Текст книги "Цветочный город (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Жизнь казалась безоблачной до тех пор, пока ближе к вечеру я не был приперт к стенке в туалете неизвестно откуда появившимся Илюхой.
– Ты как-то подозрительно реагируешь на этого чертова фрица, – Илья тяжело дышал, прижимал меня собой к холодному кафелю и натурально держал за горло. – Вчера тебе было все равно, а сегодня ты улыбаешься на его сраные подъебы и как будто необыкновенно счастлив от его присутствия.
Я чувствовал, что Илья реально зол.
– Отпусти! Не хватало еще устраивать сцены в сортире! – прохрипел я.
Илюха зыркнул глазами по сторонам и ослабил хватку.
– Я же не знал, как выгляжу со стороны, – мирно сообщил я. – Мог бы и нормально сказать.
– А я нормально и говорю, – заверил Илья. – Уменьши градус неожиданной радости, а то Хольгер все неправильно поймет.
Он провел ладонью по моей щеке и выскочил из туалета. Я обалдело посмотрелся в зеркало. Илюха впервые так активно заявлял свои права. Я коснулся порозовевших отпечатков на шее, поправил воротник рубашки и поспешил убрать идиотскую улыбку с лица.
На следующий день мы распрощались с печально смотрящим на меня Хольгером и облегченно выдохнули. Начальница аккуратно сложила шаль, Полинка развернула на рабочем столе посторонние окна, а Илюха заявился в офис в джинсах и футболке. В связи с пятницей и теплой погодой, к нему никто не придрался. Я сидел рядом с Илюхиным рабочим местом на подоконнике и курил в открытое окно, пока строгая Тамара Ивановна совершала обеденный променад по набережной. Полинка ожесточенно чатилась с подружками, сисадмины зависали в виртуале. Я качал ногой и наблюдал за сосредоточенным идеальным лицом. Теплое блаженство разливалось по телу. Илья хмурил брови, пытаясь сосредоточиться, но потом отвел взгляд от монитора. Слегка улыбнулся. За время моей странной депрессии он сумел перевести разыгранную ранее войну в перемирие с перспективой дружбы. Теперь мы могли мирно общаться.
– Я хотел вечером поехать в свою квартиру, родителям не терпится сплавить взрослого сына. Поедешь со мной? Мне странно оказаться там одному, – неловко предложил я. Илья кивнул.
– У тебя классные родители, – заметил он. – Они просто хотят помочь с ремонтом. У твоего отца, кажется, страсть к строительным работам.
Я засмеялся. Илюха попал в точку. Ремонты в нашей квартире и на маленькой даче проходили с периодичностью в два года. Отцу доставляло искреннее удовольствие ободрать все старое и заново штукатурить, ровнять, красить, клеить, менять стили и цвета. Мама-архитектор только поддерживала, быстро включаясь в процесс, и поэтому я всегда настораживался, когда папа вдруг начинал активно изучать интерьерные новинки и смотреть передачи про ремонт.
Вечером я обозревал пустое и неизвестное пространство казалось бы знакомой квартиры. Год назад родители сделали няне Нине полный ремонт, с заменой старых окон и дверей, реставрацией паркета, выкладыванием плитки в санузле и оборудованием хорошей кухни. Я не заметил этого, когда гостил у родственницы, ведь мебель оставалась старой – той, которую я помнил с детства. Теперь я стоял в доставшейся по наследству квартире и не ощущал присутствия дорогого мне человека. Я очень боялся, что не смогу находиться в доме, наполненном воспоминаниями, но квартира была пуста, словно обезличена, и это повергло меня в полную растерянность.
– А где мебель и все… вещи? – озадаченно спросил я стоящего сзади Илью.
– Часть на даче у твоих родителей, что-то в благотворительном центре. То, что совсем разваливалось, выкинули. Ты сам потребовал все убрать, когда в прошлый раз был здесь, – он обнял меня за талию и положил подбородок на плечо.
Я растерянно осмотрелся. Видимо, находясь в прострации, я решил избавиться от всего, что могло вызвать ассоциации. Теперь в квартире не было ни мебели, ни каких-либо хозяйственных вещей. Даже кухня оказалась идеально чистой. Я заглянул на полки и в шкафчики. Обычно после прежних хозяев остаются ненужные чашки, ложки… пачки чаю. Ничего. Словно няня Нина основательно, со свойственным ей педантизмом упаковалась, внимательно проверила багаж, присела на дорожку и навсегда покинула свой дом. Здесь можно было начинать жить… сначала. Я глубоко вдохнул и посмотрел на Илью. Он пожал плечами.
– Даже руки не помыть. Полотенец нет. И мыла.
– Значит, поедем в магазин и купим все новое, – вдруг пришла в голову идея, от которой захотелось смеяться.
Я носился по «Икее» с огромной тележкой, которую наполнил доверху мелкой и крупной дребеденью, необходимой в хозяйстве. Илья хохмил и ехидным тоном советовал то одно, то другое. Иногда я следовал его ироничным подколам и наверняка набрал много лишнего.
– У тебя денег не хватит! – ржал Илюха, но я видел, что шопинг его не раздражал. Скорее, веселил.
Я многозначительно улыбнулся. После нескольких лет работы и довольно скромной жизни в Москве у меня скопилась приличная сумма. На покупку квартиры не хватило бы, но на косметический ремонт, мебель и разные мелочи – с лихвой.
Обаятельная девушка на кассе долго разбирала покупки, а вручая длиннющий чек, так красноречиво окинула взглядом нас и огромную кучу вещей, что Илья вдруг выдал с хитрой улыбкой:
– Переезжаем на новую квартиру. Мы новобрачные.
Девушка удивленно подняла брови, но тут же профессионально улыбнулась.
– Поздравляю.
– Спасибо, – широко отзеркалил улыбку Илюха и потащил тяжеленные пакеты на выход.
Нагруженный оставшимися сумками, я догнал его только у подхода к машине.
– Это еще что? – попытался разозлиться я.
На самом деле, сердце прыгало от радости. От такого активного поведения моего парня хотелось скакать и целоваться.
– Кассирша сама хотела так пошутить, – отозвался почему-то довольный Илюха.
Я зазвал его в новую квартиру, аргументируя тем, что уже поздно, а у нас полный багажник новых вещей, которые просто необходимо выгрузить и распределить по местам. Илья не особенно сопротивлялся.
Я раскладывал посуду и развешивал полотенца, заполнял кухонные шкафчики упаковками и баночками, поставил на стол красивый электрический чайник и насыпал сахара в новую сахарницу. Стремился наполнить пустое пространство только что купленными, уже своими, вещами. Илюха возился с надувным матрасом, который я приобрел, пока не определился с полноценной кроватью. Заметив, как сосредоточенно парень подошел к процессу, я направился в душ, захватив с собой целый пакет необходимых принадлежностей. Ванная комната быстро приобрела веселый вид, как только я повесил разноцветные полотенца и расставил по полочкам яркие бутылки.
Вернувшись в комнату, я с удивлением уставился на надувное ложе. Матрас оказался неожиданно огромным. Илюха тоже с некоторым обомлением смотрел на творение своих рук, а увидев меня, привычно усмехнулся.
– Теперь твоя очередь, – он кивнул на запечатанную упаковку постельного белья и повернулся в сторону ванной.
– Сиреневое полотенце в полосочку – твое, – мстительно крикнул я вслед.
– Спасибо, дорогая, что не розовое в цветочек, – немедленно отозвался Илюха. Кто бы сомневался.
Я автоматически застилал импровизированную постель чистым бельем, на самом деле ощущая себя новобрачным. От предвкушения дрожали ноги и щекотало в животе. Я лихорадочно размышлял о том, что наши роли как-то неуловимо изменились. После того, как Илья появился рядом на кладбище, он словно взял надо мной опеку. Познакомился с моими родителями. Разрулил ситуацию на работе. Отвлекал внимание Хольгера и даже предъявил мне претензии. Илья стал смелее и нахальнее, окидывал жгучими взглядами, не упускал возможности прикоснуться плечом или рукой. Сам целовал прямо в машине, хоть и в безлюдных местах. А сегодняшним вечером, в торговом центре, когда мы ужинали в ресторанчике, прижал свою ногу к моему бедру…
– Мне завтра надо будет уехать с самого утра, – донесся из коридора голос Ильи. – Договорился с бывшей женой взять сына. Родители из-за этого на дачу не поехали, тоже хотят повозиться с внуком.
Он появился в комнате и замолчал. Я не сразу понял, в чем дело, расправил наволочку на новой подушке и разогнулся, потянув поясницу. И только когда заметил темный напряженный взгляд, вспомнил, что не стал одеваться после душа, оставшись в коротком полотенце на бедрах. Илья мгновенно оказался рядом, сильно толкнул меня на постель. Улегся сверху. Руками припечатал мои плечи к простыне.
– Тебя ни с кем не спутаешь, – улыбнулся он в поцелуе и прикусил колечко на нижней губе. – Эти твои штучки… так заводят…
Он легко дергал за пирсинг, перехватывал мягкими губами и быстро довел меня до состояния предэйфории. А потом пополз по телу вниз, прикусывая зубами обнаженную кожу. Это было так неожиданно и приятно – будто острыми иголочками по нервным окончаниям. Хотелось большего. Илья, словно услышав, ощутимо укусил за правый сосок, а пальцами ущипнул за другой. Это я так пошло простонал? Парень тряхнул головой и облизнулся. Быстро добрался до большой цветной татуировки. Я был уверен, что дракон сегодня получил самые сильные впечатления в своей нарисованной жизни. Кажется, Илья облизал каждый завиток его гривы, каждый изгиб длинного тела, каждую чешуйку. Поддевал кончиком языка подковку пирсинга на пупке, играясь с жемчужинкой. А я в полной мере понял, что означает выражение «сладкая пытка». Член уже каменно стоял и изнывал от недостатка внимания. Илюха держал меня за запястья, не позволяя притронуться к себе. А потом он нечитаемо мазнул по моему лицу затуманенным взглядом и прикоснулся губами к головке напряженного члена. Не веря своим глазам, я ошалело наблюдал, как Илюха брал в рот, как дрожали длинные ресницы и как резко обозначались скулы, когда он выпускал член из плена губ. И снова – медленно, влажно. Прижимая язык к уздечке… Я непроизвольно начал нервно дергать бедрами. Перед глазами поплыла комната, предметы раздвоились от слез удовольствия. Илья помогал рукой, двигаясь по стволу, то сжимая член у основания, то лаская пальцами яйца. Я чувствовал, как головка упиралась в нёбо и он давился, когда пытался взять поглубже, но не мог дать совет, слишком ярким было наслаждение, которое постепенно увеличивалось, концентрировалось и скоро прорвалось наружу. Я не сдержал вскрика, когда перед глазами словно полыхнула яркая вспышка, а все тело обожгло острым и сладким спазмом. Я успел резко отдернуть Илью за волосы, чтобы не кончить ему в рот, и парень потрясенно смотрел, как сперма брызгала на живот, его руку и лицо. А потом медленно провел пальцем по своей щеке, задумчиво лизнул. Я, еще тяжело дыша, наблюдал за выражением его лица.
– Оказывается, это приятно, – Илья перевел на меня взгляд. – И на вкус нормально.
Я притянул его к себе и поцеловал, чувствуя на губах вкус своего семени. Илья чуть отстранился и серьезно добавил:
– И ты так сексуально стонешь, прямо мороз по коже.
– Сейчас ты будешь стонать, – пообещал я, ощущая бедрами его серьезное напряжение.
Он не успел ни отшутиться, ни как-то препятствовать моему стремительному натиску. Я-то умел расслаблять горло и впускать член глубоко, поэтому испытывал настоящее удовольствие от хаотичных движений его пальцев, комкающих простыню, от скольжения во рту твердого органа, тонкой нежной кожи и рельефного рисунка вен, вкуса и запаха. Илья даже не стонал, а поскуливал, ритмично толкаясь бедрами, а потом вцепился в мои волосы, ускоряясь и истекая вязкими струйками, закусывая губы в тщетной попытке сдержать крик.
Совершенно обессиленные, мы лежали рядом, соприкасаясь плечами.
– Крутой секс вообще, – вдруг тихо высказался Илья, когда я уже погружался в сонное оцепенение. – Мне еще ни с кем не было так охренительно.
– И мне, – неслышно прошептал я.
Илья собственнически прижал меня к себе.
Утром я проснулся в одиночестве. Впрочем, Илья предупредил накануне, поэтому я совсем не расстроился, не торопясь позавтракал и, движимый сиюминутными порывами, начал обдирать со стен светленькие, в вензелях с позолотой, обои. Вскоре комната приобрела хипповый вид, что понравилось мне больше, чем прежний рисунок дамского будуара. За полдня я радостно избавил от старых обоев всю жилплощадь, включая две комнаты и коридор. Кухня была выкрашена в ненавязчиво-бежевый цвет, который я решил пока оставить. Остаток выходных провел дома, за компьютером, раздумывая над дизайном своей будущей квартиры. Отец порывался тут же приступить к ремонту, но выторговал у меня только подготовку стен к покраске. Почему-то мысль о том, что я буду сам красить стены, а может быть, и не один, грела душу.
Неделя прошла в такой панической подготовке общегородского праздника, что я твердо решил на нем отсутствовать. По коридорам носились менеджеры с безумными глазами, администрация театра и какие-то странные личности, на которых недобрыми глазами косилась наша охрана. Лишь однажды за пять дней я видел промелькнувшую мимо нашего отдела Анну, и выражение ее лица остановило меня от приветствия. На этом нервозном фоне мы спокойно работали в обычном режиме. Ближайшие поставки из-за границы грозили только через месяц, а командировки – с началом осени. Оба сисадмина свалили в отпуск, Полина грезила об Абхазии, Женька – об Альпах, а Тамара Ивановна – о даче за городом. Я лениво пролистывал каталоги мебели и отбрыкивался от желающих помочь советами. Илюха с отстраненным видом лапал меня за ноги, пока никто не видел, плотоядно оглядывал и вообще, вел себя чрезвычайно нагло. Из-за его незатейливых притязаний я все время находился во взбудораженном состоянии. Вскоре до меня допер глубинный смысл его активности, после того, как он рискованно навалился на меня сзади, когда я курил в пустом отделе, облокотившись на подоконник. От неожиданности я чуть не вывалился на улицу. Илюха прижался пахом к моей заднице, обнял за талию. Я судорожно хватанул воздух.
– Ты очень зря так расположился, – прошептал он. – Нет сил смотреть, так и хочется валить и трахать…
Я не успел отозваться, так молниеносна была его атака. Услышав звук открывающейся двери, Илья отпрыгнул на свое место и уткнулся в компьютер. Я выбросил сигарету на улицу и прикрыл окно. В прозрачном стекле увидел свое охреневшее отражение. Кажется, у меня даже щеки покраснели. Если бы в отдел не зашли отобедавшие Полина и Женька, я бы наверняка уже начал снимать штаны – Илья завел меня несколькими словами. Подумав о такой расстановке сил, я не мог избавиться от наваждения. Низ живота сводило сладкими спазмами. Воображение подбрасывало стыдные картинки. Я с самого начала был готов к пассивной роли, но тогда Илье не хватило опыта вести любовную игру. Теперь он осмелел и, по-видимому, решил заявить о равноправии.
– Между прочим, я к тебе обращаюсь!
Я вздрогнул и вернулся в реальность. Илья стоял рядом, засунув руки в карманы брюк, и внимательно смотрел в мое мечтательное лицо.
– Я очень внимательно слушал, – попытка соврать провалилась.
Илюха усмехнулся.
– Не буду ловить тебя на слове, просто повторю. В субботу мои родители планируют перекрывать крышу на даче и привлекают всю окружающую бесплатную мужскую силу. Окажешь дружескую услугу?
– В качестве жеста доброй воли, – для вида сделав паузу, отозвался я, покосился на Полину и Женьку. Девушка подошла поближе, протянула тарелку с печеньками.
– Угощайтесь.
– Мама обещала расплатиться клубникой, ее в этом году столько, что не успеваем есть, – забирая себе печенье, заметил Илья.
– Соглашайся, – авторитетно заявила Полина, отходя к своему столу. – Клубника – достойная награда за тяжелый физический труд!
Илья сжал губы и надул щеки, тщетно пытаясь не рассмеяться. Я отвернулся к окну, отчаянно гримасничая.
– Кто тут говорил про клубничку? – оторвался от перевода статьи Женька.
Теперь мы могли от души поржать.
Тамара Ивановна прознала про дачную эпопею Илюхи и любезно отпустила его пораньше, чтобы он успел перевезти за город какие-то материалы, а нас с Женькой, на контрасте, определила в помощь девчонкам-менеджерам, которые накануне праздничных выходных перетаскивали коробки с реквизитом для погрузки в фирменный автомобиль. Физическая нагрузка отвлекала меня от возбуждающих мыслей. И все же – ночь у меня была неспокойной.
А ранним утром Илья ждал у подъезда в своем светло-зеленом пежо.
Он сразу оценил мой серьезный настрой – камуфляжные штаны, черную майку и крепкие ботинки, но только когда мы встали в пробке на выезде из душного города, прошелся взглядом по моему лицу.
– А я все гадал, какого цвета у тебя глаза, – лукаво улыбнулся, наблюдая за дорогой. Мы выехали на загородную трассу. – Думал, что голубые или серые.
Я нервно вытащил сигарету, вспомнил, что нахожусь в машине, убрал пачку. С непривычки дальние предметы слегка двоились.
– Решил не привлекать ненужное внимание твоих родителей, – я машинально попытался поддеть языком левое колечко в губе, не почувствовал теплого металла и грустно усмехнулся – оказывается, я привык к неудобному пирсингу.
– И колечки свои снял, – боковым зрением поймав движение, понял Илья.
– У меня все с собой, – заверил я. – После выезда на природу верну на место.
Илья на минуту отвлекся от дороги, остановившись на светофоре.
– Мне нравится настоящий цвет твоих глаз.
Я почувствовал теплые нотки в голосе и повернулся. Илюха пристально разглядывал мое лицо.
– Знаешь, есть такой виноград – коричневато-зеленый, прозрачный, наполненный соком и солнечным светом. И у тебя теперь совсем другое выражение лица.
Автомобиль двинулся дальше, а я обалдело уставился в маленькое зеркало. Я уже забыл про свой натуральный цвет, так привык к контактным линзам. Раньше я считал, что глаза у меня – никакие, ни карие, ни зеленые, смешанного мутного цвета. Но сейчас, с яркими выбеленными волосами, они действительно казались виноградными, сияющими от яркого летнего дня и илюхиного комплимента. Это смотрелось по-новому и неожиданно привлекательно.
Мы приехали вовремя. На большой даче как раз начиналась перекличка. Отец Ильи, высокий худощавый шатен с седыми висками и короткой стрижкой, крепко пожал мне руку, окинул цепким взглядом и властно указал на группу выстроенных чуть ли не в шеренгу людей. Его выправка и лаконичные жесты показались мне знакомыми. Я тихо спросил Илью:
– Военный?
Илюха грустно вздохнул.
Я быстро припомнил московский опыт работы с начальником-военным в отставке, у которого я находился на хорошем счету – внимательно слушал, не отводил взгляд, не перебивал и не предлагал свои варианты, и теперь выглядел выигрышно на фоне спорящих родственников. Поначалу напрягшийся Илюха быстро повеселел. Мужики, оказавшиеся дядьками и двоюродными братьями, полезли на крышу. Нас поставили на крепкую лестницу – как самые младшие, мы работали на подхвате. Сверху открывался прекрасный вид на ухоженный сад, аккуратные кустики, побеленные деревья и ровные клубничные ряды. Теплый, напоенный сладким ягодным ароматом воздух кружил голову.
Напряженная работа продолжалась до трех часов дня. Потом на пороге большой дачи появилась симпатичная женщина и погнала народ мыться и собираться на трапезу. Илюхиной маме я понравился сразу. Меня вообще любили такие славянские женщины – русые, синеглазые, неторопливые, с мягкими интонациями спокойного голоса и умением незаметно организовать всех вокруг. Ей, как настоящей матери, был неинтересен мой богатый духовный мир и увлечения, зато информацию про родителей она выпытала моментально. Поняв, что я мальчик из приличной семьи и без заметных вредных привычек, она успокоилась и улыбалась уже совершенно искренне. Тем более, что после работы на свежем воздухе у меня был отличный аппетит, а это всегда нравилось хлебосольным славянкам. Клубнику я лопал, жмурясь от удовольствия, тогда как все остальные равнодушно отвернулись и свалили курить и обсуждать дальнейшие планы культурного отдыха. Илюха смотрел на меня долгим взглядом, но ничего не говорил. К нам неожиданно подсел его отец.
– Куришь? – спросил коротко. Видимо, заметил мои быстрые взгляды на дымящих родственников.
– Иногда. Я занимаюсь спортом, поэтому не злоупотребляю.
Мужчина серьезно кивнул. Мою физическую подготовку он уже оценил, одобрительно похлопав пару раз по плечам в процессе работ на крыше. Да и к внешнему виду у него не должно бы возникнуть особых претензий – пирсинг и линзы я снял, черная майка закрывала татуировку, стильная прическа в «неуложенном» виде могла сойти за неровно отросшую шевелюру, а цвет волос – за сильно выгоревшие на солнце пряди.
– Я так понял, вы сдружились в последнее время, – начал илюхин отец, разумеется, безо всяких намеков.
Я уже сообразил, что у них традиционная семья, с общими обедами, большими застольями по праздникам, отцом-главой семейства и твердым убеждением, что «раньше» жизнь была намного лучше.
Я тут же рассказал про доставшуюся мне квартиру и грядущий ремонт. Такая “помощь друга” показалась бывшему военному понятной, и он кивнул в ответ на мой оживленный монолог.
– Родители рвутся помогать, но я хочу все сделать сам, – радостно втолковывал я, заметил на пороге кухни и илюхину маму, которая с доброй улыбкой смотрела на нас.
– Все-то вы пытаетесь делать самостоятельно, – заметил отец, впрочем, без раздражения. – А Илья действительно может быть полезен, опыт у него есть, мы сами недавно отремонтировались.
– Большая у тебя квартира? – поинтересовалась илюхина мама и подсыпала в мою тарелку крупных красных ягод.
– Двушка в кирпичной девятиэтажке. Для меня одного великовата, но студентов на постой пускать не хочется.
– Сейчас молодежь хочет жить отдельно, это мы раньше держались поближе к родителям, – задумчиво высказалась женщина. – Нас не смущала теснота. Я жила с сестрой в маленькой комнате до замужества, и казалось, что так и надо. А Илья с Алешей никак не могут в одном пространстве ужиться.
Илья посмотрел в окно.
– А мы всей семьей в одной большой комнате жили, – пустился в воспоминания Илюхин отец. – Для нас было счастье, что – не барак, а отдельная квартира с приличной кухней, горячей водой и туалетом…
– Все изменилось, – подытожила мама и ласково потрепала Илью по волосам. – Теперь людям нужны уединение и свобода.
– Я предлагал Илье комнату, – решился высказаться я. – До работы близко. Я беспроблемный сосед, вечеринки и гулянки еще в Москве надоели. Но он что-то пока думает.
Илюха удивленно уставился на меня, а его отец пожал плечами.
– Да он всегда долго соображает. Признаться, ему дома не особенно удобно, уже привык жить отдельно. И младший действует на нервы.
– Я сам могу решить, – отмер Илюха и метнул в меня яростный взгляд.
Родители еще поразмышляли о том, насколько профессионально два таких оболтуса, как мы, могли справиться с таким серьезным делом, как ремонт двухкомнатной квартиры. Ничего запретного они не заподозрили. Скоро с улицы послышались голоса, зовущие илюхиного отца для совета.
– Обычная программа, – проворчал сбитый с толку Илья. – Сейчас выпьют по рюмашке, потом баню затопят и будут там песни солдатские орать.
– Илья… – укоризненно покачала головой мама. – Не так часто они встречаются, пусть отдохнут. А вы уже помогли и если не хотите присоединиться или остаться здесь, то можете возвращаться в город.
– Мы так и сделаем, – буркнул Илюха.
Женщина тихо удалилась, а я выбрал самую крупную ягоду. Клубника оказалась вкуснющей. В нашем саду ягодки росли мелкие и кислые, и мама скоро отказалась от издевательств над природой.
– Это что за непристойные предложения, а? – с легкой угрозой в голосе поинтересовался Илья.
Я поднял на него невинные глаза.
– Ничуть. Адекватная благодарность за помощь в ремонте.
– Провокатор, – выдохнул он, а я обхватил клубнику губами и, как все слегка близорукие люди, сощурился в окно на оживленно разговаривающих мужиков.
– Ты сам себя со стороны представляешь, подлец? – услышал я вопрос и внезапно засмеялся, оценив двусмысленность своих действий.
Ягода отправилась в рот, а Илья тихо, но серьезно сказал мне на ухо.
– Будешь так себя вести – выебу.
Он пошел к родственникам, я а остался с недоеденной клубникой. Слова Ильи отозвались нервной дрожью по всему телу. Надеюсь, он не шутил.
Приблизительно через час нас отпустили с миром. Илья аккуратно гнал машину по направлению к городу. Вечерняя субботняя трасса была почти пуста. «Европа-плюс» бодро транслировала хит-парад, за окнами мелькал зеленый пейзаж. Мне очень хотелось схулиганить и запустить руку в илюхины джинсы, но я боялся стать причиной ДТП. В любом случае, в городе нас ждала пустая квартира.
Только когда поля и луга сменили улицы, а светофоров и машин стало намного больше, я нарушил ненавязчивое молчание.
– Мне твои родители понравились.
Илья кивнул.
– Они нормальные, старомодные только.
– Ты совсем на них не похож, – улыбнулся я. – Брат твой похож, а ты совершенно другой типаж.
– Как говорят – не в мать и не в отца, а в заезжего молодца? – усмехнулся Илья.
– Так бывает, типа случайного смешения кровей, – зачем-то ободрил я. – Просто бросается в глаза, ты такой… яркий, глаз не оторвать. Прямо цыган.
– Не знал, а правду сказал, – Илюха бросил взгляд в мою сторону и повернул на знакомую улицу. – Я ведь на самом деле цыган.
– Наследство от дальнего родственника?
– Зачем дальнего? – Илья напряженно смотрел на дорогу. – Очень даже близкого. Мать моя биологическая – настоящая цыганка, из табора. Отец по молодости в нее влюбился по уши, когда в Питере в военном училище учился, и домой приволок. Но она не прижилась и через год в свой табор сбежала. А меня отцу и его родителям оставила. Мне и трех месяцев не было.
– Какая странная история… – я очумело смотрел на парня. Вроде не шутил, но его отец не показался мне любителем приключений. Илья легко поймал мою мысль.
– Это он сейчас такой суровый мужик, а в юности играл на гитаре, писал стихи, ходил в турпоходы и был романтично настроен. Не знаю, что там случились за страсти. Хорошо, что отец с той цыганкой брак успел оформить, а то бы меня, наверное, в детдом отправили. А вскоре он познакомился с мамой, женился, создал нормальную семью.
Он мельком взглянул на меня. И как он так спокойно рассказывал эту историю?
– Я и не подозревал, что мама мне не родная. Мы с отцом поехали в Питер тем летом, когда я поступил в универ. В поезде он мне все и объяснил. Оказывается, мы отправились не просто посмотреть город, а в гости, в табор. Они изредка общались с той цыганкой. Она, кстати, сразу после того, как вернулась, вышла замуж за своего и нарожала кучу детей. Это здорово облегчило отцу жизнь, потому что если бы у нее не было больше сына, то меня могли бы забрать в их семью. Вроде так принято. Хотя я их традиции не знаю, да и мать свою настоящую так и не видел. Это бабка хотела на меня посмотреть.
Я и не заметил, как Илья припарковался у дома. Мы сидели в машине, а он говорил, отрешенно смотря в окно.
– Бабка меня напугала здорово. Такая большая, настоящая цыганка в цветных тряпках и золотых цацках. Зубы золотые. Сама вроде пожилая, но волосы черные и глаза пронзительные. Курила все время. И карты в ее руках словно летали. Красиво и жутко. Она мне гадала. Все про меня рассказала. Удивилась, что талант их фамильный передался, смеялась, что буду людям зубы заговаривать и за это деньги получать. Что нрав у меня цыганский, строптивый, нельзя удержать и сломать. Сказала, что ни одной женщине не покорюсь, – он легко улыбнулся. – Она много какого-то бреда несла, бормотала что-то неразборчиво. Это я сейчас понимаю, что надо было записать, а потом расшифровывать, что это транс у нее такой случился. Но тогда я перетрухнул, если честно.
Илья повернул голову и внимательно посмотрел на меня, будто впервые.
– А еще в памяти отложилось, да и то потому что очень красиво прозвучало, что если смогу приручить белого льва, то испытаю настоящее счастье, ну или что-то похожее. Я ведь только недавно сообразил. Ты – лев?
– Лев, – согласился я. – По зодиаку.
– И по имени, – он не отрывал взгляда от моих глаз.
– Цыганка предсказала встречу со мной? – я действительно сильно удивился.
– Да, – он улыбнулся. – А потом дала подержать какие-то карты. С тех пор я никогда не проигрываю, поэтому очень редко играю, меня эта мистика пугает.
– Как интересно… Надо будет проверить, – я отлично играл в преферанс.
– Не советую, – Илюха хитро прищурился. – Проиграешь все на свете.
В квартире Илья изумленно уставился на ободранные стены, а я, пользуясь его замешательством, скрылся в ванной. Сегодня был насыщенный день – жара, дорога, да и на даче пришлось физически потрудиться. Мышцы ныли. Я быстро встал под теплый душ, смывая усталость. И отщелкнул замок, лишь когда выбрался из ванны и остановился перед зеркалом, устанавливая на место пирсинг.
В комнате были настежь распахнуты окна. Тонкий медовый аромат сразу закружил голову. Я выглянул на улицу. Во дворе начали цвести липы.
Сильные руки обняли меня сзади, прижали к обнаженному горячему телу.
– Окно… – прошептал я.
– Пусть завидуют, – отмахнулся Илья, но позволил мне прикрыть створку, а потом оттащил к импровизированной кровати. Надувное ложе мягко спружинило. Илюха разлегся на мне сверху, потерся о ягодицы уже напряженным членом. Я подался к нему бедрами. Вопросы были излишни. Илья приподнялся, уселся на моих ногах, легко массируя плечи и спину, добрался до поясницы. Очень приятно начал выводить ладонями причудливые загогулины. Я понял, что он следовал узорам цветной шкуры и гладил дракона по его извилистому телу.
– Аппетитно выглядишь, – пальцы неожиданно сильно сжали половинки. – Даже укусить хочется.
Он и правда прикусил и легко шлепнул меня по заднице. По-видимому, Илюха находился в своем самом лучшем настроении. Меня слегка колотило от его энтузиазма, хотя от игривых действий я возбудился и желал продолжения. Илья решительно повернул меня на бок, прижал тренированным телом. Его ладонь настойчиво устремилась между ягодиц.
– Неужели волнуешься? – с придыханием поинтересовался Илья.
Я кивнул, ощутил его пальцы, поглаживающие сжатый вход.
– Волнуюсь. У меня давно не было такого секса.
– Как давно?
– Больше двух лет, – признался я.
– Значит, все впечатления получишь сполна? – уточнил Илюха.
Я кивнул, больше переживая за сухость его пальцев. Но быстро успокоился – парень не торопился, ласково поглаживал вокруг, не проникая внутрь, вел к копчику и спускался вниз, к промежности, легко массировал яйца, сжимал основание стоящего члена, вызывая у меня головокружение. Вскоре я был готов взмолиться, чтобы он сделал что-то посущественнее, и приглашающе выгнул поясницу. Илюха хихикнул за спиной, знакомо щелкнул крышечкой. Скользкий палец вошел довольно легко, осторожно погладил почти на входе, чуть надавливая на стенки, чуть растягивая тугое отверстие.
