Текст книги "Marauders. Beginning (СИ)"

Автор книги: Marta K

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Мы рядом, Рем. Всегда рядом.

Ремус, наверное, никогда не видел Джеймса таким серьезным. Он ему слабо улыбнулся и кивнул.

========== Когтевранки и когтевранцы ==========

Через пару недель уже предстояло возвращаться в Хогвартс, и за все лето Джеймс, как и обещал, не написал ни одного письма Эванс. На самом деле письма он писал, но не отправлял их, складывая в коробку.

От этого на душе было неспокойно. Джеймса злила вся эта ситуация, он устал бегать за ней, устал слышать постоянные отказы и крики в свой адрес.

Сириус посоветовал ему найти кого-нибудь, чтобы забыть о Лили.

– Тебе весь прошлый год глазки строила Стефания Уолс! – вспомнил Сириус. – Напиши ей, она же недалеко живет. Встретитесь, погуляете. Глядишь и о рыжей заучке забудешь.

– Не называй ее так!

– Не буду, – тут же согласился Сириус. – А ты напиши Стефании.

Джеймс задумался. Сириус был прав. Стефания Уолс училась на год старше их на Когтевране. Она была красивая, умная и к тому же играла в квиддич за свой факультет. И правда весь прошлый год часто флиртовала с ним и намекала на свидание. «То, что нужно» – подумал Джеймс с некоторой тоской.

– А, к черту, напишу, – решил Джеймс, под одобрительный возглас Сириуса.

Сам Сириус за лето успел сменить уже несколько девиц, в том числе не только волшебниц. Звание ловеласа у Сириуса распространилось далеко за пределы Хогвартса.

Джеймс не стал откладывать написание письма для Стефании, поэтому тут же сел и написал пару строк, где интересовался, как проходят ее каникулы и не желает ли она с ним встретиться.

Стефания ответила на следующий день, где было лишь одно предложение с местом и временем встречи.

Сириус такому ответу ухмыльнулся:

– А она шустрая.

После свидания Джеймс вернулся в приподнятом настроении.

– Ну, судя по твоей счастливой роже, свидание прошло как надо? – поинтересовался Сириус.

– Вообще, неплохо, – улыбнулся Джеймс. – Я никогда столько не целовался!

Джеймса как прорвало.

– Вначале все было прилично. Мы обсуждали квиддич, она, в отличие от Эванс, его любит и им интересуется. А Эванс полеты терпеть не может. Потом я рассказывал ей о некоторых наших проделках, над которыми она смеялась, а не закатывала глаза, как Эванс. После я предложил ей зайти выпить в бар, она согласилась. Предложи я такое Эванс, она начала бы орать…

– Так. Хватит, – Сириус сморщился. – Не надо сравнивать ее с Эванс.

Джеймс тут же стал очень грустным.

– На самом деле, конкуренции с Эванс ни одна не выдержит, – Джеймс с тоской посмотрел на друга. – У Стефании не такие мягкие волосы. И глаза у нее непонятного цвета. А у Эванс они самые потрясающие – ярко зеленые, как свежая листва, как изумруды…

Сириус громко застонал и рухнул на кровать. За три года он услышал несколько десятков вариаций сравнения глаз Эванс.

Джеймс продолжал:

– И смех у Стефании такой грубый. А Эванс так заливисто смеется, что невозможно не засмеяться в ответ. Еще у Эванс есть веснушки.

– Я понял, можешь не продолжать. Переходи лучше ближе к концу вашего свидания.

– Ах, да, – Джеймс вновь повеселел. – Когда мы пришли в бар и немного выпили, Стефания присосалась ко мне и отлипла, только когда уже стали расходиться, – Джеймс потрогал свой рот. – У меня все еще губы болят.

Сириус засмеялся.

– Вот, совсем другое дело!

На платформу 9 ¾ Сириус и Джеймс прибыли за пару минут до отправления поезда. Наспех попрощавшись с мистером и миссис Поттер, друзья запрыгнули в уже движущийся поезд.

В купе их ждали Ремус и Северус. Первым делом Джеймс похвастался своей главной новостью:

– Знаете, кого назначили капитаном сборной Гриффиндора?

– Дай угадаю, – притворно задумался Ремус, – Мэри МакДональд?

Купе сотряслось от хохота. Мэри была отличной девчонкой, но на метлу она садилась со страшными визгами и по итогу всегда с нее падала.

– Поздравляю, Джеймс! – сказал Северус.

– Присоединяюсь, – кивнул Ремус и добавил, – получается у тебя теперь такие же привилегии, как и у старост!

Не успел Джеймс ничего ответить, как дверь купе отъехала в сторону и внутрь впорхнула Стефания.

– Джимми! – она кинулась ему на шею и присосалась к губам.

У Ремуса от этой картины глаза на лоб полезли. Северус вопросительно поднял брови и посмотрел на Сириуса, который ухмыльнулся и помотал головой, как бы говоря, что позже все расскажет.

– Я искала тебя на платформе, – девушка обиженно поджала губы. – Поехали вместе?

– Наверное, не получится, – сказал Джеймс, пряча взгляд, – нам тут надо обсудить кое-какие дела.

– Тогда увидимся позднее?

– Да, я тебя найду.

Джеймс выпроводил свою подружку и захлопнул дверь купе.

– Что это было, Джимми? – удивленно спросил Ремус.

– Это Стефания Уолс. С Когтеврана.

– Вы с ней встречаетесь?

– Ну… можно, наверное, и так сказать.

– А как же Лили? – спросил Северус, пристально глядя на друга.

– А что «Лили»?! – Джеймс сразу стал злой. – Она ясно дала понять, что терпеть меня не может! Мне это надоело! И вообще…

Договорить он не успел, потому что Ремус резко переключился на Сириуса.

– Бродяга, что это еще значит?!

Сириус опустил окно и закурил сигарету. Купе наполнилось запахом табака.

– Ты о чем, Луни? – спросил Сириус, не вынимая сигарету изо рта.

– Ты куришь?!

– Ты очень наблюдательный, мой друг, – усмехнулся Сириус.

Ремус хотел было возмутиться, но, подумав, тяжело вздохнул и замолчал. Ремус был самым понимающим из них, он прекрасно осознавал, как нелегко сейчас Сириусу. О том, что наследник благороднейшего и древнейшего семейства Блэк ушел из дома писали даже в «Ежедневном пророке». Сириус хоть и говорил, что он счастлив покинуть этот гадюшник, но Ремус видел, что ему тяжело это переживать. Сириус никогда не делился ни с кем переживаниями по поводу своего сумасшедшего семейства, превращая все свои проблемы в шутку. Когда Мародеры узнали, что его мать испытывает на нем Круциатус, Сириус лишь посмеялся и сказал, что по ощущениям как будто тебя щекочут. Когда после прошлых каникул он вернулся с глубоким порезом на предплечье, он со смехом сказал, что подрался с Кикимером за еду. Когда его брат Регулус начал практиковать Темную магию, Сириус с улыбкой сказал, что в их семье теперь будет хоть один сын, которым смогут гордиться родители. Ремусу потребовалось пара лет, чтобы понять, что если бы Сириус не превращал все в шутку, это разбило бы его сердце. Поэтому с такой мелочью, как курение, Ремус вполне мог смириться.

– Давайте лучше послушаем, чем занимался Джимми со Стефанией последние две недели, – сказал Сириус и весело улыбнулся, подмигнув другу.

Джеймсу не хотелось говорить про это. Единственное, что ему сейчас хотелось, это хотя бы мельком взглянуть на Эванс. Встретиться взглядом с ее сверкающими зелеными глазами, ощутить запах яблока с медом и услышать ее звонкий смех.

Джеймс никогда не умел, да и не хотел, скрывать свои чувства. Поэтому он вздохнул, взъерошил волосы и произнес:

– Я хочу увидеть Эванс.

– Скажи, Джеймс, а Стефания в курсе твоих чувств к Лили? – спросил Ремус.

– Мерлин, – Сириус закатил глаза, – да весь Хогвартс в курсе.

– И, тем не менее, не мешало бы ей это сказать. Потому что получается, что ты ее просто используешь.

– Лунатик, – назидательно сказал Сириус, – женщинам, особенно таким как Стефания, нравится когда их используют.

Ремус мрачно сдвинул брови и сложил руки на груди.

– Таким – это каким?

– Таким симпатичным и глупым.

– Она же с Когтеврана…

– Рем, большинство моих пташек с Когтеврана. Принадлежность к факультету умников еще не говорит о том, что они мудры в выборе мужчины.

– Эй! – возмутился Джеймс, – это прозвучало как оскорбление!

– А разве это не так? – спросил Сириус. – Я никогда своим ничего не обещаю. Более того, многим напрямую говорю, что это на один-два раза. И что, хоть одна отказалась?

– Прямо таки ни одна? – скептически спросил Северус.

– Ну, ладно, некоторые отказываются, – сконфуженно заметил Сириус. – Но факт остается фактом. Ты можешь относиться к женщине равнодушно, избегать ее, говорить ей, что любишь другую, а она будет вешаться на тебя, словно ты сам Мерлин. Женщин вообще трудно понять, будь ты хоть трижды умным.

– Это ты-то трижды умный? – хмыкнул Северус.

– Ну, ладно, – Ремус взглянул на часы, – мне пора в вагон старост.

– Я тебя провожу! – соскочил Джеймс.

– Оставь Лили в покое, Джеймс, – сказал Северус. – Как заметил Сириус, наш великий Дон Жуан, женщина начнет вешаться на тебя, если ты будешь к ней равнодушен. Почему бы не попробовать? Увидит она тебя со Стефанией и поймет, что потеряла.

– А ведь это идея! – у Джеймса загорелись глаза. – Я начал с ней встречаться, чтобы забыть Эванс. А теперь это можно использовать, чтобы заставить ее ревновать. Точно!

Не в восторге от этой идеи оказался только Ремус, который осуждающе покачал головой и поджал губы.

Великолепный план Джеймса потерпел полный крах. На протяжении шести недель он зажимал Стефанию в коридорах, в Большом зале, во всех углах замка, стоило поблизости появиться Эванс. Но, судя по всему, ее вообще это никак не трогало.

Многие студенты, узнав, что Джеймс встречается со Стефанией, тут же стали приглашать Эванс на свидания. Это невероятно злило Джеймса. Раньше любой, кто осмеливался посмотреть в ее сторону, оказывался в Больничном крыле. Все знали, что староста Гриффиндора это запретная территория. Сейчас же Джеймс не мог никому запретить подходить к ней, иначе бы его план «я равнодушен к Эванс» провалился. С большим трудом, но Джеймсу удалось уговорить Сириуса немного припугнуть особо наглых ухажеров. Сириус не рассказал, что он сделал, но это подействовало. От Эванс опять все отстали.

Джеймс уже начал терять надежду вызвать хоть какие-то эмоции Эванс и даже подумывал расстаться со Стефанией. Как и советовал Ремус, Джеймс ей в первые же дни учебы сказал, что он неравнодушен к Эванс. Стефания ответила, что знает это и что ей нравится он, Джеймс, и возможно она поможет ему забыть об Эванс. Совесть Джеймса была чиста. Только вот на душе скребли кошки. Стефания ему быстро наскучила. Она была слишком громкой и слишком активной. К тому же Джеймс не мог перестать сравнивать ее с Эванс. И эти сравнения всегда были не в пользу Стефании.

В преддверии хэллоуинской вечеринки Джеймс решил, что поговорит со Стефанией и они расстанутся, а он снова попытает счастье с Эванс.

Джеймс и Сириус как всегда спускались на завтрак одни из последних. До дверей Большого зала им оставалось каких-то пара футов, как оттуда буквально вылетели Ремус и Северус.

– А мы завтрак с собой взяли! – Ремус странно улыбался. – Пошлите, на голгофе поедим.

– На голгофе? – протянул Сириус. – Почему не здесь? Времени мало осталось, скоро на урок к Минни.

– Свежим воздухом подышим, – поддержал Ремуса Северус. – Идем, идем.

Джеймс и Сириус переглянулись, но пожав плечами, решили пойти за друзьями.

– Вот дьявол!

У Сириуса лопнул ремень на сумке, из которой тут же посыпались учебники и пергамент. Ремус стал помогать ему складывать вещи, пока Джеймс заклинанием починил сумку.

– Спасибо, Сохатый, – Сириус откинул со лба волосы. – Джеймс?

Джеймс его не слышал. Он смотрел ему за спину на выход из Большого зала. Ремус проследил за его взглядом и издал тихий стон. Повернулись и Сириус с Северусом.

Из зала выходила Лили Эванс с Мартином Эклзом, когтевранцем с их курса. Эклз обнимал ее за талию, а она ему счастливо улыбалась и над чем-то смеялась, откидывая волосы за спину. Эванс даже не удостоила их взглядом, гордо пройдя мимо них.

– Сохатый, ты как? – обеспокоенно спросил Сириус.

– Я? – Джеймс не сразу пришел в себя. – Замечательно. А что, что-то не так?

Мародеры переглянулись.

– Мы вроде завтракать собирались? – Джеймс вопросительно поднял брови и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону голгофы. Мародеры поспешили за ним.

Джеймс молча ел свой бутерброд с ветчиной и запивал тыквенным соком из термоса. Его взгляд был полностью неподвижен. Все ждали, что он вот-вот взорвется как пороховая бочка. Боялись произнести лишнее слово, всячески избегая упоминания Эванс, Эклза и всего, что хоть как-то могло к ним относиться.

Раздался удар колокола, оповещающий о начале урока.

– Сохатый, если хочешь, можем прогулять трансфигурацию, – предложил Сириус, все еще беспокоясь за состояние друга.

– А что за повод? – у Джеймса был не привычный ледяной взгляд, который пугал. – К чему злить Минни? Да и нашей старосте опять придется за нас краснеть.

Джеймс соскочил с подоконника и направился в кабинет. К счастью, МакГонагалл и сама задержалась, поэтому баллы за их опоздание никто не снял.

Весь урок Джеймс прожигал взглядом макушку Эванс, которая сидела через две парты перед ним. Все это время у Джеймса не шла из головы картина, которую он увидел перед завтраком. Только Эванс там не просто шла рядом с Эклзом, а вытворяла вещи похуже.

Самым большим испытанием стали Заклинания с когтевранцами. Весь урок Эклз без конца писал записки Эванс. Она их читала, улыбалась и принималась строчить ответ. Джеймс был бордовый от злости. В один момент он не выдержал. Когда Эклз в очередной раз отлевитировал записку, Джеймс ее поджег прямо на лету. Сириус, сидящий рядом, громко засмеялся. Эванс даже не взглянула на него. Зато Эклз удостоил Джеймса недовольным взглядом, тот в долгу не остался. Следующую четверть часа они прожигали друг друга ненавистным взглядом. Первым сдался Эклз. Он что-то настрочил на пергаменте и отлевитировал записку Джеймсу. Тот лениво взял ее и прочел: «какие-то проблемы, Поттер?».

– Я тебе что – девка, записочками переписываться? – Джеймс поднялся на ноги, не обращая внимания, что лекция шла в самом разгаре.

– Мистер Поттер, что-то случилось? – пропищал профессор Флитвик.

– Нет. Профессор.

Джеймс сел обратно и подал знак Сириусу, который мог значить только одно.

Едва прозвенел колокол на перемену, Джеймс сорвался со своего места и перегородил дорогу Эклзу. Мародеры проследили, чтобы все вышли из класса и остались ждать снаружи.

– Чего тебе, Поттер?

– Видел тебя сегодня с Эванс. И знаешь, мне это не понравилось.

– И с чего бы вдруг меня это должно волновать? Я думаю, Лили взрослая девочка и сама способна решать с кем ей проводить время.

– О, я с тобой совершенно не согласен.

– Да неужели? И что ты сделаешь?

Джеймс выхватил палочку, Эклз свою уже держал наготове.

– Пора бы уже понять, Поттер, что Лили никогда! Никогда! С тобой не будет!

Не успел Джеймс произнести заклинание, в коридоре послышался шум и крики. Дверь распахнулась и в кабинет ворвалась разъяренная Эванс.

– Эванс!

– Лили?

Джеймс и Эклз одновременно выкрикнули имя девушки.

– Что ты тут устроил, Поттер?!

Эванс пронеслась через кабинет и встала рядом с Эклзом. Джеймс опустил палочку и посмотрел Эванс в глаза.

– Значит он? – тихо спросил Джеймс.

В глазах Эванс что-то блеснуло. Джеймсу даже на миг показалось, что это слезы. Но Эванс повернулась к Эклзу и произнесла:

– Идем, Мартин.

Эклз убрал палочку и пошел за Эванс.

– Однажды Эванс не окажется рядом и тебя никто не сможет защитить! – надрывал глотку Джеймс, но Эванс и Эклз уже ушли.

– Сохатый, успокойся.

В кабинет вошли Мародеры. Северус тут же наложил чары на кабинет, чтобы никто не вошел и никто их не услышал.

– Мерзкий! Гнилой! Упырь!

При каждом слове Джеймс громил мебель.

Северус стоял возле двери и хмурился. Сириус запрыгнул на подоконник и, закурив, наблюдал за другом. Ремус нервничал.

– Убью! Гада! Покалечу!

На последнем слове один из стульев вылетел в окно.

– Трус поганый!

Джеймс тяжело дышал и обводил бешеным взглядом друзей.

– Угощайся… рогатый, – Сириус, усмехнувшись, протянул ему пачку сигарет.

Джеймс истерически захохотал, напугав Ремуса еще больше. Впрочем, от сигареты Джеймс не отказался. Присоединились даже Ремус и Северус, которые курили впервые в жизни.

– Ну и д-дрянь, – Ремус, едва втянув в себя дым, закашлялся.

– Тогда не переводи добро, Луни, – улыбнулся ему Сириус.

Следующие несколько недель были для Мартина Эклза худшими в его жизни. Джеймс постоянно устраивал ему подлянки, подкарауливал в коридорах и устраивал с ним дуэли. В один момент Эклз даже оказался в Больничном крыле. Все его лицо было усыпано пурпурными волдырями, а тело покрыто жесткой шерстью. Из-за всего этого когтевранцы сильно обозлились на гриффиндорцев, хотя раньше у них были вполне дружеские отношения.

К тому же, увлекшись Эклзом и порчей его жизни, Джеймс совершенно забыл про Стефанию. Она устроила ему большой скандал и прилюдно бросила его. Джеймсу на это было наплевать, он лишь махнул рукой и продолжил завтракать с нетипичным для него равнодушием.

Очень кстати приближался матч Гриффиндор-Когтевран. Джеймс гонял свою команду, как никогда раньше. Заставляя выходить на тренировки каждый день по утрам перед уроками и через день по вечерам.

Вполне ожидаемо гриффиндорцы в пух и прах разнесли когтевранцев, выиграв со счетом 320:70. Эклз стоял на воротах Когтеврана. Джеймс хоть и был ловцом, но в середине игры не выдержал, выхватил квоффл у МакКиннон и забил один гол. Конечно, его гол не засчитали, а когтевранцам назначили штрафной удар по воротам Гриффиндора, но Джеймс все равно был доволен собой.

========== Ужасы на Рождество ==========

В гостиную Гриффиндора зашла МакГонагалл. Декан явно была чем-то очень встревожена. Она отыскала взглядом неразлучную четверку и произнесла:

– Мистер Блэк, за мной, пожалуйста.

– Сириус ни в чем не виноват, профессор! – Джеймс тут же соскочил и встал перед деканом. – Это все я!

– Это ошибка, профессор, – рядом встал Северус. – На самом деле, виноват я.

– Профессор, вы же понимаете, что без меня не обошлось! – встал Ремус.

– Успокоились! – МакГонагалл обвела Мародеров суровым взглядом. – Если вы опять что-то натворили, с этим мы разберемся позже. А сейчас, мистер Блэк, пройдемте.

Сириус пожал плечами и пошел за профессором. Остальные Мародеры хотели пойти следом, но МакГонагалл их остановила.

– Все нормально, – Сириус повернулся к друзьям и подмигнул им.

МакГонагалл повела его к директору.

– Я где-то провинился, профессор? – поинтересовался Сириус, со стороны казавшийся абсолютно равнодушным.

– Нет, мистер Блэк, – МакГонагалл встревожено посмотрела на своего ученика. – Пришли не очень хорошие новости… Профессор Дамблдор вам все расскажет.

Они подошли к каменной горгулье и поднялись наверх. К большому удивлению Сириуса там уже сидел Регулус, который даже не взглянул на брата.

– Присядьте, мистер Блэк, – велела МакГонагалл и прошла к комнате директора, скрывшись за дверью.

Сириус сел на второй стул, стоящий перед столом директора, и спросил:

– Ты в курсе для чего нас вызвали?

Тот лишь неопределенно дернул плечами.

– Регулус, Сириус, здравствуйте, – в кабинете появилась высокая фигура директора.

За ним следом вышли профессор МакГонагалл, которая тут же ушла, старый гоблин и, ко всеобщему удивлению, Вальбурга Блэк.

– Мама? – Регулус тут же вскочил и усадил мать на свое место, а сам встал рядом.

На Вальбурге была траурная мантия и шляпка с черной вуалью, закрывавшая ее лицо. Сириус очень напрягся из-за присутствия матери, с которой он расстался с большим скандалом прошлым летом.

Дамблдор сел за свой стол. Гоблин стоял рядом с ним и прищурившись смотрел на братьев.

– У меня для вас печальная новость, – продолжил директор, – накануне вечером скончался ваш дядя Альфард Блэк.

– Что?! – Сириус вскинул на Дамблдора голову. – Как?..

– Подробности не известны, мистер Блэк, но, судя по всему, он умер своей смертью. По крайней мере, он не страдал.

Сириусу казалось, словно его огрели по голове тяжелым предметом. Он не мог поверить, что его любимый дядюшка скончался. Альфард был одним из немногих Блэков, который любил Сириуса.

– Свое имущество Альфард Блэк завещал своим племянникам, то есть вам – мистеру Регулусу Блэку и мистеру Сириусу Блэку.

При этих словах Вальбурга заметно оживилась. «Наверняка надеется через Рега получить дядин дом и золотишко, старая карга!» – думал про себя Сириус. Ему хоть было и все равно на деньги и дом, но ему не хотелось, чтобы в дядин дом ступала нога этой женщины.

– Это старший гоблин банка Гринготтс – Крохварт, – Дамблдор указал на гоблина, – он зачитает вам завещание мистера Альфарда Блэка.

Вперед вышел Крохварт, прокашлялся и, развернув пергамент, стал читать:

– «Своему племяннику, мистеру Сириусу Ориону Блэку я завещаю свою ячейку в банке Гринготтс № 711 со всем ее содержимым, а также свое поместье в Блэкпуле, со всей прилегающей территорией и со всем имуществом, находящимся в доме.

Своему племяннику, мистеру Регулусу Арктурусу Блэку я завещаю свои дневники, в надежде, что он найдет в них ответы на свои вопросы.

Своей дражайшей сестре, миссис Вальбурге Блэк я завещаю голубиный помет, оставшийся на воротах поместья в Блэкпуле».

Госпожа Блэк была вне себя от злости. Сириус физически ощущал исходящие от нее волны ярости.

– Я требую пересмотра завещания! – ее голос вибрировал от злости. – Он не мог распоряжаться родовым поместьем! И! Он не мог завещать его… ему!

Вальбурга впервые удостоила старшего сына взглядом.

– Пересмотр исключен, госпожа Блэк, – прокаркал гоблин. – Поместье принадлежало мистеру Альфарду Блэку на законных основаниях. К тому же, у мистера Альфарда Блэка не было детей, так что вполне логично, что поместье теперь переходит вашим наследникам.

Вальбурга бросила еще один яростный взгляд на гоблина и на старшего сына.

– Он! – она показала на Сириуса, – больше не является наследником благородного рода Блэк! Предатель и любитель грязнокро…

– Миссис Блэк, – Дамблдор строго посмотрел на ее. – Прошу в дальнейшем выбирать выражения.

Вальбурга тяжело дышала и переводила взгляд с одного на другого.

– Все равно поместье будет моим! – воскликнула она.

– Это вряд ли, миссис Блэк, – вновь вмешался Дамблдор. – В прошлом месяце мистер Сириус Блэк стал совершеннолетним, а значит, вы уже не вправе распоряжаться его собственностью. Теперь он законный владелец дома и банковского счета мистера Альфарда Блэка.

– Мама, пойдемте, – Регулус подал руку матери. – Полагаю, мы свободны, директор? – он вопросительно посмотрел на Дамблдора.

– Да, мистер Блэк, вы можете идти.

За ними закрылась дверь и Сириус позволил себе расслабиться. Он закрыл лицо руками и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

– Мистер Блэк, хотите выпить чая? – спросил Дамблдор.

Сириус отрицательно помотал головой.

– У вас есть вопросы касательно наследства?

Сириус вновь мотнул головой.

– Что ж, тогда, думаю, мы можем отпустить Крохварта, – Дамблдор повернулся к гоблину и пожал ему руку. – Большое вам спасибо, за выделенное время.

Гоблин оставил Сириусу копию завещания и ключ от ячейки № 711 в банке.

– Профессор Дамблдор, а когда будут похороны?

– Похороны состоятся завтра, мистер Блэк. Я освобожу вас от занятий на два дня, можете посетить похороны.

– Спасибо, профессор.

Сириус поднялся и вышел из кабинета директора.

Больше всего Сириусу сейчас хотелось остаться одному и в тишине. Он не хотел видеть ни Мародеров, ни кого бы то ни было. Он ощущал такую непривычную давящую пустоту и тоску. Он не мог и не хотел ни с кем говорить о случившемся. Сириусу было необходимо пережить это одному. Как и всегда.

Дамблдор сказал ему, что профессор МакГонагалл будет ждать его у себя в кабинете, чтобы через каминную сеть отправить его в поместье дяди Альфарда, где состоятся похороны. Поэтому он, не заходя в гостиную, сразу направился к МакГонагалл.

– Мистер Блэк? – профессор оторвалась от пергаментов и удивленно посмотрела на своего студента. – Вы не зайдете в гостиную?..

– Нет, профессор. Если можно, я хотел бы сразу отправиться.

– Да, да, конечно. Как вам будет угодно, – профессор встала из-за стола и, обогнув его, подошла к камину.

Сириус тоже подошел к камину и взял летучий порох из протянутого профессором горшочка. Он уже встал в камин и все же произнес:

– Профессор, скажите Поттеру, чтобы не волновался зря, – и выдавив вымученную улыбку, добавил, – а то ведь он весь замок на уши поставит.

– Я передам, – МакГонагалл мягко и коротко улыбнулась ему. Сириус кивнул в знак благодарности.

– Блэкпул. Поместье Блэков, – четко сказал Сириус и исчез в зеленом пламени.

***

Печальные известия на этом не закончились. За неделю до начала каникул Северуса вызвала МакГонагалл к себе.

– Мистер Снейп, присядьте, пожалуйста, – велела профессор.

Когда он сел, МакГонагалл продолжила:

– К нам поступили сведения, что вашу мать – Эйлин Принц поместили в больницу святого Мунго. Сейчас она стабильна…

– Что произошло?!

– К сожалению, целители в замешательстве. Ранее таких случаев не было. Они также пригласили магловских докторов, с которыми иногда сотрудничают, но те тоже не знают причин.

– Но что с ней?

– Несколько дней Эйлин Принц находилась в состоянии среднем между жизнью и смертью, у маглов это называют комой. Накануне вечером она пришла в себя. Сейчас ей дают лечебные снадобья и оздоровительные настойки…

– Я могу ее навестить? – перебил Северус.

– К сожалению, мистер Снейп, это исключено. Вашу мать выпишут 24 числа, в последний день вашего семестра. В этот день вы сможете отправиться домой.

Северус зло посмотрел на профессора и, не говоря ни слова, поднялся и направился на выход.

– Мистер Снейп, – позвала его МакГонагалл. Он остановился, но не повернулся. – Сейчас угрозы для жизни нет. Она поправится.

– Спасибо, профессор.

Северуса это нисколько не успокоило. Он сразу же отправился в совятню и написал матери письмо.

Он любил мать, хоть у них и были довольно холодные отношения. За пределами Хогвартса она была единственным близким человеком ему.

Ответ от Эйлин Принц пришел через три дня.

«Северус,

Со мной все в порядке. Причин для беспокойства нет.

Полагаю, что я просто ошиблась в ингредиентах для сонного зелья. Сейчас все хорошо.

Увидимся на Рождество.

Мама»

Северус со злости смял пергамент. Он бы ни за что не поверил, что его мать ошиблась в ингредиентах. Его мать была прекрасным зельеваром и ошибиться в таком простейшем зелье было невозможно. Решив, что в каникулы он обязательно узнает правду, Северус постарался успокоиться.

***

Для Мартина Эклза предрождественская неделя тоже оказалась не самой простой.

– Мартин, – с больших мраморных лестниц к нему сбегала Лили Эванс.

– Привет, Лили!

– Привет! Можем поговорить?

– Конечно. Прогуляемся?

– Давай.

Они прошли через холл и вышли на тропинку, ведущую к черному озеру, которое сейчас было покрыто толстым слоем льда.

Лили никак не решалась начать разговор, поэтому инициативу взял на себя Мартин. Он начал рассказать о планах на Рождество. Рассказывал, что к ним в гости приедут родственники из Финляндии и что он их не очень любит, так как там шестеро его двоюродных братьев и сестер, от которых житья не будет все праздники. Лили слушала его вполуха, невпопад кивая и отвечая.

– Лили, так о чем ты хотела поговорить? – спросил Мартин, когда они уже полностью обогнули озеро и оказались на опушке возле Запретного леса.

– Да. Поговорить, – Лили остановилась и внимательно посмотрела на него. – Мартин, я думаю, нам надо расстаться.

– Это из-за Поттера? – он сразу обозлился и хмуро уставился на Лили.

– Конечно, нет! – возмутилась она.

– Тогда почему?

– Я… Мартин, ты мне очень нравишься, но только лишь как друг. И ты правда замечательный парень. Любая, на моем месте, была бы счастлива.

– Любая, но не ты! Да, Лили?

– Мартин, я просто хочу быть с тобой честной.

– Тогда будь! И признайся, что это из-за Поттера!

– Это не так, Мартин! – у Лили от злости полыхали щеки. – Мне наплевать на Поттера!

– Тогда что тебе мешает? – Мартин удивленно развел руками, – я же забочусь о тебе. Я люблю тебя, Лили!

– Любишь? Ч-что? – Лили не ожидала такого и пришла в замешательство.

– Да, люблю, Лили, – Мартин подошел и взял ее руки в свои. – Ты потрясающая. Ты умная, добрая, красивая. Я всегда мечтал быть с тобой.

– Мартин, нет, – Лили с трудом увернулась, когда он потянулся к ней с поцелуем. – Мартин, прости. Но… я не могу ответить тебе взаимностью.

Эклз стоял и смотрел на нее, не в силах отпустить ее руку.

– Мартин, я хочу чтобы мы остались друзьями…

– Какими друзьями, Лили? – холодным тоном произнес Мартин и отпустил ее руку. – Ты мне сердце разбила.

Он резко развернулся и, оставив ее одну, быстро пошел в сторону замка.

За всей этой сценой кое-кто наблюдал. Недалеко от той тропинки, где стояли Мартин и Лили, притаился величавый олень. Он проследил, как Эклз скрылся в замке и радостный поскакал в самую гущу, где его уже ждал большой черный пес.

========== Девочки ==========

На улице была середина марта и жуткий мороз. Снег уже практически сошел, но все еще дул пронизывающий, ледяной ветер. Небо было затянуто серыми тучами. За окном завывал ураган, качая голые ветки деревьев.

Три гриффиндорки отдыхали у себя в спальне. Всю субботу они просидели в замке, не высовывая на улицу нос. Брюнетка, с толстой длинной косой, сидела на подоконнике и хмурясь смотрела на это безобразие, которое зовется «весной». Блондинка дописывала письмо, сидя за столом, и временами в задумчивости теребила кончик пера. Девушка с темно-русыми волосами лежала на кровати и листала журнал по квиддичу, выбирая себе новую метлу, которую ей пообещали родители на следующий учебный год.

– Давайте сегодня устроим наш ежегодный девичник? – предложила Алиса, взглянув на подруг.

– Сегодня? – удивилась Мэри, – но обычно мы его в мае устраиваем.

– Традиции нужны для того, чтобы их нарушать! – изрекла Алиса и спрыгнула с подоконника.

– Традиции? – вновь подняла брови Мэри, – а разве не правила?

– Мэри, ты против девичника или что? – нахмурилась Алиса.

– Я не против, просто неожиданно это.

– Марлс, а ты что скажешь?

– Я всегда за любую движуху, вы же знаете, – ответила Марлин, не отрываясь от журнала.

– Скоро должна прийти Лили с собрания старост, – воодушевилась Алиса, – как раз успеем все подготовить.

Алиса на минуту задумалась и, прищурившись, оглядела комнату.

– Мэри, тебе предстоит украсить комнату, – начала распоряжаться Алиса, – Марлин, тебе необходимо достать вино. Ну, а я проберусь на кухню за едой.

– Эй! – возмутилась Марлин и, наконец, оторвалась от изучения журнала. – Почему это мне самое сложное?

– Потому что алкоголь всегда есть у Мародеров. А кто, как не ты, их хороший друг?

– «Хороший друг», – хмыкнула Марлин, – ладно, я попробую.

– Итак, – Алиса взглянула на часы, – у нас с вами в распоряжении не больше получаса. К приходу Эванс все должно быть готово. Иначе она перед вечеринкой заставит всех нас повторить трансфигурацию или дописать эссе по зельям или…

– Мы поняли! – одновременно сказали Марлин и Мэри, тут же рассмеявшись.