Текст книги "Благородство не порок (СИ)"
Автор книги: Marlu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Нет, – честно ответил Гарри, улыбаясь, – а надо? – состроил он невинное лицо. – А ты?
– Поттер, запомни, аристократы выше ревности, – назидательно сказал Люциус, поднимаясь по лестнице, – аристократы изощренно мстят.
– А-а, – понятливо протянул Гарри и отпустил шею мужа, когда его положили на кровать, – тогда мне, пожалуйста, заживляющее и обезболивающее. Не хочу месть в долгий ящик откладывать.
– Поттер!
Гарри расхохотался, поймал изумленно шарахнувшегося мужа за растрепанную косу и сделал, наконец, то, что хотел очень давно – медленно провел языком по его шее, наслаждаясь горьковато-соленым вкусом и потрясенным видом несгибаемого аристократа лорда Люциуса Абрахаса Малфоя.
========== Глава 10 ==========
Поттер остался на завтрак, но был задумчив и тих. Люциус знал, что мальчик воспитывался у магглов, был в курсе, что хороших манер ему набраться было неоткуда, и приготовился стоически делать вид, что не замечает промахов. Однако супруг приятно разочаровал: локти на стол не клал, руками голову не подпирал и в целом вел себя очень достойно. Только слишком погрузился в себя. Люциус окинул фигуру мужа цепким взглядом: интересно, о чем же так напряженно размышляет дорогой муж? Тот почувствовал, что на него смотрят, поднял голову и рассеянно улыбнулся. «Вот сейчас встанет, скажет, что уже пора, и уйдет», – почему-то с раздражением подумал Малфой, хотя на сегодняшний день и у него были планы.
Гарри промокнул губы салфеткой, встал и почти открыл рот, чтобы что-то сказать.
– Дела? – опередил его Люциус, слегка улыбаясь левым уголком рта, и отложил приборы.
– Да, – согласился Поттер и непринужденно чмокнул супруга в щеку, – до вечера, – попрощался он и потрепал Адену по волосам.
– Жаль, – произнес Малфой, – я хотел предложить покататься верхом.
– В другой раз, – пообещал Поттер, – тем более лошадь все равно одна.
Люциус смотрел на то место, где еще секунду назад стоял Гарри, сжал и разжал кулаки, резко выдохнул через нос и нарочито неспешно развернул «Ежедневный пророк» – ребенку не стоит видеть столь неприкрытые эмоции, природу которых он не поймет.
Гарри аппарировал в свой особняк. Предложение Люциуса повергло в ужас – лошадей он обычно видел издали или на картинках и верхом ездить не умел. Надо срочно найти инструктора по верховой езде, Малфой точно не забудет обещание. Гори все адским пламенем! Опять учиться.
Рита, обложившаяся бумагами в кабинете, едва взглянула на него и снова принялась диктовать что-то прытко пишущему перу. Пытаться объяснить ей принцип работы компьютера оказалось бесполезно, зато самому Гарри справляться со своей частью работы с помощью маггловской чудо-техники чрезвычайно понравилось. Электричество и магия неплохо уживались в старинном особняке Блэков стараниями нового хозяина. Запатентовать оригинальное решение тоже оказалось отличной идеей, правда пришлось делать это в обстановке строжайшей секретности, но патент приносил теперь недурной доход, а учитывая наследство и прибыль от основной работы, Гарри мог считать себя очень состоятельным человеком.
Время приближалось к обеду. Рита, покончив с диктовкой, ушла по другим делам, а к Поттеру явился мистер Рикетт.
– Итак, чем займемся сегодня? – спросил он, усаживаясь в кресло. Иногда он делал такие якобы послабления в жестком графике обучения, позволяя Гарри самому выбрать тему урока.
– Верховой ездой, – пошутил Поттер.
– Да? Похвальное желание. Рад, что вы сами поняли необходимость этого в высшей степени полезного умения. Могу порекомендовать прекрасного инструктора.
Малфой с удовольствием совершил круг почета на Бризе по парку. Дочь, которую он посадил перед собой, была в восторге, вертелась и горела желанием немедленно приступить к обучению верховой езде. С «немедленно» была небольшая загвоздка. Приглянувшийся ему Бриз стоил несколько дороже, чем мог себе позволить опальный лорд, но заводчик предложил выход из положения. Так что теперь Люциус числился у него инструктором по верховой езде и должен был обучать магглов. Первая реакция, конечно, была негативной, но поразмыслив, он согласился, выдвинув ряд встречных условий. В частности, получил разрешение два раза в неделю использовать флегматичного пони для тренировки дочери.
Сегодня как раз был первый рабочий день, и Адена буквально через четверть часа останется под присмотром домовика до вечера.
Гарри, застонав, опустился в приготовленную Кричером ванну. Болело все. Особенно задница, отбитая о седло, мышцы бедер, голени и другие места, ушибленные во время многочисленных падений. Было такое ощущение, что это не он ездил на лошади, а она на нем.
– Кричер, обезболивающее! – крикнул он домовику. – И еще что-нибудь от синяков!
– Хозяин, – скрипуче раздалось от двери, – от синяков ничего нет, и обезболивающего тоже нет. Хозяин должен сам пополнять запасы.
– Должен, должен, – пробормотал Гарри, цепляясь за бортики ванны, – давай что есть! Там маггловская аптечка должна быть. Неси.
Под ворчание домовика он перебирал разноцветные блистеры и баночки.
– Хозяин совсем не думает о себе, хозяин совсем запустил дом, пускает кого угодно. Эта женщина, что она делает? А Кричеру убирай, чай подавай… Зелья кончились, хозяину все равно…
– Да не все равно мне! – сорвался Гарри. – Ну забыл на Диагон-аллее в аптеку зайти!
– Зато всякой дряни хозяин не забыл у магглов купить…
– Пошел вон! – Поттер, наконец, вспомнил, что, в общем, не обязан выслушивать нотации от домовиков. Нашел панадол в таблетках, вытряс пару штук на ладонь и запил водой из-под крана. Полежал в остывающей воде еще немного и, кое-как обтеревшись, поплелся в спальню. О визите в Малфой-менор не могло быть и речи. Что бы такое придумать оправдательное, чтобы не вызывать очередной приступ ревности у супруга?
Он устроился на кровати, холодной и слишком большой кровати, в бывшей спальне Сириуса. После ремонта она мало напоминала ту, прежнюю – слишком больно было бы оставить все, как было. С трудом нашел более-менее удобное положение и стал думать над текстом послания. Как назло, в голову ничего не приходило.
Люциус опасался, что первый трудовой день в качестве маггловского учителя верховой езды может закончиться плохо. Однако ему повезло. Первой ученицей была очень милая девчушка лет четырнадцати со странными пластинами на зубах, краснеющая и немного шепелявящая. Она уже немного умела ездить верхом, так что проблем с ней почти не было. Марджори старательно выполняла все указания, прислушивалась к советам, и урок пролетел незаметно.
Со следующим учеником новоявленный инструктор чувствовал себя гораздо увереннее и вернулся домой довольный собой и в хорошем настроении.
Поттера не было. В принципе, он обычно и не появлялся до ужина, но знать, что сегодня ужин задержится, не мог. Люциус сделал вид, что так и надо, и весь вечер провел с Аденой, к большому удовольствию последней.
Ближе к одиннадцати вечера, когда дочь уже спала, а два бокала виски не принесли успокоения, Люциус решил написать письмо, мол, милый, ты где? Ответ пришел до неприличия громкий и состоящий из одного слова с предлогом. Малфой почти обиделся и совершенно точно разозлился – получить громовещатель было крайне неприятно! И что значит «В командировке»?!
Люциус поднялся в спальню. От прекрасного настроения не осталось и следа. Поттер! Что он себе позволяет? Забравшись под одеяло, лорд попытался уснуть, ведь завтра вставать придется рано, но сон не хотел приходить. Наоборот, в голове крутились мысли, прогнать которые не получалось. Черт бы побрал этого Поттера. Что ему опять не так? Ведет себя как обиженная барышня, это ему, Люциусу нужно обижаться! Хотя, может быть, вчера он и переборщил немного. В конюшне. Был немного резковат? Да и с чего собственно было так заводиться? Муженек же не изменял, ни к кому под юбку или в штаны не лез, просто… Не приходил домой ночевать. Ну что, Малфой, положа руку на сердце, как называется это чувство? Собственник ты, ненормальный. Нарцисса на курорты ездила, дома любовника имела, и тебе все равно было. Пока внешние приличия соблюдены, не волновало ведь. Наследник растет, больше роду ничего не должен, пусть женушка сама по себе развлекается. Да? И ведь красавица была. А тут лохматое недоразумение. Кожа, правда, нежная, так и требующая, чтобы по ней провели языком, проверили гладкость, личико ничего так, симпатичное. Особенно когда побритое. Глаза еще изумрудные… На последней мысли Люциус вскочил: это было ненормально! Думы эти неправильные. Посмотрел на окно и немного успокоился – полная Луна светила прямо на подушку. А всем известно, что это нехорошо! И сны после этого тяжелые снятся, и мысли бредовые в голову лезут. Он решительно перекинул подушки в изножье и перевернулся сам – теперь Луне доступны были только ноги и беспокойно перебиравший тонкими конечностями одинокий олень на стене.
Люциус закрыл глаза, на душе было тоскливо, в постели пусто и почему-то жалко нарисованного оленя. Благородное животное печально смотрело вдаль, думая о чем-то своем, оленьем.
С мыслями: а не прикупить ли еще одну картину с парнокопытным, в пару этой – Люциус забылся тяжелым сном.
Поттер тоже провел отвратительную ночь и еще более отвратительный день. Рита потребовала отпуск. Вот так внезапно, не предупреждая, заявив, что не намерена зачахнуть на работе. Гарри пытался было сказать, что об отпуске положено предупреждать хотя бы заранее, но та фыркнула и напомнила, что уже три года намекала и толку как не было так и нет. Поттер признал себя виноватым по всем статьям, пожелал сотруднице хорошего отдыха и впрягся в работу. Ох, не к добру было вчерашнее письмо Люциусу, не к добру! Кто за язык тянул? За письменными принадлежностями пойти не смог? Манящие чары сквозь закрытые двери не действуют? Нашел выход из положения? Вот теперь и расхлебывай!
Люциус наверняка обиделся до глубины души на вопиллер. Как теперь прощения вымаливать? С этими аристократическими заморочками… Как он сказал? Аристократы мстят?
Гарри закрыл ноутбук. Время приближалось к ужину, но есть не хотелось совсем. Сегодня ни на верховую езду, ни на прочие науки времени не хватило. Одна работа и ничего кроме нее, ну еще зелья, про которые он вспомнил-таки и заказал. Рита отсутствовала один только день, а он уже зашивается. Что дальше будет?
Поттер вздохнул и поплелся в спальню. Интересно, если переодеться во что-нибудь нарядное и явиться на ужин в Малфой-менор, Люциус хоть немножечко подобреет?
========== Глава 11 ==========
Люциус вздрогнул, когда к ужину явился Поттер. Они сидели с Аденой за столом по-простому, без шелковых нарядов и прочих соответствующих образу истинных чистокровных волшебников заморочек. А тут Поттер. Дорогие классические брюки с идеальными стрелками, шелковая рубашка… Как будто на великосветский прием собрался, а не на скромную трапезу в дом к мужу. Вот чего он явился? Люциус был не в своей тарелке, шестым чувством ощущая значимость момента, но не понимая, какой вектор направленности имеет этот визит и чего ожидать от этого нового, незнакомого Поттера.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он, – не помешаю?
– Всегда рады видеть, – чопорно произнес лорд, гадая, кой-черт принес мужа в неурочное время. Как сейчас себя вести, Люциус не понимал и решил занять выжидательную позицию.
– Сегодня была прекрасная погода, не правда ли? – произнес Поттер и посмотрел на появившуюся перед ним тарелку.
– Великолепная, – подтвердил Люциус, – что совершенно удивительно для конца ноября.
– Гулять было очень приятно, – вступила в беседу Адена.
– Да, я смотрю, Люциус даже загорел немного, – чуть расслабился Гарри и взялся за приборы.
Малфой ужаснулся: как?! Неужели все его ухищрения не помогли, и солнечные лучи добрались до лица? Хотелось кинуться к зеркалу и проверить, ибо если это так, то нужно принимать срочные меры, иначе это будет совершеннейший ужас! Сначала красный и шелушащейся нос, потом стойкий бронзовый оттенок кожи, который невозможно извести никакими средствами. Поттеру с его брюнетистой шевелюрой не понять, каково это щеголять с красной мордой и белыми волосами. Кошмар и ужас!
Беседа по всей видимости зашла в тупик. Гарри сник и занялся зеленым горошком в своей тарелке, не зная, что говорить и что делать, как спасать положение. При Адене ведь не будешь слезно умолять простить, говорить, что дурак. Люциус вон проявляет признаки нетерпения, не знает, бедный, как избавиться от мужа, припершегося так не вовремя.
Малфой смотрел на уткнувшегося в тарелку Поттера. С одной стороны нужно было срочно проверить, что там с загаром, и принять срочные превентивные меры, дабы избежать ненужных последствий, но с другой стороны оставлять непредсказуемого Поттера одного даже на пять минут чревато. Очень чревато. Что может прийти ему в голову, один Мерлин знает. И вообще, как бы так деликатно уточнить, что означает неурочное посещение в таком виде, что возникает только одно желание валить и трахать? Одна шелковая рубашечка, льнущая к нежной коже, чего стоит! Жаль только, что Поттер намеков не понимает. Ни в каком виде. Не спрашивать же в лоб: в честь чего праздник?!
Ужин закончился в тишине. Отправить Адену спать оказалось просто – она и так уже клевала носом и ушла после первого намека без возражений.
– Сливочного пива? – предложил Люциус, внутренне скривившись, но исследования показали любовь мужа именно к этому невзыскательному напитку.
– А, да, спасибо, – согласился тот, – может лучше виски?
Малфой ничего не ответил и отправился в каминный зал – пить, а также вести серьезные разговоры он предпочитал там.
– Прошу, – в руках у Гарри появился бокал, в котором плескалась изрядная порция виски.
«Как чужие», – подумал Гарри, прикрывая глаза ресницами, чтобы не дать заметить в них боль. Распущенные волосы мужа делали его отстранённым и далеким.
– Как прошел ваш день? – Люциус удобно устроился в кресле и положил ногу на ногу. Высокая прямая спинка не давала откинуться, и поза как всегда получилась весьма высокомерной.
– В трудах и заботах, – ответствовал Поттер и тоже закинул ногу на ногу. – Сотрудница внезапно ушла в отпуск, и пришлось вот… – Голос изменил Гарри, выдержать направленный на него взгляд светло-серых, обжигающих глаз было нереально тяжело.
– Сочувствую, – бархатным тоном произнес Малфой и отпил из бокала.
В зале повисла тишина, нарушаемая только треском поленьев в камине. Она была почти осязаема.
Гарри сидел и делал над собой усилие, чтобы не броситься к мужу, чтобы не встать перед ним на колени и просить, просить прощения за свое поведение, за бестолковость и недальновидность, но понимал, что воспринято это будет по всей видимости негативно. Или с равнодушным недоумением, что еще хуже.
Ситуация плавно зашла в тупик.
– Как прошла командировка? – к удивлению Гарри, первым нарушил молчание Люциус.
– Сложно судить о результатах по первому опыту, – туманно отозвался Гарри, вспомнивший заветы мистера Рикетта. – Прошу прощения за вопиллер, пера и бумаги под рукой не случилось.
Люциус с тоской посмотрел сначала в опустевший бокал, потом на Поттера, задумчиво изучающего дно пустого стакана, и озадачился вопросом кто и когда подменил ему мужа? Ведь вот этот правильный до зубовного скрежета молодой человек просто не мог быть тем Поттером, которого он пусть и немного, но знал раньше.
– Еще виски? – предложил Малфой, лелея мечту напоить мужа и тогда уж посмотреть, что из этого выйдет.
– Пожалуй, – легко согласился тот, подумав, что может, если напиться до положения риз, то ситуация перестанет выглядеть так безнадежно.
– Поттер, – спустя вечность и не менее полулитра отличного огневиски произнёс Люциус, – Адене уже давно восемь, ты знаешь?
– Конечно, – удивлённо ответил Гарри и попытался сесть ровнее, но тело слушаться не хотело и убеждало хозяина, что вот этакой расслабленной медузой сидеть гораздо удобнее.
– Нужно ей купить волшебную палочку, – не стал говорить околичностями Люциус.
– Но ей же в школу еще рано. Палочку в одиннадцать покупают. Министерство…
– Поттер, эти идиоты из Министерства просто идиоты! Во всех чистокровных семьях детей начинают учить владеть магией лет с шести, когда у них начинаются спонтанные выбросы. И детям польза, и родителям спокойнее, – Люциусу захотелось дать себе оплеуху или побиться головой о пол, супруг сидел выпрямившись, сложив руки на коленях – ни дать ни взять на слушаниях в Визенгамоте.
– Но ведь это запрещено и отслеживается, – широко распахнул он глаза.
– Гарри, – Малфой впервые назвал мужа по имени, – пожалуйста, выслушай, это очень важно, – он опустился перед Поттером на корточки, взял холодные ладони в свои и, пристально глядя в глаза, тихо заговорил: – Гарри, ты знаешь, чья она дочь. И ты не можешь не понимать, что ее ожидает в школе. Если Адена начнет учить азы вместе со всеми, то окажется в заведомо проигрышной ситуации, а скорее всего на положении изгоя. Ты думаешь, она выдержит прессинг и насмешки со стороны других чистокровных, когда они поймут ее несостоятельность в элементарных вещах? Если бы я мог защитить ее хоть как-то, но…
– А отправить во Францию, например? – Гарри искал выход из положения.
– Мне и дочери запрещено покидать пределы Британии, – горько сказал Люциус и наклонился, скрывая лицо под рассыпавшимися волосами.
– Но ведь палочки отслеживают, насколько я знаю. До совершеннолетия…
– Поттер, – вскинулся Малфой, – мы говорим о незарегистрированной волшебной палочке, которую никто отслеживать и проверять не будет!
– Дай мне слово, что не используешь во вред…
– Поттер, я могу дать хоть непреложный обет! Только для тех целей, что я озвучил. Ни для чего больше!
– Хорошо, – согласился Гарри, – я постараюсь решить этот вопрос как можно раньше, – мысленно проклиная Риту, которая так не вовремя свалила в отпуск, уж она-то точно была в курсе, где и как подпольно продают магический инвентарь.
– Еще хорошо бы за ней первое время присмотреть в Хогвардсе, – пробормотал Люциус, поднимаясь, —, но я, как понимаешь, персона нон-грата. Из попечительского совета исключили, преподавателем на пушечный выстрел не подпустят.
– А-а, – мысли у Гарри ворочались уже с трудом, – ну я мог бы попробовать. Наверное, возьмут кем-нибудь. Написать можно и спросить. Только не в этом году, в этом я совсем не могу, да и Адены там еще нет.
– Можно просто попробовать отправить запрос и поинтересоваться вакансиями, – тихо сказал Люциус, боясь спугнуть удачу.
– Так и написать? – переспросил Гарри, увидев перед собой пергамент и перо с чернилами. – Может быть, лучше ты? У меня почерк плохой.
– И как это будет выглядеть? Письмо от Гарри Поттера, написанное почерком Малфоя? – возразил Люциус.
– Резонно, – согласился Гарри, прикрыв рот ладошкой и пытаясь подавить зевок, – тогда диктуй!
========== Глава 12 ==========
– Поттер! Не стучи, – пробуждение от громкого голоса над ухом было не самым лучшим началом нового дня.
– А я разве стучу? – задал вопрос недовольный Гарри, на которого разом накатили последствия вчерашних излишеств.
– А кто? Не я же! – Люциус шептал, но воспринималось это криком, еще бы – над ухом и при больной голове!
Они лежали на широкой малфоевской кровати, видевшей, наверное, рождение еще дедушки нынешнего главы рода. Люциус обнимал Гарри, а тот привычно лежал у мужа на плече. Рассуждая логически, никто из них ломиться в окно не мог.
Гарри открыл глаза. Вчерашний вечер помнился весьма смутно. Ужин вот был точно, потом пошли к камину и решили вроде бы поговорить? Наверное, до чего-то договорились, иначе не лежать ему в супружеской постели, а обживать конюшни, например, или спать в одиночестве в собственном особняке. Гарри пошевелился и сполз с уютного плеча в надежде устроиться на подушке, но ее не было, да и лежали они как-то странно – наоборот. Головами в изножье, и подушка, ничем не сдерживаемая, ожидаемо уползла сначала на банкетку, а потом на пол. Зато на стене в изголовье обнаружилась хорошо запомнившаяся картина. Олень. Задумчиво взирающий на происходящее.
Люциус тоже открыл глаза и посмотрел сначала на мужа, затем проследил за его взглядом. Наблюдать за меняющимся лицом, обретшим свою былую подвижность, ту, когда подростки еще не могут скрыть своих эмоций, было интересно. Растерянность сменилась удивлением, которому на смену пришло узнавание и недоумение.
– А, – сказал Поттер и замолчал, сверля глазами несчастное животное, – он зачем здесь?
Вопрос был очень хорош для шести утра, когда после вчерашних возлияний болела голова и в ней стучали сотни трудолюбивых молотобойцев. Люциус задумался. Даже находясь в более подходящем расположении духа и при ясном уме, он не смог бы сразу связно объяснить зачем притащил этот художественный объект домой. Ответ, который бы поставил его в невыгодное положение, сделал бы уязвимым – «показалось, что он тебе понравился» – не рассматривался даже в принципе.
– Мне показалось, что ему там одиноко, – после паузы выдал Люциус нечто, хоть сколько-нибудь похожее на правду, – думаю заказать ему в пару еще один, – Малфой даже в таком состоянии сообразил, что «портрет» здесь не подходит, – холст, – вывернулся он.
– А, – произнес Гарри, – понятно. А я думал…
– Что?
– Из-за патронуса, – Гарри увидел недоумение в серебристых глазах мужа и заторопился: – у меня патронус олень.
Малфой смотрел на мужа непроницаемым взглядом. Гарри занервничал, заерзал, чувствуя себя неловко. Как пустоголовый мальчишка, право! Как будто и не дрессировал его мистер Рикетт, не вбивал в голову основы и правила, чтобы не попадал в такие вот глупые ситуации.
– Да? – Люциус уловил тот момент, когда муж стал снова закрываться от него, надевая маску светского безразличия. Но непосредственность в муже прельщала гораздо больше, и он поспешил сказать: – покажешь?
– А… – Поттер явно опешил и стал совершенно очаровательно-растерянным, – ну хорошо. Экспекто Патронум! – выкрикнул он, найдя свою волшебную палочку, лежащую на банкетке.
В комнате сразу стало тесно, когда по ней заметался крупный ветвисторогий олень. Светящаяся полупрозрачная сущность, казалось, не понимала, что тут делает, бестолково мечась из одного угла спальни в другой, искала выход, не находя… И тут олень на картине затрубил. От резкого звука люди вздрогнули, а патронус резко остановился, вертя рогатой головой в поиске источника звука. Малфой, проживший на свете полвека, был потрясен – никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного, что уж говорить о Гарри. Хотя последний держался гораздо лучше, выражая лишь безмерный интерес к происходящему.
Патронус сделал несколько прыжков вбок, приклоняя голову к полу и выставляя вперед ветвистые рога в ожидании неизвестного соперника. Олень на картине снова подал голос, и патронус встрепенулся, в два прыжка оказываясь на кровати. Задрал голову, но из глотки не вырвалось ни звука. Он рассерженно топнул тонкой передней ножкой с изящным копытцем и, тряхнув головой, впрыгнул в картину. По всей видимости, разбираться с задирой.
– Интересно, – задумчиво произнес Малфой, – что же вчера было добавлено в огневиски, что я сегодня вижу то, что вижу?
– По-моему тебе надо сменить поставщика, – согласился Гарри, поглядывая на картину, где два оленя выясняли отношения.
– Ты тоже это видишь? – уточнил Люциус и, дождавшись кивка, добавил: – интересный стереоэффект.
Они помолчали, стараясь не смотреть на противоположную стену.
– Люциус, мне кажется, что…
– Кто-то стучит в окно, – перебил Поттера муж и встал, небрежно запахиваясь в халат, поднятый с пола, – что тут у нас? – произнёс он, впуская злую и встрепанную сову, к ее лапке был привязан белый конверт, надписанный зелеными чернилами.
– Из Хогвартса? – удивился Гарри.
– Да, – Люциус проглядывал послание, – ответ пришел на твой запрос о месте преподавателя. Держи, – он небрежно положил на грудь супруга густо исписанный пергамент.
– Значит, не приснилось, – с тоской произнес Гарри, принимая сидячее положение, – акцио очки Гарри Поттера!
Письмо, написанное директором Хогвартса, было многословным. Оно содержало оды и дифирамбы в адрес самого героического героя последней магической войны, и Гарри уже было понадеялся, что ему так вежливо отказывают и почти успел вздохнуть с облегчением. Потому что при его графике работы и обучения времени на то, чтобы преподавать, совсем не оставалось. Разве что ночью. Но ночью у них был супружеский долг и сон. Ради обучения нерадивых учеников пожертвовать ни тем, ни другим Гарри готов не был.
– Что они мне предлагают? – воскликнул Гарри и перевел широко раскрытые глаза с пергамента на мужа.
– Арифмантику и руны, – подтвердил его опасения Люциус. Последняя надежда на то, что он не так увидел или прочел, растаяла как снежинка на майском солнце.
– Я ничего в них не понимаю! Я не буду это преподавать, – заорал выведенный из себя Гарри.
«Какой темперамент, – залюбовался мужем Малфой и пропустил момент, когда в него кинули ботинком, – огненный. Но не стоит позволять так себя вести. Создашь один прецедент, спустишь на тормозах и пиши пропало».
– Итак, мой дорогой супруг изволит гневаться? – ледяным тоном поинтересовался он. – Позвольте узнать, на что? В чем моя вина?
Я насильно вливал спиртное в ваше горло? Заставлял обманом или хитростью узнавать о месте преподавателя? Вы могли отказаться писать письмо или указать желаемую должность. Не можете пить – не пейте!
Гарри молчал, чувствуя жгучий стыд.
– Я жду ответ, – поторопил его Люциус, как будто на эти риторические вопросы он требовался.
– Нет, – выдавил из себя Гарри.
– В таком случае потрудитесь впредь оставлять свою обувь при себе!
Швырнув ботинок обратно мужу, Малфой покинул спальню.
– Ну вот, мы опять вернулись к тому, с чего начали, – пожаловался Гарри замершим на картине оленям, на секунду показалось, что они посмотрели на него с сочувствием.
========== Глава 13 ==========
Люциус отсутствовал каких-то десять минут. За это время муж должен был осознать свое поведение и раскаяться, но еще не накрутить себя и не впасть в пучину отчаяния. Прием был стандартный, часто практикуемый и осечек не давал на протяжении многих лет, но Малфой совершенно упустил из виду, что имеет дело с Поттером.
– Та-ак, – протянул Люциус, оглядывая пустую спальню и прислушиваясь – может быть из ванной комнаты раздастся плеск воды? – Рикси!
– Хозяин Люциус, – ушастое существо на полусогнутых ножках приблизилось к лорду.
– Хозяин Гарри в поместье? – на всякий случай уточнил Малфой, оставалась маленькая надежда, что Поттер где-нибудь затаился в обиде или решил прогуляться перед завтраком.
– Нет, – пискнул домовик и страшно округлил глаза.
– Как он ушел и что говорил при этом? – продолжил допрос Люциус, потому что с этими существами можно было говорить только так, они отвечали обычно только на прямые вопросы, не имея возможности солгать, а по своей воле помогали только понравившимся им людям, и не всегда это были хозяева.
– Аппарировал, хозяин, – взвыл Рикси и стал выкручивать себе уши, видимо, монолог Поттера не был особенно цензурным.
– Я жду, – поторопил его Малфой, – что он говорил?
– Пожелал хозяину Люциусу иметь много интимных отношений с его конем Бризом, – эльф рухнул на колени и закрыл голову руками.
– Пошел вон, – вздохнул лорд, гадая, чего теперь ждать от супруга.
Люциус решил пойти на принцип и не делать первый шаг. Виноватым он себя не чувствовал совершенно. Да, возможно было некоторое недопонимание, плюс еще огневиски перебрали, но это все равно не оправдывает разбрасывание обуви! Как более взрослый и мудрый человек, обладающий к тому же ангельским терпением, он готов пойти навстречу и простить мужа за неподобающее поведение, но идти первым? Нет. Исключено.
Дни шли за днями, закончилась ненормально теплая осень, пришли заморозки и метели. От Поттера не было ни единой весточки. Он не приходил, не писал писем, газеты все как одна набрали в рот воды, и даже крохотной заметки не появилось на их страницах за более чем полмесяца. Приближалось Рождество.
Настроение у Люциуса было паршивым. Адена стала бледной тенью самой себя и если по первости еще спрашивала о Гарри, то нарвавшись как-то на строгий взгляд отца, замолчала. А что он мог сказать ребенку? Как объяснить то, что не понимаешь сам?
Долгими одинокими ночами, лежа в кровати и страдая бессонницей, Люциус пытался, понять где и в чем ошибался. Будь они с мужем людьми одного круга, таких вопросов бы не возникало, но Поттер… Поттер вносил диссонанс в привычную жизнь, ставил все с ног на голову, принимал странные решения на основе очевидных фактов, которые, казалось бы, и трактовать-то иначе невозможно. Поттер. Мальчишка, сломавший вековой уклад семьи Малфой.
Люциус теперь часами смотрел на картину. Она стойко ассоциировалась с тем, кто сейчас был недостижим. Олени, один обычный, коричнево-бежевый, и другой – призрачно-прозрачный и светящийся – напоминали их с Гарри. Такие одинаковые и такие разные, постоянно выясняющие отношения, бьющиеся за какие-то свои принципы, так похоже на них с Поттером.
Иногда Малфою казалось, особенно когда глаза уставали следить за постоянно движущейся картинкой, что патронус на время исчезает. Хотелось верить, что он докладывает хозяину о состоянии мужа, о том, как тот страдает… Но проходили часы, неизменно складывавшиеся в бесконечно длинные дни, а Поттер так и не появлялся.
Люциус завел дурную привычку разговаривать вслух. Возникала иллюзия, что он не один, что рядом есть кто-то близкий теплый, почему-то Малфой очень мерз последнее время. Когда в «Ежедневном пророке» появилась небольшая заметка о дорогом супруге, лорд почувствовал, что жизнь остановилась.
Он продолжал выполнять свои обязанности тренера, все так же общался с дочерью, стараясь уделять ей как можно больше внимания, а перед глазами все стоял колдографический снимок счастливого Поттера в компании каких-то хлыщей и подпись, набранная мелким курсивом прямо под фотографией, в центре: «Гарри Поттер с друзьями отдыхает в Довиле».
Олени по вечерам стали слышать крепкие выражения на французском.
А потом пропала Адена. Просто исчезла, и Люциус, зайдя утром в комнату дочери, увидел несмятую постель, разложенные на столе рисунки с россыпью карандашей всех цветов радуги, но при всем огромном выборе дочь использовала почему-то только один. Черный.
В поместье Адены не было. Поисковые заклинания эффекта не дали. Домовик ничего не смог сказать и только заламывал руки, причитая. Бесполезное существо! Сама ли ушла девочка или ее похитили, понять было невозможно.
Люциус решился на крайние меры.
