Текст книги "Благородство не порок (СИ)"
Автор книги: Marlu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Малфой был еще жив. Поттера в палате не оказалось, что не удивило Джасперса ни капли, кто бы стал на его месте наблюдать за агонией? Разве что какой-нибудь помешанный на науке целитель, дабы затем описать все в подробностях в назидание потомкам или ради удовлетворения собственного любопытства, а вот героям это без надобности.
Медик подошел к постели умирающего и откинул одеяло, чтобы прослушать сердце. Удивительно, но сейчас лорд выглядел гораздо лучше, чем несколько часов назад. Пока целитель пытался определить, что же изменилось, худая рука вернула одеяло на место – пациент не желал мерзнуть. Серые глаза внимательно смотрели на доктора из-под полуопущенных век, и только теперь целитель заметил затемненные стекла в помещении – кто-то позаботился о комфорте для обитателя палаты.
– Кхм, – кашлянул медик, не зная, что сказать и как реагировать на состояние подопечного.
– С кем имею честь? – поинтересовался тот как на великосветском приеме, голос был негромкий, чувствовалось, что говорить человеку непросто, но сколько достоинства!
– Целитель Джасперс, – поспешно представился доктор, – как вы себя чувствуете?
– Не слишком хорошо, – признался лорд.
– Я пропишу вам курс укрепляющих зелий и думаю, что к концу недели вы сможете встать. Может быть, вам еще что-нибудь нужно? – спросил целитель.
– Кровоостанавливающее, заживляющее и обезболивающее, – приказал Малфой, – и побыстрее.
– Да-да, – у целителя расширились глаза, когда он сообразил, что за странные пятна он видел мельком на простыне, и нужные флаконы появились на тумбочке практически мгновенно. – Позвольте, я помогу, – заикнулся было он.
– Не позволю, – отрезал лорд таким тоном, что Джасперс оробел, – можете быть свободны.
Целитель вышел из палаты, качая головой: хлопнуть дверью не позволял статус начальника отделения, а пытаться что-то доказать больному было бы унизительно. Тем более, что раздумавший умирать Малфой резко разонравился медику, в качестве полутрупа он был гораздо более приятным пациентом. Пусть с ним мучается тот, кто вывел из комы, решил Джасперс и с чувством выполненного долга отправился домой.
– Поттер, выходите! – напрягая голосовые связки, произнес Люциус.
Дверь ванной комнаты приоткрылась, и оттуда показалась черноволосая голова. Странным образом даже мокрые патлы выглядели растрепанными.
– Неужели после всего, что было, мы все еще на «вы»? – поинтересовался Гарри, ковыляя к кровати.
– Это «все» могло быть гораздо менее травматичным, если бы кто-то не торопился как на пожар, – ушел тот от ответа, – вот, выпейте, – Малфой слабо кивнул в сторону шеренги пузырьков.
– Заживляющую мазь тоже пить? – иронично поинтересовался Гарри, поднося к носу один из них.
Люциус не ответил, лишь сложил губы в такую улыбку, что ни шутить, ни разговаривать с ним дальше не хотелось.
– Малфой, что там с вашей дочерью? – поинтересовался Гарри спустя некоторое время.
– А что с ней? – чуть изогнул правую бровь лорд.
– С кем она сейчас, не нужно ли о ней позаботиться? – терпеливо уточнил свою мысль Гарри.
– Дома, в Малфой-меноре под присмотром домовых эльфов, – ответил Люциус и нахмурился, – наверное, нужно, но…
– Хорошо, я заберу ее к себе на Гриммо, пока вы поправитесь.
– Спасибо, – тихо поблагодарил лорд.
– Не за что. Заберу и приду проведать, так что не расслабляйтесь, – поддел мужа Гарри.
– Поттер, только не приводите ее сюда, – предупредил Люциус, – не хочу, чтобы она видела меня таким.
– Кстати, хотел спросить…
– Спросите, – великодушно разрешил лорд
– Почему вы раньше не сказали, что вам плохо? Что нам нужно подтвердить брак. Просто попросили бы…
– Поттер, об особенностях магических браков дети узнают чуть не с колыбели, вы не могли этого не знать. Именно поэтому в наше время их так неохотно заключают. К тому же вы ясно дали понять, что брак фиктивный, чтобы я ни на что не рассчитывал. Я принял ваши условия и правила игры и справлялся, как мог. До совершеннолетия Адены с помощью того зелья вполне можно было протянуть. А попросить, – тут Люциус усмехнулся, – Малфои не просят. Никогда.
Гарри молча смотрел на супруга, затем повернулся и пошел к двери; и уже взявшись за ручку, он повернулся и тихо сказал:
– Я сирота, если помните. На уроках в Хогвартсе эту тему не поднимали, а самого меня вопросы брака не интересовали, постольку поскольку жениться я не намеревался. Поэтому и лавры идиота я по справедливости разделяю с вами, высокочтимый лорд Малфой.
Люциус долго смотрел на закрывшуюся дверь, просто физически ощущая на челе пресловутый лавровый венок: мальчишка уел, хорошо так уел. Затем мечтательно улыбнулся – супруг начинал ему нравиться, и как знать, может быть от этого брака можно будет получить удовольствие.
Поттер изволил явиться на третий день, когда Люциус совсем извелся и порывался сбежать из больницы. Кивнул с порога, отвечая на безмолвное приветствие, постоял в дверях, покачиваясь с пятки на носок и обратно.
– Я вижу, вам лучше, – изрек очевидное Гарри.
– Вашими стараниями, – язвительнее чем хотелось, ответил Люциус, – как Адена?
– Прекрасно, – услышал он в ответ, – хорошо кушает, много гуляет. Резвая девочка.
Малфой усомнился, об одном ли ребенке они говорят. Резвая? Кушает? Хрупкая, воспитываемая как настоящая леди девочка, которая ела обычно не больше птички и предпочитала рассматривать картинки в книжках? Или может быть, с возвращением магических сил отца все изменилось? Маловероятно, ни прямой, ни какой-либо еще зависимости самочувствия детей от магического потенциала родителей описано не было, да и быть не могло. Иначе ведьмы не рожали бы от магглов.
– Поттер, или вы врете, или вам подсунули другого ребенка.
– Может быть, – легкомысленно согласился тот, – вот встанете с одра и будете разбираться, кого мне подсунули в вашем особняке.
– Поттер, – тихо, но с угрозой произнес лорд, как никогда хорошо понимая, почему именно дорогой друг терпеть не мог этого своего ученика.
– Вы такой милый, когда сердитесь, – фыркнул Гарри и небрежно бросил на постель мужа несколько колдографий, с которых действительно улыбалась его дочь. Вот она машет ручкой на колесе обозрения, вот радостно заливается смехом на пони… При таком режиме дня неудивительно, что ребенок не страдает отсутствием аппетита.
– Поттер, прекратите мне развращать ребенка этими вашими маггловскими развлечениями. Она будущая леди и должна…
– Ей шесть лет, и вы лишаете ее детства, – не согласился Гарри, а Люциус подумал, что он будет делать с ребенком, который за неделю привыкнет вот к такой веселой и беззаботной жизни. Сознаться, что полностью разорен и беден как церковная мышь, что денег, которые может заработать опальный аристократ, едва-едва хватает на жизнь, было выше его сил.
– Это моя дочь, и воспитывать я ее буду так, как сочту нужным!
– Посмотрим, – отозвался Гарри, заставив Люциуса задуматься, что собственно собрался разглядывать муж.
– Мистер Поттер, – в палату заглянул Джасперс, – как хорошо, что вы здесь. Раз уж вы имеете счастье знать мужа лорда Малфоя, то будьте добры передать ему, что выписка запланирована на пятницу. Лист с назначениями я передам позже, но общие пожелания таковы: покой, уход, никакой магии.
– Супружеский долг? – безразлично поинтересовался Гарри.
– С этим, я думаю, они сами разберутся, – ответ целителя был не совсем таким, на какой рассчитывал спрашивающий, – в магических браках частота половых актов зависит не только от темперамента супругов, но и от самой магии, которая стремится к равновесию. В данном случае если супруг лорда снова будет игнорировать свои обязанности, то ничем хорошим это не закончится.
– Раза в неделю будет достаточно? – хмуро поинтересовался Гарри.
– Скорее нет, чем да. Это следует выяснять эмпирическим путем.
Поттер едва слышно вздохнул. Люциус пристально вглядывался в его лицо, пытаясь найти отголоски эмоций, но когда-то прямой и наивный мальчик за прошедшие годы хорошо научился владеть собой, лорду не удалось уловить ни тени радости, ни отголоска разочарования. Малфой понял, что загнуться от недостатка постельных радостей ему не дадут, однако вопрос, будет ли это удовольствием для них обоих, оставался открытым.
Дверь за целителем и вышедшим вслед за ним Поттером закрылась, и Люциус задумался, как бы ненавязчиво выпросить дурацкую картину с оленем. Кажется, это глупое животное нравилось его мужу.
========== Глава 5 ==========
Целитель Джасперс был рад: наконец-то, наконец-то лорда Малфоя можно выписать с чистой совестью! Нет, пациент не был слишком требовательным, выполнял все рекомендации и назначения, но вот с каким видом он это делал! Поттер, кстати, больше не приходил, видимо, и его достали снобизм и высокомерие. Но самое интересное, что счет оплатил неизвестный благодетель через банк, не оставив никакой возможности отследить свои координаты. Гоблины строго блюли указания о конфиденциальности, правда и проценты за это драли совершенно грабительские, но тут уж каждый волен выбирать, что ему важнее: анонимность или деньги.
Медик остановился возле нужной палаты, и непривычное чувство неловкости овладело им. Вместо того, чтобы уверенно зайти и сообщить пациенту о том, что тот совершенно здоров и может быть абсолютно свободен, Джасперс пару раз негромко стукнул согнутым указательным пальцем по дверному полотну, разозлился на себя и шагнул внутрь одновременно с надменным: «Войдите!».
Пациент вольготно расположился в удобном кресле и лишь слегка склонил голову в приветствии. Ну что за человек?! Обязательно надо было демонстративно трасфигурировать обычный стул в вычурное кресло. Чтобы не рассматривать Малфоя и не наговорить ему непозволительных резкостей, целитель пробежался глазами по палате, в которой все было точно так же: кровать на своем месте, окно, с которого никто так и не снял затемняющие чары, картина…
– А, – Джасперс в растерянности повернулся к Люциусу, – где олень?
– В благодарность за высококвалифицированную помощь я решил заменить то убожество, которое висело здесь раньше, на очень достойное художественное полотно начала двадцатого века. Как видите, оно выполнено сразу в трех главенствующих тогда направлениях живописи: примитивизм, кубизм и фовизм.
Джасперс во все глаза таращился на жуткую картину; разобрать что там изображено, не представлялось возможным – больше всего это было похоже на красные скелеты доисторических животных, переплетенные в самых невероятных плоскостях, окруженные черными полосами, зелеными спиралями и невнятными желтыми бликами. Поверх всего этого великолепия располагались четыре малиновых прямоугольника, в которых можно было с некоторой долей уверенности опознать отголоски кубизма.
Целитель открыл было рот, чтобы потребовать вернуть нейтрального оленя, но Малфой опередил:
– Не стоит благодарности! Мне, конечно, предлагали за него круглую сумму, – Люциус не стал уточнять, что сумму предлагали выложить ему для того, чтобы картина пару дней повисела на выставке в дальнем углу, —, но право слово, продавать наследие предков – это совершенно дурной тон и недостойно. Асфоделиус Малфой был исключительно талантлив, что и подтверждается этим великолепным произведением.
Джаперс внимал словам лорда, голос которого обволакивал, заполнял пространство и лишал воли. Целителю только и оставалось, что согласно кивать. Как во сне он выдал пергамент с рекомендациями, выслушал слова благодарности и вздохнул с облегчением только тогда, когда кошмарного пациента уже не было в палате.
– Черт знает что такое, – пробормотал он, покосившись на «художественное полотно», – надо будет отметить в приемном, чтобы сюда клали только пациентов в коме или самых безнадежных.
Он еще раз покачал головой, дернул плечом и вышел в коридор – отнюдь не нежная психика медика требовала какого-нибудь позитива или хотя бы рутинных дел, чтобы отвлечься от «прекрасного».
Малфой был исключительно доволен собой – операция «Картина» прошла успешно! Он избавился от шедевра предка, выбросить который не позволяла семейная гордость, а взамен приобрел… – тут Люциус вспомнил, что именно он приобрел, и загрустил. Ну что Поттер нашел в этом идиотском животном?! Если бы картина предка висела в спальне и вместо нее сейчас был бы олень, то можно было бы только радоваться, но повесить в своей спальне, выдержанной в строгом стиле, это парнокопытное…
– Поттер, если ты не оценишь такую жертву, – Малфой скривился, соображая, что именно он сможет сделать с мужем, – то я тебе доходчиво объясню.
Сам Гарри, пребывая в счастливом неведении о принесенных жертвах и грозящих ему карах, водил по зоопарку Адену, которая с восторгом смотрела на животных и трещала без умолку.
– Алло, – достал Поттер из кармана маггловский смартфон. Звонила Рита, предупреждала, что Люциус на свободе, то есть уже дома и желает видеть дочь.
– Дорогая, – обратился Гарри уже к девочке, – твой папа соскучился, и нам надо скорее вернуться домой.
Если молодой человек ожидал от ребенка истерики или просьб пойти домой попозже, то он просчитался – она лишь кивнула, став внезапно как будто старше, и пошла вперед, хорошо помня место, откуда можно аппарировать. Гарри стало не по себе, и он снова задумался, а не совершает ли он очередную ошибку? Только как быть, если почти вся жизнь – череда просчетов и нелепиц?
Малфой встретил их в каминном зале.
– Вы все-таки решились аппарировать, – произнес он.
– Да, – холодно отозвался Гарри, – вы же, помнится, говорили, что настроите охранные чары.
Люциус постарался улыбнуться, разговор с самого начала пошел не в том ключе – Поттера следовало расположить к себе, а не заставлять защищаться. Да еще дочь решила изобразить несчастную сиротку. Посмотреть на нее, так дома ее мучают, морят голодом и третируют!
– Дорогая, – он улыбнулся Адене, отчего та вжала голову в плечи, – ты не хочешь освежиться с дороги и переодеться к обеду?
Сделав дежурный книксен, девочка ушла.
– Итак, Поттер, нам нужно кое-что обсудить, – произнес Люциус, сделав пару шагов и резко поворачиваясь к собеседнику. – Присаживайтесь. Огневиски? Вино? – предложил он.
– Малфой, давайте без прелюдий, – Гарри положил руки на спинку одного из кресел и посмотрел на хозяина дома, который выглядел не в пример лучше того, каким запомнился в больнице.
– Как это… – Люциус споткнулся на фразе, побоявшись окончательно рассориться с мужем, но тот, кажется, и так все понял.
– По-плебейски? – поднял бровь Гарри и усмехнулся, увидев секундное замешательство лорда. – Так я и не аристократ, и какой уж есть, такой и есть. Поздно переделывать. О чем вы хотели поговорить?
Малфой мысленно чертыхнулся и пнул себя в лодыжку – совсем сноровку вести переговоры потерял. Выпустил инициативу из рук, теперь тон разговору задает Поттер, а самому приходится подстраиваться, да и то неясно, будет ли толк.
– Может быть вина? Белого? – попытался перехватить он нить разговора и хоть как-то расслабить противника. – Остатки былой роскоши, знаете ли, перед обедом очень неплохо идут.
– Малфой, – Гарри снисходительно улыбнулся, и Люциус понял, что совершенно не представляет, как вести себя с мужем, – ближе к делу. У меня еще сегодня дела и планы на вечер.
– Свидание? – зачем-то спросил Малфой.
– Не без этого, – уголки губ Поттера дрогнули в намеке на улыбку.
– Поттер, – закатил глаза Люциус, – спешу расстроить – у нас магический брак, уже даже подтверждённый. Заводить шашни на стороне не получится.
– Малфой, спешу вас просветить, что свидания бывают не только любовными, у меня вот, например, деловой ужин, – кажется, супруг получал удовольствие от пикировки, при этом мастерски выскальзывая из ловушек: ни чувства вины, ни неловкости вызвать не получалось, а как добиться желаемого результата иначе, Люциус пока не представлял.
– Вы хотели о чем-то поговорить, – напомнил Гарри.
– Это долгий и серьезный разговор.
– А вы покороче. Тезисно, – предложил Поттер и сцепил пальцы в замок, наклоняясь над спинкой кресла, отчего его задница обтянулась черными джинсами, мешая Малфою думать.
– Нам нужно обсудить вопрос совместного проживания и секса, – коротко сообщил Люциус.
– Проживания? – переспросил Гарри, он не был готов делить кров с мужем, уж очень у них отношения были далеки от хотя бы удовлетворительных. – Мне не слишком нравится эта идея. Тем более что вы вряд ли согласитесь жить у меня на Гриммо.
– А чем вам не подходит Малфой-менор? – почти оскорбился Люциус.
– Дурные воспоминания, – намекнул супруг, – боюсь, кошмары замучают.
– Отложим пока этот вопрос. Остается секс. К сожалению, этот вопрос ни откладывать, ни игнорировать нельзя. Раз уж вы не желаете жить вместе, когда эту проблему можно было бы решать в спальне по мере необходимости, то нужен другой вариант.
– Я могу приходить по мере надобности, – выдвинул предложение Гарри.
– Меня это не устраивает! – отрезал Люциус, еще не хватало ждать как примерная супруга гулящего мужа, когда тому взбредет в голову посетить спальню.
– Тогда вы можете приходить ко мне, – предложил Гарри.
– Нет, – уперся Люциус, —, а вдруг у вас будет деловое свидание?
– В таком случае, я подумаю и пришлю сову с графиком посещений, – Поттер выпрямился и вздернул подбородок, отчего сразу приобрел надменный вид, —, а сейчас прошу прощения, вынужден откланяться – дела.
Люциус с размаха сел в кресло, кусая губы и глядя, как затихают в камине отблески зеленого пламени – муж предпочел уйти с помощью летучего пороха, специально четко проговорив адрес – площадь Гриммо, 12.
– Ненавижу! – Малфой закрыл глаза и сжал кулаки; кого именно он ненавидел, Люциус не смог бы сказать: то ли себя, то ли всю ситуацию в целом. – Рикси! Виски! – крикнул он, вызывая домовика.
Нервы требовали успокоения, а ситуация тщательного обдумывания – свое поведение можно было списать на последствия болезни и неполное еще восстановление, но в следующий раз выставлять себя идиотом не стоило. Глупо было забыть, что мальчик вырос, и попытаться действовать вслепую. Для дальнейших отношений следует хотя бы выяснить, что предпочитает супруг, что ему нравится, а что нет. Нет-нет, проколов быть не должно! Поттер еще будет умолять его, Люциуса, о снисхождении и ласке. Так было всегда, и не мальчишке менять правила. Нужно только найти те кнопки, на которые надо нажать, и герой будет есть с ладони.
========== Глава 6 ==========
График посещений пришел поздно вечером. Когда-то у Поттера была белая полярная сова, Люциус почему-то хорошо это запомнил, теперь же почту носил ничем не примечательный ушастый филин самой обычной окраски.
– Среда и суббота, – прочитал Малфой скупые строчки, – 22.00 – 24.00 или 21.00 – 23.00. Подумать только, какой широкий выбор и щедрые два часа на все про все. Шикарно. Всегда мечтал о размеренной и спокойной жизни, но не до такой же степени, – Люциус негромко беседовал сам с собой, скармливая птице печенье, – ладно, напишем ответ.
Через пару минут довольный угощением филин уносил письмо, состоящее из одного короткого слова: «Согласен». По идее единственным следствием столь невнятного сообщения должно было быть явление Поттера с требованием разъяснить, на что именно согласился Люциус, а уж при личной встрече можно было и поторговаться. Два часа на секс, конечно, хватит, но хотелось чего-то большего. Совместных завтраков, например. Семейная жизнь все же нечто гораздо большее, нежели простой перепихон. В этом месте своих размышлений Люциус вспомнил бывшую жену и хмыкнул, успокоив совесть тем, что брак был по договоренности и не магический. С Поттером все иначе, и сам он… другой. А вот какой он, это и предстояло выяснить.
Мысли Малфоя были настолько заняты Гарри, что он забыл поговорить с дочерью о ее поведении, но пропустить этот тонкий момент оказалось невозможно. За завтраком девочка была тиха, бледна и старалась не поднимать глаза от тарелки.
– А скажите мне, юная леди, что заставляет вас вести себя подобным образом? Ваш отец тиран, деспот, изверг? Запирает в подвалах, морит голодом? Ах, какой изверг!
– Папа! – воскликнула Адена, и ее глаза непроизвольно наполнились слезами. – Папа, ты хороший!
Дочь все-таки влезла к нему на колени, уткнулась в шею и разразилась горькими слезами; и Люциусу пришлось долго утешать, обнимать и укачивать разнервничавшегося ребенка: даже намеки на неодобрение с его стороны вызывали плач.
– Папа, ты не сердишься? Но я правда очень плохо себя вела.
– Что, совсем-совсем плохо? – слабый кивок светловолосой головки. – Я думаю, что в следующий раз ты так больше не поступишь. Фамилия Малфой ко многому обязывает, – он покрепче сжал хрупкое тельце в объятиях, ах, если бы можно было защитить малышку от всего на свете! Укрыть, спрятать, не пустить стадо гиппогрифов топтаться по нежной детской душе! Вместо этого приходится учить ее быть сильной, заставлять держать лицо. Холодность и высокомерие – отличная маска, только вот избавиться от нее тяжело, прикипает насмерть.
– Я больше не буду бегать, кричать и громко смеяться. Но Гарри мне ничего не сказал…
– Ничего страшного, малышка. Гарри, – Люциус немного запнулся, – очень хороший, он очень много сделал для тебя и для меня.
– Да?
– Да, – подтвердил Люциус, – он хороший, просто кое-чего не знает, его растили дядя с тетей, и они не были волшебниками. Иногда ему трудно.
Разговор с дочерью напоминал танцы на горячих углях: найти нужные слова, сказать их правильно, чтобы шестилетняя девочка поняла их верно, особенно учитывая их с Поттером совсем непростые отношения, оказалось невероятно трудно. Люциус так и не понял, что отложилось в хорошенькой белокурой головке, прежде чем Адена устроилась на его плече и мирно засопела. Оставалось уповать на будущее, на благоразумие самого Поттера и умение дочери приспосабливаться. А теперь можно лишь отнести спящего ребенка в комнату и оставить под приглядом домового эльфа.
Поттер не появлялся. Не давал о себе знать и вообще как будто забыл о существовании мужа. Очевидным в этой ситуации было одно: подходить с общепринятыми мерками к мужу не стоило. Там, где обычный среднестатический волшебник поступил бы вполне определенным образом, Поттер оказывался оригинален и непредсказуем. С опозданием до Люциуса дошло, что тот воспринял записку так, как будто время встречи оставили на его выбор, но что-то исправлять было уже поздно, да и не по-Малфоевски сознаваться, что просчитался. Оставалось ждать вечера субботы.
За два дня, совершив почти невероятное, Люциус привел себя в порядок. Теперь из зеркала в ответ не пялилось такое отражение, на которое было стыдно смотреть. Нет, конечно, Поттер умудрился выполнить супружеский долг даже в больнице, но сведения, которые удалось собрать, говорили о том, что тот скорее натурал, нежели гей. Ну или в крайнем случае би.
Принимая очередную ванну с одним из собственноручно сваренных зелий, Малфой изучал захваченные с собой газеты. Читал, запоминал, анализировал и делал выводы. О Поттере много писали, когда он учился в школе, попадались скандальные заметки после победы, проскальзывали колдографии то с одной, то с другой пассией, обсуждалось поступление в школу авроров, упоминался уход оттуда. Затем через какое-то время после затишья была серия истеричных статей – кто-то из журналистов или обывателей вдруг решил, что Поттер вынашивает планы по захвату магического мира и он очередной Темный Лорд.
– Идиоты, – пробормотал Люциус и стал рыться в подшивке в поисках разгадки, как же супруг вывернулся из такой малоприятной ситуации.
К тому же стало понятно желание мужа сохранить в тайне их брак, герою бы скорее всего не простили женитьбу на неблагонадежном элементе.
Как ни странно, истерия довольно быстро сошла на нет. Журналисты выяснили, что Гарри мирно живет в доставшемся по наследству доме и проявляет интерес в основном только к квиддичу, время от времени играя любительские матчи. Полдюжины скучных до зубовного скрежета интервью, куча колдографий из дома или во время тренировочных полетов, убедили даже самых недоверчивых в том, что со стороны Поттера нечего ожидать подвоха, и магический мир вновь возлюбил своего героя.
К вечеру субботы Люциус, чувствуя себя как на первом свидании, был одет в одну из самых своих приличных мантий и в галстуке, завязанном хитроумным узлом, призванным скрыть отсутствие булавок, которые пришлось продать вместе с некоторыми другими еще остававшимися украшениями. Пальцы были непривычно голыми, лишь кольцо Главы Рода оставалось на своем месте.
– Бедный, но гордый, – сказал Малфой своему отражению в зеркале и, подумав, собрал волосы в низкий хвост вычурной заколкой, которая не представляла никакой ценности.
Удовлетворившись увиденным, он спустился к камину – ждать.
Поттер явился в пять минут одиннадцатого, когда Люциус уже утомился делать вид, что читает.
– Простите, – буркнул Гарри и плюхнулся в кресло, вытягивая ноги.
Люциус прикусил себе язык, чтобы не сказать несколько слов по поводу манер и поведения – сейчас это было не к месту, и светским тоном предложил выпить.
– Коньяк? – переспросил Поттер рассеянно. – Очень хорошо.
– А хороший коньяк еще лучше, – согласился Люциус, расставляя на столике бокалы и разливая терпко пахнущую жидкость.
– Да-а, – протянул Гарри, осторожно отпивая маленький глоток с выражением блаженства на лице, – простите, – извинился он еще раз и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, – я сегодня немного устал.
Люциус подпер голову рукой и с возрастающим чувством изумления наблюдал, как приоткрывается Поттеровский рот, как слабеет и опускается рука, держащая бокал с недопитым коньком, как драгоценный напиток медленно стекает на ковер, пропитывая по дороге тонкую ткань брюк, как изящный бокал выскальзывает из разжавшихся пальцев и падает, едва слышно звякнув, на ковер…
– Да, Поттер, никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя идиотом так часто, как это делаешь ты, – Люциус допил коньяк и с глухим стуком поставил бокал на столик.
Мужа следовало перенести в постель, потому что проспав всю ночь в кресле, утром он будет ни на что не способен. А это совсем не в интересах Люциуса. Совсем.
– Рикси, доставь хозяина Гарри в спальню, – приказал он домовику и направился следом. Кажется, сегодня придется лечь спать до обидного рано.
========== Глава 7 ==========
Люциус посмотрел на лежащего в его кровати Гарри. Домовик четко следовал указаниям: уложить в постель. Вот и уложил.
– Ну что за жизнь, – пробормотал Малфой, – все сам, все сам.
Повинуясь взмаху волшебной палочки, одежда Поттера оказалась на банкетке, стоящей в изножье роскошной кровати, и одеяло, скользнув по стройным ногам и плоскому животу, заняло свое место, укрывая спящего по самую шею. Тот, не просыпаясь вздохнул, губы тронула легкая улыбка, и он вытянулся, подпихивая теплый угол под щеку – согрелся.
Люциус посмотрел на умиротворяющую картину и тоже стал готовиться ко сну. Рядом со стопкой одежды мужа заняла еще одна – его собственная. Краткий поход в ванную, душ, традиционное плетение косы на ночь – в противном случае волосы путались и сбивались в нерасчесываемые даже с помощью магии колтуны, и можно лечь к супругу под бочок.
Он не привык спать с кем-то. У Нарциссы были свои покои, в которые она редко допускала супруга даже для исполнения супружеского долга. Засыпать со шлюшками – много чести, да и нонсенс. Так что это был первый опыт подобного рода. Обнаженную спину привычно холодил шелк постельного белья, а жар, шедший от молодого, горячего тела, направлял мысли в совершенно определенном направлении. Люциус немного полежал, посмотрел на спокойное лицо Гарри и уменьшил свет магического светильника до приемлемого минимума, так, чтобы можно было спокойно спать, и в то же время, если неугомонный Поттер вскочит посреди ночи, то ему было бы все видно. Мало ли что ему может примерещиться в темноте и как это что-то может отразиться на самом хозяине спальни, да и вообще лучше избегать катастрофических последствий. По возможности.
Гарри проснулся внезапно, как от толчка. Приподнялся, обвел глазами незнакомую комнату и вздрогнул, наткнувшись взглядом на чью-то спину и косу. Коса, если рассуждать логически, должна быть прикреплена к женщине. Кой-черт занес его к какой-то женщине в постель?! Гарри вспомнил вечер, предшествующий ночи – никаких встреч со слабым полом не было, вряд ли даже амортенцию подлили. Он еще раз посмотрел на спину и блондинистую косу. Спина никак не могла принадлежать женщине, ну просто никак! Слишком крепкая, слишком мускулистая, слишком идеальная, такую хотелось себе. Или хотя бы потрогать… Рука непроизвольно потянулась к ложбинке, под которой пролегал позвоночник.
– Поттер, ванная там, – мускулистая рука выпросталась из-под одеяла и указала в сторону неприметной двери.
– Малфой, – с облегчением и недоверием выдохнул Гарри.
– Я уже очень много лет Малфой, – недовольно сообщили ему, – или дальше спи, или иди уже, если приспичило!
Гарри подумал, что стоит все же сходить в туалет, да и зубы почистить хоть как-то не помешает. Только выбравшись из постели, он вдруг понял, что на нем из одежды нет даже трусов. Хорошо, что в комнате было полутемно и Малфой, наблюдающий за ним из-под ресниц не заметил, как кровь прилила к щекам, окрашивая их в алый цвет. Метаться в поисках того, что можно было бы натянуть на себя, смысла не имело, да и без очков это все равно было бы глупо. Где его очки, тоже оставалось открытым вопросом, и Поттер, плюнув на условности, направился в сторону указанной двери, сверкая голыми ягодицами, к немалому удовольствию Люциуса.
Малфой поспорил сам с собой, будет ли муженек заматываться в одно из полотенец, которые были в ванной или все так же гордо продефилирует обратно? Судя по тем сведениям, что когда-то снабжал его Снейп, то полотенца не избежать, да и пунцовые уши тоже говорили в пользу именно этой версии, но уверенная поступь и гордо выпрямленная спина могли склонить чашу весов в другую сторону. Хотя, пари со всех точек зрения было выгодным – приз все равно доставался победителю.
– Малфой, подвинься, – занятый мыслями, Люциус не услышал приближения мужа, да и как услышать тихую поступь босых ног по ковру?
– Я сплю, лезь так, – отрезал Люциус, наслаждаясь открывшимся видом – Гарри решил не заморачиваться прикрыванием чресел.
– А какого хрена кровать к стене ставить, – возмутился Поттер, перебираясь через супруга, который был бы рад, конечно, но уж слишком у Гарри было много острых углов.
– Мне так нравится, – сказал Люциус, когда Поттер, повозившись, наконец, устроился, – и вообще есть специальные очищающие чары, – промурлыкал он в ухо мужу, придвигаясь и обнимая, – могу научить.
