Текст книги "Потерявшие сокровище. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 59 страниц)

И так как прибывшие гости, это владычица вотчины, а рядом с ней ее дочь, что вскоре должна быть выдана замуж, по сговору, то ударить в грязь лицом, показывая, что встреча ее персоны "несущей неприятности" хоть как-то задела, считалось бы личным проигрышем на доске политического круга фигур. Даже если он на нее орать будет, леди Мальмия воспитанная дочь своего отца, владычица вотчины, супруга императора и просто очень умная и мудрая женщина. Если же этот сопляк опустится до оскорблений, то грош ему цена, как Духовному Отцу по учению Храма Будашангри.

Войдя в беседку, поприветствовав сидевшего на кушетке и кивнувшего им мужчину, приняли приглашение присесть. Им налили напитки, предложили сладости и фрукты. Тенаар, в отличие от показателя встречи, вел себя на удивление вежливо, галантно, и поддерживал обязательную беседу, которая с каждым разом все лучше и лучше получалась. Сказывался опыт постоянных посиделок с такими опытными мэтрами "поболтать -убивая время" как владычицы вотчин, и он все лучше и лучше овладевал прелюдией к основному действу беседы. Конечно же делал он это сейчас не для того, чтобы заслужить похвалу, а откровенно тянул время. Еще не все соглядатаи и "большое ухо" прибыли. В частности, не было еще мышек от леди Сесилии, хотя от остальных приблизились, отчаянно рассматривая ближайшие кусты, прогуливаясь рядышком, ненавязчиво используя "ухо-аппарат", дабы ловить словечки, что будут ключевыми.

Саит смотрела на оживление по мышкам и когда заметила приближающихся нужных личностей, тихонько тронула свой браслет, который послал сигнал Вальрену, что стоял рядом со своим господином, оставаясь под невидимостью. Вальрен посмотрел на приближение ушей от леди Сесилии, подождал, когда приблизятся на расстояние, откуда их приборы смогут хорошо послушать, дал еще несколько шагов и легонько дотронулся до спины господина, подавая знак, что все в сборе.

Сато заканчивал начатый треп, выводя беседу в нужное русло. Леди Мальмия ответила на пару вопросов, после чего замерла, ожидая продолжения. И ее не разочаровали…хотя это как посмотреть, и кто именно не разочаровал.

– Леди Мальмия, вижу вы так рады падению одного из сыновей своей соперницы, что за вас хочется порадоваться вдвойне, – перешел к основной части и самой сути приглашения сюда именно ее и именно эту дочь. – Правда, не могу.

– Господин Тенаар, вы ведь прекрасно осведомлены, что между Правящими женами мира никогда не будет. – Леди Мальмия вздохнула. – Каждая подножка и падение соперницы, радость для всех, кто занимает тот же пост. Не только я могу радоваться подобному, но и все леди, Правящие жены, делают это. Вне зависимости от воспитания и статуса. – Мальмия опустила глаза, – хоть и повод не радостный, но оступки соперников радуют в любом виде. Даже в таком.

– Понимаю. – Тенаар покачал головой. – Радоваться на падения соперницы в гареме принято, только, – он вздернул брови, – разве имея в своих пенатах фактически ту же ошибку, вы имеете на это право?

– Простите? – удивленно уставилась на Тенаара женщина.

– Конечно, вам ведь еще не известно. Да-да, простите мою память, столько всего навалилось. – Сато издеваясь покачал головой. – Конечно, имея такого талантливого политика сына, причем единственного, и трех красавиц дочерей, вы в праве сомневаться, не понимать, но факты, леди Мальмия, они неумолимы. – Он осмотрел женщину, которая, не понимая его наезда, реального такого, сидела и пыталась осознать, где и кто из ее детей так провинился?

– Извините, господин Тенаар, но не могли бы вы просветить меня, ибо я не понимаю, о чем речь. – Призналась дама.

– О, конечно, дорогая леди Мальмия, конечно. – Улыбнулся Тенаар.

Он взял с кушетки, рядом с собой лежавшую папку и передал ее в руки заинтересованной дамы. Леди взяла папку, раскрыла ее и стала читать. Дойдя до середины первого абзаца, она перевела взгляд на дочь, затем на Тенаара. Осмотрев его довольную рожу, была готова глаза ему выцарапать, но все же сдержала первый порыв. Опустив свой негодующий взгляд прочла второй абзац и резко захлопнув папку, устремила свой взор в его лицо.

– Это шутка?

– Шутка? – Тенаар покачал головой, – нет, госпожа, владыка морали и устоев духовного сана, это была бы шутка, если б не была реальностью. Понимаете, как Духовный Отец, коему ваша вотчина подчиняется в большем смысле слова, чем другие, направленные на физическое управление планетой, я не имею права столь, – он смерил взглядом полным неприязни принцессу Софи, – невоспитанную леди выпустить из лона семьи, в дом, где мораль и воспитание превыше всего. Извините леди Мальмия, но брак вашей дочери и указанного достопочтенного выходца из уважаемого в империи рода, он просто невозможен. И все из-за распущенности этой красотки, которая так красиво поставила вас в тоже самое положение, в каком оказалась леди Сесилия.

– Они не одинаковы, господин Тенаар. – Возразила леди Мальмия. – Поведение незамужней девушки, которая сохранила свою невинность и поведение взрослого мужчины, чьи действия могли привести к смерти – разные вещи.

– Для вас, бесспорно, но как для матери, что сейчас защищает дочь и свою задницу. – Тенаар посмотрел на нее усмехнувшись, – но давайте-ка я вам объясню то, что вы и сами прекрасно знаете. Родитель, коего сына вы прочили в мужья своему прелестному чаду, настолько привержен к чистоте и невинности тела невесты, что даже банальное касание служанок на массаже ее плеч без специального покрывала считает кощунством, богохульством и требует немедленного покаяния во всех грехах тяжких. И в этот оплот фанатизма вероисповедания, с багажом из лесбийской связи своей ненаглядной дочурки, вы собираетесь пристроить? Вы издеваетесь? Как только дражайший свёкор узнает, что данная дама допускала до своего тела женщин, что смели ей сиськи мять, между ног руками лезть, да и анальную стимуляцию фалоимитаторами…да какую имитацию, – фыркнул Тенаар, – трахалась она в задницу с мужиками, подвывая от радости. И этот багаж вы собрались куда отправить? Выставить род правящей династии распущенными и опустившимися, безнравственными свиньями на всю империю?! Вы в своем уме? Да первый же звоночек и этот старый пердун такую вонь поднимет, в веках отмываться не отмыться. И на фоне предательства принца Шана, на фоне его кураторства дурой Теей, поведение вашей дочери не ниже по удару, только позором на всю империю. И я, как Духовный Отец, не имею права шлюху выдать в логово фанатиков веры. Как потом ее там развратят те, кто делает это тайком, не факт важно. Она должна быть чиста, с белейшим прошлым, чтобы ни одна тварь не смогла ткнуть пальцем в сторону рода Маин. Теперь вам все понятно? И это мое решение, как старшего наставника нравственности, коли вы сами пропускаете мимо глаз промахи подобного рода.

Леди Мальмия смотрела на Тенаара испытывая самые негативные мысли, но не смела раскрыть рта. Она и сама понимала, что происходит и как аукнется.

– Вы меня подставили. – Рыкнула Софи, заставляя мать изумленно уставиться на нее.

– Я? – изумился Тенаар, не меньше правящей дамы, которая хотела вбить слова дочурки ей в глотку. – Девочка, ты берега не попутала в таком тоне со мной разговаривать, а? – снисходительно осмотрел ее и добавил, – будь ты дурой Теей или веселушкой какой, без мозгов, я бы даже внимания на тон не обратил, но ты же не такая, ты же у нас холеная и воспитанная, – он сощурился, – думаешь я прощу тебе этот выпад? Ну нет, красотка, я потребую от императрицы строго тебя наказать. И потребую наказание как за неуважение чина "Тенаар", за оскорбление рода Маин и за распущенное поведение, хотя тебе лично, леди Бьяри, которую ты шикарно подставила, преподавала частные уроки дабы такой вот ситуации не было. Но увы, возгордилась наша принцесса имеющая девственную вагину и крайне хорошо разработанную задницу. Не вздумай хоть слово сказать, утоплю в болоте, найду такое рядом с дворцовыми казематами и утоплю со всей радостью.

Софи сглотнула, ощущая кожей, как вокруг Тенаара видимо воздух сгустился, фактически разряды потрескивают. Леди Мальмия рядом осторожно сглотнула. Попасть также, как и Сесилия, Анаман и леди Бьяри…она никогда не думала, что так упадет, будучи столкнутой своей же дочерью. Из всего гарема только леди Эльмеша избежала подобной участи, да леди Тиная в виду отсутствия у нее хоть какого-либо стержня правящей жены. На бесхребетную Тинаю внимания не обращали, а Эльмеша слишком умна и детей своих воспитала так, что никакие их ошибки хвостов, за которые можно ухватиться, не оставляли.

– В общем так, жених у нас приезжает к концу недели, как раз до назначенного торжества свадьбы леди Альмы. Проведем помолвку. Вы, леди Мальмия, будете самой радушной госпожой на всем белом свете. Если я узнаю, что вы хоть как-то хоть кого-то укусили из-за вашего ухудшившегося настроения, то очень сильно пожалеете. До такой степени, что императрица, с разрешения императора, будет рассматривать кандидатуру замены главы вотчины духовного сана. Под моей задницей такой подарочек, как несдержанность и не умение держать себя в руках, находиться не будет. А ты, шлюшка, – он усмехнулся, глядя в лицо покрасневшей от злости и стыда принцессе, – можешь перетрахать всех кобелей этого дворца во все свои щелки, жениху совершенно плевать какая ты – он женится на статусе "принцесса, дочь Правящей жены императора Нуоко Маин Норанто". И кто тебя до него выеб, совершенно не волнует. Вот так-то. Свободны, – он отвернулся и осмотрел простор сада-ханти, в котором было так хорошо, что аж петь охота.

Леди Мальмия, с красными от стыда щеками шла прочь от этой ужасной беседки. За ней семенила принцесса Софи, кусая губы. А все соглядатаи смаковали момент – Тенаар поговорил с дамами, и они теперь летят чуть ли не плача, авось опять что-то интересное! А вдруг опять какие разборки? Ну интересно же!

Тенаар же сладко потянулся руками вверх, зевнул как довольный кот и посмотрел на секретаря.

– Вальрен, сообщи императрице, что нам надобно переговорить на глазах у всей шпионской братии, покормить ее хорошим представлением.

Мужчина только кивнул головой. Сато же вновь вернулся к созерцанию красот сада-ханти, прокручивая в голове, что еще надо было сделать перед отлетом. Наказания розданы, назад хода нет иначе тут такую бучу поднимет воодушевленная императрица. Вот же ж, тоже рада падению соперниц. Хоть и неприятно лицезреть способ подножек от своих же детей, но так приятно, что у соперницы неприятности. Сато такого не понимал, и бил сейчас не по тому что так удобно, а потому что леди Мальмия была замешана в становлении Алкалии как планеты торговли. Он не забыл ту подножку себе лично и этот удар был ей ответом. И она это поняла, если нет, то поймет. Но на данный момент она проглотила все, так как доводов у него гораздо больше. Ответь она ему, и он капнул бы еще глубже, ведь грязного белья у каждой дамы в ее шкафах имеется приличное количество. Не сама, так детки, не детки, так любовники и так далее, вплоть до самых застарелых ляпов и косяков. Леди Бьяри бить напрямую не надо. Ее Софи так ударила, как у Сато не получилось бы и оружия не нашлось подходящего калибра. Ведь леди Бьяри ударило сдвоенным ударом из ее гордыни и тщеславия. Опять получилось, что мать образования не сумела воспитать порученную на ее руки молодую особу. Этого императрица уж точно не упустит. А Сато даже вмешиваться не надо, дабы ударить за попытку сделать из его родины проданную и перепроданную лишившуюся своей истории, традиций и устоев планетой. Как сотни миров, порабощенных через торговые площадки. Нет, Сато такого не допустит. И дамы теперь будут пожинать плоды своих трудов.

Императрица слегка кашлянула, привлекая внимание, вырывая из дум сидевшего и смотревшего в никуда мужчину. Он отмер, перевел взгляд и увидел гостью, мягко улыбнулся.

– Проходите, – пригласил он ее.

Женщина прошла, присела.

– Господин Тенаар, тут такие слухи оплели кулуары гарема, буквально за несколько минут, что был проделан мною до вашего места отдыха, прям невероятно. – Анаман смотрела на него, его улыбку и видела – доволен, расслаблен и смотрит почти смеясь.

– Да, императрица, слухи нынче ветра быстрее. – Он наклонился вперед и взял в руку сочный спелый персик. – Вы знаете, что персик спелый выбрать очень просто?

– Да? И как? – заинтересовалась императрица, которая ранее никогда о выборе спелых персиков не задумывалась – на ее стол попадали исключительно спелые плоды, выбранные слугами.

– Подносите к лицу, вдыхаете и, если от фрукта пряно пахнет ароматом персика, да так, что текут слюнки – внутри он сладкий, сочный, фактически не нужно сжимать плод на мягкость. – Он вдохнул запах удерживаемого рукой фрукта. – Знаете, ветер, он такой, несет все ароматы куда хочет и когда хочет.

Анаман взял в руку фрукт, принюхалась и улыбнулась.

– Да, вы правы, пахнет вкусно.

– Ну, неспелые или гнилые фрукты пахнут иначе. И в саду императора, увы, есть плоды, что с виду красивые, а пахнут гнилью. Сорт у них "Софи", называется. – Усмехнулся Тенаар, глядя как расслабилось выражение лица императрицы, а потом стало приобретать хищные черты.

– Господин Тенаар, – Анаман смотрела ему точно в глаза, – что вы хотите, чтобы я сделала?

– Ну, первое и главное, у нас едет жених. Моралью он не ударенный, так что как бы наш порченный персик не отрывался, кому бы тычинку не подставил, ему ведь все равно, он едет за статусом супруга дочери императора.

– Вы правы, данный молодой человек прекрасно осведомлен о пристрастиях столь обманчивого бархатистого персика. – Кивнула согласно Анаман.

– Второе, и это должно быть довольно увесистым, ибо данный персик посмел возомнить себя равной ветвям на которых произрастает, паразитируя. Хотелось бы отметить, громко на весь сад, что порицание идет за: неуважение чина "Тенаар", за оскорбление рода Маин и за распущенное поведение.

Императрица перестала улыбаться, подобралась.

– Персик посмел раскрывать рот в вашем присутствии? При своем видимом непотребстве?

– Ну, немного было неожиданно узнать, что свадьба переносится с заменой ведомого парнишки на неизвестную фигуру, выбранную кем-то, кроме матушки любимой, вот и не сдержала разочарования.

– Господин Тенаар, несдержанность наказуема, тем более, когда обвинения доказаны.

– Это ваше право, госпожа императрица, заниматься прополкой. И, – Сато ласково улыбнулся, – настолько тщательно, что, если ветка, которая породила данный гнилой фрукт, будет скрипеть и искрить, я дарую вам секатор, которым вы, с разрешения властителя данного сада, будете иметь полное право отсечь по самое основание, и повязать ленту выбора лучшей ветви, на новую, что будет знать свое место и скрипов издавать не станет.

– Вы можете быть спокойны, прополкой я займусь со всей тщательностью. – Анаман смотрела на него уверенно и воодушевленно.

Впервые он говорил с ней так, как принято в кулуарах – завуалированно, расписывая тему постороннюю, вплетая ее как шифр. Не факт, что он будет и дальше применять этот стиль, просто сейчас забавляется. Но как приятно осознавать, что и бывший грубый и неотесанный мужлан вполне способен оправдать надежды обучающих его людей.

– Очень на вас надеюсь. У нас ведь аж целых две свадьбы, – он усмехнулся, – не все же над нами посмеиваться окружению, пора и нам это окружение высмеять, не находите?

– Вы правы, господин Тенаар, полностью согласна.

– Тогда, – он вдохнул полной грудью пряный воздух начала лета, – насладитесь столь приятной погодой и в бой, моя отважная императрица, на борьбу с вредителями.

Анаман заулыбалась, ведь лестно, когда он раздает комплименты, когда он так радушно расположен к тебе, а не кусает и не шипит.

Если в тот разговор с императрицей леди Сесилия хоть немного воспарила духом, то после того, как ей пересказали слово в слово всю основную часть разговора между Тенааром и ее соперницей, пустилась в радостный пляс. Кусающая ее была в не менее шатком положении. Если сын Сесилии мог навредить физически, то вот шлюшковатая дочурка опозорила бы весь род не на одно столетие! Это ж надо, такую доченьку вырастить! И это заявление, что берегущая свою невинность принцесса, оказывается ласку мужчины познала в другой дырочке…да это такой позор!

Леди Сесилия выдохнула разом всю свою обиду и гнев на двух заносчивых благородных кровей коров. Если у леди Бьяри дети не вылезают из тени матери, то вот у леди Мальмии ее несравненная Софи, она всегда была зазнайкой, как и ее сестры. Но те, они хотя бы ведут себя скромнее. И вот, дева, что была обучаема самой, лично самой леди Бьяри, так оступилась.

Заходив по комнате, улыбаясь и посмеиваясь, Сесилия хоть немного притупляла боль от грядущей потери сына, падением соперниц. Причем сразу обеих. Мать образования, законов воспитания и законов гарема – она была обязана сделать из принцессы Софи набожную и чистейшую девицу, которая от слова "пенис" покрывалась бы краской стыда! Но нет, нет что вы! Она от этого слова в предвкушении попку сжимала, так как прекрасно знала, что он способен ей дать.

А Тенаар умница. Сесилия усмехнулась. Такие подробности разузнал. И где только откопал? Хотя…с ним Саит, а эта чертовка выросла при гареме, была на хорошем счету не только у вотчины императрицы, но и на нее поглядывали и из других вотчин, подумывая сделать частью своей свиты. И тут такую умелую и хорошо плетущую сети подхватил Тенаар в свое единоличное пользование. Да безнаказанное, да на все просторы разрешенное. Конечно он откопал столь пикантные подробности, а может и сам нашел того, кто хорошо поработал над вкусами их "девственницы".

Плюхнувшись в любимое кресло, блаженно выдохнув, она прошептала:

– Вы правы, императрица, удар получился что надо.

Леди Мальмия оказалась в еще более щекотливой ситуации, леди Бьяри стоит одной ногой между смещением и упразднением власти, а дочурку ее быстро выдадут замуж, как обычную девчонку от наложницы. Позорище! Никакого праздника. Церемония брака, и в путь. И это для дочери политической супруги императора! Да, Тенаар…Сесилия выпрямила спину.

– Ах паразит! Ах какой умный ход! – она заулыбалась. – А ведь не думала, что так ответишь им за свою родину. Ну умен, ну изворотлив. – Рассмеявшись, женщина прикрыла глаза и покачала головой.

Тенаар…игрок, достойный, даже опасный и теперь гарему надлежит думать, прежде чем делать. Хорошо думать, по несколько раз рассматривать варианты и только потом шагать по минному полю, что так красиво раскинул пред ними Тенаар. А ведь интересный противник. Очень и очень интересный. С одной стороны, он хранит род от уничтожения, а с другой стороны порет их распаренными в соли розгами, чтобы запомнили урок. Очень непростой и интересный противник. Очень.

Свадьбы! Свадьбы! Свадьбы!

Сиппе выл волком, так ему осточертели эти празднества!!! Одно только радует, что Тенаар не сердится, весел и никого не кусает. Как куснул леди Мальмию, да огребла шлюшка Софи, и в довесок перепало леди Бьяри, все и успокоилось. Кулуары присмирели, шепчутся о предстоящем празднике, мусолят мелкие темы, но никто не посягает на спокойствие самого опасного представителя дворца. Тенаара оставили в покое. В кои-то веки осеклись по-настоящему.

Подготовка шла полным ходом, вотчины смаковали подробности грядущего, а управляющие ими дамы занимались кто-чем. Как итог, занимались все своими делами, друг другу не мешали. Леди Тиная слегла со своим сердцем, но доктор Кива обещал поднять ее на ноги. Все же, не молоденькая она девочка, да и гарем не располагает атмосферой покоя и уюта.

Буквально вчера стало плохо императору, попрыгали вокруг него доктора. На снимке были показаны камни в желчном. Дробить побоялись, решили медикаментозно – есть у них препарат, что растворяет любые виды камня в органах.

Сиппе бегал по дворцу между вотчинами, императором, императрицей и Тенааром. Казалось он вертится как белка в колесе, еще успевает учить марионетку Виталя, который схватывал все на лету и быстро учился. У Тайгури же ни минуты продыху не было. То тут, то там что-то да случалось, кто-то да делал что-то, после чего только сиппе и только ему под силу.

Бег…бег…бег…

Прыг…прыг…прыг…

Голова кругом, но надо торопиться, надо успеть, надо не проворонить ни там, ни тут…

Все миремм дворца плачут ночью в подушку – кто из-за нервов, кто из-за перетружденного тела, кто из-за истеричного разноса сиппе.

И воют поставщики, воет кухня, воют даже воины, которых подпрягли помогать сиппе, которых тот содрал с постов, где их можно было содрать. И только мастер Гая была максимально расслаблена – она успела все, проставила систему, активировала ее и тень-предатель, сунувшись, быстро ретировался. Все. Не будет больше лазеек для неучтенных умников. Хватит разгильдяйства. Хватит пропускать удары.

– Слушай ты! – прорычал хрипловатый бас, от которого воины вжали плечи, те самые что развешивали украшения по коридорам, под руководством неугомонного и вечно недовольного сиппе, как только услышали окрик.

В сторону голоса повернул надменную рожицу демон гарема и смерил его взглядом, после чего перевел взор назад, дабы курировать развеску, которая, по его мнению, была ну вон из рук как плохо сделана.

– Слушай, стручок хромоногий! Какого ты собрал всех постовых? Совсем берега попутал?

На орущего начальника сиппе повернулся всем негодованием, смерил его взглядом и процедил сквозь зубы:

– Все, кто помогает, имеют разрешение императора сойти со своего поста, и если ты еще хоть раз посмеешь отвлечь нас от графика развески, – сиппе орал благим матом, – я натяну тебя на самый верхний купол и разорву твои гланды, чтобы проветрился и мозгами обзавелся!!! НАХЕР СВАЛИЛ ОТСЮДА!!! Имбицила кусок доморощенный!

Пришедший воин, с праведным гневом, мгновенно растерял всю свою храбрость ощущая себя как перед капитаном Хорти. Один в один прет из этого тощего хромоногого "евнуха" такой энергией, что ощущаешь себя кроликом перед удавом.

Пока в себя приходил воин, сиппе разразился бранью на воинов, которые балансировали на лестницах.

– Сиппе! Сиппе! – тонкий голос раздался по всему коридору, – демон, ты где?! – голос приблизился и из-за поворота вылетело нечто. – Угораздило же тебя в такую глушь влезть!

– О, звезды и небеса, подарите сей даме покой под двумя метрами почвы! – взмолился сиппе горестно вздыхая, поворачиваясь к несущейся в свою сторону женщине, под всеми приборами и проводами с трудом угадывающуюся, – что тебе, о горе моих очей и яд для моих ушей?

– Так, болезный, – подлетела женщина, что именуется мастером, скинула с себя намотанную кольцами проволоку и сунула в руки обалдевшему воину, который прибыл сиппе упрекнуть в эксплуатации воинов, – держи и не урони. – Затем резко развернулась к смотрящему в ее сторону Тайгури. – Вот тут, – ткнула пальцем вверх, – сегодня ночью была отладка, а вы, болезные, все-все портите.

– А прикрыть свою отладку, рученьки отсохнут? – сощурился сиппе, – ты вообще понимаешь, что у меня не абы что тут идет и не за так просто сроки выставлены? Ты что сейчас хочешь? Содрать это все? – он махнул рукой в сторону двухсотметрового коридора, в конце которого они сейчас доделывали развеску гирлянд под потолком на специальных креплениях.

– Дядя, не ори. Проветривать кишечник будешь, когда температура повысится, а я не твоя грелка, так что обороты снижай, – рыкнула Гая.

– Рот прополощи, невоспитанная грубиянка! – прорычал сиппе.

– Я воспитана механизмами, гаремный кузнечик, – заулыбалась Гая, – и прежде чем верещать как в жопу ужаленное чудо, хоть иногда слушай и слово дай сказать. И не надо на меня быком, распаленным смотреть, я не твоя тряпка красная! Вон те три колонны, надо осмотреть, вы со своими висюльками настройку сбили. И если ты мне сейчас скажешь про сроки свои, я тебя так натяну, что хромать будешь на обе ноги, фальцетом у императора на ковре в извинениях биться! – прорычала Гая.

Сиппе прорычал нечто нечленораздельное, нервно послал парней с лестницами, дабы проверили, а Гая потащила воина-капитана, что стоял ветошью и не отсвечивал. И пока они лазали туда, проверяли все за и против, а так как настройка была тонкой, то магнитные ботинки не применить, в коридоре стоял ор, идущий из препирающихся мастера и сиппе. В коридоре была шумиха, словесная пыль до потолка и все воины вжимали плечи, когда тот или иной говорун начинали сыпать матами, благо только они и слышали данный лексикон.

Как только отладка была завершена, система включилась, одновременный щелчок закрываемых задвижек ознаменовал, что вся система встала так как надо, Гая блаженно выдохнула и осмотрелась по сторонам. Больше лазеек нет. Даже в подвалах и глухих переулках. Нету лазеек. Нету неучтенных закоулков.

– Сиппе, подманила его к себе пальчиком.

Тот разразился потоком брани, приглушенно, не разборчиво и был похож на жужжащий улей. Гая спокойно подождала, когда мозг включится и уши навострятся. Сиппе, довольно быстро осознав, что его не дразнят, поливая нелицеприятными эпитетами, замолчал и посмотрел на нее, мол чего надо?

– В общем так, – она понизила голос до фактического шепота и активировала щит помех. – Всем миремм сообщи – тайников больше не будет по местам кладок.

Сиппе возмущенно на нее посмотрел.

– У нас на эти закладки давняя игра – обмани бедного Шита, подари надежду!

– Я сказала, что по местам закладок. – Гая посмотрела на него как на дурака. – Закладки переносятся и будут централизованы, еще более учтены и про них, про все, будет знать теперь специальный отдел. Ранее все лежало на отделе коридорных служб, теперь только на отделе. Все закладки, по всему дворцовому комплексу. Места кладок строго пронумерованы, строго проверяемы и любая закладка вне этих мест – наказуема. Надеюсь ты понимаешь, что повторения пауков в покои Тенаара как-то не хочется.

Сиппе кивнул головой. Все правильно, такого подарочка они еще раз не переживут.

– Все дальнейшие инструкции получишь от начальника охраны, дабы свои игры дальше плести. Все, можете заниматься своими делами, больше не мешаю.

Гая развернулась и пошла прочь. Сиппе покачал головой, осмотрел коридор и разразился трелью команд.

Валид Владимир прибыл на планету, где его будущая супруга доживала свои последние деньки незамужней, свободной и недоступной. Когда отец призвал сына на серьезный разговор о его будущем, как женатого мужчину, то он уже знал, что невесту ему нашли хорошую, родовитую и из числа доступных. О принцессе Альме он и не подумал. Она под печатью защиты, будет выдана замуж за того, кто будет жить на территории Легио. Он же правитель будущий и бросать свой мир на произвол судьбы не желает. Даже ради женщины, из-за которой потерял покой. В тот день Рейсти позвал его и усадив за стол, передал письмо-запрос.

Владимир несколько раз перечитывал послание, не веря смотрел на отца, затем вновь читал и сверял печать императора. В тот момент отец спросил, хочет ли его сын взять себе в супруги эту строптивую горную козочку, на что сын хрипло каркнул "да!" и тут же был готов в пляс отправиться, так как ответ рода Валид был послан положительным. И закрутилось, завертелось, закружилось. Бедные юристы, они бились головами о столпы правил и законов, традиций и с педантичностью беременной черепахи ткали полотно брачного договора. В те дни у принца сдавали нервы.

Когда все было готово, сваху выбрали, отправили корабль на сговор о помолвке, пунктах договора, дате свадьбы…внезапно все столь кропотливо выверенные труды юристов были слиты простым замечанием Тенаара – мы женим мужчину на женщине, а не планету на планете. Все, что было с потом и кровью вписано в договор, все это просто улетело в трубу, оставив внешние договора, как того требует традиция, когда два сильных рода объединяются. Брачный договор более не прописывал каждый шаг супругов, не был пародией на семейную жизнь по сценарию. Он стал обычным брачным контрактом, по которому принц и принцесса становились полноправными супругами и было прописано за что брак может быть расторгнут, а за что полагается крайне неприятное наказание. Все.

И вот сейчас, это уже после заочной помолвки через визор, сидя у себя дома, Владимир совершает посадку на территории Легио, дабы соединить себя по традиции Храма Будашангри с женщиной, которую он жаждет так, что скручивается все нутро. Если бы дело было только в похоти, все быстро бы остыло. Владимир себя знал. Бывали у него такие недоступные дамы – похотел, побегал, не дали и в итоге позабыл. Нет, с Альмой такого не получалось. Он видел в ней мать своих детей, свою женщину. И неимоверно страдал, ведь она не была бы его, даже если бы небеса разверзлись, сложись в империи иная ситуация. Но…есть Тенаар. И теперь брак с несущей печать защиты Храма стал не невозможен без отказа от наследования власти из рук отца, а вполне реален. Осталось потерпеть всего-то несколько дней и все.

Пирс вышел из корабля, к встречающим его стражам, начальником службы безопасности и самому императору. Пройдя трап, представ пред будущим тестем, Валид Владимир коротко отвесил поклон, как принято в верхних эшелонах власти.

– Рад приветствовать тебя, принц Пирс.

– Вы оказали мне честь, император. – Владимир мягко улыбнулся. – Встретить вас с раннего утра, ознаменовать день великим среди многих унылых и однообразных.

– Льстишь, молодой человек. – Усмехнулся Норанто, повел рукой, – что же, это хорошо. Лесть без навязчивости, она очень хороша. Прошу, пройдем.

Владимир принял приглашение, и они прошли к аппарату-лодке, которая была достаточно большая, походила на гондолу и слегка парила над поверхностью покрытия площади. Рассевшись, лениво перебрасывались словами, медленно покатили в сторону сад-парка, откуда плавно покатили к небольшому зданию в расположении вотчины императрицы. Там издревле селили женихов для принцесс.

Император поболтал с молодым и талантливым фактически правителем целой планеты, закинул удочку на парочку выгодных сделок, которые они будут обговаривать чуть позже, когда созреет и сформируется идея, после чего отбыл по другим делам.

Владимир, после того как его устроили в больших покоях, быстро начал соображать, куда и как вылезти, дабы суженую увидеть. В тоже самое время невеста нервно расхаживала по малой официальной зале вотчины Тенаара, заламывала руки и нервно облизывала губы.

– Если вы будете еще больше их облизывать, ваш жених заревнует, признав в них расцелованные и неверные губки. – С ходу пошутил хозяин вотчины.

Альма нервно дернулась, провела пальцами по губам. Нахмурилась.

– Да я серьезно, – вздохнул Сато, подходя ближе, – думаете губы припухнуть могут только от поцелуев? Помню в детстве, о чем-то задумался, ну на тот момент архиважное было, – он усмехнулся, – и посасывал нижнюю губу. Долго посасывал. Так опухла, увеличившись на треть от ее размеров. Папа тогда смеялся, говоря, что я нацеловался с девчонкой какой-то и от него пытаюсь ее скрыть. Все невесту по дому звал, имя выдумал, жутко меня этим дразнил, а я злился, психовал. – Мягко улыбнулся и осмотрел замершую принцессу, – так что не терзайте губы свои, давайте прогуляемся.