Текст книги "Потерявшие сокровище. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 59 страниц)

– Потому что таким хитрозадым маньякам своего дела, плевать на блеск и временную репутацию. – Достаточно громко проговорил Тенаар с хитринкой глядя в его глаза и делая то, что бывало с графом всегда – заставляя его реагировать как обычно, забывая кто перед ним.

– Вот засранец. – Вырвалось у графа непроизвольно, так как такая манера речи была ему присуща, и императрица держала данного человека при себе, так как он был не просто полезен, а своего рода незаменим – добивается всегда поставленной цели.

Граф сказал всего два слова, а вокруг замерло казалось само время. Тенаар изумленно приподнял бровь, рядом с ним обмерли женщины, слегка побледнела императрица, а гости затаились – что же будет-то? Несколько секунд и тишину, что охватила залу, разрывает веселый и легкий смех Тенаара. Он засмеялся от души, похлопал оскорбившему его графу, даже вытер из уголков глаз слезинки, перевел дух прижав руку к животу.

– Нет, я знаю, что наглость счастье второе, но бесстрашие в вашем лице, – Сато покачал головой, – оно достойно награды. Вальрен, запиши графа на званый ужин, через три дня. Я непременно должен пообщаться со столь интересным человеком.

Рядом с Тенааром проявился его секретарь, который крайне редко показывается из инвиза, четко следя за окружающими его людьми и составляя картинку настроений. Казалось, как только секретарь вписал имя в список, крайне ограниченный на приглашения, незримая удавка с шеи графа, императрицы и наставника, что поучал графа как надлежит себя вести не просто ослабла, но и исчезла вовсе.

– Граф, могу сказать только одно – вы первый и вы последний, кому империя простит подобное, даже не заикаясь за что именно прощает. – Сато осмотрел удивленного мужчину, – могу сказать на ваше удивление лишь одну фразу: мне крайне не хватает разнообразия в общении, но это разнообразие я буду заполнять сам.

– Господин Тенаар, я не хотел вас оскорбить, – граф повинился, но глаз не опустил, – вырвалось, когда понял, что вы меня дразните.

– Да-да, я прекрасно осведомлен и именно дразнил вас, – Тенаар улыбнулся, – посидите рядом, у нас сейчас приятная часть вечера, отсюда будет лучший вид.

Граф изумился во второй раз, но не подал и вида. Он лишь поблагодарил его и остался сидеть. Императрица, раскинув веер, прикрыла лицо, скрывая триумфальную улыбку. Ее человек будет сидеть рядом с Тенааром дольше всех и его не наказали за выходку, хоть и предупредили всех – так позволено далеко не каждому. А еще этот закрытый ужин, он укрепляет графа и его репутацию на несколько лет, и может быть очернена только самим Тенааром. Даже если графа застанут за непристойным поведением, хранением чего-либо запрещенного, его только пожурят, мол любимец Тенаара слегка зарвался, но общество не сможет порицать его. Конечно, если сам Тенаар откажет ему в милости, то все закидоны будут втройне оплеваны, но сам факт!

В залу, со стороны ширмы, откуда выходят музыканта или танцоры, стали выходить слуги, что подготавливают специальные помосты для выступления. Они быстро вышли к середине залы, им тут же уступили пространство. Несколько установленных специальных приборов и вот разложился помост. За этим последовало движение вверх красочной ширмы, которая скрыла помост от всех. В сторону выхода артистов ушла стена из ткани, расписанная. Закрывая того артиста, который будет выступать, заинтриговав всех присутствующих.

Пара минут и коридор из ткани был убран. Затем последовала полнейшая тишина, так как свет в зале приглушили. Затаившись, гости едва смогли выдохнуть, когда первый аккорд был взят. Мелодия на ханти зазвучала сочными красками, погружая всех в состояние культурной эйфории, когда осознание до них дошло: Тенаар пригласил музыканта-ханти, дабы вечер стал еще более значимым и запомнился многим.

Мелодия переливалась, крепла или слабела, набирала сочные тона или становилась едва ощутима. Сидевший рядом с Тенааром граф не мог описать словами, что именно происходит с ним. Что именно делает сейчас Тенаар. Официально, политика императрицы, политика гарема на всю империю получает одобрение. О том, что граф ведет в команде императрицы, знают фактически на всех планетах империи, но то, что ему позволено сидеть рядом с Тенааром в момент, когда играет ханти…ведь этот инструмент впервые был создан первым Тенааром, который, по состоянию здоровья, не имел возможности участвовать в политических играх. Он занимался исключительно наукой, музыкой, письмом. Ханти был сделан его руками, был отрегулирован до совершенства и больше половины традиционных мелодий – его работа. Именно поэтому так символичен ханти, так символичен жест нынешнего Тенаара, так силен его посыл – Тенаар поддерживает политику гарема.

Когда первая мелодия отзвучала, поражая тонкой манерой исполнения, началась вторая, и тут же ширма раскрылась, как шторки. За ними сидел никому неизвестный музыкант, молодой, довольно красивый. Играл он на общем инструменте и для сведущих в тонкостях такого поворота, было ясно – для музыканта будут или уже делают инструмент. И то, что исполнение традиционной мелодии ему удалось на общем инструменте, настолько точно удалось передать, говорит об особом таланте.

Когда закончилась третья мелодия, Тенаар встал со своего места, при этом незримо отказав всему своему кругу охраны и слуг, в одиночку дошел до помоста и шагнув на него, протянул руки вперед. Женщина плавно встала и его ладони накрыли ее оголенные плечи в красочном и богатом на украшения наряде.

– Благодарю, Айсы, ты порадовала мою душу столь тонкой игрой. Мой музыкант-ханти, я надеюсь, что мы найдем достойного мастера для создания твоего ханти, чтобы сохранить всю ту величину твоего чарующего таланта и способностей.

– Господин Тенаар, ваша похвала самое большое счастье для вашего музыканта-ханти, – Айсы склонила голову.

– Порадуй моих гостей чем-то, что было создано под тебя, – Сато улыбнулся, – хотелось бы ту самую мелодию, которая мне так понравилась.

– Почту за честь исполнить именно ее. – Айсы слегка покраснела, так как не считала эту мелодию вершиной своего умения составлять партии.

– Буду рад услышать ее.

Тенаар отпустил плечи маленькой женщины, ставшей вершиной мира музыки ханти – она была официально оглашена как музыкант, принадлежавший Тенаару. И сейчас ее рассматривали, запоминали и едва слышно передавали из уст в уста имя, которое станет нарицательным уже через пару дней. Тенаар же отступил и развернувшись, проследовал к своему месту.

Когда он возвращался, кольнувшая до сего момента мысль, она пронзила все головы, что еще не осознали – Тенаар вышел к музыканту без сопровождения! Тенаар. Сам. Без своего трио, без охраны, без Привратника, без секретаря! САМ!!!

И когда он уселся на свое место, его глаза горели, лицо приобрело выражение предвкушения, поражая всех. Айсы вновь вернулась в положение сидя и тронула струны…

От мелодии, что так понравилась Тенаару, после всех его реверансов и подготовленной публики, эта самая публика отходила несколько минут не в силах нарушить наступившую тишину несмелыми хлопками. Никто не желал разрывать послевкусие мелодии грубыми ударами звуковых волн, что недостойны этой мелодии. Вложенные чувства в нее, исходящий звук, осознание, что сам Тенаар выбрал именно этот звук в свои любимые…в общем гости были в прострации. И первым, кто нарушил тишину был сам Тенаар.

Он смело захлопал в ладоши, после чего был взрыв, поздравления и хвала музыканту за такой ошеломительный успех. Несколько минут не смолкали овации, а Айсы встав и медленно поворачиваясь, слегка кланялась, прикладывая руки к коленям, являя собой красивую куколку.

– Как вам мелодия? – спросил Сато глянув на прослезившегося графа.

– Она… – мужчина, закаленный и прожженный политик, просто не мог найти слов.

– Особенная, да? – с пониманием кивнул головой Сато.

– Да, как и вы. – Граф посмотрел на него и покачал головой, – я никогда не забуду этот вечер. Господин Тенаар, я, к величайшему сожалению, ранее не был представлен вам, и считал вас очередным политическим ходом, до сих пор считаю, что это было бы удачным решением, дабы укрепить позиции наследника и дома Маин, но сейчас могу лишь сетовать на данную оплошность. Игра музыканта-ханти, это доверие к тому, кто просит сыграть. Но сейчас я слышал доверие не физическое, она доверилась вам своей душой. Я больше не могу скептически относиться к Вам и Вашему статусу.

– Ну, я и не думал, что мой статус будет принят всеми на веру, люди-то разные. – Сато посмотрел на Айсы, которая до сих пор кланялась не успокоившимся аплодисментам. – Но, приятно слышать такое от кремня политической стези.

Граф только кивнул головой, не в силах перебороть свои ощущения, что фонтаном били изо всех щелей его замороженного, закаленного нутра. Вот так, всего лишь попросив сыграть на ханти, Тенаар получил то, ради чего затеял это представление: его положение среди политиков ведущих домов укрепилось, а значит Шао больше не будет шатко ступать по периметру. Отсюда будет его уверенный шаг и соратники, когорта свиты и политические деятели возжелают укрепить позиции перед его глазами, поддерживая наследника империи. Шао приобрел на свои плечи будущее правление империи, а Сато это правление уже сейчас ставит на монолитный фундамент своего титула, бессовестно используя всех вокруг, как делал это еще там, на Алкалии. Там было проще, но он делал это интуитивно. Здесь делает намеренно. Граф первый кирпич, который введет в окружение наследника свои самые сильные линии, своих соратников, своих родственников. Главная задача вечера была выполнена.

Айсы еще пару раз играла за вечер, но легкие мелодии, дабы не взорвать мозг бедным господам и дамам, что не могли выразить словами, какая это честь присутствовать при игре ханти. Почему именно так? Да все просто: музыкант, под которого делают инструмент, в большей степени является достоянием семьи, рода. Мелодии, что нравятся главе дома, те самые, которые его берут за душу, они никогда не играются при посторонних. Их называют интимными, личными и музыкант-ханти способен сыграть такую мелодию бесподобно только если совпадает много критериев, и он сам доверяет тому, кто просил его играть. Это звучит странно, даже как-то завышено или неправдоподобно, но инструмент, после создания, становится продолжением рук музыканта, напитывается его энергией, и душеное равновесие музыканта влияет на игру. А доверие к хозяину, оно основа для красоты звучания. Поэтому музыкант-ханти в домах никогда не обижается хозяином, его оберегают, его холят и лелеют. Вот такой парадокс и это главная сложность в овладении инструментом, не то что на арфе или гитаре поиграть, или на том же кото.

К середине вечера, который вступил в свои законные права и по времени планеты, Тенаар разрешил переход в залу фуршета. Он, его ближняя семья, императрица и остальная часть семьи наследника, а также их слуги, проследовали в столовую-залу, где уже все было готово. Гостей рассаживали согласно спискам, не толпясь и не мельтеша. И как только Тенаар занял свое место, стало понятно – все, кого он отметил, сидели ближе всех, групками. Рядом с графом, за одним столом, польщенной такой чести, сидела Алья, еще два деятеля и еще одна куколка-златогривая. Это был особый стол – личные предпочтения Тенаара в общении и сидели они ближе всех. При желании, с ними могли поговорить не особо напрягая горло.

Здесь был проведен потрясающий банкет, не по своему наполнению блюд, а по значимости гостей. И к его середине, когда отзвучали некоторые мелодии обычных музыкантов, в залу вошел наследник в компании императора и принца Согу. Это стало неожиданным и тут же понятным то, по какой причине рядом с Тенааром стоит пустой стол, который никто не занял. Сами столы были не высокие, на кушетках было удобно сидеть, поджимая ноги, или перекрестить их. Тенаар сидел, подогнув одну ногу, вторую перекинув через нее и чуть вытянув. Так было удобнее всего.

Императора приветствовали стоя, но Тенаар не сдвинулся с места, лишь улыбнувшись на прибытие новых гостей. Пустой стол был занят, а рядом, по левую руку от владыки вотчины, плавно опустился наследник.

– Я рад, что вы нашли время посетить праздник. – Сато ласково посмотрел на Шао и очень тихо добавил, – надеюсь не прервал какое совещание столь внезапным приглашением?

– Нет, – Шао без зазрения совести взял его за руку и поднес к губам, прижался ими к пальцам, – у нас как раз образовался тупик в решении, так что этот твой жест доброй воли пришелся по вкусу даже императору.

Сато слегка наклонился к нему и шепнул:

– Я, рад.

Присутствие императора на торжестве, оно было…это было всё. Шах и мат. Тенаар полностью на стороне императора, хоть именно он пришел в гости, а не наоборот. Для знающих тонкости, здесь и сейчас Тенаар сообщает всем страждущим: я признаю власть императора, я не вмешиваюсь в его политику. Казалось бы, император пришел в середине банкета, это он должен признать власть Тенаара, но это не так. Если на таких вот мероприятиях император присутствует, то пригласивший показывает, насколько он доверяет ему. Ведь Тенаар выше императора по власти и приглашая его к себе, в свое логово, он как бы сообщает всем: мы равны во власти, я на своем месте, а император на своем. Плюс, стол, который стоит рядом с Тенааром, изначально был пустым, что означало – ждут гостя. А его расположение, как раз и показывает, что они равны.

Все, антракт. Официально, в присутствии команды политиков, под руководством гарема, Тенаар своими действиями сказал буквально следующее: Я не вмешиваюсь в ваши дела, так как полностью согласен с тем, как вы их ведете. И в дополнение к этому, действиями произнесенному вердикту, в залу вошли слуги, за которыми степенно шла Айсы. Слуги несли ее инструмент, несли подставку и специальный стул.

Глаза у императора полыхнули азартом и предвкушением. О том, что Тенаар себе музыканта слямзил из лапок одного поднявшегося с того момента министра, знал весь дворец, но то, что этот музыкант будет играть, оно волновало. Когда Айсы присела, устроившись с удобством, а инструмент установили, Тенаар произнес:

– Айсы, будь добра, сыграй нам "Слеза о памяти".

Запрос был более чем сложен, ведь играть данный шедевр могли не многие. Но женщина лишь мягко улыбнулась и прижав руку к груди, слегка склонилась, давая понять, что сделает это. Через пару минут, после небольшой перестановки по длинным нитям подставочек, ее руки тронули струны и зала погрузилась в обволакивающие звуки, усиленные многократно самим залом.

Шао, не выпустив руку Сато, сжимал ее каждый раз, когда аккорды нарастали, нагнетали и в итоге взрывались. Это было восхитительное исполнение и в его конце зала рукоплескала стоя. Сато лишь улыбался, так как видел, насколько глубоко затронула мелодия его любимого. Все остальные были не важны. Шао понравилось и это было главным.

Когда вечер подошел к концу, Тенаар удалился, дабы не видеть, как гости уходят, – традиция такая, – император, взяв под руку императрицу соблаговолил пройтись с ней до выхода из вотчины.

– Вы проделали огромную работу, моя дорогая. – Похвалил он ее. – И теперь нам будет намного легче на торговой неделе.

– Вы так мне льстите, – Анаман зарделась. – Право слово, я лишь следовала традициям, а этот вечер целиком и полностью желание Тенаара. И все гости, что занимают политическую нишу, все они приглашены им.

– Вот как. – Император улыбнулся. – И все же, он показал нашей команде политиков, что дом Маин достоин того места, которое занимает. Я доволен этим.

– Рада слышать это, император.

Норанто заулыбался и повел ее вдоль дорожки по парку, что сейчас освещался яркими огнями, играл тенями и цветом на фоне звездного неба.

– Знаю, что вы были у Стража. Как он отреагировал?

– Согласился с требованием Тенаара, – Анаман покачала головой. – Страж разрешил мне лицезреть в книге брака, как именно пишется имя Тенаара, и мы узнали одну крайне важную вещь.

– Какую?

– В роду Тенаара были потомки рода имо. Малая ветвь, правда к какой именно династии они принадлежат, сейчас сказать трудно.

– Значит, он все же один из этого великого рода. – Император покачал головой. – Да, весьма неожиданно.

– И объясняет все его странные для нас поступки, эту его силу, интуитивное чутье, подбор людей. И даже то, как он встретил леди Анами.

– Кстати об этом. – Император посмотрел на жену, и они остановились на середине дорожки, вокруг благоухали ранние цветы, те, что всегда цветут на неделе великого празднества. – Что именно произошло между ней и Тенааром?

– Как вы знаете, он очень ревнив, а юная особа честолюбива и росла на примере своей матери. Отсюда был конфликт, но он исчерпал себя. Сейчас леди Анами поумерила пыл, не вылезает вперед, к тому же она в положении, что само по себе накладывает отпечаток. Да и ходит она тяжело. Доктор Кива приставил к ней на круглосуточный контроль одного из хороших акушеров, дабы чего не вышло.

– Понятно. – Император только головой кивнул. – Надеюсь, она войдет в свиту этого мальчишки, – он вздохнул, – вот как леди Ремана.

– Ну, леди Ремана с первых мгновений своего присутствия постаралась вести себя правильно: осторожно, осмотрительно, как менее появляться на его глазах, пока не привыкнет. Ее стратегия принесла плоды, а первенца Тенаар принял под свое крыло.

– Да, это радует.

– Император, – Анаман облизнула губы и посмотрела на него, такого монолитного и такую сильную опору для нее самой, – тот препарат, который попал к леди Ремане, вы выяснили кто именно это сделал?

– Почти. Ниточки уже раскручиваются, остались только основные действующие лица.

– Тенаар потребовал от меня, чтобы я сообщила вам, что он желает наказать лично.

– Это…

– Или он пойдет к Стражу. – Анаман покачала головой. – Этот удар он терпеть не намерен. Уговорить его не проводить официально наказание в исполнение не составило труда, но он требует лично наказать виновных. Ему очень не понравилось, что было произведено покушение. Даже мастера Гаю требовал к себе, и она от него едва живой ушла, вернее вышла, а потом ее проводили до мастерской, так как идти сама она просто не могла.

– Да? – император удивился. – Я про это ничего не знаю.

– Господин Тенаар был не склонен показывать всем, насколько он в ярости, поэтому вам ничего не стали сразу сообщать. Да и непосредственной вины мастера здесь нет. Система ею созданная в руках службы безопасности, она не давала сбоев, а отключить частично один или два крыла здания, они могут без какого-либо предупреждения и затруднения. Вы ведь это знаете еще лучше меня. Если препарат попал в пищу леди Реманы и чуть не стал фатальным, то мастер Гая знать про это не могла.

– Знаю. – Кивнул император. – И от этого мне становится непонятным его призыв к себе именно мастера.

– Ничего удивительного, – Анаман покачала головой, – он не знаком с начальником службы безопасности, а вот с мастером да.

– Понятно. Ладно, я с этим разберусь. – Император посмотрел на свою супругу и улыбнулся ей, – вечер был изумителен, был рад видеть вас во здравии и столь веселой, жена моя.

– Благодарю, муж мой, я была несказанно рада вашему присутствию. – Анаман присела в реверансе, после чего они распрощались и отправились по своим углам-обителям.

Сато мягко оглаживал плечи лежавшего под ним Шао, который мурлыкал от массажа. За последнее время его капризуля научился делать просто потрясающий массаж. И делал он его всегда с намеком. Сейчас принц знал, чего хочет его любимый и был совершенно не против. К тому же, уверенные пальцы, что планомерно массировали плечи, переходили на спину, заставляли отдаться во власть ласки. Медленный спуск на поясницу, широкие круговые движения ладоней и в холку целуют, слегка прикусывают, заявляют.

– Сато, звереныш мой, давай уже, делай чего так хочется. – Проговорил Шао, ощущая возбуждение своего любимого.

В ответ к нему прижались сильнее, потерлись бедрами, показывая, что он прав. А дальше пошла подготовка. Жадные руки мяли его зад, пальцы плавно и аккуратно растягивали, расслабляли. И Шао расслабился, отдался в его желание и в его власть. Лежа на животе, собрав под себя руками подушку, он ощутил, как на него ложатся сверху.

– Я сейчас возьму тебя, – шепот в ухо, горячий, страстный, – не зажимайся, хорошо?

– Да… – выдохнул Шао.

Тут же он почувствовал, как нечто горячее, принадлежавшее его любимому, медленно стало погружаться в его тело. Аккуратно, осторожно, медленно и тягуче, заполняя. Это было действо, за которым следил принц, ощущая его всем телом, затаив дыхание и когда остатки плоти резко додавили, выдохнул застонав. Услышал стон Сато и сжал пальцами подушку, ощущая его в себе. Знать, что Сато сейчас очень хорошо, было не менее волнительно, как если бы он смотрел на него беря его.

– Как хорошо, – выдохнул Сато, устраиваясь поудобнее на спине принца. Мягкие толчки, едва заметные, заставляли того дышать чуть тяжелее, чем до этого.

– Рад, что тебе удобно, звереныш. – Усмехнулся принц, – может… – он застонал от резкого толчка враз перехотев задавать вопрос.

Сато, лежа на нем, с силой двигал бедрами, сотрясая тело любимого, который мгновенно включился в процесс.

Игрались они долго, в итоге Шао оседлал Сато и доходил до конца плавно двигаясь, цепляясь за плечи обхватившего его за талию любимого, ощущая, что еще чуть-чуть и все, улетит, растворится в неге.

День, когда началось празднество, Сато встретил, лежа в кровати один. Еще ночью его крепко обнимали, вжимали в кровать, а утром чмокнув в губы, ушли на праздник. Шао сначала хотел остаться, но его убедили, что праздник посещать не хочет Сато и принц со Стражем не ссорился. Шао сначала уперся, но потом сдался. Его всю ночь убеждали, как он не прав и к утру согласие было получено. Вот сейчас он один и улыбается, вспоминая, как дул губы его любимый.

– Дурачок. – Усмехнулся Сато, после чего поднялся с кровати.

Он встал и провел весь день в тишине и спокойствии. Гулять вышел в сад своей вотчины, сейчас пустынной – никого из гостей нет, никто не бродит по округе. Дворец на неделю закрыт для всех, кто не имеет никакого родства с императорской семьей.

Весь день был тихим и спокойным. После обеда Сато прибыл в библиотеку и принялся читать талмуд, на этот раз сообщив Саит, чтобы его от чтения оторвали через пару часиков. После этого он отправился ужинать и к вечеру прибыл Шао. Он светился, был умиротворенный и счастливый.

За этим первым днем последовало еще три. Все было тихо и спокойно. Тенаар сидел в саду, читал книгу по геральдике домов, запоминал особенности каждого рода. К нему прибыл посыльный. Посмотрев на слугу, Тенаар вскинул брови. Слуга произнес пару слов и сидевшего в беседке мужчины как ветром сдуло. Он стремительно пошел на выход из вотчины. Игнорируя слуг, что раскланивались перед ним, игнорируя все, он летел в одно место, куда было в принципе еще рано.

В больничном корпусе его встретили. Пройдя по этажам, оказавшись перед операционной, он замер. Из дверей выскочил санитар, быстро пронесся в соседнюю комнату, где пробыл пару минут и вернулся с каким-то чемоданчиком.

Сато сел на стул и принялся ждать. Проявились тени, что служили последнее время охранниками одной особы.

– Что произошло? – спросил Сато посмотрев на мужчину и женщину.

– Ей внезапно стало плохо и отошли воды. Мы вызвали доктора. Он ее осмотрел и госпитализировал.

– Еще слишком рано для родов. – Покачал головой Тенаар.

– Она достаточно сильно нервничала с первых дней своего заключения, да и слухи, что были организованы, не добавляли спокойствия.

– Ясно. Как она себя вела после вечера?

– Тихо и задумчиво. То, что ее репутацию и репутацию ближней семьи наследника империи не очернили, а даже утвердили, несомненно заставили слегка расслабиться. – Мужчина улыбнулся, – но мы объяснили, что вы таким образом вывели из-под удара себя, Наследного Принца и ее род. На нее саму не распространяется ни ваше прощение, ни снисхождение.

– Понятно, – Сато покачал головой, – а потом наша придумавшая себе невесть что дама, вдруг начала рожать.

– Мы вас огорчили? Не должны были ей так говорить?

– Нет, все так. Все правильно. Если ребенок умрет, – он посмотрел на мужчину, – я не хочу знать, что она дышит.

– Как прикажете господин.

Еще некоторое время была полнейшая тишина, а затем в коридор вышел доктор Кива. Он улыбнулся:

– Господин Тенаар, мальчик. Не доношенный, но вполне здоровый, для своего срока. Сейчас его уложили в инкубатор, так что через пару недель можно будет делать прогнозы, согласно тестам и анализам.

– Хорошо. – Сато заулыбался. – Значит будет жить.

– Конечно будет, – заулыбался доктор, не понимая о ком именно говорит Тенаар.

Сато лишь кивнул, не став его разубеждать в его заблуждении. Хмыкнув, молча покинул больничное крыло. Он не пошел к малышу, который будет спать в инкубаторе, не потому что ребенка не принял, не потому что Анами наказать хочет еще больше, просто чувствовал, что его приход к малышу сейчас навредит ему. Именно поэтому решил убраться как можно дальше и побыстрее. Это ощущение сковало его несколько минут назад, и он не понял его до того момента, как Кива принес весть.

О том, что Тенаар ходил в больничное крыло вечером станет известно семейству, до этого момента только соглядатаи знают всю подноготную и уже успели придумать версию событий, накрутить несуществующие причины, так как в детали их никто не посвящал. И Тенаара выставят как монстра по отношению к младенцу. Сато это не волновало, он даже не стал ничего Саит говорить, дабы разнесла правильные вести. Ему было плевать что и как будет сказано. Надоело. Вот сейчас не хотелось играться, хотелось отдохнуть, перестать думать о правильном поведении и последствиях сказанных слов. Хотелось просто побыть в тишине, в спокойствии, раз уж весь гарем такой тихий и миролюбивый.

Вечером прибыл Шао, обнял его и ничего не стал говорить. Не стал накалять обстановку. Сына он уже видел, к матери заходить не стал, во избежание, так сказать. Да и Сато ничего по этому поводу говорить не захотел. Просто лег рядом и уснул.

Это было красивое место. Так запомнил, проснувшись утром, один в кровати. Утро сияло вокруг, сверкало мириадами утренних звезд и давало чистейший воздух. Зная, что уже утро, он сел на постели, на белых простынях образовывались складки и осмотрел безграничье. Кровати не было…были лишь простыни, что оставляли чувство ее наличия. Вокруг него, над ним и под ним – пустота раннего утра вселенной…тишина, безмолвие, умиротворение, покой…

Переведя взгляд по утренним звездам, он ощутил течение, то самое, по которому стремятся души, перетекая в формы, выполняя свое предназначение, отрабатывая свои ошибки, исправляя их или получая заслуженную награду. Здесь было утро мироздания. Чисто, свеже́е, не имеющее ни отрицания, ни прибавления, не играли понятия тьмы или света, просто было утро – всегда новый миг после пробуждения, когда ты еще не совсем готов оторвать голову от подушки и уже осознаешь, что сон превратился в явь.

Вдохнув воздух утра, ощутив потоки, он услышал сердцем, что одна из звезд та, ради которой он существует. Его собственный путь, путь в этом начале неизменного утра, его колыбель, его суть, смысл его жизни.

На него смотрели.

Звезды смотрели.

И он смотрел.

На звезды.

Они видели друг друга и знали – их путь временно един, пока душа не свершит свой оборот, не познает, не испытает, не отработает и не вернется в лоно истока, дабы принести в него знания…

Сато открыл глаза. Сон о вечной бесконечности утра вселенной он видел раз в год, но всю свою жизнь. И сейчас понял почему. Но объяснить не мог, ведь раньше печати на нем не было. Медленно перевернувшись на бок, осмотрел перед собой пространство.

– Что я здесь делаю? – задал самому себе вопрос.

Ответа не последовало, но в спальню тихонечко вошла Саит. Она мягко ступала по коврам, которые были застелены на всю площадь пола, продвигаясь к окнам, где аккуратно приоткрыла портьеры, впуская солнечный свет. Делала все тихо и привычными жестами. За ней в комнату проскользнули Изра и Вальма, которые устремились в ванную, дабы наполнить ее, подготовить. Сато ласково улыбнулся, понимая – пристрастился.

Раньше, когда жил на Алкалии, соответствуя брутальности своего положения, баня была раз в две недели, душ чуть чаще – из-за стараний Шао. Но не чаще чем через три дня. Здесь же, каждое утро горячая ванна, расслабляющий массаж и обязательным пикантным соусом являются сплетни и отчеты от Саит. Да, он пристрастился, стал разнеженным.

Его пробуждение было замечено, переведено в процесс омовения, одевания, причем сплетен было мало, ведь у всех праздник на устах. После этого завтрак, за ним…Сато решился.

Они вышли из его покоев и направились в больничное крыло. Путь был не близкий, да и не хотелось под вдруг палящим солнцем париться, поэтому поинтересовался:

– Саит, здесь такой огромный комплекс дворцовых зданий, неужели министры оббивают ноги о брусчатку?

– Господин, они используют стационарные транспортеры, которые встроены в здания.

– А почему я о таком не знаю? – Сато удивленно уставился на нее.

– Потому что семья императора, и тем более, несущие печати никогда не используют транспортер. У первых статус и веками сложенные традиции. А у несущих печати, сама печать изуродует потоки транспортировки тела с молекулярной передачей.

– Это опасно?

– Да. Но транспортеры настроены на ощущение печати и срабатывает защитный механизм, который просто гасит транспортер и тот перестает работать.

– Ладно, с этим я понял и теперь мне даже понятно, как док так быстро до моего логова добегает, когда что не так. Но эти расстояния иногда…нет, ну я не жалуюсь, просто из зоны большого сад-парка к той же леди Тинаи топать и топать, а ведь министры, в компании принцев и принцесс бегают довольно быстро.

– Они используют внутренние лодки.

– Эм, что?

– Это малый аппарат, очень похож на лодку, используется для преодоления расстояния и никогда не допускается до въезда внутрь сад-парка или сада вотчин.

– Поэтому я о них не знаю?

– Да.

– А мне такую штучку можно? Вот честно, иногда так не хочется пехом переть. – Он осмотрел здание больничного корпуса.

– Если вам будет угодно, господин, – Вальрен, что шагал сбоку, быстро сделал роспись по планшету.

– Да, было бы неплохо иногда покататься. А мотоциклы тут есть?

– На территории дворца такой вид аппарата для передвижения запрещен.

– Почему?

– Опасен для окружающих. – Вальрен покачал головой. – Несколько сотен лет назад имело место быть трагедии, после этого мотоциклы и все, что движется быстрее 40км/ч, получили запрет въезда на территорию дворцовых анфилад.