Текст книги "Мои (чужие) дети (СИ)"
Автор книги: Марина Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
8.
Давид
Оставляю Диану с детьми, а сам иду на кухню, мою руки и ставлю чайник. Сегодня днем должна была прийти Марьяна Павловна и приготовить мне чего-нибудь на выходные, но она позвонила и сообщила, что немного приболела. Проверяю наличие еды в холодильнике: из съедобного в нем только немного куриного супа. Помимо магазина детских товаров, придется съездить еще и в продуктовый. Все равно раньше понедельника Диана домой не вернется.
Сам не понимаю, что за дичь я творю. Чувствую себя катастрофически странно. Осталось только начать читать любовные романы и пускать на них сопли. Становлюсь каким-то сентиментальным. Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь вот так запросто возьму и привезу к себе домой чужую женщину с детьми. А с другой стороны – это и мои дети тоже. Значит, и женщина не такая уж и чужая. Нет, оставить их там, в холодной квартире, было бы самым низким поступком, который я совершал. А когда я этих представительниц опеки увидел, у меня вообще крышу снесло напрочь. Как они нагло и по-хамски вели себя, словно все скипетры власти в их руках. На учет они ее, видите ли, взяли. Ну ничего, у меня и в главной городской администрации есть знакомые. Я поставлю эту опеку на место. Не хватало еще, чтобы эти старые грымзы регулярно ходили и пугали мне детей.
Черт! Она ведь там, наверху, подумала, что ей придется за помощь со мной рассчитываться сексом. Как ей это вообще могло в голову прийти? Неужели я и вправду похож на мудака, который будет пользоваться слабостью женщины? Мне в кайф, когда женщина сама хочет меня, когда плывет от моих прикосновений и молит, чтобы я взял ее. А принуждение – это удел слабаков. Ну, если уж быть совсем честным, то, будь мы в других обстоятельствах, я был бы не против более близких отношений с Диной. Тем более что внешне она очень даже в моем вкусе.
Телефон вибрирует в кармане, напоминая мне о пациенте, который должен приехать через час. Поднимаюсь к Диане. Надо предупредить ее, что я вынужден отъехать на какое-то время. Тихонько стучусь в дверь. Секунда, и она отворяется.
– Можешь не бояться и говорить громко. Они не спят.
Девушка делает на шаг назад, пропуская меня в комнату.
Дети лежат в центре кровати, со всех сторон обложенные мягкими подушками. Такие хорошенькие, щечки такие пухленькие. Растягиваюсь в глупой улыбке.
– Дин, мне уехать надо, – говорю девушке, а сам рассматриваю малышей. – Я постараюсь не задерживаться.
– Конечно, – ведет плечиком и обнимает себя руками. – У тебя же рабочий день. Извини, что отвлекаем.
– Вы не отвлекаете. У меня пациент через час приедет. Хочу еще заехать кроватки малышам купить.
– Спасибо, что помогаешь, – говорит робко Диана.
– Можешь не благодарить, – отвечаю ровным тоном. – Я ничего особенного не делаю.
– Ты вообще ничего не обязан для нас делать, – бурчит она исподлобья.
– Хватит, – строго обрываю ее. – Ты не должна меня благодарить. Я поступил так, как считал нужным, и все!
Я не вру. Мне не нужна ее благодарность. Все, что я сделал, я сделал в первую очередь для своих детей. И ничего особенного в этом нет.
– Извини, – тихо отзывается Диана.
– Так, – начинаю терпеливо рычать, – давай договоримся на берегу: ты больше не извиняешься и не благодаришь меня.
– Хорошо, – смущенно кивает она.
– На кухне, в холодильнике, есть суп. Нагрей себе и поешь. А ближе к вечеру я привезу нормальной еды.
– Спасибо, – осекается девушка, замечая мой недовольный взгляд, и с искренней улыбкой добавляет: – Ой, извини!
– В этом доме ты можешь не стесняться и брать все, что тебе необходимо. Поняла?
– Угу, – кивает.
– Вот и прекрасно! – Снова чувствую вибрацию телефона. – Ну все, мне пора.
По правде говоря, мне совершенно не хочется никуда ехать. Но обстоятельства обязывают.
Диана
Меня понемногу начинает отпускать. Паника слегка отступает. Наверное, Давид действительно просто очень хороший человек. И никаких скрытых умыслов у него нет. Подхожу к окну – красота. Высокие сосны покрыты снегом. Ухоженные шарообразные кусты, нынче напоминающие большие снежки. Мощеная дорожка вокруг дома. Территория не слишком большая, но для прогулок с коляской в самый раз. Не надо искать парк и бежать туда три часа. Можно просто открыть дверь и сразу же оказаться на свежем воздухе, а не в окружении выхлопных газов.
Господи, что за мысли! Мы здесь максимум до понедельника. Правда, представители ЖЭКа обещали решить эту проблему еще вчера.
Аня потихоньку снова засыпает, а Данюша начинает хныкать. Перекладываю Аню в переноску, беру сына на ручки и, покачивая его, выхожу из комнаты. Оставляю дверь открытой, чтобы сразу услышать, если вдруг проснется малышка.
В доме тихо. Спускаюсь на первый этаж и тут же оказываюсь в большой гостиной. Мельком оглядываюсь по сторонам – весь дом обставлен в одном стиле и со вкусом. Мне нравится, что вся мебель и стены в светло-молочных тонах. И еще минимализм. Захожу на кухню. Вся техника встроена в мебель, поэтому я не с первого раза нахожу холодильник. Одной рукой достаю небольшую кастрюльку и ставлю ее на варочную поверхность. Мне надо поесть, потому как желудок уже подает сигналы бедствия.
Наскоро поев, я убираю за собой, мою тарелку и спешу вернуться наверх. Даня следует примеру сестры и тоже засыпает. Самое прекрасное, что может быть для матери, это когда дети сыты, у них ничего не болит и они спят. Я решаю сделать то же самое и ненадолго прилечь вместе с ними. Уснуть у меня не получается. Спина ужасно болит. Поэтому я просто лежу.
Какая ж все-таки сволочь, эта моя бывшая свекровь. Надо же опуститься до того, чтобы вызвать на меня опеку. И главное, за что? За то, что я отказалась помогать ее сыну? С какой стати я вообще должна была это делать? В конце концов, это ее сын изменил мне! Он выбрал другую, а не я. И если уж быть откровенной до конца, то я всегда знала, что эта женщина меня тихо ненавидит. В отличие от нее, для своих родителей я всегда была радостью. Поздний и единственный ребенок, отличница с примерным поведением. Они во мне души не чаяли. Всю свою жизнь только для меня и старались. При этом они не разделяли мой выбор относительно жениха. Вадим им никогда не нравился. Он всегда старался угодить им: поздравлял с праздниками, дарил маме цветы на восьмое марта. Я же, в свою очередь, никогда не жаловалась им на Вадима или его мать. Мне кажется, они и сами все понимали. После их смерти мне хотелось снова чувствовать себя дочкой, поэтому я пыталась всячески подластиться к свекрови. Но она была неприступна как скала. А потом я узнала всю правду про Вадика и сама с чистой совестью выставила его за дверь. На первых парах, когда только узнала про любовницу, было до смерти обидно. Я плакала дни и ночи напролет. Мне тогда казалось, что это я во всем виновата. Что это я сделала что-то не так, что я не такая, неидеальная. Только спустя время поняла, что дело было не во мне, а исключительно в нем. Он просто захотел другую, и все тут. Нет объяснений, почему он так сделал. Как и, впрочем, нет оправданий его поступку. От горьких воспоминаний на меня вновь накатывает злость. На себя, за то, что была набитой дурой, на него, потому что он обманывал и всячески использовал меня, и на свою свекровь, которая снова замаячила на горизонте.
Открываю в телефоне старую переписку с Вадимом. Перед глазами мелькают милые сообщения и веселые картинки, которые он присылал мне якобы из своих командировок. Эмоции берут верх над здравым разумом, и я пишу ему гневное эсэмэс: «Это подло и очень низко, пугать меня опекой! Если вы думаете, что я не найду управы на твою мать и ее подружек, то вы глубоко заблуждаетесь. Советую забыть мой домашний адрес, ибо я вспомню ваш! Если еще раз она позволит себе заявиться ко мне, то я за себя не ручаюсь!» – и нажимаю кнопку «отправить». От злости хочется залепить телефоном в стену, но он вовремя издает сигнал входящего сообщения: «??? Не понял. Что это было?»
У меня просто пропадает дар речи. Я не знаю, как на это реагировать и что отвечать. Это он, как обычно, притворяется или действительно не въезжает? Вдох, выдох. Надо успокоиться.
Сквозь приоткрытую дверь я слышу щелчок замка и шаги, которые доносятся с первого этажа. Встаю с кровати и медленно выхожу из комнаты. Если это Давид, то он вернулся как-то подозрительно быстро. Подхожу к перилам – нет, это не он. Внизу вижу средних лет женщину. В ее руках большие бумажные пакеты, из которых торчит хлеб и зелень.
Половица под моей ногой предательски издает противный звук. Женщина резко поднимает на меня голову.
– Здравствуйте! – строго произносит она.
– Добрый день! – отвечаю я.
Секунда, и женщина расплывается в добродушной улыбке.
– Меня зовут Марьяна Павловна. Я местная домработница, – с позитивом откликается она. – Как зовут вас?
– Меня Диана. Можно просто Дина, – говорю я и спускаюсь к ней уже знакомым мне путем.
– Очень приятно, Дина! – Смотрит на меня с интересом, улыбается. На вид ей слегка под пятьдесят. Худощавое, но безумно приятное лицо. Брюнетка. Одета достаточно интеллигентно и со вкусом. В жизни бы не подумала, что эта женщина может оказаться домработницей. Своей внешностью она больше напоминает учительницу.
– И мне, – улыбаюсь в ответ. – Вам помочь? – спрашиваю я, глядя на ее ношу.
– О, это было бы замечательно, – отвечает женщина и подает мне один из пакетов. – Они не тяжелые, просто очень объемные. – Идемте на кухню, – командует она. – Давид не предупреждал меня, что у него будут гости, – бросает мне через плечо.
– Не поверите, но сегодня утром я тоже не знала, что буду гостить здесь.
Минуя обеденную зону, мы проходим на кухню. Я ставлю пакет на широкую каменную столешницу, затем отодвигаю стул и сажусь напротив барного островка.
– Не обижайтесь на мою реакцию, Дина, – говорит женщина. – Просто очень необычно видеть девушку в этом доме.
Странно. Давид говорил, что с личной жизнью у него все хорошо.
– Все в порядке, – пожимаю плечами. – У Давида не бывает здесь гостей?
– Друзья разве что. И то очень редко. Хотите чего-нибудь? – вежливо интересуется у меня Марьяна Павловна.
– Спасибо. Я пообедала.
– Господи, и чем же вы обедали?! – охает женщина, открывая крышку кастрюли. – Позавчерашний суп!
Я чувствую себя немного неловко. Не знаю, что ей ответить.
– Я сейчас быстренько приготовлю что-нибудь посвежее. – Она достает из шкафчика фартук и принимается разбирать пакеты с едой. – Я сегодня хотела солянку сварить, а на второе гуляш приготовить. Еще соте к мясу. Как вы относитесь к телятине?
– Положительно, – улыбаюсь я. – Я вообще человек всеядный, хотя по мне так не скажешь, – хихикаю. Мои сорок восемь килограммов говорят сами за себя.
– Хорошо, – одобрительно кивает она.
– Только есть один момент. Я кормящая мама, и мне нельзя есть продукты, которые могут вызывать пищевую аллергию.
Марьяна Павловна слегка опешила, но тут же постаралась исправить ситуацию:
– Так это в корне меняет дело. Значит, приготовлю вам отдельно что-нибудь вкусное и диетическое.
– Можете не беспокоиться. Я здесь все равно ненадолго, – уверяю ее.
Со второго этажа доносится тихий детский плач.
– Извините!
Вскакиваю со стула и несусь в сторону лестницы.
– Конечно, конечно, бегите, – говорит мне вслед женщина.
Наверху я кормлю и переодеваю своих малюток. Они уже выспались, поэтому я кладу их в переноски и спускаюсь с ними в гостиную.
– Батюшки! – всплескивает руками Марьяна Павловна и с интересом заглядывает к ним. – Их же у вас целых два!
– Угу, – гордо киваю. – В персиковом наряде девочка. Ее зовут Аня.
– Господи, я уже и забыла, что они такими бывают. – Женщина нежно касается Анютиной ножки, затем переводит взгляд на сына: – А это у нас кто?
– Это Даня. Они двойняшки.
– Чудо-то какое! – не сдерживает восторга Марьяна Павловна. – А хорошенькие-то какие, словами не передать! Можно подержать?
– Конечно! – Наклоняюсь к переноске и аккуратно достаю оттуда Анюту. Женщина профессионально принимает ее на руки.
– У меня у самой трое. Взрослые все уже.
– Ого! Так вы мать-героиня, – улыбаюсь ей.
– Да куда уж нам, – смеется она. – У меня все мальчишки, и ни один еще не женат. Такие шалопаи выросли. Хоть бы внучку кто подарил вот такую, – поворачивает ко мне дочку. – Диночка, я вам там теплый чай заварила. Выпейте. Вам после кормления необходимо восполнить запас жидкости.
– Спасибо, – отвечаю я, а на глаза невольно наворачиваются слезы. В этот момент я вспоминаю о своей маме. Если бы только она была жива. Я уверена, что она точно так же заботилась бы обо мне. Вместе с папой они радовались бы внукам, нянчили бы их.
– Извините за бестактность. И это совсем не мое дело, – заверяет женщина, – но я все же наберусь наглости и спрошу: Давид имеет отношение к вашим малышам?
После ее вопроса между нами сразу повисает неловкость.
– Нет, – мотаю головой.
– Извините еще раз. – Сообразив, что спросила что-то не то, домработница тут же прикусывает язык.
– Ничего страшного, – спокойно отвечаю я. – Меня бы тоже это интересовало, будь я на вашем месте.
– Очень жаль, – с сожалением вздыхает женщина. – Из него получился бы очень хороший отец. Добрый, заботливый, – задумчиво протягивает она. – Диночка, простите меня еще раз, но в виду отсутствия на вашем пальце обручального кольца, смею предположить, что вы не замужем.
– Вы правы, не замужем. И, наверное, вряд ли уже там побываю.
Подхожу к столу и наливаю себе в чашку ароматный травяной чай.
Меня никак не задевают ее вопросы. Я понимаю, что Марьяной Павловной руководит обычное женское любопытство. Да и с виду она не похожа на человека, который будет разводить грязные сплетни.
– Зря вы так. Мне кажется, любой мужчина был бы рад получить в подарок сразу целую семью.
Краем глаза замечаю, что Марьяна Павловна умиляется тому, как Аня гулит и пускает слюнки.
– Как-то слабо в это верится, – бурчу я. Подношу к губам чашку и делаю небольшой глоток. – Дети – это большая ответственность и регулярные материальные затраты. Вряд ли найдется тот, кто захочет добровольно повесить на себя весь этот груз.
– Как знать, как знать. Вот, к примеру, наш Давид Алексеевич очень достойный и порядочный человек. Он бы мог стать отличным отцом и заботливым мужем, – говорит женщина будто между прочим и загадочно улыбается. Но я игнорирую ее слова.
Марьяна Павловна опускает Анечку обратно в переноску и возвращается к плите. Я же начинаю думать про Давида. Она сказала, что он не приводит сюда женщин. Интересно почему? Красивый молодой мужчина, финансово обеспеченный. Неужели за столько времени не нашлось той единственной, которая смогла бы расставить перед ним свои сети? А что он достойный и порядочный человек – с этим я даже спорить не стану. Во-первых, потому что мало его знаю, а во-вторых – его поступки говорят сами за себя. Он уже столько раз мне помог, что я скоро со счета собьюсь.
9.
Давид
В «Детском мире» я выбираю две круглые детские кроватки. Туда же заказываю грузовое такси. В машину они не влезут, а доставить сегодня их уже не успеют. До завтра времени ждать нет. Детям надо спать в нормальных условиях сегодня. По рекомендации консультанта, помимо кроваток, я выбрал и двойную коляску. Выбирал по принципу цены. То есть самую дорогую, которая там была. Еще детские постельные наборы, игрушки и прочую ерунду. Но это выбирали уже продавщицы. Я надеюсь, Диана не потупит на меня глаза и не заставит все это возвращать обратно в магазин.
Уже на выходе из торгового центра я случайно сталкиваюсь с Катей – отцовой крестницей.
– О, Давид! – окликает меня девушка. – Привет!
Мои надежды на то, что она не обратит внимание на мои покупки, рухнули в один момент. Я даже склонил голову, чтобы незаметно пройти мимо, но это не помогло.
– Привет! – Подхожу к ней, держа в руках пакеты. – Ты, как всегда, прекрасна, – говорю я и натягиваю на свою уставшую за день физиономию фальшивую улыбку.
У Кати приятная модельная внешность: длинные темно-русые волосы, идеальная осанка, ноги, как говорят, от ушей и аккуратная грудь.
– Спасибо, – улыбается она пухлыми губами и подставляет мне щеку для поцелуя.
На девушке много косметики, поэтому я обхожусь скромным объятием. Не хочу возвращаться домой в чужих румянах.
– Боюсь испортить макияж, – говорю ей на ухо.
В ответ она недовольно щелкает языком.
– Вот так всегда. Может, кофе выпьем, или ты торопишься? – Катя кивает на белые пакеты в моих руках, из которых торчат коробки с игрушками. – О! Что это? – Вытаскивает одну из них.
– Это подарки. – Забираю у нее из рук и возвращаю на место. – От кофе вынужден отказаться. Прости, спешу.
– На ночь глядя, да еще с детскими погремушками, – хмурится она и впивается в меня своими зелеными глазами. – Не к родителям ли, случайно? Мама говорила, Марк с супругой в гости приехали. Ты знаешь, я так давно не была у них…
– Нет, – честно отвечаю я, потому как врать не вижу смысла.
– Ты меня пугаешь, Дава, – бурчит она, ведя идеально черной бровью.
– Даже в мыслях не было.
– И кого же можно поздравить со счастливым событием? Пополнение у кого-то из твоих друзей?
Ее расспросы начинают напоминать допрос.
– Ты знаешь, – продолжает она, загадочно улыбаясь, – я уже тоже думала над этим вопросом. Семья, дети…
– Ну да. Кто-то думает, а кто-то берет и делает, – зачем-то озвучиваю я свою мысль.
Вчера ее родители намекали на брак. Сегодня она. По-моему, силки вокруг меня сужаются в геометрической прогрессии.
– Давид, у тебя кто-то есть? – спрашивает с наездом девушка.
– Катя, – терпеливо выдыхаю я. – Во-первых, какое это имеет значение? Во-вторых, я не должен перед тобой отчитываться. Точно так же, как и вести под венец после нескольких поцелуев.
– Ты что, обиделся? – насупливается она.
– Нет. И мне пора. Извини.
Огибаю девушку и выхожу на улицу. В душе гадко. И тошно. Спешу поскорее вернуться в машину. Когда сажусь, меня немного отпускает. Сейчас заеду по пути в продуктовый и домой.
Дом меня встречает теплом, уютом и женскими голосами. С кухни доносится запах свежей выпечки. Разуваюсь у двери и бросаю на вешалку пальто. Беру пакеты с подарками и несу их в гостиную, где моя домработница вместе с Дианой изучает инструкцию по сборке детской мебели.
– Здравствуй, Давид! – с улыбкой окликает меня домработница. – Мы вот вашу доставку приняли. Я уже даже инструменты с гаража принесла.
– Я вижу. – Смотрю на пластиковый чемоданчик. – Я не понял, Павловна, ты ведь заболела. Почему ты здесь? – Ставлю перед Дианой пакеты с детскими причиндалами, а сам возвращаюсь за продуктами.
– Да давление что-то с утра подскочило. К обеду полегче стало. Я и решила прийти. Не могла же я дать умереть вам с голоду, – выпаливает она.
– Раз уж ты здесь, то разбери-ка пока покупки, – киваю в сторону кухни и подхожу к Диане: – Привет еще раз!
Рядом с ней на диване стоят переноски с детьми. Они не спят. Даня куксится, а Аня пытается поймать ртом свою руку.
– Привет, – робко отвечает девушка. – Давид, не надо было так тратиться, – опять заводит она свою шарманку. Я как знал, что именно так и будет.
– Так. Стоп, – останавливаю ее на полуслове. – Давай мы обсудим это потом. Я страшно голоден. А когда я голоден, могу кого-то покусать. Да, Павловна? – повышаю голос, чтобы меня услышали на кухне.
– Это точно, – весело отвечает та, а Диана широко улыбается.
– Поэтому, женщины, сначала ужин, а потом кроватки! – Усмехаюсь и задерживаю взгляд на девушке. Не могу не оценить внешний вид своей гостьи. На ней надеты джинсовые шорты и голубая приталенная рубашка. Одежда не пошлая и не вычурная, но ей так идет этот образ! Я сразу представил ее на капоте джипа, мокрой, в пене. Такие фото я встречал в мужских журналах. Даже облизнуться захотелось. Я с трудом заставил себя не пялиться на нее, чтобы не смущать.
– Давид, – окликает меня помощница. – Мой руки, все готово!
– Иду! – отвечаю я и, глядя в глаза Диане, спрашиваю: – Поужинаешь со мной?
– Спасибо, – мнется она. – Меня Марьяна Павловна уже кормила.
– Тогда просто посидишь рядом. За компанию. А Марьяна Павловна за детьми присмотрит.
– Не знаю, – дергает плечами девушка.
– Павловна, присмотришь за мелкими, пока мы есть будем? – обращаюсь к женщине, а сам продолжаю смотреть на Диану.
– Конечно! – бодро отвечает женщина. – Две секунды. Только руки вытру и приду к ним.
Усаживаю Диану с собой за стол и заставляю ее взять хотя бы кусок пирога.
– Зря ты все это накупил, – говорит она, украдкой глядя на меня. – Мы ведь все равно здесь не надолго. И коляска эта… У меня дома есть для малышей коляска. Я на этой ценник видела. Может, сдать ее обратно?
Беру стакан и делаю глоток воды.
– Пусть остается. Одна будет дома, вторая здесь. Не надо будет возиться с ней туда-сюда.
Девушка опускает глаза, затем поднимает и смотрит на меня в упор:
– Давид, у меня в планах не было регулярно гостить у тебя. Спасибо, конечно, за твою доброту, помощь. И вообще… Я правда тебе очень благодарна. Но двое грудничков и задерганная мама – сомнительное счастье для холостяка.
– Все нормально. Я не ощущаю никакого дискомфорта, – уверяю ее.
– Так мне дискомфортно! – срывается ее голос.
Откладываю в сторону приборы.
– Аргументируй.
– Ты столько всего сделал со дня нашего знакомства, за такой короткий период времени, что во мне появляется чувство, – понижает голос, – будто я злоупотребляю твоей добротой.
Внутри поднимается раздражение. Скажи я ей сейчас правду, то через секунду от нее и след простынет. Отодвигаю от себя тарелку и поднимаюсь на ноги.
– Ой, я так не люблю это – удобно, неудобно. Главное – это комфорт твоих детей. Это первое, о чем ты должна думать.
– Какие истинные мотивы твоих поступков? – спрашивает Диана, тоже подскочив со стула, и подходит ко мне, когда я открываю посудомоечную машину, чтобы загрузить в нее тарелки.
– Дина… – От ее ковыряний я начинаю злиться. – Что ты хочешь от меня услышать? – тихо рычу я.
– Правду. – Складывает руки на груди.
– Если правду, то… – Сглатываю. – Я просто знаю, что поступаю правильно. И все.
Изумление проскальзывает в ее глазах.
– А еще я хочу сказать, что ты очень красивая девушка. И это тоже правда.
Ее щеки вспыхивают и становятся пунцовыми. Она выдыхает через рот. Ее темные омуты широко распахиваются. Боюсь представить, что сейчас происходит в ее голове.
– Приставать к тебе или совращать каким-то другим способом я даже и не думал, – заранее отвечаю на ее возможное предположение.
– В понедельник мы вернемся домой, – твердо произносит она.
– Если в доме появится тепло, – спокойно добавляю я.
Диана глубоко дышит. Она не выглядит испуганной и явно хочет мне что-то возразить. Поспорить. Благо Павловна вовремя подает голос:
– Ну что вы там, молодежь? Поужинали?
– Да. Спасибо! Было вкусно, – отвечаю я и продолжаю смотреть на Диану.
– Тогда отпускай сюда нашу мамочку, а то пупсики начинают капризничать.
Услышав это, Диана молча шмыгнула в гостиную.
Остаток вечера прошел в относительно тихой и спокойной обстановке. Я перенес комплект кроваток в комнату Дианы и собрал их там же. Домработница помогла прикрепить к ним мягкие бортики и застелить детскую постель. С Дианой мы больше не обсуждали острые темы. Она занималась детьми, разбила их вещи и покупки. Закончив свою мужскую роботу, я оставил их одних. Сегодня был тяжелый день, и всем нам необходимо отдохнуть.
Моя комната теперь на первом этаже. Я переехал в гостевую – так у Дианы с детьми будет больше места. Чтобы немного расслабиться, я принял душ, поиграл на планшете и даже почитал. Когда наконец-то пришло время ложиться спать, я выключил свет и даже скомкал под себя подушку. Но уже через пару минут понял, что уснуть этой ночью будет нереально. Поначалу сон попросту не шел. В голову лезли фразы из нашего с Дианой разговора. Потом я вспоминал, как узнал о своем отцовстве. Затем почему-то начал представлять Диану в разных пошлых интерпретациях. Я представлял, какая она нежная и трепетная в постели и какими вкусными должны быть ее поцелуи. Мне даже слышался ее голос и мое имя, срывающееся с ее губ во время оргазма. От этого накатывало возбуждение, а по коже пробегала мелкая дрожь. А потом, когда мои глаза начали потихоньку закрываться, началось бодрствование у детей. Они плакали то по очереди, то в унисон. Я слышал шаги по комнате. Диана пыталась их успокоить. Они затихали на короткое время, а потом снова начинали кричать.
Второй час ночи. Я не выдерживаю и поднимаюсь к ним. Для приличия тихо стучусь и тут же толкаю дверь вперед.
Просунув голову в проем между дверью и стеной, спрашиваю:
– Помощь нужна?
– Мы тебя разбудили? Прости.
Диана сидит в короткой пижамке. На руках Даниил. Аня в кроватке – ее девушка качает ногой.
Пробегаюсь глазами по острым коленкам Дианы и бедру. Тут же представляю, как буду покрывать ее ножки поцелуями. Как буду мягко покусывать эти бедра. Поднимаюсь взглядом выше и торможу на шелковой маечке, которая слегка прикрывает ее грудь. Сглатываю.
Закрываю за собой дверь и подхожу ближе.
– Почему они не спят?
– Даню вот уже какую ночь колики мучают. А Аня не спит за компанию. Мне иногда кажется, что она плачет, чтобы брата поддержать. – Диана устало прикрывает глаза.
– Давай я буду качать кроватку, а ты постарайся приспать Даню.
– Давай, – соглашается она.
Девочка и вправду засыпает очень быстро. А Даню мы несколько часов носим по очереди, чтобы он подольше помолчал и дал поспать хотя бы сестре. Под утро он сдается и тоже засыпает.
Диана ложится на кровать и прикрывает глаза, а я спускаюсь к себе. Как только моя голова касается подушки, меня вырубает за несколько секунд. Снов я не вижу. Ощущение, что проходит меньше минуты, как я тут же слышу звук будильника на телефоне. Со все еще закрытыми глазами я на ощупь нахожу телефон и полностью его выключаю. Мой мозг не готов просыпаться. Потом я вспоминаю, что сегодня с утра ко мне на прием должна прийти одна светская львица. На примерку виниров. С трудом заставляю свое тело подняться и выдвинуться на кухню. Сначала кофе, а потом умываться и все остальное.
