Текст книги "Разделяй и Властвуй (СИ)"
Автор книги: mari.kvin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
2
Марко вернулся домой раньше, чем предполагал. Разговор с Лукрецией прошел быстрее, чем он планировал, а она не рассказала чего-то, что могло бы быть для предвыборной кампании опаснее записи с изменой кандидата. Ему бы немного расслабиться, но на душе так и был странный неприятный осадок, который не позволял это сделать.
Марко дошел до своего кабинета, сел на диван и уставился на мини-бар. Ему хотелось выпить стопку виски, но он решил оставить рассудок чистым до возвращения Дарио. Марко на миг закрыл глаза, но так и чувствовал напряжение, сковавшее все тело, как цепями.
Вскоре он услышал шаги. Тяжелые. В тишине кабинета они казались оглушительными. Словно каждый бил по голове. Они становились все громче, но Марко так и сидел с закрытыми глазами, ожидая, пока шаги затихнут.
– Марко… – протянул Дарио, видимо, до конца не зная, как лучше начать, чтобы привлечь внимание. – Есть проблема.
Слова, которые Марко и ожидал услышать. Он открыл глаза и, встретившись взглядом с Дарио, кивнул, чтобы тот продолжил.
– Журналист Лучиано, – начал Дарио, поморщившись. Марко показалось, что даже название профессии тот произнес с неприязнью: – Орсо Умберто готовит серию статей, где кульминацией будет та запись, о которой, я, наверное, не в курсе, – с вопросительной интонацией продолжил Дарио и после еле заметного кивка Марко договорил. – У меня есть черновик, но там, кажется, ничего интересного: путь кандидатов, что они сделали для города – подобная чепуха.
– Напоминание, что Лукреция работала в команде Бартоло, – договорил Марко, поняв приблизительный ход мыслей.
– Это там тоже есть, – подтвердил Дарио.
– Статья при тебе?
– Да. Я не стал отсылать по почте. Все на флешке.
Марко указал Дарио на ноутбук. Тот на ходу полез в карман джинсов и, оказавшись у стола, плюхнулся на кожаный стул.
Марко все сидел, наблюдая за тем, как Дарио кликал по тачпаду. Коротко стриженный парень чуть за двадцать пять с небольшим шрамом на брови, одетый в черную майку и накинутую сверху бордовую рубашку в нелепый цветочный принт, казался странноватым на фоне массивного стола из темного дерева, шкафов из того же материала, пары кожаных кресел и дивана. Ничего из обстановки не кричало о чрезмерной роскоши, но итальянское качество от лучших мастеров чувствовалось сразу.
Марко мало кого допускал в свой кабинет дома, но на первую реакцию тех, кто все-таки переступал его порог, сразу обращал внимание. Некоторых сразу одолевала зависть, а их жажда власти тут же вспыхивала в глазах, кто-то восхищался, кто-то чувствовал себя неуверенно, но Дарио казалось не трогало ничего.
В свой первый раз он спокойно вошел, с праздным любопытством осмотрелся и сразу принялся слушать. Его не интересовала борьба за власть, роскошь, уровень доверия.
Марко казалось, что Дарио вообще плевать, где говорить с ним: в кабинете или в каких-нибудь доках. У него явно была четкая уверенность, что раз Марко так возился с ним, чтобы вернуть в Неаполь, то он этого достоин. Нет излишнего трепетания, излишней дерзости, попыток казаться круче или показного уважения.
Кажется, Дарио в любых обстоятельствах оставался просто собой. Выказывал уважение, не унижая при это себя. Они работали вместе уже несколько месяцев, и Марко ни разу еще не пожалел о сделанном в его пользу выборе.
– Вот, смотри, – вставая с кресла, сказал Дарио. – Писанина Умберто. – И снова эта неприязнь.
– Не любишь журналистов? – усмехнулся Марко, садясь в кресло.
– Да. И священников, – невозмутимо хмыкнул Дарио и с большей горячностью продолжил: – Первые лезут в каждую щель, а вторые живут в своем мирке и ссут в уши с блаженным лицом. Что хуже. Журналисты хотя бы не учат жизни, строя из себя святош.
Марко усмехнулся, подумав, какой священник так нагадил в жизни Дарио, но вопрос оставил при себе. Сейчас главное – это разобраться со статьями, обещающими проблемы.
Дарио обошел стол и уселся в кресло, молчаливо ожидая. Марко вернулся к статье, пытаясь прикинуть, сколько времени у него есть, чтобы минимизировать ущерб.
– Я взял тебя как капо, – заговорил Марко и, оторвавшись от экрана, тверже продолжил: – но мне нужно, чтобы ты сейчас был с Лукрецией.
Марко замолчал, ожидая, пока Дарио поднимает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Вскоре это произошло. Кажется, слова его не удивили. Наверное, он ожидал, что одной поездкой дело не закончится. Да и наверняка помнил разговор перед возвращением в Неаполь.
За верность и хорошо сделанную работу Марко, наверное, обещал самую высокую награду, которую когда-либо давал. Но и дал понять, что возьмет за это сполна.
– Она будет в восторге, – саркастично усмехнулся Дарио, видимо, вспомнив что-то, пока они ехали из Монтальчино в Неаполь.
– Это уже не твоя забота, – заметил Марко. – Если захочет что-то сказать, то пусть обращается напрямую ко мне.
Дарио кивнул, провел пальцами по подлокотнику кресла, о чем-то задумавшись.
– Мне держать ее подальше от Бартоло? – серьезнее спросил он.
Услышав вопрос, Марко вдруг подумал, что уже немного устал от того, сколько места в его жизни занимал Бартоло. Сначала предвыборная гонка, теперь еще и возвращение Лукреции. И дальше явно будет лишь хуже, но деться от этого никуда нельзя.
– Нет, мне это не нужно, – ответил Марко, снова переведя взгляд на статью. – Лукреция сама должна понять, что с Бартоло ей не будет счастья. Какой он человек. И поймет уже скоро. Я же не хочу, чтобы ее использовали в этой предвыборной гонке, в такой грязной игре. Она влюбилась. Все закончилось плохо. И незачем все делать еще хуже.
Дарио чуть нахмурился, видимо, пытаясь что-то понять. Марко взял паузу, давая ему время, и вернулся к статье. Но мыслей было уже слишком много и читать не было желания. Пусть кандидатов было пятеро, все понимали, что основная гонка развернется между Витторио Бартоло и Филиппо Дионизи, на которых и был акцент.
– Как скажешь, – согласился Дарио. – Буду следить за обстановкой.
Марко одобрительно кивнул, а его взгляд упал на ноутбук.
– Умберто, – продолжил Марко, закрыв крышку ноутбука. – Предупреди его, чем может закончиться его работа. Только один раз. Не послушается – разберись, чтобы о нем больше не было слышно.
– Понял, – кратко ответил Дарио.
– На этом все, – закончил Марко. – Привези завтра Лукрецию в ее галерею в Поззилипо. Мы обсудим свои дела.
– Ладно, – невозмутимо произнес Дарио, поднимаясь с кресла.
– И спасибо, – поблагодарил Марко, когда Дарио уже стоял в дверях.
Тот затормозил, обернулся и растерянно посмотрел на него, словно взвешивал собственные мысли, пытаясь понять, стоит ли спрашивать.
– Говори, – твердо произнес Марко. – Лучше сейчас решить все и ответить на все вопросы. Что у тебя на уме?
Дарио сделал несколько шагов вперед. Марко заметил, что это было медленнее обычного, словно Дарио выигрывал себе время для обдумывания.
– Если откровенно, – заговорил он с вопросительной интонацией, хотя Марко давно уже понял, что это не способ спросить разрешение, а извинение, если что-то прозвучит грубо: – я не очень понимаю суть ваших отношений, и это немного напрягает и мешает правильно расценивать возможные ситуации.
Марко выслушал Дарио и подумал, что его растерянность можно понять. Статус Лукреции прояснил бы, нужно ли закрывать глаза, если между ней и Бартоло снова что-то вспыхнет в безопасной для репутации обстановке, или это недопустимо, но, кажется, не было слов, чтобы емко объяснить его. Забота о ней противоречила тому спокойствию, с которым он относился к ее роману с Бартоло.
– Знаешь это чувство, когда ты видишь женщину, говоришь с ней и вдруг понимаешь, что она для тебя? Ее взгляды, мышление, образ жизни перекликаются с твоими, и ты понимаешь, что она будет твоей женой? – внимательно следя за реакцией Дарио, спросил Марко.
Тот на миг будто ушел в свои воспоминания. На лице появилось странное выражение спокойствия и горечи, которое с каждой секундой будто бы поглощало его. Марко казалось, что Дарио сейчас не с ним, не здесь, а где-то в другом месте. И он даже догадывался в каком.
– Думаю, понимаю, – с горечью ответил Дарио. Его взгляд стал еще более разочарованным. Будто он пребывал в хорошем сне, но будильник нагло выдернул его оттуда, вернув в менее приятную реальность.
– Лукреция еще не готова к браку. Даже к отношениям со мной. Но в конечном итоге она все равно станет моей женой. Мне все равно, какие отношения она строит до того, как мы будем вместе. У всех они были. Но я не хочу, чтобы интимные подробности этого были везде. Это хватит тебе в качестве ответа?
Дарио так и казался застрявшим где-то между сном и реальностью. Сам Марко вдруг тоже поймал фантом прошлого: Монтальчино, вилла Монтенелли, солнечный июньский день, женщина, которую он сможет любить и уважать, которая примет его роль в семье со всеми вытекающими.
– Более чем, – твердо ответил Дарио и вышел.
Марко услышал хлопок двери и продолжил на нее таращиться. Перед предстоящей встречей не следовало окунаться в воспоминания, но было уже поздно. Он как будто бы разбередил старые раны, но ощущал от этого лишь горечь от невозможности иметь сейчас ту гармонию, которую видел в будущем. До которой надо дойти сейчас, позабыв о раздражении, которое вызывал Бартоло, стоило лишь подумать о том, какое место он занял в жизни Лукреции.
Первостепенное – посадить его в кресло мэра. После этого он разберется с остальным.
Позже он уже ехал в Вомеро. За окном машины виднелись холмы, которые казались необычными у побережья. Милые улочки с ларьками, где торговали уличной едой, и популярные рестораны. Ларьки с сувенирами и дорогие бутики. Вомеро сочетал в себе средний и высокий класс. Не такой роскошный, как Поззилипо, не такой бедный, как Секондильяно. Именно поэтому семья Бартоло переехала сюда. Кандидат в мэры не должен отбиваться от народа, но должен помнить, что он мэр.
Марко въехал на площадь Фуга и припарковался. Наверняка в вип-зоне ночного клуба его уже ждали. Улица «Канал сокола Аниелло» славилась своей ночной жизнью. Самая длинная, самая многолюдная. Она была наполнена барами, ночными клубами и на ней было легко затеряться среди людей. Он шел пешком, не обращая внимания на гуляющих неаполитанцев и туристов. Все его мысли были сосредоточены лишь на встрече с Сандрой Бартоло.
Как Марко и думал, она уже ждала его. Стоя в вип-комнате, располагающейся над залом, она пила, судя по стакану и цвету содержимого, джин и через панорамное стекло наблюдала за людьми внизу. Ее рыжие волосы были завиты в локоны, фигуру подчеркивало красивое платье светлого оттенка, название которого Марко не знал.
– Я вернул Лукрецию в город, – сразу сообщил Марко, разглядев в отражении стекла лицо Сандры.
После его слов она поднесла стакан с выпивкой ко рту и, сделав глоток, повернулась к нему. В ее взгляде читалось явное недовольство из-за возвращения любовницы ее мужа, но все комментарии по этому поводу она мудро оставила при себе.
– И нам надо обсудить решение одной проблемы, – продолжил Марко.
Комнату освещали мерцающие вспышки света с танцпола. Голубые, розовые, серебряные. Они играли на лице Сандры, отражались от ее сережек, от бутылки джина и стаканов, стоящих на столике рядом, и делали атмосферу немного зловещей, играя с тенями вокруг них.
– Завтра вы встретитесь, – твердо произнес Марко. – И если хочешь, чтобы муж получил пост, то сделаешь то, что я скажу.
2.2. Лукреция. Прошлый год. Июль
Июль в Неаполе бил все температурные рекорды. Жара стояла такая, что тело будто горело изнутри. Даже кондиционер в ратуше не сильно помогал справиться с ней. Лукреция убрала волосы в высокий пучок, сняла льняную рубашку, оставшись лишь в топе на тонких бретельках и шифоновой юбке с разрезом, но все равно чувствовала себя в духовке.
К разгоряченной липкой коже прилипало все. И все мысли Лукреции последние несколько часов сводились к душу, что бы она ни обсуждала. Последние пару недель она буквально жила в ратуше, помогая с проектом Бартоло для Секондильяно. Музеем, рассказывающем о менее красивой стороне Неаполя словами местных жителей.
Деньги туристов в казну и в малый бизнес местных, занятость для тех, кто ищет что-то еще, новые рабочие места – казалось, что в выигрыше все. Лукреция сидела на полу, вытянув ноги, смотрела на множество документов, в которых кабинет Бартоло буквально тонул, и чувствовала небывалое воодушевление от причастности к чему-то настолько завораживающему.
– Думаю, что Марко останется довольным, – заговорила Лукреция, просматривая план дня открытия. – Я в полном восторге. Мы проделали огромную работу, Витторио.
Лукреция посмотрела на изможденного от жары Бартоло. Верхние пуговицы его сорочки были расстегнуты, рукава закатаны по локоть, а ботинки и носки он снял, как только началась сиеста. Они сидели в его кабине вдвоем, и Лукреция испытывала противоречивые чувства от этой мысли. Ее не должна так будоражить мысль, что она осталась наедине с женатым чиновником. Пусть он был мил, интересен, умен, привлекателен и искренне желал помочь Неаполю, много работая для этого.
– Действительно. Как смотришь на то, чтобы отпраздновать? – с улыбкой спросил Витторио, подойдя ближе и наклонившись.
Лукреция рассматривала его лицо. Чистый добрый взгляд, обезоруживающая улыбка – казалось, что ничто в мире сейчас не испортит ему настроения от того, что они делали. Жара – сущий пустяк. Как и большое количество работы.
– Где-то здесь должно быть шампанское, – продолжил Витторио и более лукаво добавил: – Холодное.
К Лукреции закралась мысль, что это плохая идея. Одно дело распивать шампанское всей командой, другое – наедине с начальником в пустом кабинете, когда почти все сотрудники покинули ратушу.
– Думаю, что один бокал не навредит, – согласилась Лукреция.
Ей казалось, что произнеси она это вслух, то сможет убедить себя в искренности сказанного, но чуда не произошло. Витторио удалился за шампанским и бокалами, а она так и осталась сидеть на полу в окружении бумаг, смеясь из-за того, что направился он босиком.
Хлопок пробки, брызги, смех.
Витторио неуклюже отфутболивал ногой листы, стараясь их не испортить, но было поздно. Махнув на это дело рукой, он уселся рядом с Лукрецией на пол и начал разливать шампанское.
– За наше сотрудничество,– салютуя бокалом, начал Витторио и с долей изумления и восхищения продолжил: – Признаться, я удивлен, что ты с таким энтузиазмом отнеслась к работе.
Лукреция поняла, что Витторио сейчас смотрел лишь на нее. Что она была единственной, за кого его взгляд так пытливо сейчас цеплялся. И это ощущение будоражило еще больше. Казалось, что, как и пузырьки в шампанском, внутри нее все бурлило, предвкушая что-то неизведанное.
– Признаться, я тоже, – ответила Лукреция, улыбнувшись. – Учитывая все обстоятельства, не ждала такого рвения от тебя…
– Мы приятно друг друга удивили, – заметил Витторио. – За сотрудничество и за нас.
Раздался звон бокалов, Лукреция пригубила шампанское и снова обернулась к Витторио. Он игрался с бокалом, смотрел, как шампанское омывало стеклянные стенки, и явно о чем-то задумался.
– Все в порядке? – уточнила Лукреция.
– Да, – сразу ответил Витторио. – Просто немного волнуюсь из-за открытия. Секондильяно – специфичное место для туризма… Сама понимаешь.
– Да, понимаю, – подтвердила Лукреция и сделала новый глоток. – Но Марко обещал, что туристам там ничего грозить не будет. Уверена, что у него все под контролем. Люди начнут ходить, все будет благополучно. Это быстро разнесется. И все будет в порядке…
Витторио кивал, пока она говорила. Лукреция смотрела на него: на майку под сорочкой, которая выглядывала из-под расстегнутых верхних пуговиц, на жилистые руки, красивые длинные пальцы, сжимающие ножку бокала, и снова думала о душе, чтобы остудить себя.
– Вы с Марко близки? – вдруг спросил Витторио, от чего Лукреция почувствовала себя в огне.
Как будто бы оказалась в центре костра, от того, с каким интересом он задал вопрос. С каким нетерпением смотрел на нее, ожидая ответа. Порочная мысль, а был ли Витторио так же взбудоражен тем, что они остались наедине, пришла следом, и от этого стало еще больше не по себе.
– И да, и нет… – ответила Лукреция, ставя бокал на пол. – Я знаю его всю жизнь, но… Марко всегда был лучшим другом Санто. Мы часто виделись, но у нас никогда не было общих интересов. Я оканчивала начальную школу , когда он был уже в старшей. Как ты понимаешь, у нас было мало тем для общения. И так всю жизнь. Но… в наших семьях поощряются браки для укрепления власти, связей, объединения семей. С ранних лет все обсуждали наш возможный брак и… наверное, рано или поздно так оно и будет. Человек не из нашего мира просто не сможет выжить в нем. Даже просто понять и разделить все.
Витторио хмыкнул, отпил шампанского, Лукреция уставилась на стену впереди себя. Может, не стоило все так вываливать на Витторио? Чего она вообще хочет?
– Между нами нет никаких договоренностей и обязательств. У нас не было даже свиданий. Тем более чего-то большего… Мы просто общаемся… – добавила Лукреция, с интересом смотря на Витторио.
– Со временем разница в возрасте стирается, – заметил он. – Одиннадцать и восемнадцать – ощутимо, но двадцать четыре и тридцать с небольшим уже ерунда.
– Полагаю, что да, – согласилась Лукреция. – Взять хотя бы нас. У нас примерно те же цифры.
– А еще у тебя стикеры прилипли к лопаткам, – усмехнулся Витторио.
Лукреция хмыкнула на эту попытку перевести тему, но подумала, что это к лучшему и обернулась, чтобы рассмотреть, что к ней прилипло на этой раз. Но несколько попыток результата не принесли.
– Позволь, – попросил Витторио.
Лукреция почувствовала, как его горячие пальцы коснулись ее кожи. Как подушечки провели по тому месту, где был стикер, видимо, стирая с нее клей. Огонь, в котором она горела, стер ее начисто, оставив за собой лишь горстку пепла.
Лукреция уже смотрела на Витторио, который был возле нее. Всего лишь в жалких сантиметрах. Нижняя губа немного более пухлая, чем верхняя, легкая щетина, дыхание, пахнущее шампанским. Чувствовала, как он наклонялся все ближе. Как коснулся ее губ: нежно, осторожно, словно спрашивал разрешение.
Лукреция приоткрыла рот, впуская язык Витторио, чувствуя пульсацию по всему телу от того, как он ласкал ее губы своими, захватывал, слегка оттягивая, и тут же будто извинялся за возможно причиненную боль, нежно поглаживая места укуса.
Его ладонь легла ей на щеку: осторожно, но твердо. Пальцы гладили кожу, при этом удерживая так, чтобы она не отвернулась. И все было бы неплохо, если бы в голове назойливо, отравляюще не крутилась бы одна мысль:
– А… Сандра?
Лукреция пробормотала так неотчетливо, на миг оторвавшись от губ Витторио, что засомневалась, понял ли он вопрос. На миг Витторио замер и большим пальцем провел по губам Лукреции: нежно, трепетно, словно касался хрупкой статуи, которая может рассыпаться от любого неосторожного движения.
– Браки в политике мало отличаются от ваших, – горько заметил Витторио. – Мой больше из-за выгоды, чем по любви. И ты, Лукр…
– Вито!
Женский голос заставил Витторио отпрыгнуть от Лукреции. Цокот каблуков. Стук в дверь. Миг, и в проеме уже стояла рыжеволосая женщина около тридцати.
– Сандра! Не ожидал тебя увидеть, – воскликнул Витторио, поднимаясь на ноги.
Лукреция так и сидела на полу, чувствуя бессилье, чтобы подняться на ноги. Витторио и Сандра начали говорить. До Лукреции долетали отрывки их беседы о проекте в Секондильяно, его завершении, поводе для праздника, но полностью на ней сосредоточиться не получалось. Лукреция смотрела на Сандру в белом платье с запахом. Вырез в форме буквы «V» подчеркивал красивую шею и грудь, вырез юбки – стройные ноги.
Сандра Бартоло казалась одной из самых красивых женщин, которых Лукреции доводилось видеть. Волосы медного оттенка были убраны в высокий хвост, зеленые глаза с интересом смотрели на нее, а лицо казалось таким свежим, словно жара ее не касалась.
– Приятно познакомиться, – поднявшись, ответила Лукреция, увидев, что Сандра протягивала ей руку.
– Взаимно, – сдержано ответила она, еле заметно улыбнувшись.
Лукреция почувствовала себя дурно. Жара, алкоголь, возбуждение, изумление смешались в коктейль, от которого на ногах держаться было все сложнее. Она представляла Сандру типичной скромной женой политика, одетой строго, но со вкусом, а перед ней оказалась шикарная женщина, которую явно не стоило недооценивать.
