Текст книги "Все твои раны (СИ)"

Автор книги: Mari Red

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Посидим в районе Свитавы не дольше недели, я думаю, – сказал Юрген, застёгивая разгрузку поверх бронежилета. – Нужно, чтобы еще немного подморозило. А то плыть по ревенской грязи как-то не с руки.

– По картам вопросов нет? – спросила его Анна.

– Никак нет. Задание не из самых сложных, будь спокойна, Сирена.

– Если что-то срочное – докладывайте сразу в штаб по радиосвязи.

– Есть, лейтенант, – улыбнулся Юрген.

Он пожал Анне руку, затем взвод начал загружаться в бронемашину, которая уже ждала в колонне. Анна наблюдала за ними, сложив руки за спиной. На этот раз ДРГ собиралась пробраться вглубь Ревены на пятнадцать километров, чтобы рассмотреть лагерь пехоты и заминировать пару дорог. Конечно, информация об этой операции давно уже поступила ревенскому командованию, наготове были сапёры, а основные силы переброшены из лагеря на временную стоянку.

Проводив взглядом удаляющуюся колонну техники, Анна направилась в штаб, чтобы заполнить все необходимые документы о ротации.

Еще на лестнице Анна услышала, как хлопнула дверь кабинета главнокомандующего, и в следующую секунду навстречу вышел Хенрикссон. Он быстрым шагом спустился по лестнице, держа в руке какую-то папку, и словно не заметил Анну, которая отдала ему честь.

Штефана в кабинете не оказалось. В последнее время он часто бывал в командном пункте, оборудованном в подвальном помещении, и слушал переговоры связистов с границей. Стараясь не шуметь, Анна прошла к столу. На нем лежал толстый блокнот с вложенными внутрь листочками и бумажками. Анна осторожно раскрыла его. Почерк Штефана был угловатым и неразборчивым. Это были наброски речи для всеобщего построения. Пролистнув пару страниц назад, Анна увидела какие-то цифры и названия населенных пунктов Ревены. Даты прогнозируемого захвата территорий? Анна решила на всякий случай переписать эти данные себе. На другой странице блокнота были написаны в столбик названия городов и деревень Ноленсии и жирно перечеркнуты, так, что бумага даже немного порвалась. Перечисленные районы находились на севере Ноленсии и пока в них не велись боевые действия. Анна пока не могла объяснить смысл этих записей, но всё же старательно их скопировала.

Жизнь шла своим чередом. Анна привыкла к новой должности советника, к которой невольно добавились обязанности задушевного собеседника Штефана. Иногда полковник звал ее к себе на чашку чая при свечах. Анна в основном слушала, как Виктор мечтательно строит планы о победе Ноленсии над мировым злом и о всеобщем счастье в новом мире, где не будет войн.

– Подумай вот о чём, Эмма, – говорил Штефан, отодвинув в сторону надоевшие за день бумаги и расслабленно развалившись за столом. – За последние два века человечество совершило такой скачок в прогрессе, какого не было в предыдущие тысячелетия. И за это же время произошло три мировых войны. Последняя из них – ядерная… Люди изобретали не только машины, компьютеры и вакцины. Они изобретали пистолеты, танки, бомбы… Находили всё новые и новые способы уничтожать себе подобных. В конце концов, всё привело к закономерному исходу.

– С этим я согласна, – сказала Анна. – Но лекарства? Почему ты против них?

– Понимаешь, медицина – самая гуманная наука из всех – принесла, наверное, больше горя, чем болезни. Врачи научились вытаскивать с того света тех, кому давно суждено было умереть. Закономерный итог – людей стало много! Настолько много, что они начали фанатично истреблять друг друга… Я уже говорил об этом. Видишь ли, Эмма, чем меньше людей – тем ценнее становится каждый человек. И счастливее.

Анна слушала речи Виктора и ловила себя на пугающей мысли, что считает его отчасти правым.

***

Зима выдалась на редкость отвратительной. Иногда выпадало немного снега, но уже через несколько часов вместо него под берцами хлюпали грязные лужи, а с неба моросил мелкий противный дождь. Когда свободные от работы часы совпадали с нормальной погодой, Анна переодевалась из штабной формы в свой старый камуфляж и шла на стрельбище. Это были остатки разбитого войной здания – три стены, уже порядком изрешеченные пулями разных калибров. На стенах были нацарапаны мишени, иногда во время занятий сюда притаскивали деревянные фигуры, изображавшие вражеских солдат. Стрельбище располагалось недалеко от хозблока, в дальней части военной базы. Анна не хотела терять навыки стрельбы, а еще это было одно из немногих занятий, которые по-настоящему доставляли ей удовольствие.

Взяв пистолет или свою любимую винтовку, она наслаждалась тем, как клацают, бряцают механизмы оружия, как приятной тяжестью ощущается в руках суровый металл, как его кисловатый запах смешивается с запахом жженного пороха, и как уверенно чувствовала себя Анна, управляясь с такой вещицей, которая – смерть для одного и защита для другого.

Анна была сосредоточена на отстреле мишеней и лишь краем глаза заметила, что на стрельбище появились трое солдат. Пока они копошились позади, подготавливая оружие, Анна положила винтовку на обломок бетонного блока и выпрямилась, разминая плечи. Она уже собиралась уйти, но внезапно ее схватили сзади, зажав рот.

Анна понимала, что против троих крепких парней она бессильна. К пистолету в кобуре было не дотянуться, ведь ее руки прижали к телу мертвой хваткой. У себя над ухом она слышала тяжелое дыхание и мерзкое похихикивание. Чья-то рука потянулась к застежке ее куртки, когда где-то недалеко послышался знакомый звук мотора «Амалии». Анна собрала все силы и резко дернула головой. В ту секунду, когда ее рот оказался освобожден от руки мерзавца, она успела выкрикнуть:

– На помощь!

Ругнувшись, солдаты швырнули ее на землю и что было духу помчались в противоположную от хозблока сторону. Анне почти сразу удалось принять сидячее положение. На щеке жгло ссадину – она приземлилась на один из бетонных обломков. Внутри также всё полыхало от ярости. Она взглянула вслед удаляющимся воякам, и одна долговязая фигура показалась ей очень знакомой.

– Камил… – злобно процедила Анна.

В этот момент к ней подбежал Бруно.

– Ты в порядке? – он помог Анне подняться и теперь внимательно рассматривал ее лицо.

– Я в норме. Ты вовремя приехал.

Бруно посмотрел в ту сторону, куда побежали солдаты, но их уже и след простыл.

– Приехал бы еще раньше – навалял бы им! Упыри, животные…

– Думаешь, мы вдвоем бы справились с тремя? – усмехнулась Анна, беря свою винтовку. – Пойдем.

Пока они шли к машине, Бруно заботливо придерживал Анну за локоть.

– Точно помощь не нужна? Могу до госпиталя подвезти, – он кивнул на свой пикап, но Анна лишь благодарно похлопала его по плечу.

– Бруно, не волнуйся и занимайся своими делами. Разве что забери вот это.

Она достала из нагрудного кармана сложенный лист бумаги со свежими разведданными. Распрощавшись с Бруно, она поспешила в штаб.

Анна столкнулась со Штефаном прямо около его кабинета. Увидев ее расцарапанное лицо, он нахмурился.

– Что с вами, лейтенант?

– Всё в порядке, полковник, я… поскользнулась.

Анна хотела обойти его, чтобы улизнуть к себе в кабинет. Сейчас ей не очень-то хотелось с кем-либо разговаривать, но Штефан неожиданно выставил в сторону руку, преграждая ей путь.

– Зайди, – он слегка подтолкнул ее в направлении своего кабинета.

Анна опустилась на стул сбоку стола, где она обычно сидела на совещаниях и чаепитиях. Штефан расположился рядом и молча смотрел на нее. Анна избегала встречи с его взглядом. Наконец, устремив взгляд в столешницу, она произнесла:

– На стрельбище трое солдат схватили меня… Не знаю, что они хотели сделать… Приехал водитель, Бруно, и они убежали.

– Ты их знаешь? Из какой они роты? – спросил Штефан таким тоном, что по спине у Анны пробежал холодок.

– Я не разглядела их лица. Полковник… Ничего страшного не произошло. Разрешите пойти и привести себя в порядок?

– Не разрешаю.

Анна молча уставилась на Штефана, который подошел к небольшому шкафу в углу кабинета, достал оттуда кусочек бинта и маленький темный пузырек. Он открутил крышечку и смочил содержимым бинт. Запахло спиртом. Виктор промокнул ссадину на лице Анны, и она дернулась, зашипев, поскольку щеку пронзила резкая боль.

– Тише… – Штефан придержал ее лицо другой рукой, продолжая очищать рану.

Закончив, он положил перед Анной листок бумаги и карандаш.

– Опиши все приметы подонков, которые запомнила. Я возьму расследование этого инцидента под личный контроль.

Анна машинально взяла карандаш и склонилась над бумагой.

– А что с ними будет?

– В расход, – без колебаний ответил Штефан, но тут же сам себя перебил: – Нет, нет, в штрафную роту. Пусть хотя бы пользу принесут… В любом случае, они смертники.

– Смерть? То есть это будет адекватным наказанием за…

– Покушение на преступление – тоже преступление. Я выступаю решительно за суровое и показательное возмездие. В назидание остальным, – полковник встал посреди кабинета, сложив руки на груди. – Далеко не у всех есть совесть. Но почти у каждого есть более надежный внутренний тормоз – страх.

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ворвался один из офицеров.

– Полковник, у пограничного пункта Свитава серьезный бой! – выпалил он, запыхавшись. – У нас потери, похоже, Ревена вздумала идти на прорыв!

Анна и Штефан одновременно вскочили с мест.

– Сейчас же организуй подкрепление! – отдал приказ Виктор.

– Там мой взвод! – выдохнула Анна и рванулась к двери, но Штефан больно схватил ее за локоть.

– Думаешь, я пущу тебя туда?

– Думаешь, я буду тебя спрашивать? – прорычала Анна, вырвала руку из его хватки и выбежала из кабинета.

========== Глава 9. Сердце из алмаза ==========

Анна почти на ходу заскочила в одну из бронемашин, которые ехали к границе. Следом отправлялась внушительная колонна тяжелой техники, но она ползла слишком медленно, а маленькая проворная «коробочка» могла домчать до места боя за полтора часа.

В бронемашине оказался командир пятой артиллерийской роты и несколько сержантов. На полпути Анне удалось уговорить экипаж, чтобы ей позволили выйти на радиосвязь со Свитавой.

Древний динамик рации издавал невыносимый треск, в эфир врывались протяжным шипящим гулом звуки отдаленных взрывов.

– Свитава, это Сирена! – повторяла Анна в микрофон уже в десятый раз, но голоса солдат с передовой едва можно было различить среди посторонних шумов.

– Сирена, слышу вас! – наконец, внятно ответили на том конце эфира.

– Наша ДРГ пропала где-то в вашем районе, вы что-то знаете?

– Они укрылись в соседнем блиндаже. Здесь очень плотный огонь. Пока не придет подкрепление – мы можем только сидеть и ждать.

Расслышать дальнейшие реплики было невозможно – сигнал прерывался ежесекундно, а вскоре и вовсе пропал.

Когда бронемашина подъехала к границе, уже издалека были слышны частые взрывы мин и стрельба. Приехавшие офицеры и солдаты первым делом поспешили в полевой штаб, наскоро сооруженный из темно-зеленых армейских палаток в относительно безопасном месте на краю леса. Анна же незаметно для всех прошла пару сотен метров на запад и осторожно выглянула из-за пригорка, откуда открывался вид на поле боя.

На мертвой траве, вмешанной в грязь берцами, тут и там были разбросаны грязно-белые подтаявшие пятна снега, в некоторых местах приобретшие красноватый оттенок. Мимо пригорка в сторону лагеря двое медиков протащили прямо по земле раненого, который не подавал признаков жизни. На снегу остались алые следы.

Вдалеке были видны вспышки – Ревена вела массированный огонь по солдатам Ноленсии. Внезапно Анна услышала пронзительный свист, будто кто-то замахнулся огромным кнутом, и в следующую секунду в считанных метрах раздался оглушительный взрыв. Анна инстинктивно прижалась к земле, прикрывая руками голову. Сверху сыпануло мокрой землей.

Как только звон в ушах немного стих, Анна подняла голову. Примерно в сотне метров впереди располагался блиндаж, где должен был находиться ее взвод. Рядом с ним – гнездо пулеметчика, который отчаянно палил по ревенским позициям. Чуть позади, в окопе, залегли гранатометчики, выжидая подходящий момент для выстрела. Анна прикинула свой маршрут: можно было попытаться доползти до блиндажа, сделав небольшой круг – первый десяток метров скрыться за маленькими кочками, похожими на насыпи над кротовьими норами. Дальше ее укроет от огня низина, по которой она доберется до окопа, а по нему – прямиком в блиндаж.

Анна двинулась ползком и с иронией подумала, что весьма удачно сегодня была одета не в выглаженную штабную юбку. Местами потертому и вылинявшему камуфляжу не было суждено пережить этот день: водянистая грязь вперемешку с тающим снегом забивалась под рукава и очень скоро насквозь пропитала ткань.

Добравшись до блиндажа, Анна встретила там мотопехотный взвод из первой роты и своих разведчиков. Она прислонилась к укрепленной деревянными брусами стене, чтобы перевести дыхание и освоиться в полумраке. Грязная и мокрая ДРГ сидела у противоположной стены. Кого-то среди них не хватало.

К Анне подошел солдат-пехотинец с измазанным в саже и грязи лицом, от чего его глаза, казалось, неестественным образом светились.

– У нас уже двое убитых, четверых раненых увезли, а там на поле еще трое, не знаем, живы ли… До них не добраться.

– Когда они атаковали? – спросила Анна.

– Они контратакуют. Это мы атаковали первыми.

– Как мы? Кто приказал?

– Прямое офицерское начальство, кто же еще! – солдат сплюнул в сторону.

К разговору подключился Юрген:

– В шесть утра мы возвращались с вражеской территории после вылазки на разведку, и тут нашим мотопехотным поступил приказ захватить пограничный пункт Ревены. Наш взвод оказался между двух огней, еле добрались до этого блиндажа… Петра там осталась… Ее отбросило взрывом в овраг, вроде ранило сильно. А может и… – он замолчал на полуслове.

– Не понимаю… – нахмурилась Анна. – О планах атаковать мне должен был сказать Штефан.

Снаружи загремела канонада тяжелых орудий.

– Наши танки работают, – сказал пехотинец, кивнув в ту сторону, откуда, предположительно, доносились исходящие выстрелы.

Через мгновение весь блиндаж содрогнулся от разрыва крупнокалиберного снаряда где-то поблизости.

– Их танки, похоже, тоже подключились, – сдавленно проговорил Ренцо, инстинктивно прижимаясь ближе к полу.

Анна поднялась на ноги:

– Надо уходить отсюда. Артиллерия скоро всё здесь смешает с чернозёмом. ДРГ, за мной, я выведу вас к машинам. Пехота?.. – она вопросительно взглянула на солдата.

Тот покачал головой:

– Капитан приказал не покидать позиции. Так что мы остаемся, лейтенант.

Анна дождалась, пока канонада стихнет на время перезарядки орудий, и двинулась по окопам вместе с пятью подопечными. Они выбрались из траншеи и поползли по овражку, когда Анна услышала голос Штефана:

– Линнегор!

Полковник стоял с биноклем около пригорка, который скрывал его от ревенского огня.

Над головой Анны просвистела пуля, прилетевшая откуда-то слева. Солдаты Ревены стреляли с новой позиции.

– Всем пригнуться! – крикнула Анна. – Ползем по одному, максимально прижавшись к земле!

Она пропустила вперед разведчиков, которые успешно миновали кротовьи норы, и собиралась ползти следом, когда ее ступня провалилась в небольшую дыру в земле. Берц прочно зацепился за какую-то корягу. Анна безуспешно пыталась вывернуться, чтобы высвободить ногу и вместе с тем оставаться максимально незаметной для ревенцев. Краем глаза она увидела, как Виктор приближается к ней.

– Эмма, не двигайся! Я помогу!

– Лучше оставайся там, – выдавила Анна сквозь зубы, чувствуя, как коряга, насквозь пробившая кожу ее берца, теперь раздирает ногу.

Но Штефан уже пробирался к ней ползком по грязи. Анна поняла, что сама действительно не сможет выбраться, а только еще сильнее поранит себе ногу. Она обессиленно уронила голову на сложенные спереди руки, уже не слишком заботясь о чистоте волос. Штефан вскоре оказался возле нее. Ему пришлось совсем немного приподняться, чтобы вытащить ногу Анны из ловушки, и в этот момент пуля с резким свистящим звуком впилась ему в грудь.

Штефан издал сдавленный вскрик и рухнул на землю, зажимая рукой кровавое пятно, расползающееся по правой стороне кителя.

– Чёрт! Виктор!

Анна на автомате схватила его за руку. Она прислушалась, высчитывая время, когда ревенский стрелок будет перезаряжать оружие.

– Нужно быстро бежать. Сможешь?

Тяжело дыша, Штефан кивнул.

– Сейчас!

Анна подхватила его под руки, и они преодолели оставшиеся метры до пригорка. К Виктору сразу же подбежали медики.

***

Атмосфера в военном госпитале царила тяжелая. Отовсюду слышались стоны и крики боли, уставшие врачи и медсестры озабоченно сновали между койками. Палат в госпитале не хватало на всех прибывших раненых. Пару десятков пациентов лежали в большом холле на привезенных из казарм кроватях, которые отгородили от остального пространства, занавесив старыми посеревшими простынями.

Анна стояла у двери в одну из палат вместе с женщиной-врачом. Доктор вытерла краем белого рукава выступившие на лбу капельки пота и сказала:

– Если бы не было задето легкое, я бы взялась дать какой-то позитивный прогноз. Мы можем только зашить рану, как-то продезинфицировать и наложить повязки. Нет ни антибиотиков, ни обезболивающих, – врач устало вздохнула. – Он как будто не думал, что во время войны понадобятся нормальные лекарства.

– Он не думал, что они понадобятся ему… – Анна покосилась на дверь палаты. – Когда его можно будет увидеть?

– Не сейчас. Простите, лейтенант.

Доктор скрылась за дверью, плотно закрыв ее за собой. Анна не стала задерживаться в этом помещении, наполненном плотным запахом спирта и еще какой-то дряни, от которой становилось дурно.

Придя в штаб, она переоделась в чистую форму и кое-как отмыла в жестяном тазу волосы от присохшей грязи. К тому времени, как Анна вернула себе приличный вид, на Альгус начали опускаться ранние зимние сумерки. Лампы в коридорах штаба еще не включали, поэтому было заметно, как сквозь щель из-под двери в кабинет Штефана прибивалась полоска электрического света.

Анна отворила дверь и остановилась на пороге. Хенрикссон, развалившись в кресле главнокомандующего, достал из ящиков стола документы и теперь увлеченно копался в них.

– Что вы делаете? Он разве разрешил вам рыться в его столе? – Анна решительно подошла к полковнику.

– А он разве физически сейчас способен на это? – ответил Хенрикссон, даже не подняв на нее взгляд.

– Это бумаги под грифом «Секретно», зачем вы их достали?

Анна протянула руку, чтобы забрать стопку документов, но Хенрикссон резко схватил ее за запястье и припечатал ее ладонь к столу.

– Видишь ли, милочка, я заместитель, и я замещаю, – произнес он нарочито спокойным тоном, слегка наклонившись к Анне и сверля ее глазами. – А ты всего лишь советник, ты только советуешь. Усекла?

Анна зыркнула на него, до скрипа сжав зубы. Полковника, похоже, совсем не заботила сохранность ее руки.

– Командир будет недоволен, – сказала она.

– Сходи и порыдай у его кровати, подержи его за руку. Но не мешай мне работать.

Анна вырвала ладонь из хватки Хенрикссона и быстро вышла, гремя берцами по полу.

***

– Я не понимаю, что случилось сегодня на границе, – задумчиво сказала Анна, сидя рядом с Бруно на ящиках у стены амбара. – От наших не было никакого предупреждения, да и здешние сказали, что атаковали первыми. Но приказ отдал не Штефан…

– Кто же тогда?

– У меня есть одна догадка, нужно еще поработать в этом направлении… – Анна замолчала, глядя на отдаленные огни в окнах штаба и прислушиваясь к голосам, которые ветер доносил от гаражей. Затем она продолжила чуть тише: – Бруно, мне нужна твоя помощь. Я должна тайно попасть в Ревену.

– Умом тронулась?

– Нужно достать лекарства. В госпитале ничего нет, кроме спирта и бинтов. А у него серьезная рана, легкое повреждено…

Бруно смотрел на свою соратницу так, будто ее внезапно охватило помешательство.

– Ты собралась его спасать?

– Бруно, пожалуйста! – Анна взглянула на него с мольбой в глазах. – Нужно не дать Штефану умереть. Хенрикссон копает под него, и в случае его смерти займет его место. А у меня с ним не складываются отношения. Тогда всей нашей операции конец.

Помолчав мгновение, Бруно вздохнул:

– Ладно. Что тебе нужно?

– Гражданская одежда, деньги и прикрытие.

– Понял. В два часа ночи подберу тебя на северной дороге.

В оговоренное время Анна незаметно покинула территорию воинской части, пробравшись в дыру в бетонном ограждении. На дороге ее ждал Бруно на машине.

Пока они ехали в сторону границы, Анна переоделась в неприметную гражданскую одежду. Бруно где-то удалось достать неплохое кашемировое пальто и зауженные брюки – по его словам, гражданские в Тулааре только такое и носили. Впрочем, Анна уже столько лет не интересовалась модными тенденциями, даже когда таковые вновь стали заботить переживших бомбардировки людей, – что ей было всё равно.

Бруно остановил машину на лесной дороге.

– Дальше сама. Шум мотора могут услышать пограничники.

Взявшись за ручку, чтобы открыть дверцу, Анна сказала:

– Рассчитываю, что перейду границу обратно около семнадцати часов. Нужно будет дождаться темноты. Надеюсь, никто из офицеров не хватится меня за это время. – Она поразмыслила несколько секунд. – На рассвете найди Юргена и скажи, что я на границе по заданию Штефана. Место можешь не уточнять.

– Хорошо. После пяти встречу тебя на этом же месте.

Еще около часа Анна шла по лесу. В этих местах она не раз бывала, когда ходила на разведку. Снег почти весь растаял, а ночью легкий мороз сковал грязь, и это было как раз кстати, чтобы незаметно перейти границу, не оставив следов и не запачкавшись.

Когда забрезжил рассвет, Анна добралась до ближайшего ревенского приграничного города Кодоллума. Даже в этот сонный час было заметно, как бурно в Ревене кипели восстановительные работы. Конечно, здесь их темпы были несравнимы со столицей Тулааром, но даже этот небольшой городок уже был похож тот мир, который Анна помнила с довоенных времен: ровный асфальт на улицах, цветочные клумбы, свежевыложенная брусчатка на тротуарах. Несмотря на зиму, город оставлял впечатление ухоженного.

Пока Анна бродила по улицам, рассматривая всё вокруг, Кодоллум просыпался. Открывались магазины, на дорогах появлялся транспорт, люди спешили по своим делам – бодрые и невыспавшиеся, веселые и хмурые, сосредоточенные и мечтательные.

От голода начинал бунтовать желудок, и Анна решила зайти в ближайший супермаркет, чтобы взять чего-нибудь перекусить. Около кассы она заметила выставленную табличку: «Дорогие покупатели! Транспортерная лента временно не работает. Просим прощения за неудобства». Анна невесело усмехнулась про себя, вспомнив, сколько неудобств приходится терпеть тем, кто живет всего в нескольких десятках километров отсюда, по ту строну границы.

Она коротала световой день, гуляя по улицам и время от времени отдыхая в парках. Когда на пути попадался большой торговый центр, Анна непременно заходила туда и долго изучала лоснящиеся витрины.

Около входа в магазин одежды толпился народ. Рядом со стеклянной дверью, над которой возвышалась арка из воздушных шариков, промоутер вещал в микрофон что-то о супервыгодной акции. Анна вошла в торговый зал. Повсюду на стенах были развешаны огромные зеркала во весь рост. Она подошла ближе, пристально вглядываясь в собственное отражение.

Поправить несколько выбившихся из прически прядей, затянуть съехавший пояс пальто на талии – и фигура в зеркале стала обыкновенной молодой леди, не отличающейся от сотен таких же вокруг. Анна, словно в наваждении, продолжала смотреть на себя. До шестнадцати лет она не носила таких элегантных вещей, считая их слишком «взрослыми». А потом ей пришлось повзрослеть слишком стремительно – и больше она не носила ничего, кроме грубого камуфляжа. И даже не заметила, как встретила свой двадцать четвертый день рождения – кажется, в каких-то залитых талой водой окопах.

Она приблизилась еще, так, что на зеркале появился запотевший след от ее дыхания. Нет, эта леди всё же отличалась от тех, что сновали вокруг, увлечённые закупкой тряпья. Ее глаза были необычайно яркими – такими, какими бывают только глаза солдата на поле боя. Глаза воина, который каждую секунду готов встретить смерть, сияют ярче ограненных алмазов. Они словно уже видят то, что ждет его по ту сторону. И кажется, что если смотреть в них долго, станет видно его сердце, яркое, словно бриллиант, и нерушимое, как дикий алмаз.

– Вам помочь?

Из-за плеча Анны выглянула невысокая девушка-консультант с бейджем на униформенном жилете.

– Нет. Извините, – пробормотала Анна и поспешила выйти на улицу.

В послеобеденный час она обошла несколько аптек и набрала столько лекарств, сколько можно было протащить в сумках через границу. Начинали сереть сумерки. Анна села на автобус и доехала до развилки, от которой пришлось идти пешком еще не один километр. В Ноленсию она вернулась уже проторенным путем и, встретившись в лесу с Бруно, отправилась на его пикапе в воинскую часть.

***

В полутемных коридорах госпиталя почти ничего не изменилось за время ее отсутствия. Разве что освободилось несколько коек в холле. Анна догадывалась, куда подевались эти раненые. И по мере того, как она приближалась к палате Виктора, ее сердце необъяснимым образом ускоряло свой тревожный стук.

Он был жив. Около кровати горела керосиновая лампа, оранжевым светом озаряя его бледное лицо с чуть сведенными от боли бровями. Штефан не реагировал на происходящее вокруг, лишь учащенное поверхностное дыхание свидетельствовало о том, что он еще не сдался в руки смерти.

– Ему совсем плохо, – сказала врач, вошедшая в палату следом за Анной. – Горячка началась. Надеюсь, антибиотики, что вы принесли, помогут.

Доктор принялась хлопотать около Штефана, подключая капельницу.

– Распределите лекарства среди раненых, которым они необходимы, – сказала Анна. – Если понадобится, я раздобуду еще.

Врач коротко кивнула, не отрываясь от своей работы. Она озабоченно пробормотала что-то себе под нос, окинула взглядом разложенные на столике медицинские принадлежности и, видимо, не найдя чего-то нужного, спешно вышла из палаты.

Анна приблизилась к койке. Ее взгляд на мгновение остановился на лице Штефана, затем скользнул на пятно крови, просочившееся через повязку на его правом боку и тонкие простыни, которыми он был укрыт. Лидер врагов лежал перед ней поверженным и беспомощным. Разум подсказывал Анне, что она, вроде бы, в этот момент должна была чувствовать ликование. Но его почему-то не было.

Протянув руку, Анна осмелилась прикоснуться к щеке Виктора, словно хотела убедиться, что он тоже излучает тепло, как другие живые существа. Под своими пальцами она ощутила болезненный жар и шероховатость от пробившейся сквозь кожу щетины.

Звук приближающихся быстрых шагов заставил ее одернуть руку. Как только доктор вернулась в палату, Анна поспешила в коридор.

Остаток вечера она провела в своем кабинете за написанием поддельных документов с ложными сведениями. Ими она собиралась незаметно заменить секретные бумаги, которые так заинтересовали Хенрикссона.

Последний засиделся в кабинете Штефана допоздна, и Анна также не спешила покидать свое рабочее место, прислушиваясь к тому, что происходит за стеной. Никаких существенных звуков, впрочем, оттуда не доносилось. Наконец, глубокой ночью хлопнула соседняя дверь, затем на лестнице раздались удаляющиеся шаги. Подождав несколько минут, Анна тихо вошла в кабинет главнокомандующего и зажгла свет. В воздухе витал отчетливый запах чего-то спиртного.

Брезгливо поморщившись, Анна приоткрыла окно. Поток холодного воздуха ворвался с улицы в помещение, всколыхнул занавеску и неприятно лизнул ноги. Анна принялась перерывать бумаги, лежащие на столе, в ящиках и шкафах. Вскоре она поняла, что секретные документы исчезли.

========== Глава 10. Все твои демоны ==========

Спустя два дня Штефан пришел в себя. Врачи уверяли, что угроза жизни миновала. Выкроив время между завтраком и инспекцией рот, Анна пришла навестить его.

– Доброе утро, полковник, – она сдержанно улыбнулась, закрывая за собой дверь.

Виктор выглядел обессиленным, но всё же смог улыбнуться в ответ. Анна остановилась у изножья кровати.

– Как ты?

– Не беспокойся, – тихо ответил Штефан. – Это далеко не первые мои раны.

– Мне тоже больно от твоих ран.

Анна сама не знала, зачем произнесла это. Около минуты они молча смотрели друг другу в глаза, и лишь затем Виктор спросил:

– Как дела в штабе?

– Хенрикссон хозяйничает. Он забрал секретные бумаги.

– Вот же старый хрен… – Штефан слишком резко дернулся и зашипел от боли, приложив ладонь к ране.

– Виктор… Тогда кто-то приказал нашим мотопехотным атаковать ревенский пограничный пост.

Штефан тяжело дышал, было видно, что каждый вдох причиняет ему боль.

– Это Оскар… Командир роты, которая ответственна за тот участок, лоялен к нему. Эмма, ты должна знать, что Хенрикссон давно предпринимает попытки построить свое государство в нашем государстве…

Ему было всё труднее говорить, и он закашлялся, прижав к губам кусок бинта, на котором остались капли крови.

– Виктор, не говори больше, – Анна выставила ладонь вперед. – Я собираюсь найти и подменить документы, которые унес Хенрикссон.

– Всё правильно. Ты молодец, – Штефан перешел на шепот.

Анне пришлось подойти ближе и слегка наклониться, чтобы слышать его. Полковник перевел дыхание и продолжил:

– В семь вечера Оскар запирает свою спальню и идет ужинать, он проводит в столовой не меньше сорока минут. Запасные ключи от каждой двери есть у Клары. Она в это время тоже идет в столовую, но дверь не запирает.

– Я всё поняла.

– Действуй.

– Есть, – Анна выпрямилась и, прежде чем покинуть палату, сказала: – Выздоравливайте, полковник.

По пути в штаб Анна встретила проезжавшего на машине Бруно. Пикап резко затормозил около нее, и высунувшаяся в окно водителя рука вручила Анне сложенную в несколько раз бумажку.

– Срочно. От генерала, – коротко сказал Бруно, и машина так же резко стартовала, чтобы двинуться дальше.

Анна молча сунула записку в карман и направилась в свой кабинет. Там, закрывшись, она развернула листок, который оказался письмом от Кауфмана.

«А. Прочти и сожги. До меня дошли сведения, что ты совершила рискованный поход через границу. Считаю необходимым напомнить, что любая неосторожность может стоить нам операции, а тебе – жизни. Виктор Штефан – безжалостный садист и убийца, помни об этом всегда. К.»

Анна с невозмутимым выражением лица вновь сложила листок.

Вечером Анна проследила, когда Хенрикссон и Бьёрн ушли в столовую. Она понимала, что рыскать в их комнатах придется почти наощупь, чтобы никто не увидел с улицы свет и ничего не заподозрил. Полагаться оставалось лишь на тусклые лампочки в коридоре, которые немного освещали комнаты через приоткрытые двери.