Текст книги "Долг чести (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– И к чему все это было рассказано? – удивленно спросила Наташа.

– К тому, что ты моя дочь, я и узнал тебя сразу, и по документам, увидев данные твоих родителей, сразу все понял, – ответил Василий Ильич, – Поэтому и какие-то родственные чувства, вроде жалости к дочери, желания сделать ей лучше, периодически просыпаются.

– Все это, конечно, хорошо, но мы с вами все равно чужие люди, – сказала Наташа, – Я пусть даже знала, что у меня мой папа неродной, но все равно считала и буду считать его своим близким человеком. А кто биологический отец, не столь важно.

– Естественно, чужие, – ответил Василий Ильич, – Однако, может быть, хотя бы парой писем в год обмениваться будем? Я к тебе уже привык здесь. Можно даже переписываться не как родственники, а как люди, работавшие некоторое время вместе.

– Хорошо, – согласилась Наташа.

На счастье Наташи, этот эпизод с оговором был последней неприятностью девушки в централе. В мае Наташа и Егор написали прошения о досрочном освобождении, но положительное решение было принято только в пользу Наташи.

В июне Наташа смогла вернуться в Калугу, а Егору пришлось ждать до полного окончания срока в первых числах сентября. Руководство централа посчитало невозможным простить ему попытки создания прокламаций, поэтому в характеристике указало, что молодой человек совершенно не ступил на путь исправления и не раскаивается. В Наташиной характеристике были перечислены все проступки девушки, однако, было уточнено, что Наташа раскаивалась с первых дней заключения и оказывала положительное влияние на остальных заключенных, что и стало решающим аргументом для суда.

В сентябре 1885 года, уже воссоединившейся семьей, обнимая дочь Тоню, Егор спросил Наташу:

– Наташа, я все понимаю. Было тяжело, скучали по дому, по дочери, по родителям, по брату и сестре, негласный надзор полиции… Но ответь мне на один вопрос: ты за агитацию или против?

– Категорически против, – ответила девушка, – И тебе не советую.

– Понятно, – ответил Егор, – А если меня снова посадят, ждать будешь?

– Буду, – ответила Наташа, – Но еще раз выручать таким путем не буду.

– Да ты что, Наташа, я бы никогда не стал тебя о таком просить, – смутившись, ответил Егор, – Давай тогда так договариваться. Если что – ты ничего не знала, но мешать мне ты не будешь.

– Хорошо, – ответила Наташа.

========== На грани разрыва ==========

Наступил октябрь 1885 года. Жизнь постепенно входила в свое русло, Наташа снова устроилась в больницу фельдшером, а Егор, подумав, пошел работать в аптеку. Трехлетняя Тоня была очень рада, что мама и папа вернулись из командировки, поэтому первое время не хотела отпускать родителей даже на полдня.

– Тонечка, доченька, маме на работу надо, – говорила Наташа, – Мама заработает денег, купит тебе новое платье.

– Не хочу платье, не уходи, – просила Тоня, – Я без тебя скучала.

– И я скучала, но вечером я вернусь и мы с тобой во что-нибудь поиграем, – отвечала девушка и, стараясь уйти как можно быстрее, чтобы дочь не начинала плакать, быстро собиралась и шла на работу.

Наташа часто вспоминала свою первую встречу с дочерью после девятимесячной разлуки и то, как обрадовалась ей Тоня.

«Обнимала, радовалась, что я приехала, спрашивала, когда приедет папа», – вспоминала Наташа, – «А я ей отвечала, что у папы в далекой больнице еще остались дела и он приедет только осенью. Забыла бы Тоня эту командировку, а то еще будет потом вспоминать, расспрашивать… Не хотелось бы обманывать уже подросшую дочь».

Так же Наташа нередко вспоминала свою встречу с родителями.

«Мама, с одной стороны, была очень рада меня видеть», – думала девушка, – «А, с другой стороны, практически сразу начала ворчать. Что я допрыгалась, что меня все-таки посадили, что надо было еще в столице выводы делать. А что я могла ей сказать, если действительно надо было в столице выводы делать? Нет, влезла туда, куда влазить не следовало. Сама во всем виновата, жаль, что Егорка мою точку зрения не разделяет и планирует и дальше заниматься агитацией».

В один из дней Наташа шла на работу и вдруг увидела следователя, который организовал ей условия и доказательную базу для столь мягкого приговора суда.

– Наталья Максимовна, – сказал он, подойдя к девушке – Я вижу, вы уже освободились.

– Да, освободилась, – ответила Наташа.

– А не хотите ли отблагодарить меня за то, что я вам помог всего год в централе отбыть, а не лет двенадцать минимум на каторге? – спросил он.

– Нет, Виталий Родионович, я с вами уже за все рассчиталась, – ответила Наташа.

– А не хотите ли теперь сделать так, чтобы я не сказал ни слова вашему мужу о том, почему вас осудили к заключению в централе, а не к каторге? – спросил следователь.

– Нет, не хочу, – ответила Наташа, – И вообще, я могу опоздать на работу, поэтому разговаривать с вами не желаю.

Погрузившись в рабочий ритм, Наташа забыла об утреннем разговоре, однако, вернувшись домой, девушка услышала неожиданную фразу от супруга:

– Наташа, давай поговорим.

«Рассказал, значит, все мужу», – подумала Наташа, – «Может быть, даже и приукрасил. Ничего, Егор даже если и обидится, то долго обиду держать не будет, простит меня».

Присев на кухне, Наташа сказала супругу:

– Хорошо, давай поговорим. А о чем?

– О Виталии, он ко мне в аптеку приходил, – сказал Егор, – Рассказал все то же самое, что ты рассказывала, требовал денег за свое молчание. Я его так хотел послать русским матерным, да не мог, на работе, все-таки. Поэтому сказал, чтобы он больше не приходил, иначе пожалеет. Так что, Наташа, если он к тебе вдруг придет, так же смело посылай его подальше.

– Мы с ним уже виделись сегодня утром, – ответила Наташа, – Предлагал отблагодарить его за то, чтобы он к тебе не приходил. Я просто пошла дальше на работу, не стала обращать на него внимания.

– Вот и не обращай на него внимания дальше, – сказал Егор, – Пошел он далеко-далеко.

– Не отстанет же, – вздохнула девушка.

– И все равно, не обращай на него внимания, – ответил Егор, – Игнорируй.

На следующий день, в разгар рабочего дня, Наташа услышала, как ее зовет санитарка.

– Наташа, спустись вниз, тебя хотят видеть, – услышала девушка и решила, что ее снова зовут родственники больных, которые хотят услышать информацию о состоянии здоровья пациента.

Наташа спустилась вниз и увидела, что ее ждет Виталий.

– Наталья Максимовна, давайте отойдем в сторону, чтобы никто лишний не услышал наш разговор, – сказал Виталий.

– Виталий Родионович, мне с вами говорить не о чем, – ответила Наташа.

– Наталья Максимовна, если вы не хотите, чтобы вдруг неожиданно ваше дело возобновили и начали детально выяснять, было ли то самое третье лицо, которому вы сочувствовали, или это вас надо было отправить на каторгу на двенадцать лет, то я предлагаю вам договориться.

Видя, что Наташа молчит, следователь сказал:

– Буду ждать вас сегодня, после окончания смены, возле входа.

Девушка молча поднялась наверх и, не в силах сдерживаться, разревелась.

«Это что, теперь всю жизнь мне придется так унижаться?» – подумала Наташа, – «Что теперь делать? Если я проигнорирую Виталия, то и вправду еще сделает так, чтобы мы с Егором на каторгу поехали. Какая мне каторга, когда я и так сожалею обо всем?»

Решив, что сегодня она уступит Виталию, а потом будет его игнорировать, Наташа, когда окончилась ее смена, вышла из больницы и, увидев следователя во дворе, сказала:

– Пойдемте.

Тем временем, Егору на работу передали записку. Развернув ее, молодой человек прочитал следующий текст:

«Твоя жена – проститутка. Сегодня после смены в больнице она будет подрабатывать в номерах на Благовещенке. Не веришь – приходи, увидишь все своими глазами».

«Что за чепуха?» – подумал Егор, разрывая записку на части.

Однако вдруг на ум молодого человека пришла записка от Наташи, присланная часом ранее, в которой говорилось, что начальство очень просит ее задержаться после работы, так как в этот день в больницу поступило слишком много пациентов.

«Если Наташа ни при чем, набью морду тому, кто написал эту записку», – подумал Егор, – «А если при чем… Нет, Наташа не может так подрабатывать».

Наташа шла вместе с Виталием в номера на Благовещенке. На душе девушки было тяжело, однако, она решила, что это точно последний раз.

– Наталья Максимовна, нам в четвертый номер, – сказал Виталий.

– Хорошо, – вздохнула девушка.

Войдя в номер и увидев там еще троих мужчин, Наташа возмутилась.

– Вы что себе позволяете? Я на такое не соглашалась.

– Наталья Максимовна, вы сами не спрашивали, какое количество человек там будет, – сказал Виталий, – Знаете ли, то, что я вам сейчас хочу предложить, значительно лучше поездки на каторгу еще на одиннадцать лет.

Тем временем, Егор услышал, что чей-то голос вдалеке назвал его супругу по имени-отчеству, поэтому молодой человек поспешил туда.

Наташа услышала, что дверь открывается и, не оборачиваясь, спросила:

– Еще один клиент?

– Наталья Максимовна, пойдемте со мной, – грубо сказал Егор и девушка, поняв, что мог подумать ее муж, молча пошла вместе с ним.

– Егор Константинович, вы зачем меня так за руку тащите, можно подумать, я куда-то убегу, – несколько раздраженно сказала Наташа.

– Наталья Максимовна, я мужем проститутки быть не желаю, – ответил Егор, – Думайте пока что, с кем будет ребенок жить.

– Егор Константинович, я вам развод предлагала несколько раз, а теперь я не дам согласия, – ответила Наташа, – Хотите – пишите прошение в Синод, ищите свидетелей, потому что сегодняшний случай Синод даже рассматривать не будет – ничего не произошло.

– Наверное, мне стоило прийти на десять минут позже, чтобы своими глазами увидеть разврат, – сказал Егор, – Мадам, а не желаете, может быть, хотя бы попробовать оправдаться? Вдруг вас силой привели сюда, а я не в курсе, – слегка издевательским тоном добавил он.

– А откуда вы, Егор Константинович, вообще обо всем узнали? – спросила Наташа, – Или сами по девочкам ходите, оттого и осведомлены, где и кого искать? Может быть, и меня вы случайно здесь увидели, а сами хотели с желтобилетной барышней уединиться?

– Добрые люди записку написали, что моя жена проституцией занимается, – сказал Егор, – А часом ранее вы меня уведомили, что придется на работе задержаться.

– Виталий сказал, что если я не хочу пересмотра дела и отправления нас на каторгу, я должна отблагодарить его, – сказала Наташа, – Я не знала, что здесь меня ожидает.

– И все равно, вы хотели лечь с другим мужчиной в постель, – не унимался Егор, – Вот так не подумать о своем супруге. Вы же мне сколько раз обещали, что больше никогда и ничего!

– А вы, Егор Константинович, готовы на каторгу поехать? – спросила Наташа, – Знаете, я не готова.

– Еще доказать надо, что не было третьего лица, приговор отменить не так уж и просто, – ответил Егор, – Все, мадам, я с вами разговаривать больше не желаю.

Придя домой, Егор сразу же прошел в родительскую часть дома.

– Мама, папа, я буду просить у Синода развод, – сказал Егор, – Мужем проститутки я быть не желаю.

– Егор, успокойся и расскажи нормально, в чем дело, – сказал Константин.

Немного помявшись, Егор рассказал все с самого начала. От услышанного у Анны встали волосы дыбом и больше всего женщине стало жаль Наташу.

– Егор, иди сейчас к Наташе и абсолютно спокойно попроси ее игнорировать все последующие провокации, – сказала Анна.

– Она мне изменить хотела! – возмутился Егор.

– А теперь подумай, при каких обстоятельствах, – ответила Анна, – Поэтому не вздумай обижать ее дальше.

– Егор, я надеюсь, ты руки не распускал? – спросил Константин.

– Ты что, папа, нет, – ответил Егор.

– А я из окна видел, что когда вы шли по улице, ты с силой тянул Наташу за руку, а перед домом дважды по лицу ударил, – сказал Константин, – Поэтому, даже если больше ничего не было, извиниться ты просто обязан.

– Хорошо, – сказал Егор, попутно вспоминая, что по дороге он оттолкнул Наташу от себя, когда она слишком близко к нему подошла.

«Сказал, что мерзко так близко идти вместе с проституткой», – подумал Егор, – «Потом ударил ее. Ну и перед домом тоже».

Придя во вторую часть дома, Егор подошел к Наташе и, собрав силы в кулак, решил извиниться.

– Наташа, прости меня, – сказал Егор.

– Егор Константинович, и не противно ли вам перед проститутками извиняться? – спросила Наташа.

– Да пошла ты подальше, еще будешь выпендриваться, – выругался Егор, – Лучше бы радовалась, что я готов простить тебя.

– И пойду, не нужно мне от тебя никаких одолжений, – ответила девушка, после чего быстро оделась и вышла из дома.

Наташа быстрым шагом шла по улице и решила, что придет к матери и, переступив через стыд, все расскажет и попросит разрешения пожить дома до развода. Слезы подступали к горлу девушки и Наташа была вынуждена сесть на ближайшую лавочку, чтобы проплакаться.

Егор, оставшись один в доме, сел на диван и задумался. Молодому человеку было и неловко от того, что Наташа ушла, однако, виноватым в этом он себя не считал. Вдруг скрипнула входная дверь.

«Наташа пришла», – подумал Егор, – «Может, помолчим пару дней, пообижаемся, а потом все наладится».

Однако в дом пришла Анна.

– Что произошло? – недовольно спросила она Егора, – Почему Наташа в слезах куда-то пошла?

– Не знаю, – соврал Егор.

– А я знаю, – ответила Анна, – Потому что ты ее обидел. И с каких это пор ты у нас девушек обижаешь? Зачем семью рушишь?

– Это Наташа семью рушит, а не я, – возразил Егор.

– Нет, Егор, и ты к этому тоже усилия приложил, – ответила Анна, – Иди и мирись с Наташей, не затягивай.

– Не хочу, пусть развод будет, – сказал Егор.

– Синод разрешения на развод не даст, а вот опозориться – опозоришься на весь город, – ответила Анна.

– Мама, а не пошла бы ты… – сказал Егор, замолкая на полуслове, – Не пошла бы ты домой?

– Без тебя разберусь, куда мне идти, – ответила Анна, – А будешь язык свой распускать – выйду во двор, сорву ветку да отдеру тебя так же, как в детстве.

– Мама, да иди ты уже, без тебя тошно, – выругался Егор, – Как же ты меня достала!

– Не поверил? Что же, сам виноват, – возмутилась Анна и выполнила свое обещание.

Стоя возле окна, смотря вдаль и думая о том, что он обидел уже двух человек, Егор никак не мог понять, что ему дальше делать. Решив, что если он не знает наверняка, где искать Наташу, то мама совершенно точно находится во второй половине дома, Егор пришел к родителям.

– Мама, пожалуйста, извини меня, – сказал Егор.

– Что, одумался? – спросила Анна, – Совесть заела? Тогда иди теперь, перед Наташей извиняйся. А твои слова я приму к сведению.

– Где же я ее найду? – удивился Егор.

– Не знаю, ищи, – ответила Анна, – Сходи к родителям домой, пройдись по подружкам.

С тяжелым сердцем Егор вышел из дома. Молодой человек прошелся по улице, но не увидел Наташу. От мысли, что ему придется идти домой к ее родителям и, возможно, там его назовут нелицеприятными словами, Егору стало очень грустно.

«Что поделать, сам все затеял», – вздохнул молодой человек и пошел к дому родителей Наташи.

В парке, неподалеку от искомого дома, Егор увидел свою супругу. Девушка сидела на лавочке и безучастно смотрела в одну точку.

«Нашел», – подумал Егор, однако, радости у него не было совершенно.

– Наташа, пошли домой, – сказал Егор, подойдя к лавочке.

– Без тебя дойду, – ответила Наташа, быстро поднялась и пошла к родительскому дому.

– Наташа, пошли к нам домой, – сказал молодой человек и попытался взять Наташу за руку.

– И не противно тебе проституток руками трогать? – спросила Наташа.

– Не противно, – ответил Егор.

– То есть, то, что я проститутка, ты даже оспаривать не будешь, – усмехнулась Наташа, – Отстань уже от меня, не хочу тебя больше видеть.

– Да ну тебя, – ответил Егор и вернулся домой.

Стоя у окна в пустой комнате и наблюдая за тем, как темнеет небо, Егор вдруг вспомнил, что он до сих пор не забрал Тоню от родителей.

«Совсем забыл про доченьку», – подумал Егор и пришел в родительскую часть дома.

– Тоня, пошли домой, – сказал он девочке.

– Пошли, – ответила Тоня, – А где мама?

– На работе, – соврал Егор, – У нее сегодня много работы.

Придя домой, Егор подумал:

«Еще бы Наташу сюда и было бы все у нас хорошо».

– Тоня, пошли ужинать, – сказал Егор дочери.

– А маму мы ждать не будем? – удивленно спросила девочка.

– Мама, наверное, вернется домой слишком поздно, – ответил Егор.

– А ей не страшно будет по темноте возвращаться домой? – спросила Тоня, – Давай ее встретим с работы?

Не дожидаясь ответа, Тоня начала одеваться.

– Папа, пошли, – сказала девочка, – Ты же всегда говорил, что ночью нельзя ходить одному.

– Пошли, – ответил Егор.

Наступали сумерки. Егор вел Тоню по направлению к парку, в котором он пару часов назад видел Наташу.

«Вряд ли она там до сих пор сидит, уже темнеет», – подумал Егор, – «Наверное, придется к ее родителям домой идти».

– Мама идет! – радостно воскликнула Тоня, чем вывела Егора из состояния задумчивости, – Мама, ты сегодня долго на работе была!

Обнимая в ответ дочь, Наташа сказала:

– Да, Тонечка, сегодня было много работы.

– Пойдемте скорее домой, ужинать! – радостно воскликнула девочка, – Мама, я без тебя кушать не садилась, хотя хотела, тебя ждала.

Поздним вечером, когда Тоня уже спала, Наташа сказала Егору:

– Либо мы забываем этот эпизод и ты ко мне не будешь иметь никаких претензий, либо я завтра утром ухожу домой, а ты придумываешь Тоне более правдоподобную версию, где мама.

– Разумеется, я выбираю первый вариант! – обрадованно сказал Егор, – Наташа, прости меня за все, не обижайся.

– Хорошо, прощаю, – ответила девушка, – И ты меня тогда прости, я заставила тебя волноваться.

– Прощаю, – ответил Егор. – Наташа, вот только я тебе говорю совершенно серьезно, плюнь ты на этого следователя, игнорируй его. Приговор оспорить, когда прошло уже больше года, не так-то просто, для этого нужны такие доказательства, которых у него просто нет.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво сказала Наташа, – Только вряд ли он от нас отстанет.

– Отстанет, не беспокойся, – утвердительно сказал Егор.

========== Облегчение ==========

На следующее утро Наташа встала с легким волнением. Девушка понимала, что вчера они с Егором, вроде бы, помирились, но не была до конца уверена в том, что ситуация полностью исчерпана. В поведении Егора не было ничего необычного, кроме усиленного желания чем-то помочь Наташе, например, накрыть на стол или помыть посуду, что девушка сочла хорошим знаком и сигналом к тому, что ее супруг сожалеет о ссоре и хочет сделать ей что-то приятное. Решив, что больше их спокойствию ничто не угрожает, Наташа пошла на работу.

Неподалеку от больницы девушка увидела Виталия. Сердце девушки снова тревожно забилось и Наташа, не желая встречаться с этим человеком, решила зайти в больницу с другой стороны.

Однако ей это не удалось.

– Наталья Максимовна! – сказал Виталий, увидев девушку, – Давайте буквально минутку поговорим.

– Виталий Родионович, мне не о чем с вами разговаривать, – ответила Наташа.

– Наталья Максимовна, – тихо, но четко сказал Виталий, – Либо мы с вами сегодня завершаем то, что не получилось завершить вчера, либо совсем скоро можете ждать повестку в суд и я предлагаю вам начинать собирать вещи.

– Виталий Родионович, я никуда не пойду, – сказала Наташа, – И больше мне с вами разговаривать не о чем.

Вдруг в голову пришла неожиданная мысль: ведь это Виталий передал ее мужу записку, наверное, желая их поссорить, и поэтому вчера не произошло ничего непоправимого.

– Кстати, должна сказать вам спасибо, – сказала Наташа, – Вы, наверное, желая поссорить вас с мужем, передали в аптеку записку, другому сотруднику, чтобы он передал ее Егору, однако, вы нас не поссорили. Егор, наоборот, сказал, чтобы я не соглашалась с вами никуда идти, поэтому я даже счастлива, что вчера ничего не было.

– Значит, ждите повестку в суд, – сказал Виталий и ушел.

Придя в больницу, Наташа никак не могла решить, говорит правду Виталий или пытается поймать девушку на эмоции. Решив, что она поступила правильно, Наташа предпочла забыть об утренней встрече.

Однако на следующий день Наташа получила повестку в суд.

– Егор, – в слезах сказала девушка, – Помнишь, я тебе рассказывала, как вчера Виталия видела и не согласилась на его предложение? Он еще судом меня пугал. Так вот, нас завтра в суд вызывают. Что делать?

– Не переживай, Наташа, все обойдется, – сказал Егор.

– Егорка, может, надо было соглашаться? – плача, прошептала Наташа, – Ты только представь, сейчас тот приговор отменят, составят новый и присудят нам по двенадцать лет каторги. Я же просто не переживу этого известия.

– Нет, Наташа, ты все правильно сделала, – ответил Егор, – Стой на своем, что было третье лицо, что мы ему сочувствовали.

– Егор, я боюсь проболтаться, – вздохнула Наташа, – Скажу что-то не то и все, нас на каторгу отправят.

– Не отправят, – сказал Егор, – Успокойся, все будет хорошо.

На следующий день Егор и Наташа пришли в суд.

– Я хотел бы обратить внимание суда на следующие детали, – начал говорить Виталий, – Сперва Наталья Максимовна держалась той версии, что пришла в то самое общежитие за компанию с мужем, потому что ей было скучно дома. Потом Федотова изменила свои показания, сейчас даже их зачитаю: «Мы с Егором Константиновичем агитировали против действующей власти и призывали к ее свержению. Подбивали рабочих к забастовке, но безрезультатно. Инициатором и более активным членом нашего мини-кружка считаю себя.» Вот, что сообщала Федотова в своих признательных показаниях. Теперь давайте перейдем к Федотову. Егор Константинович сначала сообщил, что агитировал за смену власти, а жену с собой водил в качестве курьера, как он сам говорил, цитирую, «пользовался наивностью своей супруги ей во зло». Когда Федотов был извещен о том, какие показания позже дала его супруга, Егор Константинович сказал, что, цитата, «это просто фантазии девушки, которой стало скучно замужем, с мужем-главой семьи, вот она решила хотя бы на бумаге хоть в чем-то стать главной.» Казалось бы, все очевидно, оба супруга принимали равное участие в агитации. Однако позже суд признает Наталью Максимовну виновной в сочувствии агитации, которую проводил ее супруг, внезапно появляются бумаги, согласно которым, у Федотовой при личном обыске ничего не было найдено, никаких листовок, а чуть позже, когда приговор обжалуют подсудимые, в деле появляются бумаги о том, что и Федотов, и Федотова просто сочувствовали третьему лицу, которое осталось неизвестным, и, будучи им запуганными, вначале вводили следствие в заблуждение, признаваясь в том, что они были организаторами, а потом изменили свои показания, поняв, что не могут больше лгать. Однако прошло уже больше года, то самое третье лицо так и не было найдено и я, как представитель от следствия, считаю, что его не было на самом деле.

– И почему же вы так резко поменяли свою точку зрения? – спросил судья.

– Мною были внимательно проанализированы материалы дела еще раз и я пришел к выводу, что приговор Федотовым необходимо обжаловать, – ответил Виталий.

– Наталья Максимовна, – услышала девушка фразу судьи, обращенную к ней, – Кто был тем самым третьим лицом? Назовите фамилию, имя, отчество.

– Его не было, – неожиданно ответила Наташа, забыв обо всем, – Я была организатором, Егор Константинович – исполнителем. Вину свою признаю в полном объеме.

– Наташа, ты что говоришь? – вдруг услышала девушка голос Егора, однако, еще раз повторила, – Я была организатором, свою вину признаю в полном объеме.

Потянулись мучительные часы ожидания приговора. Суд, вернувшийся из совещательной комнаты, начал чтение приговора:

– Федотову Наталью Максимовну… приговорить к двенадцати годам каторги… Федотова Егора Константиновича… приговорить к двенадцати годам каторги…

– Наташа, хватит спать, просыпайся, – разбудил супругу Егор, – Ты чего плачешь?

– Сон дурной приснился, нас суд признал виновными и на каторгу отправил, – вытирая слезы, сказала Наташа.

– Значит, в реальности будет все наоборот, все будет хорошо, – сказал Егор, – Вставай, а то еще в суд опоздаем.

Быстро одевшись и дав себе слово молчать, чтобы не проболтаться так же, как во сне, Наташа вместе с супругом пришла в суд.

– Федотов Егор Константинович и Федотова Наталья Максимовна, – сказал на входе Егор, – Нас вызвали на сегодня в суд по повестке.

– Суд не принял кассационную жалобу, сказал, что и сроки прошли, и аргументы надуманы, – раздался голос в ответ, – Скажу по секрету, судья долго смеялся над тем, что было написано и высказал предположение, что у Виталия Родионовича слишком плохая статистика по делам, в которых известны все участники преступления, поэтому он решил подобным образом улучшить свои показатели.

– То есть, мы можем идти? – спросил Егор.

– Конечно, – раздался голос в ответ.

Выйдя на улицу, молодой человек сказал супруге:

– Вот видишь, Наташа, все обошлось, нам даже говорить ничего не пришлось, судья просто отказал в рассмотрении дела.

Взглянув на супругу, Егор добавил:

– Наташа, ты почему плачешь?

– Страшно стало, что нас могли отправить на каторгу, – всхлипывая, ответила девушка, – Егор, я не знаю, что бы пришлось делать, если бы нам изменили приговор.

– Приговор уже не изменят, – ответил Егор, – Успокойся, Наташа, все самое страшное позади.

По дороге домой Наташа, казалось, успокоилась, а чуть позже снова разревелась:

– Егорка, пожалуйста, прости меня, что я позавчера была готова тебе изменить. Пожалуйста, поверь, это все только потому, что я не хотела, чтобы приговор был изменен.

– Да понятно все, Наташа, понятно, – вздохнул Егор, – А ты прости меня за то, что я себя вел не так, как должен был вести, что обидел тебя, ударил.

– Прощаю, Егор, – ответила Наташа, – Хотя ты меньше во всем виноват, тебя можно понять. Кому хочется иметь жену-распутницу?

– Наташа, давай закроем эту тему навсегда, – предложил Егор, – Ведь уже все позади, приговор точно не изменят, судья обсмеял версию Виталия. Не стоит лишний раз все вспоминать и переживать, хорошо?

– Хорошо, Егорка, – согласилась Наташа.

========== Контрольная закупка ==========

В прекрасный солнечный день начала ноября Егор с супругой и дочерью пошли гулять в парк. Пока трехлетняя Тоня пыталась найти немногочисленные листья, уцелевшие от мороза, Егор тихо сказал супруге:

– Наташа, я начинаю агитацию и, возможно, что-либо более серьезное. Ты со мной?

– Нет, Егор, – ответила девушка, – Мне было более чем достаточно этого неполного года в централе, чтобы понять, что сейчас, не знаю, что будет в будущем, все эти действия бесполезны.

– Наташа, ты что, только из-за того, что провела эти месяцы не так, как хотелось бы, отказываешься от дальнейших действий? – удивленно спросил Егор.

– Нет, Егорка, не поэтому, – ответила девушка, – Я просто понимаю, что нам в тот раз повезло. Нам была предрешена прямая дорога не в централ, а на каторгу, и не на год, а на двенадцать лет, если не больше. Я больше не могу с доченькой расставаться, не готова.

– Наташа, может быть, ты просто не готова? Надо подождать месяц, два, чтобы тебе стало спокойнее? – спросил Егор.

– Нет, Егор, я в принципе не буду больше заниматься агитацией или чем-то другим противозаконным, – ответила Наташа, – И, может быть, мне стоило еще тогда, в столице, присесть ненадолго, чтобы больше ничем подобным не заниматься.

«Что за ерунда», – подумал Егор, – «Наташа не хочет ничем заниматься, Зинька еще давно от этого дела отказался и теперь тоже не хочет рисковать своей свободой, а одному что-то делать страшно не хочется, нужен дружеский совет и поддержка».

– Егор! – голос Наташи вывел молодого человека из задумчивости, – Где Тоня?

– Не знаю, где-то листья собирает, – ответил Егор.

– Ее нигде нет, – взволнованно сказала девушка, – Куда могла Тоня пропасть? Вот заболтались с тобой, совсем о дочери не подумали. А если она под извозчика попадет? Она же еще совсем маленькая, не понимает, куда можно идти, а куда не стоит.

– Надо полицию просить о помощи, – сказал Егор, пока они с супругой оббегали парк.

– Точно, – вдруг сообразила Наташа, – Мы же поднадзорные.

Пока ничего не понимающий Егор смотрел по сторонам, пытаясь догадаться, что именно имела в виду его супруга, Наташа крикнула:

– Господин филер, я же знаю, вы где-то рядом, может, вы видели, куда ушла наша доченька?

– Что за бред ты несешь? – удивленно спросил Егор.

– А ты что, думаешь, что нас, после централа, не держат под надзором, пусть и негласным? – спросила супруга Наташа.

– Думаю, держат, но не филера же приставили, – возразил Егор, – Надо не кричать, чтобы в полицию за нарушение общественного порядка забрали, а просто идти в участок и сообщать о том, что дочь пропала.

– Барышня, это ваша дочь? – раздался сзади голос городового.

Наташа обернулась и увидела Тоню, которую держал городовой за руку.

– Спасибо вам огромное! – поблагодарила городового Наташа. Взяв девочку за руку и отойдя подальше, девушка сказала, – Вот видишь, Егор, все-таки, мы под надзором. Филер сам не хотел подходить, чтобы свое лицо не показывать, а городового прислал. А ты так легко обсуждаешь будущую агитацию в людном месте, нас же арестовать могут даже за это обсуждение.

– Брось ерунду городить, – ответил Егор, – Ты просто кричала на весь парк, что Тоня пропала, вот тебе ее и привели. Нет никакого филера рядом. Наташа, я понимаю, тебе тяжело, ты в централе побывала, но это не повод теперь бояться каждой тени.

– Не знаю наверняка, поэтому не буду утверждать, – ответила Наташа, – Но ты пойми меня правильно, рано нам заниматься листовками и агитацией, очень рано. Даже если филера и нет, ты сам убедился, мы с тобой на виду у полиции. Чуть что – они готовы прийти, и ладно, если на помощь, а если для того, чтобы выполнить свой долг? Противостоять крамоле?

– Все с тобой понятно, Наташа, – вздохнул Егор, – Напугали тебя в централе, причем очень сильно, поэтому ты и не готова ничего предпринимать.

– Можно и так сказать, – ответила девушка, – Но попадать в эти стены я больше не хочу, поэтому заниматься агитацией не буду.

«Может быть, Наташа немного отдохнет, придет в себя и согласится на агитацию?» – с надеждой подумал Егор, – «Как же хочется в это верить!»

Решив для себя, что пока что нужно заняться более земными делами, нежели приближение светлого будущего, и улучшить материальное положение семьи, Егор снова, как и в столице, подал объявления о репетиторстве. Молодой человек чувствовал, что это занятие не для него, однако решил попробовать себя в этом деле снова.

«Мне катастрофически не везло на учеников в столице, оно и понятно, хорошо во всем разбирающиеся люди к репетитору вряд ли пойдут, а с теми, с кем надо заниматься практически с нуля, мне работать тяжело», – подумал молодой человек, – «Но, может быть, хотя бы в Калуге мне повезет».