Текст книги "Долг чести (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Тоня, мама болеет, – сказала внучке Анна, – Но ты попробуй ее позвать гулять.

– Мама, пошли на улицу, – в который раз попросила Тоня.

– Тоня, иди к бабушке, – тяжело вздохнула Анна, – Мама не может никуда идти.

К концу недели Наташа более-менее пришла в себя и вышла на работу.

– Егора арестовали, – отвечала девушка на расспросы окружающих, – Высшая мера светит.

Ответы людей были различны, кто-то сочувствовал Наташе, кто-то говорил, что Егор сам во всем виноват, однако, девушке было все равно, кто что говорит на эту тему.

В июле 1886 года состоялся суд. Наташа не хотела идти на этот процесс, однако, все вокруг убеждали девушку в том, что она должна пойти туда, чтобы попрощаться с Егором и не жалеть о том, что она не пришла на суд.

Девушка с трудом заставила себя согласиться с доводами окружающих и пришла в суд. Слушая речь государственного обвинителя и то, как он просит суд приговорить Егора к высшей мере наказания, Наташа не смогла сдержать и расплакалась.

«А сейчас суд согласится с ним и все, останемся мы с Тоней одни», – подумала девушка.

Услышав во время оглашения приговора то, что Егора приговорили к двадцати годам каторги, Наташа и обрадовалась, и снова расплакалась.

«Бедный Егорка, на этот раз точно ему никак не смогу помочь», – подумала Наташа.

На последнем свидании перед отправкой Егора на каторгу девушка долго плакала и обещала Егору дождаться его с каторги.

– Тебе же не вечную каторгу дали, двадцать лет, – вытирая слезы, говорила Наташа.

– Все равно, Наташа, я уже не вернусь, – вздохнул Егор, – Лет десять на каторге, потом отправят на вечное поселение. И все, мы больше не увидимся.

Попрощавшись с Егором и вернувшись домой, Наташа снова погрузилась в состояние полного равнодушия к окружающему миру.

– Мама, где папа? – спросила Тоня Наташу, – Куда он уехал?

Что-либо ответить на этот вопрос девушка не могла: не хотелось ни врать о том, что папа уехал в командировку, ни говорить правду о том, что отец Тони уже не вернется с царской каторги.

– Наташа, что ответить? – спросила Анна девушку.

– Не знаю, что считаете нужным, то и говорите, – шепотом ответила Наташа, – Я не могу даже думать на эту тему.

– Наташа, я все понимаю, тебе тяжело, твой супруг на каторге, – сказала Анна невестке, – Но ты не забывай, что Егор – мой сын, мне тоже тяжело, но я как-то нахожу в себе силы жить дальше.

– А я не могу, – вздохнула Наташа, – Не могу найти никаких сил. И у меня Егор был один, а у вас есть Гордей с Верой.

– У тебя есть Тоня, не забывай об этом, – сказала Анна, – Не бросай дочь.

– Не могу, – снова вздохнула Наташа.

– Куда уехал папа? – снова начала расспросы Тоня.

– Тонечка, папа уехал в Нерчинск добывать золото, – ответила Анна, решив не скрывать от девочки правду.

– Значит, скоро папа вернется домой и привезет нам золото! – обрадованно сказала Тоня, – Значит, надо папу ждать!

Девочка подбежала к Наташе и сказала:

– Мама, совсем скоро к нам приедет папа, привезет нам много-много золота! Не расстраивайся, его надо просто подождать.

Наташа не смогла ничего ответить, поэтому просто отправила дочь снова к бабушке с дедушкой.

Прошло два года. Горе Наташи начало более-менее утихать, однако, девушка всячески отвергала все намеки знакомых о том, что она имеет право развестись с Егором и выйти замуж снова.

– Нельзя так поступать, это нехорошо, – отвечала Наташа, – Мы с Егором в церкви венчались, брак заключен на небесах и расторгнуть его невозможно.

Пятилетняя Тоня на все вопросы о том, где ее отец, отвечала, не до конца понимая суть фразы, сказанной Наташей, что папа сейчас находится на проклятой царской каторге и вряд ли скоро вернется.

– Наташа, научи дочь другому ответу, у нее могут быть потом проблемы, когда она пойдет в школу, – нередко говорили девушке окружающие, однако, Наташа стояла на своем – Егор сейчас находится на проклятой царской каторге и вряд ли скоро оттуда вернется, поэтому незачем обманывать ребенка.

В августе 1888 года Наташа возвращалась домой с работы. Девушка по-прежнему жила во второй половине дома через стенку от родителей Егора и каждый раз, после окончания работы, спешила домой к дочери. Однако в этот день Наташе захотелось пойти на окраину города, полюбоваться природой, посмотреть на закат. Девушка сидела на земле, вспоминала Егора и плакала. Просидев несколько часов, Наташа поняла, что дочь уже давным-давно ее ждет, однако, уйти девушка никак не могла.

Вдруг вдалеке Наташа увидела знакомый силуэт.

«Егор?» – подумала девушка, – «Не может быть!»

Подбежав к путнику и увидев в обросшем и не похожем на себя человеке в странной одежде своего супруга, Наташа обняла его и расплакалась.

– Егорка, миленький, родненький, а Тоня всегда говорила, что ты придешь, всегда знала, что вернешься!

– Барышня, что с вами? – удивился путник, – Вы меня с кем-то перепутали. Зовут меня Сергей и вас я, к сожалению, не знаю.

– Извините, обозналась, – вздохнула Наташа и отошла в сторону.

С глаз девушки будто спала пелена, несмотря на то, что путник был похож на Егора, и походка, и телосложение, и цвет глаз кардинально отличался от примет ее мужа.

«Вот наивная, думала, Егорка ко мне вернулся», – подумала Наташа, – «Не вернется он уже, только к нему можно будет потом приехать, лет через восемь, когда выйдет на поселение. И то, если другую бабу себе не найдет. И если походка могла измениться, телосложение тоже, то черные глаза моего Егорки явно не могли стать голубыми, ни при каких обстоятельствах».

Прошло еще несколько месяцев. В конце ноября 1888 года девушка вдруг получила довольно странное письмо с неизвестным обратным адресом.

«Кто мне может писать из Висбадена?» – удивленно подумала девушка и распечатала письмо.

«Уважаемая Наталья», – прочла девушка, – «Не откажите в постое вашему дальнему родственнику,

Германну Ланге. Буду рад, если вы примите меня у себя в доме».

«Что за Германн?» – подумала Наташа, – «Откуда у меня такой родственник взялся?»

Однако что-то в почерке напоминало девушке о Егоре.

«Неужели Егорка?» – подумала Наташа, – «Неужели он приедет?»

Вспоминая свои скромные познания по химии, Наташа начала греть текст письма утюгом, в надежде прочитать тайное послание.

«Если это и вправду Егорка, то он должен был хоть что-нибудь для меня еще написать», – подумала Наташа.

Предположения девушки оказались верными. Вскоре Наташа прочла текст письма.

«Дорогая Наташа, я в Висбадене. Отправил тебе письмо в надежде, что оно дойдет быстрее, чем вернусь я. Пожалуйста, подготовь маму с папой и придумай какую-нибудь хоть более-менее правдоподобную версию для Тонечки. Обними ее крепко-крепко от меня и жди».

Прочитав это послание, Наташа расплакалась от счастья. Поняв, что она должна как можно быстрее сообщить об этой новости родителям Егора, девушка пошла в их половину дома.

– Наташенька, что произошло? – удивленно спросила Анна, видя, что девушка плачет.

Анна всегда хорошо относилась к Наташе, а после ареста Егора начала считать ее практически своей дочерью, поэтому, когда девушка ей просто протянула листок бумаги, Анна не сразу поняла, в чем дело.

– Кто пишет? – спросила Анна.

– Егорка, – выдохнула Наташа.

Просидев с родителями Егора до позднего вечера, Наташа никак не могла заставить себя вернуться в свою половину дома.

– Тоня, скоро к нам приедет дядя Германн, но ты никому об этом не говори, – сказала Наташа Тоне.

– Хорошо, – пообещала девочка.

На следующий день с утра раздался стук в дверь.

– Кто там? – спросила Наташа, которая от избытка чувств решила переночевать у свекрови.

– Германн Ланге, – раздался голос за дверью.

– Егорка! – крикнула Наташа и, открыв дверь, бросилась на шею супругу, – Егорка, родненький мой, миленький, как я тебя ждала!

– И я по тебе соскучился, – ответил Егор.

Весь день Егор провел в кругу семьи, а вечером вдруг раздался стук в дверь.

– Откройте, полиция, – несколько раз настойчиво потребовал голос.

Дрожащей рукой Анна открыла дверь. Женщина увидела, как в комнату уверенным шагом прошли жандармы.

– Германн Ланге, он же Федотов Егор Константинович, вы арестованы, – сказал один из них.

Егору быстро скрутили руки за спиной и вывели из дома.

– Прощайте, – сказал Егор и, окруженный жандармами, сел в полицейскую карету.

========== Возвращение ==========

Наташа, увидев все то, что произошло, никак не могла осознать и поверить в то, что приключилось совсем недавно. У девушки не укладывалось в голове то, что Егор смог сбежать, что он побывал за границей, вернулся в Россию и его только что арестовали.

«Как так?» – думала Наташа, – «Как такое в принципе могло произойти?»

Всю ночь девушка пролежала без сна, пытаясь понять, что ей делать и как поступить. Наконец, наутро Наташа тяжело вздохнула и решила осуществить ту идею, которая пришла к ней глубокой ночью.

Придя в полицейский участок, Наташа пришла в кабинет следователя.

– Виталий Родионович, я к вам по делу, – сказала девушка, – Мужа надо выручать.

– И как вы это себе представляете? – спросил следователь, – Тот приговор, который уже вступил в законную силу, изменить невозможно.

– Нелегальное положение остается единственным выходом, – сказала Наташа, – Только на него надо еще попасть.

– Наталья Максимовна, а что вы от меня хотите? – спросил Виталий.

– Создать благоприятные условия для побега, – ответила Наташа.

– И чтобы я места после этого лишился, – сказал Виталий, – Наталья Максимовна, помнится, несколько лет назад вы категорически отказывались меня доотблагодарить за все, что было сделано для вас, поэтому теперь максимум, что я могу для вас сделать – это не начать прямо сейчас оформлять на вас уголовное дело за попытку склонить меня к лихоимству.

Огорченная Наташа вышла из кабинета следователя и заплакала. Девушка понимала, что теперь она точно ничем не сможет помочь Егору, ее супруга вернут на каторгу и увеличат срок.

«Бежать надо, хуже уже не будет», – подумала Наташа и пошла договариваться о свидании с Егором.

Однако свидание девушке так и не дали. Тяжело вздохнув, Наташа вернулась домой.

«Видать, судьба у Егорки такая, так и не вернуться домой», – подумала девушка.

Прошло несколько дней. Наташа в состоянии глубокого расстройства сидела вечером за книгой, как вдруг раздался стук в окно.

«Ветер, наверное», – подумала девушка и подошла к окну, чтобы убедиться в своей правоте.

Каково же было удивление Наташи, когда она увидела за окном Егора.

– Егорочка, миленький, сбежал! – воскликнула Наташа, – Заходи скорее в дом, я тебе дверь открою.

– Наташа, я на мгновение, попрощаться с тобой, потом попрощаюсь с родителями и все, надо уезжать как можно дальше отсюда, – ответил молодой человек, – Так что жди от меня письма, как устроюсь на новом месте.

Наташа еще долго глядела вслед Егору, а потом, вздохнув, сказала сама себе:

– Может, все обойдется? Все будет хорошо?

Шли месяцы, наступил февраль 1889 года. В один особенно снежный день, когда Наташа сидела дома и читала книгу вместе с дочерью, раздался стук в дверь.

– Наташа, тебе пришло письмо, а почтальон отдал его нам, – сказала Анна, когда невестка открыла ей дверь.

– Спасибо, – довольно равнодушно поблагодарила Наташа. Девушка вернулась в комнату, как вдруг ее будто осенило: а не от Егора ли это послание?

Дрожащими руками Наташа распечатала конверт и начала читать письмо.

– Мама, кто пишет? – спросила Тоня Наташу, увидев, что она читает письмо.

– Знакомый пишет, как он отдыхал во Франции, – соврала девушка.

Решив отложить чтение до того момента, когда дочь ляжет спать, Наташа положила письмо в карман платья и снова занялась совместным чтением с дочерью.

С трудом дождавшись момента, когда Тоня решила поиграть самостоятельно, Наташа снова принялась за чтение.

«Наталья Максимовна!» – гласилось в письме, – «Спешу вас уведомить о том, что ваш давний друг, Евгений Никанорович, успешно устроился на работу в столице и теперь занимает должность коллежского асессора».

«Егорка, с ним все хорошо», – подумала Наташа, – «Теперь надо прочесть основное письмо».

Прогревая письмо утюгом, Наташа задумалась:

«Интересно, а Егор не хочет писать все прямо на тот случай, если письмо прочитает кто-то не тот? А вдруг этот кто-то догадался бы и утюгом его погреть? Как хорошо, что не догадался или письмо не приходило не в те руки!»

Когда на бумаге проступили долгожданные буквы, Наташа с огромной радостью прочла основной текст письма.

«Дорогая Наташа! Я на нелегальном положении в Петербурге. Если хочешь, приезжай ко мне. Тонечку, боюсь, придется оставить хотя бы временно родителям. Я сейчас занимаюсь таким делом, за которое, в случае чего, ни один адвокат не выхлопочет вечную каторгу. Хочешь помочь – приезжай, буду рад с тобой сотрудничать. Хочешь увидеться – тоже жду с нетерпением. Считаешь, что такой муж тебе не нужен – развод с беглым каторжанином оформить проще простого. Что бы ты ни решила, я приму любой твой выбор. Люблю, целую, Егор».

– Егорка-Егорка, – вздохнула Наташа, – Жди меня, скоро я к тебе приеду.

На следующий день Наташа попрощалась со всеми, кого знала в Калуге, уволилась из больницы и, взяв волю в кулак, крепко обняла дочь и оставила ее временно на бабушку и дедушку.

– Тонечка, маму вызывают в командировку, мама должна ехать, – вытирая слезы, говорила Наташа, – Ты не волнуйся, мама вернется. И слушайся во всем бабушку с дедушкой, будь воспитанной девочкой.

Сев в поезд, идущий в столицу, Наташа начала вспоминать, как сказала в больнице, что едет в Петербург, чтобы заработать там денег для того, чтобы обеспечить дочь, но, возможно, еще вернется, как сказала родителям Егора то, что едет к своему супругу.

Приехав в столицу, девушка с легким волнением пошла по адресу, который был указан в письме. Придя в нужную квартиру и увидев там Егора, Наташа в слезах бросилась ему на шею.

– Егорочка, что же ты на этот раз задумал? – спросила девушка.

– Наташа, прошлой осенью царский поезд сошел с рельсов, но царь не пострадал. Я хочу сделать так, чтобы в этот раз не погибли невинные люди, а вот монархии у нас больше не было, – ответил Егор.

– Егорочка, ты не помнишь 1881 год? – спросила Наташа, – Это бесполезно, нужно другими методами действовать.

– Помню, Наташа, помню, – ответил Егор, – Но уверен, что я прав.

Проведя с супругом несколько дней, Наташа сказала:

– Егор, я уезжаю в Калугу. И прошу тебя, забрось все, что ты затеял, иди в полицию, сдайся добровольно, а я к тебе потом приеду в Забайкалье, будем жить вместе, семьей. Если хочешь, можем вместе пойти в полицию, я тебя морально поддержу.

– Наташенька, мне ведь срок добавят, а на каторге я не выживу, – вздохнул Егор, – Я ведь когда меня осудили, когда прибыл в Забайкалье, когда все увидел своими глазами, понял – надо бежать. Сбежал через две недели, надолго там оставаться не стал. Потом немного пересидел в Висбадене, вернулся в Калугу, но, как видишь, засветился перед полицией.

– Егор, надо надеяться на лучшее и все будет хорошо. Пожалуйста, милый мой, покайся в полиции и все будет хорошо. Лучше на каторгу, чем сотворить то, что ты хочешь, и пойти под петлю, – сказала Наташа.

Егор слушал мягкий, будто гипнотический, голос девушки и вдруг сказал:

– Наташа, пока я не передумал, пошли.

Вместе с супругой Егор пришел в отделение полиции.

– Федотов Егор Константинович, беглый каторжник, осужден на двадцать лет, сбежал из Нерчинска, – сказал Егор, – Жил в Висбадене, вернулся в Калугу, был там арестован, но снова сбежал. Из столицы написал письмо супруге, она приехала ко мне и убедила во всем покаяться.

Наташа наблюдала за этой картиной и с трудом сдерживала слезы.

«Лучше на каторгу, чем бомбу в царя метать», – подумала девушка, – «А я потом приеду с Тоней к Егору, будем все вместе жить в Нерчинске или туда, где позволят поселиться».

Попрощавшись с супругом, Наташа вернулась в Калугу.

– Доченька, мама приехала, – сказала девушка Тоне. Совершенно не радуясь тому, что дочь бросилась к ней на шею, Наташа сказала Анне, – Егор хотел устроить покушение на царя, я его убедила сдаться полиции, пока не произошло непоправимое. К счастью, его намерения остались тайной, но, как сказали в столице, минимум год заключения ему добавят.

– Наташа, ты все сделала правильно, с каторги еще можно вернуться, а вот если сделать то, что Егор задумал… – сказала Анна, – Так что ты права, не мучь себя переживаниями.

Тем временем, к апрелю 1889 года, Егор был этапирован в Нерчинск.

– Федотов Егор Константинович, – отчитался молодой человек, – По приговору суда срок каторжных работ был увеличен на год.

– Только благодаря явке с повинной, – сказал начальник каторги, – Забирайте осужденного.

– Пошли, – толкнул в бок Егора конвоир, – Посмотрим, как тебе будет работаться после сотни плетей.

Отсидев неделю в карцере, Егор, вернувшись в барак, твердо сказал себе:

– Все, Егорка, надо бежать. Здесь оставаться невозможно.

Выбрав момент, в который он остался практически один, Егор пустился в бега. Молодой человек долго плутал по лесу, пока не вышел в какой-то поселок.

«Кандалы надо как-то снять», – подумал Егор и, решив, что без помощи других он не справится, присел на землю, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план, как ему поступать дальше.

– Что, фраерок, лыжи навострил? – услышал Егор голос рядом с собой, – На галерах* не понравилось, драпануть решил?

– Да, – вздохнул Егор, – Теперь кумекаю, как бы браслеты снять.

– Тебе, поди, и паспорт не помешает? – спросил человек, – Слушай, а хочешь я тебе за кругленькую сумму все справлю? Будешь хоть крестьянином, хоть дворянином.

– У меня денег нет, – вздохнул Егор, – А без денег никак?

– Отработай у меня батраком и будет тебе все: и паспорт, и деньги на дорогу, – сказал человек, – Ты у меня далеко не первый фраерок, которому я помогаю, так что соглашайся. А то за бродяжничество можно в тюрьму попасть, несколько месяцев там отсидеть.

– Согласен, – вздохнул Егор и подумал, – «Даже если он меня и обманет, это лучше, чем на каторге».

*на каторге

Незнакомец помог Егору снять кандалы, а потом сказал:

– До июня работаешь у меня от зари до зари, а потом получаешь паспорт и деньги на дорогу.

Придя в хозяйство и поняв весь объем работы и то, на что он подписался, Егор подумал:

«Зато вернусь к Наташеньке, Тоне и родителям».

Егор проработал у человека до июня и, строя планы о том, как он вернется домой, сказал:

– Ну и где мой паспорт?

– Какой паспорт? – удивился человек, – Я тебя по доброте душевной от полиции скрывал, от каторги, а паспорта я не выдаю. Что-то не нравится – вали отсюда на все четыре стороны.

Разозлившись от того, что за то, что с него сняли кандалы, ему пришлось работать с утра до ночи полтора месяца, Егор пошел прочь, куда глаза глядят. Прося милостыню и выглядя как обыкновенный бродяга, к середине июля Егор когда-то пешком, когда-то подъезжая на повозках, добрался до Красноярска.

На окраине Красноярска Егора остановил полицейский патруль.

– Кто ты? – спросил его полицейский.

– Михаил Анисьев, – ответил Егор первые попавшиеся имя и фамилию.

– Почему бродяжничаешь? Где документы? – раздался очередной вопрос.

– Сгорела изба, все сгорело, – начал на ходу выдумывать Егор, – Жить негде, мыкаюсь по добрым людям.

– А сам откуда? – спросил Егора полицейский.

– Из-под Омска, – сказал Егор.

– Да что ты с ним разбираешься, в каталажку его, а там видно будет, – сказал другой полицейский.

Пробыв в заключении почти четыре месяца, Егор узнал, что его снова вызывают для установления личности.

Версия молодого человека за эти месяцы, проведенные в тюрьме с уголовниками, была отточена до малейших деталей. Снова повторив то, что он Михаил Иванович Анисьев, мещанин из Омска, Егор получил наконец-то паспорт.

«Зато я на легальном положении и паспорт у меня не поддельный», – подумал Егор, – «Все законно, никто меня не остановит».

Заработав на разгрузке вагонов немного денег, Егор купил билет на поезд и поехал в Калугу.

«Знать бы, как меня там встретят», – вздохнул Егор, – «Ждут или не ждут…»

В Калугу Егор вернулся в конце октября. С легким волнением молодой человек постучал в дверь родительского дома.

– Кто там? – раздался голос матери.

– Мама, это я, – ответил Егор.

Открыв дверь и увидев сына, Анна немало обрадовалась:

– Костя, Наташа, Егор вернулся! – воскликнула женщина.

– Егорочка, как я рада тебя видеть, – сказала Наташа, обнимая супруга, – Сбежал?

– Да, сначала сбежал, потом батраком работал, потом меня обманули, потом в тюрьме с уголовниками был, но, самое главное, у меня легальный паспорт есть, выданный в полиции, – сказал Егор.

Отвечая на все бесчисленные вопросы по поводу своей жизни в эти месяцы, Егор сказал:

– Наташа, наверное, тебе стоит развестись с Егором Федотовым и оформить брак с Михаилом Анисьевым, чтобы не было лишних вопросов, кто живет с тобой в одном доме, – сказал Егор, – А потом я какую-нибудь корочку получу, например, об окончании фельдшерских курсов, или в столицу поеду, в университет поступать и будем мы жить долго и счастливо.

– Да, надо будет подумать об этом, – сказала Наташа, – И Тоне как-нибудь все объяснить, чтобы она не проболталась. Например, что мама будто вышла замуж за другого человека, но это большой секрет, который нужно хранить.

– Главное, что все хорошо окончилось, – сказал Егор, – Наташенька, ты мой ангел-хранитель, ты помогла мне исправить те ошибки, которые я хотел допустить. Да, мне несладко пришлось, но зато я хотя бы на легальном положении. Надо ценить этот шанс начать новую жизнь и использовать его с умом.

========== Долгожданное известие ==========

За следующие несколько недель Егор окончательно привык к тому, что у него есть новое имя, новая фамилия и новая жизнь.

– Наташа, может быть, в столицу переедем? – предложил Егор супруге, – Как-то и тревожно мне в Калуге находиться, мало ли, вдруг кто-то узнает. И работать мне, сама понимаешь, негде. По прежнему диплому я работать не могу, так как место Егора Федотова на каторге, надо идти куда-то учиться. А вот так сидеть дома либо устраиваться посыльным в лавку или куда-нибудь в подобное место мне не очень хочется.

Наташу тоже посещали мысли о том, что нужно уезжать, чтобы не подвергать свою семью дополнительному риску.

– Да, Егор, поехали, – сказала девушка, – Поживем в столице, мне всегда этого хотелось, а потом, через несколько лет, вернемся снова в Калугу.

Попрощавшись с родителями и собрав вещи, Наташа с супругом и дочерью переехали в столицу.

Новый 1890 год семья праздновала уже в Петербурге.

– Егорка, может быть, нам стоит за границу уехать? – спросила Наташа, – Скоро Тоне идти учиться, девочке уже семь лет. Ладно, я пока что могу учить Тоню дома, но потом ей все равно придется поступать в гимназию, так пусть она пойдет туда раз и навсегда, чем будет постоянно менять школы, вызывать недоуменные вопросы учителей и привыкать к новым условиям?

– Не знаю, Наташа, давай чуть-чуть подождем? – предложил Егор супруге.

«Сейчас образовывается партия эсеров, надо будет туда вступить», – подумал молодой человек.

Изучив ситуацию в стране и поняв, что большинство активных революционеров либо осуждены, либо находятся за границей, а основная волна террора схлынула уже года три назад, Егор сам себе сказал:

– А что, неужели я сам не смогу все организовать? Активность жандармов, наверное, снизилась, если Наташа мне поможет – это будет хорошо, не поможет – сам справлюсь. Зато никто меня не выдаст, сам справлюсь.

Егор начал потихоньку собирать бомбу. Молодой человек пока что решил не делиться с Наташей своими намерениями, не сумев подобрать нужные слова, поэтому, когда его совершенно случайно увидела супруга с пробиркой в руках, Егор растерялся.

– Егор, ты снова начинаешь, – вздохнула Наташа, – Хочешь меня вдовой оставить?

– Нет, Наташенька, не хочу, – ответил Егор. – Надеюсь, что все обойдется.

Однако как ни был Егор осторожен, полиция вышла на след молодого человека. Наташа, будто чувствуя, что дело может окончиться плохо, сказала дочери:

– Тонечка, наверное, ты соскучилась по бабушке с дедушкой? Давай ты погостишь у них?

– С удовольствием, – ответила Тоня. Девочке не очень нравилось в столице и Тоня была очень рада, что хотя бы ненадолго вернется в родную Калугу.

Посадив дочь в поезд и отправив телеграмму родителям, чтобы они встречали девочку в Калуге, Наташа спросила супруга:

– Егор, что ты задумал и когда это произойдет?

– Я планирую заложить бомбу на железной дороге, перед царским поездом, – сказал Егор, – А ты, Наташа, решай сама, поможешь ты мне, не поможешь или тоже вернешься в Калугу.

– Помогу, – ответила Наташа, – За давностью лет воспоминания о централе начали стираться, а мысли о том, что общество устроено неправильно, остались.

В назначенный день выйдя с супругом из дома, Наташа шла, пытаясь унять легкое волнение. Увидев вдалеке городового, девушка чуть заволновалась.

– Не волнуйся и не выдавай себя, – шепнул Егор супруге, – Все будет хорошо.

Спокойно пройдя несколько кварталов, Наташа краем глаза увидела, что за ними начали следить.

– Егорка, кажется, за нами хвост, – сказала Наташа.

– Сейчас попробуем его стряхнуть, – ответил Егор, однако, совсем скоро молодой человек увидел, что другие подозрительные люди идут им навстречу.

– Наташа, беги! – крикнул Егор и, увидев, что супруга побежала, бросил бомбу в другую сторону, где не было никого, чтобы отвлечь внимание жандармов на взрыв.

На какое-то мгновение жандармы растерялись, однако, уже через некоторое время, и Егор, и Наташа были задержаны.

В полицейском участке Наташа узнала, что их обвиняют в покушении на сотрудников полиции и что и ей, и Егору светит высшая мера. Не зная, как давать показания и что говорить, девушка решила молчать, предоставив Егору возможность давать показания.

– Наталья Максимовна, а вы не боитесь, что вас начнут кормить одной соленой рыбой, а пить не будет возможности? – спросил следователь девушку, – Знаете, нигде не прописано, чем можно кормить подследственных, так что предъявить претензии вам будет просто некому.

– Мне все равно, – ответила Наташа, переживая из-за того, что конец это истории был для нее крайне очевиден.

«Суд, высшая мера, Тоня остается сиротой», – подумала девушка.

Угрозы так и остались угрозами, однако, Наташу, которая так и не захотела говорить, в отличие от Егора, решили разговорить другими методами.

– Наталья Максимовна, так что, вы никак не будете говорить, куда именно вы шли со своим супругом? – спросил следователь девушку.

– Не помню, куда шли, память отшибло, – ответила Наташа.

– Ну давайте будем вспоминать, – сказал следователь, – Сидите, вспоминайте.

Несколько ночей девушка сидела до утра в кабинете следователя, а потом, возвращаясь в камеру, недолго спала, пока ее не будили и не сообщали, что днем спать не положено.

«Все равно, буду молчать», – подумала Наташа, когда днем ее снова повели на допрос.

– Наталья Максимовна, так куда вы шли с супругом в этот день? – раздался уже привычный вопрос.

– Не помню, – ответила Наташа и подумала, – «Ну что, теперь снова буду молчать столько, сколько придется».

– Может быть, у вас просто отшибло память после взрыва? – возмутился следователь, – Так давайте ее вернем обратно!

Лежа на полу и не обращая внимания на удары ногами, Наташа думала о том, что ей нужно будет хоть как-то узнать, какие показания дал Егор, чтобы не разойтись с ним во взглядах на описываемые события.

– Вспомнили? – спросил следователь девушку, когда она поднялась с пола.

– Не помню, – ответила Наташа.

Чуть придерживаясь за поясницу и надеясь, что ей ничего не сломали, девушка подумала:

«Да покажи ты мне уже показания Егора, надо же знать, что он сказал».

Получив еще несколько ударов в корпус, Наташа спросила:

– Не помню ничего, память отшибло, видать, взрыва испугалась. А что сказал в своих показаниях Михаил Иванович?

– Михаил Иванович, он же Егор Константинович, как было установлено в ходе допроса, сразу же дал полные признательные показания, – ответил следователь, – Он пояснил, что готовил эту бомбу для подрыва полицейского участка, но, в последний момент, передумал и поступил, как поступил.

«Приврал Егорка», – подумала Наташа, – «Если меня еще раз спросят, буду подтверждать его версию».

– Так вот, Наталья Максимовна, а кто бомбу собирал? – спросил следователь.

– Не знаю, – ответила Наташа, – Мы с моим супругом просто ходили гулять, откуда появилась бомба – ума не приложу.

Расследование продлилось чуть больше месяца. В середине февраля дело Наташи и Егора было передано в суд.

Решив придерживаться версии о том, что она не знает, откуда взялась бомба, Наташа так же повторила свою точку зрения о том, что они с супругом просто шли гулять. Егор же сказал, что он планировал совершить взрыв в полицейском участке по мотиву личной ненависти.

Вскоре был оглашен приговор суда. Услышав, что Егора приговорили к высшей мере, а ее к пожизненной каторге, девушка покорно приняла это известие. Попрощавшись с мужем, Наташа начала ждать неизбежного.

Этап в Забайкалье был довольно быстрым. В июне 1890 года вагон с осужденными прибыл в Сретенск, а вскоре началась пешая часть этапа до Усть-Кары.

– Бабонька, будешь бежать с нами? – толкнула в бок девушку какая-то женщина.

– Мне все равно, – ответила Наташа.

– Что, неужели к мужу не хочется? – продолжились расспросы.

– Я вдова, – ответила Наташа.

– Айда с нами за границу, найдешь себе там другого хахаля, – сказала женщина.

– Мне другой не нужен, у меня был один-единственный любимый супруг, – ответила Наташа.

– Слушай, ты с нами идешь в одной связке, бежать собирается вся связка, если ты останешься, на тебя все равно могут повесить попытку побега, – продолжала женщина, – А так, если тебе все равно, будешь так же жить и за границей, тебе же нет никакой разницы? Так чем каторга лучше?

– Хорошо, побежали, – согласилась Наташа.

По-видимому, побег этой группки заключенных был спланирован заранее, потому что все прошло довольно гладко: вскоре беглецы и пересекли границу с Китаем, и отплыли на пароходе в Америку.

– Все, Наташа, теперь живи себе в Америке, – сказала женщина, – Уж явно не хуже, нежели гремела бы кандалами.

Поблагодарив этих людей, Наташа со временем оформила себе паспорт на имя Анны Клартон, потом немного поработала санитаркой в госпитале, а потом заскучала по России. Решив, что нужно вернуться хотя бы в Европу, Наташа в мае 1891 года прибыла в Берн.

Жизнь Наташи в Берне более-менее наладилась. Девушка начала работать медицинской сестрой и, понимая, что она приносит пользу людям, начала более-менее успокаиваться. Однако в каждом пациенте девушка пыталась увидеть черты, схожие с Егором, чтобы хоть на секундочку вернуться в прошлое, в тот момент, когда они с супругом были счастливы.