Текст книги ""Звездная Пристань" (СИ)"

Автор книги: Марэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я тоже не пойду, – чирикнул с другого конца помещения Маркиз.

– Мылся вчера? – дезинсектор уже нашел, до кого доебаться, и его мишень была вынуждена поднять разноцветные глаза от книги. – А я думал, ты таскался с тем рыжим. Жрал аморы-помидоры, все дела.

– Панч, – попытался воззвать к совести один из мулатов.

– Падаж-жи! – наемник предупреждение проигнорировал и поднял руку. – Пусть расскажет.

– Тебя волнует моя личная жизнь? Или его? – усмехнулся пилот. – Мы не трахались, если так интересно.

– Мне интересно, почему его в лазарет сплавили после этого, – весомо выдал Панч, поерзав в кресле от любопытства. – Я сам видел. В столовке медики отловили. Вдруг ты заразный, бля, а я с тобой рядом живу.

Том ничего не знал о заключении Константина в лазарет. Вчера мужчина лишь отметил про себя, что парень передвигается с некоторыми затруднениями, почти незаметными беглому взгляду. Мог ли он превозмогать боль все это время? Лезть в чужое пространство не годилось, тем более что обитатель этого пространства отличался вспыльчивостью.

Коллеги отправились в баню, а РэдБилберри вернулся к чтению, теперь уже окончательно не интересующему на фоне полученных новостей. Ибо могло случиться такое, что Константина изолировали как раз таки за передачу письма, что запрещено, если верить его жалобе. Но разве в таком случае никто не явился бы за конвертом, все еще хранившемся в нагрудном кармане комбинезона наемника? Возможно, выждут время..?

Мало что могло бы удивить Томаса так же сильно, как его собственные полные беспокойства мысли о парне, знакомом всего несколько дней. На минуточку, о парне, познакомившемся с ним поближе только ради контрабанды. И яблок. Смех, да и только.

Но все же. Было что-то странное во взглядах, которые их быстро выбывший из игры проводник кидал на наемников. Похоже было на… на что? Отчуждение? Так смотрят дети, не принятые дружной компанией, или же так смотрит часть дружной компании на непринятого ребенка?

Кабинет психотерапии был бы очень кстати.

Акклиматизация проходила крайне тяжело на этой планете. Путеводители предупреждали, что звезда Лилит обладает не самым приятным для людей излучением, а вкупе с сиянием своей соседки – звезды с числовым номером, которую люди кратко обзывали «Евой», да с многослойной атмосферой планеты Третьей, где воздух работал гигантскими выжигающими чужаков линзами, смесь получалась убийственной.

Как колонисты живут здесь годами? Привыкли? Сильно ли им спекло мозги?

Не для того ли Томас стал пилотом, чтобы иметь возможность в любой момент умчаться из теплицы-купола-клетки.

Очень много вопросов и очень мало ответов. И всего один знакомый колонист, который, наверно, мог бы объяснить хоть некоторые заморочки, если бы захотел.

В лазарет не пускали посетителей – двери попросту не открывались, и не самый дружелюбный голос через динамик попросил не беспокоить без особой нужды. Говоривший не потрудился даже видеофон включить. Когда Том спросил о состоянии Боунса, то получил наистандартнейший ответ об удовлетворительном и скорой поправке. Белые двери лазарета сверкали чистотой и неприступностью, как мертвая девственница в гробу.

Рэд подумал о том, что нужно было пойти в баню с ребятами.

Тем же вечером случилось еще кое-что неприятное, новый инцидент, надорвавший доверие Маркиза к колонистам.

Пошагово расписанное им во время оправдания перед капитаном происшествие:

1. Ужин в столовой, где все проходило, как обычно. Скучающий в обществе разморенных баней мужиков Новичок обводил взглядом головы и плечи насыщающихся людей, во время чего словил ответный взгляд подружки и ее понимающую улыбку.

2. Решив, что на сегодня с него достаточно обсуждения разных типов двигателей, пушек, сисек и политики, Маркиз выскользнул из-за стола и спин разошедшихся в спорах соратников, после чего шмыгнул мимо девушки, мимоходом пригласив погулять в тишине, раз они оба успели наесться ужином.

3. Примерно за час прогулок по коридорам парню надоело недоумевать, почему подружка позволяет держать себя за пальцы, охотно принимает комплименты и смотрит такими пылающими темными глазами, что мама не горюй, но совершенно отвергает иные попытки физического контакта, буквально выставляя перед собой ладонь в жесте «стоп». Она его хочет или не хочет? Ясно же, что хочет, иначе не гуляла бы под ручку!

4. В полной уверенности насчет пустоты четвертого зала для рассады, сквозь который парочка решила сократить путь, Маркиз аккуратно («Даже мягко, капитан, я клянусь!») пришпилил подружку к стене собой, потому что ну сколько можно так юлить и не даваться. Девушка не заплакала, не задрожала, только три раза попросила отвалить и бездействовала, упершись руками ему в ребра. Ответа на поцелуи Новичок не получил, хотя по опыту знал, что целуется хорошо. Запустить руки под такую несексуальную серую униформу он попросту не успел, потому что его резко рванули за шкварник. Маркиз с холодным ужасом в печенке увидел то, как в распахнутые двери спешат еще два колониста в дополнение к первому, сдавившему жесткими пальцами кожу на нежном юношеском загривке.

5. Девушка сказала двоим, что с ней все в порядке, только немного испугалась. Все это время Маркиз чуть ли не висел в чужих пальцах, не слишком понимая, за что его собираются судить и будут ли вообще судить, или сразу поколотят. Колонисты не обменялись с ним ни одним словом, перехватили за локти и повели к наемникам.

– Что сейчас с девушкой? – капитан воззрился на одного из конвоиров со спокойной уверенностью человека, который сам может наказать свое дурное чадо, если то вдруг насрало на ковер в чужом доме.

– Она в своей комнате, с ней женщины и Бригадир, – ответил фермер. – Все будет хорошо. А вы разберитесь с этим… молодым человеком.

– Принуждение к сексу карается по закону, – второй спаситель девичьей чести аналогично сверлил парня взглядом.

– Да не принуждал я ее, просто целовал! – взвинтился Маркиз, тряхнув мокрыми от пота кудрями. – С каких пор запрещено целоваться?!

– А чуваки сказали, что ты ей уже титьки лапал, – заметил Панч, с подозрением хмуря и без того мрачную морду. – Руками титьки не целуют, братиш.

– Тихо, – сейчас у Блока стояла задача сгладить углы и свести конфликт к минимуму, то есть уверить колонию, что виновник будет наказан, и разбираться со своим подчиненным уже без сторонних свидетелей. – Уверяю, подобное больше не повторится. Передайте Бригадиру, что я улажу с подневольным.

– Я передам, – тот мужчина, который проверял пальцами парнишечью шкурку на крепкость, одарил Маркиза сложнопереводимым, но явно недружелюбным взглядом. – Если бы ты хоть на секунду, пацан, представил, каково это – быть загнанным в угол похотливой тушей, – негромко произнес он, развернулся и покинул комнату. Второй поспешил за ним, в дверях чуть не столкнувшись со входившим Джуном, но ловко разминувшись.

Новичок надул губы и хотел было фыркнуть, но вовремя спохватился, что опасность вовсе не миновала – экипаж «Черного лебедя» смотрел на него. Кто-то осуждающе, кто-то с вопросом, кто-то… с разочарованием? У парня сжалось и прибулькнуло сердце, когда он понял, что Блок смотрит на него так, будто ожидал предательства, получил предательство, и все-таки очень расстроен фактом его наличия. Капитан до последнего верил в сдержанность своего бойца, но тот подвел, кинувшись за первой же «юбкой».

– Простите, – выдавил из себя новичок, кашлянул, справляясь с севшим голосом. – Я больше ни за что, правда…

– Я посчитал, что ты способен держать член в штанах, потому и взял тебя на это задание, – Блок вновь занял кресло за столом, после чего перевел взгляд на дожидавшуюся его деловую документацию. – Я ошибался. Как теперь с тобой поступить?

На бледном горле новичка дернулся кадык. У Панча раззявился рот с уймой предложений, одно стремней другого, но тут голос подал Джун:

– Отдайте его мне, капитан. На перевоспитание.

Теперь внимание переключилось на белобрысого механика, расслабленно опиравшегося о кромку стола бедром.

– Ты уверен? – капитанские кустистые брови приподнялись.

– Абсолютно.

– Забирай.

– Подождите! – несчастный восклик Маркиза уже мало кого интересовал, но команда все равно нехотя притормозила. – Меня могли подставить! Да, мы с девушкой зашли в пустой зал, но коридор тоже был пуст, нас никто не видел. Как они узнали, где мы?! А если это было наблюдение через камеры, то как сумели так быстро среагировать! Все это подозрительно!

Голос подал РэдБилберри:

– Все колонисты носят электронные браслеты, через которые с ними мгновенно связываются операторы. Оператор мог увидеть вас через камеры и сбросить сигнал тем мужчинам, которые находились поблизости.

Говоря это, Том вспомнил рассуждения Боунса о тисканьях в подземельях. Неизвестно, к каждому ли насильному зажиманию среди фермеров операторы направляли спасителей, но теперь точно было ясно, что борзоты от приезжих не потерпят. Как и предупреждал Бригадир.

– Но… но она не сопротивлялась, – Маркиз скривил красивое лицо.

– Ну да, ты вон какой ебучий лоб, а она мелкая! – все же не выдержал Панч, стремительно подошедший к парню и болезненно ткнувший его в грудину пальцем. – Ей надо было по яйцам тебе жахнуть или кадык откусить, чтоб ты понял, что творишь дерьмо?! Твою мать, пиздюк, как тебе вообще в голову пришло зажимать такую милашку? Куда ты, сука, торопился, если всё шло так ванильно и конфетно! Правильно тебе мужики навтыкали!

Это упало на тертых нелегкой жизнью и грязным трудом людей неким воздушным, как облако, откровением: беспардонный и похабный на язык дезинсектор искренне негодовал от поведения юного коллеги, решившегося без разрешения облапать подружку. Другие наемники невольно попытались вспомнить, видали ли они за все годы совместной службы Панча в отношениях хоть раз, и не смогли. До этого безобразия Панч всегда оставался Панчем – треплом, которому бы рот с мылом от дерьма помыть, причем большим жестким ершиком.

Кстати, Маркизу тоже светил ершик – тот, которым парень в наказание драил туалеты вместо робо-уборщиков. А еще губка, швабра и скребки для очистки звездолета, потому что Джун начал перевоспитание юноши под девизом «В здоровом теле – здоровый дух, и разговор идет о теле Лебедя, лапуля».

***

– Пришел посмотреть на отлет?

– Ага, и попрощаться, – Боунс блеснул веселыми чайными глазами, слегка улыбаясь. – На тот случай, если опять вляпаетесь в сифон.

– Постараюсь, чтобы этого не повторилось, – Том поймал себя на ответной усмешке. В голове крутилось, что по законам жанра Константин должен попросить пилота не погибать, ведь тогда никто не сможет доставить письмо его многоуважаемой неведомой матушке, а сам Том обязан пафосно или же проникновенно ответить, что это весомый повод выжить. Не помешало бы еще что-то вроде «айл би бэк» и трагичной музыки для расставания на фоне.

– Вали уже, тебя все ждут, – засмеялся рыжий фермер и, хлопнув мужчину по обтянутому скафандром плечу, уковылял прочь из ангара, почти что незаметно прихрамывая.

Томас не стал задерживаться и взобрался в кабину корабля, запуская уже проверенные системы, включая двигатели.

Рассветное небо встретило «Лебедя» привычной полу туманной белизной слоев, и все стекла на машине разом сменили уровень прозрачности, чтобы защитить людей от слепости. В салоне пахло чистотой и свежесмазанными механизмами, что вселяло уверенность.

Очкастый проводник восседал на своем кресле, держась за ремни безопасности, совсем как Боунс недавно, но не ежился и ни с кем не болтал. Проявляя чудеса холодной отстраненности от происходящего, он словно бы включился только при подлете к куполу.

– Я же говорил, – противоположная исследованной сторона крыши содержала следы пребывания сколопендр.

– Вперед, по следу! – поступил приказ от капитана, дополненный указанием всем смотреть в оба на землю, где коварно таятся концентрические вздутия вертикального ветра.

В этот раз что-то изменилось – почвенные поля продлились совсем недолго, и им на смену выступил… лес.

В понимании земных людей лес являлся скоплением большого числа деревьев. Лес же на Третьей представлял из себя вздымающиеся из холмов и равнин кривые образования твердых пород, похожие на абстрактные узоры для татуировок, на аппликацию из рогов и когтей мифических чудовищ. Некоторые достигали трех сотен метров в высоту, остальные были мельче. Испещренные отверстиями, трещинами, и покрытые наростами самых невероятных форм, эти природные образования заслуживали слёз и крови самых величайших художников-пейзажистов в галактике.

– Как красиво… – наемники прилипли к иллюминаторам, на некоторое время абсолютно позабыв про миссию.

Совершенство леса завораживало, как гипнотизирует игра отсветов пламени в гранях бриллианта. Здесь самоцветами и не пахло, если, конечно, минерал «деревьев» не представлял из себя драгоценность сам по себе.

– Эти скалы переливаются на солнце, как перламутр… – новичок очарованно коснулся стекла, будто хотел через окно дотянуться до чуда.

– Ребята, соберитесь, – капитан, сидящий за вторым штурвалом, очнулся первым. – Влетаем в лесную зону, след все еще четко просматривается сканером. Рэд, внимательнее.

– Безумно счастлив, что вы опомнились, – холодно заметил сисадмин, который, как выяснилось, ничуть не был одурманен сверкалками. – Ищите сколопендр. Они могут прятаться в трещинах.

Деловой совет пришелся как раз вовремя – гул двигателей потревожил каменные джунгли. Волны газов облачками метнулись прочь, а из трещин поползли те, кого колонисты назвали сколопендрами.

В первый миг могло показаться, что найденные существа напоминают гигантских жесткокрылых жуков, но при более тщательном рассмотрении можно было заметить – нет, это не так. Вытянутые гибкие тела скорее принадлежали бы земным млекопитающим, чем насекомым, но на этом сходство заканчивалось – обилие тонких конечностей, крупные головы странной формы и черная шелушащаяся кожа.

Одна из тварей проползла совсем близко с кораблем, стремясь скрыться, и «Черный лебедь», настороженный людьми, счел это за вторжение враждебной формы жизни. Автоматические турели выскочили из стенок за доли мгновения, открыв пальбу.

– Иэ-э-э-э! – вопль разорванной сколопендры, свалившейся с вертикальной поверхности, было слышно даже в корабле.

– НЕ СТРЕЛЯТЬ! – заорал Панч, щелкнувший шлемом и прыгнувший к шлюзу. – ЖИВЬЕМ! ЖИВЬЕМ БРАТЬ СУК!

Те из команды, кто защиту с головы опрометчиво снимал, скоропостижно цепляли ее, задержав дыхание, потому что дезинсектор уже выскочил наружу, недрогнувшими руками вставляя в пушку обойму специальных патронов с сетью и передергивая затвор. Твари бежали от человека, как от огня, и Панч стрелял, раз за разом матерясь, когда сети рвались, теряя добычу, или вовсе расшибались об острые скалистые клыки.

Мулаты подоспели на помощь первыми, потом выскочила оставшаяся часть команды, кроме пилота и проводника.

Людям удалось поймать таинственную сколопендру. Наемники хищной стаей окружили скованную четырьмя слоями тонких металлических сетей дергающуюся и подвывающую гадину.

– Возьмем хуйню с собой, – Панч повернулся к капитану почти умоляюще. – Мы обязаны изучить, и…

– Да. Естественно, – Блок сделал жест, велящий поместить пленное существо в багажное отделение, где оно не сможет кому-либо навредить, даже если вырвется. – Мы не можем усыпить это, не зная, как оно отреагирует на снотворное.

– Капитан, заберем еще трупешник, – мулаты уже рассматривали останки первой расстрелянной сколопендры на дне неглубокой пропасти. – Эй, Рэд, как слышно? Готовь подъемник!..

Спустя полчаса судно летело обратно в сторону колонии, неся на своем борту не только невредимый экипаж, но и полтора объекта для исследований. Взбудораженные случившимся бойцы не сидели спокойно: некоторые тихо переговаривались, косясь на сверток с трупом в проходе меж кресел, а кто-то хмурился и вздыхал, предчувствуя возникновение еще большего количества тайн и непонятностей, чем было до этого.

Ко всеобщему недовольству, сисадмин проявил к пойманным тварям тотальное безразличие, скупо поблагодарив бойцов за наконец-то проделанную работу. Кулаки чесались объяснить очкастому, что не такой уж и простой это труд, но строгий взгляд капитана пригвоздил особо рьяных к креслам.

Эмоциональную отдачу с лихвой компенсировали остальные колонисты, валом повалившие смотреть на диковину. Живую сколопендру заперли в узкой камере для особо буйных – была такая вне основного купола на случай агрессивного помешательства кого-то из жителей. Своеобразная тюрьма и психушка, служившая сейчас зоопарком.

Черная тварь чесалась боками о стенки, много лежала, много ходила в беспокойстве кругами и часто залипала в угол. С помощью небольших расчетов было выяснено, что сквозь стены и пространство живность смотрит на дальнюю теплицу, ту самую, что истоптана сколопендрами от подножия до самой залатанной верхушки.

А вычищенный и покрытый защитной пленкой стол в одном из соседних технических помещений оказался занятым трупом второго существа. В комнату разрешалось входить только в полной защитной экипировке, респираторе и очках, так как из нутра дохлятины сквозило чем-то нереально мерзостным.

Меж двумя комнатами практически поселился Панч, жутко заинтересованный в своих «детках», как он решил их называть. Двое суток с местными учеными мужчина непросыпно ковырялся в животных внутренностях, прежде чем готов был отчитаться перед командой и узким кругом желающих (и имеющих возможность) причаститься.

– Итак, расскажу то, что есть на данный момент, пока не проведены тесты на ДНК и другие ювелирки, – непривычно серьезный дезинсектор ради отчета даже сменил футболку на чистую и пригладил ерш на голове. Над столиком, вокруг которого он нарезал кольца, разворачивалась голограмма-скан. – Вот… Ваша сколопендра в длину от носа до задницы составляет почти полтора метра. Плюс хвост сантиметров в двадцать. Восемь ножек, четыре передних и четыре задних соответственно, – показывая пальцем на полупрозрачной объемной схеме, объяснял он. – Передние и задние немного отличаются конструкцией…

– А что у нее с мордой? – не выдержал новичок, опасливо и с надеждой на прощение покосившись на капитана, мол, я все еще в строю, думаю и работаю! Но Блок не удостоил парня взглядом, продолжив внимательно рассматривать фотографии со вскрытия.

– Молодой человек, – зато среагировал один из пожилых секретарей Бригадира, мужичок с узкими глазками и широкой лысиной, – не перебивайте мистера. Он очень интересно объясняет.

– Акхм, спасиб, – привычный к ругани и непривычный к похвалам интеллигенции Панч даже ощутил себя не в своей тарелке. – Так, о чем я. Тварь чем-то напоминает облысевшую и обгоревшую собаку, вот, посмотрите на кожные язвы. Это солнечные ожоги. Чернота шкуры – следствие загара под светом Лилит и, возможно, ночным светом.

– Но ведь тогда получается, что сколопендры не приспособлены к местному освещению, – подал голос Том, тоже протянув руку за фотографиями. – Состояние кожных покровов ужасное. Шрамы, волдыри, расчесы…

– Мы не видели других жителей нашей планеты, чтобы утверждать, что это ненорма, – напомнил Бригадир.

– Морда! – вдохновленно продолжал Панч. – Череп продолговатый, область челюстей разделяется на… ох, ебать, короче, четыре челюсти пучочком. Можете смеяться, я литературный не кончал, да и на скане все видно! Самое жесткое, что меня потрясло – зубы плоские, как у травоеда, и довольно похожи на наши, клыки не выражены. Перед нами не хищник, судя по всему!

Вот это заявление вызвало волну оживления и перешептываний.

– Далее. Над каждой из челюстей расположено по глазу, как вы можете видеть. Глаза из твердого вещества, безвекие и выпуклые, будто у насекомых. Насчет фасетчатости – ее не наблюдается, монолит, – голограмма, вращаемая мужчиной, демонстрировала зрителям то одну часть тела, то другую. – Ушных отверстий всего два, как и у нас они по бокам головы. Так-с, что еще забыл… А, гениталии. Это больше всего удивило, но они похожи на гениталии земных млекопитающих и людей. Не сильно, но сам принцип – член и яйца. Так, вроде все. Вопросы, а?

– Что по нутру? – Блок передал фото в жаждущие руки тех, кто еще не ощутил тошноту, и подался вперед, опираясь локтями о колени. – Скелет, содержимое желудка, как можно истребить…

– Последнее пока точно не выяснили, – заторопился дезинсектор, прекрасно осознавая, что именно на этот вопрос он обязан ответить в первую очередь. Но данных действительно не хватало. – Скелет внутренний, из крепких костей. Череп очень прочный, хуй сломаешь… То есть, мы повредили сверло, и вынимали из-под кожи расплющенные о кость пули. В желудке еще интереснее – какой-то полупрозрачный кисель… Мы выясняем это.

– Спасибо за работу, Панч, больше вопросов нет.

***

Индивидуальные комнатки колонистов, похоже, являлись сугубо личной территорией. В них не приглашали даже неплохих товарищей, ну или собутыльников – зависимо от того, кем пилота считал Константин, подливавший по складным стаканам сладковатую хмельную настойку. Как парень объяснил, он покупал выпивку изредка, и мог рассасывать бутыль месяцами, если не подворачивались весомые поводы отхлебнуть всерьез. То, что теперь можно выпить в компании летчика – повод, безусловно.

Напивались они, прячась вечерами в не самых популярных закутках «Звездной Пристани» – в тренировочном зале, творческой студии, подсобке технических роботов. Прихлебывая из стакашка, РэдБилберри терялся в догадках, почему Боунса так тянет на подростковые пряталки. Могли бы спокойно пойти в бар, который при колонии тоже имелся, посидеть по-взрослому, а не как мальчишки в сарае с украденным пивом.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – проникновенное заявление фермера, уже размякшего от некоторого количества выпивки, привлекло внимание Тома и заставило посмотреть на парня. Боунс усмехался: – Ты думаешь: «Почему не в баре?»

– И почему же? – фокусы с пьяным чтением мыслей мужчину не особо впечатлили.

– Меня по головке не гладят за общение с тобой, – красноватая жидкость в стакане красиво поблескивала в свете единственного плафона. Гараж, в котором они расположились на этот раз, не освещался за ненадобностью. – Ты ведь скоро улетишь отсюда, и чем меньше мы будем болтать, тем меньше ты будешь знать. Колонисты все друг за друга горой, понимаешь? А ты… другого сорта ягода.

Это Томас успел прочувствовать за те дни, что они с Константином сближались. Как и говорил капитан – от Боунса с личиной бойкого рубахи-парня сквозило внутренней тяжело переживаемой замкнутостью. Эта тема совсем не затрагивалась в разговорах, но мужчина чем дальше, тем крепче понимал – поговорить нужно, пока рыжий не навредил своими мучениями сам себе.

– Тебе причиняли вред?

Ожидаемо в ответ послышался лишь смешок.

– Да ну, бред какой.

– Ты был в лазарете…

– Естественно, а куда еще пойти, поранившись грязной рыхлилкой?! – взбеленился парень, со стуком поставив стакан на ящики. – Ты хоть раз в земле ковырялся, чтоб знать, как это травмоопасно?!

Но Рэд не боялся чужого возмущения и миролюбиво пожал плечом, не отводя взгляда.

– Не сердись. Может, я тоже хочу быть за тебя горой.

Константин подавился возмущением и растерянно приоткрыл рот. В полумраке было плохо видно то, насколько сильно он покраснел при этом.

– Осознаешь, как это звучит, чувак? – буркнул он, добивая стакан и вплескивая новую порцию неуверенно подрагивающими пальцами.

– Ты против?

– Эм-м… Да вроде бы как бы нет, – глаза Боунса остекленело застыли, словно он мысленно подключился к беспроводной сети и копался в памяти поколений в поисках ответа «что делать, если к тебе клеятся». Том видел в чужом взгляде фальшивую нерешительность и понимал, что если это не игры алкоголя, то фермер ему сейчас врет, и на самом деле отношение к пилоту у него уже четко сформировано. Или же совсем отсутствует. Но тогда к чему все эти интимные посиделки, неужели только ради оправдания алкоголизма?

Отчаянно скрипящего мозгами колониста стало искренне жаль.

– Не бери в голову, если тебе это чуждо, – и Томас переступил через себя, притворившись, что ответ ему не слишком-то и нужен. В конце концов, рано или поздно действительно пора будет улетать с этой планеты прочь, и, скорее всего, навсегда. И не похоже, чтобы Константин захотел (или смог?) полететь с ним.

Парень выдохнул с заметным облегчением и благодарностью за то, что ответа от него не требовали. Иметь свободу выбора было прекрасно.

– Что ж, тогда мы еще не раз выпьем вместе, если ты не против, – предложил он компромисс, закручивая бутылку. – И как-нибудь сгоняем в скафандрах наружу – покажу тебе нечто охрененное. Вы ведь все равно здесь надолго со своими изучениями сколопендр.

И не поспоришь.

За довольно короткое время – в масштабах вселенной просто чих микроба на малейшей пылинке – выяснилось множество нового и интересного тварях Третьей, среди прочего – чем именно является киселеобразная субстанция в желудке. Оказалось, что это полупереваренный планктон, царящий в местных газовых слоях. Оба проводника, бывший и нынешний, на это открытие одинаково пожимали плечами – раз бывает планктон водный, в воздушном нет ничего удивительного, так что скорее придумайте, как уничтожить сколопендр.

Первая же идея предлагала напитать отравой партию планктона и подкинуть в лесу, но тут все признавали, что вряд ли удастся убедить тварей поглощать именно отравленную пищу, и что мало хорошего начнется, если остальной планктон заразится или подохнет.

Второй идеей было проредить лес от планктона, голодом заставив тварей выйти из укрытия, и там без зазрений совести расстрелять их. Это сработало бы, не будь лес таким огромным, просачивающимся в подземные полости.

Третьей мыслью наемники предполагали просто всем миром выйти на охоту и перебить столько шушеры, сколько получится. Беда в том, что колония не обладала средствами на единоразовый выход из-под купола всех жителей. Не хватало скафандров, блоков кислорода, оружия… Никто не строил безопасную ферму в опасной зоне с расчетом на то, что все работники вдруг в едином порыве метнутся из нее прочь.

Однажды будним утром, ничем не отличающимся от всех остальных, Панч валялся на койке и сосредоточенно листал на планшете отчеты о ДНК-тестировании образцов с покойной сколопендры, все больше мрачнея.

– Капитан, тут хуйня! – позвал он, подразумевая: «Капитан Блок, при всем уважении к Вам и годам нашей совместной службы, на этот раз Вы втянули команду во что-то действительно дурнопахнущее. Так что пожалуйста, не проигнорируйте мои опасения, и давайте разберемся в непонятном вместе».

Конечно же, главарь не собирался игнорировать своего старательного работника, впахивавщего больше всех уже чуть ли не месяц.

– В чем дело?

– Результаты разбора ДНК нашей почившей подружки. Сразу скажу, лаборатория здесь знатная, так как от этого зависит бизнес фермы и, пусть местные умники шманали, в основном, молекулы растений, с животными тоже прошло все гладко. Тут секвенсор последнего поколения, я охренел, увидев, – дезинсектор нервно взъерошил шевелюру. – И вот результат. Компьютеры конечно же имеют доступ к всемирной паутине, нашли нам совпадение.

Прищурившись на экран, Блок медленно зачитал вслух:

– «Совпадение на 67% – гемпширская порода овец», – и уставился на Панча. Панч смотрел в ответ, и подергивающаяся бровь прекрасно демонстрировала все его недоумение.

– Выведенная человечеством порода на планете, отвергающей все человеческое. Да, дела-а…

– Похоже, онанисты-колонисты нам пиздят.

***

– Это точно овцы. Они расплодились в лесу до невероятного количества, – толстые стекла очков взволнованно протирались мягким платком, пока сисадмин говорил совершенно спокойным тоном.

– Значит, в тот раз мы перебили не всех, – седые брови Бригадира сурово нахмурились, заставляя загорелый лоб пойти складками. – Кто-то ошибся в пересчете. Несколько особей остались живыми и продолжали мутировать в потомстве. Сейчас в них совсем мало от первоначального облика, но память передалась на генетическом уровне. Они возвращаются к нам.

– Бригадир, что делать? – очки вернулись на нос своего владельца, а весь вид парня сейчас напоминал несчастного ребенка, озадаченного непосильной проблемой.

– Зови доверенных, – велел глава. – И Боунса. Пусть принесут крепкие веревки.

– Но Боунс общается с людьми, – живо возразил колонист. – Зачем он?..

– Именно потому и зови.

Перечить велению Бригадира простой сисадмин не мог, это же не приезжих работяг на место ставить. Помощники были вызваны прямо так, посреди ночи, в сонном и мятом виде, но готовые почти беспрекословно исполнять приказы. Почти.

– У меня до сих пор нога ноет, а вы заставляете тяжести таскать, – тихо пробурчал Константин, показушно прихрамывая и опасливо держась от начальства подальше.

– Сам виноват, – естественно, Бригадир все слышал.

Кучка мужиков остановилась у комнаты, в которой была все это время заперта живая особь, как выяснилось, мутировавшей овцы. Животное заметалось по замкнутому пространству, глухо заблеяв. Бригадир сделал отмашку «Вперед!» и работники молча один за другим нырнули в приоткрывшийся дверной проем, по-волчьи выстраиваясь полукругом и зажимая несчастную тварь в угол. «Сколопендра», которую в заточении не кормили, исхудала и очень ослабла, потому ничего не могла сделать, когда разом несколько человек набросились на нее, связывая веревками, лишая подвижности и даже отнимая голос.

Так же молча эти люди подняли животное, вытащили из камеры и понесли по коридору вслед за предводителем.

Ночная тишина разъедалась гудением притушенных плафонов.

Дальняя теплица встретила душным ароматом ухоженного сада, запахом цветов и плодов. Здесь мужики положили овцу на пол и развязали, отодвигаясь подальше.

Животное дернуло всеми ножками, с трудом поднялось, пошатываясь. Не обращая внимания на присутствующих, овца медленно пошла вперед прямо через грядки, настороженно принюхиваясь и оглядываясь. Все время, пока овечка изучала пространство, колонисты стояли абсолютно неподвижно.

Тварь умиротворенно улеглась посреди купола, задумчиво цапнув пастью зелень с ближайшей грядки и неумело пошамкав ее неприспособленными челюстями.

– Память нашего скота передалась его уродливому потомству, – глухо повторил Бригадир и подавил тяжелый вздох. – Овца уже не может быть овцой, но пытается. Теперь я знаю, что делать… Убейте ее.

Помедлив секунду, фермеры пошли вперед и без особых усилий прикончили животное.

– В измельчитель? – жадно посмотрев на падаль, уточнил сисадмин.

– Разделать и к мясным полуфабрикатам в столовую, – последовал холодный ответ.