Текст книги "Auribus Teneo Lupum (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

====== Jus Naturale (Естественное право) ======

– Да ладно тебе, Рей! Не веди себя как ребёнок!

Джессика и Роуз идут в нескольких метрах впереди меня, сливаясь с толпой, которая расположилась на лужайке у дома братства «Альфа Фи Омега». На улице моросит дождь, но народ либо слишком бухой, либо под кайфом, либо ещё под чем-то, чтобы об этом париться. Я спешу за своими подругами, минуя пьяных… уже взрослых студентов (они ведь больше не дети, верно?) и забегаю в дом.

Всё это не для меня – абсолютно не для меня. Я крепко держусь за руку Джессики, когда она приподнимается на цыпочках, высматривая своего несносного парня, а Роуз крепко держится за мою. Джесс уже привыкла к такому, потому что По, её бойфренд, вечно пропадает на вечеринках со своими дружками из Альфа-братства. Она говорит, что для него – это неплохой способ унять свою «Альфа-агрессию», но мне он по-прежнему кажется неотёсанным засранцем.

Здесь воняет дешёвым пивом, водкой и травой. Роуз жмётся ко мне, наблюдая за слоняющимися Альфами, и какое счастье, что я не на её месте. Она сидит на препаратах, скрывающих её омежий запах, но она говорит, что тревожность, которая возникает в плотной толпе молодых Альф, по сути, никуда не девается. Мы потихоньку продвигаемся к стене, а Джесс в это время находит По и с визгом прыгает в его объятия. Да, лучше уж побыть в сторонке.

Я закатываю глаза.

– Да ну, это отстой. Хочу свалить до того, как они начнут…

Упс. Поздно. Джесс запускает длинные пальцы в кудрявые чёрные волосы По, и под улюлюканье его друзей они начинают сосаться посреди комнаты как животные. За ухом у него торчит сигарета, что добавляет ему особого очарования, но он всё же отрывается от губ Джесс и заливает ей в глотку пиво. Половина стекает у неё по подбородку, и По тащит Джесс через весь дом, присосавшись к её ключице. Класс. Я терпеть не могу её грёбаного тупого бойфренда, просто ненавижу. Раньше Джессика была забавной и независимой, теперь же она никак не может вдоволь наскакаться на члене По Дэмерона, чтобы заняться чем-то другим.

Такая опасность, как привлечь Альфу, мне не грозит, поэтому я трачу время на вечеринках, дабы уберечь Роуз. Чёрт, да я и не только на вечеринках этим занимаюсь. Я не позволю кому-то, вроде По, превратить Роуз Тико в рабыню из-за какой-то биологической херни. Я натянуто улыбаюсь проходящим мимо парням, Роуз же при виде них просто передёргивает. Почему Джесс втягивает нас в это? Они с По даже друг другу не Фамильяры, но когда каждый из них найдёт «своего», они в миг разбегутся.

– Давай просто уйдём, – бормочет Роуз, теребя свой клатч. – Можем пойти в дайнер, если хочешь омлета или ещё чего-нибудь. Закажем на ужин «завтрак»?

Я презрительно улыбаюсь очередному проходящему мимо нас парню, который с особым любопытством пялится на Роуз.

– Ага, звучит неплохо. Ты получила свой пакет документов из школы? Я вот ждала и…

Вдруг около нас останавливается какой-то незнакомец и неуклюже машет Роуз. Она делает то же самое в ответ, и я окидываю его взглядом, выискивая в нём малейшую опасность. Одет он неплохо: чистые джинсы, худи с надписью «MIT» спереди. Я недоверчиво прищуриваюсь и отхожу в сторону, чтобы они могли пожать друг другу руки.

Он улыбается нам обеим.

– Привет, я Финн. – Длинные пальцы тянутся к Роуз. – А… м…?

– Роуз, – щебечет она, и между ними происходит непосредственный контакт.

Раздаётся жужжание, за которым следует громкий тошнотворный щелчок. Они отскакивают друг от друга, и я судорожно проверяю руку Роуз, обнаруживая именно то, чего я так боялась.

Рваный ярко-красный узор, похожий на удар молнии, пульсирует на тыльной стороне её ладони, пронзая нервы до предела в преддверии тотального подчинения. Народ оборачивается и наблюдает, как Финн пристально осматривает зигзаг на своей руке, а потом встречается взглядом с Роуз. Она дрожит, заливаясь слезами, и срывается на второй этаж.

– Роуз! – зову я её. – Подожди!

Финн не шевелится. Его окружили несколько парней, чтобы поглазеть на ожог и похлопать его по спине, как будто этот шрам – что-то, чем можно гордиться. Я несусь вверх по лестнице за Роуз, отпихивая пьяных с дороги, и ловлю её перед тем, как она закроется в ванной у меня перед носом. И резко хлопаю за собой дверью.

Роуз ходит взад-вперёд, размахивая руками, словно стряхивает с них воду. В чёрных глазах застыл ужас.

– Рей… Рей… Не так я хотела, чтобы это произошло!

– Я знаю, знаю. Всё… всё будет хорошо, Роуз. Обещаю.

Впрочем, мы обе знаем, что это ложь. Она встретила своего Фамильяра, и теперь ей от него никуда не деться.

Я сижу на полу и долго слушаю Роуз, впитывая её панику и страх, словно губка. Я и не против, потому что всегда неплохо справляюсь с негативными эмоциями, но Роуз явно в ужасе. Теперь она навсегда запечатлена с абсолютно незнакомым ей человеком, который отныне может обрушить на неё адское пламя закона. В паре «Альфа-Омега» Альфа всегда получает то, что хочет.

Некоторые Омеги носят перчатки, чтобы обезопасить себя от встречи со своим Фамильяром. Порой, для них всё заканчивается хорошо – но потерять при этом независимость и чувство собственного достоинства того не стоит.

Роуз сидит рядом со мной и плачет. К нам заглядывает Джессика и ахает, поправляя бретельку лифчика, а после этого приводит в порядок и свой макияж. Видимо, По уже как следует её оттрахал.

– О, Финн всё-таки такой милый! – говорит Джесс, лучезарно улыбаясь Роуз. – Едва ли подумаешь, что он Альфа.

Господи Иисусе. Не в этом дело, Джесс. Я с осуждением смотрю на неё, а она лишь пожимает плечами, когда Роуз снова начинает реветь. Теперь она не может за кого-либо другого выйти замуж – никогда. Финн даже в праве запретить ей принимать супрессанты.

Кто-то стучит в дверь, и Джесс открывает, не спрашивая кто там. Я свирепо смотрю на Финна. Он протискивается внутрь, сжимая ладони, а когда я замечаю ещё и По, на лице у меня расцветает кровожадный оскал. Он с ухмылкой хлопает Финна по спине и подталкивает его к нам с Роуз. Финн отшатывается и почёсывает шрам на тыльной стороне ладони. От этого зрелища мне хочется выцарапать ему глаза. Роуз – не его собственность.

По поднимает брови, чавкая жвачкой.

– Приветик, Рей! – Он неторопливо входит в ванную и тычет мне в лоб. – Как думаешь? Мы уже стали Фамильярами?

Я хватаю По за палец и принимаюсь его выкручивать, пока он не начинает шипеть от боли. Джесс смеётся и качает головой, рисуя себе стрелки, а Роуз шмыгает носом и поглядывает на Финна. Боже, твою мать, разве они не в состоянии хоть ненадолго оставить её в покое?!

Финн приблизился к Роуз.

– Нам ведь надо поговорить, верно? – Он едва улыбается. – То есть, я даже не знаю твою фамилию. Мы можем просто поговорить?

По вставляет выразительное «да» прежде, чем я успеваю что-либо сказать. Джесс помогает Роуз подняться и обнимает её за плечи. Они выходят из ванной. Я вскакиваю, чтобы пойти за ними, но в дверях появляется По, преграждая мне дорогу, и самодовольно улыбается.

– Это дела Альфы и Омеги, – протягивает он. – Беты не допускаются.

– Я когда-нибудь вышибу из тебя дерьмо, По Дэмерон, – прошипела я.

– Вот как! Ну, когда-нибудь.

Они идут по коридору, оставляя меня в ванной одну.

Стиснув зубы, я расхаживая из угла в угол. На вечеринке становится слишком шумно, и я жажду убраться отсюда домой. Но я не могу уйти, не повидавшись с Роуз, и я понятия не имею, как долго она там пробудет. Я спускаюсь на первый этаж, топаю к столу с алкоголем и хватаю первое, что попадает под руку. Пиво, наверное. Не знаю. Ненавижу пить.

В дом будто Калигула ворвался – все танцуют, смеются или сосутся. Кое у кого, стоящего у стены, дела идут не очень, и я замечаю, как некая полуголая дамочка изгибает шею, чтобы продемонстрировать зудящие бугорки на горле. Я содрогаюсь от этого зрелища и проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы выйти на улицу в тихую прохладную ночь.

Во дворике за домом гораздо лучше. К чёрному небу тянется пламя от костра, и здесь не чувствуешь себя так, словно находишься в подземелье, полном изврата и секса. Я делаю глубокий вдох и выдох, сажусь на ступеньки со стаканом в руке и, морщась, потягиваю напиток. Культура отношений Альф и Омег не имеет для меня особого значения. Я вроде как «Бета», что является грубым определением «нормальности», но, строго говоря, в течение нескольких лет произойти может всё что угодно. И меня это не волнует. Я не желаю быть чьей-то рабыней.

Я вздыхаю и, закрыв глаза, слушаю стрекотание сверчков. С Роуз всё будет в порядке. Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Я собираюсь работать адвокатом, чтобы отстаивать права таких Омег, как она. Омега в ней выявилась рано, примерно в тринадцать лет, мы тогда познакомились, учась в средней школе. Большую часть своей жизни я защищаю её, и останавливаться на этом не собираюсь, даже когда поступлю в университет. Вся эта тема собственничества в отношениях из-за какой-то странной биологической необходимости – абсолютнейшая чушь!

Небо заволакивает тучами и загоняет всех в дом. Я чувствую, как в толпе у меня начинает развиваться клаустрофобия, и поэтому пытаюсь хоть где-то укрыться от несметного количества мокрых тел – кто-то мокрый от пота, кто-то – от пива, кто-то – от дождя, и я не желаю знать, от чего ещё. Я вздрагиваю, незаметно пробираясь сквозь толпу, и распахиваю дверь под лестницей. Мне плевать, где можно спрятаться, лишь бы глотнуть чёртова воздуха.

Это подвал. Сказочно! Я выжимаю волосы и спускаюсь по шаткой лестнице в затхлый полумрак. К счастью, я могу слышать мужские и женские голоса, так что ловушка мне не светит.

Пол сделан из холодного бетона. Я шлёпаю по нему мокрыми ступнями, выискивая себе угол, где бы можно было спрятаться, пока Роуз не закончит болтать со своей новоиспечённой «второй половинкой». Думаю, через неделю она его продинамит. Роуз не поведётся на эту хрень. Я уверена в этом. Мы пообещали друг другу.

– О-о! Что это у нас тут?

Я поднимаю голову и поспешно отступаю.

Надо мной возвышается мужчина, его тёмные глаза как будто светятся в полутьме. Чёрные волосы собраны в пучок, а меж пухлых губ свисает сигарета с мерцающим красным угольком на конце. Он широкоплечий, с покатым подбородком и торчащими ушами, и я замечаю альфа-символ, вытатуированный за ухом. Не для показухи – это означает, что он – Альфа и находился под арестом. Не к добру это.

Я не отвожу от него пристального взгляда.

– Просто жду подругу.

Он поднимает брови и лениво затягивается. На нём чёрная футболка, подчёркивающая его мускулистые руки, и джинсы с пряжкой на ремне, украшенной символом Альфы. Ну да, мы уже поняли, что ты Альфа.

Он стряхивает пепел на бетон.

– Я – Бен. А кто ты?

– … Рей.

– А фамилия?

– Не твоё дело, – огрызаюсь я.

Бен улыбается, делая ещё одну длинную затяжку, и тушит сигарету о стену. Из комнаты позади него раздаются стоны, и я снова быстренько отступаю на шаг, потому что не хочу иметь ничего общего с этим его странным Альфа-дерьмом. И к тому же, он выглядит гораздо старше, чем я.

Он изучает меня своим затуманенным тёмным взглядом.

– Сколько тебе лет, Рей?

– Семнадцать, так что тебе лучше отвалить.

Бен ухмыляется и обходит меня, преграждая путь к лестнице. Я касаюсь стены, и мне впервые по-настоящему страшно. Я продолжаю слышать женский скулёж и как из тускло освещённой комнаты в конце коридора доносятся звуки влажных шлепков ударяющихся друг о друга тел. Бен цепляется за верхнюю раму двери, пристально смотрит на меня и неспешно движется, сантиметр за сантиметром, проводя кончиками пальцев по потолку. Я тебя не боюсь.

– Малявка, – воркует он. – Что ты тут забыла, девочка? Захотелось на член Альфы?

– Да уж конечно. Подруга разговаривает наверху со своим… другом. – Я искоса смотрю на Бена, стараясь не выглядеть напуганной. – По Дэмерон – наш общий друг, так что не делай глупостей.

Бен посмеивается, незаметно вынуждая меня пятиться к кладовке.

– Я не боюсь По Дэмерона. – Бен снова загораживает дверной проём, поджимая губы, как будто о чём-то думает. – Я так и не поступил в универ, а сюда пришёл оторваться по полной и свалить. Ты занималась сексом, Рей? Я могу показать тебе, что такое узел. – Он наклоняется, втягивая носом воздух, и делает глубокий выдох через рот. – Ты пахнешь как-то не так. Бета?

– То есть, «нормальная» ли я? Да.

Мы возвращаемся в комнату, и я улавливаю слабый запах пота и… чего-то ещё. Сердце колотится как бешеное, когда Бен нависает надо мной и ухмыляется, не обращая внимания на раздающиеся мычания и стоны. Я понимаю, что происходит. Я не идиотка.

Он одаривает меня похотливым взглядом.

– М-м. Давай обсудим нормальных и ненормальных в постели. Просто немного обнимашек.

– Я не хочу.

Бен надувается, касаясь моей юбки кончиками пальцев.

– Нет? Я просто хочу поболтать, малявка. Давай я принесу тебе выпить, чтобы ты могла расслабиться.

Всё в нём меня дико бесит. Я возмущённо начинаю пыхтеть и ударяю Бена по лицу.

Жар разрывает мне ладонь, достигая основания черепа. Я взвизгиваю от шока, который поглощает меня и скручивает изнутри, выжигая пульсирующий шрам на плече. Я отскакиваю от Бена, а он рычит от боли и закрывает лицо, нащупывая у себя рваный шрам, который тянется от челюсти и проходит рядом с правым глазом. Я замечаю, как остальная часть шрама скрывается под горловиной футболки, но я слишком напугана, чтобы обеспокоиться этим. Твою мать. ТВОЮ МАТЬ.

Я отталкиваю Бена и бегу наверх. Плечо дико пульсирует от боли, когда я нахожу в спальне Роуз наедине с Финном. Они просто болтают, но она не возражает, когда я тащу её в коридор. Она обещает, что позвонит ему, и обхватывает меня за талию, когда мы выбегаем из дома братства.

– Рей?! – спрашивает Роуз. – Что случилось?

Я лишь трясу головой. Она проверяет телефон, а я оглядываюсь, пытаясь попасть ключами в замок в двери машины. Я не знаю, где Джессика, но мне нужно…

Бен стоит на газоне, засунув руки в карманы. Он оценивающе смотрит на меня и дымит очередной сигаретой, игнорируя пылающий красный шрам на лице. Я второпях открываю дверцу машины и, дрожа, мчусь со всей дури по улице. Нет. Нет, это не по-настоящему. Это не по-настоящему. Это не по-настоящему.

====== Non Compos Mentis (Невменяемая) ======

Мы добираемся до квартиры, которую снимаем с сестрой Роуз, Пейдж, в центре Бостона. Она находится недалеко от Аквариума Новой Англии, поэтому это безопасный район и, к тому же, главная замануха для туристов. К счастью, мне удалось вырваться из приёмной семьи, из лап своего чудовищного «отца» Ункара Платта, и навсегда покинуть город Кин, штат Нью-Йорк.

В кампус Массачусетского технологического университета я никогда не вернусь. И мне всё равно, что через три месяца начнётся учёба. Я… я перейду на онлайн-занятия, и все четыре года курса введения в право буду сидеть в своей квартире. Я собиралась поступать в Гарвард, но уже вряд ли получится. Уеду на другой конец страны и подам документы в другом штате.

Роуз знает, что я расстроена, но я не стану грузить её ещё и своими проблемами, когда она сама в стрессе. Я улыбаюсь и отшучиваюсь, открывая дверь квартиры, которая находится на третьем этаже.

– Я просто переживаю за тебя, – говорю я. – Как Финн? Он ничего?

– РОУЗ!

Словно из ниоткуда вылетает Пейдж, чтобы обнять сестру, и, отрывая её от пола, кружит в узеньком коридорчике, который ведёт в нашу квартиру. С визгами и смехом они вваливаются в гостиную. Я поворачиваю замок и, слегка помедлив, на всякий случай задвигаю засов.

Метка по-прежнему пылает на моей руке – я думала, она на плече, но оказалось, что чуть ниже. И мне страшно всё это осознавать.

– Короче, я на этой неделе сдаю выпускные экзамены, но всё-таки хочу пригласить Финна на ужин. – Пейдж вскакивает и закручивает свои чёрные волосы в небрежный пучок на макушке. – Может, в четверг вечером? Сколько ему лет? По какой программе он учится? Он женат? У него есть дети?

Пейдж нам больше как мать, чем сестра Роуз. Она встретила своего Фамильяра, Галена, случайно столкнувшись с ним на вечеринке у бассейна. У обоих между лопаток шрам в виде солнца. Выяснилось, что он уже в паре с другим мужчиной, но их с Пейдж узы больше похожи на… дружбу? Это трудно объяснить. Эти узы глубокие и многогранные, и не всегда романтические. Пейдж даже предложила им стать суррогатной матерью. Кто-то говорит, что с Фамильяром образуются «духовные» узы, а с парой со всеми этими укусами в шею и прочим дерьмом – «физические».

Роуз садится на диван, улыбаясь метке.

– Ему двадцать три, и в этом семестре он получает степень магистра в области финансов. Он не женат, и детей у него нет.

В прихожей я бросаю ключи в блюдце и делаю из волос три пучка. В квартире пахнет ужином, и я, как обычно, умираю с голоду. Пейдж перегибается через диван и болтает с сестрой, а я достаю лазанью из холодильника, даже не удосуживаясь её разогреть. После этого захожу в гостиную с подносом и сажусь на драный кожаный диван, подогнув под себя ноги, чтобы послушать Роуз.

– Рей ещё не дала ему пинок под зад? – спрашивает Пейдж, с ухмылкой поднимая брови. – Очень странно.

– Я дам ему шанс, – чавкаю я с набитым ртом и покачиваю вилкой, сузив глаза. – Единственный шанс.

Роуз улыбается своей лучезарной улыбкой, а Пейдж проводит кончиком пальца по её метке.

– Я так рада, что ты там была, Рей. Не знаю, что бы без тебя делала. По… По ведь такой По. Мерзкий и абсолютно никчёмный.

Пейдж запинается.

– По Дэмерон? Он всё ещё встречается с бедняжкой Джессикой Павой?

– Ага. – Я закатываю глаза и запихиваю в рот огромный кусок лазаньи. – Ему, блять, тридцатник, и он даже в универе не учился. Его ведь выперли из ВВС, потому что он ноги ломал, или что он там ломал?

– Рей, – мягко осуждает Пейдж, – не будь такой дерзкой. Он был демобилизован по медицинским показаниям. Знаешь, он ведь спас чью-то жизнь.

Я фыркаю, качая головой.

– Это не значит, что он может трахать семнадцатилеток.

Сёстры продолжают болтать. Роуз счастлива и довольна, ну а я тем временем наедаюсь до отвала и выдуваю бутылку воды. После я ковыляю к себе в спальню – там всё ещё разбросаны повсюду коробки и прочее барахло – и закрываю жалюзи, прежде чем переодеться. Моя метка – «метка единения», или что там у меня пульсирует на руке – словно встроенный маячок. Я выскальзываю из блузки и рассматриваю метку в зеркале.

Она похожа на два тянущихся друг к другу когтя. Метка такая же ярко-красная, как и у Роуз, да ещё зудит и жутко болит – недобрый знак, что узы Фамильяров не были до конца осуществлены. Пейдж и её Фамильяр, Гален, просто покончили с этим, чтобы не испытывать постоянную боль. С Беном я такое проворачивать не собираюсь, потому что он мудак.

И я понятия не имею, что с этим делать. Считается, что метки единения должны выглядеть одинаково – так устанавливается законность уз и причины, по которым Альфы в этих узах доминируют над Омегами. Лицо Бена перечёркивает косая линия, моя же метка похожа на две тянущиеся друг к другу руки, так что… всё это бессмысленно. Хоть какое-то облегчение. Ему будет гораздо сложнее доказать, что мы Фамильяры. Для этого необходимы анализы крови и прочая хрень, а это довольно затратно.

Я бедром толкаю дверь ванной, прокручивая Фейсбук, чтобы разузнать новости о вечеринке. Мне всё же любопытно выведать что-нибудь о Бене, но при этом, я хочу притвориться, что его не существует. Вот ведь ситуация!

Однако ничего внятного о нём не было. В дУше я рассеянно прохожусь мочалкой по коже и продолжаю лазить по соцсетям, ненадолго прерываясь на мытьё головы. Через десять минут вода становится ледяной, и с охами-вздохами я тороплюсь закончить с душем. Здорово, когда у тебя есть своя, пусть и небольшая, ванная, хотя довольствоваться горячей водой приходится нечасто.

Я бросаю телефон на зелёные простыни и натягиваю пижаму-комбинезон, которую ради прикола купила вместе с Роуз. «Малявка» – что за хрень? Он такой же придурок, как и По; шляется по студенческим вечеринкам в поисках нетрезвых девиц, чтобы притащить их к себе домой. Я не хочу быть той, у которой собственный Фамильяр – просто кусок дерьма. Есть люди, которые невольно связали себя с серийными убийцами и насильниками, и… это фу! Я даже слышала, как у учителя подготовишек возникли узы с одним из учеников. Фу и ещё раз фу!

Метка единения – это разрешённая законодательством жесть, в которую я собираюсь сунуться. Я позабочусь, чтобы ни одна Омега не стала собственностью какого-нибудь рандомного Альфы, с которым она случайно столкнулась. Подавляющее большинство Альф – мужчины, а значительная часть Омег – женщины, поэтому здесь задействовано ещё и колоссальное гендерное неравенство. Появляются нежеланные дети, сексуальное насилие, которое можно благополучно замять. Это ужасно. Ей-богу, ужасно. К счастью, большинство людей – Беты, как и я, а у Бет нет Фамильяров, так что…

И тут я впадаю в ступор, а мозг взрывается от осознания ужасной реальности. Если у меня есть метка единения, а Бен – мой Фамильяр, значит... я Омега.

О боже, нет. Я в панике хожу взад и вперёд по комнате, кусая губу. Нет, у меня не бывает течек, и я не принимаю супрессанты, и у меня не возникает страха перед Альфами, как у Роуз. Мне семнадцать, и в моём распоряжении всего несколько месяцев, чтобы определиться со своей принадлежностью. Я рано достигла половой зрелости, и я знаю, что я не Омега. После того, как всё это случилось с Роуз, и её жизнь превратилась в сущий ад, эта мысль не даёт мне покоя.

В любом случае, метка единения абсолютно не уместна. Может быть, мы с Беном – первая Альфа-Бета пара? Я продолжаю грызть ногти, чувствуя пульсирующий шум в ушах, который заглушает даже смех Роуз и Пейдж. Я не Омега. Я не Омега. Я не собираюсь провести остаток жизни в борьбе с невыносимыми биологическими инстинктами, да ещё и принадлежать какому-то первому встречному козлу.

На кровати пиликает телефон. Я беру его, по-прежнему уставившись в никуда, и перевожу взгляд на экран, на котором высвечивается странный номер.

+1-617-850-9999

Миленькая квартирка.

Моё сердце замирает. В лёгкой панике я оглядываю спальню и подхожу к окну, чтобы посмотреть сквозь жалюзи вниз на тёмную улицу. И вот тут моё сердце окончательно обрывается.

Бен стоит, прислонившись к моей машине, и закуривает. Он кивает прохожему, и даже с третьего этажа я чувствую, что тёмными глазами он внимательно разглядывает меня, как ястреб кролика. Я пялюсь на него сквозь щель в жалюзи и в ужасе отшатываюсь от окна. Откуда он знает мой номер телефона? Как он нашёл мой дом?

Дрожа, я выключаю телефон и на всякий случай ещё и свет. Ныряю под простыни, накрываясь с головой, и надеюсь, что всё скоро пройдёт. Это не я – я не бегу от проблем. Но это пиздец какая огромная проблема – проблема на всю жизнь, которая похоронит меня в пучине юридических кошмаров, и, возможно, отнимет у меня всё.

Я хватаю телефон, чтобы отправить По и Джессике злобные смс, потребовав от них сказать мне, давали ли они Бену мой номер. И в это же время я получаю ещё одно сообщение от Бена.

Не будь сукой. Включи свет.

Моментально страх превращается в гнев. Что, чёрт возьми, он о себе возомнил? Я смотрю на текст секунд десять и отвечаю.

Я вызываю полицию.

Пока я меняю в контактах его имя на «Капитан Хрен-с-горы», он пишет.

Валяй, малявка. Ты теперь моя.

Мне всего-то надо дождаться, когда ты станешь Омегой, ну или когда тебе стукнет восемнадцать.

Я подожду.

Нечто помимо гнева начинает выжигать меня изнутри. Я хватаю газовый баллончик из прикроватной тумбочки и запихиваю ноги в синие тапочки, кипя от эмоций, которые не могу понять. Но они ведут меня за дверь, вниз по лестнице, и выводят прямо на улицу в тёплую влажную летнюю ночь, чтобы встретиться лицом к лицу с Беном.

Он бросает на меня взгляд, ухмыляясь, думает, что я попалась на его удочку. Я направляю перцовый баллончик ему в лицо, а он поднимает руки в защитном жесте, смеясь, как будто это вовсе не угроза. Его легкомыслие злит меня ещё больше. Бурлящая во мне ярость похожа на зуд, который я не в состоянии унять, пока не сотру самодовольное выражение с его рожи.

– Забавная пижамка, – протягивает он. – Малявка выходит на новый уровень. Какая очаровательная хуйня, Рей.

– Как ты узнал мой номер?! – требую я, держа в дрожащей руке баллончик.

Бен хватает меня за запястье прежде, чем я успеваю среагировать. Мне удаётся выпустить немного спрея, но Бен вырывает у меня аэрозоль и заламывает руку за спину, чтобы толкнуть меня в машину животом вперёд. Где-то слышится лай собаки, а он рычит и трёт глаза одной рукой, другой удерживая меня на месте. Я прижимаюсь щекой к крыше, и тяжеленная туша Бена не даёт мне двигаться. Я ворчу и извиваюсь.

Он рывками расстёгивает пуговицы у меня на груди, обнажая плечо. Метка единения начинает покалывать, когда Бен проводит по ней кончиками пальцев. Приближаясь губами к моему уху, он произносит.

– Скоро это случится, – шепчет он, обвивая ладонью мою метку. – Начнёшь устраивать гнёздышко из одежды и одеял, будешь выть и обильно течь, как хорошая Омега. Я прямо здесь и подожду, пока не станет невмоготу это игнорировать, и пока ты не начнёшь умолять меня прийти и выебать тебя. Ты сделаешь это, потому что это твоё предназначение.

– Иди нахуй! – брызгаю я слюной. – Ты не лучше дикого зверя!

– М-м. Тебе понравится. – Бен проводит носом у меня за ухом и вдоль изгиба шеи. – Поверь мне.

Я пихаю локтем ему в рёбра, и он отпускает меня: не потому, что ему больно, а потому, что он закончил меня мучить. Бен ухмыляется в ответ на мой взгляд, когда я обхожу его, чтобы пойти в дом, и застёгиваю пуговицы на пижаме. Мой гнев доходит до предела, и я неистово жажду разбить окна своей машины. Это глупо, но я просто хочу во что-нибудь впечатать кулаки.

Бен смотрит на часы.

– Думаю, это займёт меньше недели. Какая-нибудь вещь твоего Фамильяра должна взорвать тебе гормоны. – Он небрежно стягивает с себя чёрную рубашку и бросает её мне. – Скорее всего, ты захочешь, когда у тебя начнётся. Решишь позвонить – я буду недалеко. Ты ведь девственница?

Я не хочу признаваться, что получаю странное удовольствие, чувствуя запах его рубашки. Вместо этого я раздуваюсь как кобра, надеясь, что Бен уберётся к чёрту, если я буду выглядеть устрашающе.

– Сколько тебе лет? – рявкаю я.

– Двадцать восемь. – Он складывает руки на широкой груди. Теперь он в белой майке. – Самое время обрюхатить девочку и остепениться, верно?

– Мне семнадцать, ты, больной ублюдок!

Во мне вспыхивает ярость, словно разряд молнии, и я едва не ударяю кулаком ему в гортань. Я резко отступаю назад, стискивая зубы, и несусь вверх по лестнице с газовым баллончиком.

Роуз и Пейдж пытаются со мной заговорить, но я лишь отмахиваюсь от них и топаю в спальню, захлопывая за собой дверь. Я бросаю рубашку Бена, как будто она кишит пауками, и швыряю перцовый спрей обратно в ящик. Меня аж колотит от бешенства. С минуту я меряю шагами комнату и, схватившись за голову, потираю виски. Тебе не придётся ничего делать, Рей. Ты никому не принадлежишь. Ты сама себе хозяйка. Ты…

гнездо?

Я останавливаюсь как вкопанная. В комнате тихо, но я чувствую лёгкий звон в ушах.

………гнездо!

Меня бросает в холодный пот, и я вытаращиваюсь, бегая глазами из стороны в сторону, пытаюсь найти хоть какое-то объяснение голосу в моей голове. Вокруг темно и тихо. Это исходит от меня.

Оно пульсирует. мне… нужно!.. Я чувствую запах рубашки Бена через всю комнату. … мне. нужно гнездо!! м-м.

– Нет, – бормочу я, тряся головой. Я опускаюсь на пол, запуская пальцы в волосы, и зажмуриваю глаза. – Нет… нет…

м-м… м-м-м-м-м-м!

Кожа раскалена как оголённый провод, а прохладная комната становится для меня просто огромной. Я резко вскакиваю и снова начинаю ходить из угла в угол, но тихий голосок воркует мне, просачиваясь в мозг. Я не могу думать ни о чём, кроме еле уловимого мускусного запаха от рубашки Бена, доносящегося с другого конца комнаты. Сердце начинает колотиться сильнее, когда я об этом думаю, и степень тревожности достигает своего апогея.

гнездо!!!!

Я стенаю, тряся головой.

– Нет-нет!

Голос давит сильнее. гнездо!!!! гнездо!!! ГНЕЗДО!!! ГНЕЗДО. ГНЕЗДО. ГНЕЗДО. ГНЕЗДО.

Это всё чёртова рубашка. Я несколько раз бью себя по голове, чтобы заткнуть этот голос, хватаю рубашку с пола, чтобы уничтожить её. Приятное тепло ползёт вверх по руке от самых кончиков пальцев, прикоснувшихся к ней. Я на секунду замираю, зачарованная тем, насколько мягка ткань и как она славно пахнет домом. У меня никогда не было своего дома. И я даже понятия не имею, как, чёрт возьми, должен пахнуть дом.

Дрожа, я бросаюсь в ванную и, отрываясь от рубашки, кидаю её на белый глянец ванны, беру спички и поджигаю ткань под вопли голосов в голове.

?!?!ГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДО!!!!

Я сползаю на пол, обхватив голову руками, и всхлипываю в попытках побороть непреодолимое желание спасти рубашку. Наконец голос затихает, когда запах Бена искажается запахом обуглившихся остатков ткани, и вскоре голос переходит в слабый шёпот.

У меня над головой срабатывает пожарная сигнализация, пока я сижу, уставившись на тоненький серый дымок.

Я сама себе хозяйка. Я не заложница биологии. Я сама себе хозяйка. Я сама себе хозяйка. Я сама себе хозяйка…

====== Casus Fortuitus (Непреодолимая сила) ======

ПАРА!

Распахнув глаза от пронзительных импульсов где-то на подкорке, я медленно приподнимаюсь на кровати и сижу как истукан. Метка единения невыносимо зудит, а по телу проскальзывает дрожь от предвкушаемого удовольствия, вызывая мурашки по коже. Ветерок из коридора приносит с собой в спальню чей-то смешок, и мои широко раскрытые глаза останавливаются на знакомой фигуре, стоящей в дверном проёме.

Бен опирается о косяк, скрестив на груди свои огромные руки. На нём всё та же белая майка, что и прошлым вечером, и, устремив на меня взгляд, он с причмокиванием жуёт жвачку. Я сижу, не шевелясь, и пристально на него смотрю, а он, расплывшись в улыбке, отталкивается от дверного косяка и неспешно идёт ко мне. Моё сердце бьётся словно птичка в клетке. Я молчу и даже не смею вздохнуть.

Он останавливается прямо возле кровати, довлея надо мной, будто видение из ночных кошмаров, но я продолжаю смотреть в изумлении, как он стягивает майку через голову, а затем дёргает подбородком в мою сторону.

– Расстегни мне ремень.

Его голос. Я отшатываюсь и трясу головой, тщетно пытаясь устоять перед тоном Альфы. Бен повторяет это снова более низким голосом, и я опускаю глаза, чтобы сделать то, что он говорит. Скользкими от пота пальцами я несколько раз пытаюсь зацепиться за блестящую пряжку, и мне всё же удаётся ослабить ремень. Мои руки обмотаны бинтами и покрыты чередой безобразных зелёно-фиолетовых синяков. Я второпях расстёгиваю ему джинсы.