Текст книги "Хвост Крокодила (СИ)"

Автор книги: MadAlena Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Что? – у крокодила брови поползли наверх.

– А у тебя такая жуткая аллергия на полицейских…

– Ты лжёшь! – брызжа слюной, взвизгнул Сыч. Глаза у него по совиному вытаращились, добавляя сходства.

– Нет, – Белль покачала головой, мотнув паралоновыми ушами, и уселась на столешницу. – Я совершенно точно вызвала копов. Я работаю в библиотеке внизу и обычно возвращаюсь домой через этот люк. Я увидела, что в дом проникли бандиты, избивают моего соседа, и позвонила в полицию. Они как раз должны приехать.

– Вот же, скотство, – чертыхнулся Крокодил. – Ты почему мне сразу не сказала? Я мог хоть напоследок пройтись по этой вип-лестнице!

– Я тебе предлагала. Кто же виноват, что ты такой гордый!

– Молчать! – снова рявкнул Сыч. – Куда ведёт этот люк?

– В библиотеку. Это внутренняя лестница.

– В сторону! – тыча пистолетом, приказал он.

Крокодил посторонился, пропуская того к открытому люку и встал рядом с Белль. Они переглянулись. Крокодил вспомнил, что проход вёл в хранилище, которое на ночь запиралось. Далеко бы он удрал через него? Но в любом случае, он был бы в большей безопасности, чем Белль, оставшаяся тут наедине с вооружённым бандитом.

«Дурёха».

Белль мысленно скрестила пальцы, молясь, чтобы негодяй полез внутрь. Всё равно, дальше хранилища ему не пройти, там обитая железом дверь с кучей замков. Только и осталось бы, закрыть люк и надвинуть на него глобус. Птичка в западне.

Бандит с недоверием заглянул в тёмный провал и снова попятился. Если бы Сыч не целился в них, она была готова сама подойти и толкнуть его с лестницы. Настолько сильно боялась его.

– Нет. Думаю, мне понадобится прикрытие, – продолжая целиться в крокодила, он кивнул Белль. – Иди сюда! Мне такие умненькие сучки нужны. Ведьме-то ты мордашку попортила…

– Крокодил, мне предлагают работу. Представляешь?

– Даже не вздумай!

– Но там наверняка платят больше, чем библиотекарю. А ты видел, какие туфли были у Ведьмы? Мне Руби про такие рассказывала. Они безумно дорогие. Лабутены, кажется…

– Не матерись. Если тебе так нужны туфли, заберёшь её. Ведьме они уже не понадобятся.

– Хорошо. А если размер не…

– Заткнитесь оба!

Прогремел выстрел. Сыч как-то странно икнул и упал навзничь, напоследок выстрелив в потолочную балку.

– Разорался… – Крокодил опустил пистолет.

– Ты так и не избавился от пистолета, – Белль стянула паралоновые уши и устало выдохнула.

– Отличное же пресс-папье! И в хозяйстве пригодилось!

– Да уж…

– Так, а теперь серьёзно, – Крокодил сунул пистолет за резинку трусов, потом опомнился и переложил обратно в ящик стола. – Ты на самом деле вызвала копов или я сейчас зря пережил микроинсульт?

– Ой! Точно!

Белль кинулась к пальто и вытащила из кармана телефон.

– Алло! Дэвид! Ты где?.. Уже сюда подъезжаешь? Уже не надо! Спасибо! Твоя помощь не понадобилась!.. Да, мы как-то сами справились… что? Нет! Никаких проблем не будет! Честное слово… да. Можешь ехать. Извини, что оторвала. Езжай праздновать. Всё, ага…

Белль нажала отбой и с облегчением прислонилась к стене.

– Я ещё никогда столько не врала.

– У тебя здорово получилось.

– Надеюсь, больше не придётся.

…

– Знаешь, а хорошо, что у нас всё газетами застелено, – оптимистично рассуждал Крокодил. – Не придётся отмывать кровищу с пола…

– Господи, у нас в доме четыре трупа! – Белль схватилась за голову.

– И один из них в ванной! – не очень убедительно подбодрил Крокодил. – Помнишь?

– Четыре трупа, Крокодил! Тебя посадят, а меня снова отправят в лечебницу! Это… это… Что нам делать?!

– Не голоси. Франкенштейну звонить надо. Столько органов! – крокодил щедрым жестом обвёл комнату. – У него и фургончик вместительный…

Один из бандитов зашевелился. Тот, которому прилетело чайником по физиономии. Теперь у него на пол-лица красовался багрово-фиолетовый след, начинающий опухать. Увидев Крокодила и Белль, он застыл. Его пистолет при падении куда-то закатился, он невольно попытался отыскать его взглядом.

– Ой, не убивай его, – попросила Белль, когда Крокодил задумчиво потянулся рукой к ящику стола, куда сунул пушку. – Он единственный из них был вежлив.

– Это потому что помалкивал. Вдруг он всякие гадости про нас думал.

– Ты ведь не думал про нас гадостей? – спросила Белль.

– Нет! – замотал головой парень. – Не думал!

– Но он тебя облапал!

– Его заставили, – снова заступилась Белль.

– Но он в меня стрелял, – вспомнил злопамятный крокодил.

– А ты его приятеля ложкой зарезал!

– Он мне был не приятель! – поспешно выпалил молчун. – Мы просто работали вместе! Я вообще новенький, а босс мне и самому никогда не…

– Беги, – махнул рукой Крокодил.

– Что?

– Беги! – рявкнул он, страшно вытаращив глаза, так что даже Белль подпрыгнула на месте от неожиданности.

Парень мгновенно оказался на ногах и, по дуге обойдя обоих, выбежал на пожарную лестницу.

– Ну вот. Теперь три трупа, – философски проговорил Крокодил. – Ты ещё не звонила Виктору?

– Нет.

– Давай я позвоню. А то он опять час добираться будет.

Крокодил переговорил с Франкенштейном и направился к глобусу. Сбросил на пол тело Джона и стал рыться в хламе.

– Франки подъедет с минуты на минуту, одевайся пока. Надо отметить это знаменательное событие…

– Крокодил, я не думаю, что это надо отмечать.

– Надо, Белль, надо, – крокодил достал из завала пачку фейерверков и бросил ей. Белль неловко их поймала. – Сама подумай. Посреди ночи, в библиотеке раздаются какие-то подозрительные хлопки. Что подумают люди? Правильно. Люди подумают, что кто-то баловался салютами. Выглянут в окно и ничего не увидят. Они будут разочарованы. Нельзя расстраивать людей. Иначе они обидятся и начнут рассказывать о нас всякие гадости. Ну что, пойдём фейерверки взрывать?

– Пойдём. Только штаны надень.

…

Когда подъехал на своём фургончике Франкенштейн, они взрывали последнюю ракетницу.

– Отмечаете?

– Ага, – кивнула Белль, глядя, как взрываются в ночном небе звёзды.

– Нихера себе, тебя разукрасили, – присвистнул Франкенштейн, разглядев в сумерках физиономию Крокодила. – Никогда не пробовал держать своё мнение при себе? Вдруг понравится? И на кожу лица хорошо влияет. Я тебе как врач говорю.

– Да-да. Ты тоже, бросай курить. Вдруг понравится…

– Ладно, проехали, – перебил Виктор. – Крокодил, ты по телефону сказал, что у вас три ещё тёплых котика. Показывай.

– Пойдём. Пусть пока Белль у тебя в машине посидит, ладно? – он повернулся к ней. – Посидишь в кабине?

– Я не замёрзла.

– Мы долго будем, – заметил Франкенштейн. – Хорошо, если к утру уберем всё. Посиди. Я тебе музыку включу. У меня хорошая музыка.

– Ладно.

Белль усадили на переднее сидение. Франкенштейн и впрямь включил музыку, но от неё начала болеть голова, а может от запаха сигарет. Музыку выключили. Франкенштейн и Крокодил стали подниматься по пожарной лестнице. Белль откинулась на спинку сидения, закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. Ей снова снился цветочный магазин, а за прилавком ей ласково улыбалась та женщина. А у неё на груди по кремовой сорочке медленно расплывалось красное пятно.

33

На улице только светало, когда её разбудил Франкенштейн. За ночь Белль успела замёрзнуть, а ноги после сна в неудобной позе затекли и теперь плохо слушались.

– Иди. Большую часть мы убрали. Там немного осталось. А мне надо мусор увезти…

Белль только кивнула и, пошатываясь, пошла на пожарную лестницу.

Крокодил снова в трусах и майке, но теперь ещё в розовых резиновых перчатках и бахилах разбрасывал по полу чистые газеты. Где он их взял было не понятно. Накануне Белль расстилала последнюю пачку. Наверное, дешёвые, которые перед рождеством раздают в супермаркете. Белль вылезла из сапог и неохотно стянула пальто. Заметила у дверей чёрные туфли с красной подошвой.

– Я пошутила, когда говорила про эти туфли.

– Да? Я на всякий случай оставил. Красивые же. Примерь?

Белль пожала плечами и сунула ногу в холодную туфлю.

– Большие.

– Можно ваты в пальцы напихать. У меня так жена делала…

– Не поможет. У меня ступня уже. Придётся вкруговую ватой обкладывать. Выкинь их.

– А если я их обменяю в том секонде? Будешь носить замену?

– Не знаю. Голова болит.

– Ляг, поспи. Ночка была та ещё…

Белль прошла к постели и, не раздеваясь, упала поверх одеяла. В обзор попадала открытая печка, глобус и тощая задница крокодила в зелёных трусах. У глобуса был расстелен большой кусок чёрного целлофана и свалены какие-то вещи.

– Ты начал разбирать глобус.

– Да. Настал этот день, предсказанный оракулами. Я разбираю этот многовековой хлам. Если откопаю там портал в другое измерение или врата в преисподнюю, знай, что я умер героем… ух-ты!

Крокодил выволок из-под завала какой-то грязный бурдюк с трубочками.

– Что это? – Белль легла поудобнее и натянула на спину угол одеяла.

– Это же волынка! Разве не видно? А ещё библиотекарь… Боже мой! Глазам своим не верю! У меня всё это время была волынка! – Крокодил обтёр её от пыли и подул в одну из трубок, издав редкостный по противности звук. Белль даже зажала руками уши. Спать совсем расхотелось.

– Здорово, правда? – сияющими глазами воззрился на неё крокодил и, набрав побольше воздуха, снова подул в мешок.

– Как будто осла живьём крутят в мясорубке. Я уже скучаю по гармошке.

– Правда? Надо будет присмотреть себе килт! Прохожие на улице будут в восторге.

– Тебя за гармошку избили. За эту волынку тебя убить мало.

– Да ладно. Я порепетирую немного и буду собирать толпы зрителей!

– Жаждущих твоей крови… – мрачно продолжила Белль.

– Ты какая-то невесёлая сегодня, – Крокодил отложил волынку в сторону и снова принялся за сортировку хлама, тщательно осматривая каждый предмет.

– Не каждый день со мной происходит… такое, – пробубнила Белль и уткнулась лицом в подушку.

– Понимаю, ночка была не из простых. Но ты отлично справилась! До последнего боролась…

– Я уиа еовека, – раздалось невнятное из-за подушки.

– Что?

– Я человека убила!

– Не кричи так, ты же в библиотеке, – зашипел крокодил, с опаской глянув за окно. – А насчёт Ведьмы… Это была страшная женщина. Скольких сгубила… Тебя действительно это угнетает?

– Я не хотела её убивать. У неё был нож, и я запаниковала… Так всё глупо получилось.

– Ты её только кипятком ошпарила, а в ванную она сама упала и размозжила себе голову тоже сама. Считай это несчастным случаем при самообороне. В суде бы тебя оправдали.

– Если бы я не плеснула в неё кипятком, она бы не упала…

– Да. Она бы тебя ножиком пырнула. И уж поверь мне, угрызениями совести она бы точно не мучилась, как ты сейчас.

– Но я же не Ведьма. Я не могу просто взять и…

– А ты не бери. Да, это случилось. Да, это плохо. Но это уже не изменить. А если этим так часто себя изводить, можно свихнуться. Так что смирись и… помоги мне лучше с этим завалом! А то сама не спишь и меня этими разговорами изводишь.

– Может, ты прав.

Белль сползла с кровати и присоединилась к сортировке хлама.

– По какому принципу ты отбираешь, что выбросить, а что оставить?

– Ну, заляпанное кровью я кидаю туда, – крокодил махнул в сторону небольшой кучки вещей в чёрном мешке. – Остальное… как тебе хочется. Понравилась вещь – оставь. Не понравилась – на выброс. Но перед этим всё-таки покажи мне.

– Хорошо. Лыжню выбрасываю…

– Пока отложи. Вдруг мы найдём вторую. Лыжная палка откуда-то взялась ведь.

– Тогда у нас образовывается ещё одна группа вещей… О! Снежный шар!

– Можешь выкинуть. Бесполезная хрень.

– Ну почему же? Его можно поставить на полку, и он будет красиво…

– …обрастать пылью. И где ты видела у нас полки?

Белль оглядела их чердак, как будто увидела его впервые и только сейчас поняла, что у них действительно нет ни одной полки. Только гвоздики кое-где вбиты, чтобы было куда вешать верхнюю одежду и полотенца.

– Кстати, а почему у нас нет полок?

– Полки – это изобретение сатаны. Лишние горизонтальные поверхности для скоплений пыли. Их придётся всё время протирать, двигать хлам, который на них хранится…

– Да. Пусть это лучше лежит в одной куче и зарастает пылью свободно.

– Тебе разонравилось мироустройство нашей милой лачуги? – подозрительно уточнил Крокодил.

– Нет. Мне нравится наш чердак. Но от одной полочки я бы не отказалась.

– Ладно, но только одной. А то глазом не успеешь моргнуть – весь чердак в полках…

– Крокодил? – вдруг перебила его Белль каким-то придушенным голосом.

– Что?

Крокодил отвлёкся от оценки очередной безделушки и посмотрел на неё. В руках Белль держала мятую бумажку. Крокодил сразу узнал тот листок с ксерокопией газетной статьи. Наверное, по привычке сунул в глобус и забыл. Кто же знал, что он прирежет этого Джона именно над глобусом и тот зальёт там всё своей кровью? В следующий раз думать надо…

– Что это? – спросила она и посмотрела на Крокодила.

– Это? Ксерокопия. Ты разве не знаешь? У вас в библиотеке стоит такой агрегат. Кладёшь в него бумажку, нажимаешь на…

– Откуда у тебя это? – так же тихо спросила она.

– Не могу сказать.

– Почему?

– Если я начну рассказывать, ты вспомнишь что-то неприятное, а ты этого не хочешь. Из-за этого может начаться какая-нибудь непонятная херня, которая не приведёт ни к чему хорошему. Лучше выбрось эту бумажку в печь и забудь.

– Крокодил, я помню, – руки у неё затряслись, а потому пришлось сжать их в кулаки. – Уже не получится забыть.

– Вот же дерьмо. Сейчас начнёт происходить непонятная херня. И что теперь делать? – крокодил театрально развёл руками в розовых резиновых перчатках. – У меня нет волшебной палочки, стирающей память! Лимит волшебства исчерпан…

Белль прошла мимо него и бросила ксерокопию в печь.

– Теперь помнят уже двое. Теперь ничего не сделаешь, – пробормотала она, зачем-то вытащив из-под кровати коробку со своими вещами.

Крокодил молча следил за тем, как она перекладывает одежду в пакет. Потом стянул резиновые перчатки и подошёл к ней.

– Ты куда-то собираешься?

– Да.

– А куда?

– В больницу.

Белль продолжала перекладывать вещи, почти как тогда, перед их совместным побегом.

– Ага. Понятно. А то я уже испугался, что ты от меня съезжаешь. А ты просто решила заскочить в прачечную по дороге в клинику. Скажи, что я угадал. Мне будет приятно. Я перестану психовать.

– Нет. Я возвращаюсь в больницу. Мне там самое место.

– Может, и мне тогда вернуться в тюрьму? Постучусь в ворота, скажу коменданту – пустите меня обратно! Мне у вас самое место!

– Не передёргивай. Что за ужасная привычка… Ты не знаешь всей правды.

– Так может, поведаешь мне, что же там случилось такого, что тебе прямо не терпится закинуться колёсами и забыться в уютной палате?

– Не могу.

Белль выгребла из маленького шкафчика все «женские штучки», сунула к остальным вещам и направилась к выходу. Крокодил поймал её за пакет.

– Постой! Я хочу знать…

Белль дёрнула сумку на себя. Пластиковые ручки и так державшиеся на честном слове, оторвались и все вещи вывались. Оба, молча уставились на рассыпавшуюся по полу одежду. Белль отмерла первой и стала обуваться, натягивать пальто, запуталась в рукаве.

– Ты бежишь от меня за то, что я пытался узнать больше о твоём прошлом без твоего ведома? В этом дело? Да, я любопытный сукин сын! Я хотел узнать о тебе больше. Ты ведь не безразлична мне, в конце концов! Белль! Ты меня слышишь?

Белль стояла уже у дверей, спиной к Крокодилу.

– Ты ни в чём не виноват.

– Да? А мне так не кажется. Ты что-то вспомнила. И я теперь противен тебе, да? Я напоминаю тебе Билли?

Белль вздрогнула.

– Это не так… я не… не… – заартачилась она и крокодилу почему-то стало обидно.

– Ты знаешь меня, Белль. В большей мере. Знаешь худшее про меня. Ты знаешь, что я старый похотливый крокодил, что я хреновый отец, что убил жену из жалкой ревности. Что отсидел. Что… убивал за деньги. Даже про это ты теперь в курсе. Кого хуже меня ты можешь знать? Тот воришка, с которым ты жила целый год и в подмётки мне не годится. Так скажи мне, что ты не презираешь меня!

– Это не так. Ты самый лучший, кого я знаю.

Шурша бахилами, Крокодил подошёл к ней и обнял со спины.

– Так зачем тебе уходить? Объясни мне, потому что я уже ничерта не понимаю. Я только знаю, что если ты уйдёшь, нам обоим станет только хуже. Мы ведь не динозавры. Нам не нужны такие приключения. Понимаешь?

– Понимаю. Но уйти надо. Возобновить лечение. Я очень сильно виновата. Вина… всё время. И я боюсь, что это начнётся снова.

– Что начнётся?

Белль высвободилась из объятий и посмотрела на него.

– Бегство от прошлого.

– А сейчас ты разве не бежишь? Или я что-то путаю?

Белль с минуту смотрела в упор на Крокодила, а потом начала смеяться. Нехорошо так, истерично. По щекам покатились слёзы. А она всё смеялась.

Крокодил снова обнял её и отвёл обратно на койку. Уложил и стянул с ног сапоги. Потом подумал и стал снимать тёплые колготки вместе с трусами.

– Вот нахер мне эти закидоны, а? – беззлобно ворчал он. – И связался же с полоумной на свою голову. Уйти она собралась. Вина её какая-то мучает, из-за которой ей волшебных таблеток захотелось. Придумала себе причину. А обо мне кто подумает? Вечно мне одному всё дерьмо разгребать. Нет уж… Слышишь? Хватит ржать, – Крокодил встряхнул её за плечи, так что у Белль клацнули зубы. – Ты как-то решила, что справишься сама. Без таблеток. И ты справишься, слышишь? А я буду с тобой…

Белль затихла и тёрла покрасневшие глаза. Нос некрасиво покраснел, как у простуженной.

– Я устала…

– Поспи. Ты ведь собиралась лечь спать. А тут эта ксерокопия. Сразу всё навалилось. Спи. Говорят, если день не задался, то лучше лечь пораньше. Если снова всё забудешь, я не обижусь.

– Я уже не забуду. Я тебе завтра всё расскажу… всё-всё… – пообещала она охрипшим голосом.

Крокодил расстелил для неё кровать и уложил, подтолкнув края одеяла. Потом налил стакан воды и дал выпить. Белль уже совсем успокоилась и сонно жмурилась. Вид у неё был такой измученный, как в то утро, когда она всю ночь ждала его в мотеле Нью-Йорка.

…

Пока Белль спала, Крокодил как можно тише разобрался с остальным хламом. Нужно было себя занять. Сидеть просто так, было невозможно. То, что было решено оставить, он перекидал обратно в глобус. Куча почему-то меньше не стала, хотя смотрелась нарядней. Почти как развалы на распродаже. Два больших пакета с мусором, из которого торчала одинокая лыжня, отправились на помойку. Магазины ещё были открыты, а потому крокодил, прихватив злосчастные туфли, пошёл в секонд-хэнд. По дороге он остановился напротив того бара, в котором он, кажется, вечность назад надрался в компании Мо Френча. Нет, напиться ему не хотелось. Он раздумывал, не зайти ли к Морису, но потоптавшись на месте, вернулся обратно в библиотеку.

34

Белль проснулась посреди ночи. Наверное, выспалась за день. Крокодил в это время дремал в ванне и сразу же проснулся, когда она тронула его за плечо.

– Только за ложку не хватайся. Это я, Белль.

– Белль? – крокодил поморщился, стараясь разглядеть её в темноте. – Чего не спишь?

– Иди в кровать. Мне там тесно одной.

– У тебя что-то с логикой… или я не так услышал.

Крокодил вылез из ванной и всё ещё в каком-то полусне прошёл на кровать. Белль крепко прижалась к нему под одеялом. Крокодил, думал, что снова уснёт, но Белль вдруг начала рассказывать. Просто начала и всё. И со снами пришлось повременить. Как уснуть, когда рассказывают о своём тёмном прошлом? А Белль рассказывала. Тихо и немного торопливо. Про то, как беззаботно и легко жила раньше, точно принцесса. Как познакомилась с Билли и как хотела уехать с ним, путешествовать по стране. Билли ей расписывал, что как только он провернёт одно дельце, за которое получит много денег, возьмёт её в путешествие по всем штатам. Откуда ей было знать, что это за дельце такое?

Отцу Белль ничего не рассказывала. Папе вообще её потенциальные ухажёры никогда не нравились, а уж на Билли он и вовсе как-то недобро смотрел. Поэтому всё было решено сделать тайком. На следующий день прямо с утра Билли обещал забрать её на условленном месте. Возможно, что он и не собирался брать её с собой, но случилось иначе.

Накануне вечером Белль решила поведать маме о своих планах. Она ведь любила маму и не хотела, чтобы она волновалась из-за её пропажи. Думала, что мама её поддержит и если что, прикроет перед отцом. Тут-то и разразился скандал.

– Она сказала, что никуда меня не отпустит, что Билли – проходимец и бездельник. Что я плохо его знаю и не могу ему доверять, что, если я с ним поеду, то загублю своё будущее. Я кричала, что люблю Билли и он меня тоже, что он не предаст меня, а она… я такого ей наговорила. Я вообразила себя в тот момент героиней какой-нибудь книжки, против любви которой восстал весь мир. Так глупо. Боже, так глупо, крокодил. Мог бы ты представить человека глупее влюблённой девицы?

– Влюблённый мужчина? – подумав, предположил он.

– Я разозлилась на маму и убежала из дома. Просто хлопнула дверью и убежала. Пойти мне было некуда, – продолжала Белль. – А скоро должен был вернуться папа. По пятницам он всегда заглядывал после работы в паб, пропускал пару кружечек с друзьями. Поэтому я пошла в магазин. Думала переночевать там, а рано утром уехать с Билли. Как собиралась. В магазине оказались грабители. Трое, в таких шапках, с прорезями для глаз. Только в фильмах они чёрные, а у этих грабителей были цветные в полосочку.

– Как непрофессионально…

– Я узнала его по голосу. И сразу всё поняла. Только не могла поверить, что всё ради денег. Я же любила его. Я пыталась его уговорить, не делать этого. Почему я решила, что он меня послушает? Может быть и послушал, если бы не его друзья… а потом пришла мама.

Белль замолчала, крепче обняв крокодила, и уткнулась лбом ему в плечо.

– Она пришла за мной, думая отговорить, знала, что больше мне некуда идти. Она подумала, что я в опасности. Она хотела меня защитить, понимаешь? А Билли в неё выстрелил.

– Это сделал Билли? Ты уверена?

– Всё произошло очень быстро, но для меня время как будто замедлилось. Я видела, как дёрнулась его рука, когда прогремел выстрел, моя мама начала падать, а на груди расползаться красное пятно. Я закричала, и уже остальные начали стрелять, и тогда я бросилась за стойку. Потом я плохо помню. Билли куда-то меня тащил, а мне… мне было всё равно. Знаешь, как будто я смотрю со стороны, а меня самой нет. Мне стало всё равно, куда меня ведут и что со мной делают. Я всё видела и слышала, но… я больше ничего не хотела.

Крокодил перевернулся на бок и поцеловал Белль в макушку. Ему не хотелось этого слушать. Он бы воткнул себе ножик в ухо, чтобы оглохнуть. Это было слишком тяжело. На его месте должен сидеть этот грёбаный доктор Хоппер, которому срать на пациентов и с понимающим видом кивать, делая пометки в блокноте.

А Белль всё рассказывала с убийственной простотой, как жила с Билли. Как Билли запирал её в ванной, когда уходил по делам, потому что однажды она в бессознательном состоянии вышла из дома и направилась, куда глаза глядят. Иногда она приходила в себя, как будто не было этой стрельбы в магазине.

– Как будто он сдержал обещание и забрал меня в путешествие. Мы веселились, танцевали в клубах, напивались… Он так радовался. Улыбался виновато. А потом я вспоминала, что он сделал. И всё рушилось. Я зачем-то пыталась уговорить Билли пойти в полицию и во всём признаться. Уверяла, что не виню его в случившемся. Что простила. Он не хотел слушать про это. Начинал кричать, обвинять во всём меня…

– Почему он от тебя не избавился? Ты ведь была ему в тягость. Эти перепады…

– Не знаю. Мне кажется, это была вина. Хочется верить, что я что-то затронула в нём, но… я не знаю. До сих пор не могу собрать эти кусочки воспоминаний. Большая часть того времени прошла, как в тумане. Может быть, в итоге он всё-таки сдался и избавился бы от меня. Он уставал и всё чаще уходил из дома, оставляя меня на привязи.

– А про отца ты помнишь?

– Когда он пришёл, у меня был очередной приступ апатии. Я его видела, но… мне было стыдно перед ним. Я спряталась где-то внутри. Мне до сих пор стыдно. И я ушла. То, что отец сделал с Билли, я вспомнила уже в больнице, когда он пришёл меня навестить.. И это было ужасно. Всё сразу вспомнилось. Мама, Билли, отец… Я думала, что моя голова взорвётся. А потом всё исчезло. Началась моя жизнь с чистого листа. Только кошмары иногда мучили. Вот и… всё. Всё.

Какое-то время они лежали молча. Крокодил всё думал, над словами Белль. Теперь она действительно помнила. Но как она теперь относилась к своему отцу, после всего этого?

– Ты не винишь его?

Но Белль уже спала.

34

– Белль? Белль, проснись.

– Что?

Крокодил стоял над ней полностью одетый и даже в шапке.

– Мне надо на работу. Зарплата сама себя не заработает, знаешь ли. Да и за чердак надо платить… Что я хотел?… А! Как ты себя чувствуешь?

– Голова немного болит. И руки ломит. Я замёрзла…

Крокодил прижался губами к её лбу.

– Поздравляю. У тебя жар. Так, с работой придётся повременить… – он принялся расстёгивать пальто.

– Нет! Крокодил! Я справлюсь. Только оставь мне попить…

– Справится она! Где телефон?

– Зачем тебе телефон?

– Виктору позвоню…

– Не надо Виктора! Пожалуйста!

– Но должен же кто-то за тобой присмотреть, пока ты в таком состоянии!

– Я же сказала, что справлюсь.

– Значит, справишься, – крокодил, как-то странно на неё посмотрел, а потом спросил с подозрением. – Что вчера было?

– А ты что, не помнишь?

– Я-то помню. Мне интересно, не забыла ли ты. А то с тобой такое частенько происходит.

Белль нахмурилась, вспоминая.

– Ну… Мы разбирали глобус и я нашла ксерокопию… И я ни о чём не забыла. Ты это хотел узнать?

– Ага. И с тобой всё в порядке? Точно? Не случится так, что я приду после работы, а на чердаке пожар, наводнение, снежный буран?

– Крокодил, живя с тобой я научилась справляться с любыми катастрофами. Вчера мне было тяжело, но теперь, когда я всё рассказала, мне легче. Даже не смотря на температуру. Правда. Всё в порядке. Иди на работу.

– Хорошо. Я тебе поверю, но на всякий случай кого-нибудь пришлю. Твоя беременная библиотекарша не может за тобой приглядеть?

Крокодил поставил рядом с кроватью чайник с кипячёной водой и стакан. Потом подумал, и добавил вафельное полотенце.

– Мэри-Маргарэт родила той ночью, когда у нас были гости.

– Как не вовремя.

– Крокодил, иди уже.

– Я иду. Кстати! Тут звонили снизу, из библиотеки – спрашивали что-то про трудоустройство. Я сказал, что ты приболела. Сама с ними поговоришь. А! И ещё. Я обменял те… как ты говорила? Лабутены! Представляешь, они оказались настолько дорогими, что я мог бы купить на них весь магазин, но я ограничился только парой летних туфель, кедами и набрал каких-то красивых тряпок. Я там сложил, на рабочем столе. Сама посмотришь. А теперь точно всё, – крокодил клюнул её в нос и пошёл к выходу. – Уже ушёл!

Уснуть надолго не получилось. Уже через час Белль разбудил стук в дверь. Это было странно, потому что у Крокодила был ключ. Неужели он всё-таки прислал Франкенштейна? Может, притворится, что никого нет дома, и он уйдёт? Нет уж. Скорей двери ломать начнёт. Постучали снова. Настойчиво. Белль натянула халат крокодила и на ватных ногах прошла к дверям.

– Кто там?

– Это я. Я… Крокодил сказал, что у тебя температура. Ты можешь открыть?

Она сначала не узнала голос, хотя он показался ей знакомым, а потому выглянула в круглое окно, чтобы убедиться. На пороге стоял Мо Френч. Белль открыла ему и сначала смотрела, будто не узнавая, а потом медленно подошла и обняла за шею.

…

Дерьма за дни прогула скопилось в избытке. Оказывается помимо самого прогульщика-крокодила, ещё несколько уборщиков слегли с гриппом. Пришлось задержаться допоздна. Хорошо ещё магазины были открыты. Крокодил накупил на аванс продуктов и затарился микстурами в аптеке.

Дома было тихо. Белль спала. В печке потрескивал огонь. Мо сидел на бочке напротив и через открытую дверцу смотрел на горящие угли.

– Я вам телевизор подарю. Совсем смотреть не на что, – проворчал он, заметив Крокодила.

– Чем тебе огонь не угодил? Такой накал страстей… на него можно смотреть вечно, – крокодил тяжело сгрузил на стол пакеты и стал выкладывать продукты. – Как она?

– К полудню жар спал. Съела тарелку бульона…

– Я не про это. Она нормально тебя встретила? Никаких истерик? А то я боялся, что сглупил, когда пришёл к тебе за помощью…

– Нет. Всё было хорошо. Она так улыбалась и всё рассказывала, как вы тут живёте.

– И что рассказывала? – осторожно уточнил крокодил.

– Как ты её в зоопарк водил. И про вашу поездку. Впечатления свои… Только не сказала, откуда у вас дырки от пуль в стенах.

– А! Это я когда напиваюсь, в чёртиков стреляю.

– Смешно. Да, – задумчиво покивал Мо. – Белль говорила, что у тебя странное чувство юмора.

– Альтернативное. Дырки, конечно, надо замазать, да нечем пока…

Потом проснулась Белль и они вместе поужинали. Получилось почти по-семейному, только Белль ела в постели. И почти не говорили. Потом Мо засобирался домой.

– Я пойду. А то уже темно. Следи, что бы она побольше пила.

– Ну, папа!

– И не давай ей остывать.

– Уж с этим я справлюсь, – усмехнулся крокодил.

Мо только закатил глаза. Крокодил проводил его до двери и они распрощались.

– Как ты с ним познакомился? – спросила Белль, когда он вернулся за стол в тяжких раздумьях. Видимо решал, – помыть посуду сейчас или оставить это удовольствие на утро?

– Он меня лопатой хотел убить. Потом наверняка воткнул бы мне древко в глаз… В общем, это с ним я тогда напился.

– Странно, что вы поладили.

– Как будто у него был большой выбор. Я же такой харизма…. тичный!.. Чёрт!

Крокодил, видимо, решившись, собрал всю посуду в шаткую башенку и понёс, но, не дойдя пары шагов, всё с грохотом выронил в ванную.

– Я тебе всегда говорил о пользе металлической посуды.

– Ну да. Она не бьётся.

– Вот именно!

Крокодил всё же решил помыть посуду сегодня. Завтра у него на это времени не будет. Нужно снова идти в зоопарк.

– И ты пошёл за помощью к моему папе, – задумчиво проговорила Белль.

– Ну да, – пожал плечами крокодил. – Совместная пьянка, знаешь ли, очень сближает. Да и, кто лучше родного отца намажет больного ребёнка вареньем и накормит мазью?

Белль снова засмеялась.

35

Утром Белль снова проснулась одна. На керосиновой бочке рядом с кроватью заботливо лежало всё то, что нужно было съесть и выпить для выздоровления и записка от Крокодила.

«Добрый день! Я ушёл на работу. Будь хорошей женщиной, поешь, прими лекарства и побездельничай за нас обоих, потому что вечером я приду уставший, как чёрт, и тебе придётся за мной ухаживать. (Да, я настолько коварен!) В обед, возможно, зайдёт твой отец. Не скучай, я оставил тебе парочку книжек про любовь.

Твой крокодил».

Белль глянула на пол. Рядом с кроватью лежали несданный Коэльо и взятый недавно Зюскинд. В обеих книгах любовь была представлена довольно своеобразно. Белль откинулась на подушку. Над головой снова разверзалась мрачная бездна с облупившейся краской и дырками от пуль.