Текст книги "Хвост Крокодила (СИ)"

Автор книги: MadAlena Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Понимаю, – ответил Крокодил и Морис почему-то ему поверил.

Они выпили.

– Я бы не пережил, если бы этот Билл мне сказал, что моей девочки больше нет… Я пришёл к нему с пакетом денег. Он меня не хотел впускать, загородил проход. Я его всё равно в сторону оттолкнул, когда её увидел. Она сидела на койке и в окно смотрела. На ней, знаешь, такое платьице было, как на кукле, с пуговицами на спине. Я ей в детстве дарил много кукол… Она сама так на куклу стала похожа, что я испугался… Как же объяснить? Понимаешь, я вбежал, на колени перед ней грохнулся, стал звать, а она даже в мою сторону не взглянула. В окно смотрела. Не вздрогнула даже. …А на ноге у неё верёвка… этот гад её за щиколотку к трубе привязал, как щенка. Ты теперь понимаешь, почему я на тебя накинулся? Хотел уже в зоопарк идти…

– Да уж. И что ты сделал тогда? – спросил Крокодил, уже предвидя развязку.

– Я стал развязывать верёвку. – Продолжил Мо, тихим охрипшим голосом. – Руки у меня вспотели. Не слушались совсем. И я полез в карман. У меня в одном из кармашков жилета ножницы завалялись по старой памяти. Я ими раньше черенки у цветов подрезал. Хотел эту чёртову верёвку перерезать. Мне важнее всего тогда было её увести подальше от этого места. Уже за руку взял, чтобы уйти. Только этот ублюдок дорогу загородил. Он меня толкнул в плечо, что-то сказал… уже не помню, но, кажется, он был против, чтобы я уводил Белль. Не знаю, что на меня нашло. Я испугался, что он сейчас меня выпроводит и снова сбежит… А Белль так и останется при нём. Ей нужна была помощь… это ненормально, то что она так сидела… И я воткнул ножницы ему в горло.

Голос у Мо совсем осип, и он смочил горло очередным глотком из стакана.

– Кровища брызнула. Но я уже не мог остановиться. Целый год этот ублюдок мучил мою девочку… довёл её до безумия. Я ещё пару раз всадил ножницы ему в горло, а он продолжал на меня смотреть своими бесстыжими глазами. Он и мёртвый надо мной потешался. Старый бесполезный тюфяк, который за собственной дочерью не уследил. В последний раз я всадил ножницы прямо в эти глаза. И только тогда опомнился, что натворил. – Мо растёр руками лицо и продолжил. – Я хотел достать ножницы, но они застряли, руки соскальзывали… А потом я заметил, что Белль исчезла. А дверь открыта. Я выглянул в окно – она за угол дома заворчивала. Так и шла босиком. Кусок верёвки по асфальту за ней волочился. Я кинулся из квартиры, но она как под землю провалилась. Уже вечер был, темно. Я чуть на патрульную машину не натолкнулся. А у меня руки в крови, рубашка… Про Билла вспомнил. Вернулся, отпечатки стирал…

Рассказ Мо стал совсем сбивчивым. О том, что Белль попала в больницу, он узнал через неделю. Убийство Билли списали на неё, даже расследовать ничего не стали. Как только улеглась шумиха, он наведался в больницу. Белль его сразу вспомнила, но от этого стало только хуже. Началась истерика, трое санитаров не могли её удержать – буянила, пока не сделали укол. Доктор Хоппер убедил Френча, что пока длится терапия Белль лучше не беспокоить воспоминаниями.

Так Морис и осел в этом городе. Летом подрабатывал садовником в пригороде – стрижка газонов, кустов, зимой – дворничал и в магазине игрушек – ночным сторожем. И время от времени навещал Белль, стараясь не показываться ей на глаза. Так продолжалось почти шесть лет, а потом Белль выписали. Доктор Хоппер тогда объяснил Морису, что радоваться не стоит, Белль не вылечилась полностью, но и лучше ей уже не будет. Что воспоминания нужно блокировать, иначе снова случится срыв.

Морис помогал, как мог. Уступил место сторожа вместо себя в магазин игрушек и зазывалой, хотя начальник и упирался. Тогда Мо предложил часть суммы платить из своего кармана. Крокодил в это время думал о сыне. А смог бы он вот так? Стоять в стороне, не смея показаться на глаза?

– Она у меня всё время на виду была. Такая дурная в этих ушах, – с улыбкой продолжил рассказывать Мо. – Я чуть с ума не сошёл, когда её уволили. Я даже не знал, что она с кем-то квартиру снимает! А когда вас вместе увидел… Без обид, но ты был раз в пять хуже, чем Билл.

– Спасибо. Я отца Белль тоже по-другому себе представлял.

– А что, я? Ты себя-то видел? Старый, страшный, как война во Вьетнаме… живёшь, как голубь, на чердаке. В зоопарке дерьмо убираешь. Что она в тебе нашла?

– Это моё неповторимое крокодилье обаяние. – Криво улыбнулся Крокодил, продемонстрировав железную коронку. – Если я в твоих глазах был таким чудовищем, чего же ты сразу с лопатой меня не подкараулил?

– Она такой счастливой выглядела. Да и Хоппер меня убеждал, что в последнее время её состояние разительно улучшилось. Она стала увереннее, более открытой… только этот Хоппер почему-то напирал на то, что это заслуга исключительно лекарств. Белль о тебе не рассказывала ему. Непонятно… Но если ей стало лучше… – Мо пожал плечами. – И я решил повременить с расправой.

Крокодил посмотрел на этого раскрасневшегося после выпитого милого толстячка и вспомнил, как стрелял в Белль из пневматики. Нет. Об этом случае он ему точно рассказывать не будет. Никогда.

– Но это ваше бегство… денег на детективов у меня не было. Я думал, сам пойму, куда вы направились. На чердак ваш наведался… Ничерта там не нашёл, только взбесился. За гамак, если что, извини.

– Да ничего. Мы всё равно его как сетку для шмоток использовали…

– А потом я узнал, что ты не просто уборщик в зоопарке, – сообщил Френч, подложив кулак под обвисший подбородок, и посмотрел на крокодила мутным от алкоголя взглядом. – В городе объявилась эта рыжая… вынюхивала всё про тебя. И меня спрашивала. Я её тоже спросил. Зачем это ей понадобился городской дурачок, который только на гармошке играет? Она так смеяться начала, я думал – у меня кровь из ушей брызнет. А потом говорит – это он, мол, только прикидывается. Он на самом деле наёмный убийца.

Крокодил хмуро посмотрел на донышко стакана, где бренчали подтаявшие льдинки.

– Надо ещё заказать…

– Так это правда? – спросил Морис, после того, как официантка принесла им ещё выпивки.

– Был когда-то.

– А Белль знает?

Крокодил кивнул. От всего этого разговора ему стало муторно и неудобно. Даже виски не помогал расслабиться. Может, было бы лучше, если бы Морис всё-таки забил его своей лопатой?

…

С Мо Френчем они засиделись в баре основательно. Мо так развезло, что он начал рассказывать, какой Белль была в детстве. Крокодил слушал и поддакивал. Потом он вёл Френча до квартиры, а тот всю дорогу что-то втолковывал ему о звёздах, которые мельтешат у него перед глазами, как бешеные. Уже на подходе к дому, где бывший цветочник снимал квартиру, они вместе блевали в сточную канаву.

– Чёрт, и вижу, что ты не плохой мужик, но… чего ж ты такой страшной, а?.. не дай бог, у внуков такие носы бу… дут… – сообщил Мо, когда крокодил сгрузил его тушу в прихожей и уже собирался уходить.

– Чего ты к носу привязался… внуки?

– Эй, крокодил… – снова позвал Мо.

– Чего?

– Ты любишь её?

– Люблю.

– Знаешь, мне уже… всё равно, чем ты занимался, – неохотно признался бывший цветочник. Язык у него еле ворочался. – Ты только пообещай мне, что с ней всё.. всё-всё будет в порядке. У меня никого больше не осталось… Я и живу-то, пока знаю, что она здорова и невредима… В целом. Пообещай, что не обидишь сам, что пальцем… не тронешь её, понял? И защитишь, если…

– Да что случиться может?

– Поклянись.

– Чем?

– Самым дорогим, что есть.

– Клянусь.

31.

Домой Крокодил вернулся уже за полночь. Белль не спала. Взволнованно встретила его и, сморщив нос, отшатнулась.

– Да ты пьян!

– Ты оч-чень наблюдательна, детка!

– Где ты успел?

– Я-а… я заглянул к Франкенштейну за резинками… и мы решили отметить это дело!

– А Руби?

– А причём тут Руби? Мы пошли в бар!

– Почему-то я была уверена, что ты не пьёшь.

– Я и не пил. Но тут был особенный случай, детка… – сказал он и вырубился.

…

Крокодил проснулся в ванной с диким похмельем. Очень хотелось пить и чуть-чуть умереть. Для начала он открыл вентиль с холодной водой, напился прямо из-под крана и уже после заметил приклеенную на бортик ванны бумажку – записку от Белль. Это было очень кстати, потому что самой Белль на чердаке не наблюдалось. Полдень. Наверняка уже в библиотеке.

«Рада, что ты наконец-то проснулся! – бодро гласила записка. – Вчера вечером тебя пару раз стошнило, поэтому я уложила тебя спать в ванну. Надеюсь, сейчас тебе уже лучше. На всякий случай на столе большая банка воды с лимонным соком, а на печке в кастрюльке я отварила сосисок. Надеюсь, такое больше не повторится. Думаю, я больше не вынесу. Ты тяжёлый».

– Белль, – крокодил сорвал записку и потёрся об неё лицом. – Ну, конечно же, такое не повторится. Я в жизни больше не буду пить с твоим чокнутым папашей! Где эта банка?..

Крокодил кое-как выбрался из ванной, сполоснул физиономию и выпил почти половину той кислой воды с ошмётками цедры, после чего ринулся в туалет, зажимая рот. Он совершенно точно, никогда больше не будет пить в компании Мориса Френча.

…

До конца рабочего дня было ещё долго, но Белль совсем не ожидала, что Крокодил сам заявится к ней в библиотеку.

Эта его вчерашняя выходка очень её удивила. Белль понимала, что вся эта поездка туда и обратно выбила их из колеи. Особенно крокодил был сам не свой. Чего уж, она могла сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз крокодил дрочил во время поездки. У неё же и вовсе никакого желания не возникало. А у крокодила была похоть. И её нужно было подкармливать. Вот он и сорвался, как только всё улеглось. Связывания эти придумал. Здорово, конечно, вышло, но…

Но всё же было странно, что крокодил так остро отреагировал на обещание полноценного секса. Белль не думала, что для него это настолько важно.

Сейчас у него был вид немногим лучше, вчерашнего. И всё ещё чуть-чуть несло перегаром. Сегодня вечером совершенно точно презервативы им не пригодятся. Мэри-Маргарэт, только завидев жильца сверху, поторопилась сбежать в хранилище. С её-то огромным животом смотрелось потешно.

– Добрый день, – улыбнулась Белль. – Что бы вы хотели почитать сегодня?

– Почитать? – крокодил на секунду задумался, пристально разглядывая её, и принял правила игры. – А что из новенького у вас есть?

Белль уставилась в старенький огромный монитор компьютера и защёлкала клавишами.

– Есть «Человек-подушка», Макдонаха. В сборнике…

– Жесть. А что-нибудь полегче?

– Куда уж легче? Это же пьеса. Там одни диалоги.

– Зато какие!

– Маркеса читали?

– Признаться, не всего.

– «Вспоминая моих грустных шлюх»?

– Нет. Мне название не нравится.

– «Любовь во время холеры»?

– То есть презервативы мне можно вернуть обратно Франкенштейну? Или мы всё ещё говорим о книгах?

– Значит, Маркес вам не подходит… – не обращая внимания, продолжила Белль, прокручивая колёсико мыши. – Может, что-нибудь из Борхеса?

– У меня похмелье, какой Борхес? Ты бы мне ещё Кафку предложила.

– Эм… Красная Шапочка. Книжка-малышка с цветными картинками. Очень популярна…

– Белль, я больше не буду напиваться. Я облажался, но такое не повторится. Ты же не злишься на меня?

– Я на тебя не злюсь, – ответила Белль и в доказательство озорно улыбнулась. – Просто я на рабочем месте и должна вести себя, как библиотекарь. Всё личное осталось на чердаке. Так что, не отвлекай, у меня сегодня много работы. Ты можешь выбрать книгу сам? Хотя, постой…

Белль пощёлкала мышкой, сосредоточенно глядя в монитор.

– У тебя ещё не сдан Дефо – «Роксана – счастливая куртизанка». Так что, я не могу дать тебе новую книгу, пока ты не принесёшь эту.

– Ну, хорошо. «11 минут» Коэльо мне отложи тогда. До вечера?

Белль перегнулась через стойку и быстро чмокнула крокодила в нос.

– До вечера!

…

Вечером, Белль вернулась уставшей, и никакого секса не было. Да и потом тоже, по причине некстати начавшихся критических дней. Крокодил ходил мрачный и что-то бубнил про кровавое воскресенье и чёрную пятницу, хотя сегодня была суббота. Белль безнаказанно валялась на кровати в пижамных штанах и громко с выражением читала Красную Шапочку.

– «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?»

– Это потому, – кривляясь, отвечал Крокодил, – что ты стоишь на моём хвосте, дитя моё!

– «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие руки?»

– Это от того, что мне приходится слишком часто заниматься ручной работой, дитя моё! – крокодил похабно подвигал рукой в районе паха.

Белль прыснула, но отсмеявшись, продолжила:

– «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?»

– Это потому, дитя моё, что я чищу их специальной щёткой, которая чистит зубы даже в труднодоступных местах!

– Ну вот. Испортил сказку. И как после этих слов Волк будет есть Шапочку?

– С большим аппетитом! Не обязательно, чтобы последние услышанные слова были логичными, – Крокодил только поморщился. Он сидел за письменным столом и пыжился написать хоть строчку. Как он выразился – сублимировал. – Зачем Волку вообще понадобился этот маскарад? Он мог стоять за дверью, когда вошла Шапка и сожрать её сразу же.

– Может, ему просто нравилось переодеваться в женскую одежду?

– Хм. То есть, после того, как он съел Шапку, он мог нацепить и её шмотки?

– Если бы они на него налезли, – прикинула Белль. – Но он съел уже двоих, причём не жуя! А потом ещё и дровосеки подоспели.

– Волк бы мог снова прикинуться бабушкой и обмануть дровосеков, – крокодил задумчиво рисовал каракули на бумажке. – Да ещё и назначить встречу, чтобы съесть их попозже. Когда переварит бабушку с внучкой.

– Если бы эту сказку писал ты, не сомневаюсь, так бы всё и было. Кстати, как там у тебя продвигаются дела с писательством?

– Никак. Я говорил тебе, что таланта мне не хватает.

– Я тебя не заставляла. Ты сам взялся. Значит, старайся – пиши свой роман.

– Мне надо не романы, а книжки-малышки писать. Для самых маленьких.

– Так и вижу эти холодящие кровь истории про мышонка Руди, который безжалостно зарезал зайчика Билли. С яркими иллюстрациями.

– Ты так говоришь, как будто не читала оригинальные сказки братьев Гримм. Без цензуры. На их фоне мышонок Руди – милый и симпатичный парень, которому просто не повезло встретить на своём пути этого длинноухого ублюдка.

– А ты сам, какой вариант сказки читал своему сыну? Вряд ли тот, где убийства и насилие, – усомнилась она.

– Моему сыну было ровно на братьев Гримм. Ему нравились сказки про Вини Пуха и про Питера Пэна. Я их наизусть помнил. Из вечера в вечер одни и те же сказки. Свихнуться можно.

– Может, они просто более мальчишеские? – предположила Белль. – Приключения…

– Это потому что друзья у него были только воображаемые, а на уме – одно бродяжничество, – проворчал Крокодил, сминая бумажку с каракулями и бросая мимо коробки с мусором.

– А почему у него не было настоящих друзей? – спросила Белль и отложила в сторону книжку-малышку. – Вряд ли в этом был виноват Вини-Пух.

– Да знаю я, что… – Крокодил хотел сказать что-то ещё, но, не договорив, махнул рукой. – Поздно уже. Он уже большой мальчик. Живёт своей жизнью где-то…

– Ты так и не нашёл его?

Крокодил отрицательно покачал головой.

– Нет. Я только надеюсь, что он жив и здоров… Знать бы наверняка… Слушай! – вдруг встрепенулся Крокодил и развернулся на бочке, как будто у той были колёсики. – Давай сходим на каток?

– Ты же не любишь такие сборища, – нахмурилась Белль. – И на коньках не умеешь кататься.

– Как будто ты умеешь! Пойдём. Всё равно писатель из меня хреновый, а у тебя месячные. Выходные проходят в полной заднице. Давай, собирайся!..

Белль нехотя поднялась и максимально медленно принялась одеваться, но на каток они всё равно успели до темноты. Как выяснилось, Белль всё-таки умела кататься, просто не помнила об этом. На волне успеха, она принялась учить кататься Крокодила. С переменным успехом. Крокодил либо торчал у края катка, вцепившись в пластиковый бортик, либо страшно ругаясь, катился под руку с Белль. Сложно было веселиться, зная, что где-то в этой толпе отдыхающих за ними наблюдает Мо Френч. Но он ведь затем и вытащил соседку на каток. Можно и потерпеть.

========== Часть 7 ==========

32

День у Белль выдался суматошный. С утра привели экскурсию первоклашек, так что до самого обеда ни минуты свободной не было. Потом привезли новые книги. В довершении – у Мэри-Маргарэт начались схватки и её увезли в больницу. К концу рабочего дня состояние было совершенно не рабочее, а потому домой Белль выбралась пораньше. Уже доставала ключи на подходе к люку в потолке, когда сверху что-то бухнулось и раздался визгливый женский смех.

«У крокодила гости?»

Белль застыла с ключами в руках и прислушалась. Снова голоса, топот тяжёлых ног и звуки ударов. Белль осторожно вставила ключ в скважину и медленно провернула до щелчка, надеясь, что в таком шуме его не услышат. Дверца люка была сбоку от половинки глобуса, если открыть совсем чуть-чуть, никто и не обратит внимания.

В крохотную щёлочку было видно лишь ноги. Одна пара ног в дорогих туфлях и серых брючинах, ещё были армейские тяжёлые ботинки, рваные кроссовки и красивые чёрные туфли на высоком каблуке. Ног крокодила было не видно. Он лежал на полу, спиной к ней в трусах и оранжевой футболке, согнувшись пополам, пока армейский ботинок бил его по почкам.

– Ты думал, покуролесил в Нью-Йорке и мы тебя туда бросимся искать? Думал, мы тебя…?

Белль осторожно прикрыла дверцу и села на ступеньки. Почти минуту она просидела без движения, пока сверху не раздался болезненный вскрик. Тогда она сняла сапоги, спустилась на цыпочках вниз и вышла на улицу. Темнело. Белль потопталась на месте. Жиденький снег, не успевший за день растаять, стеклянно похрустывал под ногами. Идти домой было страшно. В кармане запиликал телефон, отчего у Белль чуть сердце не ёкнуло. Звонил Дэвид, сообщал, что роды прошли успешно, что родился мальчик.

– Да. Хорошо. Поздравляю. Передавайте поздравления Мэри-Маргарэт, – на автомате ответила Белль и отключила телефон.

Их было больше. Четверо. Это слишком много на одного крокодила. Даже на них двоих. Вызвать полицию нельзя, у Крокодила с копами сложные отношения. Белль из-за этого до сих пор помалкивала, что муж Мэри-Маргарэт был помощником шерифа.

Снова пошёл снег. Белль посмотрела на круглые окна их чердака и достала телефон.

…

Белль громко хлопнула дверью и вбежала домой, отряхивая волосы и жёлтое пальтишко от мокрого снега.

– Крокодил, ну и погодка там! Я думала, что превращусь в маленького грязного снеговичка! Представляешь?

Белль вылезла из промокших сапог и повесила пальто на гвоздик, продолжая улыбаться, как идиотка. Потому что только идиотка станет щебетать и улыбаться, когда её сосед по квартире сидит на бочке с разбитым лицом в окружении гоблинов.

– Крокодильчик, я и не знала, что у тебя гости! А почему ты ничего им не предложил? Ни чаю, ни… – недоговорила она, вспомнив, что кофе у них не водилось. – Ни чаю! Ты такой не гостеприимный! – Белль всплеснула руками и пошла ставить чайник.

– Это ещё кто? – ошалело спросил здоровяк. Тот, что был в армейских ботинках, и ткнул крокодила в плечо.

– Полоумная одна. Трахаю её время от времени, – глухо ответил крокодил, шмыгнув разбитым носом.

– Это правда? – уточнил серый неприятный господин с одутловатым лицом чиновника и кивнул второму охраннику. – Обыщи её.

Пока тот грубовато шарил по её телу, Белль по-собачьи склонив голову на бок и совершенно не таясь, разглядывала этого начальника. Короткая борода с сединой делала его ещё мрачнее. Он стоял напротив крокодила, заложив руки за спину. Глаза у него были прозрачные, желтоватые, одни зрачки выделялись, отчего взгляд показался Белль особенно неприятным. Как будто совиные глаза на человеческом лице.

– Да, есть такой слушок, – с готовностью подтвердила рыжая женщина, сидящая на краешке ванной. На ней был чёрный деловой костюм с белой рубашечкой и массивной брошкой на кружевном жабо. Ей действительно не хватало остроконечной шляпы и метлы. – Я говорила с её психиатром. Когда наводила справки. Такой забавный… целую лекцию прочитал. У бедняжки такой диагноз, что удивительно, как её вообще из больницы выпустили. Столько лекарств… – Ведьма округлила глаза и громко прошептала. – Наверняка вместо нас она сейчас наблюдает весёлую компанию радужных единорогов.

Единорогов, да. Досмотр был окончен, ничего опасного бандит на ней не нашёл. Стиснув зубы и продолжая улыбаться, Белль набрала воды из-под крана, у ванной. Слишком близко от Ведьмы. Даже забрызгала немного юбку у той на заднице. Жаль, она ничего не заметила.

– Психичка…С ней проблем не будет? – снова спросил здоровяк, невольно отшатнувшись, когда Белль прошла мимо него, поставить чайник на печку.

– У неё вместо мозгов клубничное желе, – фыркнула Ведьма. – Если будет надоедать, успокой её прикладом по затылку.

– Да выкиньте её сразу на улицу, – Крокодил неприязненно зыркнул на Бэлль. – Только под ногами путается. Полоумная…

– Полоумная или нет, а пусть остаётся. Ведьма разузнала, что ты к ней привязался, крокодил, – глухо проговорил «чиновник», про себя Белль окрестила его Сычом. – Если что, с нами поедет…

– И зачем она вам?

– Как зачем? – Ведьма вальяжно подошла к Белль.

Белль как ни в чём ни бывало, изображала бурную деятельность над кухонным столом. Резала тупым ножом хлеб, больше кроша его, и распределяла по ним неровные куски ветчины. Нельзя так расточительно обращаться с едой, но нужно было чем-то себя занять. Что делать, когда она искрошит весь хлеб?

– Ты только посмотри, какая хорошенькая? – проворковала Ведьма, прижавшись к ней со спины, как иногда любил делать Крокодил, когда пребывал в игривом настроении. – Какая белая кожа, а какой ротик… – Ведьма погладила Белль по щеке и уже хотела провести по губам, когда Белль скосив глаза, принялась шарить мизинцем у себя в носу. Найдя там незримую козявку, она попыталась вытереть палец о пиджачок ведьмы, что почему-то ведьме не понравилось и она брезгливо отошла подальше. Слабачка. Крокодила бы это не остановило.

– Так чего вам от меня нужно? – спросил крокодил, пока Белль не отколола ещё что-нибудь.

– Ты и сам знаешь, – ответил Сыч.

– После того, как вместо приветствия эти двое попинали меня, как футбольный мяч, я уже ни в чём не уверен. Я же вам не должен, нет?

– Ты должен. Должен вернуться, – кивнул Сыч. – Снова стать частью семьи.

– Семьи?– с издёвкой уточнил Крокодил. – Да вы даже не мафия! Сборище уб…

Кулак здоровяка пришёлся по лицу, не дав договорить.

– Джон, кончай ты его мутузить! – приказал Сыч. – А вдруг наш дорогой друг ответит согласием на предложение? Он же тебе первому припомнит эти художества…

– Мне уже прямо сейчас не терпится припомнить кое-кому его художества, – прохрипел крокодил, снова сплюнув кровью на газеты. – Но я не собираюсь возвращаться в этот милый серпентарий, который вы так трогательно зовёте семьёй. Я слишком обнаглел для этого. Сами знаете, вкус свободы, эта вседозволенность, кино по выходным…

Здоровяк снова замахнулся, но не ударил. Крокодил на всякий случай зажмурился. Белль тоже.

– Ты видно, забыл, дружок, как попал к нам. Жалкий кусок дерьма, тощее ничтожество, которое не пришили в тюрьме только по чистой случайности!

– Случайности? Да я годами зарабатывал себе репутацию психованного ублюдка! Я мог зубной щёткой завалить любого…

– Да заливаешь! – не поверил здоровяк. – Ещё скажи, ложкой кого зарезал.

– Отличная идея, – Крокодил нехорошо на него посмотрел. – Тебя я убью ложкой, дорогуша.

– Спокойней, крокодил. Твою бы энергию, да в нужное русло, – Сыч попытался изобразить дружелюбную улыбку. Попытка успехом не увенчалась. Даже наоборот, как будто слёзы навернулись.

Белль достала из холодильника большущую луковицу и теперь резала её прямо так, в шелухе. Если бы Ведьма так пристально не пялилась на неё, можно было бы вытащить из ящика стола пистолет и как-нибудь незаметно передать Крокодилу.

Сыч брезгливо огляделся по сторонам и, скинув на пол покрывало, с накиданным на него нижним бельём, сел на край кровати справа от крокодила. Молчаливый охранник сразу встал между ними чуть сбоку, чтобы не закрывать начальнику обзор.

– Согласен, Крокодил, ты профи. Я погорячился. – Снова заговорил Сыч. – Работал всегда чисто, аккуратно, результативно. Скольких киллеров мы сменили после тебя… Эй, – кивну он молчуну. – Помнишь нашего последнего? Джонси. Столько гонора, а как он последнего убрал? Как будто Джек Потрошитель его пытал! Это совсем не походило на несчастный случай… Да, Крокодил, ты был хорош. Но ты вывел меня этим своим побегом! Ещё удивляешься, что мои ребята тебя приласкали ногами. За твою выходку тебя убить мало! Удрать неизвестно куда… Ко мне обратился за помощью один уважаемый человек, я пообещал помочь ему, думая, что все мои ребята на месте! Я звоню Томми! Зайди дружище в берлогу Крокодила! У меня есть для него отличная работёнка, за которую ему обломится приличная сумма! И что говорит мне Томми? Томми говорит мне… – Сыч на минуту задумался, видимо силясь вспомнить дословно. – Да какая нахер, разница, что мне сказал Томми? Потому что Крокодил уже два дня как слинял из города!

– Я должен был предупредить о своём увольнении за две недели? Серьёзно? Странно, я думал, что работа у меня неофициальная.

– Джон, я просил тебя больше не бить его, но вот сейчас врежь ему от меня. Только не сильно. Разговор ещё не окончен.

Джон с удовольствием приложил кулаком Крокодилу в глаз.

Белль отложила тупой ножик. Измельченный лук вонял так, что слёзы текли по щекам.

– Бедный лучок, – шмыгнула она носом. – Сегодня ты в плохой форме…

У крокодила наливался второй фингал. Он снова заговорил.

– Своими ногами вы бы ни за что мне не дали уйти. Что я, не знаю…

– А зачем вообще нужно было уходить? Мы дали тебе всё! Крышу над головой, работу! – перечислял Сыч. – И для чего ты всё бросил? Чтобы в зоопарке дерьмо убирать? Ради вот этого засраного чердака? Ради этой идиотки? – он кивнул подбородком в сторону Белль, которая в этот момент примеряла, вытащенные из глобуса паралоновые уши.

Все невольно уставились на Белль.

– Что? Как будто Чебурашек никогда не видели! – выпалила она.

Наверняка в этот момент многим стало чертовски интересно, что это за «чебурашка» такая, но Крокодил поторопился вернуть внимание на себя.

– Да-а, моя работа там так отличалась от этой! – огрызнулся он. – Ещё неизвестно, что грязнее… И жил я в подвале! А уж с кем спал…

Посмотрев на Ведьму, он облизнул кровь с губы и неприятно оскалил в улыбке кривые окровавленные зубы. Белль не знала, что чувствовали остальные, но у неё мурашки пробежали по спине от этой «улыбки».

– Так, если тебе не хватало чего, нужно было сказать. Крокодил, у тебя же язык подвешен, я бы прислушался!

– Правда? Тогда я бы хотел, чтоб вы все встали и ушли отсюда и больше никогда не возвращались. Это можно как-то устроить?

– Ты совсем не умеешь договариваться, Крокодил, – деланно грустно проговорил Сыч. – Ты ведь понимаешь, что удача не на твоей стороне. И выбор у тебя невелик. Ты либо едешь с нами, либо нам просто не о чем разговаривать. Я уже говорил, – свою чокнутую куклу можешь взять с собой, но только если хорошо попросишь прощения за своё безобразное гадкое поведение.

– Прощения уж точно просить не стану.

– А придётся. В ногах будешь ползать, ботинки мне целовать, чтобы тебя только простили. Иначе мы твою девку… всё равно с собой возьмём. Только в качестве аргумента. А то, не ровен час, ты снова в бега ударишься.

Раздался свист.

– Вот и чайник вскипел! – пропела Белль, направляясь к печке. – Кто хочет чаю?

– Я, – ответил крокодил, с опаской поглядев на Джона. – В горле пересохло, а разговор ещё долгий…

– Больше никто не хочет? – Белль старательно насыпала заварку в банку из-под консервированных персиков и сахар из баночки с надписью – «соль». – Я готовлю самый вкусный чай в мире! Только попробуйте!

– Спасибо, милая, но мы воздержимся, – вежливо ответил здоровяк в кроссовках, что до этого помалкивал. Ему кажется, было совсем не по себе в этой обстановке.

Белль пожала плечами и сунула Крокодилу в руки консервную банку с ложкой и стала наливать кипяток. Естественно банка накалилась тут же, крокодил даже размешать сахар не успел.

– Чёрт, горячо!

Банка полетела на пол. Брызги полетели в разные стороны. Сыч неприязненно отряхивал брюки. Бугай по имени Джон, успел отскочить в сторону и налетел спиной на глобус. Забарахтался в пыльном хламе. Крокодил с ложкой подскочил к нему и полоснул по горлу. К всеобщему удивлению, из его горла брызнула кровь. Молчун выхватил пистолет, прикрывая Сыча. Выстрелил в Крокодила, но тот успел прикрыться телом Джона.

Молчун готовился стрелять повторно. Белль запаниковала и ударила его по лицу чайником. Удар отправил его в нокаут. Ведьма непонятно как оказалась рядом, Белль даже не поняла, как она подкралась. В руке у неё блеснул небольшой нож. Белль снова испугалась. Она повторно замахнулась чайником, больше нечем, но удар прошёл впустую, от чего Белль неуклюже крутануло, так что на следующем развороте крышка у чайника отлетела, а весь кипяток выплеснулся прямо в лицо Ведьме. Белль отпрыгнула, костяшки пальцев обожгло паром, и она выронила чайник на пол. Ведьма истошно заверещала, попятилась и упала в ванну, ощутимо приложившись головой о бортик. От её затылка по медной поверхности протянулась кровавая дорожка. Белль в ужасе попятилась к письменному столу.

– Пистолет! – крикнул Крокодил из-за глобуса.

Сыч и впрямь целился в неё. Вместо того чтобы спрятаться, Белль застыла на месте, стеклянно глядя перед собой.

– Выходи, крокодил! Иначе я твоей девке голову снесу!

– Нужно стрелять в сердце, – глухо проговорила Белль, прижав руки к груди. – Вот сюда. Иначе придётся лежать в закрытом гробу. Так некрасиво.

– Заткнись, дура! – рявкнул Сыч.

– Крокодил, я не заперла люк. Уходи, – крикнула Белль.

– Дурёха, – простонал крокодил. – Ты думаешь, я смогу тебя тут оставить?

– Он сможет, – уверенно проговорил Сыч. – Что-что, а сбегать он мастер.

Послышался скрип петель.

– Вот видишь, – Сыч послал Белль самодовольную улыбку.

– Надо же. Действительно открыто, – ответили из-за глобуса. – Чёрт, заманчиво. Но не могу.

Крокодил вышел с поднятыми руками.

– Брось ложку! – скомандовал Сыч.

Крокодил с нервным смешком отбросил ложку, ручка которой, теперь стало хорошо видно, была заточена.

– Вот после этих фокусов тебе придётся сделать что-то большее для того, чтобы я оставил жизнь тебе и твоей долбанутой девке.

– Крокодил, почему ты не ушёл?

– Убегать надо вместе. Иначе обидно будет. Тем более он начал трепать про то, что я мастер сбегать. А это знаешь, обидно. Прямо на слабо взял!

– Я очень рада, что ты за меня беспокоишься, но я вызвала копов!