Текст книги "Ты мне не сестра (СИ)"
Автор книги: Любовь Попова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 21.
*** Максим ***
– Так кто такой Юра? – спрашивает Лана, пока пешком идем в сторону приюта. Юра мировой чел. Хоть и тоже далеко не святой.
– Самсонов.
– Тот самый, кому вы должны были видео отдать?
– Он самый. Он и помогал Андронова прижать и потом в бизнесе. Он же меня за шкирку с того света вытащил.
Лана опять хмурится, а я невольно ухмыляюсь. Приятно, что она вот так реагирует. И вообще рядом с ней кайфово. Легко забыть о той грязи, что вокруг постоянно витает, как частички пыли. Только вот пылесос здесь не поможет. Возможно потому что и сам этой дрянью насквозь пропитан.
– А потом? – внимательно она следит за мной, а я просто любуюсь, как полуденное солнце ее кожу золотит, как в светлых волосах теряется. И сразу в голову мысль приходит, что можно было на той поляне еще остаться, трахнуть, пока совершенное тело Ланы светом солнечным насквозь пронизано. Как волшебный камень.
– Потом дела. Их было много. Но это не помогало о тебе забыть. Хотел снова за поиски взяться, но Юра сказал, сначала в себя прийти. Только и это не помогло…
– Сорвался?
– А то, – прикрываю глаза вспоминая первую дозу за полгода. Вот меня тогда унесло. В тот самый день на реке, когда Лана чуть с собой не покончила, потом как целовала меня жадно, с ненавистью, потому что привычную жизнь отобрал. В пучину реальности бросил. – На неделю завис в притоне. Юра в итоге меня на войну в Сирию отправил. Добровольцем типа… Вот там только мысли о тебе и спасали…
– И там были дети?
Смотрю на Лану и вижу, как сильно ее волнует этот вопрос. Адвокатишка поди что-то наплел, толком не зная ничего. Ну это и нормально. Только вот дети на войне – не дети.
– Помнишь Антона? – спрашиваю и она тут же вздрагивает. Ну еще бы. Такое не забывается. Насильник, шантажист и почти убийца. И все это в восемнадцать лет. – Так вот там дети, как Антон. Только почти с пеленок их приучили, что убивать норма. Мы пока с пацанами это поняли, пол отряда потеряли. Так что…
– Какой кошмар…
– А жизнь вообще кошмар, если ты не поняла еще. А нам приходится в этом дерьме в шлюпке плавать. Да нормальных людей подбирать в попутчики.
– Это был самый изысканный комплимент из всех, что я слышала, – фыркает Лана и меня на смех пробивает. Ну да, комплимент. Только вот без этого попутчика я все больше тонул, а с ней ничего. Держу нос по ветру.
– У меня еще один важный вопрос, – спрашивает она и мы уже видим край здания из серого кирпича с покатой крышей. – Ты сказал, что секса у тебя не было в эти годы.
– Зато у тебя был, – как бы невзначай замечаю и вдруг вижу вдалеке, как одна из воспитательниц по территории как ошпаренная бежит. И другая тоже. В затылке колоть начинает неприятно, но я все же дослушиваю вопрос Ланы. Пожара вроде не видно.
– Ну да… А, кто та рыжая, красивая женщина, которая с тобой на балконе стояла в доме Грановски? – спрашивает она, но ответить я уже не успеваю, потому что Лана замечает мой взгляд. Напряженный, скорее всего. И сама туда смотрит.
И там уже директриса бежит. К воротам, когда нас замечает.
А если бежит капитан корабля, значит и правда что-то не так.
Лана бросает на меня взгляд, и сама устремляется вперед, ускоряя шаг. Я же качу мотоцикл уже гораздо быстрее. И ставя подножку, понимаю, произошел… пиздец. Потому что полная директриса смотрит на Лану крайне виновато. Но не так словно нассавший в углу пес, а как убийца этого самого пса.
Лана подходит ближе с напряженной спиной и ахает, выслушав директрису. И даже не за сердце хватается. За волосы, словно клок вырвать хочет.
– Максим! – тут же поворачивается она, а на лице крайняя степень ужаса. Такая, что и меня пробирает. Демьян пропал. – Демьян пропал!
Глава 22.
Отчаяние тугой веревкой стягивает грудь, а тело дрожит.
Господи, пока я там трахалась, мой сын пропал. Пропал! Пропал!
Перед глазами круги. А в груди такая боль, словно меня с ноги пнули. И главное, стыдно то как… Особенно перед самим Демьяном.
Где же ты сыночек. Где?
Максим трясет меня за плечи, но я отталкиваю его и кричу:
– Это ты виноват! Зачем ты вернулся! Зачем ты приехал?
Он не орет в ответ. Ничего не делает. А мне хочется, чтобы он меня ударил. Чтобы хоть кто-то наказал меня. Потому что никто не может быть виноват, больше чем я.
– Лана. Сядь. Выпей, – откуда-то берется стул и стакан с водой. Но она вся мимо, потому что рыдание в голос. Потому что руки дрожат. – Я сейчас разберусь.
– Но как?! Он может быть где угодно?
– Он мог сбежать? – спрашивает Максим, я только головой качаю и волосы тяну на себе.
– Хватит, – роняет мои руки Максим, садится возле, и к себе прижимает. – Я найду его. Поняла? Он сегодня же будет у тебя.
– А если нет? А если ты не сможешь выполнить обещание?
– Дам тебе пистолет и прострелишь мне голову.
– Господи, Макс! Ну как ты можешь шутить в такой момент! – кричу, отталкиваю.
Хочу уже отойти от него подальше. Самой идти в лес. Может он все-таки убежал? Но блин! Такой забор. Если только он летать не научился.
Смотрю по сторонам, иду вперед. Сама искать буду. Не хочу надеяться на кого-то, потом разочаровываться.
– У вас были в последние дни новые сотрудники? – слышу голос Макса и резко оборачиваюсь.
Господи! Конечно были!
– Да! Леня! Охранник! Охранник на этой неделе новый. Сразу после твоего отъезда появился!
Макс поджимает губы и чертыхается.
–Блондин с пропитой рожей?
– Откуда… – и до меня доходит. Макс же говорил. Брат объявился. Денег хочет. – Макс..
– Ну все. Главное знаем, у кого. Знаем, что он его не тронет.
– Макс.. – меня начинает трясти. – А если он его в Европу? Как мы потом искать его будем.
– Ну спасибо, что вспомнила, что есть мы…
– Да причем здесь это?! – снова кричу, а она меня к себе силой притягивает и лицом в грудь пихает. Рычит в ухо.
– При том, что пора доверять мне. Я найду этого урода, и ты сама лично с ним разберешься. Никаких денег не пожалею. Поняла?
– Поняла.
– Сиди здесь. Возьмите парней и прочешите территорию. А я в город. Есть пара мест, где этот хмырь мог затаиться. Да и позвонить должен. Раз денег хочет.
* * *
И он уехал, а я осталась кусать губы, потому что элементарно не могу сходить и посмотреть, как занимается Демьян. Как воспитатель раздраженно хмурится на каждую его проделку, как он делает выражение лица, из-за которого я способна простить ему скорее всего даже убийство. Наверное, потому что сама его совершила.
Неужели именно за этот грех меня наказывает судьба?
И пока рыщем по лесу, пока орем во все семь глоток:
– Демьян! – в голове прокручиваю всю его жизнь с того самого момента, когда его розовым комочком положили мне на живот.
И я тогда чуть сознание от боли не потеряла. А акушерка кричала, что я бесполезная. А я ненавидела Максима, что его нет со мной в тот момент рядом. Но все стало совершенно неважным, когда это чудо на несколько мгновений перестало кричать и посмотрело на меня своими, еще пока, мутными глазками. Вот тогда, наверное, я поняла, что есть настоящая эйфория. Рядом с Максом такое происходит. А теперь вот рядом с этим малышом.
И он был жутко неспокойный. И я честно признаться пошла с ним на работу так рано, потому что порой его плач сводил меня с ума.
А там с другими детками, он вел себя спокойно.
Только спустя пару месяцев я поняла причину такого поведения.
Дома мысли о Максе, воспоминания доводили до безумия. Я все размышляла, а не вернуться ли мне, а не позвонить ли ему, а не совершила ли я ошибку. И все это вызывало порой такую головную боль, что башка разрывалась. И малыш, конечно, это чувствовал. Плакал.
Поэтому я стала отвлекаться. Проводила с ним больше времени. Читала. Заканчивала учебу дистанционно.
И вот малыша нет рядом и мне кажется, что я недостаточно времени ему уделяла. А стоило появится его папаше совсем поплыла мозгами.
Где же ты маленький? Только держись, прошу тебя. Только не паникуй. Не бери пример с мамы. Бери пример с хладнокровного папы.
Уже темнеем. Мы возвращаемся в приют, и я хочу набрать Максима. Как вдруг на территорию въезжает машина.
Свет фар ослепляет и дарит призрачную надежду. Неужели уже нашли?
Бегу туда Встаю, четко по центру и замечаю марку машину хмурюсь. Совсем поникла, когда… Женя вышел и помахал рукой.
– Света. Поехали. Я знаю, где ребенок.
Ребенок. Откуда он знает? Откуда он знает, что ребенок пропал? Откуда черт возьми! И почему он зовет его «ребенок»?
И мне хочется уже кричать, устроить истерику. Потребовать адрес, чтобы позвонить Максиму и сказать.
Но трусихой я не была никогда.
– Поехали, – говорю я и кладу телефон в карман, предварительно проверив, что он заряжен.
– Светуль, твой муж сказал, чтобы ты сидела и ждала, – останавливает меня рукой директриса. Обеспокоенно смотрит.
– А еще он сказал, что сын вернется ко мне до конца дня. А день заканчивается, – закрываю дверь, зло перевожу взгляд на напряженного Женю и киваю: – Поехали.
Глава 23.
Мы едем. И я почти не смотрю на дорогу. Почти не чувствую, как скользят по трасе летние шины. Потому что перед глазами красная пелена ненависти. А ногти впиваются в кожу ладоней, почти в мясо. Меня колбасит, но за ревом двигателя мазды этого не видно. Да и Женя на меня почти не смотрит.
Просто ведет машину. Просто, твою мать, везет меня туда, где находится МОЙ СЫН.
Третий раз в жизни я готова на убийство. Ведь если Женя знает, где Демьян. То он причастен к похищению. И если оно так, пусть не прячет свои яйца. Я их все равно оторву.
– Долго еще? – спрашиваю спокойно, но чувствую, как голос звенит от напряжения. Хочется кричать. Орать благим матом, о том. Как у него хватило, блять, совести. Почему мозг перестал работать? Он, что же надеяться вернуть мне сына и залезть в трусы?
– Почти приехали… – осторожно произносит он и быстро бросает на меня взгляд. Щенячий. – Ты не спрашиваешь откуда я знаю, где ребенок.
– Я жду, когда ты мне сам скажешь, откуда ты знаешь, где Демьян, – выделяю я слово. – Его зовут, Демьян!
– Поставил прослушку у твоего любовничка.
– Да ну? – скептически поднимаю бровь. – И что же ты выяснил? Что это он украл малыша?
– Именно! Он его ненавидит. И собирается отправить с остальными в Европу, а тебя забрать себе.
Ситуация патовая, а меня сейчас на ржач дикий пробьет. Какой же он оказывается тупой и невнимательный.
– А ты, как мой герой, решил помочь спасти Демьяна?
– Конечно, потому что я люблю тебя. И готов на все ради тебя и ребенка.
– Демьяна! Твою мать, его зовут Демьян! А Максиму нет надобности меня забирать, я уже принадлежу ему, – кричу, уже не в силах терпеть этот пиздежь. И ударила бы, но умирать в аварии не хочется. – Каким образом он бы украл ребенка, если пол дня провел на мне?!
Машина тут же вильнула в сторону, а лицо Жени явственно скривилось, словно я ему лимоном в рот брызнула.
– У него брат есть.
– И ты думаешь, я об этом не знаю. Белобрысый Леня. Который провел у нас под носом целую неделю. Так скажи мне Женечка, как ты все это мог узнать, подслушать, если сначала Максим сидел в тюрьме, а потом мотался в Европу? Ты экстрасенс?
–Правильно, отвозить партию детей!
Он меня не слушает. Ну что за дебил?!
– Ты серьезно думаешь, что, если бы занимался этой дрянью. Сам бы отвозил детей?
– Да, для тебя он святой! Ты всегда будешь его оправдывать, – уже в ответ орет Женя.
– А как насчет детей? Ты знала…
– Я знаю все и все принимаю. Но я никогда не приму того, что ты причастен к похищению моего сына! – ору ему в лицо, почти приподнимаюсь, и резко сажусь на свое место.
Трясет адово, словно в пекло попала. Как сдержаться и не убить его? Как дотерпеть до конца поездки. Хотя судя по антуражу. Мы как раз, где надо. Какие-то гаражи, склады. Трубы поднимаются в небо и окрашивают синее небо черными красками.
Женя не отвечает. Неужели даже спорить не будет?
Только тяжело вздыхает.
– Ему ничего не сделают. Я просто сейчас зайду и заберу его. Я совершил ошибку.
–Нет, Женя. Ошибка, это когда ты членом не в ту дырку суешь, или на дороге кошку сбиваешь. А это, мой милый, прес-тупле-ние! За это в тюрьму сажают!
И, какого тебе, такому правильному, было стать соучастником? Как ты спал эту неделю, пока готовился? Головка не болела от чувства вины?!
– Не тебе мне говорить о преступлении! Твой братец отца убил и дело замял!
– Какие познания, – смеюсь я на грани истерики. – Только вот опять мимо, Женя. Это я убила отца. И если с моим сыном что-то случится убью и тебя. И знаешь в чем прелесть. Меня никто не посадит.
Внезапно мы подъезжаем на какой-то склад в порту, и я замолкаю. А Женя, тяжело дышащий бросает: – Пригнись, тебя не должны увидеть.
Он останавливает машину, а я, согнувшись в три погибели, впервые понимаю, что могла совершить ошибку.
О таком огромном складе Максим точно бы узнал быстро. А теперь одно неверное движение и могли убить не только меня, но и Демьяна.
Дура, блин… Но и отмотай назад, я бы не смогла сидеть на месте.
Беру быстро телефон и вижу ряд гневных сообщений от Максима. Почти в каждом было уже знакомое «дура» А сообщение, «Если с вами что-то случится, я тебя убью» вызвало улыбку.
Я не отвечаю, времени нет, просто отсылаю свои координаты по ватсап.
А потом вдруг слышу смех, а затем звук выстрела и падающего на асфальт тела. Страх ледяным коконом накрывает все тело, начинает потихоньку стягиваться наподобие пленки и заставляет задыхаться. все тело и я быстро убираю телефон под сидение, потому что не дура, и понимаю, сейчас откроется дверь.
И как по заказу.
– Привез. Я думал, что он более умным окажется. А он совсем от любви голову потерял. Привет сестренка.
– Я тебе не сестра, – выплевываю в сторону блондина. Лени.
Все-таки у меня на белобрысых аллергия. Вжимаюсь в пол, смотрю враждебно, но дверь открывается с другой стороны и меня буквально выволакивают на пол.
Тащат, а я стараясь не выть от боли, потому что коленки уже разбиты в кровь. И почему я не переоделась?
Смотрю по сторонам. И ахаю.
На полу в нескольких метрах лежали дети. Маленькие, маленькие. Все возраста Демьяна. Человек двадцать, не меньше.
–Вы звери?! Откуда они?!
– Какая разница. Главное, сколько мы за них зашибем бабла, – слышу голос сзади и смотрю на высокого, лысого мужчину. На пол лица шрам, а тело в наколках. Жуть.
– Где мой сын? – шиплю. Не время для страха, пусть он и прошиб меня насквозь, как струя воды. Меня все0таки подтаскивают к столу и садят за него, привязывая веревками. – Где Демьян?
– Ты бы так не орала. А то, твой милый ротик быстро закроет мой член.
Я тут же замолкаю и смотрю на Леню. И вот он здесь явно, не главный, но судя по всему от него что-то нужно. И от меня.
– Ты увидишь пацана, как только подпишешь вот здесь, – ко мне пододвигают открытую папку. Я бы и рада почитать, но голова раскалывается, страх и злоба рвут душу на части, а от слез перед глазами все плывет.
– Ничего подписывать не буду, пока вы мне Демьяна не покажите.
– Не тебе ставить условия.
– Не мне нудна моя подпись!– уже даже не интересно на чем, только бы все поскорее закончилось.
Лысый куда-то кивает, и я смотрю, как один из вооруженных парней поворачивает одного из детей. С закрытыми глазами.
Демьяна я узнаю из тысячи и сразу дергаться начинаю, но меня пинком по стулу успокаивают.
– Что вы им вкололи? Почему они не двигаются?
– Водки дали. Спят как миленькие, а то орали бы, пи*дец.
– Вы уроды! Это же дети!
– Закрой пасть сука! Это товар! И его ждет покупатель! Подписывай, а то в накладной станет на одного парня больше.
– Подписывай, – пихает меня головой в лист этот Леня, словно самоутверждаясь.
А я трясусь вся и невольно вчитываюсь.
– Постойте. Но как я могу переписать на вас Андронов и ко. Акции принадлежат не мне. Я даже не наследница Андронова.
– Ты не знала? Братец на тебя все переписал, когда в Сирию поехал.
– Но… – мысли в голове путаются, а на Максима хочется наорать. А самое страшное, что я не знаю, отпустят ли нас после моей подписи. Надо тянуть время. – Но как это возможно?
– Подписывай! Зае*ала, зубы заговаривать, – орет он и как раз в этот момент въезжает фура. – А, впрочем. Ты смотрю, чистенькая. В турецком борделе за тебя дадут хорошую цену.
– Пусть подпишет сначала, – взволновано орет Леня. – Эта компания должна достаться мне!.
– А пока достанется только пуля, – стреляет лысый в Леню, и я понимаю, что вот этот был просто пешкой. А я столкнулась действительно со страшными людьми.
– Ломоносов! – кричит один из охраны. – Загружать детей?
– Да, госпожа Андронова? Загружать детей? Или…
– Я все подпишу, – качаю головой и беру ручку.
Глава 24.
В глазах начинает темнеть. Пульсация в голове сводить с ума. Но я все равно давлю шариком ручки на бумагу и вывожу, привычную за столько лет, подпись. Медленно, медленно, словно стараюсь растянуть этом миг. Хоть немного.
Ну где же ты?
Почему тебя нет?
Не такая я наивная полагать, что как только шарик оторвется от листа бумаги все плохое закончится и меня отпустят добрые бандиты.
Нет, нет. Кошмар только начнется. Этот Ломоносов рисковать не будет.
И стоило только последней капле чернил коснуться документа, меня поднимают и резко куда-то волокут. То же самое делают с детьми. Совершенно неделикатно, как мешки картошки. И даже страшно представить на чьем столе мы должны оказаться.
Рыдать и умолять бесполезно. Эти люди не будут слушать. Я сделала все что, могла.
Разве что напоследок вцепиться зубами в горло несущего меня подонка, да так, что рот мгновенно наполнился кровью.
Да, это я сделать могу. И ор его болезненный меня не интересует. Только Демьян, которого почти коснулись мои руки. Только он имеет сейчас значение. Добежать. Схватить. Прижать.
Куда угодно, но только с ним рядом.
Меня отбрасывают назад. Да так резко, что боль от удара заполняет все сознание звоном, словно я церковной башне, а надо мной колокола.
И я открываю глаза и вижу страшную улыбку и дуло, направленное прямо на меня.
Вот и конец. Грешница получит свою расплату.
И прикрываю глаза, чтобы принять свою судьбу.
И выстрел разрывает сознание, словно мыльный пузырь Я кричу от ужаса. Но не от боли.
А Ломоносов неожиданно валится на меня всей своей тушей.
Откатываюсь в сторону и вижу, как на его плече растекается пятно крови.
А затем с ревом бросается Максим. И я быстро осматриваю помещение и с удивлением вижу целую толпу народа, которые заполняют огромный склад, как шарики в детском бассейне. Быстро. Стремительно. Громко.
И последнее, что я вижу, это как один из медиков садится рядом с Демьяном.
Я очень хочу подняться и тоже туда подойти, но сон тяжелой кувалдой бьет с размаху. И сил с ним бороться не находится.
* * *
Первое что я делаю, когда открываю глаза, ищу Демьяна. И быстро успокаиваюсь, когда вижу, как он спит на соседней стороне кровати.
На глаза наворачиваются слезы, и я, не боясь его разбудить прижимаю к себе. Он тут же поворачивается на другой бок и прижимается ко мне маленьким тельцем. Что-то бурчит.
А я глотаю слезы, чувствую себя настолько счастливой, что сердце заходится, словно я бегу на огромной скорости.
– Папа успел, мой хороший, – еле слышно шепчу в макушку. Целую и наконец позволяю себе осмотреться.
Комната почему-то в полутьме. Но все равно кажется вполне уютной. Большое зеркало на шкафу отражает лунный свет, пробивающийся струнами сквозь штору.
Обстановка хоть и напоминает гостиничный номер, но едва заметные мелочи, вроде пылесоса в углу и комнатных цветов, выдают частный дом.
Скорее всего загородный, потому что ни одного звука, кроме сопения Демьяна, я не слышу.
Я поднимаюсь медленно, чтобы не разбудить малыша и спускаю ноги на мягкий ковер. Сразу окунаюсь в прошлое, когда жила с приемными родителями, но что удивительно. Это больше не приносит боли и тяжести. Скорее желание посмотреть вперед.
И в первую очередь найти Максима. Нарваться на наказание за своевольничество и конечно, как следует отблагодарить.
Стоит только выйти из комнаты, как прислушиваюсь к голосам снизу. Максим. И он я явно с кем-то ругается.
И я иду поближе, чтобы послушать о чем. А главное с кем.
– Да ты ох*ел, Черкашин! Ломоносов должен в тюрьме сгнить или сдохнуть от пули. А ты его отпустил?!
– Макс..
– Ну только не ты. Тебе то Юра, хорошо известно, что происходит с детьми. А ты считай, главного хочешь отпустить.
– Только для того, чтобы предотвращать остальное. Он многих знает. И теперь мы будем за ним следить.
– Это можно и без него! – продолжал бушевать Максим и почему-то напоминаем мне маленького мальчика среди взрослых дяденек. Но все это только потому что беспокоился за нас. Изменил своей привычной хладнокровности и жаждет мести.
Внутри горячим вином растеклась благодарность, и я уже с улыбкой вступила в свет, как вдруг увидела ту самую рыжую женщину, которая прижимала этого «мальчика» к своему плечу. Поглаживала по голове.
Чувства взметнулись во мне гейзером. Острая обида и злоба затопила сознание. Вызвала жуткую боль, словно кто-то сдавил сердце.
И Максим, словно ощутил мое состояние. Резко поднял голову. Хотел улыбнуться, но мое выражение лица говорило лучше слов.
– Кобель! Скотина! – крикнула я в запале, развернулась и опрометью бросилась бежать.
– Лана! Ты чего?! – погнался он за мной. Но я всегда очень быстро бегала. Хотела подняться на второй этаж, забрать Демьяна и покинуть этого лжеца. Три года без секса. Как же! Тварь. Урод. Ненавижу! Я там чуть не сдохла, а его по голове какая-то рыжая краля гладит.
– Лана! Да стой ты, – крикнул он мне, схватил за халат разлетайку, что был на мне и дернул. До треска ткани.
А я развернулась и по лицу ему дала. Наотмашь.
– А, ну пусти! Ненавижу тебя!
– Вот же дура, а! – орет он мне и хватает одной рукой за волосы, другой за шею и толкает к ближайшей стене. – Демьяна же разбудишь.
– И разубужу, потому что мы немедленно уезжаем. Не хочу мешать тебе и твоей…
– Жене, – слышится мужской бас и я резко оборачиваюсь.
– Так она тебе еще и жена? Лжец! – замахиваюсь снова, но Макс руку перехватывает.
– Нет, нет, – раскатисто смеется лысый мужчина. – Это моя жена. Меллиса. А вы, я полагаю невеста Максима, Светлана.
– Ваша жена? – в голове полный кавардак, а боль от стесненной шее не дает нормально мыслить. А тут и она появляется. В таком же халате как у меня, только бежевого цвета.
– Похоже вам нужен новый, – улыбается она и подходит близко. – Я Лисса. И ничего сексуального в том, как я обнимала Максима не было. Он мне скорее, как сын.
– Вы больно молоды для матери такого бугая, – ворчу, но руку пожимаю. И самой уже стыдной за истерику становится. – Да опусти! Я пришла в себя!
– Точно?
– Точно, – снова бурчание и попытка улыбнуться. Неудачная. – Простите. Сама не знаю, что на меня нашло.
– Ничего. Все понимаю. Когда еще не все точки над и расставлены, живешь придуманными проблемами. Кстати, за вашей спиной спальня. Она тоже свободна.
– Отлично…
– Мы не будем сейчас заниматься сексом, – складываю я руки на груди и нервно смотрю на Максима. И чувствую себя крайне глупо. Как дура, ей богу. Просто блин, вроде все хорошо было, а он такую подлянку кидает. Ну то есть, я придумала, что кидает. – Сколько я спала?
Правильно. Нейтральный вопрос. Пусть не думают, что ты совсем сдурела.
– Сутки примерно, – с улыбкой отвечает Лисса. – Демьян хотел лечь с Никитой в детской, но я настояла, чтобы он спал с вами. Так я думаю вам было комфортнее просыпаться.
– Верно, спасибо.
– Так… может все-таки поговорим, – кивает взъерошенный Макс на дверь и я, быстро взглянув на, я так понимаю, хозяев дома, проскакиваю в полуоткрытую дверь. Он за мной.
И уже закрывая комнату, слышу.
– Но лучше секс. Он полезнее разговоров.
– Согласен, – смеется Макс и вдруг так серьезно на меня смотрит. – Как ты себя чувствуешь? Я хотел тебя в больницу отвезти, но Лисса решила…
– Ты во всем ее слушаешься, да? – господи, да что со мной.
– Ты головой сильно ударилась? Я по тебе уже шесть лет подыхаю, а ты решила напоследок поревновать меня? Острых ощущений не хватает? – спрашивает Макс, а я задыхаюсь под его тяжелым, всегда таким острым взглядом.
И я понимаю, что нужно поговорить. Что мне нужно еще раз сходить проверить, как там Демьян. Но знаете, что мне больше всего нужно в этот момент?
Живой себя почувствовать. Осознать, что мое тело, еще со мной. Что моя душа принадлежит Максиму.
А могу я это все проверить только одним способом. Самым древним и самым прекрасным из ныне существующих.
Пара движений, и в моих руках водолазка Максима, которую я отчаянно тяну наверх. Со словами:
– Очень не хватает, Макс. Тебя не хватает.
