Текст книги "Следуй за белым кроликом (СИ)"

Автор книги: ly_rika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

*лат. Кому выгодно?

Ромка чувствовал: шеф не доверяет, в каждой фразе видит подвох. Смолину хотелось подойти, дотронуться, успокоить, заглянуть в глаза, как-то внушить уверенность: я свой, я с тобой, я хочу помочь. Почувствуй меня. Смолин поставил чашечку с остывшим кофе на стол, ладонь сама потянулась к сидящему рядом чудовищу. В кончиках пальцев закололо – по ним словно прошел легкий электрический разряд. Ромка даже ощутил в воздухе запах озона…

Дзынь. Дзы-ы-ынь.

– Да, Марина.

– Кхе-кхем, Пётр Алексеевич, к Вам Маргарита Селифонова за подписью на нижегородский заказ.

Романов чертыхнулся, едва не пролив на клавиатуру ноутбука кофе.

– Давайте быстрее, я занят.

В кабинет вплыла девушка, внимательно осмотрела помещение, задержав взгляд на Ромке. Чудовище выхватило у нее из рук документы, черкнуло пару подписей и проводило грозным взором до двери.

Через пару минут телефон снова подал признаки жизни:

-Петр Алексеевич, Белянович принесла отчеты по новогодним продажам…

На этот раз визитер проявил куда большее любопытство: досмотру подвергся не только начавший краснеть Ромка, но и кипы бумаг на столе и экран ноутбука. Женщина проинспектировала даже содержимое кофейной чашки. От ее орлиного взора не укрылось бешеное выражение лица Романова, и гостья поспешила продефилировать к выходу.

Смолин чувствовал, как закипает начальник:

– Так, бл*ть, давай заново… Что там с переводом через ЕС…

Дзы-ы-ынь. Ромка вздрогнул от резкого движения рядом. Дзы-ы-ынь. Телефонная трубка еле выдержала крепкую хватку.

– Петр Алексеевич, Варвара Михайловна тут спрашивает, куда отправлять личные дела, если…

– Пусть в жопу себе их засунет. Или подотрётся,– Романов бросил трубку, захлопнул ноутбук и поднялся, натягивая пальто.– Чего сидишь? Поехали.

****

Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него).

– Я очень рада, что увидела, как это делается, – подумала Алиса. – А то я так часто читала в газетах: «Попытки к сопротивлению были подавлены...» Теперь-то я знаю, что это такое!

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Первые подозрения появились у Ромки, когда шеф свернул с Фрунзенской возле церкви. Мимо Универсама – налево – вот промелькнул и круглосуточный ларёк, у которого постоянно пасся сосед Смолина, алконавт со стажем. Ромка удивленно оглядывался по сторонам. Сколько он жил в этом районе, столько все его гости плутали в улочках, переулках, тупиках и проездах, обрывающихся и продолжающихся в самых неожиданных местах. Ромка находил этому факту единственное объяснение: архитектору было известно не одно значение слова «план», и этот парень вовсю баловался косячком на досуге. Смолину обычно приходилось работать GPS– навигатором, объясняя по телефону «туда не ходи – сюда ходи». Особо одарённых Ромка встречал на остановке лично. Во избежание. Ибо райончик ко всему прочему был еще и криминальным.

А чудовище, между тем, уверенно вырулило прямо к Ромкиному подъезду, распугав игравшую в снежки детвору.

– А… мы что, ко мне домой приехали?– глупо улыбнулся Смолин.

– А… у тебя что, топографический кретинизм или амнезия? – эхом отозвалось чудовище. Не зло. Устало как-то.– Вылезай. Чего замер?

Ромка продолжал недоуменно смотреть на начальника. Тот снисходительно выдохнул:

– Бл*, ну сам же видел: в офисе нам спокойно работать не дадут. Этим коровам лишь бы поглазеть, как у других все летит к чертям собачьим,– Романов крепко сжал руль.– У меня дома тоже сумеют достать.

Уже на лестнице Ромка не удержался и, развернувшись к идущему следом шефу, выпалил залпом:

– Откуда Вы узнали, где я живу?

Глаза в глаза. Благодаря ступеньке – никакой разницы в росте. Впервые Смолин был с начальником на равных.

– Видел в твоем личном деле,– а вот Романову такое равноправие явно пришлось не по душе. Он двинулся наверх, пребольно толкнув при этом мальчишку. Ромка потёр плечо.

– И подвозил Свету пару раз. А ты что подумал?– Романов уже стоял возле нужной двери.

«Подумал». Думать сейчас Ромка мог со скрипом. Чудовище – и у него в квартире. Это казалось странным, невообразимым, неправильным. Как будто привычный, обжитой мир вдруг дал течь и впустил внутрь нечто чужеродное. По крайней мере, именно так выглядел Петр Алексеевич Романов, с ногами устроившийся на чахлой смолинской тахте.

– Черт, холодрыга у тебя тут. Обогреватель хоть есть?

Обогревателя у Ромки не было.

– А кофе?

Кофе тоже. Вернее, где-то на кухне между приправами и вафельницей пряталась баночка растворимого «Vestle», но подобного «дерьма» Романов в рот не брал принципиально. Что и было незамедлительно доведено до Ромкиного сведения. Обошлись чаем. Смолин облегченно выдохнул.

Но до конца разрядить атмосферу так и не удалось. Ромка впервые чувствовал себя настолько неуютно в собственной квартире. Хотя бы потому, что с комфортом в крохотной комнатушке можно было устроиться только на тахте. Но не сгонять же оттуда начальство. Ну, разве что с самого краешка пристроиться… Смолин поболтался по квартире, поправил занавеску, полил кактус, сдул пыль с телевизора и отправился на кухню за табуреткой.

Тишина. Только время от времени звякает о блюдечко чашка. Большая, уютная, с Белоснежкой. Светочка дарила на день рожденья. Смолин не отводил взгляда от спины начальника. Напряжен – это очевидно. Да и кто в такой ситуации смог бы оставаться спокойным? В виновность чудовища Ромка не верил. Категорически. Оно суровое, конечно. И не всегда справедливое. Почему-то решило, что это он, Ромка, во всем виноват. И жестокое. Но… Смолин не мог найти подходящих «но»… Просто чувствовал.

И всё-таки – кому выгодно? Мысли снова побежали по проторенной дорожке. Никто из «Тритона» не мог. Это ясно. Ну не добрый же и ласковый Терещенко. Значит, швейцарцы. Фрау Штойер? Смешно. Проще было отказаться от контракта, если так не хотелось расставаться с деньгами. Деньги. Деньги. Деньги. Выгода. Профит. Ромка почувствовал, что решение где-то близко – только протяни руку. «Doch ich brauche das!» Тогда, в особняке, Штефан же умолял мать купить ему что-то… «Doch ich brauche das! Ist es wirklich ein Problem, dem Sohn einen kleinen Club zu kaufen? Auch du bekommst übrigens den Profit».*

* Но мне нужно! Это что, такая проблема, купить сыну небольшой клуб? Между прочим, ты сама получишь выгоду.

Неужели… оно? Быть не может. Так просто. Ромка погрузился в свои мысли, не замечая, что чудовище уже давно что-то говорит. Прислушавшись, Смолин едва не сверзился со стула.

– И давно это у вас с Саней?– спокойно, будто бы о погоде. Чудовище вертело в руках Ромкино заявление об уходе, когда-то заброшенное за тахту.– Он тебя сразу после прилёта успел оприходовать? И как? Понравилось? Отметили удачно обстряпанное дельце? И сразу увольняться… Мудрое решение, крысёныш…

Смолин замер, окончательно запутавшись в своих мыслях.

– Думаешь, я не в курсе?– Романов поднялся, задев чашку. По пледу растеклась чайная лужица. – Света рассказала, что он в тот вечер утащил тебя в своё логово. А заява-то твоя тем же числом датирована.

Чтобы добраться до Ромки, чудовищу много времени не потребовалось.

-А если я сейчас двух зайцев одним выстрелом? И Терещенко отомщу, и тебе объясню наглядно, что обманывать взрослых – нехорошо?

От такого количества вопросов, от издевательской, режущей уши интонации у Ромки начала кружиться голова. Чудовище стояло совсем близко: высокое, сильное. Полное гнева. Романов ухватил подчиненного за запястья, хотя тот и не думал сопротивляться, и сунул под нос смятое заявление. Как щенку нашкодившему. Запахло пылью, сыростью и какой-то тоскливой безысходностью.

– Не надо, Вы не понимаете…

Лучше бы Ромка молчал. В ту же секунду перекошенное от злости лицо шефа оказалось близко-близко. Мелкие морщинки на переносице. Глаза – с красноватой сеточкой усталости. Запах сырости пропал, вместо него Ромка опять, как и неделю назад, почувствовал аромат корицы. Тонкий, терпкий, завораживающий. И Смолин слепо, словно под гипнозом, ткнулся губами в губы. Чудовище не отпрянуло, не съездило наглеца по физиономии. Только втянуло носом воздух и пробормотало еле слышно: «Бл*ть. Снова».

Ромка поймал эти слова губами и тоже замер. В ушах стучало, ритмично и гулко. Звук с каждой секундой становился всё громче, постепенно прорываясь из Ромкиного сознания в реальность. Дверь. Кто-то изо всех сил колотился в дверь.

***

У нас, когда долго бежишь, непременно попадаешь в другое место.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

– Ромааашка, да что там у вас сегодня случилось?– на пороге стояла Светочка. Взволнованная. Растрепанная.– Звоню Пете – недоступен. Терещенко вообще такооого мне наговорил…

– Света, подожди…– но девушка уже закрыла дверь и принялась стаскивать с себя сапоги.

– «Этот твой членистоногий – да, Ром, он так и сказал – этот твой членистоногий скоро останется не только без работы, но и без последних штанов». Представсляааешь?– Светочка ловкими движениями расстегивала пальто, а Ромка бессильно пытался удержать ее руки.– Да подожди, дай раздеться. Господи, какой ужас! Бедный Петя. А тут я еще со своей выдумкой про беременность. Боже, я вся дрожу, налей-ка мне… Петя?

Романов стоял, прислонившись к дверному косяку, еле сдерживая истерический хохот:

-Бл*ть, чувствую себя Алисой в Зазеркалье. Всё чудесатее и чудесатее. А хотя… пох, одной проблемой меньше.

-Петя… Ты не так меня понял. Ром, скажи. Я просто…– едва не плача, Светочка двинулась к Романову, попыталась обнять, заглянуть в глаза, хотя бы дотронуться до его руки. Но тот продолжал нервно посмеиваться, глядя куда-то в сторону, мимо девушки. Света испуганно обернулась к Ромке, но парень при всем желании помочь ей не мог. Смолин чувствовал, как медленно, словно в кино со спецэффектами, вырастают, удлиняются фигуры чудовища и Светланы, как уплывают куда-то вверх стены. Хотя нет. Это как раз Ромка сползал по стенке на пол. Краем сознания Смолин уловил, как захлопнулось за Светочкой дверь, как чудовище, пару раз чертыхнувшись, натянуло куртку и вышло следом.

Ромка заставил себя подняться на ноги. Тряхнул головой, приводя мысли в порядок, доплелся до ванной, отвернул кран до предела и, набрав полные пригоршни воды, плеснул на лицо. Света. Чудовище ведь ее сейчас догонит и… В таком состоянии, озлобленный, на грани нервного срыва он на всё способен. А Светочка – такая подходящая жертва. Блин. Быстрее.

Смолин выбежал из квартиры, на ходу натягивая куртку. Полетел вниз по лестнице, прыгая через ступеньку, и едва не расквасил нос о подъездную дверь. А на улице тем временем стемнело и ощутимо похолодало. Снежная королева тут же с радостью запустила пальчики под Ромкину куртку. Смолин поежился и сунул руки в карманы: перчатки остались дома, но не возвращаться же из-за такой мелочи назад. Парень огляделся. Ничерта не видно: работающие фонари в этом районе можно было смело заносить в Красную книгу. Если же по странному стечению обстоятельств в каком-то из них и оказывалась лампочка, любой местный гопник считал делом чести чпокнуть ее метким броском кирпичного осколка.

Ромкины мысли путались, то и дело возвращаясь к нечаянному поцелую. Смолин щелкнул по носу разыгравшееся воображение и заставил проснуться логику. Куда обычно бросается Светочка в растрепанных чувствах? Раз – к Ромке и два – домой, на съёмную квартиру. Первый вариант отпал сам собой, так что Смолин уверенно двинул на остановку. Нащупал в кармане деньги и ужаснулся: полтинник, пара смятых десяток и пригоршня мелочи. Черт, на такси точно не хватит. А ловить общественный транспорт в одиннадцать вечера можно было хоть до утра.

Слева взвизгнули тормоза, раздались характерное хлопанье дверцы и витиеватый комментарий по поводу криворукости пассажиров. Первый раз в жизни Ромка был готов расцеловать того, кто придумал маршрутки.

Светочка была дома. Заплаканная, несчастная, но живая и относительно здоровая. А вот Романова рядом с ней не наблюдалось. Посидели, поболтали за жизнь. Вернее, это Светочка болтала за жизнь, а Смолин всё больше за жизнь помалкивал, то и дело косясь на дверь в ожидании чудовища. Но чуда так и не произошло: Петр Алексеевич на разборку не явился. Выпросив у подруги денег на такси, Ромка возвращался домой, гадая, куда же испарилось начальство.

***

Если разом осушить бутылку с пометкой «яд», то рано или поздно почти наверняка почувствуешь легкое недомогание.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Уже подходя к подъезду, Ромка заметил на крыльце темную фигуру и замедлил шаг: не хватало еще стать жертвой маньяка или залетного бандита в десятке метров от своей квартиры. Райончик-то не самый благополучный. Тот ещё райончик. Подкравшись ближе и приглядевшись, Смолин опознал в потенциальном маньяке родное начальство. Заметно потрепанное, в ссадинах и синяках, но определенно – начальство: Петр Алексеевич собственной персоной.

– Эй,– Ромка присел рядом с шефом и мягко тронул его за плечо. Тот зашипел от боли и поднял голову:

– Наконец-то. Я уже думал, окочурюсь тут,– Романов облизал губу, на которой запеклась кровь. Чудовище выглядело на удивление спокойным. На Смолина не бросалось, кулаками не потрясало и убить на месте не грозилось. Видимо, жертвой романовского нервного срыва стал кто-то другой. – Бл*ть, ну и публика у вас тут… на районе.

Ромка вновь уловил знакомый запах: то ли мята, то ли корица – и еле удержался от того, чтобы поцеловать. Легко, не причиняя боли. Но лишь немного качнулся вперед и выдохнул:

– Кто это Вас так?

– Ха, это тебе должно быть виднее, кто у вас тут главный по карманам,– Ромка подозрительно принюхался: ну да, так и есть, начальство не только подраться сегодня успело, но и глотнуть чего-то горячительного.– С*ки, увели бумажник, телефон, что там еще… Ключи от машины. Да и отметелили знатно.

Романов сплюнул на снег и охнул, поднимаясь. Ромка подставил плечо и слабо пискнул: тушка начальника оказалась для него тяжеловата. Смолин нашарил в кармане ключи, открыл подъездную дверь и с тоской посмотрел в темноту: предстояло преодолеть четыре лестничных пролета.

– Бл*ть, ну помоги раздеться, что ли,– Романов стоял, прислонившись к двери ванной, и пытался бороться с упрямыми пуговицами. Разбитые в кровь пальцы не слушались, соскальзывали. Ромка, еле дышащий после феерического подъема по лестнице, уронил шарф на пол и бросился на помощь. Пуговицы были мелкие, скользкие. А, может быть, Смолину просто так казалось. Нечаянно касаясь рук чудовища, он вздрагивал, словно от ожога крапивы, и нервно двигался дальше, к следующей застёжке. А начальник не отводил напряженного взгляда от заалевшего Ромкиного лица, будто бы наслаждаясь смущением мальчишки.

– Я вообще-то им тоже неслабо навалял,– вставил Романов не к месту.– Их было трое… то есть пятеро. Еще два каких-то левых мужика потом из подворотни вынырнули. Да.

– Аха,– еле слышно выдохнул Ромка и стянул с начальника рубашку, стараясь не касаться голой кожи. Руки тряслись. Ладони взмокли.

– У одного, кажется, челюсть сломана. Еще парочка с расквашенными носами ушла. Уползла.

– Аха,– Смолин аккуратно, стараясь не делать лишних движений, расстегнул молнию на романовских брюках и потянул их вниз. Так же аккуратно. Придерживая двумя пальцами за шлевки.

– В общем… да… Они меня надолго запомнят. Ну, я в ванную?

– Аха,– совсем тихо прошептал Ромка и опустил голову, пытаясь скрыть вспыхнувший на щеках румянец. И опомнился, как только за Романовым закрылась дверь:

– Я забыл, у нас…

– Бл*ть,– донеслось из ванной.

-… горячую воду после 12 отключают.

Нет, Ромка, конечно, знал, что запас русской ненормативной лексики велик и неисчерпаем. Но в этот вечер, обрабатывая ссадины начальника, парень сделал для себя много открытий. Романов шипел сквозь зубы, держался, но иногда выдавал такие перлы, что у Смолина шевелились на голове волосы.

Ромка осторожно, уже ощущая кожу чудовища как свою собственную, приложил ватку к разбитой и успевшей немного припухнуть губе. Романов снова зашипел, но не дернулся, и Смолин машинально подул на больное место. Легонько так. Но тут же опомнился, поднял голову и встретился с начальником взглядом.

– Твою мать, у тебя глаза как у моей м… – шеф осёкся.

– Ладно, хватит,– чудовище выдохнуло и отвело от своего лица Ромкину руку. Вытянулось на тахте и отвернулось к стенке. – Нам завтра с утра на расстрел. И если ты надеешься, что я вас обоих чистенькими отпущу…

Смолин открыл было рот, чтобы рассказать о своих догадках, но Романов его перебил:

– Свет выключи. За*бало всё, спать хочу.

Ромка щёлкнул выключателем, постоял немного в темноте, прислушиваясь к сопению начальника, и присел на табуретку. Было слышно, как тикают на кухне часы и капает вода из крана. Смолин обхватил себя руками за плечи и поежился. В квартире, и правда, было прохладно.

– Ну, и долго ты на своём насесте собираешься зубами стучать? У меня от этого клацанья уже мороз по коже.

Ромка виновато скрипнул табуреткой.

– Ложись уже.

Боясь дышать, Смолин подкрался к тахте. Замер. Оперся о нее коленками. Снова замер. Вытянулся вдоль самого края, рискуя свалиться на пол. И опять замер. Романов фыркнул, что-то пробормотал и накрыл парня свободным хвостом пледа.

***

– Будьте так добры...– проговорила, задыхаясь, Алиса.– Давайте сядем на минутку... чтоб отдышаться немного.

– Сядем на Минутку? – повторил Король.– И это ты называешь добротой! К тому же, Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она пролетает быстро, как Брандашмыг! За ней не угонишься.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Ромку разбудил яркий, бьющий прямо в лицо солнечный свет. Парень зевнул, попытался потянуться, но не смог: на его плече, посапывая Смолину в шею, уютно устроилось чудовище. Ромка скосил взгляд: губы приоткрыты, ссадины на них успели затянуться, а вот на скуле переливался всеми цветами радуги довольно крупный синяк. Романов глубоко вздохнул, покрепче обхватил подчиненного руками и пробормотал:

– Черт, как же вкусно пахнет… ромашкой…

– Да, Вы, кажется, это уже говорили,– хихикнул Ромка.

Чудовище вздрогнуло, приподнялось над тахтой и прикоснулось ладонью к своей скуле:

– Что здесь… А, ну да, конечно… Ты,– Романов бесцеремонно ткнул пальцем в Ромку.– Если ты считаешь, что я позволю вам меня утопить, а самим смыться с деньгами, то ты глубоко заблуждаешься.

– Это вы тоже говорили, я помню.

– Время сколько?

– Эээ… половина десятого… доходит…

– Бл*ть.

На улицу выскочили в той же одежде, в которой спали, только накинули куртки. Ромка распотрошил свою заначку и уже через пятнадцать минут они сидели в такси на полпути к офису. Но, судя по километровой пробке, ждать у моря погоды им предстояло еще очень и очень долго. Романов развернул на себя зеркало заднего вида, поскреб щетину и в сотый раз вспомнил всех родственников водителя по материнской линии. Шофер невозмутимо включил радио и кивнул головой:

– Если торопитесь, вам сейчас лучше на метро.

Ромка не успел опомниться, как чудовище выпрыгнуло из машины и вытащило его следом за собой.

– Э, а деньги?

– Сдачи не надо,– Смолин проводил тоскливым взглядом свою кровную пятисотку и рванул вслед за начальником.

– Куда эта хрень вставляется. Черт…– стоя у турникета, Романов вертел в руках картонную карточку и безуспешно пытался скормить ее считывающему устройству. Устройство проявляло чудеса стойкости и от предложения отплевывалась, ехидно подмигивая красной лампочкой. Сзади уже начал скапливаться недовольный такой нерасторопностью народ:

– От буржуи… Развелось тут… Ездят на своих мерседесах… и здесь теперь пробки устраивают… Чего ж тебя в метро-то потянуло, а?

– Ёпт, да помоги уже мне её вставить! – чудовище обернулось к Ромке.

– Так, кому тут чего вставить? Давай вставлю! Тебе, что ли?– к чудовищу, расталкивая людей локтями, пробивалась огромная, выше Романова, тетка в шубе. Несколько студентов рядом громко заржало. Чудовище бросило на них дикий взгляд и каким-то чудом сумело протолкнуть картонку в турникет. Дверцы разошлись, и Романова вынесло на эскалатор.

В вагоне Ромку прижало к стене. Парень поднял голову – прямо перед ним с перекошенным от злости лицом стоял, вернее, лежал на ком-то его начальник. Он двинул локтем – и сади сразу же заверещали высоким женским голосом:

-Мужчина! Ну, яйца, яйца же раздавили! Осторожнее, куда руки-то суете?!

Свет на долю секунды погас. Вагон качнулся, притормаживая. Романова впечатало в подчиненного, и смешков всё тех же студентов он не услышал. Ромка болезненно выдохнул и сделал попытку шевельнуться. В макушку ему тяжело, с хрипотцой дышало чудовище.

– Стой спокойно, не дергайся. Ох, да куда ты… черт… недоразумение ходячее…

Ромка покраснел и спрятал лицо в воротнике романовского пальто. Вот так и стоять бы. Долго-долго. Пускай слева впивается в бок что-то острое, справа дышит перегаром очередной алконавт, а спереди, вот прямо тут… тоже чувствуется… теплое, горячее даже. Чудовище попыталось отстраниться, но в толпе не хватало места даже для того, чтобы нормально дышать. Ромка был счастлив, что его лица сейчас никто не видит.

Вагон снова тряхнуло – рядом раздался шорох, кто-то чертыхнулся и Смолину под ноги посыпались яблоки.

– Петр Алексеевич,– Ромка поднял голову.– Петр Алексеевич, нам выходить на следующей.

***

Нельзя же отрубить голову, если кроме головы ничего нет.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

-Вы к кому, мужчина? Ой, Пётр Алексеевич, это Вы… Там, в зале заседаний, все только Вас и ждут. Уже минут двадцать,– Марина проводила шефа удивленным взглядом. Романов никогда прежде не являлся на работу в таком виде, будто всю ночь пил, дрался  и трахался в подворотнях. Следом за начальником мимо секретарши проскочил переводчик. В точно таком же состоянии. Разве что без синяка под глазом. Марина охнула и потянулась за валерьянкой.

Несясь по длинному коридору в зал заседаний, Ромка не отводил взгляда от спины чудовища. Так было спокойнее. Где-то на границе обзора мелькали фигуры сотрудников, сливаясь одну безликую массу. Сердце колотилось то ли в горле, то ли в желудке, то ли в каждой клеточке организма сразу. Ладони взмокли. Смолин с трудом мог бы сейчас ответить, на каком этаже он находится. Мир сузился для него до одной точки. И Ромка едва не впечатался  носом в спину шефа, когда тот вдруг остановился, тяжело вздохнул и толкнул дверь из матового стекла. Смолин точно так же втянул носом воздух, задержал дыхание, словно собираясь погружаться на большую глубину, и шагнул следом за чудовищем.

Их было много. Слишком много против них двоих. Из-за глубокого, обволакивающего, пеленающего по рукам и ногам волнения Ромка никак не мог сосредоточиться: вглядывался в лица сидящих перед ним людей, замечая всех и не узнавая никого. Мысли отчего-то сконцентрировались на длиннющем темном столе. Сознание подбрасывало лишь одну ассоциацию: плаха. Плаха, казнь, палачи. Колени стали ватными, Ромку повело, он уткнулся носом в плечо шефа и прикрыл глаза, втягивая носом родной, успокаивающий запах. Чудовище, кажется, вздрогнуло.

Распоровший тишину голос директора прозвучал глухо, словно из колодца:

– Значит, всё же решил придти. Тогда садись, в ногах правды нет.

Плечо, за которым так удобно было прятаться, дернулось, оставляя Ромку один на один с враждебным миром. Жесткая, грубая ткань пиджака больно полоснула по веку. Смолин никак не мог отвести взгляда от спины чудовища, страшась остаться без последней спасительной соломинки.  Романов сделал пару шагов и занял место за противоположным от шефа концом стола. В его руках сразу же оказалась бутылочка с водой. Крышка открылась с громким, слишком громким шипением.

– Присаживайтесь, молодой человек. Вас-то нам как раз и не хватало.

Ромка очнулся из забытья, оторвал взгляд от чудовища и послушно отправился на поиски свободного места. Как слепой котенок, ткнулся с одного края, с другого – занято. Замер, чувствуя, как щеки заливает алая краска смущения. Легкий рывок  – и он уже на стуле. Еле заметный поворот головы: Саша улыбнулся натянуто, одними губами, тронул Ромкино запястье ледяными, слегка влажными пальцами и перевел взгляд на директора.

Андрей Саныч прокашлялся, выровнял и без того лежавшие аккуратной стопкой бумажные листы:

– Петр Алексеевич, думаю, вы прекрасно помните представителя наших швейцарских партнеров. Роман… хм, Роман, я надеюсь на вашу помощь.

Ромкин взгляд скользнул по лицам сидящих напротив людей и замер. Длинная белая челка, острый лисий нос, поджатые яркие губки – шоколадный принц ответил Смолину снисходительным кивком и развернулся к чудовищу. Вот как… значит, владелица «Vestle» прислала вместо себя сына. Ромка вспомнил, с какой неохотой Штефан принимал участие в делах компании, и в груди зажглась шальная надежда: странное рвение юного Штойера отлично укладывалось в картину вчерашних подозрений.

Шоколадный принц, словно наслаждаясь моментом, смакуя каждую секунду, выдержал паузу и заговорил. Сейчас он был триумфатором. Гладиатором, повергшим непобедимого соперника на землю, заставившим того задыхаться в пыли и молить о пощаде. Ромка видел, как подрагивает от нетерпения уголки его тонких губ, как белой лисице хочется заклеймить чудовище, показать свою силу. Переводчик следил за тем, как двигаются эти губы, как за ними мелькает блестящая полоска зубов. Ромка понимал, что вот сейчас, в этот самый момент, хитрая лисица перегрызает шею его чудовищу. Смолин даже не пытался вслушиваться, лишь ловил отдельные фразы: «недостойно честного имени», «разрушенное партнерство», «понести наказание»… множество странных и страшных слов.

– С тобой всё в порядке? – горячий Сашин шепот прямо в ухо. Ромка вздрогнул и оторвал взгляд от Штефана. Все внимание собравшихся снова было приковано к переводчику. Шоколадный принц молчал, выжидательно глядя на Смолина. И только чудовище старательно делало вид, что его сейчас интересует лишь синяк на скуле. Ромка откашлялся и заговорил:

– Наши партнеры очень озабочены произошедшим и настаивают на том, чтобы виновные… виновный… понес наказание. Уголовное.

Терещенко, до этого что-то увлеченно вертевший в руках, вдруг замер, крепче сжал кулаки – и на стол упали два обломка, прежде бывшие карандашом. Ромка боялся сейчас смотреть на чудовище. Видеть его таким не хотелось. Только не таким: разозленным, разгневанным.  Он страшился рассмотреть в темных глазах обвинение, презрение, ненависть. И никаких доказательств невиновности: ни Ромкиной, ни его, чудовища. Оставалась единственная надежда – заступничество шефа. Не может быть, чтобы Андрей Саныч не смог ничего предпринять. Наверняка есть какие-то лазейки. Романов ведь никогда не был для него чужим.

Слова директора прозвучали как приговор:

– Я считаю, что это правильное решение. Вор должен быть наказан, – Андрей Саныч помолчал и заговорил чуть тише. Было понятно, что слова даются ему нелегко. – Петя… я ждал тебя перед совещанием, а сейчас… если тебе есть, что мне… нам сказать… Какие-то доказательства… самое время их предъявить.

Ромка зажмурился, сердце его забилось, отсчитывая мгновения: вот сейчас чудовище сорвется, выльет ушат грязи на него самого, на ни в чем не повинного Сашу. Будет скандал.

– Нет.

Рома не поверил своим ушам и тут же вскинул голову: он сдался, он увидел всех этих людей и сдался. Невозможно. Почему? Куда исчез весь эмоциональный запал, с которым они ехали в офис? Еще вчера, засыпая на узкой Ромкиной тахте и невольно тычась парню в плечо, чудовище грозилось расправой. Обещало кару небесную на головы всем, кто плел против него интриги. Где вы, Петр Алексеевич? Куда исчезли? Только не апатия. Пусть ненависть, да. Пусть ложные обвинения. Но только не молчите. Да скажите же им что-нибудь…

– Нет. Вы же прекрасно знаете, что ничего конкретного у меня нет. Но просто задумайтесь, Андрей Саныч. Столько лет… Бл*ть, да, столько лет вместе. И эту чертову компанию поднимали вместе.  Так какого хрена мне нужно было ломать все то, что было построено? Мной построено. С трудом построено. Вот этими самыми руками построено…

– Петя, ты сам видел документы. Сейчас есть твое слово против бумаг. Против чертовых подписанных тобой бумажек! – шеф хлопнул ладонью по пачке документов. Стопка веером расползлась по гладкой поверхности стола.

Белый лис оскалился, чуя близкую добычу. Тонкие ноздри дрогнули в предвкушении охоты. Терещенко на бывшего друга даже не смотрел, мучая в испачканных грифелем пальцах карандашные  обломки. Ромка ощутил, как накатывает волна отвращения, как тянет на дно омут гадкой безысходности. Он вдруг понял, что никто в этой комнате чудовище защищать не намерен.

– Бл*ть… – тихий шепот. Романов откинулся на спинку стула, завел руки за голову и рассмеялся. Тяжело, натужно. Дразня натянутые нервы. Словно пенопластом по стеклу. И обвел собравшихся взглядом. Кто-то сразу опускал голову, кто-то ехидно щурился, готовясь танцевать на костях коллеги. Терещенко усиленно делал вид, что его нет в этой комнате. Ромка почувствовал на себе взгляд чудовища. Поднять глаза – не поднимать? Спрятать лицо в ладонях – поддержать и улыбнуться? Поймет – презрительно ухмыльнется? Лю… Ромка поймал себя на том, что, будто бы гадая на ромашке, рвет на крошечные клочки листок из блокнота. И наконец решился встретиться взглядом с Романовым, открывая сознание для лавины эмоций, непонятного сладко-терпкого клубка из чувств, похожего на горький шоколад с карамелью. Чудовище первым отвело глаза. Сколько длилось соприкосновение взглядов – долю секунды? Но за это время Ромка вдруг понял, что нужно делать.

– So, – Стиви сделал глоток воды и демонстративно громко поставил его на стол. Стекло глухо звякнуло, и жидкость плеснула через край, заливая бумаги. Андрей Саныч тут же засуетился и  потянулся к гостю с салфеткой в руке:

– Роман, ну, не молчите же. Господа наверняка хотят знать, о чем мы с вами разговариваем. Никаких секретов, никаких…

И Ромка поднялся со стула.

***

Мне бы такое зрение. Увидеть никого, да еще на таком расстоянии!

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

То странное утро Ромка потом вспоминал какими-то отрывками. Эмоции, чувства, цвета, звуки – все это смешалось в его сознании в коктейль без названия, без запаха и без вкуса. Взгляд, мельком подаренным чудовищем, стал для него прививкой против страха. Люди, предметы, шепот за спиной провалились на задний план, стали незначительней черно-белых иллюстраций в старой, затертой и изорванной книжке.