Текст книги "Следуй за белым кроликом (СИ)"

Автор книги: ly_rika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Ромка осторожно сел и охнул. Определённо, Светочка, делала уколы гораздо лучше Терещенко… Саши.

Первый Ромкин рабочий день оказался предпраздничным. Смолин удивленно таращился в холле на огромную елку неестественного красного цвета, когда сильные руки обхватили его за талию и поволокли к лифту.

– Какие планы на Новый Год?

– Да ничего особенного: оливье, телевизор, бокал… эээ чая,– Ромке, зажатому в тесной кабине между двумя начальниками, было не по себе. Петр Алексеевич нервно поглядывал на часы, избегая встречаться взглядом со своим подчинённым. И только Терещенко был полон праздничного настроения.

-Мм, в таком случае приглашаю тебя на дачу. Шашлычок, баня, бокал…эээ сока. Тоже ничего особенного, однако компания в нашем случае значит больше, чем развлечения,– Ромку нежно потрепали по макушке.

-Тьфу, бл*, смотреть противно. Хоть бы на работе поостерегся…,– не договорив, Романов раздраженно оттолкнул Смолина с дороги и шагнул в распахнувшиеся двери лифта.

Изголодавшийся по работе Ромка не мог понять коллег, начавших уже после обеда поодиночке «незаметно» ускользать из офиса. Смолину некуда было торопиться. На улице его ждала только Снежная королева. Он побродил по опустевшему лабиринту, полил из чайника фикус, смахнул пыль с клетки. Та показалась Ромке до боли сиротливой, и он водрузил на жёрдочку собственноручно свёрнутого из бумаги попугая. На этом его рабочий день официально подошёл к концу.

Выйдя из стеклянных дверей, Смолин сразу же попал в лапы ледяного ветра. Парень осмотрелся и неторопливо направился в сторону автобусной остановки. У края лестницы его обогнал Романов в расстегнутом пальто. «Не обернется, сделает вид, что не заметит»,– подумал Ромка.

Мужчина нашарил в кармане ключи от машины, распахнул дверцу и, уже забравшись в салон, бросил поравнявшемуся с ним Смолину:

-Каникулы отменяются, принцесса. Завтра жду тебя в семь утра в офисе с загранпаспортом и сухарями. Едем в Швейцарию оформлять документы. Ты уже достаточно отдохнул.

Открыв рот, Ромка смотрел вслед отъезжающему автомобилю.

«Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем же ты недовольна?»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Сидя в приемной шефа, Смолин нервно поглядывал на часы. Маленькая толстая стрелка лениво подползала к цифре «восемь». Напротив парня, кутаясь в цветастый платок, безуспешно пыталась скрыть зевоту секретарша. На Ромкино предложение позвонить шефу и узнать, где же его носит, Марина ответила испуганным отказом. Время снова потянулось, словно жвачка.

Смолин больше всего в жизни ненавидел две вещи: вареный лук и ожидание. Мнительный Ромка был уверен, что начальник нарочно задерживается, лишь бы в очередной раз унизить переводчика. Дверь скрипнула, пропустив в помещение одного из близнецов. Смолин приветливо кивнул ему.

-Хо-хо-хо! Мальчики и девочки, с наступающим!– парень сорвал с головы красный колпак и, что-то в него сунув, с шутовским поклоном протянул секретарше. Скривив алые губки, Марина вытащила из шапки конверт.

В это время дверь снова открылась. Распространяя запах табака и дорогого парфюма, в секретарской наконец появился Романов. Женщина вскочила ему навстречу:

– Здравствуйте, Пётр Алексеевич. Вот, только что доставили билеты. Пятнадцать ноль-ноль. Прямой рейс до Цюриха. Я уже заказала такси, Вас…

– Почему такой поздний вылет?

– Я обзвонила все авиакомпании. Уже счастье, что хотя бы эти места нашлись. Кто-то отказался от брони…

– За мной,– не глядя на Смолина, бросил парню Романов, звякнул ключами и прошел в свой кабинет,– Марина, для всех на время праздников я умер.

Щуря красные от недосыпа глаза, Ромка решительно не мог понять, зачем ему нужно было появляться в офисе в такую рань. Созерцать шефа в течение полутора часов оказалось сомнительным удовольствием. Тем более что тот так и не удостоил мальчишку своим вниманием, уткнувшись носом в монитор. Нетронутый кофе на его столе уже давно остыл и не вызывал больше в Ромке голодного интереса.

Резкие голоса за дверью заставили переводчика проснуться:

– Он занят и просил не беспокоить!

– Милая, для меня он всегда свободен.

Смолин впервые видел Терещенко раздражённым.

– Как же это понимать, глубокоуважаемый Петр Алексеевич?

Не отрывая взгляда от компьютера, хозяин кабинета удивленно вскинул бровь и бесстрастно ответил:

– Мне кажется, ты с самого утра собирался ехать на дачу. Что же тебя здесь задержало? Неужели работа? Признаться, приятно удивлён.

– Петя, какого хрена я последним узнаю о том, что ты собрался лететь в Швейцарию? Лететь с ним,– Терещенко присел на краешек стола и склонился к другу, пытаясь поймать его взгляд. Романов резко повернулся к нему лицом и точно скопировал интонацию:

– Саша, какого хрена тебя интересует, с кем я лечу в Швейцарию? Так, все, хватит, Саня. Не делай из мухи слона. Они позвонили мне вчера поздно вечером и пригласили на корпоратив и преговоры. Скажешь, нужно было отказаться? Тогда Саныч точно подвесил бы меня за яйца. И, естественно, я не могу лететь туда без переводчика. Мне, по-твоему, надо было взять Прокофьева и изъясняться с ними по-китайски?

Терещенко с шумом выдвинул стул и оседлал его задом наперед:

– Я еду с вами.

– Боюсь, это невозможно. Билетов уже не достать.

Терещенко дотянулся до селектора, едва не задев рукавом кофейную чашку:

– Марина, забронируйте мне место на ближайшем рейсе до Цюриха. Хоть через Токио, хоть через Сидней! На ближайшем!

В кабинете повисла вязкая тишина. Александр нервно возил блюдце по столу, царапая лакированную поверхность. Ромка стойко боролся с чувством голода, снова начав бросать заинтересованные взгляды на остывший кофе. Чудовище невозмутимо клацало мышкой. Через минуту заглянула секретарша:

– Только первое января, вылет в восемнадцать тридцать.

Самолет был в воздухе уже около двух часов.

– И чего ты опять на меня таращишься? – не донеся до рта маленькую бутылочку с алкоголем, Романов брезгливо взглянул на подчиненного.

– Просто нам сегодня еще работать, насколько я понимаю. И третья порция виски явно лишняя… Мне кажется…

Мужчина закатил глаза и, сделав большой глоток, свободной рукой развернул Ромкину голову лицом к иллюминатору. Смолин быстро заскучал: небо над Европой было затянуто жидкими серыми облаками. Да и сам полет уже не вызывал таких сильных эмоций, как в прошлый раз, когда парень ездил на конференцию в Веймар.

– Чем без толку пялиться в окно, лучше разберись вот с этим,– на Ромкины колени лег ноутбук.– Посмотри, чего швейцарцы от нас хотят. Я вчера пытался общаться с ними по-английски, но так ни черта и не понял.

Чем дольше Ромка вчитывался в текст электронного письма, тем выше поднимались его брови. Начальник не выдержал:

– Бл*, да что там уже? Они требуют крови пятидесяти юных девственниц?

Пожилая женщина впереди недовольно обернулась на Романова и поспешила прикрыть уши сидевшей рядом с ней маленькой девочке.

– Ннет… Мы приглашены на корпоративную новогоднюю вечеринку.

– П*дец, и это такая катастрофа?

Мужчину вновь окатили полным презрения взглядом.

– Это бал-маскарад. И все должны быть одеты в карнавальные костюмы.

– Совсем ох*ели эти европейцы,– Романов снова приложился к бутылочке и глубокомысленно добавил,– П*дец.

Из-за спинки кресла до самой посадки доносились недовольные возгласы про нравы современной молодежи. Спустя полчаса самолет наконец приземлился в международном аэропорту города Цюриха. Смолин одним из последних покинул салон, еле растолкав разморенного алкоголем шефа. Впереди он услышал звонкий девчачий голосок:

– Бабушка, а кто такой п*дец? А он красивый? А давай его заведем? Я сама буду за ним ухаживать, кормить. Выгуливать буду его. Честное-пречестное слово. Ба! Ну, ба!

Романов удивительно быстро пришел в себя на свежем воздухе. Проигнорировав предложенную Смолиным жвачку, он бодро поднялся по ступеням в гостиничный холл, где их уже встречала представительница известного на весь мир шоколадного дома «Vestle».

-Herr Romanow! Es freut uns sehr, dass Sie unsere Einladung angenommen haben. Und wo ist Ihre Frau?****– женщина сверилась с записью в блокноте.

В этот момент из-за спины начальника вынырнул подоспевший переводчик. Сохраняя на лице официальную улыбку, Романов рявкнул:

– Чего она от меня хочет?

– Эээ… Петр Алексеевич, а как Вы меня представили вчера, когда общались с ними?

– Твоим собственным именем, идиот…

– Was für ein Problem?– женщина заметила Ромкино недоумение и продемонстрировала ему список приглашённых.– Bei mir steht es hier in der Liste „Herr und Frau Romanow aus „Triton“.*

– Tja, da liegt doch ein Missverständnis vor… Ich begleite Herrn Romanow als Dolmetscher, und „Roman“ ist kein Nachname, sondern mein Vorname.**

Женщина изменилась в лице и принялась извиняться. Ромка с жалостью подумал, что не ему одному приходится разгребать проблемы, которые создают коллеги.

– Na, aber… weil wir auf ein Ehepaar warteten, hatten wir zwei entsprechende Kostüme für die Feiernacht vorbereitet. Das männlichen und… das weiblichen.***

Вот тут уже настал черед Ромки хвататься за сердце. Ничего не понимающий начальник дернул его за руку:

– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что здесь происходит?

Смолин потерянно посмотрел в глаза чудовищу, пытаясь отыскать в них поддержку.

– Видимо, из-за того, что мое имя и Ваша фамилия звучат почти одинаково, швейцарцы решили, что Вы привезете с собой супругу. И… женский костюм для неё…, то есть для меня, уже готов.

Романов пару секунд осмысливал новость, а потом рассмеялся в перекошенное от обиды лицо подчиненного:

– Вот сейчас я жалею, что не взял с собой Саню. Он бы это оценил. И даже не думай отказаться от платья. Только не надо падать в обморок. Больше тебя этот трюк не спасет. Приказы начальства не обсуждаются.

**** Господин Романов! Нас очень радует, что Вы согласились принять наше приглашение. А где же Ваша супруга?

* Что за проблема?... Здесь у меня в списке стоит «Господин и госпожа Романовы из „Тритона“.

** Мда, но тут какое-то недоразумение… Я сопровождаю господина Романова в качестве переводчика, и «Роман» – моё имя, а не фамилия.

*** Так, однако… из-за того, что мы ждали супружескую пару, мы приготовили соответствующие костюмы для праздничной ночи. Мужской и… женский.

*****

«Вот уж упала, так упала...»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Ромка был счастлив уже тем, что его не заставили жить с шефом в одном номере. Смущенные недоразумением швейцарцы каким-то чудом нашли для переводчика свободное место. Закрыв за собой дверь, Смолин первым делом отправился в ванную. Душ и успокаивающий ромашковый запах шампуня привели парня в чувство. «Кажется, я научился мириться с трудностями,– подумал Ромка, намыливая голову.– Еще месяц назад я бы в истерике рванул домой плакаться Светочке в жилетку». Но, не смотря на эти довольно бодрые мысли, оказавшись в комнате, переводчик избегал смотреть на кровать, где ждал своего часа костюм. Ромка лишь краем глаза отметил блеск ядовитого красного шёлка.

Романов ощутимо нервничал. Во-первых, мальчишка опаздывал уже на добрых семнадцать минут. А без его помощи, как ни тяжело было это признавать, Петр Алексеевич был все равно что глух и нем. Во-вторых, мужчина ужасно неудобно чувствовал себя в облачении, которое стилист обозвал нарядом японских аристократов. Между тем, Романов пребывал в абсолютной уверенности, что выбор именно такого костюма – происки его конкурентов. Халат – не халат, не понятно. Короткая светлая курточка с россыпью листьев золотого клёна на рукавах. Широченные черные штаны, которые издалека вообще можно принять за юбку. Тьфу, и держатся на честном слове. Но хуже всего – жесткая и неустойчивая деревянная обувь. Однако пришлось терпеть, только чтобы не обидеть потенциальных партнеров. Переминаясь с ноги на ногу, Романов облокотился на барную стойку и уставился на лестницу, по которой с минуты на минуту в зал должен был спуститься переводчик. Если он, конечно, хотел сохранить здоровье и работу.

Внимание мужчины привлекла стройная фигура в алом кимоно, с опаской преодолевающая ступеньку за ступенькой. Золотой орнамент пробегал по подолу костюма и повторялся на одном из рукавов. Гибкая талия была перетянута несколькими слоями блестящего шелка, возле лопаток превращавшегося в похожий на бабочку бант. Высокая прическа из забранных в пучок смоляных волос делала выбеленное лицо почти фарфоровым. Тонкие бледные пальцы сжимали веер. Незнакомка могла показаться настоящей японкой, если бы не кукольные светлые глаза. Эх, Романов сейчас с удовольствием помог бы девушке спуститься, а потом, чем черт не шутит.… Но обувь… Разумнее было оставаться на месте. Тем временем красавица сама приблизилась к нему. Мужчина уже перебирал в голове английские фразы, подходящие для того, чтобы завязать знакомство. Но она вдруг заговорила по-русски высоким, с хрипотцой голосом:

– Пётр Алексеевич, я немного задержался. Но все эти тряпки быстро не наденешь. До чего же не удобно… И голова так под париком чешется.

– Ты?!

– Простите, я старался собраться как можно быстрее.

– Твою ж мать…,– Романов залпом опустошил наперсток с виски, услужливо поданный барменом.

Смолин никак не мог понять, отчего начальник так странно на него косится. Конечно, костюм на Ромке был очень необычный, но и сам шеф выглядел не менее экзотично. Переводчик в глубине души даже позволил себе посмеяться над неуверенной походкой Романова.

– Еще повезло, что никто из знакомых меня не видит,– процедило сквозь зубы чудовище.

– Ба, какие люди! Гадом буду, Петруха, ты что ли?– к ним приближался крупный темноволосый мужчина в костюме испанского гранда.

– Бл*, накаркал… Артём, дружище! Какими судьбами? Неужели сеть твоих заправок добралась до дикой Швейцарии?

– Да вот, женюсь тут на местном бизнесе,– «испанец» кивнул на свою спутницу и что-то проворковал ей на ломаном английском. Та в ответ заулыбалась и закивала.

Смолин же стоял ни жив, ни мертв. В ушах пульсировала фраза, произнесенная месяц назад в здании родного универа тем же самым голосом: «С*ка, я тебя запомнил…» Осыпься сейчас с Ромкиного лица вся пудра, оно все равно сохранило бы аристократичную японскую бледность. В первый раз за несколько часов мучений в облике японской гейши переводчик возблагодарил небо за такой камуфляж. Но свободно выдохнуть Смолин решился, только когда шеф утащил его подальше от Артёма беседовать с деловыми партнерами.

Расположившись на широком кожаном диване, Романов угощал шампанским безвкусно одетую блондинку. Проблему языкового барьера разрешал зажатый между ними, словно в тисках, Смолин. Когда от патоки слов начальника у него стало сводить зубы, парень начал импровизировать.

– А чем такая шикарная женщина занята сегодня после официальных мероприятий?– страстно шептал начальник, дыша на Ромку смесью сигаретного дыма и паров алкоголя.

– Auf welchen Preis schätzt man eine Nacht mit solchen wunderschönen Fräulein?* – не менее страстно вторил шефу Смолин. Парень успокаивал себя тем, что обманывает исключительно ради Светочкиного блага. Дама вдруг фыркнула, взвилась и, отвесив Романову пощечину, быстрым шагом удалилась.

– Что за…?– обиженно пробормотал мужчина, потирая лицо, и потянулся к бутылке. Сегодня ему отчего-то решительно не везло с женщинами. А вот к Ромке, напротив, то и дело подходили молодые и не очень люди с нездоровыми пивными животиками и здоровыми кошельками. Однако начальник быстро наловчился их отпугивать, используя лишь наиболее любимые фразы из арсенала русского фольклора. Праздник прошёл плодотворно: к полуночи Романов был уже глубоко и бесповоротно пьян.

* Во сколько оценивают ночь с такой очаровательной девушкой?

Устраиваясь на работу в «Тритон», Ромка не мог даже подумать, что ему придется выполнять обязанности грузчика. Чудовище оказалось невероятно тяжелым. Даже не пытаясь самостоятельно держаться на ногах, оно всем своим весом опиралось на Ромкины плечи. Смолин, одной рукой обхватив нажравшееся до свинского состояния начальство, другой безуспешно тыкал карточку в прорезь электронного замка. Швейцарская система безопасности проявляла чудеса стойкости: с Ромкиного лба скатывались мелкие бисеринки пота, мышцы спины онемели, а дверь по-прежнему оставалась закрытой. В голове мелькнула трусливая мысль сгрузить тело здесь же, в коридоре, и идти к себе отсыпаться. Авось кто-нибудь найдет и разберется.

– Черт, мой номер… Конечно же.… Ломлюсь в чужую комнату со своим ключом.… Так, где он тут может быть…

Ромка попытался прислонить начальника к двери, но сам оказался прижатым к ней тяжёлой пьяной тушкой. Не приподнять, даже не сдвинуть. Бессильно охнув, Смолин смирился со своим положением и сосредоточил все усилия на том, чтобы нашарить нужную карточку в карманах романовской куртки. Ромка вывернул их один за другим, наплевав на всякую осторожность. На пол полетели смятые банкноты, пачка сигарет, зажигалка и разноцветные упаковки презервативов. Рука парня скользнула по груди шефа вверх, пробираясь к рубахе. Пальцы попали в зазор между завязками – и кожу Смолина мгновенно обожгло украденным теплом. Ладонь судорожно отдернулась.

Оставалось еще проверить брюки, когда Романов вдруг зашевелился, чуть наклонил голову и, уткнувшись губами в Ромкину шею, втянул носом воздух:

– Ммм…

Смолин на мгновение забыл, как дышать. Спустя пять ударов сердца поняв, что чудовище всё ещё не очнулось, он заставил себя продолжить поиски. Ромке удалось забраться в один из брючных карманов шефа. Кажется, пусто… Парень запустил руку чуть глубже и почувствовал, как чужие бедра сильнее вжимают его в дверь. Над ухом раздался тихий шёпот:

– Ромашка…ммм… Хочу тебя… сейчас….

Скользкие от пота пальцы наконец наткнулись на тонкий пластик электронного ключа. «Пьяный, пьяный. Он пьяный»,– твердило сознание.– «А ты, между прочим, трезвый». Однако где-то в животе продолжал сворачиваться тугой клубок сладкой беспомощности. Ромке безумно захотелось вырваться, но теплая волна, пробежавшая по усталому телу, сковала мышцы.

– Как же меня заводит… этот запах ромашки… Света…

«Доберусь до своего номера – первым делом вылью шампунь в унитаз. А флакон полетит в окошко»,– Смолин вывернул кисть, добираясь до замка и проталкивая в него пластиковый прямоугольник. Дверь тут же поддалась, распахиваясь под тяжестью двух тел. Шансов удержаться на ногах у Ромки не было: ватные колени подогнулись, и он рухнул на мягкий ковер, увлекая за собой пьяного в стельку начальника.

*****

«Приём отменяется до послезавтрашней недели»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Как только к Ромке вернулась способность дышать, он попробовал выбраться из-под грузного тела. Глотнул воздух, дернулся как-то судорожно, по-лягушачьи. Бесполезно. Одно неловкое па – и гэта с левой ноги отправилось бороздить просторы гостиничного коридора. Парик свалился с головы чуть раньше, в процессе фееричного падения. Кимоно задралось до самой поясницы, позволяя в полной мере ощутить, как колется жесткий гостиничный ковер. От вытертого ворса этого раритета нестерпимо несло пылью. «Апчхи» – проснулась давняя Ромкина аллергия. Шеф пошевелился.

– Кхм… апчхи,– выдал Смолин на бис и почувствовал, как его талию сжимают сильные руки.

– Петр Алексеевич, – уже шепотом.– Петр… ах… Алексеевич…

Ромка захлебнулся: чудовище сильнее сдавило его ребра и забормотало что-то неразборчивое, но ужасно знакомое. Смолин выдохнул из последних сил:

– Петр… черт…Алексеевич,– на несколько отчаянных движений ушли последние силы. Оставалось лишь жалобно тянуть:

– Петр… Пе…тя, ну же, миленький, отпусти меня… Мы сейчас пойдем баиньки, в уютную кроватку… Там мягкий матрасик, он удобнее костлявого переводчика… Давай, Петенька, родной, поднимайся,– шепча полнейшую нелепицу, Ромка с удивлением заметил, что дышать становится легче. Чудовище засопело ровнее и, кажется, начало потихоньку расслабляться. Боясь поверить своим ощущениям, Ромка продолжил эксперимент, легко поглаживая начальника по волосам:

– Петя, Петенька… petit… mon petit prince…

«Маленький принц» наконец капитулировал. Опасаясь ненароком разбудить мирно сопящее чудовище, Ромка выскользнул из-под него и неуклюже поднялся, держась за поясницу и еле слышно ругаясь:

– Чтоб еще хоть раз.… Теперь Новый год – только дома под ёлкой, с оливье, с мандаринами… без пьяных… ох… начальников. Черт, семейный праздник…,– Смолин устало сплюнул, перешагнул через неподвижное тело и двинулся к себе.

В коридоре было пусто. По его бесконечной пасти тянулся красный, с мелким рисунком по краям, язык ковра. Из официозных бра на стенах сочился мерзкий желтушный свет. Три двери – лампа – три двери – лампа. Чем дальше уходил Ромка, тем сильнее вгрызался в сердце беспокойный зверек – сострадание. Парень замедлил шаг. Остановился. Обернулся. Из распахнутой двери злополучного номера торчали ноги чудовища в нелепой деревянной обуви.

«Nun gut, wer bist du denn? Ein Teil von jener Kraft, die stets das Böse will und stets das Gute schafft»*,– Ромка возвращался назад.

* «Так кто ж ты, наконец? Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» (Гёте, «Фауст», перевод из эпиграфа к «Мастеру и Маргарите» Булгакова)

О том, что не задушил сострадание в зародыше, Смолин пожалел уже после второй попытки уложить начальника в постель. И проблема была даже не в ноющей пояснице и дрожащих от усталости коленках. Ключик к сердцу пьяного шефа оказался таким универсальным, что Романов под нежный шепот переводчика послушно спикировал на кровать. Однако на этот раз чудовище свою игрушку отпускать не захотело. Прижатый к матрасу, Смолин напрасно трепыхался в лапах шефа. Ни жалобное «Петенька», ни трепетное «petit prince», ни даже трагически-полузадушенное «тараканище» освободиться не помогли. Засыпая, Ромка разобрал мотив, который с самого падения мурлыкал начальник. «Прощание славянки» в лучах занимающегося утра обещало Смолину суровый новый год.

-Кхе-кхем…

Ромка приподнял ресницы и снова зажмурился. Комнату заливал океан белого, больнично-стерильного света. Голос доносился откуда-то сверху, рождая на грани яви и сна самые странные ассоциации. Настольная лампа погасла и спустя пару секунд зажглась вновь, слепя глаза и мешая рассмотреть визитера.

-Доброе утро, Рома… то бишь вечер. Было не заперто.… Впрочем, я вижу, никто не помешал вам весело-весело встретить Новый год,– в кресле напротив кровати, вертя в руках потерянное Ромкой гэта, расположился Терещенко.– Это твоё? Я нашел в коридоре. Хм, значит, ролевые игры… Золушка из страны восходящего солнца… Оригинально… Всегда знал, что у Петрухи богатая фантазия.

Его речь, сухая и отрывистая, напомнила Ромке гнусавые закадровые переводы к американским боевикам. Смолину вдруг захотелось спрятаться. Сбежать в Австралию, на остров Пасхи, домой или хотя бы добраться до собственного номера. Парень сбросил со своей талии руку спящего начальника, судорожно поправил кимоно и поднялся на колени, едва не запутавшись в шёлковой материи. Спустил одну ногу с кровати. Вторую. Терещенко жадно ловил каждое его движение. Опустивший голову Ромка кожей ощущал, как внимательный взгляд скользит по голым плечам, худым коленкам, с которых так некстати от любого неловкого движения соскальзывает ткань. Смолин понимал сейчас только одно: в произошедшем было что-то неправильное. Он не смог бы сформулировать, в чем его вина перед обоими начальниками. Двусмысленное положение? Неоправданные ожидания? А, может быть, это напряжение между ним и Терещенко – лишь плод его собственной фантазии? Порождение сознания, полного детских комплексов? Заговори Смолин сейчас о своих сомнениях, начни оправдываться – призрак смутной вины обрел бы вполне реальные черты. Единственным доступным выходом из подобных ситуаций для Ромки до сих пор было только бегство. И он побежал.

– Рома, постой,– Смолин почувствовал, как его схватили за рукав, и вынужден был встретиться взглядом с Терещенко. Чистое детское недоумение. Обида. – Зачем?

Изобразить непонимание. Спрятать голову в песок, даже если под ногами – лишь камни и щебень. Выходя из номера, Ромка почувствовал, как на полу захрустели вытащенные накануне из карманов начальника упаковки презервативов.

*****

«Вообще-то я очень храбрый, только сегодня у меня голова болит».

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Только он ждал его, только он дарил свободу и не требовал ничего взамен, только перед ним Ромка не чувствовал вины. Вечерний город. Ровные ряды огней на сонных чопорных улицах. Редкие автомобили. Скелеты кустов и деревьев, замершие в ожидании весны. Снежная королева сюда не добралась, растеряв свои холодные колючки где-то под Варшавой. Накрапывал небольшой, по-европейски аккуратный дождик.

Сонная улица с буржуазными домиками неожиданно оборвалась. Смолин вынырнул в море огней и мигающих лампочек. Искусственный мир искусственного счастья, наслаждения взаймы. Возможно, Ромка прошел бы мимо, вновь окунувшись в уют тихого переулка. Но игра света, обещающая веселье, могла помочь забвению. «Примешь синюю таблетку – и сказке конец. Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон…»

«Small Rome» – Смолину только с третьей попытки удалось разобрать мерцающие завитушки на вывеске. Ромка толкнул массивную дверь и, едва не сбитый с ног подвыпившей компанией, оказался в шумном коконе из музыки и тел. Танцующая многоножка легко проглотила парня. Вокруг двигались десятки людей – Ромка чувствовал чужие плечи, руки, локти, ловил запахи сладких духов, алкоголя и сигарет, различал сливающиеся и подрагивающие в ритме светомузыки силуэты. Толпа – и в то же время никого близкого. Чужой мир, чужие правила.

Подслеповато оглядевшись, Смолин двинулся к бару. В сознании мелькнула мысль напиться. Перед парнем на стойке даже появилось нечто голубовато-алкогольное. Он сделал пару осторожных глотков и, смущаясь, попросил стакан томатного сока. Ромка неожиданно понял: проблему нужно обдумать здесь и сейчас. «Примешь красную таблетку – войдешь в страну чудес. Я покажу тебе, глубока ли кроличья нора…» И он дисциплинированно принялся размышлять, покачиваясь на непривычно высоком стуле.

Богатый научно-исследовательский опыт рекомендовал для начала определиться с целью, задачами и предметом исследования. Однако главная сложность состояла в том, что Ромка даже не был уверен в реальности своих домыслов. Дано: трое – подчиненный и его шефы. С одним из них он в силу сложившихся обстоятельств заснул в постели. Другой стал свидетелем его пробуждения. В дебет запишем наличие на обоих одежды, в кредит – ее плачевное состояние, провокационный вид и, хм… презервативы под дверью.

Ромка сжал челюсть, едва не надкусив успевший опустеть стакан, и поймал удивленный взгляд бармена из-за стойки. Смолин выдавил из себя улыбку:

– Мы же мужчины. Он же не…

– Wie bitte? 1

Ромка покачал головой и схватился обеими руками за бокал с коктейлем. Мысли словно натолкнулись на барьер. Представить, что он с чудовищем,… а Терещенко…. Нет, это было, по меньшей мере, странно. «Воображение разыгралось,– вынес Ромка вердикт.– Да и не мудрено, после такой-то ночи».

– Lassen sie mich bloß in Ruhe!2 – кому-то в эту ночь тоже не отдыхалось спокойно. Ромка обернулся на голос: блондинистый щеголеватый парень (надо же, весь в белом) вырывался из рук охраны. Однако силы, определенно, были не равны.

– Hau ab!3 – бросил он уже не вышибале, а мужчине напротив. И получил в ответ только ледяное равнодушие:

-Weißt du, Steve4,– нарушителя спокойствия потрепали по голове. Тот дернулся, словно от удара током. Охрана еле справлялась с энергичным пареньком.

– Weißt du, Stefan,– не повышая голоса, повторил мужчина.– Seit heute ist für dich der Eintritt in meinen Club verboten. Dein Spiel kann ich dulden, aber wenn es um meine Frau geht…5

– Blöde Bengel6,– успел выплюнуть парень, прежде чем вышибала зажал ему рот.

– Sag mal… Was suchst du hier jeden Abend? Unsere Beziehungen waren ja nie angenehm. Steve, Zürich ist eigentlich ein großes Dorf. Finde einen anderen Sandkasten für dein Kinderspiel. 7

-Nee… doch du findest es. Meinst du denn, dass deine finanziellen Probleme eine Geheimnis sind? In ein Paar Tagen wirst du ja total pleite. Ich kann nicht nur diese Gebäude, sondern auch dir und deine Weib kaufen8,– парень сорвался на крик, дергаясь в руках охранников.

– Raus!9– спустя мгновенье скандалиста выкинули за дверь.

1. Что, простите?

2. Да оставьте меня в покое!

3. Отвали!

4. Знаешь, Стив…

5. Знаешь, Штефан, с сегодняшнего дня вход для тебя в мой клуб закрыт. Я могу терпеть твои игры, но когда речь заходит о моей женщине…

6. Тупая с*ка

7. Скажи мне… Что ты ищешь здесь каждый вечер? Наши отношения никогда не были нормальными. Стив, Цюрих – довольно большая деревня. Найди для своих детских игр другую песочницу.

8. Нет, это ты найдешь. Думаешь, твои проблемы с деньгами – тайна? Пара дней – и ты банкрот. Я могу купить не только это здание, но и тебя, и твою бабу.

9. Вон!

Ромка выбежал на крыльцо и с наслаждением вдохнул холодный воздух. Полез в карман за мобильником: семь пропущенных вызовов. Шесть – от «Терещенко А.», один – от контакта «Чудовище». Смолин замер с телефоном в руке, сомневаясь, кому перезвонить. Беседовать с Сашей было по-прежнему стыдно, с Романовым – страшно. Рука замерла на кнопке вызова, когда трубка вздрогнула и разразилась оглушительной мелодией собачьего вальса.

Смолин сухо сглотнул, прижал телефон к уху и вякнул невразумительное «уху».

– Где тебя носит? Еще не хватало по всему городу искать,– из динамика трубки донесся отдаленный звон.– Повтори… Again… one more vodka, бл*… Да где ж вас таких понабрали… нерусских… И дай от головы что-нибудь… From head… Хэд, я говорю…

Ромка не слышал реплик бармена, однако бедному работнику шейкера и кофе-машины можно было только посочувствовать.

– В общем, слушай. Не знаю точно, чего от нас хотят эти озабоченные праздниками швейцарские буржуи, но нас завтра с утра… бл*, а холодного нет?... Cold, или как там, cool, кул.. из кулодильника. Тьфу, хрен с тобой, давай… С самого гребаного утра ждут на завтрак у Штойеров… Чтоб им с похмелья цыганочку танцевать… От тебя требуется наличие присутствия… короче, чтоб был… Все, отбой.

Новая порция мата. Ромка искренне надеялся, что в адрес бармена. Короткие гудки.

*****

«А я думал, что дети – просто сказочные чудовища»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Наблюдая за помятым лицом Романова в зеркале заднего вида, Смолин радовался тому, что вчера вечером смог отказаться от алкоголя. Чудовище расположилось на переднем сиденье, справа от таксиста, и изредка бросало через плечо недовольные взгляды. Из динамиков лилась теплая музыка. Ромка чувствовал, как сидящий рядом Терещенко легонько касается пальцами его волос, но протестовать не решался. Парень лишь прикрыл глаза и пытался украсть несколько минут сна.