Текст книги "Девять кругов ада (СИ)"
Автор книги: Luna Plena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Зачем ты сжег свое письмо? – тихо, едва слышно и совершенно не то, чего я ждал.
Хочу сказать «Потому что знаю его наизусть вот уже пять лет». Хочу. И сейчас скажу.
– Потому что не люблю, когда другие без спроса лезут мне в душу, – язык не слушается.
Горжусь собой. Во-первых, потому что не вру, – я действительно этого не люблю. А во-вторых, потому что мне удается сдержать рвущееся вдогонку «Только для тебя она всегда открыта, я просто идиот, извини».
А вот за то, что вырывается вместо этого, готов сам себя возненавидеть. Еще сильнее, чем было до этого дня.
– Прочел письмо Джиневры?
Протяжный тяжелый вздох за спиной, и я все понимаю без ответа.
– Прочел, – усталым шепотом. – Она просит увидеться завтра.
Изо всех сил сжимаю наволочку, чтобы позорно не разреветься от безысходной ревности, ведь я не могу ревновать. Не имею права. Он любит ее, она… подходит. Яркая, активная, даже в каком-то роде боевая, – она заполнит его жизнь, не оставив места скорби и печали. Будет просыпаться раньше, чтобы полюбоваться беспечным умиротворенным лицом. Будет перебирать его волосы в тщетной попытке привести их в порядок. Будет импульсивно целовать его в плечо, заслышав ускорившийся пульс.
Другими словами, будет вместо меня.
– Пусть приходит, – говорю, не давая себе опомниться. Как вскрыть гнойную рану ржавым ножом – не позволяя себе сомневаться. – Я открою для нее камины.
Тон получается почти нейтральным. Будто мне все равно. Будто я не буду все время ее визита сидеть на этой самой кровати и бесцельно пялиться в Темпус, стрелки которого каждую минуту опускаются все ниже, как гильотина в средние века, убивая во мне радость не хуже дементора. Будто не будет нестерпимой боли, выгибающей тело, как от Круциатуса. Но она будет. Видит Мерлин, будет.
– Спасибо, – облегчение. Я слышу в его голосе облегчение, и от этого мне больнее стократ.
Сжимаю подушку еще сильнее и чуть не вздрагиваю, когда на плечо ложится благодарная и горячая – такая же горячая, как и всегда – ладонь.
– Совсем как ледышка, – полушутливо-полурассержено.
Когда я научился различать полутона его речи? Наверное, при рождении.
Рука исчезает, но ее тут же заменяет натянутое до самых ушей одеяло, а поверх него меня обхватывают руки, которые обжигают даже через ткань. Чувствую, как во влажные волосы утыкается лицо Гарри.
Я хочу верить, что он только что поцеловал мой затылок. Правда, хочу.
Но что-то не верится.
Конец POV Драко
~//~
В который раз за последнюю неделю Гарри проснулся позже Драко. Более того, в комнате Драко не оказалось вовсе. Только на подушке лежал пергамент, один факт которого заставил его улыбнуться.
«Разбираюсь с бумагами в папином кабинете. Камины открыл. Ешь без меня и прими, наконец, душ!».
Гарри закатил глаза и порывался было бросить записку в огонь, проходя мимо камина, но вместо этого аккуратно ее свернул и убрал в карман джинсов из разряда «встречать гостей не стыдно».
Он не хотел видеться с Джинни от слова совсем. Даже надеялся, что в Драко взыграет природная вредность, и он запретит кому-либо из Уизли появляться в его поместье, но его благодушие проступило в самый, Мордред его побери, неподходящий момент.
В голове Гарри все вспыхивали картинки их с Джинни неловких встреч. Руки, которых казалось слишком много, отсутствие тем для разговора, натянутая тишина, когда они были одни, бестолковый смазанный поцелуй… Почему она решила, что они – пара, Гарри решительно не понимал, но и признаться, что его сердце давно отдано другому, не мог. И еле отцепил от себя решительную Уизли, когда та после войны сдавила его в тисках объятий, желая как минимум срастись с ним грудью. Гарри понимал, что она, как и многие другие, просто рада, что все закончилось, что он жив. Но тогда Гарри было наплевать на людей вокруг – живых и погибших – всех, кроме одного. Того, кого под руки вели «вовремя» прибывшие авроры.
Пожалуй, тогда же он их и возненавидел.
Гарри вздохнул и решительно накинул на влажные волосы полотенце. Можно было обойтись и заклинанием, но полотенце так сильно пахло малфоевским шампунем, что он не смог отказать себе в таком удовольствии.
Он так и не смог сказать Джинни, что у них ничего не выйдет. Не выходило (хотя аура «занятого парня» сыграла ему на руку – отвадила нежелательных поклонниц) и не выйдет, независимо от того, как сложатся их жизни. И что скажет ей, когда увидит ее сегодня, он тоже не знал. Его не отпускало предчувствие, что что-то случится, что-то решительно нехорошее, но для себя Гарри решил, что лучшего момента, чтобы расставить все точки над i, не предвидится.
Натянув «одежду для друзей» и наскоро перекусив сэндвичами, оставленными заботливыми эльфийками, Гарри схватил из тумбочки палочку с твердым намерением увидеться с Драко до того, как отправит Джинни сову. Рядом с палочкой лежала отброшенная ночью брошюра, обложка которой с каждым днем выглядела все хуже и хуже.
Гарри грустно хмыкнул и резко задвинул ящик, не желая видеть желтый глянец снова. Прочитанный перед сном «шаг» бил по самому больному, и даже пока он петлял по многочисленным коридорам, перед глазами всплывали его строчки.
«Не забывай, что глубоко в душе вы любите друг друга. Устраивайте свидания. Дотрагивайтесь друг до друга. Обнимайтесь. Говорите «Я тебя люблю» и выражайте свои чувства в поступках».
Уже тогда Гарри подумал, что вся эта книжка похожа на насмешку судьбы. Либо Гермионы.
«Вспомни первые дни ваших отношений. Что он делал тогда и больше не делает сейчас? Подумай о мужьях своих друзей, особенно о тех, кто романтичен от природы. Как они проявляют романтичность по отношению к своим партнерам?».
В ушах Гарри как наяву прозвенело «Люблю тебя, мой Бон-Бончик-Симпапуля», и его передернуло. Какой бы нежной трепетной любовью Гарри ни любил Драко, опуститься до подобного даже не думал. Да и не считал такого рода общение романтикой, но лучшего примера перед ним все равно не было.
«И ты тоже веди себя более романтично. Смотри на него. Я имею в виду – по-настоящему смотри. Ты заметил, как он выглядит в последнее время? Обрати внимание на его новую стрижку или прическу. Отметь, как он выглядит в определенной одежде. Рассмотри его. Делай ему комплименты. Прикасайся к нему. Улыбайся».
Гарри остановился в холле, только пройдя через который можно было попасть в Западное крыло, и прижался лбом к холодной стене. Смотреть на Драко было больно от его красоты, но, видимо, Гарри был мазохистом. Мазохистом, который и без всяких советов замечал малейшую перемену в человеке, которого любил всю свою сознательную жизнь.
– Гарри! – от звонкого радостного голоса за спиной Гарри вздрогнул и резко развернулся к бесшумно вышедшей из камина Джинни.
Узкие брюки, туника по фигуре, золотые волосы собраны в высокий хвост, а глаза светятся от энергии и жизнелюбия… Война ее совсем не изменила.
– Джин, – Гарри натянуто улыбнулся и обнял подошедшею подругу. – Я как раз шел в совятню, чтобы тебе написать. Как ты здесь оказалась?
– Малфой написал мне с утра, – ответила Джинни, скривившись при этом так, будто съела по меньшей мере корзину с лимонами.
– Драко не так уж плох, ты же знаешь, – Гарри нахмурился, отступая на шаг и стараясь не выглядеть слишком уж задетым.
Улыбка Джинни дрогнула, но она быстро взяла себя в руки.
– В жизни или постели? – холодно спросила она и, пока Гарри шокировано открывал и закрывал рот, тяжело вздохнула. – Просто неудачная шутка. Прости, – она отвела взгляд и слегка покраснела. – Вообще-то я как раз об этом и хотела поговорить. Точнее, не о Малфое в постели, а о Малфое в общем. О вас… – она запнулась и решительно махнула хвостом. – Мы можем поговорить в более комфортной обстановке?
Гарри растеряно глянул в сторону Восточного крыла, но тут же подавил свой порыв вести Джиневру в их с Драко спальню, да и крыло в частности. Оно – для Малфоев, а Джинни, слава Мерлину, не Малфой.
– Конечно, – он вежливо протянул ей локоть и повел за собой в небольшую, но уютную комнатку недалеко от кабинета Люциуса. – Как дела в Норе?
– Как только ты вспомнишь, как много Уизли тебя любят и скучают, может, появишься там и узнаешь все из первых уст, – отозвалась Джинни, рассматривая прожженные гобелены и трещины на стенах.
– Джин, – раздраженно выдохнул Гарри, отпуская ее руку. – Если ты пришла меня обвинять, то это ничего не изменит.
– Нет, нет, – торопливо ответила она, заходя в небольшую комнатку, и без каких-либо предложений плюхнулась на диванчик у окна. – Садись, так будет проще.
От нехорошего предчувствия у Гарри сдавило желудок.
– Что-то с Молли? – хрипловато спросил он, опускаясь рядом. – С Артуром?
– Можно сказать и так, – тихо ответила Джинни, сжимая губы в тонкую полоску. – Нет, они живы и здоровы. Но они также разочарованы и расстроены. Они ждали, что наша с тобой свадьба будет первая из свадеб младших Уизли.
Гарри вздохнул и потер шрам.
– Я думал, мы с этим уже разобрались, Джин.
– Ты был не в себе, – твердо сказала та, складывая руки на груди. – Это была война, вокруг были трупы, кровь и крики. Ясное дело, что тебе было не до… нас.
– «Нас» и не было толком, – вставил Гарри, но Джинни стрельнула в него таким взглядом, что он затих на полуслове. Воистину, женщины рода Уизли взглядом убивали быстрее, чем Авадой.
– А могли бы быть, Гарри, – Джинни взяла его ладонь в свои руки и переплела их пальцы. – И еще можем. Эта твоя помолвка… Ее еще можно расторгнуть. Как только Малфой окажется в Азкабане, – заметив, как вскинулся Гарри, она сильнее сжала его руку. – Ты же понимаешь, что у вас ничего не выйдет? Даже если ты из самых благородных порывов и почувствуешь к нему… симпатию, – осторожно подобрала Джинни слово, услышав которое Гарри неопределенно хмыкнул, – то сам он никогда не сможет тебя полюбить. В самом деле, Гарри, какой влюбленный поспешит пригласить к своему жениху, – последнее слово она выделила голосом, на мгновение сморщив веснушчатый нос, – его девушку?
– Бывшую девушку, – на автомате поправил Гарри, попытавшись высвободить ладонь.
– Девушку, к которой его жених питает теплые чувства, – вывернула Джинни, чеканя каждое слово так, будто забивала ими гвозди. Что ответить на это, Гарри не нашелся. – Те чувства, которые сам Малфой к тебе не питает.
– С чего ты взяла, Джин? – устало спросил он, стягивая очки свободной рукой и сдавливая пальцами переносицу, пытаясь снять напряжение. – Кажется, мы поладили за эти семь дней куда сильнее, чем за последние семь лет.
– Вообще-то, – задумчиво протянула Джинни, слегка смущенно улыбаясь, – есть способ узнать, чувствует ли он к тебе что-нибудь. Ты же и сам знаешь, – Гарри удивленно приподнял брови, на что она звонко рассмеялась. – Ты что, не читал этих сказок? – увидев, как Гарри растерянно забегал глазами, она удивленно хмыкнула. – И ты об этом не подумал? Гермиона об этом не подумала? – Джинни присвистнула и снова улыбнулась, на этот раз мягко. – Значит, в данный момент только я могу тебе помочь. Если ты, конечно, согласен.
К собственному стыду, Гарри задумался. С одной стороны, зная нелюбовь (оправданную, стоит заметить) Уизли к Малфоям, доверять какую-либо проверку Драко лично Джинни не хотелось, – мало ли, на что была готова «королева сглазов». Но с другой, он действительно был придурком, раз за все это время даже не подумал о сказках, которые пусть и вскользь, но упоминали и Драко, и Гермиона.
Узнать, что же к нему действительно испытывает Драко, хотелось до дрожи в коленях.
– От этой проверки никто не пострадает? – спросил он еле слышно, но упрямо смотря Джинни в глаза.
Та, заметно просветлев лицом, широко улыбнулась.
– Как я и говорила, я уверена, что никому не будет больно, – Джинни подмигнула Гарри и придвинулась ближе. – Так что? Ты согласен?
Гарри, задержав дыхание, будто перед прыжком в пропасть, кивнул, соглашаясь. Это же Джинни, знакомая ему с самого детства, добрая и солнечная Джинни Уизли. Она не станет умышленно вредить кому угодно, даже тому, кто порой серьезно портил ей жизнь. Так ведь?
Секунда, две, и Гарри вспомнил о Джиневре то, о чем предпочел когда-то забыть: у нее горячие губы. Очень горячие, слишком, обжигающие чересчур сильно даже для человека с таким пылающим страстью сердцем, как у Джинни. Поцелуй с ней напоминал прикосновение к солнцу, когда кроме испепеляющего жара не чувствуешь ничего. Вот и Гарри не чувствовал ничего, кроме тепла на своих губах и… усталости.
Он так устал, что его не слушают, что не считаются с его чувствами и желаниями. Устал, что его не слышат и даже не пытаются услышать. Так сильно устал, что сил не осталось ни оттолкнуть Джинни, ни рассердиться, когда та сама отстранилась спустя несколько секунд.
– Зачем, Джин? – тихо спросил Гарри, опустив плечи и отсутствующим взглядом смотря в стену.
– Слышишь? – вместо ответа она задала встречный вопрос, закрывая глаза и прислушиваясь.
– Разве что тишину, – сил не было и на удивление.
– Именно, – кивнула Джинни. – Ни криков, ни вспышек магии. Ти-ши-на. Как я и думала. Малфой абсолютно… – сумка, перекинутая через плечо, ощутимо завибрировала, и из нее выпрыгнула напоминалка, внутри которой явно рассерженно клубился красный дым. – Ох, это от мадам Малкин. Наверное, платье Лаванды готово. Я подруга невесты, знаешь, – Джинни тут же оказалась на ногах, поправляя одежду и пытаясь усмирить артефакт. – А ты все еще друг жениха, Гарри, тебе бы тоже заглянуть к нему, – она сердито взглянула на Гарри, который продолжал сидеть и безучастно пялиться в стену. – И ко мне, – шепотом закончила она, касаясь губами поблекшего шрама.
Если эти действия и должны были Гарри что-то доказать, то исключительно то, что он совершенно точно к ней не вернется. Никогда.
– Проводишь меня? – веселый голос Джинни ударил по нервам, и он машинально кивнул, поднимаясь, но они не успели сделать и шага в сторону двери.
Возникшая перед ними Косма напугала обоих не на шутку. Возможно, потому что сделала это абсолютно беззвучно. Возможно, потому что вся ее «тога» была насквозь пропитана кровью.
– Мастер Гарри, Косма очень извиняется, Косме не велено тревожить мастера Гарри, но Косма не успевает убирать, – она виновато оттянула простынку, прилипшую к худому тельцу, как будто бы кто-то мог этого не заметить.
– Что? – собственный голос показался Гарри чужим, и он прочистил горло. – Что случилось? Что-то с Драко? – догадка ускорила бег сердца, и Гарри почти не почувствовал сжавшихся тонких пальчиков Джинни на его предплечье.
– Косма и Ксения не могут апарировать хозяев в Мунго, но могут вызвать колдомедиков, – эльфийка потеряно переступила с ноги на ногу. – Но нам запрещено к кому-либо обращаться, даже к вам.
– Апарируй меня к нему, – решительно сказал Гарри, хватая испачканную Косму за плечо, и не успела пискнуть Джинни, как они оказались посреди уже знакомого кабинета.
Порывисто скинув с себя руку, Гарри подбежал к столу, из-за которого доносились глухие протяжные стоны. Он слышал подобные, слышал когда-то очень давно, но тогда все исправил вовремя появившийся Снейп, которого сейчас не было.
Картина оказалось еще более страшной, чем во времена Секстумсемпры. Вместо трех длинных рубцов заклятия, на рубашке обнаружилось пять крупных дырок, как если бы в него кто-то забивал стальные штыри, и из них безостановочно хлестала кровь, будто ее было неограниченное количество.
– Что же… – руки Гарри дрожали; он боялся даже дотронуться до бледного как приведение Драко. – Кто это сделал? – Драко лишь болезненно застонал и постарался отвернуться, но Гарри не дал, подложив ему под голову ладонь и оглядываясь в поисках кого-то из домовиков.
Как оказалось, в кабинете обеспокоенно топтались обе.
– В поместье кто-то пробрался? – эльфийки синхронно покачали головой.
– Ксении стоит вызвать колдомедиков? – домовик опасливо подошла к ним, обходя Джинни по странной траектории.
– Нет, нет, никаких колдомедиков, – мысли в голове Гарри пусть и скакали хаотично от накрывающей волнами паники, но понимание того, что в Мунго сразу же свяжутся с аврорами, а те снова заключат Драко под стражу, было стойкое. Этого никак нельзя было допустить, потому Гарри пытался припомнить все заклинания из арсенала Поппи, какие только не подслушал или не ощутил на себе. – Что же делать, что же делать, – он машинально стер с щеки Драко упавшую на нее капельку дождя. Откуда в поместье дождь, Гарри задуматься был в принципе неспособен.
– Прости меня, – тихо проговорила Джинни, и он вздрогнул, поворачиваясь к ней.
– Что? – потеряно переспросил Гарри. Если честно, он напрочь забыл, что был в комнате не наедине с Драко и завывающими домовиками.
– Прости, – всхлипнула Джиневра, избегая взгляда Гарри. – Прости, это все из-за меня.
Гарри пораженно замер.
– Это… ты? Это все твои проверки, да? – магия дома с радостью подхватила бурлящую в Гарри ярость, и стены затрещали, угрожая рухнуть.
– Я была уверена… Он не может… Я не… – Джинни еще раз всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.
– Ты обещала! Обещала, что никто не пострадает! – кричал Гарри, борясь с желанием бросить в подругу – подругу ли? – каким-нибудь Непростительным.
– Он и не должен был, я… я была так уверена… – она всхлипнула и еще ниже опустила голову.
– Что мне делать? – Джинни не реагировала, потому Гарри, тихо зарычав, повторил вопрос снова. – Джиневра! Соберись! Как все это прекратить? Ты знаешь?
Она судорожно вдохнула и медленно выдохнула.
– Знаю, – тихо отозвалась она, поднимая на Гарри обреченный, печальный взгляд. Взгляд смирившегося с каким-то удручающим фактом человека. – Это помолвочная магия. Она зафиксировала измену, ты же не сопротивлялся при нашем поцелуе, – Гарри нахмурился, и Джинни машинально отступила на шаг. – Моем поцелуе, – исправилась она и, быстрым движением стерев с щеки слезы, вскинула подбородок. – Поцелуй его. Пять секунд, как я целовала тебя, – Джин особенно громко шмыгнула, но больше ничего не добавила.
Гарри шокировано хлопал глазами, переводя взгляд с Джинни на лужи крови под его коленями и на Драко, который отчего-то – слава Мерлину! – оставался в сознании.
– Он сказал, что измены магией разрешены, – заторможено прошептал он, стараясь избегать взглядом колотых ран в области сердца. Пяти колотых ран.
– Больше его слушай, – хмыкнула Джинни, к которой самообладание возвращалось с нечеловеческой скоростью. – И тебе бы поспешить, – напомнила она, указывая на закатившиеся серые глаза.
Людям никогда не стоит переживать насчет настоящего, просто потому, что настоящего не существует. Время не застывает ради человека, оно хладнокровно отсчитывает миллиарды долей секунды, и между прошлым мигом и мигом будущим не успевает произойти в общей сложности ничего. Вот и Гарри решил, что переживать сейчас не будет. Потому что для него сейчас не существовало. А вот сухие, теплые – едва теплые, будто не чужие, а свои собственные – губы Драко существовали, и это они слегка подрагивали под его собственными; с них срывались тихие стоны, пока рана одна за другой затягивалась, не оставляя после себя и следа; это они едва ощутимо дрогнули в ответ, когда последний прокол закрылся полностью.
И это они остались приоткрытыми, когда Драко окончательно потерял сознание.
Ни один дом не знает абсолютной тишины. В магловских домах гудят трубы и гуляет сквозняк, беспокоя шторы. В магических – шепчутся портреты и скрипят половицы, помня о старых хозяевах. Поместье Малфоев молчало, уступая право пошуметь копошащимся домовикам и всхлипывающей Джинни.
– Джин, прекрати, – тихо вздохнул Гарри, осторожно поднимая бессознательное тело на руки. – Слезами не поможешь, ты же знаешь.
– Я правда не думала, что он те… – начала она, но Гарри устало покачал головой.
– Просто уходи, Джинни, – сказал он твердо, смотря в карие глаза. – Ты натворила бед, но ты же их и исправила, потому… давай просто забудем, хорошо? И пообещай, что подобного не повторится, – он нахмурился, удобнее перехватывая Драко. Он всегда был таким тяжелым, или Гарри овладела усталость?..
– Нет, больше нет, – Джиневра кинула быстрый взгляд на большой палец Гарри, который даже незаметно для себя поглаживал малфоевское колено, и вздохнула. – Больше никогда, обещаю, – она всхлипнула еще раз. – Можешь не провожать, – выдавила она и выскочила из кабинета в коридор, который тотчас же ожил голосами многочисленных портретов Малфоев.
В спальню Гарри апарировал сам. Усталость давила на виски, руки грозили опуститься в любую минуту, а обреченность сводила с ума, – из-за этого «визита» Гарри потерял целых полдня с Драко. Столько драгоценных, нещадно ускользающих часов…
Что означала такого рода «проверка», Гарри было плевать. Главное, что Драко остался жив и уже спал на их постели, и выглядел он при этом так уютно и тепло, что Гарри не смог отказать себе в удовольствии вытянуть дрожащие от адреналина ноги на изумрудном шелке.
«Всего часок, – пообещал себе Гарри, на всякий случай сжимая малфоевские пальцы в своей ладони. – А потом можно будет со всем разобраться».
~//~
Гарри проснулся от настойчивого стука в окно. Подорвался резко, пытаясь не потерять очки, которые (разумеется) забыл снять, и поспешил приоткрыть створку, пуская в комнату огромного орлана с парой небольших коробочек, привязанных к лапкам. Ястреб особенно не церемонился: скинув посылки на постель, где коробки мгновенно приняли свой настоящий размер, он вылетел обратно, даже не взглянув на опешившего Гарри.
Вооружившись палочкой, он подошел к коробкам, отдаленно напомнившим Гарри гроб. На каждой из них была прицеплена бирка, и стоило ему взглянуть на подпись к ближайшей – черной, – как необходимость в палочке отпала.
«Гарри П. Надеюсь, тебе понравится», – у Полумны всегда был узнаваемый почерк со слегка «танцующими» буквами.
Откинув крышку, Гарри широко улыбнулся и с трепетом провел кончиками пальцев по черной тяжелой ткани с темно-зеленой вышивкой по бокам и подолу. На аккуратно сложенной такой же изумрудной рубашке лежал конверт без подписи, но она Гарри и не требовалась.
«Гарри, я совершенно не удивлена новостью о вашей помолвке с Драко. Вы всегда были, как вода с воздухом – жить можно только когда вы вместе, – он фыркнул и покачал головой. Сравнений Луны он никогда не понимал. – Твоя мантия и мантия Драко – наш с Панси подарок на вашу свадьбу. Нам искренне жаль, что мы не сможем присутствовать на церемонии, но спасибо за приглашение, это было очень мило, – «Какое приглашение?». – Я скучаю по Англии. У американцев так много мозгошмыгов, что у меня рябит в глазах. Гарри, надеюсь, мы скоро увидимся, – твои мозгошмыги мне как родные. Кидаем в вас рисом, Луна и Панси».
Гарри тихо рассмеялся и с любовью сложил письмо, бросив взгляд на коробку с мантией Драко. Бирка была подписана, видимо, самой Паркинсон, и гласила «Не наденешь и ты – труп, понял, Малфой?», что и поубавило желание Гарри взглянуть, что же девушки придумали для него.
– Но сначала нужно с ним поговорить, – выдохнул он в тишину комнаты и дотронулся до своих губ. Они будто пульсировали и горели после того поцелуя, хотя Гарри и понимал, что ему это только кажется.
Наученный горьким опытом самостоятельных поисков Драко, Гарри хлопнул в ладони, встречая Косму, которая, к его собственному облегчению, успела вычистить свою простынку. А еще через мгновение они стояли в другом, неизвестном Гарри кабинете.
Драко сидел на полу, по-турецки поджав ноги и буквально закопавшись в какие-то бумажки.
– Снова в делах? – тихо спросил Гарри, осторожно касаясь его плеча.
– Можно сказать и так, – отозвался Драко, даже не оборачиваясь, но тут же схватил несколько бумаг из общей кучи и еще ниже опустил голову.
– Тебе нужна помощь? – Гарри плюхнулся напротив него, при этом чуть не сбив несколько стопок аккуратно разложенных пергаментов.
И прежний Драко наверняка бы зашипел и едко высказался о неуклюжести отдельно взятых Поттеров, но нынешний – не обратил на это никакого внимания, поднимаясь на ноги и отходя к столу.
– Драко, – почти рассержено выдохнул Гарри и поднялся вслед за ним. – Думаю, нам нужно поговорить. О вчерашнем.
– А я не думаю, – отозвался тот и, круто развернувшись зашагал к двери. – Нужно это отправить, так что я…
– Да чтоб тебя! – рыкнул Гарри, хватая Драко за локоть и поворачивая к себе. – Ты теперь бегать от меня будешь?
– Не понимаю, о чем ты, – Драко, пожав плечами, осторожно высвободил руку, но упорно продолжал смотреть в пол. – К завтрашней церемонии нужно подготовиться, и у меня еще множество дел, так что…
– Я тебя вчера поцеловал, – твердо сказал Гарри. Мгновенно вспыхнувшие малфоевские уши предали ему уверенности, и он продолжил: – И те раны зажили. Сами.
– Они были магические. Магия их и залечила, – тихо ответил Драко, продолжая смотреть в пол.
– Ты злишься, да? – Гарри откинулся на письменный стол и сложил руки на груди. – Расстроен? Взбешен? Объясни, – Драко упрямо молчал. – Что ты хотел, чтобы я бросил тебя наедине с этим дерьмом?
– Как правило, дерьмо из-за тебя и случается, так что не строй из себя героя, – вскинулся Драко, поднимая взгляд на Гарри.
– Это все Джинни, – виновато улыбнулся тот. – Ее глупые проверки магической связи и все такое, – Драко заметно побледнел и пошатнулся так сильно, что Гарри серьезно испугался. – Ты в порядке? Тебе… плохо? – мысль пришла спонтанно, а держать язык за зубами было крайне трудно. – Ты поэтому меня избегаешь, да? Я тебе теперь противен?
Драко смотрел ему в глаза долгие секунды, а потом его губы дрогнули раз, другой, дрогнули плечи, и он рассмеялся, тихо, но так искренне, что у Гарри сдавило в груди от непередаваемой любви к этому странному, но прекрасному снобу.
– То есть, ты считаешь, что мне противно? – отсмеявшись, сказал он, устало опустив руки по шву. Гарри осторожно кивнул. – Да, Поттер, конечно, ты же отвратительно целуешься, – закивал Драко, но Гарри и не подумал принимать всерьез слова, которые произносят с такими смеющимися глазами. – Ничему со своей Уизли не научился, обслюнявил меня, – фыркал он, на каждую фразу делая шаг ближе к Гарри. – Если это единственное, что мешает тебе оставить меня в покое…
Он прервался на полуслове, красноречиво закатив глаза, и подался вперед, накрывая губы Гарри своими.
Гарри никогда не понимал всю ту ерунду, о которой так любила читать Гермиона в перерывах между учебой. О каких таких «бабочках в животе», «фейерверках в голове» и «дрожащем нутре» писали все эти романисты? Однако сейчас Гарри испытал все это одновременно. Но когда он, наконец, взял под контроль дрожь в руках, а в голове слегка прояснилось, Драко уже отстранился, внимательно смотря ему в глаза. Напряженно, даже с опаской, слегка прищурено и с таким потрясающим румянцем на скулах, что Гарри стоило огромных усилий не нырнуть обратно в этот водоворот.
Нужно было что-то сказать.
– Я не кровоточил, – осторожно прохрипел он, поморщившись от звука своего голоса.
– Не кровоточил, – кивнул Драко, и Гарри мысленно сделал пометку о таком же хриплом голосе и у него.
– И ты меня поцеловал, – Драко закатил глаза и отвернулся.
– Ты сегодня логичен, как никогда, – после хлопка ладоней в комнате появилась Ксения, с поклоном принявшая свитки, что Драко собирался отправлять ранее. – И если ты закончил шокировать мир своими дедуктивными способностями, то можешь расслабиться, – Гарри продолжал молчать, сверля взглядом светлый затылок, и Драко развернулся к нему с тихим вздохом. – Не смотри на меня так. Считай, что мы квиты. Или я захотел, чтобы тебе тоже было противно, – он улыбнулся уголком губ. – Ты все еще хочешь мне помочь? Хочу организовать все по высшему разряду, даже если эта церемония окажется неудачной, – он сердито уставился на пергаменты на полу.
– Если ты хотел, чтобы мне стало противно, ты выбрал определенно неправильный способ, – вылетело у Гарри раньше, чем он успел подумать. Глаза Драко удивленно округлились, и Гарри, чтобы хоть как-то сгладить свою оплошность, решительно обогнул его и пошел к импровизированному рабочему месту. – Ну, знакомь меня с фронтом работ, – преувеличенно весело сказал он.
За спиной у него тяжело вздохнул Драко, а несколькими секундами позже он сел возле Гарри на пол.
– Левая стопка – приглашения, – тихо сказал он. – Нужно их все подписать.
========== VIII круг. Желай ==========
Весь оставшийся день прошел, по мнению Гарри, просто восхитительно. Они вдоволь развлекались, то придумывая текст приглашения, достойного близнецов Уизли, то выбирая комплект колец по магическому каталогу, то подшучивая друг над другом, то просто рассказывая забавные истории из жизни друг друга, о которых никто и не догадывался. Гарри никогда не видел, чтобы Драко так часто, много, и, что важнее, искренне смеялся, и эти полдня казались ему если не лучшими в его жизни, то одними из таковых.
В спальню они вернулись уже глубоко за полночь, и впервые ее темнота казалось густой и удушливой.
Гарри хотел поцеловать Драко.
Не так.
Он хотел его целовать и целовать, не отпуская ни в ванну, ни к Морфею. К сожалению, насколько бы лояльным Драко ни оказался к его прошлой выходке, в том поцелуе была необходимость, а сейчас ее не было.
Ну, у Драко не было. Гарри же без его губ, казалось, задыхался.
Неприятное давление в груди слегка ослабло, стоило им лечь в постель. Драко таким привычным жестом лег ближе к стороне Гарри, прижимаясь к нему спиной, что Гарри почти без раздумий обнял его в ответ и уткнулся носом в пахнущие какими-то полевыми цветами волосы.
К его сожалению, ночь не длилась вечно. Первое, что увидел Гарри, открыв глаза, был Драко. Он, конечно, уже не спал, но продолжал сидеть в постели, рассматривая Гарри устало и как-то печально.
– Драко? – тихо позвал Гарри и попытался приподняться, но с замиранием сердца осознал, что Драко перебирает его волосы.
– Уже второй час думаю, что бы с ними сделать, – также тихо ответил Драко, пропуская жесткие пряди сквозь пальцы. – День «Икс», да?
– Наша свадьба, – улыбнулся Гарри, нежась под ласковыми касаниями. – Кто бы мог представить, да?
«Кроме меня», – мысленно добавил он, а Драко тихонько фыркнул.
– Знаешь, Гарри, если бы ты был таким в школе, мы вполне могли бы общаться, – задумчиво протянул он, не больно, но ощутимо дернув за прядь. – Это были… приятные восемь дней. Думаю, одни из самых приятных в моей жизни, – тихо закончил он, отдергивая руку и медленно поднимаясь с постели.
– Драко, хочешь ты того или нет, – Гарри поднялся вслед за ним, – но я тебе не позволю сбежать от меня в какой-то там Азкабан, – он решительно развернулся к Драко лицом, и его тут же обдала холодная влажная волна Очищающего. – Эй!
