Текст книги "Высоко над радугой (СИ)"

Автор книги: Luchien.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– На выходные обещают дождь.

Алан зашёл после ланча, устроившись в кресле, стоявшем перед моим столом. Вольготно закинув ногу на ногу, он неспешно покачивал носком туфли в воздухе, хитро наблюдая за мной. Я понимала, куда он клонит, но не спешила облегчить ему задачу. На эти выходные мы собирались прокатиться в Ричмонд, и даже забронировали себе два номера в приличном небольшом отеле. Но гулять по дождю, пусть даже почти летнему – удовольствие не из приятных. Можно, конечно, закрыться на два дня в номере и не выходить, но мне кажется, для первого раза это будет слишком. А в том, что это раз должен вот-вот случиться, сомнений не возникало.

– Твои предложения? – Я сложила руки в замок, внимательно разглядывая сидящего передо мной мужчину. Тёмно-синий деловой костюм, бледно-голубая рубашка – интересно, синий и его оттенки – любимый цвет всех голубоглазых мужчин? Правда, Стивен предпочитает другой оттенок…

– Я могу пригласить тебя к себе? – тихо спросил Алан, не отводя взгляда.

– На все выходные? – попробовала пошутить я, но вышло как-то нервно.

– Если захочешь. – Он вдруг легко улыбнулся, и напряжение, начавшее было сковывать, развеялось.

– Где ты живёшь?

– А ты не знаешь? – удивился Алан.

– У меня нет привычки следить за сотрудниками, – суше, чем следовало, ответила я. – Предлагаешь посмотреть в личном деле?

– Не поможет, – весело фыркнул он. И тут же пояснил: – Я недавно переехал, не успел сообщить свой адрес кадровому отделу.

– Значит, отпразднуем новоселье?

Офис давно опустел, даже Мэгги ушла, а я всё сидела над отчётом о доходах, подготовленным аналитическим отделом. И только когда цифры начали сливаться в одно пятно, и я поняла, что сижу, бессмысленно уставившись на страницу несколько минут, пришла пора закругляться. Устало потёрла виски, посмотрела на часы – половина десятого. Сандерс наверняка успел прочитать все вечерние газеты. Меня всегда умиляла его консервативная привязанность к бумажной прессе. Я подарила ему на Рождество планшет, но так ни разу с ним и не видела. Подозреваю, что подарок перекочевал к дочке. Закрыв ноутбук, я поднялась, потягиваясь и разминая затёкшие от долгого сидения мышцы. Подошла к окну, за которым раскинулся ночной Лондон.

Подсвеченный Тауэр вставал над Темзой, и в чёрной воде дрожали многочисленные огни. Прогулочные катера скользили по реке, и на набережной наверняка сейчас было шумно и многолюдно. Огромное синее колесо медленно вращалось, перевозя очередную толпу туристов и просто любителей полюбоваться вечерними видами города. Вся эта красота постоянно была у меня буквально под носом, отчего же я так редко находила время просто выглянуть в окно?

Забросить бы все дела и просто гулять по весеннему городу с Аланом. Почему, чтобы просто быть счастливой, нужно преодолеть столько препятствий?.. Развод. Я ведь до сих пор не поговорила с адвокатом. Сейчас звонить уже поздно, а завтра не будет времени. Но в понедельник я обязательно с ним свяжусь. Сделав пометку в ежедневнике, я вышла из офиса, бросив последний взгляд в окно.

Стоило открыть дверь в квартиру, как до меня донёсся рык Стивена, отчитывающего кого-то по телефону. Не успела я дойти до комнаты, как он окликнул, вынуждая замереть на пороге.

– Ты всё-таки решила прийти?

Обернувшись, я не смогла сдержать недоуменного взгляда. Он сейчас серьёзно? Пытается упрекнуть в позднем возвращении?

– Если бы ты чаще приходил ночевать, ты бы знал, что это – обычное время, когда я попадаю домой!

Скрывшись в комнате, я возмущённо хлопнула дверью. Куда делось его ироничное равнодушие? Интересно, как он отреагирует, если я скажу, что завтра не приду ночевать? Не сдержавшись, я нервно хихикнула. Месть и впрямь следует подавать холодной. Пусть злится, мне всё равно!

========== Одиннадцатая глава ==========

С самого утра всё буквально валилось из рук. Сначала это был сахар, просыпанный мимо чашки. Потом оторвалась пуговица на любимом пиджаке, и пришлось срочно переодеваться. Дальше – хуже. Каблук застрял между плиткой перед входом в офис, и, выдернув его, я обнаружила две глубокие царапины на бледно-розовой коже туфли. В здание входила осторожно, стараясь никуда не вляпаться и не растянуться посреди вестибюля на глазах у всей компании. Только закрыв за собой двери и рухнув в кресло, я почувствовала себя в безопасности.

На самом деле, причина нервоза ясна и понятна: сегодняшний вечер станет и долгожданным и пугающим одновременно. «Тебя никто ни к чему не принуждает. Ты всегда можешь отказаться и уйти!», – как мантру повторяла я себе снова и снова. Но при воспоминаниях о поцелуях, о нежных, но уверенных ладонях на талии, о шёпоте, вызывавшем дрожь, все страхи рассеивались, оставляя после себя сладкое предвкушение. День пролетел незаметно, и с Аланом пересечься не удалось ни разу. Но это было даже к лучшему – встретить сейчас его многозначительный взгляд было бы слишком.

До дома я всё же добралась в относительном спокойствии. Стивен закрылся у себя, из-за дверей доносились звуки громкой музыки. Разложив на кровати бельё, я почувствовала, как начинает пробирать дрожь, а в животе всё сжимается в тугой комок от страха. Подготовка к свиданиям уже давно стала приятным ритуалом, но сегодня всё должно быть на высшем уровне! Выйдя из ванны через час свежей и гладкой, я посмотрела на часы – ещё сорок минут до того, как заедет кэб, вызванный Аланом.

Платье насыщенного кораллового цвета спряталось под бежевым летним пальто. Волосы я небрежно заколола, чтобы распустить их при встрече. Замирая от предвкушения, остановилась перед зеркалом, поправляя ворот пальто, и, улыбнувшись отражению, вышла в холл.

– Я собираюсь заказать пиццу, – крикнул Стивен из гостиной. – Тебе оставить?

Глубоко вздохнув, я ответила как можно небрежнее:

– Меня сегодня можешь не ждать.

– Вот как? – Стивен обернулся и посмотрел на меня тяжёлым взглядом. Потом поднялся, опираясь на костыль, и пошёл ко мне.

Я стояла и зачем-то ждала, когда он подойдёт, с каждым шагом чувствуя себя подростком, отпрашивающимся на первое свидание. Но он даже не посмотрел в мою сторону, обогнул и прошёл в кухню, намеренно гремя шкафами, в которых принялся что-то искать.

– Доброй ночи. – Решив, что ждать его ответ бессмысленно, я развернулась и ушла, чувствуя себя виноватой. Он заказал пиццу! Я действительно могла провести вечер рядом с ним, может, мы посмотрели бы какой-нибудь фильм или просто поговорили о чём-то неважном? В последние недели наши отношения стали совсем другими, более человечными что-ли?.. Я едва не вернулась, уже дойдя до лифта, когда знакомая злость привычно мазнула, всколыхнув десятки одиноких вечеров, когда он уходил, не сказав ни слова. Нет. Пусть сидит и есть свою пиццу. Может позвонить любому из своих друзей, которые с готовностью примчатся на выручку. Может обсудить меня или кого-то другого – не важно. Решительно нажав на кнопку, я глубоко вздохнула, прогоняя мужа из головы.

Стоило войти в лифт, как мысли с готовностью бросились к Алану и нашей встрече. Оправдает ли она мои ожидания? Интересно, как он живёт?

Кэб уже ждал. Машина тронулась, стоило сесть, и за окном замелькали огни. На небе давно отгорел закат, и яркие звёзды прятались за неоновым светом большого города. Да, в Хэмптонсе мы бы точно увидели ночное небо…

Квартира Хамфри оказалась расположена в Фулхэме. Дороговато, конечно, но для начальника исследовательского отдела самое то. Ряд одинаковых трёхэтажных домиков по обеим сторонам улицы, кафе и магазины на первых этажах некоторых из них, – район достаточно респектабельный, тихий и благопристойный. Кэб проехал вдоль берега Темзы и свернул. Дом, в котором находилась квартира Алана, стоял, развернувшись к реке. Не говоря ни слова, шофёр остановился у дверей. Снова прятки, как в шпионских фильмах. Внутри всколыхнулось лёгкое раздражение. Мало того, что пришлось ехать к нему домой, будто я сама напрашивалась провести с ним ночь. Теперь ещё и эта таинственность, чересчур напускная! Хотя бы встретить у входа можно было? Впрочем, раздражение быстро улеглось: пока я стояла у дверей, мимо прошло и проехало столько людей, что одно-единственное фото могло бы стоить слишком дорого.

Тем временем дверь распахнулась, пропуская в полумрак вестибюля. Широкая лестница была освещена мягким, рассеянным светом. Бежевый ковёр приглушал звук шагов. Стены, выкрашенные светлой краской, изящные бра, провожающие через каждые пять шагов, изгиб резных деревянных перил – холл и коридор дома производили приятное впечатление. Поднявшись на второй этаж, я быстро нашла нужную дверь и толкнула её.

– Привет, – тихо сказал Алан, стоило переступить порог. Он стоял совсем близко, подпирая плечом стену, и в полумраке прихожей его глаза таинственно мерцали.

– Заждался? – отчего-то прошептала я, словно боясь нарушить хрупкую интимность момента. Но тут на кухне коротко звякнула духовка, и очарование развеялось. Я улыбнулась, снимая пальто. Алан не сдержал восхищённый вздох. Казалось, что всё идёт по заранее расписанному сценарию, и предугадать концовку очень просто.

Проводив меня в гостиную, Алан ушёл на кухню, а я подошла к большому окну, выходящему на Темзу. Тёмная, шумная, она лежала совсем рядом – только руку протяни. Огни набережной отражались в воде, расходясь по ней оранжевыми кругами, словно большие светлячки, затерявшиеся в траве. На другом берегу раскинулся незнакомый мне Лондон, в этой части жило большинство моих сотрудников. Там же, за городом, находилась и наша фабрика. Я невольно задумалась о том, как сильно изменила мою жизнь сыворотка. Ещё три месяца назад и подумать не могла, что буду стоять в чужой квартире, ждать, пока накроют ужин и предвкушать сладкий десерт… Голос саксофона поплыл по квартире, маня и увлекая, и, обернувшись, я улыбнулась.

Алан стоял у стола и напряжённо смотрел на меня. Да он нервничает не меньше чем я! Это открытие придало уверенности, и, вздёрнув подбородок, я медленно подошла к нему и встала так близко, что смогла разглядеть голубую жилку, пульсирующую на шее. Прикусив губу, подняла на него глаза, чувствуя, как медленно окутывает, проникая в лёгкие, его запах – запах кожи и свежего древесного аромата. Его рука коснулась моей щеки, он наклонился, и в голове зашумело. Смешались мысли, и тело стало лёгким, невесомым, только вспыхнули губы, когда он поцеловал меня. Моя нога оторвалась от пола, взлетая вверх, и я пошатнулась. Алан притянул к себе, крепко обхватывая обеими руками, и я потерялась. Знакомое томление разливалось внизу живота, пока его губы неспешно ласкали мои, смакуя каждое мгновение поцелуя. Прижавшись к нему всем телом, я почувствовала, как растёт его желание, упираясь в мой живот. При мысли о том, что он горит от того же огня, волна возбуждения захлестнула, и руки сами взлетели вверх, путаясь в его волосах. Алан заурчал, углубляя поцелуй, становясь жадным и требовательным. Осторожно толкнув меня к столу, он навис сверху, держа за талию одной рукой, а второй упираясь в столешницу. Последние остатки разума застучали в висках, и я невольно упёрла ладони в его грудь, безмолвно прося остановиться.

Когда он отпрянул, тяжело дыша, я нехотя открыла глаза, возвращая сбившееся дыхание. Он улыбался хитрой, многообещающей улыбкой, и, не выдержав, я улыбнулась в ответ.

– Ужин готов, – прошептал Алан хрипло. Сердце билось гулко и тяжело, я облизнула губы и посмотрела на стол.

– Подождёшь, пока я накрою? – проследив за моим взглядом, спросил он. Я кивнула и он вышел, оставляя наедине со своими мыслями.

Я действительно готова была отдаться ему прямо здесь? Разум определённо чётко ответил: нет. Сладость его поцелуев пьянила, но напор, с которым он целовал меня сейчас, пугал. Глубоко вздохнув, я постаралась взять себя в руки, унимая бешеное сердцебиение. Пригладила платье на бёдрах и осмотрелась.

Гостиная была просторной и казалась строгой и прохладной. Мало соответствующей тому образу Алана, к которому я привыкла. Разве мог такой яркий, заводной человек жить в этих строгих линиях? Светлые, почти белые стены, жесткий даже с виду бежевый диван, над ним – реплика Гриса* – единственное яркое пятно. Большой стол явно предназначен для шумных компаний, но сейчас на нём только две свечи и тарелки. У окна стояло кресло, и оно, видимо, являлось любимым местом отдыха хозяина: небрежно брошенный бордовый плед, из-под которого торчал край ноутбука, на столике рядом кружка. Обернувшись к окну, я снова посмотрела на ночную Темзу, и сейчас она показалась не волшебной и манящей, а холодной и отстранённой.

За спиной Алан спешно накрывал на стол, и запах запечённого окорока мигом прогнал странные мысли, напоминая, что, вопреки полезному совету Мелиссы, я не смогла съесть перед выходом ни кусочка. Зато сейчас желудок тихо заурчал, заставляя прижать к нему руки, радуясь, что Алан как раз вышел.

– Надеюсь, ты голодна, потому что оставлять такую вкусноту на завтра просто преступление! – Кажется, он всё-таки расслышал голодные крики моего желудка. Отодвигая стул, помог сесть и сам сел рядом, зажигая высокие розовые свечи.

– Ты постарался, – заметила я, разглядывая накрытый стол. Салат, канапе, пушистая шапка пюре и во главе всего этого – окорок, сочащийся соком. – Мы точно больше никого не ждём?

– Переборщил? – обеспокоенно спросил Алан.

– Нет. – Я улыбнулась, наблюдая за ним. Свет свечей отражался в его глазах, вырез рубашки, расстёгнутой на две пуговицы, притягивал взгляд. Его ладонь накрыла мою, и я вздрогнула, поднимая глаза, вспыхивая, словно меня застали за подглядыванием.

Бокал вина снял напряжение, и мы наконец смогли завязать непринуждённую беседу. Бедный окорок, правда, так и остался почти нетронутым – голод отступил, затмеваясь предвкушением, что щекотало внутри, делая смех громче, улыбки доверительней, а взгляды – интимней.

– Потанцуем? – предложил Алан, спустя час. Отставив бокал, я протянула ему руку, с готовностью ныряя в объятия и начиная неспешно кружиться по комнате. Когда он успел потушить свет? Сейчас гостиная озарялась лишь прогоревшими до середины свечами и отблесками уличных фонарей. На душе было спокойно, Армстронг бархатно напевал что-то о летнем времени, и казалось, что мы остались одни на всей планете. Я положила голову на плечо Алану, прикрывая глаза. Он осторожно поглаживал мои волосы, пропуская их сквозь пальцы, и от его касаний по телу разбегались тоненькие ручейки тепла. И это было так естественно и закономерно – когда он наклонился и поцеловал меня.

Нежный поцелуй, казалось, проник прямо в душу, лаская, излечивая от поселившегося там одиночества. Я ахнула от удивления и улыбнулась ему в губы, когда Алан подхватил меня на руки. Обвила его шею, покрывая её мимолётными поцелуями, легонько покусывая губами мочку его уха. В спальне было темно, только свет ночного города рассеивал мрак. Опустив меня на кровать, Алан лёг рядом, нависая надо мной, целуя снова и снова, пока его руки блуждали по моему телу, задирая платье. Он восхищённо выдохнул, когда ладонь коснулась резинки чулок, и посмотрел прямо в глаза, прикусив губу. Под его взглядом, потемневшим, горячим, я чувствовала себя самой желанной женщиной на свете, всемогущей древней богиней любви.

Не сводя с него глаз, я принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке, доставая её из брюк, распахивая и проходясь по груди коготками, слегка царапнув затвердевшие соски. Рубашка полетела на пол, и, пока Алан освобождался от брюк, я потянула молнию на боку, снимая платье. Оставшись в одном белье, он сел, глядя на меня. Под этим жадным взглядом я смутилась, вдруг испытав желание прикрыться. Пытаясь избавиться от тянущего, неприятного ощущения, я протянула руки, проводя ладонями по груди, притягивая его к себе, надеясь поцелуем смыть смущение. Но оно не проходило, напротив, росло сильнее с каждым его прикосновением. Кожа начала покрываться мурашками, но не от возбуждения. Наоборот – движения его рук, скользящих по бёдрам, губы, прожигающие грудь сквозь кружево, тяжелое прерывистое дыхание – всё это вызывало безотчётное желание прикрыться, отодвинуться. Волшебство рассеялось, и только одна мысль билась в голове – хватит! Я не могу так!

Я замерла, не в силах произнести слово, не двигаясь. Паника поднималась откуда-то из глубин, первобытная, лишающая разума. Алан, заметив, что я никак не реагирую на его ласки, поднял голову, прищуриваясь, пытаясь разглядеть выражение моего лица. А я вдруг почувствовала себя глупой. Бесконечно глупой, потерявшейся, обманувшей его ожидания. На глаза против воли навернулись слёзы.

– Доротея? – вопросительно прошептал он, и от осторожного, удивлённого тона я не выдержала, всхлипнула и обхватила себя руками, крепко зажмурившись. В следующую секунду Алан уже лежал рядом, обнимая, не пытаясь выяснить причины, просто давая время успокоиться. А мне было стыдно. Разве можно в моём возрасте придавать такое значение обычному сексу? Почему я не могу расслабиться настолько, чтобы отдаться мужчине, который вызывает у меня сильные, светлые чувства?

– Я… Я… Прости, – судорожно всхлипнув, выговорила с трудом. – Я не могу. Не сейчас. Прости!

– Ш-ш. – Алан тихонько подул в мою макушку, несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув. Даже представить себе, каково ему сейчас, было сложно. И его выдержке я могла только позавидовать. Чего я боялась? Что он накинется на меня и изнасилует, если я скажу «нет»? Страхи медленно таяли под его спокойными поглаживаниями. Всё напряжение, копившееся неделю, то, с которым я приехала сюда – всё стихало.

– Ты не считаешь меня сумасшедшей? – Я наконец осмелилась поднять на него глаза. Он покачал головой.

– За что? Скорее, я должен сердиться на себя за то, что слишком тороплю события. Если бы мы поехали в Хэмптонс, ты чувствовала бы себя увереннее. Мы жили бы в разных номерах, и решать пришлось бы только тебе. А так… – В его голосе послышалась улыбка. – Я заставил тебя приехать ко мне, заранее зная, чем закончится этот вечер. Но разве можно меня в этом винить? В том, что я тебя хочу?

– Я не виню, – твёрдо ответила я, привставая на локте и заглядывая в его лицо. – Просто… я сама не думала, что буду так реагировать. И, знаешь, я сама от этого не в восторге.

Нервно усмехнувшись, я откинулась на подушку. Внизу проехала машина, и свет её фар скользнул по потолку, выхватив край картины, висевшей на стене. Армстронг по-прежнему приглушённо пел в гостиной, но сюда долетали только тембр его голоса и мелодия.

– Хочешь уехать домой? – тихо спросил Алан.

– Нет. – Уезжать действительно не хотелось. И сейчас мне было очень уютно. – Если ты не против.

– Я могу лечь в гостиной.

– Останься. Если я не прошу слишком многого, конечно. – В голове мелькнула мысль, что оставаться в постели с мужчиной, который только что пылал страстью, значит испытывать его безграничное терпение. С другой стороны, он лучше меня знает границы своей выдержки. А мне так хорошо просто лежать рядом, в кольце его рук… Мне не хватало этого – простого тепла, чужого размеренного дыхания рядом.

Алан не стал отвечать. Он притянул меня к себе, накрывая нас обоих одеялом, и невесомо поцеловал в висок.

Комментарий к Одиннадцатая глава

*Грис, Хуан – испанский художник и скульптор, один из основоположников кубизма.

========== Двенадцатая глава ==========

Мне было тепло. Даже жарко. А ещё немного странно и неловко. Сон неохотно покидал сознание, и только спустя минуту я поняла, что именно вызывает смешанные чувства – рядом лежал Алан. Осторожно приоткрыв глаза, я увидела его руку, лежащую поверх одеяла на моём бедре. Судя по мерному дыханию, он ещё крепко спал. С одной стороны очень хотелось сбежать сейчас, по-тихому, чтобы не встречаться с ним взглядами: вчера, в темноте, всё было проще. С другой – смысла сбегать не было. Мы всё равно увидимся на работе, и тогда неловкости точно не избежать. К тому же, у меня нет желания порывать с ним. Я просто попросила дать мне время, и Алан согласился. А значит, в том, что мы лежим полуголые в одной кровати, нет ничего неловкого.

Успокоившись, я с интересом принялась разглядывать комнату, которую так и не получилось вчера рассмотреть. Обстановка повторяла гостиную – такой же выдержанный, холодный и минималистский стиль. Светлые, почти белые стены, картина напротив кровати – снова реплика одного из авангардистов. Большая двуспальная кровать, на которой мы лежим, и две тумбочки по краям. Окно на полстены выходило на улицу, и с моего места можно было увидеть крышу соседнего дома через улицу.

Небо было затянуто серыми облаками, в разрывы которых проглядывали голубые лоскуты. Утро только начиналось, и за окном было тихо. Интересно, сколько сейчас времени? Внутренние часы подсказывали, что не больше шести. В этот момент о себе напомнил организм, требовательно заявляя, что не мешало бы посетить ванную комнату. Осторожно выбравшись из-под руки Алана, я быстро поднялась и оглянулась, не сумев сдержать улыбку умиления.

Всё-таки спящий мужчина всегда выглядит трогательно. Днём уверенный в себе, ночью – полный страсти и желания, сейчас Алан Хамфри выглядел умиротворённым и беззащитным. Подложив руку под подушку, он заворочался, стоило мне подняться, и свернулся в калачик. Выскользнув из спальни, я миновала гостиную, удивившись, что стол уже убран – когда Алан только успел? В ванной, уже стоя перед зеркалом, порадовалась, что проснулась раньше. Не такой хотелось выглядеть в наше первое утро! Растрёпанная, с размазанной в уголках глаз тушью, припухшими после слёз глазами и ярко-алыми от поцелуев губами. Тот ещё вид. Плеснув в лицо воды и почистив зубы пальцем, я показала язык своему отражению, решив, что в следующий раз надо прихватить с собой зубную щётку.

Стоп. А он будет, этот следующий раз? Прислушавшись к себе, я поняла, что будет, если Алан не против. Потому что его уступки расположили к себе больше, чем если бы мы просто переспали. Его чуткость привлекает и притягивает, делая практически идеальным. Но ведь идеальных мужчин не существует. Уж мне-то не знать после полных нежности ухаживаний Стива! Нахмурившись, я облокотилась о раковину. Может, Алан что-то скрывает? Может, ему нужна не я, а просто возможность подобраться ближе? К чему?..

Ну уж нет! Зло посмотрев на своё отражение, я тряхнула головой. Я не позволю печальному опыту прошлого испортить будущее! Если видеть во всех мужчинах отражение мужа, можно вообще поставить на себе крест. Не смей думать об Алане плохо, Дороти! Может, ты и впрямь нашла своего Железного Дровосека с огромным любящим сердцем?

Когда я вернулась, Алан уже проснулся, и в его взгляде читалось столько облегчения, что давешние подозрения моментально развеялись, оставив после себя лёгкий привкус стыда. За что я могу его подозревать? И зачем?

– Я думал, ты ушла. – Он повернулся на спину и улыбнулся, но в глазах всё ещё плясал вопрос.

– Разве я похожа на тех, кто пользуется слабостью мужчины, а потом сбегает, не попрощавшись? – игриво улыбнувшись, забыв о том, что стою перед ним в одном кружевном белье в свете зарождающегося утра, я подошла к кровати. И только присев, поняла свою ошибку – глаза Алана вспыхнули и начали темнеть.

– Не скрою, мне бы хотелось, чтобы ты воспользовалась моей слабостью в большей степени, – его шутливый тон мало вязался с огнём, тлевшим в голубых глазах.

– Я обязательно учту твои пожелания, – прошептала, склоняясь над ним и целуя. – Позже. А сейчас, может, закажем завтрак? – Выпрямившись, я незаметно отодвинулась в сторону. Отчего-то пришло понимание, что второй раз Алан уже не станет себя сдерживать и сделает так, что я соглашусь на всё. А потом буду жалеть. И он будет.

– В холодильнике есть яйца и бекон, – скрывая разочарование, Алан тоже отодвинулся, закидывая руки за голову.

– Эта информация была бы очень важна, – рассмеялась я, – если бы я умела готовить!

– Не умеешь? – с надеждой уточнил Алан.

– Совсем. – Я покачала головой и отыскала глазами платье.

– Тогда я приготовлю. – Он сел и выразительно посмотрел на меня. Одеяло сползло, обнажая плечи и грудь, и я невольно залюбовалась, испытывая желание покрыть поцелуями каждый дюйм открывшегося тела.

– Ты подождёшь меня в гостиной? – немного напряжённо спросил он, указывая глазами на одеяло ниже. Проследив за его взглядом, я покраснела. Хотя не скрою, думать о том, что один только мой вид приводит его в полную боевую готовность, льстил. Подхватив платье, я выскочила из спальни. Он вышел через пару минут, в широких домашних штанах и узкой, обтягивающей плечи синей майке. Стараясь не опускать глаза, чтобы убедиться в том, что его возбуждение уже не так заметно, я послушно прошла за ним на кухню, усаживаясь за столом и наблюдая, как он готовит.

Утро пролетело незаметно за завтраком и лёгкими разговорами. Мне действительно не хотелось уходить. Хотелось просто сидеть и слушать рассказы Алана о том, сколько он прошёл собеседований, чтобы получить возможность купить здесь квартиру.

– Знаешь, я въехал сюда две недели назад, а всё ещё кажется, что за мной постоянно следят и ждут, что я выкину что-нибудь, наводящее тень на честь всего дома!

– Ты же сам говорил, что Тимоти приехал на жёлтом «жуке» и кричал на всю улицу, что здесь слишком тихо для твоей непередаваемой харизмы! – Снова представив это, я рассмеялась. – Боюсь, ты будешь под пристальным наблюдением не один месяц.

– Не знаю, что вообще заставило меня сменить квартиру, – задумчиво подперев подбородок ладонью, сказал Алан. – В юности мне всегда казалось, что солидная работа, дорогая машина и квартира в престижном районе – это верх счастья.

– А сейчас? – тихо спросила я. – Ты так уже не думаешь?

– Нет. – Алан пристально посмотрел на меня. – Сейчас я понимаю, что для счастья нужно совсем другое.

Я смешалась, не зная, что ответить. Слишком уж его слова походили на признание, которое в глубине души очень хотелось услышать, но в то же время я боялась, потому что не смогла бы на него ответить. Тишина слишком затянулась.

– Пора вызывать кэб. – Я посмотрела на Алана. Он легко пожал плечами, словно и не было этого проникновенного взгляда, и потянулся к телефону.

Уже по пути домой я несколько раз возвращалась к его фразе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но в итоге задвинула мысли об этом подальше, решив, что пока для них не время. А ещё мне всё же хотелось домой. Принять душ, переодеться, забраться в свою кровать… Я даже гостиницы всегда переносила с трудом, а ночёвка в чужом доме – это очень смелый эксперимент. Впрочем, он всё-таки удался, и я не сбежала среди ночи домой, давая Стиву повод для новых подначек.

Кстати, о муже. Дома его не оказалось. Я обошла всю квартиру, она была пуста. Постель небрежно застелена – значит, ушёл сегодня, а не вчера. Отчего-то эта мысль принесла облегчение и успокоила. Вообще-то пойти куда-то сейчас было для него проблематично, если только… Гипс! Конечно, он говорил на днях, что Гамильтон вот-вот снимет гипс, и даже спрашивал, не хочу ли я съездить с ним. Что ж, значит, уехал сам. Пожав плечами, я отправилась в ванную – не маленький, сам сможет у врача посидеть и домой вернуться. Наверняка ему уже не терпится сесть за руль своего Мазератти…

Стивен вернулся, когда я, уютно устроившись с ногами в кресле в гостиной, пила чай с кусочком торта, испечённого Эмили. Бросив ключи на комод в прихожей, он остановился в дверях, опираясь на трость. Невольно заинтересовавшись, я вытянула голову, разглядывая чёрное дерево, украшенное позолоченным набалдашником в виде собачьей головы. Позёр! Где он сумел её раздобыть?

– Подарок Питера. – Стивен взмахнул тростью в воздухе и усмехнулся. Заросший, небритый, в простых брюках и кашемировом тёмно-зелёном блейзере он выглядел по-домашнему уютным и близким. Густая каштановая чёлка упала на глаза, и Стив недовольно тряхнул головой, убирая волосы. Потом посмотрел на меня внимательным, цепким взглядом, отмечая следы усталости, которую не скрыть так просто, когда тебе почти тридцать. Припухшие губы, покрасневшие глаза – вывод напрашивался неверный, но предсказуемый, и разубеждать совершенно не хотелось. Его глаза, до этого смотревшие добродушно, вдруг стали пронзительно ледяными, словно кто-то приоткрыл окно, выходящее в Арктическую пустыню. Я поёжилась.

– Как нога?

– Чешется. – Стивен отвернулся и прошёл через гостиную к себе, постукивая тростью. – Как прошла ночь?

– Неплохо, – в тон ему ответила я, злорадно наблюдая, как он дёрнул плечом, прежде чем скрыться в своей спальне. Наличие у меня личной жизни явно приводило его в бешенство, что не могло не радовать. Да, это было мелочно и не делало мне чести, но я не могла отказать себе в такой мелочи – позлить Стива. Я буквально слышала, как шовинист в нём кричит, что женщина не имеет права изменять, даже если муж будет держать гарем дома. Поморщившись, я показала язык закрытой двери и вернулась к тортику.

К вечеру от Алана принесли цветы. Большой букет ярко-жёлтых подсолнухов смотрелся в нашей квартире инородным пятном, частицей солнца в унылой, серой жизни. Стивен скептично поджал губы, глядя, как я ставлю его в вазу, и небрежно заметил:

– Он не знает, что ты любишь розы?

– Он знает, что я люблю цветы! – Я осторожно поправила одно из солнышек и добавила: – Знаешь, женщине важно внимание, а не то, сколько стоит букет.

Закатив глаза, Стив вернулся к экрану ноутбука, а я, тихонько напевая под нос, взяла телефон, чтобы поблагодарить за цветы.

Собираясь на работу в понедельник, я с растущим нетерпением предвкушала встречу с Аланом, то и дело бросая на себя взгляды в зеркало. Новое платье, белое, с бледными, едва заметными контурами подсолнухов ничего бы не сказало ни одному из моих сотрудников. Кроме того, кому предназначалось это послание. Я знала, что Алан оценит.

– И здесь эти цветы, – поморщился Стивен, выходя из спальни. Идеально уложенные волосы, гладкое лицо, костюм – я уже и забыла, что муж может быть таким деловым. И, надо признать, ошеломляюще красивым. Всё-таки мужчинам невероятно идёт лёгкая хромота и трость. – Ты подбросишь меня до работы?

– Конечно. – Я постаралась не подавать вида, как удивлена. Впрочем, как раз удивительного здесь ничего не было – за руль он пока сесть не мог, а брать водителя, когда мы едем в одно и то же место, было глупо.

Вот только никто не предупредил, что ехать в одной машине, сидеть рядом, так близко, что наши пальцы почти соприкасались, оказалось неожиданно сложно. Всю дорогу Стивен смотрел в окно, рассеянно покусывая костяшку пальца, а я тайком смотрела на него, невольно залюбовавшись профилем. Лёгкие буквально разрывало от нехватки воздуха – я пыталась не дышать. Потому что его запах врывался в меня с каждым вдохом, заполняя каждую клеточку, заставляя кровь бежать быстрее. Неужели ты думала, что сможешь так легко избавиться от этого наваждения, Дороти?