Текст книги "Хроники некромантских будней (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Моё имя Арантир, госпожа, – мужчина перед ней вновь склоняется в почтении, отвечая с размеренным спокойствием и уважением. – И пришёл я к тебе с просьбой, если не откажешь мне и выслушаешь её.

– Отчего же мне отказывать? – Анастасия ведёт плечами, жестом приглашая Арантира присесть. – Я долгие годы живу в одиночестве, редко кто приходит ко мне побеседовать со мной да развеять мою скуку. Итак, о чём хочешь меня попросить, избранник Асхи? – её губы слегка дёргаются вверх, когда она видит тень легчайшего удивления, мелькающую в глазах её случайного – нет, далеко не случайного – гостя.

Арантир… Мать Намтару говорила с ней в Мире Духов. Она говорила о судьбе мира, о том, что ждёт его в его завершении, и нередко упоминала она имя того, кого Богиня отметила своим любимцем. Одарила благословением и благосклонностью. И вот теперь он пришёл к Анастасии, и старая иерофант, конечно, уже знала, о чём он попросит её.

– Легенды о твоей мудрости не лгут, госпожа, – Арантир держится всё с тем же вежливым почтением, на мгновение прикрывая глаза. – Ты, что знает и толкует волю Асхи… Прошу об одном тебя, госпожа: позволь мне, её покорному слуге, стать твоим учеником. Много дней, много лет я провёл, постигая мудрость мудрейших, исследовал бесчисленное множество библиотек и перечитал бесчисленное множество книг. Но мало этого для того, чтобы понять и постичь замысел Асхи. Её волю и желания. Но ты, госпожа, ты та, кто застала ещё Великого Архонта Белкета. Лишь ты можешь научить меня тому, что не написано в книгах.

Анастасия улыбается уголками губ, внимательно глядя в спокойное лицо своего собеседника. Вглядывается в острые худые черты, впалые скулы, источающие мудрость и спокойствие тёмные глаза… Любимец Богини действительно отличался от своих нынешних братьев-во-смерти. Он словно, как и сама Анастасия, был не из этого времени, не из этой эпохи, был чужим и лишним там, где всё давным-давно изменилось. Однако…

В отличие от Анастасии, он горел силой и искренним желанием служить Госпоже. Он горел энергией и он действительно мог сделать то, на что у иерофанта уже не было сил и желания. Более того – он был единственным, у кого бы это получилось.

Анастасия усмехается уголками губ, прикрывая глаза. Как и говорила Мать Намтару, в избраннике Асхи найдёт она себе достойного преемника. Того, кому можно будет доверить и культ, и служение. Того, кто сбережёт Священный Цикл и не даст знаниям окончательно кануть в Пустоту.

Того, чей окончательный отход, в конечном счёте станет началом конца всего мира для того, чтобы он снова, как феникс, возродился из пепла, крови и слёз.

– Хорошо, лорд Арантир, – Анастасия кивает медленно, размеренно вытягивая слова. – Я возьму тебя в свои ученики. Не жди, что обучение будет лёгким, и будь готов к тому, что в его завершении тебя будет ждать суровая проверка. Единственное задание, которое ты должен будешь выполнить, даже если твоё сердце не будет желать этого.

– Готов я ко всему, госпожа, – Арантир отвечает также неспешно, но решительно, прямо глядя в глаза иерофанта, что до сих пор пылают зеленью священного яда. – Тяготы не страшат меня, и свою верность Асхе я готов доказать любыми испытаниями. Я – её верный слуга, и не сбить меня с пути ни мелким соблазнам, ни великим сомнениям.

– Очень хорошо, – Анастасия приподнимает уголки губ, с затаённым теплом и надеждой глядя на просителя перед собой. Просителя, что отныне становится её последним учеником.

Любимец Богини и вправду оказывается щедро одарён её милостью. Одарён ею и собственной усидчивостью и терпением, с которыми он постигал сложную науку. Вникал в тайны и пытался понять сам, своим разумом структуру мироздания. Великий замысел, как и для чего всё создавалось? Из чего и зачем был возрождён этот мир?

Великая сила течёт по жилам Избранника Асхи, которую он учится контролировать и управлять, направляя её на благо и служение Прядущей. Он – тот, кто хранит её баланс и равновесие, и тот, кто карает своей рукой всех нечестивцев и врагов Богини.

В конце концов, он тот, кто обращает всё во благо Асхи, и бесконечный цикл переживает последний на своём закате подъём – Анастасия, на самом деле, мало чему может его научить.

Разве что передать ему самое важное и ответственное задание. Свою последнюю волю и последнюю мудрость из теней прошлого, что покрывается пылью, припорашиваясь серым налётом забвения.

– Сила в общности, лорд Арантир, – ученик внимает с почтением и смирением словам своего учителя, и Анастасия смотрит на него с затаённой печалью. – Разрозненные, мы слабы и немощны. Нет единства в наших рядах и согласия, и превращаемся мы в гонимых униженных псов, прячущихся по своим конурам. Трясущимся и рдеющим за собственные шкуры, безразличные к судьбе мира и порядка. Теряем своё истинное предназначение, и служение превращается в фикцию. Помни, лорд Арантир, Асха всё обращает во благо, и карает она нечестивцев, неся очищение от лжи и скверны.

– Ведом мне этот путь Прядущей, моя госпожа, – ученик отвечает спокойно и размерено, пытаясь уловить затаившийся смысл чужих слов. – Много думал я о том, что мы, хранители её порядка и равновесия, уже давно потеряли себя. Асха давно явила мне моё предназначение. Я должен до конца своих дней уничтожать демонов и поклоняющихся им. Но Эриш, былой оплот порядка, погрузился в летаргический сон, и князья мелких уделов совсем забыли о служении Богине. Я должен забрать их города и легионы, собрать все силы Эриша в единый мощный кулак.

– Верно, лорд Арантир, – Анастасия улыбается уголками губ, согласно кивая. – Ты должен объединить Эриш и вернуть ему былое могущество, более того, ты единственный, кому удастся сделать это. Дремлющие вампиры и личи пойдут за тобой, как и пойдут рыцари смерти. Те, в чьих душах осталась благодать Асхи, признают тебя своим владыкой.

– Идём со мной, госпожа, – Арантир протягивает иерофанту руку – не в прямом смысле, разумеется, но в метафоричном. – Ты – та, кто помнит Великого Архонта. Супруга Жнеца Душ, верховный иерофант – твоя сила и авторитет послужат на благо Богине.

Анастасия в ответ улыбается горько, качая головой. Устремляет долгий взгляд в небо, а после переводит его обратно на лицо своего ученика. Она знает, что в этом, новом, мире, переживающем свой закатный подъём, для неё нет места.

– Нет, лорд Арантир, – она говорит легко и на мгновение будто снова превращается в легкомысленную восемнадцатилетнюю девчонку. – Асха спряла для меня свою паутину. Моя дорога заканчивается, господин, и ты, любимец Богини, должен подарить мне её благословение, – Арантир с лёгким непониманием сводит брови на переносице, в то время как взгляд Анастасии тяжелеет, и холодные металлические нотки звучат в её голосе: – Настало время твоего последнего испытания, мой ученик. Докажи, что ты достоин высокого доверия и чести, оказанной тебе. Убей меня, предай окончательной смерти, или пади сам, уйдя в зыбучие пески забвения.

Арантир колеблется меньше мгновения. Прикрывает глаза, а когда открывает их вновь, проклятие иерофанта разбивается о мощный щит, стекая с него словно капли дождя с молодого листка. Анастасия нападает снова, но Арантир отражает её атаку ещё на подходе, без колебаний и сожалений контратакуя в ответ.

Она улыбается с умиротворённым спокойствием, когда её противник превосходит её по силам. Служители смерти не могут умереть просто так и сами себя лишить жизни не могут. Лишь самая могущественная магия да гибель в бою могут даровать им окончательный уход к Прядущей. Смерть – обратная сторона жизни, и невежественные глупцы те, кто думают, будто её заслужить и получить легко и просто. Не-е-ет, как и жизнь, смерть не приходит легко, и умерщвлённой оболочки для неё всегда мало – как жаль, что лишь служители Асхи в истинной мере понимают и осознают это.

Анастасия улыбается с умиротворённым спокойствием, когда сражаясь неистово, изо всех сил, она терпит поражение. В тёмных глазах её ученика горит равнодушный приговор, и рука его не дрожит, когда он приводит его в действие. Долгожданный покой и завершение, о которых Анастасия так долго грезила, встречают её ледяными объятиями Смерти, и последняя женщина рода Грифона навеки закрывает свои глаза.

Оставляя судьбу Асхана и Эриша в руках достойнейшего из их числа. Верховного Лорда, что сокрушит ложь демонов, и собственной кровью, когда придёт время, омоет руины вновь разрушенного мира.

Комментарий к Хроника шестая. Избранники Асхи

Окей да. У меня есть хэд, что определённое время Анастасия обучала Арантира. Так как в пятёрке её уже нет, значит, для меня, по умолчанию, она мертва. Так как у меня странный и непонятный хэд на то, что некроманты не могут просто взять и самоубиться или просто взять и подставиться, чтоб их убили. Они должны либо быть убитыми в бою, либо от воздействия какой-либо мощной магии, которая как ритуал Зенды или ритуал перед проходом во Фламмшрайн убивает их нахрен с физическим телом, или же как в случае с Вейном порабощает душу при условии умертвлённого в плену тела, то таким образом Анастасия должна была умереть в бою. И исходя из этого, я люто хэдканоню, что она попросила Арантира оказать ей такую услугу и упокоить её окончательной.

========== Хроника седьмая. О «пернатых» проблемах ==========

С пернатой фауной отношения у Вейна не складывались никак от слова совсем. Он не знал точно, чем это было обусловлено: его хронической непереносимостью птиц, или же скверным характером некогда воскрешённого домашнего любимца Алехандро, который верой и правдой служил своему хозяину до своей глубокой птичьей старости, а после – и вовсе после смерти. Птица эта, кстати говоря, обладала на редкость пакостным и мерзким нравом, весьма под стать хозяину, конечно. Но если с последним Вейну поначалу худо-бедно удавалось найти общий язык, то с его питомцем – не особо.

А после того, как Сандро и вовсе покинул культ и обратился в главную угрозу всего Асхана и личную головную боль Вейна, отношения Жнеца Душ с птицами испортились окончательно и бесповоротно.

– Заберите от меня эту чёртову птицу, – у Вейна едва ли не глаз дёргается от раздражения, когда Синеклюв в очередной раз пролетает мимо, пронзительно каркая Жнецу в лицо. – Потому что я давно хочу повырывать ей перья! – привычная угроза, срывающаяся с мужских губ, вызывает лишь как обычно возмущённое клокотание Синеклюва.

И всё бы ничего – угроза так и осталась бы угрозой, пустыми словами, если бы её случайно не услышала Закира. Ребёнок, ещё слишком чистый и наивный, воспринимающий сказанные слова буквально, проникается искренним сочувствием к любимому папе, когда видит, какое грустное у того лицо. То, что оно на самом деле раздражённое и немного злое, успешно игнорируется девочкой, и причинно-следственная связь чётко рисуется в юной голове.

Папа грустный, потому что хочет зачем-то получить перья Синеклюва, но не может этого сделать. Значит, чтобы он снова стал счастливым, ей просто самой нужно раздобыть их! Закира широко улыбается и тут же начинает соображать, как это лучше всего сделать.

Решение задачи кажется ей абсолютно очевидным, и девочка тихо входит в материнский кабинет. Мамы в нём нет, но зато есть Синеклюв, дремлющий на жёрдочке и ничего не подозревающий, и Закира бесшумно подходит к нему, чтобы не спугнуть. Внимательно рассматривает волшебного птаха и думает, какие же перья нужны её папе – ведь самого главного-то он и не сказал!

Наткнувшись, однако, взглядом на три длинных красивых пера в хвосте птицы, Закира довольно кивнула себе, посчитав их идеальным вариантом, и аккуратно приблизив пальчики, резко дёрнула на себя.

Пронзительное «Каррррр!» эхом прокатилось по пустым коридорам Аль-Бетиля, пока Закира шустро выскочила из кабинета, со всех ног несясь к отцу и заодно подальше от гнева покалеченного Синеклюва.

– Папа! Папа! Я достала тебе перья, как ты и хотел! – Закира улыбается широко, махая рукой со своим трофеем, подбегая к отцу, беседующему с Людмилой и Анастасией.

Женщины удивлённо переглянулись друг с другом, когда девочка подбежала ближе и протянула три пера недоумённому отцу.

– Спасибо, дорогая, – сбитый с толку Вейн принял подарок дочери и переглянулся с собеседницами. – Но что это за перья и зачем они мне?

– Ну как же, папа! – Закира в искреннем изумлении распахнула глаза. – Ты же сам говорил, что давно хотел вырвать перья у Синеклюва! Я только не знала, какие именно тебе были нужны, поэтому вырвала их из хвоста, – широко улыбнувшись, девочка даже не представляла, какую подлянку только что устроила своему отцу.

Людмила тихо прыснула, отворачиваясь в сторону и пряча смешок, а Анастасия обманчиво милым голосом обратилась к дочери:

– Закира, милая, не хочешь проверить, как там поживают ламассу? – та тут же с энтузиазмом закивала головой. – Яшер будет рад видеть тебя, да и ламассу тоже, – Закира радостно запищала и маленьким ураганчиком унеслась прочь к своим любимым четвероногим немёртвым друзьям, пока мама не передумала.

– Вейн, ты ничего не хочешь мне объяснить? – как только дочь скрылась в крепостном переходе, иерофант, источая убийственную ауру, посмотрела на супруга, который всё ещё сжимал в руке перья несчастного Синеклюва.

Не предчувствуя для себя ничего хорошего, Жнец Душ лишь нервно сглотнул.

С пернатого инцидента проходит несколько дней. Анастасия очень мягко объясняет дочери, что больше у Синеклюва вырывать перья не надо, даже если папе очень будет хотеться это сделать. Она убеждает девочку, что бедному ворону было очень больно, и он теперь не может летать, на что Синеклюв жалобно каркает и демонстративно хромает.

Закира, расстроенная последствием своего, как ей казалось, доброго дела, едва не плачет, и Синеклюву приходится ласково клюнуть её в руку на знак примирения. Девочка, в свою очередь, целый день, к неудовольствию Вейна, таскает пострадавшую птичку на своём плече. Однако Синеклюв, в конце концов, волшебный ворон, поэтому он достаточно быстро «исцеляется», вечером, когда Закира приносит его обратно в кабинет матери, вспархивая с детского плеча на свою любимую жёрдочку, и ребёнок клятвенно обещает больше не калечить его.

Впрочем, «пернатая» проблема всё равно не оставляет детский разум, кроме того папа ходит совсем поникший и грустный, и девочка решает, что ему в этой жизни, а точнее, нежизни, для полного счастья явно не хватает парочки волшебных перьев.

Закира смешно морщит носик, серьёзно и крайне сосредоточенно смотрит впереди себя. Величественная и могучая фигура архонта, чёрная и мрачная, стоит прямо перед девочкой, которая находится в тени между своими родителями. Ей не интересны сложные и занудные разговоры взрослых, а потому в низкий глубокий голос Ангела Смерти она совершенно не вслушивается. Её внимание целиком и полностью занято другим, более важным вопросом.

Чёрными мягкими перьями, тихо колышущимися на сильных ангельских крыльях.

И детская логика, лишённая нелицеприятных подробностей о головомойке, устроенной Анастасией Вейну, построила вполне себе стройную цепь.

Если папа был так счастлив получить перья Синеклюва, то против перьев архонта он точно не будет. Тем более они-то даже по виду намного мягче и ценнее перьев пусть и волшебного, но всё же ворона.

На девичьем личике расплылась довольная улыбка, и сложные схемы плана по добыче чужих перьев быстро сменяют друг друга. Совершенно при этом исключая из себя вариант подойти и просто попросить архонта.

Выследить и подловить Ангела Смерти так же, как до этого Синеклюва, который был, хоть и волшебным, но всё же вороном, было гораздо сложнее. Но Закира не была бы Закирой, если бы не смогла решить такую незначительную проблему.

Архонт спокойно сидел в своём кабинете. Бегло просматривал свитки-отчёты из далёких земель. Закира, затаившись, сидела под его столом, ожидая благоприятный момент, когда можно было начинать действовать.

Белкет, чьё лицо было скрыто глубоким капюшоном, незаметно улыбнулся уголками губ. Он был несколько удивлён, когда понял, что в своём кабинете он не один – кто-то умудрился прошмыгнуть в него незаметно от самого хозяина, и этим «кем-то» оказалась пятилетняя дочь Вейна и Анастасии. Архонт, заинтригованный, делал вид, что не замечает её, продолжая заниматься своими делами и гадая, для чего он мог понадобиться маленькому ребёнку.

Закира, меж тем, бесшумно закопошилась под столом. Аккуратно поглядывая на сосредоточенного архонта, она чуть высунулась вперёд. Пристально глядя на расслабленные сложенные крылья ангела, девочка медленно потянула к одному из них руку, и стоило маленьким пальчикам дотронуться до мягких чёрных перьев, как над её головой раздался спокойный голос:

– И что тебе нужно от моих крыльев, дитя?

Закира, которую застали врасплох, тихо ойкнула и подскочила на месте, грозясь удариться затылком о край стола, но Белкет предусмотрительно подставил руку, не позволяя ребёнку травмироваться.

Девочка залилась краской, стыдливо поглядывая на своего разоблачителя. Она вылезла из-под стола и тяжело вздохнула, низко опустив голову. Белкет на это беззвучно усмехнулся, не боясь собственного разоблачения.

– Так, что привлекло тебя в моих крыльях, дитя? – когда пауза начала затягиваться, повторил свой вопрос архонт.

Закира шумно засопела, а после несмело подняла глаза на ангела.

– Ваши перья, – буркнула, сгорая от стыда, и Белкет удивлённо переспросил:

– Перья?

– Понимаете, папа собирает перья, – тут Закира затараторила, резко подаваясь вперёд и сжимая в маленьких пальчиках чёрные одежды архонта. – Я не знаю, зачем они нужны ему, но он был очень расстроен, когда говорил, что у него нет перьев Синеклюва и что он хочет вырвать их у него. Я принесла ему несколько, и он был очень счастлив. И я подумала, что трёх перьев Синеклюва мало, но снова вырывать их у него я не хочу, он и так на меня обиделся за это. Поэтому я решила, что несколько ваших перьев ему не помешает… – пыл девочки поугас к концу тирады, и она снова потупила взгляд, не видя, как Белкет спрятал лицо в руке, а его могучие плечи едва заметно затряслись в беззвучном смехе.

«О Асха, как же дети всё-таки наивны и непредсказуемы!» – мысленно воскликнул архонт, без тени злости глядя на провинившегося ребёнка перед собой. Зная о непростых отношениях Вейна с воронами и другими представителями пернатых, он не сомневался, что Жнец в порыве чувств всего лишь воскликнул ругательства в сторону Синеклюва. Которые впечатлительная Закира восприняла слишком буквально.

– Иди сюда, дитя, – архонт наклонился вперёд, и мягкие перья едва слышно зашуршали, привлекая к себе внимание Закиры. Она несмело подошла ближе, и Белкет подхватил её подмышки, усаживая себе на колено. – Твой отец едва ли нуждается в перьях, что Синеклюва, что моих, – слова архонта заметно расстроили Закиру, гордую тем, что она сделала полезное для любимого папочки дело. – Однако, – видя искреннюю грусть на детском личике, Белкет тепло улыбнулся, чего ребёнок, конечно же, не увидел, – это не значит, что я не согласен поделиться своими перьями с тобой.

– Но зачем они мне? – чуть оживившись, девочка непонимающе посмотрела на архонта своими большими болотно-зелёными глазами.

– У ангельских перьев много свойств, – загадочно отозвался тот. – Некоторым они даруют удачу, некоторым уверенность в себе; от некоторых отгоняют страхи, а некоторых охраняют в беде, даруя защиту в трудную минуту. Кто знает, какую службу они сослужат тебе, – он потрепал девочку по светлым волосам, и та расплылась в широкой улыбке.

– Значит, я могу вырвать одно из вашего крыла? – со всей своей непосредственностью и искренностью спросила Закира, и Белкет тихо хмыкнул в ответ.

– Это вовсе необязательно, – спокойно произнёс он. – Кроме того, вырывать перья – не самое достойное занятие для юной леди, вроде тебя, Закира, – девочка на этих словах стушевалась, а ангел продолжил: – Это только кажется, что перьев много, и утрата одного ничего не значит. Но на самом деле для органичного функционирования важно каждое перо, каким бы маленьким оно ни казалось.

– Простите, мастер Белкет, я не знала, – Закира, искренне впечатлённая чужими словами, снова посмотрела на скрытое капюшоном лицо архонта. Тот улыбнулся.

– Не беспокойся об этом. Перья, как и всё живое, имеют свойство со временем отмирать, выпадая, давая возможность молодым и здоровым вырасти на их месте. Тебе повезло, что одно из таких выпало буквально только что, – ангел протянул Закире руку и раскрыл кулак, показывая чёрное гладкое перо, лежащее на ней.

Глаза ребёнка засияли неподдельной радостью, и девочка осторожно забрала с чужой ладони свой странный подарок. Тот час прижала его к груди, а после посмотрев восторженным взглядом на архонта, резко подалась вперёд, тоненькими ручонками обнимая его за шею.

– Спасибо, мастер Белкет! Я обещаю, что обязательно сохраню его! – в счастливом детском голосе он услышал искреннее и твёрдое обещание, и мягкая улыбка снова легла на его губы.

Ангел Смерти осторожно обнял дитя в ответ. Думая о том, что у него, на самом деле, последний раз перья выпадали двести лет назад.

Комментарий к Хроника седьмая. О «пернатых» проблемах

Разбавим немного мрачность и серьёзность жизнеописания Загробного Владыки чем-то лёгким и весёлым :)

За идею спасибо D R A K A R I S ;)

========== Хроника восьмая (часть первая). Око за око ==========

Комментарий к Хроника восьмая (часть первая). Око за око

Предупреждение: дарк!Анастасия. За основу взята прокачка в кровь и моё представление об идеальном варианте данного героя.

Холод поглощает её изнутри. Сковывает льдами, что невозможно пробить, невозможно растопить. Анастасия зябко кутается в мантии – сколько бы она не набросила на свои тонкие плечи, холод всё равно не отступает. Не даёт место даже мимолётному теплу, и Анастасия дрожит, ледяными руками пытаясь разогнать по телу застывшую в жилах кровь.

Авангард немёртвых медленно продвигается вперёд, и Анастасия щурит глаза, глядя на слепящее солнце. На её бледном лице царит отстранённое равнодушие, а в глазах сверкает зелень яда Матери Намтару.

Идущая рядом с новообращённой девчонкой Людмила с опаской поглядывает на неё. Ей необязательно знать о том, что Аватар Богини признала Анастасию Грифон спустя меньше месяца после её обращения, – достаточно лишь взглянуть в ещё совсем юное лицо, чтобы всё понять. Чтобы ощутить всю мощь, скрывающуюся в обманчиво хрупком теле, чтобы ощутить всю ярость в звенящем металлическим холодом высоком голосе.

Анастасия, с виду глупая, скучная и абсолютно бесполезная, поначалу вызывает у Людмилы отвращение. Презрение и высокомерие – и с этим неоперившимся птенцом я должна иметь дело? Людмила смотрит на неё с насмешкой и каплей раздражения, в то время как Анастасия отвечает лишь убийственным спокойствием и равнодушием.

Ей, по правде говоря, нет никакого дела до мыслей внезапной союзницы. По крайней мере до тех пор, пока она не мешает ей идти вперёд и воплощать в жизнь свою цель.

Когда Людмила видит, с каким хладнокровием и бесстрастностью девчонка вырезает лагерь мятежных орков, её глаза вспыхивают интересом и тревожащим душу любопытством. Похоже, первое впечатление оказалось весьма обманчивым, и за маской неоперившегося птенца скрывается безжалостный хищник, способный лёгким движением разорвать свою жертву в клочья.

– Жаль тебя разочаровывать, маг Каспар, но души у орков всё-таки нет, – Анастасия равнодушно ведёт плечом, и павшие орки пополняют ряды идущих за ней костяных воителей.

Людмила облизывает сухим языком холодные бескровные губы и растягивает их в улыбке. Кажется, нежеланное поначалу союзничество окажется куда более выгодным делом, чем казалось изначально.

Анастасия сжимает руки в кулаках и скрипит зубами. Низко опускает голову, напрягаясь всем телом. Людмила не видит её слёз, и лишь влажные капли, разбивающиеся о сухую землю, выдают юную жрицу с потрохами. Животный яростный рык клокочет в груди, а после вырывается наружу неистовым криком, ломающим рёбра. Воем раненного зверя, поражённого охотником в самое уязвимое место.

Людмила фыркает, скрещивая руки на груди. Она стоит чуть позади и смотрит на низко опущенные, едва подрагивающие тонкие плечи девчонки. Та всё же оказывается такой же, как все, уязвимой и слабой – куда ей до бесстрастных и бесчувственных повелителей смерти.

– Я любила его, – голос Анастасии тихий и глухой, но что-то в нём всё же заставляет Людмилу отказаться от собственных мыслей и насторожиться. – Я отдала ему всё, всё без остатка, не требуя ничего взамен. Я отдала ему своё сердце и душу, своё доверие и верность, свою невинность – всё, что он только мог пожелать, я всё отдала ему! – каждое слово, звучащее всё также тихо и приглушённо, словно отрубается острым мечом, и голос Анастасии твердеет. – А он воспользовался мной, словно игрушкой. Он убил моими руками моего отца, разрушил моими руками мою семью, отнял моими руками моё будущее и мою жизнь! Он заплатит за это. И плата эта будет жестокой.

Людмила невольно делает шаг назад, замирая в оцепенении. Анастасия, обернувшаяся к ней, была далека от убитой горем простушки. В её глазах горела ярость и жажда мести, а на бледном лице застыла маска ледяной решимости и несокрушимости. Жестокого возмездия, справедливости, несущей единственное действенное очищение.

Смерть.

Анастасия, обращённая меньше месяца назад, ещё и не по своей воле, подгоняемая ненавистью и кипящей в жилах яростью, понимает суть служения намного лучше многих повелителей смерти, умудрённых нежизнью, обращённых ещё Асха знает когда. Она – что тот серп, что пожинает богатый урожай с беспристрастностью и равнодушием. Подносит Богине кровавую дань, и Паук ткёт свою Паутину.

И Вечный Цикл продолжает своё течение.

Людмила смотрит на свою спутницу с нескрываемым восхищением и уважением. Первое впечатление оказывается совершенно обманчивым – настоящая Анастасия стоит прямо перед ней. Холодная, равнодушная, жестокая в мрачной справедливости, безжалостная в пылающей правде, что сжигает в своём огне всех нечестивцев. В одной руке она сжимает посох, а в другой – обагрённый кровью меч. Она – идеальное оружие Смерти. Идеальное оружие Очищения.

Она вырезает всех, кто стоит на её пути. Не жалеет ни одного нечестивца – ни орков-рабовладельцев, предавших собственных братьев, ни продажных некромантов, предавших священные заветы и обративших служение в предмет спекуляции, ни демонов, сеющих Хаос и оскверняющих землю своей тяжёлой смрадной поступью – всех их настигает возмездие и торжество справедливости.

Ведь больше положенного холодная и жестокая Анастасия не берёт. Продолжает идти к своей цели, и когда доходит, предстаёт перед глазами злейшего врага совершенно иным человеком, нежели та, кого он успел запомнить.

Уриэль смотрит на Анастасию изнутри и будто бы снаружи. Он знает, что физически они разделены сотней километров, но он видит перед собой тот утёс, на котором она стоит. За спиной её – легионы нежити, безвольной, бездушной, бесчувственной; в руках её – разящий нечестивцев меч и посох, сверкающий потусторонней силой; на лице её – холодное равнодушие и бесстрастность судьи, выносящей приговор; в глазах её – жажда отмщения.

Час расплаты пришёл. Суд, которого никому не избежать, идёт. Приговор, вынесенный судьёй, от чьего всевидящего взора не скрыться, оглашён преступнику. И судья охотно примеряет на себя и роль палача.

Уриэль смотрит на Анастасию изнутри и будто бы снаружи. Он смотрит на неё и не узнаёт её. Не узнаёт ту весёлую, добрую, открытую, наивную девочку, подарившую ему свою чистоту и отдавшую ему во власть всю себя. Он смотрит на неё и видит перед собой не слабую доверчивую девочку, но бесчувственного повелителя смерти, закалённого сотней боёв и постигнувшего тяготы бытия.

– Нравится? – Анастасия кривит губы в усмешке, и от неё по спине Уриэля проходит холодок. – Это ты сделал меня такой.

Она говорит рассекающую бичом плоть правду.

– Тебе следовало как следует позаботиться о моей смерти. Просчитать все варианты и не упустить самый главный. Но ты этого не сделал.

Она говорит пригвождающий к полу приговор.

– Я Анастасия Грифон! Я твой худший кошмар, твоё возмездие и твоя погибель. И я пришла, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву.

Она подносит к его шее меч палача.

– Ну же, Уриэль, ты знаешь. За всё в этой жизни надо платить.

Металл касается кожи могильным холодом.

– И я, на самом деле, не против, чтобы к моим многочисленным прозвищам добавилось ещё и «убийца собственного возлюбленного». Ведь ты же против этого не был, не правда ли?

Кровь пятнает белые крылья, окрашивая перья в алый. Меч не дрожит в обманчиво хрупкой тонкой девичьей ладони. Пылающие ядом Матери Намтару глаза прожигают холодом – уж лучше бы это была ненависть или презрение, но не ледяное равнодушие, с каким жнец собирает свой богатый урожай.

Уриэль падает, сражённый, прямо к ногам Анастасии. Она смотрит на тело ангела перед собой, и ни одна струна не дрожит в её душе. Нет ни сожаления, ни горечи, ни боли – лишь выполненный долг и торжествующая справедливость.

– Будь покоен, отец, – она лишь прикрывает глаза. – Я отомстила за твою смерть. Теперь ты можешь уйти.

Анастасия смотрит долгим задумчивым взглядом в небо. Мимолётная пустота внутри заполняется новой целью – цикл не прекращает своего движения, и служение Анастасии обретает смысл.

Пока жница резкими выверенными ударами натачивает свою косу.

========== Хроника восьмая (часть вторая). Зуб за зуб ==========

Комментарий к Хроника восьмая (часть вторая). Зуб за зуб

Предупреждение: дарк!Анастасия, кровавая и жестокая, совсем не такая, что в каноне, а также ау касательно судьбы некромантов.

Гспд, как же я тащусь от такой Анастасии!

Да, это та Анастасия, которая в моей голове. Которая мелькает, на самом деле, во всех частях (где она есть) этого сборника. Флегматичная мудрость с каплей усталости и понимания многих вещей, но вместе с тем и несокрушимость, и могущество истинного повелителя смерти, истинного иерофанта. Не бессмысленная постоянная жестокость, но в час необходимости кровавое возмездие.

Я люблю такую Анастасию, достойную супругу Жнеца Душ, а не ту, что нам показали в каноне. Поэтому я надеюсь, я обязательно смогу раскрыть её образ в полной мере и дальше.

У этой хроники ещё планируется небольшое заключение в духе кампании седьмых героев.

Маги наносят свой удар внезапно. Неожиданно, из тени – лучшим ассасинам Игг-Шайла стоит поучиться мастерству у безбожников. Бьют в спины и гонят прочь, словно бешеных псов, участь у которых лишь одна – бойня и неминуемая гибель.