Текст книги "Змеиный год (СИ)"

Автор книги: Lonescream

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Грядет перемирие, Алес.

Старейшина помолчал, провожая вдалеке взглядом рассерженного чем-то Шааса. Бесспорно, с этим нагом не стоило связываться – игра становилась все более опасной. Но на чьей он стороне на самом деле? Не похоже, чтобы он питал нежные чувства к этим тварям, с которыми живет…

Алес осознавал и свою вину перед Шаасом, которую было уже не загладить. И да, о возвращении этого нага в клан он тоже думал. И не только из-за того, что Шаас может стать серьезным врагом.

Он поморщился и отогнал эту мысль – думать прежде всего стоило о насущных проблемах клана.

– Я не вижу для этого повода, Дареашшш.

– Горгоны становятся Избранниками нагов. На их стороне сильнейшшший воин нашшшего клана…

– Прежде чем Шшшаас научится использовать магию стихии, мы перебьем их всех, – резко отозвался Алес. – Если бы не предупреждения Ришшшаса, мы бы в очередной раз потеряли всех детенышшшей…

Дареаш понимал гнев своего наставника и тактично умалчивал о том, что знал. А знал он немало, например, то, что Ниаш не был единственным сыном предводителей. Но Алес уже достаточно долго казнил себя за это, как и его супруг, так что напоминать о кровавом опустошении убежища смысла не было.

– Шшшаас на верном пути. Море уже приняло его, – заметил Дареаш, задумчиво чертя кончиком хвоста какие-то узоры. – Но дело не в нем. Мир принесет не наг, а горгон.

– Очередное видение? – скептически выгнул бровь Алес. – Ты же знаешшшь, мы не можем на них полагаться.

– Возможно, – уклончиво ответил серый наг. – Но это не только видение. Посмотри вдаль, старейшшшина…

Алес обернулся в сторону моря, которое расстилалось вдалеке синей узкой кромкой. Превосходное змеиное зрение позволило ему даже с такого расстояния разглядеть существ, выходящих из воды. Они не были похожи на нагов. Но это были и не горгоны…

– Дареашшш, мне нужен Ришшшас. Срочно!

– Я приведу его, – кивнул ему молодой наг и быстро уполз прочь.

Алес пытался вглядеться еще, чтобы лучше рассмотреть непонятных существ, но это ему не удалось. Однако, вскоре его помощник вернулся, ведя с собой золотого нага.

– Алес, – поздоровался тот, кивнув старейшине. – Ты звал?

– Мне нужен телепорт, – прошипел Алес сквозь сжатые зубы. – У нас снова гости…

Ришас без слов протянул ему руку и одновременно засветил амулет, используя собственную магию. Через несколько секунд наги уже переместились довольно близко от берега, все еще не отрывая руки от Ришаса, чтобы так же исчезнуть в любой момент. Алес не любил рисковать.

Но даже приличный жизненный опыт и неплохая выдержка заставили магического старейшину побледнеть. Однако не он один стоял с расширенными от ужаса глазами. Ришасу тоже стало не по себе, а уж Дареаш и подавно нервно дрожал, невольно прячась за плечом Алеса.

– Нет, – потрясенно выдохнул старейшина. – Горгоны научились оживлять мертвых?!

Глаза не обманывали его. Ибо на берегу стоял вылитый Алар в своем первом, человеческом обличии…

***

Шаас лежал в своей подводной пещере, погруженный в рассеянный магический свет, и не мог уснуть уже который час. Иногда тяжелая, короткая дрема завладевала им, и начинали сниться кошмары – мертвые детеныши нагов, жуткие змеи на горгоньих головах, а иногда и смертоносные морские ящеры…

Наг перевернулся на другой бок и вдруг увидел, что на него уже давно смотрит пара зеленых глаз.

– Что ты здесь делаешшшь?

На злость и раздражение не было сил. Поэтому голос нага прозвучал тихо и даже почти приветливо.

Золотой наг с маленькими зелеными крапинками на хвосте подполз чуть ближе и обвил им раскинувшегося на земле Шааса.

– Пришшшел посмотреть на тебя.

– Это я уже понял, – привычная усмешка искривила линию губ. – Что-то случилось?

– Почему что-то должно случиться? Я не могу навестить друга?

– Я тебе не друг, – отрезал Шаас. Он попытался отстраниться от прикосновений золотого хвоста, холодная чешуя которого жгла его как огнем. Но Ришас лишь придвинулся ближе, с каким-то затаенным удовольствием наблюдая за метаниями нага.

– Друг, враг… какая разница? Зачем все усложнять?

– Если тебе нечего сказать, возвращщщайся к своему Ашшшесу.

– Ашшшес всего лишь предводитель клана, – улыбаясь, заметил Ришас. – А ты ревнуешшшь.

– Ревновать тебя? Обойдешшшься…

– Неужели?

– Да.

– Ну, раз так, – Ришас замолчал, пряча усмешку. В голове его созрел один хитрый план, и наг не собирался отступать. Он не задумывался о чем-то серьезно, но разозлить или как-то вывести на эмоции парня ему казалось заманчивой идеей. – Если ты меня не ревнуешшшь, – наг склонился к Шаасу, и медово-золотистые волосы легким касанием легли на его грудь. – То я могу тебе кое-что рассказать. Ведь так?

– Говори, – безучастно ответил Шаас, напрягшийся от странного поведения своего гостя.

– Ты же знаешшшь, что у меня скоро ритуал.

О, да. Своим предстоящим ритуалом Ришас уже изрядно вымотал ему нервы. Нет, наг не жаловался ему и не строил планов, но Шаас будто чувствовал его волнение. В груди вновь закипела злость, но наг подавил ее усилием воли.

– И?

– Я видел, как Нарл стал Избранником Ниашшша. Ты знаешшшь, о чем это говорит?

– И знать не хочу.

– Что горгон может быть парой для нага.

– На что ты намекаешшшь? – рассерженный Шаас, наконец, приподнялся на локтях, отчего Ришас был вынужден отпрянуть.

– Я подумал, а вдруг мне выпадет вовсе не наг? Вдруг моим Избранником станет… горгон?

– Это едва ли, – прошипел сквозь зубы Шаас.

– И все же. Скажи, как это – быть с горгоном? Я ведь ничего совсем не знаю…

Глаза Ришаса хитро блеснули, и он понял, что его слова попали в цель. Темно-зеленый наг вдруг резко прижал его к каменной стене, удерживая конечности собственным хвостом, и зашипел прямо в лицо:

– Чего ты ждешшшь? Чтобы я пожалел тебя потом? Так я пожалею, потому что это совсем не хорошшшо… – в иной раз Шаас бы тут же остановился, но сейчас безудержная злость на него и собственное растущее внутри возбуждение не давали прекратить начатое. – Знаешшшь, как это заводит, – он дотронулся рукой до груди Ришаса и медленно провел ею вниз. – Когда эти холодные, скользкие, грубые руки дотрагиваются до тебя… – он опустил руку ниже и провел ей уже по напряженной чешуйчатой поверхности. Ришас вздрогнул, мелко дрожа и пристально глядя в его глаза. – Когда в тебя вторгаются неожиданно, – Шаас кончиком хвоста погладил его сзади, и золотой наг чуть не подскочил, заливаясь краской. – Не щщщадя… – кольца хвоста все больше обвивались вокруг податливого тела. Тогда Шаас поднес к его рту свободную руку и дотронулся пальцами до вздрагивающих губ. – Ты не представлешшшь, как это приятно, – в голосе его прозвучал сарказм, а пальцы настойчиво толкнулись в рот. Он ждал, что тот оттолкнет, ждал этого в оглушительной тишине пещеры. Но Ришас лишь приоткрыл губы, жадно облизывая его пальцы один за другим. Чешуйчатый покров в паху болезненно резанул по плоти. – А теперь продолжай мечтать о том, что тебе достанется горгон…

Слова прозвучало по-прежнему зло, но как-то холодно, а затем Шаас отстранился, уползая в другую сторону пещеры.

Ришас тяжело дышал. Впервые в жизни мысли нага так путались и не давали трезво взглянуть на ситуацию. Он не ожидал, что Шаас может быть такой… или ожидал? Или ожидал и хотел этого?

Зеленый наг словно разбудил его тело, дотронувшись до него, и сейчас оно отчаянно хотело большего. Но душа была в смятении, разрываясь в череде безумных мыслей…

Он собрался с духом и подполз к нему сам, заставляя одним движением хвоста поднять голову.

– Мне не нужен горгон.

– Пару минут назад ты не был в этом так уверен, – фыркнул Шаас, упрямо отводя взгляд.

– Посмотри на меня.

– Нет.

– Посмотри…

Взгляды нагов встретились, и будто что-то изменилось вокруг, в этой напряженной и пугающей атмосфере каменной пещеры.

– Я не стану участвовать в ритуале.

Шаас изумленно взглянул на него, будто увидел впервые.

– Это лишшшит тебя магии…

– Да.

– Но… ты не можешшшь быть таким эгоистом. Твоя сила нужна клану!

– В кои-то веки тебя заботит клан, – усмехнулся Ришас. – Я долго думал и решшшил, что нашшш обычай очень ограничивает нагов. Это несправедливо – когда ты не можешь выбирать сам даже собственного Избранника. Можешшшь назвать это моим бунтом…

– А, – облегченно выдохнул Шаас. – Так ты не из-за меня…

Ришас сверкнул глазами и вдруг подался вперед, всем телом вжимаясь в него, и яростно стал целовать губы, сдерживая его сопротивление.

– Из-за тебя, – тихо прошептал он в губы Шааса, ослабив хватку, но и этого нагу хватило, чтобы вырваться.

– Уходи, – зашипел на него Шаас, со всей силы ударив пару раз хвостом по каменным стенам.

– Не хочу.

– Убирайся…

– Тебе не прогнать меня…

Они вновь столкнулись взглядами, в которых мелькала целая буря чувств – раздражение, злость, упрямство, желание, наваждение, и снова злость…

– Вот как, – проговорил, наконец, Шаас. – Тогда тебе следует кое о чем знать.

Ришас замер, внимательно глядя на него, и затаил дыхание. А руки Шааса уже протянулись к своей талии. Первый узел корсета поддался без труда… за ним второй… Неожиданная догадка больно резанула по душе… Нет, только не это!!

Ришасу внезапно стало дурно, и он будто за какой-то пеленой машинально следил, как тот откинул ненужную более вещь… Взгляд Шааса был обреченным и грустным.

Последнее, что он видел, это наполненные горечью и болью зеленые глаза своего гостя, который исчез так же быстро, как и появился. Теперь можно расслабиться, подумал Шаас, и без сил опустился на землю, тихо, беззвучно рыдая.

Риней удивился в тот вечер, увидев снятый отброшенный корсет. Но горгон не был посвящен в традиции нагов и не счел эту деталь важной. Его поразило другое – всегда сильный, здоровый и упрямый наг, которого почти невозможно было сломать, теперь казался абсолютно убитым. И что-то шевельнулось в его душе, что-то, похожее на жалость, но горгон только лишний раз обругал себя за это, да так и ушел, не сказав ни слова и не желая более видеть странного нага.

========== Инар – Ниаш/Нарл – Ришас/Шаас ==========

Инар всегда завидовал Алару, который был старше его на несколько сотен лун. Завидовал его положению наследника, его красоте, его любви.

Братья почти не общались друг с другом. Алара, как старшего сына в династии, воспитывали отдельно и обучали более углубленно. Инар же всегда был на вторых местах.

В свои детские годы он выглядел довольно неказистым и был совсем не похож на высокого, светловолосого брата. Но не поэтому ему так досаждали успех и везение Алара – мальчик просто устал быть везде вторым. Он не ненавидел его, но и близки они не были никогда.

А потом Алар вместе с Ринеем покинули Граах, а оставшиеся горгоны ушли глубоко под землю в попытке спрятаться от подводных тварей. Узкие пещеры не пускали туда монстров, но и жить приходилось впроголодь – еды на такой глубине не было совсем. Там водились лишь отвратительные на вкус плоские рыбы да водоросли, что было совершенно непригодно в пищу.

Шло время, и Инар взрослел, обнаружив, что внешне все больше похож на брата. Вестей о покинувшем край Аларе не поступало уже много лун, и юноша постепенно готовился к тому, чтобы занять его место. Пришла пора, и горгон наконец-то смог принять вторую ипостась. Впрочем, она ему совершенно не нравилась – черные вьющиеся змейки на голове, удлинившиеся клыки и прочная, темная кожа казались ему верхом безобразия. Поэтому, когда вокруг не было опекающих его взрослых, парень оставался собой, мгновенно принимая изначальный облик.

А теперь, спустя уже много лун, Инар вдруг пожалел о том, что новая ипостась прижилась к нему так плохо. Человеческий облик сильно ослаблял его, а ведь путь предстоял неблизкий.

Инар никогда не был романтиком. Когда ему неожиданно свалилась ответственность за несколько поколений горгонов, которые погибали в пещерах, где было мало кислорода и еды, юному горгону пришлось повзрослеть по-настоящему.

Независимый от чужого мнения, требовательный и даже в чем-то жесткий Инар прекрасно умел влиять на толпу или повести ее за собой. Он не сомневался, что горгоны послушаются его и покинут Заокеанье навсегда. Вопрос был в другом – что ждало их там, откуда так и не вернулся его старший брат? И тогда умный и изворотливый юноша боялся сам. Боялся так, что до боли поджимались жабры, и их сводило судорогой.

Но выбора не было. И вот они уже в пути несколько лун.

К началу выхода из пещер их было порядка трехсот, к середине Океана они потеряли несколько десятков. Но Инар не отчаивался даже тогда, когда на его собственных глазах вода мутнела от черной горгоньей крови, а мертвые тела его сородичей уносило море. Они пережили это – выбора не оставалось.

В отличие от своего брата, Инар был совсем один, несмотря на сотни следующих за ним горгонов. Он не заводил друзей, ограничиваясь лишь нужными связями, считая это лишним для себя. Его уважали, возможно, даже любили, но скупые на чувства сдержанные обитатели пещер не привыкли подпускать к себе кого-то близко. Тогда впервые Инар задумался о том, что ему не хватает кого-то рядом. Такого же, каким был Риней у Алара. Пусть не любовник – просто друг, но это было необходимо хотя бы для того, чтобы выговориться. Но на тот момент нельзя было мечтать о чем-либо. Приходилось снова и снова, стиснув зубы, идти вперед, не оглядываясь, а смерть следовала за ним по пятам, сокращая и сокращая их ряды…

В итоге, когда обессилевшие и вымотанные многолунной дорогой горгоны увидели землю, их счастью не было предела, и в кои-то веки они поверили, что все еще может наладиться.

***

Риней не мог даже представить, что когда-нибудь еще сможет увидеть своих заокеанских сородичей. Даже не думал, что кто-то возьмется повторить их с Аларом подвиг, и, тем не менее, это было так. Однако не появление горгонов так смутило и потрясло его. Перед ним стояла точная копия его погибшего друга…

Инара он помнил совсем ребенком и видел мельком, только на официальных городских сборах и праздниках. Увлеченный мечтами о приключениях и Аларом, с которым был неразлучен, он почти не обращал внимания на его брата. И теперь он стоял перед ним в своем человеческом виде, словно безмолвный упрек… Глаза Ринея наполнились ужасом.

– Узнал меня, – улыбнулся Инар.

– Узнал, – выдавил Риней, не в силах смотреть на светловолосого мужчину. Впрочем, тот не придал этому значения. – Почему вы покинули город?

– Горгоны умирали. У меня не оставалось выбора.

– Снова эти твари?

– Не только. Еды совсем не хватало. Я был вынужден пойти дорогой брата.

– Граах опустел?

– Да. Теперь туда нет пути. Пещерный город окружен полчищем подводных монстров. Мы едва пробились.

– Что ж, – задумался Риней. – Тогда вы окажете нам неоценимую помощь. Идет война с нагами.

– Что за наги? – удивленно спросил Инар, рисуя в воображении что-то пострашнее клыкастых монстров.

– Хвостатые твари, которые обитают на суше.

– Хотел бы я на них взглянуть.

– Тогда ты повторишь участь своего брата, – мрачно усмехнулся Риней. – Его уже давно нет в живых, Инар. Если тебя это интересует.

– Я уже знаю про гибель Алара, – сквозь зубы проговорил Инар. – Мне сообщили, как только мы прибыли сюда. Знаю, что он отравлен… и как ты отомстил за него… как мстишь до сих пор.

Риней вздрогнул и отвел взгляд, ибо выдерживать этот немой упрек было невыносимо.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, – продолжал уже спокойно Инар. – Мы оба теперь отвечаем за сородичей. Но, знаешь, – бросил он, уже разворачиваясь к выходу. – Я привык действовать другими методами.

– Интересно, что у тебя за методы, – осклабился Риней, но тот лишь улыбнулся.

– Как же тебе не идут эти змеи, Рин! Покажись мне в первом обличии…

– Я не обращаюсь с тех пор, как мы пришли в эти земли.

– Хорошо, – усмехнулся Инар, похлопав его по плечу. – Но когда-нибудь ты сделаешь это для меня?

***

Ниаш проснулся, когда уже вовсю светило солнце, окутывая поляну у озера мягкими теплыми лучами. Сладко потянувшись, наг поднялся с земли, осматриваясь, но никого не обнаружил рядом. Куда же подевался его Избранник? К тому же, Ниаш совершенно не знал, что с этим всем теперь делать.

Последствия ритуала понемногу давали знать – сил будто прибавилось втрое, магия закрепилась, подтвержденная магией Избранника. С этим было улажено, и амулет невидимости теперь всегда будет с ним.

А затем Ниаш подумал о Нарле. Он хотел его видеть, он рвался к нему, но боялся даже представить, как встретит его теперь горгон…

Неожиданно в озере раздался плеск, и наг с удивлением увидел выходящего из него вчерашнего человека. Впрочем, человек не мог все это время находиться в воде… Выходит, это и не человек вовсе?

Парень, между тем, подошел к нему ближе и сел рядом, выразительно глядя в глаза. Вся его хрупкая, легкая фигура чуть ссутулилась, напрягшись, словно в ожидании приговора. Ниаш упрямо тряхнул головой – нельзя было снова поддаваться искушению, действие магии уже прошло. Тогда почему так тянет к нему и так больно внутри из-за раздирающих его противоречий?

Он нежно и бережно коснулся щеки мальчишки кончиком хвоста, и тот смутился, позволяя на бледной коже выступить румянцу.

– Что ты делал в озере?

Парень в ответ лишь отодвинул с шеи слипшиеся от воды длинные темные пряди и показал припухшие жабры. Такие же, как у Нарла. У его Нарла…

Но только ответивший Ниашу голос расставил все на свои места:

– Хотел поплавать.

– И как?..

– Вода пресная, – как-то жалко улыбнулся Нарл и тут же был схвачен в сильные объятия нага.

– Это ведь ты, правда?.. Ты мой Избранник! – безудержно шептал Ниаш, покрывая его поцелуями.

– Я… – тихо выдохнул горгон, охваченный дрожью желания. – Я сменил ипостась. Не сказал тебе…

– Так вот ты какой, – Ниаш выдохнул облегченно и с восхищением стал разглядывать своего Избранника. – Но мне змейки тоже нравились. Жабры болят? – вдруг обеспокоенно спросил он.

– Немного, – Нарл приподнялся на его хвосте и обхватил ногами, прижимаясь еще ближе. Отсутствие одежды распаляло их еще сильнее. – А тебе, правда, нравилось… тогда?

– Спрашшшиваешшшь… – наг медленно и влажно провел раздвоенным язычком по груди горгона, касаясь маленьких сосков, а тот лишь жалобно простонал, захваченный в плен тисками чешуйчатого хвоста. – Скажи, если не хочешшшь…

– Хочу, – всхлипнул Нарл и прильнул еще ближе, ища его губы. – Еще, Ниаш…

И наг следовал его немым требованиям, заставляя жаркие волны проходить по всему телу, дрожащему, послушному, позволяющему Ниашу все, и даже движения скользких пальцев внутри, и скольжение мокрой чешуи по коже, и первый толчок освобожденным из нее членом в узкое горячее отверстие, и затем еще и еще, пока не начнет сходить с ума, заходясь в крике…

Прохладные губы касаются виска в соленом поцелуе, и наг крепко прижимает к себе своего Избранника. Тот все еще в забытьи, лишь часто и напряженно дышит, уткнувшись Ниашу в шею. Наг старается не думать о возвращении в клан и вскоре вновь погружается в сон, на этот раз куда более спокойный и счастливый.

***

Ришас всегда добросовестно выполнял распоряжения Ашеса, но сегодня вдруг заупрямился, отказываясь следить за выходящими на берег горгонами. Впрочем, с предводителем было не поспорить, того и гляди, можно было нарваться на магию правды, и тогда бы весь клан узнал, в чем замешан золотой наг… Нет, этого нельзя было допускать. И ему вновь пришлось отправляться на слежку, которая никогда раньше не вызывала у него такой неприязни.

«Не хочу, не хочу его видеть! Не хочу…» – шептал он себе под нос, и почему-то взглядом ловил не далекие фигуры на морском берегу, а кромку воды, словно она могла ему что-то сказать.

И тут он заметил Шааса. Темно-зеленый наг по-прежнему был без корсета, но на берег вышел вместе со всеми горгонами. Он казался готовым к броску или защите, таким воинственным был его вид и грозный взгляд куда-то в море. Впрочем, вскоре Ришас увидел и то, что выходило оттуда – морских ящеров. Наг поежился – твари выглядели невероятно жутко. И в одиночку с такими было не справиться, но, похоже, горгоны их здорово откармливают, чтобы те не интересовались ими в качестве обеда… И ведут себя, как ни странно, послушно…

Но не все. Один из ящеров неожиданно взревел и дернулся прямо на группу горгонов. В количестве десяти-двадцати им было его не одолеть, и они отступили назад, панически оглядываясь на кромку моря. Перед взбешенным ящером оказался лишь один Шаас.

– Нет! – вскрикнул Ришас, дернувшись вперед, решив наплевать на безопасность и слежку и броситься к нему, чтобы закрыть собой. Он уже готов был засветить амулет, как пораженно замер на месте, наблюдая необычную картину.

Шаас не боялся чудовища, совсем. Он спокойно дождался, пока ящер подойдет ближе, а затем отполз в сторону воды, словно зовя его следовать за собой. Еще ближе к воде, которая уже касалась хвоста, еще ближе подходит морская тварь, оскалив зубастую пасть…

Но тут с поверхностью моря начинает твориться что-то странное. Вода словно поднимается вверх по телу ящера, останавливая его и заливаясь мощным потоком прямо в глотку. Животное давится, задыхаясь, мечется в воде, но ничего не может сделать, и вскоре обессиленное и задушенное падает ниц.

Но, увлеченный всем этим действием, Ришас едва успел перевести взгляд на Шааса и понял, чья это была работа – руки нага напряженно дрожали, выставленные вперед, словно направляя поток воды туда, куда ему было нужно.

Черт бы побрал его самого, каким же он был дураком!! Ришас мгновенно вскочил с места и ринулся прочь, оставляя на песке глубокий ровный след от своего хвоста.

***

Шаас вернулся в свою пещеру совершенно обессиленный и уставший. Неужели эта магия, о которой говорил ему Шери, так сильно влияет на него? Следовало бы научиться ей управлять, иначе станет совсем худо. Но наг был доволен тем, что у него получилось, получилось хоть что-то впервые в жизни, что-то стоящее и важное. Если бы так не ослабло все тело…

Но не успел Шаас опуститься на каменистые плиты, как в полумраке тут же реализовался чужой силуэт. Ну, нет, только не сейчас! У него даже нет сил бороться снова!

Шаас хотел отшатнуться, но ослабшее тело не слушалось, и он тут же оказался притиснут к стене, а Ришас быстро обвел рукой его лицо, шею, плечи, останавливаясь на груди. Его тело била крупная дрожь, а голос совсем охрип от волнения. Впрочем, до разговоров ли ему было?

Он жадно прильнул к губам Шааса, целуя уже не нежно, как в прошлый раз, а яростно, будто наказывая за что-то. Но кусать не стал – ядовитые клыки хоть и не могли убить, но парализовать точно. Вместо этого он только сильнее прижался к зеленому нагу, и злой, отчаянный стон сорвался с его губ:

– Почему ты соврал мне?! Почему?

Но Шаас молчал, лишь покорно подставляясь под его губы, не имея уже ни сил, ни желания противиться ему…

– Хотел избавиться от меня? Я же думал… что ты, правда… – прошептал Ришас, словно казня его за это молчание и за те слова. Хвост его уже крепко обвил их тела, и теперь деться друг от друга было некуда.

– Как ты узнал? – выдохнул Шаас, собираясь с силами.

– Ты не смог бы использовать магию. Я видел тебя сегодня… Я так испугался… – золотой наг снова припал к желанным губам, пусть они и не отвечали на поцелуй, но отдавать себе отчет становилось все сложнее. – Почему ты соврал?

– Чтобы не видеть тебя большшше рядом, – сквозь зубы прошипел Шаас.

– Никогда?

– Никогда. Тебе следует пройти свой ритуал и получить достойного Избранника. И нечего так смотреть на меня, Ришшшас! Предатель клана и убийца – не пара тебе…

– Дурак, – в сердцах выругался золотой наг, даже не подумав выпустить его из рук. – Все рассчитал, да? Думаешшшь, ты один такой упертый?

Он вновь завладел его губами и потерся всем телом, ощущая со стыдом, как намокает от смазки собственная чешуя. Но и Шаас был возбужден не меньше, он чувствовал это!

– Скажи, что я тебе противен, – горячо прошептал Ришас в его губы, услышав в ответ измученный стон.

– Нееет, – и только тогда Шаас ответил ему, ответил так, что потемнело в глазах от горячего, пульсирующего по венам желания…

– Хороший мой, – прошептал Ришас, задыхаясь, прежде чем провалиться окончательно в сладостную бездну.

========== Ашес и Алес ==========

Ашес проснулся довольно рано, но супруга уже и след простыл. Это повторялось время от времени, но серебристый наг даже не думал сердиться, зная, что магические ритуалы требуют постоянного присутствия Алеса. Беспокоило другое – мальчишка-наг, которого магический старейшина недавно выбрал себе в помощники. Ашес бы и не подумал ревновать его, пока не увидел, какие взгляды кидает Дареаш на своего учителя. Серебристый наг нахмурился и зашипел сквозь зубы – Алеса он любил глубоко и неотвратимо и не хотел его ни с кем делить.

Впрочем, ревность обычно была чертой его супруга, ибо серебристый наг не раз становился Избранником других сородичей. Но метания Алеса тогда были напрасны – Ашес никогда не соглашался на измену. А сейчас они будто поменялись местами.

Краска разлилась по бледной коже предводителя – сегодняшняя ночь предстала перед ним яркими вспышками воспоминаний, и пока он совершал утренние водные процедуры, обливая холодной водой все тело, он думал лишь о том, как еще недавно его касались уверенные, сильные руки Алеса…

Дел на сегодня предстояло немало – нужно было встретить новую группу нагов, вернувшихся из убежища, устроить детенышей в поселении, определить новую тактику защиты клана, а также провести переговоры, на которых настаивали горгоны. Ашес не понимал, что они могут предложить ему, но на встречу согласился с условием, что нападений в тот день на нагов не будет.

Поэтому прохлаждаться было нельзя, а уж тем более появляться перед кланом в разобранном состоянии. Серебристый наг насухо вытерся, сколол на затылке мешающие длинные пряди волос и на всякий случай проверил талисман. Тот работал исправно – магия правды была у Ашеса в руках. Было бы здорово применить ее на горгонах, мстительно подумал предводитель и усмехнулся – как же, еще бы они подпустили к себе! Зато Алес неоднократно попадался на его удочку, впредь зарекаясь никогда не обманывать супруга. Это случилось всего пару раз, и в один из них он вырвал у Алеса не только новость, что они станут парой, но и признание в любви. Ашес видел это, как сейчас.

***

Он был тогда совсем юным нагом и даже не мечтал когда-либо стать предводителем клана. С детства он был в центре внимания, со своей яркой выделяющейся внешностью и настойчивым обаянием Ашес мог расположить к себе любого. Но далеко не сразу он заметил, как внимательно наблюдает за ним пара ярко-зеленых глаз.

Алес был сам по себе и больше увлекался магией, чем общением со сверстниками. Хотя он и не страдал отсутствием внимания, но часто предпочитал уединение шумным забавам и играм у вечернего костра. Немного замкнутый, задумчивый и неглупый подросток почти не имел друзей, но зато имел прекрасного учителя, который ранее был магическим старейшиной клана. У него юный Алес брал уроки прорицаний, магического контроля и управления и весьма в этих науках преуспел. В итоге к своему взрослению изумрудный наг был уже первым помощником старейшины, что сыграло очень важную роль в его дальнейшей судьбе.

Ашеса всегда немного пугал нелюдимый, таинственный сородич, но и невольно завораживал. Когда они смотрели друг другу в глаза, серебристый наг замирал и был не в силах вымолвить ни слова, покоренный колдовским взглядом Алеса. Но окончательно он понял, что пропал, когда однажды после вечернего сбора за старой заброшенной хижиной не смог противиться его напору, потемневшему тяжелому взгляду и горячим губам, что осыпали его поцелуями.

– Мой, только мой, – страстно шептал Алес, сковывая серебристого нага кольцами чешуйчатой плоти. – Никому не отдам и не уступлю…

Ашес никогда не испытывал подобного и чуть не поддался ему, но разум кричал о том, что нельзя, совсем нельзя, ведь у него еще не было ритуала взросления. Тогда он попытался вырваться, борясь не только с Алесом, но и с самим собой.

– Отпусти, – взмолился Ашес, но тут же не выдержал сам и прильнул к нему, требуя новый поцелуй.

– Не отпущщщу, ты же знаешшшь.

– Зачем ты так со мной?

– Ты поймешшшь позже…

– Нет, – задохнулся Ашес в очередной волне нежности.

Но нельзя было терять голову, иначе он мог потерять все. Из последних сил серебристый наг собрался и засветил амулет, крепко сжимая запястье вздрогнувшего Алеса. Ему нужна была эта правда.

– Чего ты хочешшшь?

– Тебя…

Ашес знал, что откровения Алеса вызваны его магией, но это не мешало ему смутиться, отчаянно краснея перед ним.

– Почему я?

– Ты станешшшь моим Избранником…

Слова вырывались против воли, и Алес все больше бледнел, понимая, что вынужден раскрыть перед ним все карты.

Признание вызвало в Ашесе недоумение, недоверие и тихий, звенящий восторг, которому вторило тело, объятое сладким томлением. Он по-новому взглянул на Алеса, будто никогда не видел раньше его длинный, упругий изумрудный хвост без каких-либо рисунков, чарующий взгляд зеленых глаз, медовые волосы… Он станет его парой, тем, о ком так наивно мечтал Ашес все это время! Не говоря ни слова, он схватил его теперь уже сам, притягивая к себе, и целовал, долго, томительно, постигая вместе новые вершины ощущений.

– Когда ты понял это?..

– Когда стал помощщщником старейшшшины…

– То есть, все это лишшшь из-за твоего предсказания? – возмущенно зашипел Ашес.

– Нет. Я давно уже…

– Что давно?

– Влюбился…

Ашес пораженно замер, и его амулет тут же погас, как только закончились силы удерживать магический контакт. Алес торжествующе оскалился – теперь игра пойдет по его правилам. И длиться будет очень долго… мучительно долго… Он впился в губы смущенного притихшего парня и завладел горячим раздвоенным язычком, проникая все глубже и срывая его стоны…

Но Ашес был совсем не против этого и лишь сдавленно вскрикивал, когда ласки становились невыносимыми.

Они были единственной парой, которая соединилась еще до ритуала взросления. И ни один из них не пожалел о своем выборе за много лун, что наги прожили вместе.

***

Ашес не спеша проводил осмотр поселения, как вдруг за одним крайним домиком послышались крики. Он насторожился и поспешил туда, застав весьма неприятную картину – несколько нагов-подростков откровенно издевались над другим, загнанным к стенке.

Ашес моментально узнал его – это был тот самый медный наг, который по чистой случайности и капризу родовой магии заполучил себе двух Избранников сразу.

Предводитель быстро приблизился к ним, строго крикнув:

– Что происходит? Почему такой шшшум?

Наги расступились, виновато потупив взгляды перед Ашесом. В клане его уважали – прежде всего за справедливое отношение, любили и даже немного боялись, поэтому выступить никто не решился. Решив после устроить допрос каждому, Ашес лишь махнул им в сторону рукой, приказывая убираться с глаз. С ним остался лишь рыжеволосый наг, сжавшийся у стены и прятавший заплаканное лицо в ладонях. На нем не было корсета, и Ашес разозлился еще больше. Ибо на беременных нагов было запрещено не только нападать, но и вообще задевать чем-либо.