Текст книги "Змеиный год (СИ)"

Автор книги: Lonescream

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Более легкомысленный и мечтательный Алар только и знал подбивать его на очередные забавы, нимало не смущаясь, когда Риней выходил из себя и оплетал задиру всеми своими змейками, чтобы тот не вырвался. Тяжело дышащее тело сзади, скользкие, льнущие к нему змейки и сильные руки, обхватывающие поперек талии, действительно останавливали юного Алара, но не потому, что смиряли, а потому, что возбуждали невероятно. В такие моменты он касался губами маленьких змеек, и те, слабо шипя в ответ, выпускали его, обращаясь в волосы. Тогда обернувшийся тоже Алар стремительно разворачивался и находил губы Ринея, не позволяя своему строгому и серьезному другу больше вырваться из объятий.

Об этом никто не знал, и их связь постепенно росла, становилась сильнее. Все такие же сдержанно-холодные на виду, наедине они раскрывались полностью. Те, кому следовало люто враждовать, сблизились, и это больше не пугало их.

Но не успели юные горгоны достичь своего взросления, как все стремительно изменилось. Мир, казавшийся таким надежным, рухнул в два счета. В их края пришли крупные хищники, которых не останавливала даже магическая преграда. В одночасье город потерял около четверти своих жителей. И тогда Алар и Риней приняли свое первое серьезное и ответственное решение – покинуть морские глубины и отправиться исследовать воды Предокеанья. Это было лучше, чем бегство вглубь подводных пещер, как поступали многие горгоны. И тогда они начали собирать свою команду из тех, кто еще остался в живых и кто мог бы пригодиться в нелегком деле. В эти дни молодые горгоны, полные энтузиазма и страсти к приключениям, только и мечтали освоить новые земли и когда-нибудь вернуться за оставшимися. Решение было принято, и вскоре они в компании еще пары сотен мужчин отправились тайными путями к Большому течению, уносящему в океан.

Спустя много лун путешественники с немалыми потерями добрались до вод Предокеанья. Как и ожидалось, они казались теплее и безопаснее, но все пошло насмарку, когда вдалеке показались морские ящеры. Для борьбы с ними Алар и Риней вынуждены были не спать сутками, охраняя своих горгонов на новой земле и ставя магические преграды. Но магия, созданная горгонами, не действовала на другие виды. И тогда их число сократилось еще на несколько десятков.

Алар нашел выход – нужно было выбираться к суше, которая виднелась в нескольких милях от их пристанища. На мелководье не водились ящеры, да и средства пропитания в этих водах плохо подходили для них. Риней уперся – даже понимая, что горгоны по сути обладают слабыми, атрофированными легкими, он знал, что выход на сушу принесет еще больше потерь. И это если не учитывать хищников, которые тоже могли водиться на земле.

В эти такие сложные дни занятые устройством горгонов в подводных пещерах и обеспечением их всем необходимым, Алар и Риней окончательно сблизились, когда чуть не потеряли друг друга в кровавой битве с морскими ящерами. Они мало походили на романтическую пару – находясь почти всегда во второй ипостаси, не имея времени и возможности для личной жизни, они лишь изредка предавались грубой, бурной и опьяняющей страсти, которая была нужна им, как глоток свежей морской воды. С одной верой, одной целью и одной жизнью на двоих, они не видели другого развития событий. Но и этому рано или поздно должен был прийти конец.

Земля оказалась обитаема. Когда Риней впервые увидел удивительных хвостатых существ, он не поверил своим глазам. Разноцветные наги с поблескивающей на солнце чешуей казались на первый взгляд вполне доброжелательными. Но это была их территория. И, решивший не считаться с этим Риней дорого заплатил за свою инициативу.

Горгоны начали выходить на землю. Вначале было тяжело – легкие горели огнем, а по ночам их сводило жуткой болью. Привыкать пришлось постепенно – от нескольких минут до нескольких часов, проведенных на суше. Наги неодобрительно относились к вылазкам, но пока решительных действий не предпринимали. Пока однажды между одним из них и Аларом не разгорелась ссора.

К ней подключились все остальные, и вскоре все это действо превратилось в самое настоящее сражение. Силы были неравны – помимо ядовитых зубов у обеих сторон магия нагов создавала им дополнительное преимущество. В тот день несколько горгоньих тел остались лежать мертвыми на окровавленном сыром песке. Риней видел это и не мог ничего поделать, борясь одновременно с тремя взрослыми нагами, но когда ядовитые клыки одного из них сомкнулись на горле Алара, и тут же брызнула черная кровь, он не сдержался, охваченный ужасом и болью.

Горгон метнулся к опадающему телу, поддерживая его руками и уже понимая, что ничем не сможет помочь. Он сам был виноват в том, что Алар умирал. Сам натолкнул их на выход из моря…

Но тот уже не открывал глаз, и лишь тяжело, прерывисто дышал. Жабры его вздулись и наполнились кровью. Вторая ипостась таяла на глазах, и вскоре на руках Ринея лежал мертвый юноша, такой, каким он помнил его из жизни Заокеанья…

Обе стороны отступили, горгоны – пятясь к воде и признав, наконец, поражение, а наги – подальше от кровавого зрелища. Лишь один, который укусил Алара, остался стоять чуть поодаль с забрызганным кровью хвостом. Тогда Риней на секунду встретился с ним взглядом. И тогда, смотря в насмешливые желтые глаза, он поклялся себе, что не успокоится, пока не уничтожит их всех. Всех, до единого. За Алара, которого больше нет…

Он несколько дней не выходил из подземного грота, не показываясь никому на глаза. Только тогда, когда минула половина луны, Риней предстал перед своими сородичами. Горгоны не умели жалеть, но ему уже не нужна была жалость. Прежний Риней исчез без следа.

Горгон вплотную занялся приручением морских ящеров, поняв вскоре, что твари питаются только чужой плотью. Это означало, что придется снова и снова наступать на клан, и было неизвестно, на чьей стороне теперь будет победа, когда горгоны управляют столь сильными морскими хищниками. Но для начала, чтобы заставить их работать на себя, он принялся отлавливать в морских глубинах крупных рыб и животных, которыми в основном и питались ящеры. Попытка прикорма пошла на пользу – убивать самих горгонов они перестали. Оставалось сделать так, чтобы они начали убивать нагов.

В конце концов, Риней добился того, чего хотел. Все вышло даже лучше – вышедшие из воды огромные ящеры разорвали на месте несколько десятков нагов, утащив их в море. Наблюдающий за этим горгон лишь ядовито усмехнулся, приметив среди остальных знакомый хвост…

Но это стало началом открытой войны между двумя видами. Войны, которую было уже не остановить.

Кровавая месть не успокоила Ринея, и его ярость регулярно выплескивалась если не на врагов, то на собственных сородичей. За малейшую измену или предательство он без колебаний скармливал их морским ящерам. А в битве он и подавно казался самим воплощением дьявола, наводя ужас даже на сдержанных, спокойных нагов. Он ненавидел их так, как только можно было ненавидеть, и бил в самые больные места – родовые убежища, стремясь отнять у них самое дорогое, что только было.

А потом к нему явился наг. Сам по себе, одинокий, изгнанник своего клана. Сын того, кто отравил Алара… Риней в предвкушении осклабился, продумывая сотни вариантов, что можно было бы сделать с ним… скормить ящерам – мало, отравить самому – недостаточно, сделать слугой и заставить работать на себя… да, это было то, что нужно. Внести раздор в клан, забрав одного себе, целиком и полностью присвоив его – это вполне тешило его жажду мести.

Наг был наивным. Похоже, он сам до конца не понимал, на что шел. И когда Риней впервые коснулся его хвоста скользкой холодной рукой, он встретил лишь недоумение в зеленых глазах. Гнев овладевал им так же быстро, как и похоть. Отомстить за Алара, отомстить за всех убитых горгонов… пусть так, но это лучше, чем ничего, это… очень сладко…

И запах крови сводил его с ума, заставляя черных змеек жадно шипеть в предвкушении. А потом он уходил, не оборачиваясь, оставляя нага униженным в луже собственной крови и черной слизи…

Никто не знал, что жестокий горгоний тиран, покидая своего наложника, лишь только входя в собственную пещеру падал наземь почти без сил, захлебываясь дикими спазмами, слезами и рвотой, до крови расцарапывая собственное тело, которое он так презирал… Единственное, о чем он думал в такие моменты, так это о смерти. Но умереть самому – значило предать весь свой род, своих горгонов. Гибель Алара и так сильно ослабила их…

Потом он засыпал, а наутро не подавал и вида о своей слабости, оставаясь все таким же сильным, уверенным и жестоким, каким и казался всем.

***

Риней планировал пройтись по подземным туннелям, осмотреть, все ли в порядке в убежище горгонов. Но неожиданно раздались голоса, и он моментально насторожился. Звуки доносились, судя по всему, из пещеры Шааса, и Риней, не медля, направился именно туда.

Однако внутри был только наг, сжавшийся в углу и обвивший себя хвостом за плечи. Шаас поднял на него привычный вопросительный взгляд, в котором до сих пор плавали толики страха. Он все еще боялся – приятно кольнула мысль, страх – лучшее оружие…

– С кем ты говорил?

– Сам с собой. Ты запер меня здесь, и мне скучно.

– Можешь выйти в море, – недобро усмехнулся Риней. – Если выживешь там.

Выживу ли я, подумал про себя Шаас, видя за спиной горгона легкое вспенивание волн. Вопрос в том, выживешь ли ты сам…

– Ты знаешшшь, что нет, – огрызнулся он. – Делай, что тебе нужно, и уходи.

– Ты в последнее время на редкость послушен, – Риней поднес свою руку к его лицу, но наг ловко перехватил ее кончиком хвоста и обнажил ядовитые зубы.

Горгон рассмеялся, но в глубине души даже радовался такому повороту. Одно неловкое касание кожи зубов – и ему больше не придется ни о чем беспокоиться… Но нет, только не от зубов нага… Только не сейчас…

– Оставь свои игры!

– Ты забываешься, Шаас, – злобно прорычал горгон и наотмашь ударил его по лицу.

Наг вскинул голову, гневно глядя на него, а с губ его стекала струйка крови. Но он не сопротивлялся больше, позволив рывком опрокинуть себя на живот, и даже не вскрикнул, когда Риней без всякой подготовки резко вошел в его тело, насильно раздвигая чешуйчатый покров и двигаясь все глубже, все сильнее, пока даже ему не станет больно. А дикий, опустошающий оргазм в конце был с примесью крови на губах, которые он сам же искусал в забытьи.

Риней ненавидел слабость, в которую погружалось его тело после подобной встряски, сладкую негу, которая охватывала все его существо. Момент, когда ему хотелось лишь опуститься на нага всем своим телом, подгрести под себя и долго лежать, пока тела не начнут слипаться от засыхающей слизи и крови. Но вместо этого он всегда уходил, не оборачиваясь и совершенно не думая о том, как чувствовал себя наг.

Но в этот раз колени ослабли, и горгон даже не мог подняться, устало опустившись рядом. Он знал, что рискует, ведь наг мог прикончить его в любую секунду, но это тоже совершенно не волновало его. Он только хотел отдышаться немного, а затем вернуться к себе.

Внезапно в тишине раздался тихий голос, принадлежащий Шаасу.

– Убийства нагов тебе не помогут. Ты не вернешшшь его.

Наг медленно перевернулся набок и пристально посмотрел на своего мучителя. На какой-то миг ему показалось, что черты лица горгона вдруг стали мягче, но это быстро прошло.

Риней развернулся, и одна из его змеек крепко обвилась вокруг горла нага.

– Не смей… иначе ты не выйдешь из этой пещеры…

– Я знаю про него, – прошипел Шаас. – И про тебя. Тебе не поможет моя смерть. Ничья не поможет…

– Я не хочу тебя убивать. Иначе давно бы это сделал…

– Не сомневаюсь, – Шаас с ужасом смотрел на удаляющуюся змейку, которая, наконец, выпустила его. – Ты обещщщал большшше не причинять мне боль.

– Ты заслужил. Нечего было дергаться. Ты не в первый раз ложишься под кого-то.

– Мне противны твои касания…

Риней усмехнулся и встал, наконец, пошатываясь от неожиданной усталости. На словесную битву уже не было сил, поэтому он всего лишь едко бросил перед тем, как погрузиться в воду:

– Не будь твой отец убийцей, ничего этого бы не было.

– Ты мстишь за него… мне? – похолодел Шаас. – Но почему я?

– Просто попался под руку, – небрежно отмахнулся Риней. – И еще, наг. Я знаю, ты замышляешь что-то против меня. Будь осторожнее. Твоя теперешняя участь может показаться раем.

Затем он ушел, оставив ошеломленного Шааса одного, но тот даже не обращал внимания на боль, сковывающую тело. Все его мысли были об этом разговоре.

Он даже не заметил, как возникшая из ниоткуда теплая рука легла на его плечо. Сегодня гость не произнес ни слова. Он просто притянул хвостом нага к себе и крепко обнял его, зарываясь в черные волосы.

В гроте не было понятно, когда начинается день и кончается ночь. Но в начале нового дня проснувшийся Шаас уже не обнаружил никого рядом. Возможно, все это ему просто приснилось – мелькнула мысль, которую он досадливо отогнал, словно надоевшую муху.

========== Ритуал Ниаша ==========

А в клане, между тем, все ожидали важного события, ведь уже через сутки должен был состояться ритуал взросления единственного сына предводителей. По этому случаю Ашес и Алес поднялись совсем рано, чтобы найти своего легкомысленного отпрыска и провести необходимую перед этим беседу.

Сам ритуал обычно проходил в несколько этапов. Вначале нага, достигшего взросления, осматривал магический старейшина, чтобы подтвердить стабильность его магических способностей и провести первую привязку к ритуалу.

Магия запоминала его и выбирала подходящего для него Избранника, с которым и должна состояться заключительная часть ритуала.

Но Алес в этот раз только рассмеялся, решив не устраивать никаких проверок – уж о собственном сыне он знал абсолютно все. Даже то, что он, как оказалось, безнадежно влюблен в представителя другого вида.

Алес бы узнал об этом и без того, но Ниаш сам выдал себя отцу. Побоявшись более строгого Ашеса, он обратился с просьбой именно к магическому старейшине о том, чтобы освободить из цепей горгона. Алес покачал головой – такие решения должен был принимать не он, а его супруг. А Ашеса еще предстояло убедить в том, что горгоний отпрыск безопасен.

Впрочем, Алес никогда не сомневался в своем действии на супруга. Изумрудный наг знал, что гордый и своенравный предводитель клана целиком и полностью прислушивается к его мнению. Поэтому с помощью всего лишь пары доводов и одной бурной неповторимой ночи серебристый наг полностью смирился с принятым Алесом решением. В конце концов, он тоже желал Ниашу счастья. И только две мысли омрачали его.

Не возникнут ли у клана проблемы, если сын его предводителей решит встречаться с горгоном?

И что будет с ритуалом взросления, который Ниаш обязательно должен пройти? Примет ли его магия теперь? И сможет ли он быть с кем-то еще, даже если это Избранник?

Ашес недовольно фыркнул, когда супруг спутал все его размышления, притягивая к себе и нежно целуя в шею. Утро еще не занялось, но сегодня был важный день, и времени на все оставалось мало.

– Я знаю, что ты хочешшшь сказать, – тихо прошептал Алес ему на ухо. – И в состоянии разогнать все твои тревоги, уж поверь.

– Если ты и сегодня решшшишшшь заняться моими тревогами, то мы пропустим ритуал собственного сына, – засмеялся Ашес.

– Не пропустим…

– И то хорошшшо.

– Потому что я сделаю это быстро, – Алес, наконец, опрокинул супруга на спину и со счастливым смехом взгромоздился сверху. Тот упирался и недовольно шипел, а его серебристый хвост с силой бил по постели. Но Алес знал, что он все равно покорится ему.

Так и произошло, и вскоре Ашес лишь тихо метался под сильным телом, прижимающим его к постели, да непроизвольно стонал, когда ласки переросли уже в откровенные…

В тот же день цепи с Нарла были сняты. Но вместо них горгона заставили принести магическую клятву верности клану, которую нельзя было нарушить никоим образом. Он же, напротив, был счастлив, и лишь хмурое лицо виновника сегодняшнего торжества омрачало его радость.

Ниаш не разделял радости соплеменников, и если когда-то раньше он мечтал заполучить для себя Избранника, как и все нормальные подростки-наги, то сейчас эта мысль казалась ему убийственной. Друзья впервые видели его таким, подумать только – самый отчаянный и легкомысленный наг в клане, подбивавший других на безумные игры или идеи, теперь переживает из-за собственного ритуала!

Но нашлись те, кто активно поддержал его, в том числе и златохвостый Ришас, который сам ужасно нервничал из-за своего приближающегося взросления. Правда, у Ришаса на уме были совершенно другие мысли, но и другу он мог посочувствовать вполне.

Он отвел явно нервничающего Ниаша в пустую хижину и плотно завесил дверь, а затем с невозмутимым видом уселся напротив него.

– Боишшшься?

– Чего?

– Как чего – ритуала.

– Самого ритуала – нет.

– Ты думаешь, что магия выберет не того, – понимающе кивнул Ришас.

– Нарл горгон, и он не может…

– А человек смог?

– Смог…

– Ну, так вот.

– Но я спрашивал у отца, Алес сказал, что человек был первым из других видов, кто соединился с нагами.

– Алес слишшшком часто стал ошшшибаться. Возможно, его самого пора заподозрить в магическом ослаблении? – засмеялся Ришас.

– Это едва ли, – усмехнулся Ниаш.

– Расскажи, – мягко попросил его золотой наг. – Как ты видишшшь ритуал? О чем мечтаешшшь?

– Прямо все тебе рассказать? – покраснел Ниаш.

– Смотрите-ка, он умеет краснеть! Кто недавно устраивал сравнивание хвостов? Маленький бесстыдник, на это у тебя хватило смелости!

– Да ну тебя! – Наиш шутливо толкнул его в плечо. – Хорошшшо, только не проболтайся никому.

– Это останется между нами, – улыбнулся Ришас, готовясь выслушивать откровенные подробности.

Наконец, сбиваясь и смущаясь на каждом слове, Ниаш начал.

– Раньшшше я видел с собой только нага…

– Какие наги тебе нравились?

– Не знаю… наверное, все понемногу, – снова залился краской серебристо-зеленый наг. – Нравилось смотреть на хвосты. Только не говори, что я извращщщенец, всем нагам это нравится!

– Я и не говорю, мне тоже нравится.

– А внешшшне я считал эталоном красоты своего отца.

– Которого – Алеса или Ашшшеса?

– Сложно сказать, в них обоих есть что-то необычное. Мне сложно судить о них, ведь они все-таки мои родители… Но сам я большшше похож на Ашшшеса и уже привык к этому, поэтому внешшшность Алеса мне нравится большшше.

– А меня ты как оцениваешшшь? – любопытный взгляд Ришаса метнулся к нему.

– Ты точно не в моем вкусе! Зеленые наги гораздо красивее!

– Вот засранец!

Они засмеялись, в шутку отпихивая друг друга хвостами.

– А Нарл? – спросил Ришас, и его друг приуныл.

– Нарл… особенный. Не потому, что горгон, – быстро сказал Ниаш. – Я даже горгонов таких не встречал…

– Да ты их вообщщще недавно первый раз увидел! – усмехнулся Ришас, но тот не заметил колкости.

– А ещщще он… он…

– Так у вас что-то было! – ахнул Ришас, и задорная улыбка осветила его лицо.

– Ну… – Ниаш покраснел, что особенно было заметно на фоне светлых, как у отца, волос.

– Это ведь не сорвет ритуал?

– Нет… надеюсь, что я сам его не сорву.

Парни еще немного поболтали и расстались – Ниашу следовало явиться к отцу на первый этап магической привязки.

Все это время Нарл не знал, чем занять себя. Он прекрасно понимал, что означает ритуал взросления у нагов, но не хотел даже задумываться о том, что всего-то через несколько часов он станет не интересен Ниашу. Чтобы отвлечь себя от неприятных мыслей, юноша побрел в сторону моря.

Еще недавно Ниаш говорил ему про небольшой залив, куда еще не добрались горгоны, и куда отправлялся он сам, чтобы раздобыть для него морскую воду. Туда и направился Нарл, чтобы немного успокоить физические и душевные страдания. Но боль, которой отдавал каждый вдох в легких, казалась уже не такой значимой, как раньше. Возможно, он просто привык жить на суше? А может, он не обращал на нее внимания из-за постоянных мыслей о серебристо-зеленом наге?

Море встретило его полным штилем. Волны лениво и медленно омывали кромку берега, словно соревнуясь друг с другом. Нарл с разбега бросился в воду, которая приятно охладила все тело и живительным глотком влилась в жабры.

Поплавав немного, он успокоился и совсем расслабился в родной стихии. Какая-то рыбешка ткнулась ему в бок, и он лениво отогнал ее легким движением ладони. Нарлу вдруг захотелось в какой-то момент побыть хоть немного в другой ипостаси, сменить весь этот устрашающий облик на обычную внешность. Это было рискованно, но он не боялся, решив, что пробудет в ней совсем недолго. Мальчишка расслаблялся все больше, и черные змейки плавно перетекали в длинные волосы, которые доставали ему до лопаток. Лицо также преображалось – теперь оно почти походило на человеческое. И его запросто можно было бы, скорее всего, спутать с человеком, если бы не прозрачные перепонки между пальцев, синюшная бледность тела да жабры, тянущиеся к ушам яркими полосами. Нарл даже подумал в какой-то момент – если бы он мог показаться Ниашу в таком виде, конечно, понравился бы намного больше… Но тут же обругал себя за непозволительные мысли. Сегодня его наг станет принадлежать другому…

Но внезапно случилась неожиданная вещь. Нарл понял, что заплыл слишком далеко, но поздно – из-под воды уже показался шипастый хвост огромного морского ящера…

От чудовища было не уйти – слишком мало расстояние между ними, слишком слаба была человеческая оболочка, а обращаться назад уже не было сил. Нарл понял, что погибнет, и успел подумать перед смертью о лице своего далекого возлюбленного…

***

Ниаш ужасно изнервничался к моменту начала. Его облили настоем специальных трав и привели к ритуальной поляне у озера, где все и должно было произойти. А затем отцы пожелали ему удачи, а Алес хитро подмигнул, шепнув на ухо так, чтобы не слышал супруг:

– Он тебе понравится…

Вскоре наг остался один, терзаемый сотней мыслей. Куда же подевался Нарл, почему его не было в поселении, пока Ниаша готовили к обряду? Как он отреагирует на все это?

Внутри что-то неприятно сжималось, и Ниаш вдруг понял, что он даже не знает, кому будет принадлежать его первая ночь… Он даже не представляет его лица…

Глубоко вздохнув, наг принялся нараспев читать последнее заклинание, активирующее магию ритуала.

Ждать долго не пришлось. Его тело охватил незнакомый доселе жар, томительная тоска, словно он лишен чего-то важного… словно он погибнет, если не обретет это прямо сейчас… Избранник!

Ниаш чувствовал его, и это было совершенно по-другому, нежели раньше. Постепенно пришло понимание на уровне звериных инстинктов – только он сможет дать тебе все, только он идеально подойдет для тебя…

Наг дернулся, силясь прогнать наваждение магии, но это было уже невозможно. Жар все больше охватывал тело, а душа рвалась к своему Избраннику, которого он никогда даже не видел…

«Прости меня, Нарл» – тихо прошептали его губы, но не было сил больше сдерживаться. Внутри все рвалось, руша привычный его мир и создавая новый. Избранник все ближе, он это чувствовал…

Пах разгорался огнем, больно распирая изнутри прочную чешую. И тогда Ниаш услышал тихий звук за спиной, будто щелчок, и медленно обернулся к Избраннику.

Представшая перед ним картина просто поразила его и ввела в недоумение.

«Как – человек?! Еще один человек – мне?»

Представший перед нагом полностью обнаженный юноша имел необычайно бледный оттенок кожи, с некоторой синюшностью, словно сильно где-то продрог. Длинные темные волосы густой копной обрамляли худенькие плечи, черные глаза – почему-то до боли напомнившие кого-то – горели испугом и ликованием, а все тело дрожало то ли от страха, то ли от холода.

Избранник был мокрым. Совершенно мокрым, а от его волос и кожи слегка тянуло морской водой.

Ниаш некстати подумал, что Шери достался тоже совершенно мокрый человек. Это что, новая традиция у Избранников?

Но мысли путались, и если поначалу он готов был спросить о чем-то странного юношу, то сейчас все отошло на второй план. Тело само вело его, и наг подполз почти вплотную к парню.

Избранники не так подвержены магии ритуала, но и их она рано или поздно охватит. Поэтому Ниаш вдруг ощутил, как вздрогнул его странный партнер и неожиданно потянулся навстречу, с жалобным всхлипом упав в объятия нага.

Магия не отпускала, кружа голову и пробегая по телу горячими вспышками. Ниаш осторожно провел кончиками пальцев по его щеке, спускаясь к губам, обводя их по контуру, заставляя Избранника едва дышать и еще сильнее прижиматься к нему.

Оба были возбуждены до крайности, это ощущалось все сильнее, и все труднее было сдерживаться. Ниаш прижался к его бедру уже совсем мокрым от смазки членом и тут же впился в губы, вкус которых показался ему странно знакомым. Избранник забился в его руках, оплетая нага всеми конечностями и неумело, но жарко отвечая на поцелуй. Они жаждали одного – соединения не только тел, но и душ…

Наг сходил с ума, лаская гладкую, прохладную спину, целуя нежную кожу шеи, грудь с совершенно твердыми сосками, проводя хвостом по маленьким упругим ягодицам, почти проскальзывая внутрь. Ему уже нестерпимо хотелось обладать этим существом, которое казалось Ниашу воплощением совершенства. Магия ли была это, или он думал так на самом деле – наг уже не мог разобраться и не хотел…

Он опрокинул его на землю, не отрываясь от губ, а Избранник лишь требовательно тянулся к нему, раскрываясь по полной, разводя ноги и обхватывая ими скользкий чешуйчатый хвост… Он то бессвязно что-то бормотал, то тонко, развратно постанывал под нагом, совершенно потерявшись в незнакомых ощущениях…

Почувствовав вторжение скользкой напряженной плоти, он замер, но почти не чувствовал боль – смазка нага делала свое дело, заставляя буквально гореть все внутри и жаждать большего. В итоге парень не заметил, как стал насаживаться сам, подаваясь бедрами назад, словно пытаясь соединиться с ним еще больше, еще теснее. Они забыли обо всем, обуреваемые желанием, молясь, чтобы это никогда не кончалось, но каждый мощный толчок, вздох и стон приближали их к черте…

А над озером уже вовсю занималось солнце. Оно осветило две сплетенные между собой фигуры, которые мирно спали, измученные безумной ночью.

========== Шаас и Ришас ==========

Шаас пользовался всеми привилегиями, которые только были доступны в его положении. Каждый выход на сушу, хоть он и нес с собой жертвы с обеих сторон, доставлял нагу немыслимое удовольствие. Шаас устал от сырых, холодных пещерных сводов. И пусть он не мог там замерзнуть – ведь тело нага обладало достаточно низкой температурой, его снедала отчаянная тоска по родной земле, которую было сложно чем-либо заглушить.

Темно-зеленый наг всегда отличался осторожностью и внимательностью. Нельзя было попадаться на глаза ни одному сородичу, иначе ему грозили серьезные проблемы. Впрочем, Шаас обычно не уходил далеко от горгоньего лагеря. Но в этот раз все было иначе.

Он совсем позабыл о том, что следует быть осторожным. Чувствуя, наверное, каждой чешуйкой своего хвоста теплую, нагретую солнцем землю вместо сырого камня, наг совершенно отвлекся, не обратив внимания, что заполз уже слишком далеко от моря. Поэтому чуть не вскрикнул от неожиданности, когда его поперек туловища резко перехватил чужой хвост.

Шаас оказался прижат спиной к дереву, но не мог выдавить ни звука, поскольку второе кольцо чешуйчатой плоти уже плотно обхватило его горло. Наг почти задыхался и мысленно уже прощался со светом, перебирая в голове варианты заготовленной ему участи. Но кольца неожиданно ослабли, и Шаас, наконец, смог прохрипеть невидимому захватчику:

– Что ты хочешшшь…

Голос не слушался, срывался, и наг попытался обернуться, чтобы рассмотреть, наконец, напавшего на него. Он дернулся, освобождаясь от последнего змеиного кольца, и то неожиданно поддалось.

Перед ним стоял… нет, этого не может быть! Наверное, он сейчас проснется в своей сырой пещере, где почти нет света, и все окажется обычным сном…

– Шшшаассс, – раздалось перед ним тихое шипение, и наг отпрянул, не в силах поверить своим глазам.

– Шшшери? – едва вымолвил он, и тяжелый желто-зеленый хвост совсем разжался, выпуская его.

– Ты неосторожен, – заметил его младший брат, пристально вглядываясь в лицо, совсем как тогда, на поляне.

– Знаю.

– Мог бы попасться Ашшшесу.

– Он далеко?

– В полумиле.

– Да, мне… пора возвращщщаться.

– Я хотел поблагодарить.

– Ты изменил свое отношшшение ко мне?

– Ты спас жизнь моему сыну.

Шаас хотел уже ответить что-то резкое, как мысли невольно сменились другими.

– Как он?

– Вылупился три дня назад, – улыбнулся наг. – Похож на тебя.

– Нет! – усмехнулся Шаас. – Это худшшшее, что могло случиться с твоим сыном.

– Неужели?

– Ты уже сказал юному нагу, что брат его отца предатель клана?

– Шшшаас…

– У детенышшшей удивительно хорошшшо развито восприятие информации. Он поймет…

– Шшшаас, не надо…

– Кстати, почему ты оставил его? Он только вылупился, а твой человек магией не наделен. Детенышшш…

– Ему не нужна защщщита, – Шери расплылся в улыбке, глядя на брата и ощущая в глубине души, что давно его уже простил за все. – Благодаря тебе.

– О чем ты?

– О магии, которой ты обладаешшшь.

– Что ты несешшшь, Шшшери? Или рождение сына так повлияло на тебя?!

– Не говори, что не знаешшшь, кто ты. Сила, которую ты передал яйцу, даже не сравнится с обычной магической подпиткой. Развитие плода ускорилось. Он и сейчас растет куда быстрее других нагов. И уж точно не нуждается ни в чьей магической заботе.

– Но при чем тут я? Если ты забыл, почему меня отверг клан…

– В твоих руках стихийная магия… сильнейшшшее магическое проявление за много тысяч лун. А по поводу клана… ты сам ушшшел от нас.

– Ещщще скажи, что ты жалеешшшь…

– Жалею.

– Что ты скучал по мне…

– Шшшаас, я, правда…

Темно-зеленый змей подполз ближе и прошипел брату в лицо:

– Если я действительно обладаю стихийной магией, клану невыгодно со мной воевать. Но ты… что нужно тебе? Не могу поверить, что ты просто выполняешшшь прихоть Алеса…

– Ничего, – в желтых глазах появилась грусть, и Шери отстранился, отползая назад. – Я хотел сказать спасибо. Большшше я не стану тебя ловить…

– Лучшшше бы ты снова меня ненавидел, как раньшшше, – прошептал Шаас и резко дернул хвостом, разворачиваясь, чтобы уползти прочь.

– Я никогда тебя не ненавидел, – тихо раздалось в ответ, но наг уже не обернулся.

***

За этой сценой внимательно наблюдал магический старейшина, расположившись в полумиле от места, где встретились братья. Алес сузил глаза, недоверчиво глядя на их общение.

За его спиной мгновенно возник его помощник – совсем молодой наг, недавно начавший изучение магии под предводительством Алеса. У него был странный окрас хвоста – светло-серый, но не как блестящий серебристый хвост Ашеса, а как дорожная пыль. Но по всей его длине проходил изящный ярко-зеленый рисунок, завораживающий своим видом. Юный помощник старейшины имел также способность к магическому прорицанию, выразительные зеленые глаза и длинные пепельные волосы, стянутые в мягкую косу.