Текст книги "Лис, бегающий с волком (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Я хотел сказать, но не знал…
– Ты, блять, издеваешься?! – Стайлз дергает головой, снова распахивает глаза, почти не замечая и даже не пытаясь остановить пару стекающих слезинок. Руки сжимаются в кулаки. И всё возвращается на свои места. Он видит выход в злобе, он видит свою следующую стратегию/тактику. Ему снова хочется врезать Хейлу. Хочется сделать вид, что он не поверил, что ненавидит его. И он делает.
Потому что так будет лучше. – У меня у самого проблем по горло! А теперь, ты суёшь мне ещё и свои?! Пара?! Ты правда веришь в это?.. Тебе пять лет, Дерек? Что за сказки?!
– Но… – Дерек уже определённо немного запутался. Он же только что видел, чувствовал раскаяние мальчишки… А теперь… Как бетонная стена. С шипами. Что происходит? – Ты мне нравишься…
– Серьёзно, Дерек? Нравлюсь?! И ты думаешь этого достаточно?! Мы – несовместимы, ты же понимаешь?.. – он скептически усмехается, и это совсем не та реакция, которой ожидал оборотень. Совсем. – Да пошёл ты в жопу! Я тебя терпеть не могу, Дерек! Ты жалкий, твоя ненависть делает тебя слабым, а еще ты глуп! Какая, к чёрту, пара?! Ты не можешь быть моей парой! И все эти чувства… Это же полный шлак! – он не хочет говорить этого. Он хочет подойти и извиниться. Он хочет рассказать, как ему плохо, как страшно, как много проблем… Хочет сказать, что и мечтать не смел стать парой оборотня… Ведь это самая сильная любовь, самые искренние чувства… – Разгребай сам своё дерьмо, Хейл! И не лезь ко мне! – Он чувствует, как от Дерека пахнет унижением, горечью и обидой. Он видит, как опускаются его плечи. Он хочет сказать, что всё будет хорошо, просто Дерек… Стайлз не достоин такого, как Дерек. Нынешний Стайлз не должен быть с таким как Дерек. Нынешний Стайлз, который неуправляем, когда голоден; который неконтролируем; который жесток даже с теми, кто ему дорог; который опасен. – А сейчас вали-ка домой, шавка!
– Стайлз… – Дерек сжимает зубы, держится из последних сил, подступает мягко и протягивает руки.
Чего он хочет?.. Он же не может так просто простить его… Стайлз бы себя никогда не простил. И он не простит.
Дерек неспешно говорит:
– Успокойся. Всё будет в порядке… – И его голос. Такой тихий, успокаивающий. Безмерно любящий?..
И в этот момент, когда он видит, какая любовь на него направлена, что-то в Стайлзе ломается. Невозможно. Его, того, кем он стал теперь, просто нельзя так любить. Дерек не понимает, не хочет понять, надеется на что-то чего не будет.
Стайлз чудовище, он только что избивал его, оскорблял, питался его эмоциями… И всё это только из-за голода, который подмял его под себя на раз-два, по щелчку пальцев. И он не может это контролировать. Лис побеждает.
Стайлз понимает, что теперь не может подпустить к себе никого из тех, кто ему дорог. Если он не хочет навредить, если хочет все же завершить то, на что решился… Ему нельзя никого подпускать к себе слишком близко.
И это что-то, что ломает внутри него, ломается с громким хрустом. Будто ребра дробятся сами по себе. И нестерпимая боль. Где-то в груди. И его голос жутко громкий. Повелевающий.
– Я. Сказал. Проваливай. – Он делает шаг вперёд и выпускает свою сущность наружу. Сущность Дикой Лисы, Духа Мести. Сущность лжеца, обманщика, убийцы и психопата. Его охватывает пламя, хвосты в остервенении бьют по ногам, а уши складываются назад… Он готов напасть.
– Ты… Стайлз?.. – и какое-то невероятное разочарование появляется в воздухе. Такое невероятно сильное… И мальчишка делает то, что считает единственно правильным сейчас. Он подходит к оцепеневшему оборотню и заглядывает ему в глаза…
– Ты не помнишь, что здесь сегодня было. Ты пришёл, спросил про осмотр у Дитона и ушёл, затем вернулся домой, почувствовал сильную усталость и тут же лёг спать, – по лицу мальчишки катятся редкие, полные горечи слёзы. Он не хочет этого. Он хочет быть счастлив. И любим. Но теперь он чудовище, он сам решился на то, чтобы стать чудовищем. И он все еще должен отомстить за мать, поэтому вместо него будет счастлив Дерек. Счастлив в одиночестве. Руки судорожно тянутся, чтобы обнять Хмуроволка напоследок. Его Хмуроволка… Он так и не решается этого сделать. – Я тебе не нравлюсь. Я не твоя пара… – голос подрагивает. Сильно. Он всхлипывает и утирает нос кулаком. Как маленький. Маленький и беззащитный, но такой глупый малыш. – Сейчас ты уйдёшь к себе в лофт и тут же ляжешь спать. И завтра начнутся твои обычные будни. И никогда ты не будешь думать обо мне в каком-либо смысле, кроме платонического. И ты забудешь этот разговор. Иди!
И Дерек действительно уходит. А Стайлз падает на колени и задыхается криком. У него нет сил. Ни на что. Он может лишь, вцепившись до побелевших пальцев в ковёр, тихо всхлипывать и стонать. Может лишь наблюдать за своими слезами, которые впитываются в мягкий ворс, делая его темнее. Может лишь раскачиваться взад-вперёд, как умалишённый, потерявший надежду, сумасшедший.
Он – пара. И только что он отказался от этого. От того, о чём мечтал уже несколько лет. Чистая, безграничная любовь. Навсегда. Понимание и забота. Навсегда. Тепло и уют рядом со своим волком. Навсегда. Поддержка и защита. Навсегда.
Навсегда…
Рыдания прорываются с новой силой. Дерек… Его Хмуроволк. Такой ранимый глубоко внутри… И такой эмоционально беззащитный… Он будет счастлив один.
Со Стайлзом ему будет только хуже. Ведь Стайлз теперь плут и маленький мститель. Убийца. И если он оградит себя от тех, кого любит, то сможет хоть частично спать спокойно. И он оградит… Он справится. Спасёт своих друзей от себя же…
Эта мысль восстанавливает равновесие где-то там внутри. И маленькое солнышко наконец выглядывает. Тучи расходятся. Буря утихомирилась.
Стайлз поднимается на ноги, скидывает джинсы и залезает под одеяло. Его морозит, но сил, чтобы встать и закрыть окно, нет. Есть силы только на то, чтобы выпасть из реальности в сон. Долгий, глубокий, но невероятно спокойный сон.
***
Он идёт по лесу. Он счастлив. И он не может в подробностях разглядеть того, кто идёт рядом с ним, но он уверен, что его не стоит бояться. Ведь этот волк ему никогда не навредит…
========== 5 глава. ==========
***
Он рывком выныривает из сна, и ночные сказки Морфея тут же стираются из его памяти, не давая возможности отвлечься на себя.
Мальчишке ничего не остаётся, как думать именно об этом. Об избиении Дерека.
И Стайлз такой тихий. Лежит ровно, как оловянный солдатик, уперев взгляд в потолок. Не моргает. Слишком долго не моргает. Боится закрыть глаза и увидеть кадр вчерашнего вечера…
Щёлк. « – Стайлз, всё в порядке?.. – взволнованное лицо и протянутые руки перед заплаканными глазами… »
Пытается отвлечься, выискивая ещё десяток трещин, или пятен, или полосок, да чего угодно, на потолке. Пытается придумать каждой неправильности в идеально белой стене наверху имя. И они не должны повторяться… Или начинаться на «Д»…
Щёлк. « – Только не вспоминай… – такая мольба в голосе, будто ему больно от этого всего вместе со Стайлзом… »
Он поворачивает голову в сторону окна. Моргает. И подушку по проценту соли уже, наверное, можно сравнить с каким-нибудь океаном… У него опять текут слёзы. И этот тупой стереотип, что мужчины не плачут… И тот, что сильные не плачут… И еще один, про то, что плакать это стыдно… Пошли они на хуй.
Щёлк. « – Ты моя пара, – и кровь загустела, а воздух испарился. И такая боль где-то внутри у обоих… »
Сквозь открытое окно в комнату залетает старый добрый друг – ветер и, видя что мальчишка опять медленно разбивается на кусочки, протяжно вздыхает. Летит прочь. Он бесплотный призрак, знающий самые сокровенные тайны. Он не в силах помочь. Он лишь молчаливый мудрец, имеющий безграничное знание обо всём… И он бессилен в этой ситуации. Не может поделиться мудростью, потому что не имеет языка… Не может утешить, потому что не имеет рук… Просто… Ничего не может.
Щёлк. « – Стайлз… – шепот, что громче крика, и протянутые руки, шаг навстречу опасности, как выражение полного доверия, и такой злой, жестокий ненавидящий мальчишеский крик в ответ: – Я. Сказал. Проваливай! »
На улице медленно светает. « Наверное, часов шесть, может, полседьмого сейчас…» – мысли текут тихо. Неспешно.
Он вспомнил всё… Разобрал по косточкам… Разбередил все раны, порезы… И медленно отколупал гнойнички и струпья с дыр, которые остались от вырванных кусков плоти…
Он пресытился этой болью. Он переполнился ею до краев. И сейчас она готова вырваться наружу… В прямом смысле. Хочется блевать.
Стайлз закрыл глаза и поднял руки вверх. Потянулся. Медленно сел, свесил ноги с кровати и уперся руками в матрас. Голова немного закружилась.
Секунда. Минута. Две. Вроде отпустило.
Он медленно встаёт и прищуривается, чтобы в кружащейся комнате разглядеть тумбочку и часы на ней. Без десяти минут шесть.
Информация не имеет значения. Он медленными шагами идёт на выход из комнаты. В коридор. В ванную. Имеет значение лишь ощущение, будто хочется вывернуться наизнанку, выблевать все внутренние органы и обескровиться… Перерезать вены, артерии, вылить грязную алую жидкость в раковину… Смотреть как она скрывается в водостоке, будто её никогда и не было… И залить на её место новую, чистую, безвинную… Начать с белого листа…
Но у него нет такой возможности. И никогда не будет.
Поэтому он останавливается перед унитазом и падает на колени, не слабо ударяясь ими о кафель. Но это фигня. Регенерация справится. Стайлз поднимает крышку унитаза, и только опускает голову к белоснежному зеву, как его прорывает.
Он хрипит, кашляет… И плачет, потому что это чувствуется, будто рвутся лёгкие… А желудок кромсают острые зубы его внутренних монстров… И он блюет. Перед глазами белая плёнка. Он не видит, что весь унитаз в чёрной крови… Он только чувствует, как лопается селезенка, почки… Как разрывается сердце…
Но он всё ещё жив, а боль хоть и фантомна, но заслуженна… И она будто в десять раз усилена… Кровь кончается.
Во рту остаётся кислый привкус, перемешанный с металлическим, и эта смесь жжется на языке.
Мальчишка сплевывает вязкую слюну в белую керамическую трубу. Она полна чёрного отвратительного варева, в котором застряли какие-то комочки… Похоже, он выблевал что-то действительно важное. Может, даже жизненно важное… Насрать.
Он тянется рукой вверх и нажимает кнопку слива. Унитаз утробно урчит. Ему пришлось по вкусу всё это дерьмо, хах.
Стайлз, наверное, мог бы сравнить себя с унитазом. Он откидывается спиной на стену и закрывает глаза. Ведь и правда, ему же тоже понравились все те эмоции, которые он забирал у Хейла… Всё то дерьмо.
Мальчишка аккуратно сглатывает и, подавляя новый рвотный позыв, глубоко вдыхает носом. Он чувствует, что если его ещё раз вырвет, он сдохнет прямо на этом кафельном полу в луже своей же блевотины. Это будет не лучшее приветствие для отца, когда тот вернётся с работы.
Стайлз резко открывает глаза и дергается.
– Отец, – голос – скрежет металла по бетону… Хрип умирающего… Карканье вороны… А может, и всё вместе?.. – Чёрт.
Он пытается опереться на руки, но влажные от пота ладони скользят и даже не собираются помочь их обладателю подняться. Он вытирает их об джинсы и хватается за стену. Подгибает под себя ноги и кое-как встаёт на колени. Замирает. Выравнивает дыхание.
Он в норме. Ну почти… Ладно. Нихера не в норме. Настолько, что если поднимется на ноги, то грохнется в обморок… Разобьет голову о кафель и сдохнет.
– …было бы неплохо, – парень усмехается в стену и, уперевшись одной рукой в унитаз, плавно поднимается. Пока что всё более-менее… Пока что.
Как только подросток окончательно встаёт, его ведёт вправо и, чтобы не рухнуть на такой полюбившиеся пол, он хватается за раковину. Она выдерживает. Слава богу.
То, что он видит в зеркале… Пиздец. Пепельно-серая кожа. Круги под глазами, будто он не спал несколько лет. Чёрные губы. Влажный лоб с прилипшими к нему волосами. Да, он выглядит немного неважно… Но немного ли?..
Одной рукой он начинает нервно расстёгивать штаны. Потребность в горячем душе вдруг становится жизненно необходимой. Будто он поможет очиститься…
– Меня уже всё равно ничто не спасёт, – пуговица наконец вылезает из петли, язычок проезжает вниз по молнии. Когда штаны валяются где в углу, а поверх них нижнее белье, Стайлз замирает. Очень-очень медленно он отрывает обе руки от раковины, ждёт, что снова качнется, начнёт падать, но ничего не происходит. Хотя бы физическое равновесие восстановлено… А моральное может и подождать.
Стягивает футболку, кидает её в общую потную, немного перепачканную чернотой кучу и заходит в душевую кабинку.
Воду погорячее. Напор посильнее. Глаза сами собой закрываются, и, неизвестно где, но он находит силы на этот нелёгкий фокус. Мальчишку медленно окружает синеватый мерцающий кокон. Он начинает заполняться водой.
Лодыжки. Колени. Живот. Грудь. Вода такая шелковая и тёплая. Она расслабляет. Если бы у Стайлза ещё остались слёзы, он бы заплакал… В голове мелькает мысль о смене наволочки и стирке солёной подушки. Вода подбирается к подбородку. Парень задирает лицо к потолку. Когда она укрывает его с головой, а он успевает сделать последний огромный вдох, то просвет под головкой душа закрывается.
Стайлз в коконе. Он спрятался… Но от себя не спрячешься.
Парень отрывает ноги от дна и подтягивает их к груди. Он не знает, на сколько хватит воздуха в лёгких. Минута? Две?
Это выглядит немного утопически. Большая капсула с водой и он, в позе эмбриона, внутри… Будто какой-то дурацкий эксперимент с кровью друида и семисотлетнего Духа внутри. Дурацкий, неудавшийся эксперимент.
Мальчик-провал.
«Но ещё не поздно всё исправить…» – мысль берётся неизвестно откуда и уходит в никуда, оставляя его задуматься. А ведь правда. Ещё не поздно.
Настрадавшиеся лёгкие снова начинает сдавливать. Ноги парня опускаются на пол, а внизу открывается сток. Вода медленно убывает. Стайлз поднимает голову к небу и, как только появляется такая возможность, начинает жадно хватать воздух ртом. Ему так его не хватало…
На сегодня его время страданий закончено. Пора приниматься за дела. Идти дальше.
Он моется долго, тщательно. Кожа приятно саднит, когда он, выйдя из душа, чистит зубы у раковины. Адская смесь сменяется на привкус мятной зубной пасты. И становится немного легче. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы улыбнуться своему отражению в зеркале.
– Всё не так уж и плохо… – отражение на секунду хмурится. – Ладно, хорошо. Я в полном дерьме… – он стоит, упершись руками в раковину и опустив голову. Будто в ожидании появления палача, который должен зачитать его приговор и рубануть топором по шее… Чтобы эта дурная башка больше никому не навредила. – Мне надо найти Кейт. Но она мертва, – слова разбиваются о кафель, осыпая мальчишку осколками звуков. Он отталкивается от умывальника. Подбирает вещи, кидает в стирку. – Значит… Мне надо найти её труп. – перед выходом из ванной осматривает помещение на предмет чёрной крови или чего-либо подобного. – Всё чисто. Отлично.
Возвращается в комнату и снова смотрит на часы. Полседьмого. Теперь он в своём уме. Теперь он собран и готов действовать. Теперь информация имеет значение.
Стайлз подходит к шкафу и замирает перед зеркалом в полный рост. Если не считать полотенце на бедрах, он полностью голый. В зеркале отражаются косточки ключиц в основании шеи, немного выступающие ребра, еле видные кубики пресса… Всё это «великолепие» обтянуто бледной кожей, которая вся в россыпи коричневых родинок. Он с презрением дергается и открывает шкаф.
– Надо будет начать тренироваться помимо лакросса. А то такой анорексик, как я, вряд ли, даже с силой Ногицунэ, сможет справиться с… Да хотя бы с Айзеком, – он достаёт чистые белье, футболку и джинсы. Когда захлопывает шкаф, его немного качает. – Чёрт. Надо куда-нибудь сесть… – делает шаг к кровати и, чуть-чуть не рассчитав, вместо того, чтобы сесть на неё, падает плашмя. Переворачивается и усмехается. – Классно я сел…
Где-то в груди отпустило. Да, он виноват. И теперь эта вина будет лежать на нём до скончания веков, но… Он не может закрыться в себе и бесконечно, как маленькая девочка, наматывать сопли на кулак… Ведь тогда он всё просрёт. Окончательно.
То, ради чего он принял силу, то, ради чего он стал чудовищем, то, ради чего он отказался от счастья… Он не может напортачить. Теперь точно нет.
Поэтому он неспешно одевается, складывает рюкзак для последнего школьного дня…
– Последний школьный день… Мммм… – он медленно проговаривает эти три слова в слух. Перекатывает их на языке. Пробует. – Звучит, как чашка горячего шоколада и тарелка воздушной пастилы…
И он улыбается. Без шуток.
Пока спускается по лестнице. Пока достаёт из холодильника молоко и завтракает им, потому что ничего другого в горло не лезет. Пока берет ключи от джипа в прихожей.
Он старается не думать. И у него это получается. Более или менее сносно, но получается. Маленькая тайна вчерашнего вечера отходит на второй план, но в тоже время остаётся на виду. Теперь это неотъемлемая часть его самого. Как та тьма, что забрала себе кусочек его сердца после «сдруживания» с Неметоном…
И он думает о том, что ещё может быть счастлив, когда по пути в школу заезжает в магазин и покупает пачку сигарет. Он всегда хотел попробовать, каково это… Запретный плод сладок.
Парень подъезжает на парковку перед школой, и она в прямом смысле пуста. До уроков ещё полчаса. Он паркуется в самом дальнем углу выделенного под машины школьников участка. Под большим дубом.
Когда Стайлз выходит из машины и, оперевшись о капот достаёт сигареты, он чувствует себя нормально. Оказывается, это действительно возможно, после… Он не будет думать об этом. Теперь на это воспоминание наложено Вето.
Дерево отбрасывает мягкую тень на его машину. Прохладно. Солнце ещё не печет, но на небе ни облачка. Днём точно будет жарко.
Он достаёт одну сигарету и поджигает. Подносит ко рту, несильно затягивается дымом. Судорожно кашляет. Руки немного трясутся. Вторая затяжка проходит легче. Никотин мягко оседает на альвеолы, порабощая его лёгкие в затяжную зависимость. Он чувствует себя лучше. Гораздо. Докуривает, растаптывает бычок носком кроссовка и, закинув рюкзак на плечо, идёт в свой последний учебный день в этой школе…
***
Он медленно выныривает из очередного сна, в котором будто в забытье бродит по лесу. Только в этот раз он не просто бесцельно слоняется между деревьев. Рядом с ним идёт какой-то человек. И это ощущается странно, потому что он чувствует себя под защитой, и в то же время, чувствует, что будет защищать парня любой ценой… Это же парень?.. Возможно.
Дерек открывает глаза. Медленно садится на постели и сонно потягивается. Он, похожий на большого довольного кота, ловко поигрывает мышцами. Они, как маленькие волны, красиво перекатываются под слегка загорелой кожей, а их обладатель сладко зажмуривается. Он чувствует, как мышцы растягиваются, сладко ноют, и кровь в них начинает циркулировать быстрее.
Сквозь панорамные окна пробиваются яркие лучи уже давно вставшего солнца. Парень снова откидывается на простыни. Мягкие, насыщенно багровые простыни, и тихо мурчит… И этот человек – оборотень… Волк. Волк, который любит мурчать.
Проходит минут пятнадцать, когда он заставляет себя всё-таки вылезти из кровати. Сонливость окончательно исчезает из сознания, когда он отжимается первый раз.
Дерек начинает вспоминать вчерашний вечер. В голове будто сгущается живой туман, который сам решает, какие воспоминания показывать, а какие утаить.
Вот он залезает в окно, спрашивает про ритуал…
Вот Стайлз что-то односложно отвечает, но его ответ почему-то не задерживается в памяти…
И всё.
Дерек уходит.
Не заговаривает о парах, не спрашивает о заплаканных глазах и неуверенности в голосе.
Просто уходит.
Где-то в груди разгорается злость на самого себя. Он опять не сказал. Он не поинтересовался, что произошло. Руки начинают ныть. Не обращая на это внимания, он усложняет упражнение.
Опустился. Оттолкнулся. Хлопок.
Опустился. Оттолкнулся. Хлопок.
А ещё эти мысли о паре… Они почти такие же спутанные и непонятные, как воспоминания вчерашнего вечера. Будто кто-то выкурил внутри его черепной коробки несколько пачек сигарет и забыл открыть форточку. И теперь альфа бродит в этом тумане, думая о том, что Стайлз как бы его пара, но… Но он совершенно в этом не уверен, и даже не знает, откуда взялись такие мысли… И в то же время он уверен, что мальчишка идеально ему подходит… Уверенная неуверенность, блять.
Отжавшись последний раз, Дерек сел и подогнул под себя одну ногу. Он тяжело вздохнул и решил, что расскажет мальчишке о парах тогда, когда действительно будет готов. А что до полнолуния?.. Эту проблему он решит по мере её поступления.
И всё-таки что-то гложет его, будто разъедает изнутри. Горячий душ не снимает нервозность и не добавляет спокойствия. Выходя из ванной, Дерек вытирает голову полотенцем и пытается контролировать лезущие клыки.
Пара?.. Пара ли?! Чёрт побери. Мысли опять начинают путаться. И это чувствуется, будто кто-то невидимый стоит рядом и нарочно ставит всё его сознание с ног на голову. Оборотень, опасаясь, что так и с ума сойти можно, берет в руки мобильный и звонит единственному человеку, который может дать хоть какой-то более-менее дельный совет.
Питер. Дядя уже неделю как укатил «по работе». Но на самом деле Дерек на сто процентов уверен, что тот сейчас где-то в Италии, может, в Греции, греется на пляже, потягивая через соломинку заранее оплаченный алкоголь.
– Да… – голос дяди довольный и немного весёлый. Дерек даже задумываться не хочет, как именно он там развлекается. Где-то вдалеке шумит прибой.
– У меня проблемы, – сухо, кратко, по делу. Будто говорит не о привязанности к какому-то доставучему мальчишке, а о покраске стен в лофте.
– Если ты думаешь, что эта фраза сможет вернуть меня в Бэйкон Хиллс раньше положенного, то ты ошибаешься. Могу дать только совет, и то вряд ли… – Питер определённо как обычно над ним издевается. Ехидно смеется. Сука.
– Я не требую твоего возвращения. Тебя всё равно тут никто не ждёт, – Дерек достаёт упаковку с зеленым чаем и включает чайник.
– Как грубо, племянничек! Что, опять проблемы с девушками? Кто умер на этот раз? – мозг слышит ехидный голос из трубки и уже самостоятельно представляет усмешку на губах родственника. Из горла поднимается тихий рык раздражения.
– Заткнись. Я вообще-то по делу звоню, – Хейл-младший уже начинает злиться и думать, что всё-таки зря позвонил этому… Этому… Бяке.
– Эхх, всё-таки кто-то умер… – голос преувеличенно грустный. Будто ему не плевать. – Но учти, даже ради похорон самого Стайлза я не вернусь раньше времени.
– Я. Сказал. Заткнись, – он резко оглушительно рычит, слыша последнюю фразу. Какого черта? Зачем он вообще ему позвонил?! – Не смей больше этого говорить. Никогда!
– Оуу… Ладно, Дерек, успокойся, – альфа слышит, как дядя тяжело сглатывает. Всё-таки инстинкт беты, который говорит, что лучше не злить своего альфу – это отличная вещь. – Я понял. Рассказывай, что случилось…
– Я… – Дерек успокаивается, мягко прикрывает глаза, собираясь с духом. – Я кажется нашёл свою пару и…
– Ты не знаешь, как в этом удостовериться, – Питер спокойно прямо снимает окончание фразы с языка.
– Да… Ты можешь как-то помочь? – он выключает закипевший чайник и сжимает его ручку в руке. Нервничает.
– Волк сам всё почувствует. Как бы… Он захочет, чтобы тот самый, избранный человек приласкал его… Пузико, там, почесал… Не знаю, – и это так странно: слышать от дяди понимающий, уверенный и не насмешливый голос. Будто тот действительно хочет помочь. – Он просто будет тянуть тебя к этому человеку. Вот как бы и весь секрет… Волк не обманет, не волнуйся.
– Спасибо, – альфа тихо выдыхает, понимая, что не ошибся. – Ты когда, кстати, вернёшься?
– К концу сентября, может… – голос снова полон ехидства. – Тут ещё есть незаконченные дела по поводу нашей компании. Надо же кому-то этим заниматься…
– Я понял, Питер. Буду ждать к началу зимы, – дела по поводу компании… Да, конечно, так он и поверил!
– Фу, какой ты недоброжелательный. Смотри там не натвори дел, пока меня не будет… – он на мгновение запнулся и продолжил. – Звони, если что…
– Хорошо, – Дерек кладёт трубку и, наконец, наливает себе кипятка в чашку.
Сомнения рассеиваются, в голове становится чисто. Стайлз действительно его пара… Надо начинать налаживать контакт.
***
Скотт, кажется, даже не замечает, что друг какой-то необычно тихий и слегка дерзкий. Он взахлёб рассказывает о том, как великолепно провёл вчерашний день с Эллисон и… В такие моменты Стайлз действительно её ненавидит.
Но он не пытается остановить безостановочно льющийся поток эпитетов, восхваляющих девушку и всё, что с ней связано. Зачем? Скотт доволен, счастлив… Ему не обязательно знать, что его лучший друг предатель и плут, который по горло в дерьме и по локоть в крови. Пусть спит спокойно… Стайлз об этом позаботится.
Также болтовня бро очень хорошо позволяет сосредоточиться, обдумывая свои следующие действия. Стайлз уже забронировал один билет на прогулку по кладбищу на сегодняшнюю ночь, но он очень сильно сомневается, что инициатива убийства его матери исходила именно от Кейт. А ещё у него такое чувство, что случится что-то плохое… И тогда ему придётся уехать из города.
Это предчувствие такое стойкое, что даже немного страшно.
Уроки медленно текут друг за другом, а перемены заполняются болтовней Скотта или Айзека, поэтому Стайлз немного удивляется, когда понимает, что стоит на парковке, а лучший друг уже прощается с ним.
– Ты какой-то молчаливый сегодня… – Надо же. Заметил. – Всё в порядке? – Скотт стоит напротив и внимательно смотрит на Стайлза. Тот незамедлительно весело и совсем не натянуто улыбается.
– Конечно. Просто немного задумался… Что-то давно нечисти не видно… – он хлопает брюнета по плечу и начинает нервно поигрывать ключами от джипа в руке. И когда он успел достать их из рюкзака? – Я в норме, – даже он сам замечает, как на долю секунды его сердце останавливается, выдавая ложь. И эта фраза будто прожигает гортань и язык. Она – один большой лживый булыжник… И этот булыжник незамедлительно тянет Стайлза на самое дно. Уже довольно давно, на самом деле.
– Тогда до завтра? – Скотт так ничего и не замечает. Его глупый истинный альфа. Стайлз будет скучать.
– Да, конечно. Увидимся на тренировке, – мальчишка разворачивается и идёт к своему джипу. К джипу, который он припарковал в самой жопе мира, на окраине парковки. Но зато там тенек… Неа, всё равно не перевешивает.
Стайлз усмехается своим мыслям. Он никогда не был большим любителем ходить пешком.
Машина мягко приветственно урчит, когда Стайлз заводит двигатель. Он любовно проводит руками по рулю и, нажимая на газ, сдвигается с места.
Солнечные лучи облизывают крыши города, принося с собой такое долгожданное после затяжных холодов тепло. Его поездку домой сопровождает тихая игра какой-то радиостанции. Песня ему определённо не нравится.
– Надо будет перенести в машину пару своих сборников… – он произносит это вслух, и мысль тут же галочкой отпечатывается на подкорке. Машина останавливается напротив его дома рядом с машиной шерифа.
Судя по времени, отец скорее всего уже лег спать, устав после ночной смены. Поэтому Стайлз старается не шуметь, разуваясь в коридоре. У него даже получается ничего не уронить, или разбить, или задеть, если не считать ключей, слишком громко опускающихся на полку.
У мальчишки есть ещё несколько часов перед выходом на увлекательную прогулку среди трупов, поэтому он решает зайти на кухню, взять еды и засесть в интернете. И это всё ему удаётся. Ну, почти…
Он просил отца заехать в магазин, и отец заехал. Холодильник чуть ли не ломится от еды, такой вкусной и разнообразной. Но у Стайлза совершенно иное мнение на этот счёт. Он старается минимально шуметь, когда резко захлопывает дверцу Мистера Холодка и рывком кидается к раковине. Он ничего не ел, но рвотный позыв такой четкий, будто он сожрал продуктов как минимум за двоих. Однако поесть-то надо. Упасть в обморок посреди кладбища на середине вызова духа Кейт ему совсем не хочется.
Мальчишка задерживает дыхание и, заткнув нос рубашкой, открывает холодильник. Когда через пару минут он аккуратно поднимается по лестнице, в одной его руке кружка с молоком, а в другой пачка печенья… И то, он совершенно не уверен, что сможет прикоснуться к последнему. Перед глазами появляется утренняя сцена в туалете и потребность в какой-либо пище, кажется, отпадает совсем.
Он заходит в интернет и начинает искать… Если учесть, что теперь он почти неуязвим, если не соваться куда не надо, то жить ему ещё долго, а значит, что?.. Правильно, ему нужно хобби.
Путешествия, чтение, рисование, писательское дело, музыка, танцы, спорт, кулинария, шитьё… И на миг длиною в несколько часов парень забывает обо всём. Глаза, смотрящие в экран ноутбука, расширены от накатившего азарта. И он, как наркоман, ищет всё новые и новые варианты… У него тысяча лет! Он может перепробовать всё!
И в конце концов, оторвавшись от ноутбука и откинувшись на кресло, мальчишка понимает, в чём истинный подарок Лиса. Не сила или скорость. Не возможность сводить с ума и делать иллюзии. Не умение метать молнии и ставить барьер. Самый настоящий подарок – это время. И теперь этот подарок полностью принадлежит Стайлзу.
Он мельком смотрит на часы в уголке светлого экрана и удивлённо хмурит брови. Полдвенадцатого. Надо идти.
Подросток допивает остатки молока и, подхватив красную толстовку, осторожно выходит из комнаты. Отец всё ещё спит. Мальчишка спускается по лестнице, обувает кроссовки и выходит в темноту ночи.
Выходит на охоту.
***
Дерек, как обычно, обходит территорию. Этакий еженедельный патруль. Ну или чаще, чем еженедельный… Каждый раз, когда он не может заснуть, он идёт патрулировать… Каждый раз, когда в голове слишком много мыслей… Такое случается довольно часто.
Оборотень идёт медленно, лениво засунув руки в карманы любимой кожанки и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить лесных жителей. Он расслаблен, в лесу тихо и ниоткуда не пахнет угрозой… Да, последнее бывает довольно редко. Слишком редко.
Но сейчас он, как ни странно, думает не об опасности со стороны неизвестного оленьего маньяка, а о худощавом не затыкающемся подростке. Который, кстати, тоже представляет угрозу… Угрозу внутреннему спокойствию Дерека Хейла.
Он думает о Стайлзе весь день напролёт. Как парень воспримет новость? А если он посмеётся ему в лицо и назовет идиотом? Если он откажется от Хейла?
Тогда оборотень обречен на муки до скончания жизни, а человек, наоборот, может даже и не чувствовать терзаний отвергнутой пары. И он, может, найдёт себе девушку, женится, заведёт детей…
