Текст книги "Лис, бегающий с волком (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
– Заткнись. – на последних звуках к его крику примешивается рычание. Яростное, необузданное… Смертельное.
Он падает на землю и, вгрызаясь ногтями в почву, зажмуривается. Чувствует, как по коже пробегает адское пламя и она будто горит, одновременно выворачивая его наизнанку. Все чувства обостряются. Он слышит, как Алекс испугано отшатывается.
Позвоночник хрустит, когда его дугой выгибает на траве. Все кости будто разом ломаются, причиняя невыносимую боль. И он орёт… Скулит и рычит… Меняется.
Когда всё в момент прекращается, Стайлз тут же подскакивает на ноги. Его слегка клонит вправо, но парень всё-таки удерживает равновесие. Смотрит вниз и охает.
Полная форма.
Вместо ног, лапы покрытые шерстью. Мощный торс и когтистые руки. Около набедренной повязки на поясе висит чёрная катана. Настоящая, с резьбой по лезвию и костяной ручкой. В виде головы мёртвого волка…
– Ты… Ты… – Алекс тяжело сглатывает, но всё же становится в стойку. Ещё двоих только что убили… Им не победить. Но он будет идти до конца. У охотников это в крови, видимо. – Посланник ада.
– Давай без этих пафосных фраз. – его голос слегка глубже. Более рычащий. – Просто покончим с этим.
Стайлз не собирается мешкать. Надоело. Всё надоело.
Твой отец мёртв… Прости…
Он делает шаг, вытаскивает меч, и слёту нанизывает на него мужчину. Тот роняет катану. Только мальчишка забывает, что у Алекса есть ещё запасное оружие…
Те несколько секунд до смерти охотник использует разумно… Он вытаскивает откуда-то нож и вводит его Стайлзу в левую половину груди. Удар несильный, но этого хватает.
Парня окружает темнота ещё до того как он достигает земли.
Твой отец мёртв…
Прости…
***
В этот раз мать к нему не приходит.
Он чувствует, что пришёл в себя и пытается открыть глаза. Жмурится от яркого света, переворачиваясь на живот.
Над ухом слышится тихое сопение. Стайлз наугад тянется рукой вперёд и зарывается пальцами в чужой мягкий мех. Дерек жив. Слава богу…
Когда ему всё-таки удаётся подняться и оглядеться, он, тяжело вздохнув, проводит рукой по волосам. Вокруг тринадцать трупов. Ещё двое в доме. Один в подвале.
Стайлз качает головой и, удерживая набедренную повязку, оставшуюся от лисьей формы, идёт к джипу. Быстро переодевается.
Его чувства немного смешанные и перепутанные. Он отомстил за маму, но отец мёртв. Он как бы рад, но как бы хочет умереть, прям на этом месте.
Волк подходит бесшумно и долго трётся о его бедро. Тихо скулит.
Понятно, волче… Ты всё слышал. Ну и ладно. Так даже лучше.
Стайлз осматривается, подбирает с земли свой мобильник и порванные вещи, и молча кивает. Можно сваливать.
До дома не так уж и далеко. Если поторопятся к завтрашней ночи доедут. Он подзывает оборотня к себе и присаживается на корточки.
– Поехали домой, волче… Я так соскучился по тебе.
Они забираются в машину, и Стайлз медленно выезжает на тропинку. Он мысленно сканирует себя и сглатывает ком в горле. Осталось два хвоста.
Дом охотников остаётся за их спинами.
***
========== 19 глава. ==========
And I feel life for the very first time
И я ощущаю жизнь в первый раз
Love in my arms, and the sun in my eyes
Любовь у меня в руках и солнце в глазах.
I feel safe in the 5am light
Чувствую себя в безопасности в тусклом свете пяти часов утра.
You carry my fears as the heavens set fire
Ты сдерживаешь мои страхи, пока небо не вспыхивает огнем.
Oh Wonder – Technicolour Beat
***
Он медленно просыпается и открывает глаза, тут же смотря на часы на тумбочке. Широко зевает.
Они добрались до дома на удивление быстро. Всего за полтора дня. И Стайлз думает, что если бы он не засиделся перед камином с алкоголем Питера в руках до полуночи вчера, то сегодня проснулся бы точно раньше часа дня. Но, увы и ах. Усталость как рукой сняло, как только он переступил порог дома…
Это же и его дом теперь тоже, ведь так?.. Ведь… Больше же негде…
Хотя, ладно, проехали.
Мальчишка потянулся, тихо урча, и начал медленно выползать из-под волка, спавшего у него на груди. Пора придать его любовничку нормальный человеческий вид.
Неспешно натянув домашние штаны, Стайлз отправился на кухню за миской для крови. Вернувшись, он хмуро огляделся и встал прямо посередине лофта. Присел, чертя какие-то знаки на полу, своей же багряной краской.
Дерек тихо наблюдал за ним, сидя у стены, и изредка зевал. Он только что выбрался из тёплой постели и чувствовал себя немного неуютно. Даже несмотря на начало августа, по комнате ходил прохладный ветерок, от которого шерсть, то и дело, вставала дыбом, а по коже бегали мурашки.
Спустя двадцать долгих минут, пока оборотень успел сходить в туалет и, вернувшись на место, голодным взглядом – который, кстати, остался незамеченным – облизать полуголое тело своей пары, Стайлз, наконец, закончил.
– Ура. – он выпрямился, победно вскинул руки и вскрикнул чуть не наступив на одну из закорючек. Утерев пот со лба, он подозвал к себе волка, и указал на место между какими-то символами. – Не бойся, всё будет в порядке. Только постарайся ни на что не наступить… Пожалуйста.
Мальчишка ободряюще улыбнулся, увидев смятение Дерека, и снова показал на место на полу. Решившись, волк в один прыжок оказался на месте и даже ничего не задел, хотя Стайлз чуть в обморок не упал, увидев, как именно, тот решил добраться до пункта посадки.
Символы начинались от того места где теперь сидел оборотень и, спиралью закручиваясь вокруг него, в конце концов выходили в прямую, что шла от зверя к Стайлзу. А там уже прямая рогаткой разделялась на две полосы, будто заключая мальчишку в воронку.
– Так… А теперь не мог бы ты… Точное, мне нужно чтобы… – Стайлз огляделся, посмотрел на Дерека и, покраснев, замялся. Потёр лицо рукой. – Кровь, волче.
Тот тут же поднял лапу к пасти и без промедления прокусил нежные подушечки. Подросток, увидев это тоже не стал медлить, он резко распорол свою ладонь когтем и протянул волку.
До падения первой капли чьей-либо крови они успели скрепить рукопожатие.
– Я, Дух Дикой Лисы, Тёмный Ногицунэ, разрываю свою связь с альфой, урождённым оборотнем, Дереком Хейлом. Я разрушаю, уничтожаю, стираю и убиваю своё влияние на него. Это моё добровольно слово, я несу за него ответственность, и благодаря ему разрушается это проклятье. И пусть сила Пары поможет мне восстановить баланс и равновесие в нём, и вернёт ему власть над своим духом и телом. С этого момента он больше не подчинён моей воле. Да будет так.
Где-то над их головами гремит гром, а по комнате проносится опаляющий, по-пустынному жаркий, ветер. Символы на несколько секунд загораются ярко-красным, обжигая своим теплом, а затем гаснут. Дерек уже хочет оглянуться, понимая, что ничего не изменилось, как вдруг теряет сознание.
***
Стайлз дёргается вперёд и, в последний момент, успевает поймать голову волка и предотвратить её соприкосновение с твёрдым полом. Он опускается на колени, подтягивает медленно меняющееся тело ближе, и ждёт.
Гладит Дерека по волосам, смотря как его лицо приобретает знакомые любимые черты, а тело, избавившись от лишней растительности, вытягивается в прямоходящее. Мальчишка немного краснеет и еле сдерживает глупую улыбку, стоит взгляду упасть на чужую промежность. Тут же одёргивает себя, понимая, что его поведение равносильно поведению двенадцатилетки.
Превращение заканчивается; поджав губы, Стайлз аккуратно опускает голову Дерека на пол и поднимается. Несколько раз обходит его, примериваясь, с какой стороны будет удобнее поднять далеко не маленькое тело оборотня.
Даже со всеми его супер-пупер силами волк всё равно остаётся – если не афигеть как сильно, то просто – тяжёлым. Стайлз натужно дышит, мягко кладя его на кровать, вместо того чтобы просто небрежно скинуть. Он заботливо сдвигает оборотня на середину и укрывает одеялом. Подоткнув по краям, садится рядом с его головой и на несколько долгих минут замирает.
Проводит пальцами по острым скулам, скрытым щетиной, гладит щёки, слегка улыбаясь, нажимает пальцем на кончик носа. И всё это – затаив дыхание. Сердце бьётся быстро, и мальчишка готов отскочить в любой момент, чтобы не быть замеченным. Будто маленький воришка, который пытается оставить слепки каждой чёрточки любимого лица в своих пальцах…
Оборотень тихо фыркает и ворочается. Подросток зависает, задерживает дыхание, его рука останавливается в десяти сантиметрах от нахмурившегося лица. Дерек подкладывает одну ладонь под щеку, слегка поджимает губы, его брови сходятся на переносице.
– Даже во сне, волче… – Стайлз вздыхает и нежными движениями тонких пальцев пытается разгладить неглубокие складочки на чужом лбу. Он делает это с каким-то глупым, странным усердием, будучи полностью уверен, что если Дерек расслабиться, то ему приснится что-то хорошее.
И в итоге он действительно расслабляется. Выражение лица приобретает некую лёгкость и отстранённость. Мальчишка улыбается и неожиданно для себя прикипает взглядом к тонким, искусно очерченным губам. Секунду поколебавшись, он наклоняется, и целомудренно прижимается к ним, а затем, поднявшись и на ходу стягивая штаны, отправляется в душ.
На сегодня у него запланировано много дел.
***
Он моется долго, с особой тщательностью. Пытается смыть все плохие, отрицательные мысли и волнения, воспоминания. Только вот выходит не очень…
– Я, пожалуй, зачитаю, ты же не против… Оповещение о сообщении от пользователя Кудряшка в Шарфе. Цитирую: Твой отец мёртв. Прости.
Он не плачет. Он потратил на это всю ночь, когда они выехали из городка охотников и снова остановились на какой-то заправке.
Он не плачет. Его сердце жёсткими тисками сжимает отчаянье и печаль. Они так огромны и тяжелы вместе, что почти уничтожают его, упав на хрупкие плечи.
Он не плачет. Его родители научили его многому. Посмертно. Так же они научили его быть сильным.
И он сильный.
– Ты один. Это твоё наказание. Только, я прошу тебя, не плачь, ладно. Твой папочка просто мёртв…
– Заткнись.
Он не плачет. Он сильный мальчик. А ещё он заврался. Сам себе…
Он стоит под обжигающими струями намного больше получаса в попытке справится с собой. Он думает, что не плачет, хочет так думать, или просто не чувствует как слёзы, злые, горькие и обиженные, скатываются с ресниц тут же смешиваясь с проточной водой. Смешиваясь, становясь ею и в конечном итоге исчезая…
Когда ты умён, легко врать себе. Ведь если они растворились и исчезли, то можно считать, что их и не было…
Стайлз стискивает зубы, дробя их в порошок, и сжимает кулаки, протыкая тонкими пальцами нежную кожу ладоней. Заставляя своё тело невидимо кровоточить от душевной боли.
Он хочет сделать себе больно… Ещё больнее. Так больно, чтобы физическое заглушило душевное.
Он хочет разбить что-нибудь. Или поругаться с кем-то. Убить кого-то… Или всех…
Ладно, всё пустое.
Маленький мальчик, не успевший подготовиться к такой боли, просто хочет заполнить чем-то дыру, образовавшуюся в груди. Чем-то, что не истончится слишком быстро…
По-настоящему хорошие решения всегда приходят вовремя. Стайлз неосознанно обращается мыслями к Элеонор…
– …Как сказала Клавдия тогда: “Он придёт к тебе уставший и потерянный. С горячей местью в груди, но великой любовью в самом сердце. И ты должна будешь напомнить ему, что его мать гордится им, потому что знает, что его выбор всегда будет верным”. И знаешь… Это ведь действительно всегда будет только твой собственный выбор, малыш. Всегда.
Великая любовь. И неправильный, но чертовски-хорошо-заполняющий-пустоты выбор.
Соизмеримо ли?..
Он не глуп. Поэтому прекрасно осознает: его неустойчивость опасна.
Может сейчас это тот самый выбор. Тот самый, его собственный…
В действительности, он не отказался бы сейчас причинить кому-нибудь боль… Кому-нибудь или всем… Чтобы быть не таким одиноким в своём страдании.
Но…
Великая любовь… В самом сердце…
Его любовь сейчас валяется в тёплой постели под одеялом и так и будет валяться до самого вечера, отсыпаясь и восстанавливая силы после ритуала и разрыва одной из связей.
Его любовь…
На сердце теплеет. Губы замирают, их трогает лёгкая улыбка, и мальчишка дёргается, пугаясь её. Он не может так быстро… А как же… Как же отец, он же умер, и…
Дань уважения. Такая чушь на самом деле. Она нужна живым, ведь мёртвым уже ничего не нужно.
Перед глазами стоит картинка волка скулящего под боком и ощущение тёплой шерсти под судорожно сжимающимися пальцами. Часто вздрагивающие плечи, блики от фар проезжающих мимо машин на тканевом потолке и мокрая обивка заднего сиденья джипа под его головой. Тогда с ним был его Хмуроволк…
Сейчас никого нет.
Просто… Когда ты тонешь и ты один, то только ты сам можешь спасти себя. И Стайлз спасает…
Он оседает на пол и прячет лицо в ладонях. Плачет, воет, скулит и просит…
“Прости, но я не могу, я должен отпустить тебя, папа, иначе я не смогу идти дальше, я не хочу, чтобы всё было напрасным, я не дам сбыться пророчеству, ты же знаешь я люблю тебя, и маму тоже, я больше не могу цепляться за это, иначе оно уничтожит меня, я люблю Дерека, папа… Прости…”
И он думает о любви. В самом сердце…
Плотным полотном сильного чувства дыра затягивается, так и не успев поглотить хозяина. Стайлз переживает остатки, тихо всхлипывая и изредка слабо икая.
Все эти сказки, похоже, и правда, не врут. Если ты любишь, и тебя любят, то лучшей опоры под ногами ты не найдёшь. Если ты любишь настолько, что отдаёшь этому человеку частичку себя каждым словом или делом…
И эта опора гораздо лучше, чем ненависть и злоба. Когда-нибудь они иссякнут, и снова останется пустота. Возможно, будет какой-то кислый, рвотный осадок, но пустота обеспечена… А любовь…
Даже кончаясь, она не исчезает, просто изменяется, превращаясь во что-то другое, не менее прекрасное. Если же исчезла, значит, вы что-то напутали и обознались. Значит не любовь…
Стайлз выходит из душа и обтирается большим махровым полотенцем. Он и не знал, что Дерек такие любит… Он ещё, похоже, многого не знает о Дереке…
Он чувствует себя более устойчиво, когда выходит, уже одетый, и идёт в спальню, проверить оборотня. Тот каким-то немыслимым образом скинул одеяло на пол и теперь спит голышом.
Стайлз закатывает глаза, видя, что по загорелой коже бегают мурашки, и подбирает одеяло, укрывая ворочающегося зверька. Снова подтыкает краешки, чтобы тот не мёрз. Как глупо…
Но так открыто и честно. Он помнит, как мама в детстве каждый вечер подтыкала ему одеялко. Иногда она возвращалась уставшая, даже не успевала почитать ему сказку или поцеловать в лобик перед сном, но всегда приходила, и подтыкало одеялко…
Будто говоря, что бы не происходило, даже если я не говорю этого, я люблю тебя…
Похоже, тут Стайлз пошёл в маму.
Наскоро позавтракав, парень закатывает рукава и идёт искать ведро и тряпку. Чистоплотность, напротив, у него от отца…
Вытерев пыль, вымыв весь лофт, он, наконец, заваривает себе кофе и, взяв листик и ручку, садится составлять список. Кидает взгляд на часы.
Полчетвёртого. На сегодня дел осталось не так уж много…
Сходить в школу и написать заявление о досрочной сдаче экзаменов и на обратном пути зайти в магазин.
Стайлз тянет к телефону, лежащему в заднем кармане, и набирает номер риелтора.
– Айзек, либо входи, либо проваливай! Ты торчишь под дверью уже пятнадцать минут. – мальчишка вслушивается в гудки и одновременно слышит как дверь лофта открывается. В трубке звучит приветливый женский голос. – Здравствуйте. Я бы хотел продать дом. Да, в хорошем состоянии. Все условия для проживания есть, ремонт пятилетней давности. Да, хорошо… – он хмурится, угукает, и кивает Айзеку, чтобы тот сел за стол. – Да, я бы хотел закончить всё до конца недели. Ага… Да, хорошо. Во вторник в три часа дня… Спасибо большое, до свидания.
Он быстро записывает дату и время в календаре на мобильнике и снова кладёт его в задний карман. Поднимает взгляд на оборотня.
Тот не знает, куда себя деть, сидит, нервно заламывая руки и осматривается. Когда, наконец, встречается со Стайлзом глазами, тяжело сглатывает.
– Ну, здравствуй… – Стайлз мягко улыбается и, сложив листик со списком покупок пополам, убирает его в карман. Поднимается.
Бета поднимается следом, а затем еле удерживает равновесие, когда Стайлз резко подходит и обнимает его.
– Твой отец. Прости, я так виноват, я не уследил, я должен был…
– Прекрати. – подросток не резко обрывает его и пару раз хлопает по спине. – Если это случилось, значит, где-то там так надо было… Ты не виноват Айзек.
Они отходят друг от друга. И Стайлз мягко улыбается. Айзек неловко улыбается следом.
– Сходишь со мной в школу, а затем в магазин, если тебе не сложно…
– А Дерек…
– Он спит. Ритуал разрыва связи забирает очень много сил, так же как и сама связь, так что, думаю, увидеться с ним ты сможешь только завтра. Я писал тебе о действии всей этой магической штуки… – Айзек утвердительно кивает и идёт вслед за лисом. Тот ещё раз проверяет своего альфу, снова получше укрывает его и целует в лоб на прощанье. Бета смотрит на всё это с лёгкой искренней улыбкой. Наконец-таки, Дерек нашёл своё счастье…
Они в молчании выходят на улицу, Стайлз подкидывает на плечах рюкзак, а Айзек засовывает руки в карманы.
– Между прочим, я очень тобой недоволен… – наигранно серьёзно начинает мальчишка, снова поправляя лямки. Бета тут же напрягается. – Неужели так сложно было хоть раз вымыть пол в лофте…
Айзек тихо хмыкает, расслабляясь, чувствуя себя в безопасности. Теперь он действительно верит, что парень не винит его…
– Кстати, как там твои дела с Малией?..
***
Они не спеша беседуют пока идут к школе. Стайлз рассказывает о своих приключениях: диких погонях, крутых драках и других шикарных штуках. Айзек слушает, иногда смеётся или закатывает глаза.
То напряжение и отстранённость, что были до того как мальчишка уехал и забрал Дерека, куда-то исчезли. Возможно, парни, наконец, поняли, что каждый из них прошёл через многое, но они по одну сторону баррикады. Нет никакого повода вредничать и наигранно враждовать… Тем более они теперь в одной стае. Стае Дерека.
Оказывается за все эти месяцы Айзек так до сих пор и не продал свой старый дом, хотя он там и не живёт. Лофт стал его домом уже довольно давно, а в последнюю неделю он вообще съехал к Малии.
Стайлз пытался подколоть его на эту тему, но оборотень лишь с лёгкой улыбкой ответил, что его девушка великолепная, и что мальчишка сам в этом убедится, когда встретится с ней. Тихо усмехнувшись, лис пожал плечами и широко улыбнулся.
– Так вы с Дереком теперь вместе?..
– Ну, типа того… Мы это как-то не обсуждали… – Стайлз поднимает взгляд на удивлённого кудрявого парня, и закатывает глаза. – Чувак, я его пара. Ты всё ещё думаешь, что тут важно моё мнение?..
Айзек смеётся. Стайлз улыбается.
Они не говорят о Скотте и о том, что через неделю в городе будут охотники, приехавшие по душу Стайлза. Не говорят о номере на надгробии его отца и о том, что Лидия заменила Эйдана Перришем, который стал шерифом. Они не говорят о трупах, оставшихся за спиной на пути лиса и о нашумевшей новости о массовом убийстве.
– Питер постоянно скидывает фотки и пишет, что надо было ехать с ним на острова. Задолбал… – Айзек шутливо кривится и шипит.
– Боже… Ты всё ещё нравишься ему, хах… – Стайлз смеётся и качает головой. – Ты же написал ему, что у тебя есть девушка?
– Ага. Ещё написал, что он не в моём вкусе и всякое такое, подобное… Он и ухом не повёл. – фыркнув, парень сворачивает к школе. – Видимо его старый мозг, уже поглотил маразм…
– Нет, кудряшка, так тебе его никогда не отшить… – лис еле сдерживается, чтобы не рассмеяться от своих же слов. – Грубость должна быть тоньше, Айзек. Как комплимент, только грубость…
Бета даёт ему подзатыльник, но его губы всё же растягиваются в улыбке, от заразительного смеха Стайлза.
Они подходят к школьному крыльцу и на пару секунд замирают. Лис тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам.
– Тут подождёшь или…
– Ага. Я как раз хотел Малии позвонить. Она очень хочет познакомиться с Дереком и возможно даже вступить в его стаю… Тебе удобно будет, если мы в среду вечером вчетвером соберёмся где-нибудь?..
– Да, необязательно в среду. Я всю неделю свободен, только не по утрам и не во вторник… Ну, там экзамены, а ещё этот риелтор… – Стайлз кивает Айзеку и заходит в школу. Слышит, как бета начинает набирать номер своей девушки.
Он идёт по знакомым, родным коридорам и не узнаёт их. Или же это они не узнают его. За три месяца, что пролетели быстрее десяти минут, прошло столько всего…приоритетоменяющего.
Он проходит мимо класса химии и усмехается. Сколько воспоминаний…
Изменился ли он, сказать сложно… Возможно, всё то, что выплеснулось этим летом, было в нём всегда, и просто не находило удобного момента, чтобы вырваться. Жестокость, кровожадность, цинизм…
Неожиданно для самого себя, Стайлз понимает, что почти что не знает своего характера… Он – это сарказм. Это всё в чём мальчишка уверен теперь.
Сжав челюсти и кулаки, он, наконец, видит впереди приёмную директора и заставляет себя расслабиться.
Какая разница, какой он. Скоро он исчезнет, а затем вернётся и сможет стать кем угодно… Кем сам захочет стать.
Стайлз открывает дверь и с натянутой улыбкой подходит к стойке секретарши.
***
Он выходит из здания через почти час и вдыхает свежий воздух полной грудью. Айзек отлипает от стены, пряча телефон в карман, и подходит к парню.
– Я думал, ты справишься быстрее…
– Да там… – лис пожимает плечами и кивает на дорожку вниз по улице. Они начинают идти. – Долго выбирал предметы, которые нужно сдавать. Ты же знаешь, с этой фигнёй – убеждение или гипноз, не знаю, как её назвать – мне все пути открыты. А ещё я знаю почти всё, что произошло за последние семьсот лет. Уже не говоря о физических, естественных и гуманитарных науках…
– Может, мне тоже в лисы податься, а?.. Раз уж так много плюсов. – Айзек усмехается, но уловив печальный взгляд друга, тут же чувствует лёгкую вину. – Прости… Так, что выбрал, то?..
– Ах, это… Историю, экономику, литературу и математику. Естественно ещё и язык, тоже…
– Пять? Ничего себе… – Айзек присвистывает и, уперевшись взглядом в асфальт, пинает какой-то камушек. – Ты уверен, что… Что успеешь подготовиться?
Стайлз пожимает плечами. Что он знает… Что он не знает…
В любом случает, он может убедить их поставить ему хорошие баллы и выдать идеальный аттестат. Так в чём проблема?..
– К литературе, математике и языку я готов точно. С историей проблемы вряд ли будут, на всякий случай зашёл в библиотеку, взял пару книжек из тех эпох, которые плохо помню. А вот экономика…
– Тренер. – бета кивает и хмурится. – У тебя были хорошие оценки, разве нет?
– Да, но что-то всё-таки придётся вызубрить. Я справлюсь. Главное не сомневаться.
– Конечно. Ты же Стилински… – Айзек хлопает Стайлза по плечу и вдруг осознаёт, что ляпнул. Видит нахмурившегося друга. – Прости, я…
– Нет. Ты прав… – его лицо озаряет мягкая печальная улыбка. Он смотрит на скуксившегося бету и закатывает глаза. – Я – Стилински, и я справлюсь. Спасибо, Айзек.
Оборотень смущаясь, слегка хмыкает, и засовывает руки в карманы. Смотрит вперёд, чувствуя как, наконец, после смерти его собственного отца всё более-менее выравнивается и налаживается.
Он уверен, что Стайлз пойдёт Дереку на пользу. Так же как и Дерек пойдёт на пользу Стайлзу.
О лучшей стае и мечтать нельзя…
***
Они выходят из магазина с тремя большими пакетами набитыми едой через полтора часа. Стайлз решает проверить телефон и, увидев, что звук был выключен, из-за чего он не услышал о нескольких сообщениях, начинает нервничать.
Просит Айзека подождать и останавливается, читая смски. Очень гневные смски. Гневные и рассерженные смски.
“Я просто ушёл в магазин, волче… И нет, моя задница при мне и никуда не влипла. Успокойся…”
Стайлз отсылает сообщение, и прячет телефон в карман. Тихо вздыхает, понимая, что вряд ли альфа угомонится до его возвращения…
Через неделю полнолуние, а ещё сегодня он провёл ритуал, поэтому мальчишка уверен процентов на девяносто, что Дерек сейчас – самая неустойчивая неустойчивость.
– Дерек написал?.. – Айзек ведёт плечами, разминая их.
– Ага. Почти десяток смс с добродушностью по убывающей. – мальчишка хмыкает. – В последней он обещал вырвать мне глотку, если я куда-то влип, и меня уже убили… – он поворачивает голову и смотрит на округлившего глаза, Айзека. – Он слегка не в себе, психологический фон чуть-чуть нарушен. Я думаю, что сегодня тебе лучше не заходить…
– Ладно. – бета кивает, вспоминая, что Стайлз писал ему об этом, в каком-то из электронных писем. – А ты… Ну… Он же не убьёт тебя?
– Боже, Айзек… Не смеши меня. – парень тихо хихикает и закатывает глаза. Его теперь никто не убьёт, не то что собственный альфа…
Лейхи идёт с ним до самой двери, оставляя пакеты у входа, и, распрощавшись, уходит, обещая прийти завтра. Стайлз с улыбкой провожает его. Закрывает дверь.
– Неужели так сложно было хотя бы оставить записку…
– Перестань, я большой мальчик и смогу за себя постоять, если что… – отвечает он, передёргивая плечами. – Принеси оставшиеся пакеты, пожалуйста. – Стайлз старается не смотреть на него и идёт на кухню, неся часть продуктов. – Тем более, я бы не стал куда-нибудь ввязываться специально…
Он расставляет банки и упаковки по шкафам. На мгновенье теряется в своих мыслях из-за чего не слышит как подходит оборотень.
– Так уж прям и не стал бы… – он притягивает его задницу к себе за шлёвки на джинсах и проводит носом по шее.
– А вот и не стал бы. – Стайлз закрывает шкаф и останавливается, упираясь руками в столешницу. Его сердце ускоряется.
– Ты врёшь, маленький лис. – Дерек прикусывает пульсирующую вену на бледной шее и проводит по покрасневшей коже языком. Легко трётся пахом о чужую задницу.
– Я вообще-то собирался разобрать продукты и сделать ужин… – Стайлз мягко пытается высвободиться, но волк не позволяет, лишь хмыкает в ответ. – А ты должен сейчас лежать в кровати и отсыпаться. Завтра придёт Айзек, так что…
– Так вот чей на тебе запах. – Дерек утробно рычит и наклоняется мальчишку, прижимая к поверхности. Вплотную притирается к нему, слыша, как сбивается дыхание, и шепчет, нежно оглаживая тощий зад. – Насчёт ужина – есть я не хочу… А что до кровати. Ты прав… Пошли.
***
Всё следующее утро он проводит за учебниками. Дерек отсыпается после долгой ночки и глаза открывает только к полудню. Как раз к приходу Айзека.
Стайлз натянуто улыбается, берёт с собой пару яблок, бутылку воды, книги по экономике и с пожеланием “я не знаю, чем там обычно занимаются беты и их альфа, после долгой разлуки, но Дерек я тебе глотку вырву, если что, ты же знаешь, и Айзек, приятно провести время”, уходит. Слышит, как из-за двери доносится синхронное тихое “придурок”, а затем альфа предлагает чай и они уходят на кухню.
Мальчишка долго гуляет по лесу, слушая музыку. Иногда останавливается, смотря на небо сквозь густые, но начинающие медленно желтеть, листья, и будто выключается…
Он может лишь смотреть и дышать. Слушать мелодию, мирной рекой перетекающую из наушников в его уши.
Голубое небо, прорезанное редкими облаками, будто только и держится на верхушках деревьев. И если вдруг они сломаются, их вырубят, сожгут – оно рухнет.
Голубое, нежное и вдохновляющее небо рухнет и погребёт под собой их всех. Не щадя никого…
Долгие скитания всё-таки приводят его к мёртвому месту. Он идёт между камней, наполовину зарытых в землю, и даже не смотрит на надписи. Помнит, где именно…
“– Рядом с миссис Стилински… – Айзек поджимает губы и хмурится. Хочет добавить что-то ещё, но Стайлз останавливает его раньше. Легонько хлопает по плечу и идёт дальше собирать рюкзак на прогулку.”
Он видит их издалека. Останавливается, собираясь с силами. Натягивает почти правдивую радостную улыбку на лицо.
– Привет, мам, пап. А я вот пришёл к… – его радостный голос срывается и, зажмуриваясь, парень всхлипывает.
Кидает рюкзак перед двумя надгробиями с одинаковой фамилией и стягивает красную худи. По кладбищу проносится прохладный ветер.
Постелив её на траве, Стайлз садится сверху и подтягивает рюкзак, доставая экономику.
– Я… Можно я немного посижу с вами, ладно… Я так соскучился.
Он трёт глаз кулаком, размерено дышит. Заставляет себя вникнуть в текст и думать только о нём.
Вокруг него чудесный солнечный летний день… Медленно, незаметно, тучи начинают заволакивать небо. Холодает.
Спустя почти полтора часа, Стайлз отрывается, наконец, от учебника. Оглядывается, понимая, что нужно закругляться, потому что скоро может пойти дождь.
Собирает вещи, пьёт, смачивая пересохшее горло. Уже хочет подняться на ноги…
– Пап, прости меня. Я так виноват… Я не успел, не думал, что так выйдет… – он сжимает челюсти, зажмуривается. Руки дрожат нещадно. – Я, кажется, предал вас с мамой… Я не знаю, я так запутался… Тот парень, который обидел тебя мам, я отомстил. Отомстил… – он вздрагивает и прячет лицо в ладонях. Мотает головой, пытаясь растрясти вину, обиду и осознание. – Я… Пап, прости… Ты уже не гордишься мной, я понимаю… Я стольких убил. – губы дрожат и говорить больше нет мочи, только думать. И он плачет, желая тоже умереть. Прямо здесь. Рядом со своей семьёй.
“– Прости, прости меня, я так запутался, потерялся, я пытаюсь взять ответственность, пап, я пытаюсь идти дальше, мама, я действительно предал вас, я сделал неправильный выбор, ошибся, теперь расплачиваюсь, я пытаюсь вырасти, повзрослеть, но это так чертовски сложно…”
– Так, чертовски сложно… – он шепчет сухими потрескавшимися губами. Сверху начинает идти дождь. Тёплый, но усиливающийся, он не приносит ничего кроме щемящего чувства одиночества. Наверное, так ощущается зрелость…
Стайлз поднимается, накидывает на плечи худи, на голову капюшон. Берет рюкзак в руки.
Дождь осыпает его острыми каплями, царапая и распарывая кожу. Причиняя боль.
И он стоит, орошая могилы своих родителей своей кровью и слезами, дрожит. Рука тянется к карману. Пальцы бездумно нажимают любую цифру и “вызов”. Просто он у него на быстром наборе… От нуля до девяти только он.
– Стайлз…
– Дерек… – шелест листвы. Его губы тоньше самого древнего пергамента. Сухие и шершавые. Он всхлипывает. – Забери меня.
– Где?
– Я… Я с отцом. И с мамой. – Стайлз отключается, не слыша краткое “еду”.
Дрожащими пальцами пытается запихнуть мобильник в карман и чуть не роняет его. Пошатнувшись, хочет сделать шаг вперёд, но не успевает. Падает на колени, хлюпая джинсами о грязную жижу на земле.
– Он хороший, папа… Правда. Я так люблю его… Больше жизни… Только… Прости меня, я не успел, не успел, пап. – он обнимает себя за плечи и уже не может сдерживаться. Рыдает вслух, раскачиваясь взад-вперёд. – Прости, прости, прости, прости…
