Текст книги "I Fear No Fate (СИ)"
Автор книги: lit_chick08
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– У всех детей Эддарда Старка есть по лютоволку.
– А что станет с волком Джона? Ведь теперь у него есть Рейегаль.
– Я думаю, Призрак останется с хозяином. Если дракон – это часть Джона как Таргариена, то лютоволк – как Старка, – погладив Серого Ветра между ушей, Мирцелла приказала обоим волкам возвращаться, и они оба послушно потрусили в сторону замка, то и дело принимаясь играть друг с другом в снегу. – Ты пришёл помолиться Старым Богам?
Рейего покачал головой.
– Моя мать поклоняется Семерым, а отец верил в Мать Гор, – его красивое лицо потемнело. – По крайней мере, мне говорили так.
– Ты не помнишь своего отца?
– Он умер на следующий день после моего рождения. Мейега обещала спасти его от заражения крови, но это был обман. Моего отца звали кхал Дрого, и он был самым великим кхалом в мире. Его коса была длиннее, чем у любого другого дотракийца, и в ней звенело множество колокольчиков.
Обара поведала Мирцелле, что колокольчики в волосах дотракийцев обозначали количество убитых врагов. В косу Рейего был вплетён лишь один-единственный колокольчик.
– Мне жаль, что ты не знал его.
– Я пришёл сюда, потому что мне было скучно, а сир Джорах рассказывал, что на его родине поклоняются Древним Богам. Я хотел увидеть чардрево.
Она указала на большое дерево рядом с собой, с красными чертами лица на белой древесине.
– Вот оно.
Несколько мгновений мальчик смотрел на чардрево, осторожно касаясь вырезанного лица рукой в перчатке, прежде чем спросить:
– Вы действительно верите, что в этом дереве могут обитать Боги?
– Я считаю, что да – также как и в Великой септе Бейелора.
Рейего кивнул.
– И о чём вы просили Богов?
– Чтобы война окончилась, и люди, которые мне дороги, больше не гибли.
– Я хотел бы того же, – он лениво подопнул снег кончиком сапога. – Когда война закончится, ваши сыновья приедут в столицу, чтобы поиграть со мной?
Впервые Мирцелла заметила, насколько сын Дейенерис ещё молод. Даже в свои двенадцать, всего лишь на несколько лет моложе того возраста, в котором она вышла замуж за Робба, Рейего всё ещё оставался ребёнком, который был вынужден стать драконьим всадником и вступить в войну за королевство, которое для него ничего не значило. Сир Барристан сказал ей, что ещё до рождения Рейего ему напророчили стать «Жеребцом, что покроет весь мир», но юный принц был вовсе не воином, а простым мальчишкой, который предпочёл бы просто играть в снежки и улыбаться симпатичным девочкам.
– Я уверена, что они будут рады.
Возвращаясь в замок вместе с Рейего, она думала о Стеффоне, который сейчас был далеко, в Орлином Гнезде, и задалась вопросом, выдержит ли её мальчик корону, что однажды ляжет на его голову.
*
Робб и его люди должны были выступить в поход на Близнецы через два дня. Мирцелла не осмелилась высказывать свои страхи, но, так как все, кого она любила, были заняты подготовкой к походу, в один из вечеров она оказалась в полном одиночестве в компании одного лишь бурдюка с вином. Несмотря на то, что они всегда запивали пищу вином или мёдом, Мирцелла никогда особенно не любила их, помня о том, каким становился Роберт после того, как напивался. Но сейчас, сделав глоток, она почувствовала, как напряжение покинуло её тело, а мысли внезапно прояснились.
Она уже была на пути к опьянению, когда в комнату вошёл Теон. Его глаза расширились, когда он увидел, что она пьёт прямо из бурдюка.
– Ты пьяна? – не упустил возможности подколоть её Теон.
– Ты можешь остаться и выпить вместе со мной, или валить отсюда ко всем чертям, но читать мне нотации я не позволю, – парировала Мирцелла, стараясь выглядеть как можно более царственно, хотя мир вокруг неё уже начал расплываться.
Теон поднял руки в знак капитуляции.
– Да я бы никогда, Ваша светлость. Могу я глотнуть?
Мирцелла передала ему бурдюк. Глаза Теона расширились сильнее, когда он попробовал вино.
– Это же дорнийское красное. Наутро ты будешь мучиться похмельем.
– Кажется, я предупреждала тебя насчёт нотаций, – заявила она, покрепче сжав свой бурдюк. – Я больше не стану делиться с тобой своим вином.
Теон улыбнулся и опустился в кресло напротив неё.
– Ну ты и пьяница, Целла. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Роберт всегда был счастливее, когда напивался. Я хотела попробовать, вдруг и мне поможет, – вытерев губы, она спросила прямо. – Почему ты так и не женился, Теон? Тебе уже за тридцать, и любая леди пошла бы за тебя.
Лицо Теона потемнело.
– Но я не нашёл ту леди, которую хотел бы назвать своей женой.
– Я думаю, это затруднительно, если не вылазить из борделя, – раздражённо фыркнула она. – Ты хороший человек и друг. Обещай мне, что не погибнешь.
– Я не погибну, – послушно ответил он. – И я буду защищать Робба.
– Лучше проследи, чтобы он не нашёл себе ещё одну жену, – возразила Мирцелла и сама удивилась горечи в собственном голосе. Она никогда не говорила с Роббом о Жиенне после её смерти и воспитывала Неда как собственного сына, но любое воспоминание о Жиенне Вестерлинг будто вонзалось ей в грудь калёным железом.
Может быть, я похожа на леди Кейтилин больше, чем думала.
Теон протянул руку, забирая бурдюк, и по выражению его лица она поняла, что вино ей уже не отдадут.
– Не сердись, но этим ты не успокоишься. Только хуже сделаешь.
Смущённая тем, что её отчитывают, как ребёнка, Мирцелла поднялась на ноги и тут же пошатнулась. Теон подхватил её под локоть, и она прижалась к нему, благодарная за поддержку.
– Пожалуйста, не говори ему о том, что я сказала, – пробормотала Мирцелла, когда Теон повёл её в её покои.
– Это же совершенно бессмысленно, – кивнул Теон.
– Но я действительно считаю, что тебе пора жениться.
Его смех был таким же горьким, как её слова о Роббе и Жиенне.
– У меня нет ничего, что я мог бы предложить невесте. На моём троне сидит Аша и, хоть я уже не заложник, мне некуда податься. На Севере я всегда буду чужаком, а на Железных Островах – предателем и изнеженным жителем зелёных земель. Если повезёт, Робб устроит мне брак с какой-нибудь богатой наследницей, скорее всего старой и дурной собой.
Мирцелла тут же подумала о Лоллис Стокворт.
– Я найду для тебя хорошую девушку, которую ты сможешь полюбить.
– О, Ваша светлость, моё сердце уже давно было украдено прелестной маленькой принцессой, вышедшей за моего названого брата, – Теон широко улыбнулся, хотя в его взгляде была боль. – Я никогда не полюблю вновь и буду вечно утешаться шлюхами и дамами лёгкого поведения.
– Ты не захотел бы моей любви, Теон. Плата слишком высока, – чуть не запнувшись о ступеньку, пробормотала Мирцелла невнятно. – Женись Робб на ком-то другом, да на той же Жиенне, он сейчас спокойно жил бы в Винтерфелле с Эддардом, Риконом и всеми остальными. Он был бы в целости и сохранности. Никто бы не погиб.
– Робб не жалеет об уплаченной цене.
Когда она вновь споткнулась, чуть не впечатавшись лицом в каменную стену, Теон подхватил её на руки. Мирцелла хотела было возразить, но внезапно почувствовала тошноту. А потом её глаза закрылись, и она погрузилась в глубокий сон, пока не была разбужена прикосновением пальцев Робба к щеке.
– У меня болит голова, – всхлипнула она, и Робб выдавил улыбку.
– После дорнийского красного и не такое бывает, – приподняв её, чтобы расшнуровать платье и снять его, сказал Робб. – Я не припомню, чтобы ты когда-либо выпивала больше пары бокалов лёгкого вина.
Пытаясь самостоятельно выбраться из платья, она пробормотала:
– Все выглядят счастливее, когда напиваются. Я надеялась, что это заставит меня ненадолго забыться, – она упала обратно на подушки, швырнув одежду на пол и оставшись в одном нижнем белье. – Я больше не хочу остаться одна.
Робб мягко поцеловал её в лоб.
– Я всегда буду с тобой, моя дорогая.
*
В следующий раз Мирцелла проснулась от приступа тошноты. Робб проснулся тоже и позвал служанку с тазом и водой для питья. Когда приступ рвоты отступил, и служанка удалилась, горло Мирцеллы пылало огнём, а в её животе болезненно ныло.
– Я больше никогда не буду пить, – простонала она, пытаясь запить водой кислый вкус во рту.
Робб погладил её по спине.
– Такое случалось со всеми нами, дорогая. Когда ты почувствуешь себя лучше, я расскажу тебе забавную историю про Рикона, мула, двух дам из Рогова Холма и очень сердитого мельника.
– Я так скучаю по Рикону, – прошептала она, прижимаясь к груди Робба. – Каждый раз, когда я вижу Арью или Джендри, то вспоминаю о нём. Он был для меня таким же младшим братом, как Томмен.
– Я знаю, – его пальцы нежно перебирали её волосы. – Когда вести об осаде достигли нас, я нигде не мог его найти. Наконец он обнаружился в богороще, размахивающий мечом и плачущий так безутешно, как могут только очень маленькие дети. Он кричал, что убьёт всех, что снесёт головы Русе Болтону и его бастарду, что сожжёт Королевскую Гавань дотла. А потом Рикон сказал: «Как они могли убить её? Она была моим лучшим другом».
Мирцелла вжалась лицом в его плечо, чтобы скрыть слёзы.
– Ты должен убить всех Фреев за то, что они сделали с Риконом и Лохматым Пёсиком.
– Я сделаю это, – торжественно поклялся Робб. – А ещё – за Маленького Джона, за Дейси, за каждого человека, кто потерял свою жизнь на этой проклятой свадьбе. А потом я пойду на Винтерфелл, заставлю Русе Болтона заплатить за всё, что он сделал, и не оставлю от Дредфорта камня на камне.
– Дредфорт должен быть пожалован Теону, – пробормотала она, снова засыпая. – Он заслуживает обрести дом, когда закончится война.
– У каждого из нас должен быть дом.
– Осторожно, Ваша светлость. Вы начинаете говорить как септон, а не как король.
Сильнее закутывая их в меховое одеяло, он игриво шепнул ей на ухо:
– Если бы ты сейчас не мучилась похмельем, я бы показал тебе, в чём я далеко не септон.
Мирцелла быстро заснула и видела во сне Винтерфелл, лютоволков и маленького мальчика, который утверждал, что сразиться с Роббом за право жениться на ней и который упрашивал её позволить Лохматику спать в комнате.
*
Джон нашёл её, когда войско уже было готово покинуть Риверран. Мирцелла не смогла заставить себя выйти во двор, боясь, что вцепится в Робба и будет умолять его остаться. Поэтому она стояла в одном из соляриев, наблюдая в окно, как Рейего играет с Визерионом так, словно это один из котят Томмена.
– Они не пугают тебя, – заметил Джон, останавливаясь рядом с ней и указывая на Визериона и Рейегаля.
– Они пугают меня, – возразила Мирцелла, рассеянно погладив Призрака по голове. – Просто меня не удивляет их размер. В подвале Красного Замка до сих пор хранятся драконьи черепа.
Джон кивнул.
– Странно. Когда я с Призраком, то чувствую, что между нами есть связь, как у Робба с Серым Ветром, Арьи с Нимерией и даже у Сансы с её Леди. Но когда я рядом с Рейегалем, я… ощущаю нечто большее.
– Кровь дракона.
– Но хотела ли Лианна Старк этого ребёнка, или принц взял её силой? – горькая усмешка появилась на губах Джона. – Дени заказала для меня чёрные доспехи, инкрустированные рубинами – такие же, как у Рейегара когда-то, чтобы весь Вестерос знал, что я король Джон Таргариен, Принц-что-был-обещан.
– Ты не веришь в это?
– Во мне может течь кровь Таргариенов, но моим отцом был Эддард Старк. Я могу носить броню, как у Рейегара, и делить с Дени Железный Трон, но я Старк из Винтерфелла, – он заглянул ей в глаза. – Как и ты.
– Как и я, – согласилась Мирцелла. Глядя, как Рейего забирается на спину Визериона, она игриво произнесла. – Тиэна рассказала мне, что ты много ночей провёл в постели королевы.
Щёки Джона приобрели малиновый оттенок.
– Сплетница твоя Тиэна.
– Но не лгунья.
– Робб считает, что это противоестественно, потому что раз Рейегар был моим отцом, то Дейенерис приходится тёткой. Он говорит, что у меня больше прав на трон и для этого не нужно согревать Дени постель.
– Моим отцом был брат моей матери, поэтому не мне кидать в тебя камни. Но я не думаю, что ты ночуешь в покоях Дени для того, чтобы заполучить корону, – она крепко обняла Джона, прижимаясь щекой к грубой ткани его дублета. – Мне всё равно, Таргариен ты, Старк или бастард. Просто вернись, потому что я не вынесу потери друга и брата.
Джон крепко обнял её в ответ, целуя в макушку.
– Я надеялся, что ты сделаешь мне одолжение.
Мирцелла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Для тебя – всё, что угодно.
– Я не могу взять Призрака с собой в полёт на Рейегале, и он не слушается Робба так, как тебя. Я надеялся, что ты позаботишься о нём до моего возвращения.
– Конечно, – положив голову ему на грудь, она вздохнула. – Не умирай, Джон Сноу, или я никогда не прощу тебя.
– Сделаю всё возможное, чтобы вернуться.
– Уводишь у меня жену, Сноу? – спросил Робб, входя в комнату, уже одетый в броню и выглядевший настоящим королём. Мирцелла подумала, что в последний раз она видела таким Эддарда Старка в день, когда войско Болтонов окружило Винтерфелл. Робб не был жестоким – кому, как ни ей, знать об этом – но Мирцелла понимала, что он сделает всё возможное, дабы вернуть Старкам Винтерфелл.
– Может, это она уводит меня, – пошутил Джон, погладив Призрака напоследок. Чмокнув Мирцеллу в лоб, он сказал: – Я должен забрать у Джендри мои доспехи. Позаботься о Призраке.
– Позаботься о Роббе.
Джон улыбнулся, покосившись на Робба.
– Я постараюсь, но он далеко не такой послушный, как Призрак.
Робб засмеялся, а Джон покинул солярий. Мирцелла же пыталась сдержать себя. Она подумала о Серсее Ланнистер, которая никогда не плакала, даже когда Роберт бил её, и которая всегда выглядела спокойной, даже когда мир вокруг рушился. В тот момент Мирцелла отчаянно желала быть такой же, как её мать.
Робб погладил её по волосам.
– Тебе не нужно так беспокоиться. Множество людей будет защищать меня, и, кроме того, у нас есть дракон. Но вообще, мне кажется, что Большой Джон, освободившись, нанесёт гораздо больший урон противнику, чем дракон Джона.
Ненавидя саму себя за жалобный тон, она спросила:
– Почему я не могу поехать с вами? Арья говорила, что я так же хороша в обращении с клинком, как любой из твоих людей. И у меня есть меч Джейме…
– И если что-то случится, ты будешь королевой-регентом, пока Стеффон не достигнет совершеннолетия, – мягким тоном, но серьёзно перебил он. – Джендри будет охранять тебя по праву королевского гвардейца. Если мне суждено пасть…
– Робб…
– Если мне суждено пасть, – продолжил он, повышая голос. – Теон и Джон поведут армию на Винтерфелл. Роберт Аррен выступит из Долины, и, когда Винтерфелл будет освобождён, Чёрная Рыба доставит туда Стеффона. Санса вместе с моей матерью позаботятся о детях на Медвежьем Острове, а Мейдж соберёт своих людей и отряды из горных кланов. Риды же будут защищать перешеек, и можешь быть уверена, что южане не пройдут через него.
– Робб…
Он нежно прижал пальцы к губам Мирцеллы.
– Дай мне закончить, любимая. Санса предложила взять на воспитание Неда, если тебе будет тяжело. Я оставил рекомендации по поводу людей, которых ты можешь включить в свой Совет. Если ты вступишь в новый брак…
– Прекрати! – она заплакала. – Ты не умрёшь, и я не выйду замуж за другого! Ты вернёшь себе Север, и мы будем счастливо жить в Винтерфелле с нашими детьми! А теперь поцелуй меня и возьми уже эти чёртовы Близнецы!
Робб улыбнулся, и его глаза были подозрительно влажными перед тем, как он поцеловал её. Мирцелла обвила руками его шею, пытаясь привлечь ещё ближе, и чувствовала, как лихорадочно его пальцы вцепляются в её юбки – всё это напоминало их последнее прощание и всю боль, что за ним последовала. Она чувствовала вкус их общих слёз на своём языке и то, как крепко он обнимает её. Мирцелла с трудом заставила себя отстраниться.
– Мы встретимся, когда закончится война, – поклялся он, хоть и с долей неуверенности в голосе.
– Я буду ждать.
*
Когда войско Робба выдвинулось на Север, когда войско Дейенерис пошло на Королевскую Гавань, когда войско Арианны покинуло Риверран, чтобы соединиться с армией Ренли в Штормовых Землях, Мирцелла с Призраком остались одни в пустой зале. Леди Рослин и её дети были где-то в замке, и леди Рослин была сейчас примерно в том же положении, что и Мирцелла, ведь чтобы её муж победил, её семья должна была проиграть. Мирцелла хотела выразить ей своё сочувствие, но Рослин была подругой Жиенны, поэтому избегала её. Когда вернулся Джендри и сел напротив, придвигая к себе тарелку с едой, Мирцелла подняла голову и в тысячный раз отметила про себя, как же возлюбленный Арьи походил на Ренли – или на Роберта в молодости.
Будучи необщительным, Джендри всё же оставался вполне дружелюбным, особенно после долгих лет, проведённых в Риверране, и общения с людьми Робба. Арья частенько жаловалась, что он был глуповат, но Мирцелла не считала Джендри Баратеона глупым – он был тихоней и чуть грубоватым, но оставался верен Роббу точно так же, как Теон, Джон или Бран. Однако сегодня Джендри выглядел обеспокоенным и даже злым. И Мирцелла точно знала, почему.
– Я не хотела, чтобы тебя заставили охранять меня, – произнесла она, подкладывая ему еды, как Томмену в детстве.
Джендри поднял свои синие глаза, выглядя немного смущённым.
– Арья никогда не участвовала в битве без меня рядом, – сказал он наконец.
– Как вы встретились с ней?
Прожевав, он начал:
– Я был учеником кузнеца в Королевской Гавани, когда Арья пришла починить свой маленький меч, который подарил ей Джон Сноу. Мой хозяин отсутствовал, и она предложила мне несколько лишних монет в уплату за молчание. На следующий день она пришла в кузницу, чтобы убедиться, что я не обманул её, смелая и болтливая, как и всегда. Даже после того, как я вернул ей меч, она продолжала время от времени заглядывать в кузницу, потому что отчаянно нуждалась в друге. Как-то раз лорд Эддард пришёл вместе с ней. Он сразу же распознал во мне бастарда короля, и вскоре после этого меня отправили кузнецом в Риверран.
– А Арья?
Джендри выдавил улыбку.
– Разве ты не слышала эту историю? – когда Мирцелла покачала головой, он пояснил: – Как-то раз Джоффри нашёл её фехтующей с Браном и Томменом, и Арья заявила, что держится в седле лучше, чем он. Когда же во время скачки Джоффри свалился с коня, то его царственная мать была в ярости. Поэтому лорд Эддард отправил её сюда, на попечение леди Талли.
Мирцелла рассмеялась, представив себе, как испугался Джоффри, вылетев из седла.
– А что было дальше, итак понятно.
– Думаю, да.
Поколебавшись лишь на мгновение, она спросила:
– Почему ты не женился на Арье? Ты мог бы стать лордом Штормовых земель, а Ренли мог…
– Я не Баратеон, несмотря на завещание короля. Я ничего не знаю о Штормовых землях, и никто из тамошних лордов не преклонил бы колено перед сыном подавальщицы из пивной.
– Но ты любишь Арью, – уверенно сказала Мирцелла. – Ты готов умереть за неё.
Джендри сделал долгую паузу перед тем, как ответить.
– Когда Винтерфелл был взят и лорд Эддард погиб, она пришла ко мне в кузницу и потащила за собой в богорощу. Там она заставила меня снять с себя плащ и укрыть им её плечи, а потом заявила, что теперь мы супруги, – он пожал плечами. – Арья всегда делает то, что хочет.
– Я всегда завидовала ей из-за этого.
Джендри налил себе вина, его лицо было серьёзным.
– Я дал клятву вашему мужу, что не позволю причинить вам вред. И я поклялся Арье, что буду защищать и твоих детей тоже.
– Я ценю это.
Он усмехнулся.
– Ты можешь ценить это сколько угодно, но я сказал это потому, что не люблю нарушать обещания. И пусть я недостаточно хорошо знаю тебя, я видел, как вы с Арьей размахивали мечами и понимаю, что ты легко можешь влипнуть в неприятности.
– Я очень постараюсь никуда не ввязываться, – пообещала она.
Но неприятности всегда находят меня сами.
*
Через две недели после выступления армии Робба прилетел ворон с письмом, скреплённым печатью с лютоволком. Мирцелла взломала её с тем же нетерпением, как ребёнок, получивший долгожданный подарок, желая узнать, как там Робб. «Близнецы захвачены, Фреи побеждены, – гласило письмо. – Эдмар и его люди останутся там, чтобы поддержать порядок. Наши люди освобождены. Мы идём на Север. Когда Дейенерис пришлёт вести, отправляйся в Королевскую Гавань и жди там».
Ворон от Дейенерис прилетел через три дня, и письмо было украшено красной печатью с трёхголовым драконом. «Королевские земли захвачены, а король Джоффри и его сторонники заключены в темницы. Если ты хочешь присутствовать на суде, то я буду ждать твоего прибытия. Но если не хочешь встречаться со своими родственниками, я не стану настаивать».
Мирцелла ответила, что прибудет так скоро, как только позволит её лошадь, и Джендри собрал людей, что будут сопровождать их в Королевскую Гавань. Кто-то должен защитить Томмена, Тириона, кроткую Элейн Тарли и её ребёнка, Маргери Тирелл и сира Ариса Окхарта.
И если кто и желал видеть конец Джоффри так страстно, то это Мирцелла.
Она едва узнала Королевскую Гавань, когда въехала в город – в последний раз, покидая столицу, она видела на улицах голодающих и протестующих против восхождения на трон Джоффри людей. Теперь же улицы патрулировали дотракийцы, раздававшие бесплатную еду по приказу Дейенерис, и не было видно ни нищих, ни воришек. Лошадь Мирцеллы сопровождал Призрак, а на её голове сияла корона, и люди на улицах оборачивались ей вслед – Ланнистер и Старк одновременно, с мечом Джейме на бедре, но в сопровождении лютоволка.
Когда один из зевак преклонил колено, Мирцелла решила, что приближается Дейенерис. Но когда за первым последовали и другие, почтительно наклоняя головы, когда Мирцелла проезжала мимо, она поняла, что они приветствуют её, королеву Севера.
У ворот замка их встретил сир Барристан в новенькой броне и плаще белого цвета, и Мирцелла не смогла сдержать улыбки, когда старый рыцарь помог ей сойти с лошади.
– Я надеюсь, ваше путешествие было приятным, Ваша светлость, – сказал сир Барристан, чуть нахмурившись при виде меча Джейме на её бедре.
– Да, благодарю вас, сир Барристан, – машинально ответила Мирцелла, ибо хорошим манерам её учили с самого детства. Сир Барристан повёл её в тронный зал, а Призрак и Джендри шли следом. Мирцелла сразу же обратила внимание, что гобелены со львами и оленями сменились на другие, с вышитым на них гербом Таргариенов, и она услышала вздох Джендри, когда они вступили в тронный зал и увидели, что драконьи черепа вновь украшали его стены.
Все же присутствующие в зале заволновались, увидев Мирцеллу.
Они думали, что я мертва, как и Роберт. А те, кто знал, что я жива, считали меня всего лишь одной из Ланнистеров.
Дейенерис сидела на Железном Троне, одетая в чёрно-красное платье и в короне с тремя драконами на серебристых волосах. Она улыбалась.
– Королева Мирцелла, мы рады, что вы и сир Джендри смогли присоединиться к нам, пока ваш муж воюет на Севере.
Мирцелла присела в реверансе, не обращая внимания на ропот в зале.
– Спасибо за приглашение, королева Дейенерис.
– Желаете ли вы отдохнуть перед тем, как начнётся суд?
Мирцелла покачала головой.
– Нет, Ваша светлость, я готова приступить.
Начали с членов Малого совета Джоффри – некоторых из них Мирцелла знала всю свою жизнь, а некоторых видела впервые. Лорд Варис и Мейс Тирелл были помилованы; лорд Бейлиша отправили назад в Персты, а грандмейстера Пицеля – в Старомест. Остальных Мирцелла не знала, но один из них отправлялся в ссылку в Эссос, а второй преклонил колено. Следующей стала Маргери Тирелл и, в то время как внешне она казалась безупречно почтительной, у неё по-прежнему был взгляд профессиональной интриганки. Когда королева объявила, что милует её, Маргери не замедлила поблагодарить Дейенерис.
– Если позволите сказать, Ваша светлость, – мягко начала Маргери после. – То я хотела бы просить у вас разрешения остаться при дворе. Я бы стала вашей верной слугой, королева Дейенерис, и королева Мирцелла может подтвердить, что я всеми силами старалась помочь вашему воцарению.
– Это правда, Ваша светлость, – согласилась Мирцелла. – Маргери была в числе ваших самых преданных сторонников в столице.
Дейенерис выдержала паузу, а потом кивнула.
– Встаньте, леди Маргери. Я удовлетворяю ваше прошение. Сир Лорас, сопроводите пожалуйста вашу сестру к остальным моим придворным дамам.
Когда Маргери взяла брата под руку, Мирцелла заметила лукавый блеск в глазах подруги. И в самом деле, вырастая – крепнем.
После этого привели Томмена, и Мирцелла чуть не сорвалась с места, чтобы обнять брата. Он стал таким же высоким, как Джейме, но щёки его всё ещё были припухлыми и обросли щетиной, а одежда испачкалась. Зелёные глаза Томмена расширились, когда он увидел сестру, и он попытался броситься к ней, выкрикивая её имя, но два кровных всадника Дейенерис поймали его и поставили на колени.
– Не трогайте его! – вскрикнула Мирцелла, вскакивая. – Он не причинит мне никакого вреда!
Дотракийцы нерешительно отступили.
– Они сказали, что ты мертва, – произнёс Томмен дрожащим от прилива эмоций голосом.
Прежде, чем Мирцелла успела ответить, заговорила Дейенерис.
– Томмен Баратеон, ты предстал перед судом, чтобы ответить за преступления твоей семьи. Мне сказали, что ты не присоединился к своему брату, когда началась война. Это так?
Томмен осторожно кивнул.
– Я был в Кастерли Рок со своей женой и сыном.
– Веришь ли ты, что Роберт Баратеон был истинным королём Вестероса и что его сын Джоффри имеет законные права на престол?
Томмен молчал довольно долго, но когда он ответил, его голос был твёрже, чем Мирцелла когда-либо слышала.
– Даже если Роберт Баратеон и был истинным королём, Джоффри не имеет никаких прав, потому что он, наша сестра и я – не дети Роберта, – подняв взгляд на Дейенерис, он продолжил: – Я не посягну на ваш трон, королева Дейенерис, и мой сын не посягнёт тоже. Я не буду пытаться спасти Джоффри, потому что он сам заслужил казнь. Но если вы потребуете моей головы, я прошу у вас лишь пожалеть мою леди жену, которая никогда не совершила бы предательства, и моего сына, который ещё младенец.
Дейенерис молчала так долго, что Мирцелла не выдержала.
– Север примет его, Ваша светлость, вместе с семьёй. Мы не позволим ему совершить предательство.
– А если он всё-таки совершит его? Сможет ли ваш муж осуществить правосудие, если потребуется? – засомневалась Дейенерис.
– На Севере нет места для предателей. Даю вам моё слово: если Томмен попытается восстать против Железного Трона, я лично отрублю ему голову.
Мгновение Дейенерис сверлила её взглядом, после чего заявила:
– Я прощаю тебя, Томмен Баратеон, за службу ложному королю, но ты окончишь свои дни заложником короля Севера. Вернуть его к жене и сыну, но стеречь до самого отбытия в Винтерфелл.
Томмен споткнулся, поднимаясь, потому что загляделся на Мирцеллу, и ей захотелось поторопить его, заверить, что теперь всё будет в порядке. Он улыбнулся, прежде чем его вывели из зала. Тирион же выглядел так, будто его привели на праздник, а не на суд. Он предстал перед драконьей королевой с широкой дерзкой улыбкой и высоко, по-ланнистерски, вздёрнутым подбородком.
Когда Дейенерис начала перечислять преступления, в которых его обвиняли, Тирион ухмыльнулся и подмигнул племяннице. Мирцелла видела, что Дейенерис уже начинает гневаться, и чуть было не выкрикнула предупреждение. Она не хотела, чтобы её дядя закончил так же, как Джейме.
– Мои слова показались тебе забавными, карлик?
– Единственное, что позабавило меня, Ваша светлость, так это то, что вы думаете, будто я способен свергнуть драконов. Должно быть, вы перепутали меня с моим братом.
– Я отрубила голову твоему брату.
Лицо Тириона потемнело, и его разноцветные глаза вспыхнули от гнева.
– Да, я знаю. Я получил его останки. Это было так мило с вашей стороны, королева Дейенерис.
– Тирион, – попыталась урезонить его Мирцелла.
Он не слушал её.
– Вы можете казнить меня, но я не стану выпрашивать милостей. Даже у карликов есть гордость. Моё единственное преступление заключается в том, что я Ланнистер. Я был в возрасте вашего брата Визериса, когда убили вашего отца, я бы сказал о нём что-нибудь хорошее, но, по правде говоря, он жестокий и сумасшедший тиран. Я не помогал Роберту в его восстании и не командовал армией Джоффри и, когда вы захватили Королевскую Гавань, я никак не противостоял вам, но всё равно был заключён в темницу. Так отрубите мне голову за то, что я Ланнистер, Ваша светлость. В конце концов, именно так поступил бы ваш батюшка.
Мирцелла с замиранием сердца ждала решения королевы, уверенная в том, каково оно будет. И наконец, после долгого неловкого молчания, Дейенерис произнесла:
– Тирион Ланнистер, я лишаю тебя всех земель, титулов и богатств. Ты будешь изгнан из Шести Королевств Вестероса и сможешь найти себе дом в любых других землях, иначе будешь казнён.
– Что насчёт Севера, Ваша светлость?
– Королева Севера – не я, карлик.
Тирион повернулся к Мирцелле, криво усмехаясь.
– Могу ли я поселиться на Севере, королева Мирцелла? У меня много талантов, которые могут быть вам полезны.
– Добро пожаловать, – тут же ответила Мирцелла, не обращая внимания на гримасу отвращения на лице Дейенерис. – На тех же условиях, что и Томмен.
Серсея вырывалась из рук стражников, которые привели её в тронный зал, и кричала, чтобы её отпустили. Мирцелла не помнила, чтобы её мать когда-то выглядела столь неопрятной: с растрёпанными волосами, в рваном грязном платье и с совершенно безумным взглядом. Джейме говорил ей, что не сильно страдал от нахождения в темнице, потому что во время военных походов условия могли быть намного хуже. Серсея же оказалась в клетке, которая не была золотой.
Дейенерис несколько раз произнесла её имя, но Серсея будто не замечала, уставившись на висящий на бедре Мирцеллы меч Джейме. Когда Дейенерис приказала, чтобы бывшую королеву увели обратно в темницу, Серсея вдруг рванулась вперёд и закричала:
– Я должна была задушить тебя в своей утробе! Джейме стоил десяти таких как ты, проклятая шлюха! Цареубийца! Ты будешь гореть в семи преисподних за то, что наделала!
– Увести её! – громче приказала Дейенерис, когда среди присутствующих началось волнение.
Мирцелла чувствовала, как все смотрят на неё, ожидая её реакции. Ей хотелось кричать, что она хотела спасти Джейме, что она сделала всё, дабы он остался в живых. Она хотела ударить Серсею, как это делал Роберт, и как это было подло – родить детей от Джейме и выдавать их за детей Роберта, любить такого монстра, как Джоффри, и презирать дочь и младшего сына. Но больше всего Мирцелле хотелось спросить, почему. Почему Джейме, почему Джоффри, откуда в её матери столько злобы и пустой спеси?
Но Мирцелла этого не сделала. Она просто вцепилась в шерсть Призрака, а на её лице не отразилось ни единой эмоции.
