Текст книги "I Fear No Fate (СИ)"
Автор книги: lit_chick08
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== Глава 1. Южная принцесса ==========
Мирцелла знала о Севере немного. Септа рассказывала ей о различных регионах Вестероса, потому что мать настаивала на том, что принцесса должна знать своих подданных, и Мирцелла могла назвать главные дома, их гербы и девизы. Но всё, что она знала о Винтерфелле – что это родовой замок Хранителя Севера Эддарда Старка, давнего и лучшего друга её отца. На гербе Старков был лютоволк, а их девиз – «Зима близко». Джон Аррен и Роберт иногда рассказывали об Эддарде Старке, называя его Недом, но Мирцелла никогда не прислушивалась к этим рассказам – они предназначались для Джоффри, а иногда и для Томмена.
Даже несмотря на то, что стояло лето, Мирцелла почувствовала холод, когда выбралась из повозки следом за матерью. Жители Винтерфелла поприветствовали их, преклонив колена, и Мирцелла почувствовала привычный дискомфорт; Джоффри нравилось, когда люди вставали перед ним на колени, но Мирцелла всегда стеснялась подобного.
Когда отец и лорд Старк ушли в крипту, вызвав этим раздражение на лице её матери, леди Старк начала представлять своих детей. Пытаясь запомнить про себя их имена – Робб, Санса, Арья, Бран, Рикон – Мирцелла огляделась по сторонам.
Это место очень отличалось от Королевской Гавани – никакой суеты, запаха моря или зловония Блошиного Конца; всё, что Мирцелла почувствовала, это свежесть, запах выпечки и какой-то особенный, уникальный аромат, видимо, присущий только Винтерфеллу.
Когда леди Старк повела её мать в замок, Мирцелла осталась с Сансой и Арьей, позволяя им втянуть себя в беседу и позволив мальчикам общаться друг с другом. Санса как раз спрашивала её о платье, когда Мирцелла заметила бегущих к ним лютоволчат. Джоффри испуганно вскрикнул, а Томмен шумно вдохнул то ли от страха, то ли от восхищения. Маленькие Старки начали звать питомцев, но серый подскочил прямиком к Мирцелле, подпрыгнув и вцепившись лапами в её подол. Мирцелла присела на корточки, и щенок с энтузиазмом принялся лизать ей лицо, игриво кувыркаясь и подставляя брюхо под поглаживания, и она не могла не засмеяться, запуская пальцы в его мех, пока все остальные пытались помочь ей подняться на ноги.
– Серый Ветер! – прикрикнул Робб, подхватывая щенка на руки. Пока Мирцелла отряхивала платье, тот продолжал вырываться, пытаясь дотянуться до неё. Улыбнувшись, Мирцелла погладила щенка между ушей.
– Всё в порядке. Он не обидел меня, – заверила она Робба Старка.
– Он никогда не вёл себя так, – начал извиняться старший из детей Старков. – Мне очень жаль, моя госпожа.
– Вы должны держать этих зверюг на цепи! – прорычал Джоффри.
Мирцелла покосилась на брата, прежде чем вновь вернуть своё внимание к Серому Ветру, уткнувшемуся носом ей в руку. Подняв глаза, она увидела, что Робб улыбается ей – синеглазый, с тёмно-рыжими кудрями – почувствовала, что краснеет, и позволила Сансе увести себя.
Робб Старк был очень красив.
*
Мальчики бились во дворе на тренировочных деревянных мечах, когда Мирцелла и Санса вышли на улицу. Бран и Томмен скрестили оружие, старшие давали им указания, и Мирцелла удивилась, заметив среди последних Арью. Когда Бран разоружил Томмена, Арья немедленно подхватила освободившийся меч, чтобы бросить вызов своему младшему брату, и Мирцелла почувствовала зависть.
Махать мечом казалось более интересным занятием, нежели вышивание и танцы.
– Мне так стыдно за сестру, – заявила Санса, когда Арья легко справилась с Браном. – Она как мальчишка.
– А тебе никогда не хотелось поиграть с ними?
Санса посмотрела на неё как на сумасшедшую.
– Я – леди. Мечи – для мальчиков.
Мирцелла рассеянно кивнула, наблюдая, как Робб и Теон Грейджой ломают копья. Они смеялись и движения их были более агрессивными и быстрыми, нежели у младших, и Мирцелла вдруг почувствовала волнение, будто она смотрела на настоящий турнир, а не на простую игру.
Робб выбил меч из руки Теона, а потом леди Старк позвала всех умыться и переодеться к обеду. Когда Мирцелла проходила мимо, Робб нагнулся и сорвал одну из зимних роз, которые только начинали цвести, вставив цветок в золотые кудри принцессы.
– Для королевы любви и красоты, – пошутил он, прежде чем уйти с другими мальчиками.
Она хотела сохранить розу в волосах до ужина, но Серсея и слышать ничего не хотела.
– Ты выглядишь как дикарка, – выплюнула она, выбрасывая цветок.
За обедом Мирцелла сидела рядом с Томменом, не в силах оторвать взгляда от Робба, который беззастенчиво заигрывал с Джейни Пуль.
В этот момент Мирцелла с удовольствием обменяла бы свою корону на то, чтобы Робб Старк улыбался ей так же, как Джейни.
*
Они находились в Винтерфелле уже две недели, когда объявили эту новость.
Роберт был пьян – он всегда был пьян, её отец – и после того, как все поели, он неуклюже встал, подняв чашу с вином. Мирцелла заметила, как вздрогнула Серсея, и подумала, что хотела бы знать, что собирался сказать отец и почему это делает её мать такой несчастной.
– За дома Старк и Баратеон! – взревел Роберт, будто желая привлечь ещё большее внимания к своим словам. – За великие дома и великие семьи, которые скоро породнятся!
Ропот прошёл по залу, и Мирцелла заметила, как Санса с надеждой уставилась на Джоффри. Мирцелле захотелось вскочить на ноги и громко протестовать, потому что Джоффри был жестоким и отвратительным, Санса не заслуживала того, чтобы он заставлял её делать ужасные вещи, как заставлял свою сестру. Мирцелла не могла представить себе худшей участи, чем быть королевой Джоффри, и не хотела этого для своей новой подруги.
– Так поднимите же свои кубки в честь обручения принцессы Мирцеллы Баратеон и Робба Старка!
На мгновение Мирцелла потеряла всякий контроль над своими чувствами, не видя и не слыша ничего вокруг. А когда сознание вернулось к ней, Томмен уже похлопывал её по спине, поздравляя. Мирцелла тут же окинула зал взглядом, ища Робба, который сейчас также принимал поздравления. Спустя мгновение он заметил её, их взгляды встретились, и они безмолвно поняли друг друга.
Она станет женой Робба Старка и ничего не может сделать, чтобы изменить это.
*
Родители ругались из-за этого, но Роберт настоял, чтобы она осталась на Севере. Лорд Старк отправлялся в Королевскую Гавань в качестве нового Десницы вместе с Сансой, Арьей и Браном, и Роберт считал, что леди Кейтилин будет нужна компания. Мирцелла поняла это так, что леди Кейтилин и Рикон останутся с ними в Винтерфелле, пока она не расцветёт и не сможет выйти замуж, а потом леди Старк с младшим сыном уедут в Королевскую Гавань, оставив Мирцеллу хозяйкой.
– Это просто смешно! – кричала Серсея, и её голос донёсся через стену до комнаты Мирцеллы. – Она принцесса и заслуживает лучшей партии, чем какой-то северный мальчишка…
Мирцелла вздрогнула от звука удара плоти о плоть и с головой укрылась меховым одеялом. Она надеялась, что Робб никогда не ударит её, что её щеки никогда не украсятся уродливыми алыми пятнами гнева, как у её матери после ссор с отцом.
В ночь перед отъездом в Королевскую Гавань мать пришла в её комнату, выглядя как настоящая королева. Мирцелла восхищенно уставилась на неё – Серсея всегда была сильной, проницательной и сообразительной, но не особенно ласковой, по крайней мере, не к младшим детям. Когда она расчёсывала золотистые локоны дочери, то причиняла ей боль, часто выдирая волосы с корнем, но Мирцелла закусила губу и терпела, зная, что будет только хуже, если она заплачет.
– Меня не волнует, сколько времени ты проведёшь в этой пустоши, – сказала Серсея, хватая её за руку и разворачивая лицом к себе. – Ты Ланнистер из Кастерли Рок, и ты всегда будешь вести себя подобающе. Я не позволю тебе выглядеть как северная дикарка, когда ты вернёшься домой, – она особенно сильно дёрнула за волосы, заставив Мирцеллу проглотить слёзы. – Каков наш девиз?
– Услышь мой рёв, – мгновенно ответила та, и Серсея, облегчённо выдохнув, отшвырнула расчёску и розу, которая вновь была вставлена в волосы Мирцеллы.
– У тебя ещё есть время до того, как ты расцветёшь. Если боги будут милостивы, твой отец придёт в себя и расторгнет эту помолвку. А если этого не сделает он, то сможет Джоффри.
Позже, ворочаясь в своей постели, Мирцелла думала, почему же мать никогда не называла её Баратеон из Штормового Предела, почему она никогда не заставляла Мирцеллу повторять девиз «Нам – ярость».
Она даже боялась думать, что будет, если Джоффри расторгнет её помолвку.
*
Томмен обнял её слишком крепко, когда они прощались, и Мирцелла заплакала, когда он прошептал, как сильно любит сестру. Серсея раздражённо посмотрела на Томмена, торопя его в повозку, как будто он сделал что-то постыдное; Джоффри ничего не сказал ей, только лишь усмехнулся, и Мирцелла пожелала про себя, чтобы лошадь сбросила его – пусть узнает, каково это, когда тебе причиняют боль. Роберт погладил дочь по голове, как собаку, сказав, чтобы была хорошей и слушалась леди Старк, но не обнял и не поцеловал её.
Дядя Тирион обнял Мирцеллу, обещая остановиться в Винтерфелле на обратном пути со Стены, и улыбнулся, когда она сказала, что очень любит дядю. Но когда дядя Джейме в своих золотых доспехах и белом плаще опустился перед ней на колени, Мирцелла вновь почувствовала, как подступают слёзы. Джейме всегда был тем, кто заботился о ней, оберегал, тайно подкармливал сладостями, но Роберт и Серсея ни за что не позволили бы Джейме остаться на Севере и стать телохранителем принцессы, вместо этого для защиты её был выделен сир Арис Окхарт.
– Я должен просить вас об одолжении, принцесса, – сказал Джейме, насмешливо улыбаясь. – Как думаете, у вас будет время, чтобы написать письмецо дяде? Я так давно мечтал получить письмо от симпатичной девушки.
– Только если ты напишешь мне ответ.
Джейме усмехнулся и быстро обнял её прежде, чем подняться; меч блеснул на его бедре.
– Это будет для меня честь, принцесса.
Она смотрела вслед, пока процессия не исчезла, пытаясь заставить себя быть столь же твёрдой, как валирийская сталь, столь же сильной, как её мать. «Всё уже решено, – сказала Мирцелла самой себе. – Были мужчины намного хуже, за которых меня могли просватать». Робб был добрым, не таким, как Джоффри, напомнила себе Мирцелла, когда её семья исчезла из виду.
Что-то мягкое уткнулось в её лодыжку, заставляя очнуться от тягостных мыслей. Серый Ветер потерся головой о её ногу, и Мирцелла наклонилась, потрепав его по ушам, а лютоволк слизнул слёзы с её щёк.
«По крайней мере, у меня здесь есть хотя бы один друг».
*
Спустя четыре года в Винтерфелл прилетел ворон с вестью о помолвке Джоффри с Маргери Тирелл из Хайгардена. Леди Кейтилин объявила, что по приказу короля Роберта все они должны прибыть в столицу на свадьбу, и Мирцелла уже достаточно узнала эту спокойную женщину, чтобы почувствовать, что эта поездка Кейтилин совсем не радует. Робб и Теон также выглядели незаинтересованными, но Рикон начал прыгать от радости, когда узнал, что сможет увидеться с братом и сёстрами. Лорд Эддард в прошлом году приезжал на похороны отца леди Кейтилин, лорда Талли из Риверрана, но Мирцелла не видела Сансу, Арью и Брана с самого отъезда их из Винтерфелла.
Когда выпал снег, леди Кейтилин начала планировать поездку, а Мирцелла отправилась в оранжерею. Это был её любимый уголок Винтерфелла, место, которого не коснулась зима, и она неспешно прогуливалась, вдыхая сладкий аромат цветов. Мирцелла не знала Маргери – единственным Тиреллом, которого она встречала когда-либо, был сир Лорас, Рыцарь Цветов и друг её дяди Ренли. Сир Лорас был очень добр и красив, и всегда позволял Томмену подержать свой меч, когда приходил в Красный замок. Мирцелла не знала Маргери, но если она хоть немного похожа на Лораса, то заслуживала лучшего мужа, чем Джоффри.
Мирцелла не помнила, когда Джоффри впервые начал причинять ей боль, но это могло продолжаться очень долго, если бы дядя Джейме не застал их за несколько дней до отъезда из Винтерфелла. Мирцелла до сих пор помнила боль от пальцев Джоффри и его грубый, резкий голос, приказывавший ей перестать плакать; Джоффри как раз расшнуровывал бриджи, когда дядя Джейме схватил его за шиворот и швырнул на пол, а её поднял на руки и унёс подальше от брата.
– Если он когда-нибудь вновь попытается коснуться тебя, – сказал Джейме. – Просто скажи мне, и я о нём позабочусь.
Но потом родители оставили её на Севере, забрав Джоффри на Юг, и Мирцелла не желала видеть брата и бедную девушку, которая вынуждена была выйти за Джоффа замуж.
Она не понимала, что плачет, пока тяжелая рука не легла ей на плечо, а перед лицом не появился платок. Мирцелла инстинктивно взяла его, вытирая щёки и поворачиваясь, ожидая увидеть сира Ариса, но это оказался Робб, с беспокойством смотревший на неё своими ярко-голубыми глазами.
– Что случилось?
Мирцелла открыла рот, чтобы заверить его, что всё в порядке и она просто разволновалась из-за вестей о свадьбе брата, но не смогла заставить себя произнести ложь и вообще сказать что-либо. Вместо этого она расплакалась по-настоящему, дрожа всем телом, и Робб, не колеблясь, привлек её к своей груди, гладя по волосам и позволив выплакаться в свой дублет.
За последние четыре года Мирцелла успела узнать семью Старков как свою собственную. Кейтилин была добрее и ласковей её собственной матери, и Мирцелле нравилось быть Рикону старшей сестрой. Робб и Теон, в свою очередь, были старшими братьями для неё самой и, хотя Мирцелла и знала, что однажды они с Роббом станут супругами, не было никакого намёка на романтические чувства между ними. Она понимала, что для него, взрослого мужчины, которому исполнилось восемнадцать на последнем дне наречения, было сложно полюбить маленькую девочку. Шепотки слуг о посещениях Роббом борделя в Зимнем городке доходили до Мирцеллы, и она даже не могла как следует разозлиться, ибо не представляла себе, как будет заниматься с Роббом тем же, что и его шлюхи.
Но когда Робб сейчас заботился о ней, Мирцелла верила ему и была безмерно благодарна.
– Могу ли я что-то сделать для тебя?
– Я не хочу возвращаться, – всхлипнула она, вжимаясь лицом в его широкую грудь. – Я не хочу снова видеть его.
– Кого?
– Джоффа, – всё, что Мирцелла смогла выдавить прежде, чем снова зарыдала, цепляясь за Робба, не желая отпускать его.
Робб внезапно напрягся, но это быстро прошло, когда он крепче прижал её к себе.
– Я всегда буду рядом с тобой в Королевской Гавани. И не позволю твоему брату приблизиться к тебе.
Мирцелла наконец подняла голову, заглянув в его мрачное лицо. Пытаясь сморгнуть слёзы, она выдавила сквозь зубы:
– Ты не понимаешь.
Взяв её лицо в ладони и смахнув пальцами слёзы, Робб возразил.
– Нет, милая, я понимаю.
Когда Мирцелла вновь спрятала лицо у него на груди, то подумала, что определённо недооценила интерес Робба Старка к своей невесте.
*
К тому времени, когда они достигли Королевской Гавани, Мирцелла отметила свой тринадцатый день наречения – одним лишь лимонным пирогом в гостинице во время снежной бури. Было очень холодно, Мирцелла дрожала всю дорогу и, когда они, наконец, въехали в ворота Красного замка, её плечи были укрыты тяжёлым плащом Робба. Когда их лошади остановились, Мирцелла взглянула на свой дом, который она покинула ушедшим летом, и поняла, что Королевская Гавань теперь для неё совсем чужая.
«Сейчас я принадлежу Винтерфеллу, – подумала Мирцелла, когда сир Арис помог ей сойти с коня. – И я хочу поскорее туда вернуться».
Она увидела лорда Эддарда всего лишь на мгновение ранее, чем других детей Старков, бегущих навстречу – разумеется, Арья и Бран были впереди всех. Мирцелла видела, как Робб сгрёб Арью, кружа её, словно она всё ещё была ребёнком, как Бран и Рикон затеяли шутливую потасовку. Санса крепко обнимала леди Кейтилин, и Мирцелла ждала, когда же прибудет её семья, чтобы приветствовать вернувшуюся дочь и сестру. Конечно же, Томмен будет рад её видеть: они по-прежнему обменивались письмами, Томмен подробно писал о том, как сир Лорас готовит его к рыцарскому турниру, а Мирцелла рассказывала о выходках Серого Ветра и Лохматого Пёсика.
Но пришли лишь слуги, чтобы забрать багаж и отнести его в замок, и Мирцелла попыталась скрыть разочарование, вежливо улыбаясь, пока Старки энергично приветствовали друг друга. Её взгляд упал на Теона, который молча стоял возле своего коня, и Мирцелла подумала, что теперь понимает его чувства: всегда быть частью семьи, но никогда – её полноценным членом.
– Это не может быть принцесса Мирцелла! – раздался знакомый голос, и Мирцелла резко повернулась, увидев, как к ним направляются дядя Джейме и дядя Тирион. – Она ведь всего лишь ребёнок, а я вижу перед собой практически взрослую девушку!
Мирцелла знала, что леди так не поступают, и что мать разозлилась бы от такого поведения, но не смогла удержаться и бросилась к своим дядям, крепко обнимая Джейме за шею. Как он и обещал, покидая Винтерфелл, Джейме посылал ей письма где-то раз в неделю. Послания от Тириона всегда были более информативными – рассказы о людях, с которыми он встретился, и о легендах, которые прочёл. А Джейме передавал ей разные сплетни и едкие замечания, задавал вопросы о её жизни на Севере. Последнее письмо прибыло как раз перед отъездом в Королевскую Гавань, и там говорилось о том, как Джоффри поранил себя собственным мечом.
– Ну а теперь вспомни про своего любимого карлика, я здесь, внизу, – по-доброму поддразнил её Тирион, и Мирцелла тут же смутилась, осознав, что теперь намного выше своего дяди.
Когда Джейме и Тирион проводили их внутрь, отец сидел на Железном Троне, а мать стояла рядом с ним. Мирцелла была удивлена тем, насколько старше они выглядели. В густой бороде отца появилось больше серебра, а его живот, казалось, вот– вот прорвёт одежду; мать всё ещё была красива, но возраст начал проступать в морщинках вокруг глаз и в уголках губ.
«Они стареют», – все ещё пыталась осознать она, приседая в реверансе.
Позже, когда мать провожала её в женские покои для встречи с Маргери, Мирцелла вздрогнула оттого, что Серсея вдруг остановилась и дёрнула за подол платья, что Кейтилин подарила ей на день наречения.
– Тебе будет нужно сшить новое платье. Ты не можешь выглядеть как дикарка на свадьбе своего брата.
– Но леди Кейтилин…
Серсея схватила её за подбородок и ущипнула за щёку, заставив замолчать.
– Ты моя дочь, а не Кейтилин Старк. Не забывай: ты Ланнистер, львица, и я не позволю тебе позорить Джоффри в день его свадьбы.
Мирцелла аккуратно поправила платье, осторожно пригладив пальцами вышивки. Она любила его, даже будучи Ланнистер.
*
Мирцелла чувствовала себя голой на свадьбе Джоффри в том платье, что ей дали.
Южный стиль намного отличался от северного. На севере одежду шили из тяжёлой шерсти тёмных тонов, тёплой и функциональной. На юге ткани были роскошными – шёлк, атлас, мирийское кружево – и предназначались, чтобы радовать глаз яркими оттенками. В детстве Мирцелла любила воздушные платья из розового шёлка, но, как правильно заметил её дядя, она больше не была ребёнком.
Её платье на свадьбу сшили в цветах Ланнистеров – малиновое, с длинными рукавами и кружевами на лифе. Вырез был глубже, чем у любых платьев, что Мирцелла носила раньше, и её грудь приподняли туго затянутым корсетом; плечи были обнажены, чтобы продемонстрировать алебастрово-белую кожу, а волосы спрятали под золочёную сетку. Мирцелла для себя решила, что её мать выглядела именно так, впервые приехав в столицу. Несмотря на все усилия, Мирцелла не смогла добиться разрешения уменьшить декольте, и она почувствовала, что краснеет, впервые увидев своё отражение в новом платье.
Мирцелла знала, что она уже не маленькая девочка. Её груди казались даже больше, чем у леди Кейтилин, талия стала тоньше, бёдра округлились, а между них появился золотой пушок. Леди Кейтилин сказала, что она может расцвести в любой день, и Мирцелла чувствовала тошноту при одной мысли об этом, будучи уверенной, что еще не готова стать женой Робба.
Она не желала, чтобы вся столица увидела, что она превратилась в женщину, и понимала, что мать именно это хочет продемонстрировать с помощью этого платья.
Когда служанка сообщила, что Робб ждёт её, чтобы сопроводить в септу Бейелора, Мирцелла сделала глубокий вдох прежде, чем покинула комнату. Её семья должна была стоять в первых рядах, и, как её жених, Робб должен был находиться с ними. Мирцелла мгновенно заметила, что он подстриг свои густые тёмно-рыжие кудри и сбрил бороду; Робб был одет в новые доспехи и плащ в цветах своего дома и, уже не в первый раз, она покраснела от осознания того, насколько он красив.
Голубые глаза Робба расширились при виде неё, и Мирцелла мгновенно опустила глаза, не желая видеть его реакцию. Но спустя несколько мгновений Робб осторожно приподнял её подбородок указательным пальцем, и Мирцелла почувствовала, как страх заставил сжаться её грудь.
– Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, моя принцесса, – заявил он, и в этот раз, когда её щёки покраснели, то уже не от смущения, а от радости.
– Благодарю вас, милорд, – пробормотала Мирцелла.
Робб игриво нахмурился.
–С каких пор ты перестала звать меня по имени?
– С каких пор ты называешь меня принцессой? – с улыбкой ответила она.
Он широко улыбнулся, подставляя свой локоть, за который она тут же ухватилась.
– Я буду говорить всё, что пожелаешь, только улыбайся. Ты так прекрасна, когда улыбаешься.
В септе Джоффри набросил плащ с гербом Баратеонов на плечи Маргери Тирелл, и Мирцелла вздрогнула, почувствовав, что Робб взял её за руку. Когда молодую пару приветствовали громом аплодисментов, Робб наклонился, касаясь губами кончика её уха, и признался:
– Я жду не дождусь, когда смогу сделать то же самое с тобой.
Впервые Робб выразил своё желание действительно жениться на ней, и это заставило Мирцеллу чувствовать себя счастливой.
*
Её отец настоял на том, чтобы они не уезжали до празднования его дня наречения, и Мирцелла вновь влилась в прежнюю жизнь в Красном замке, проводя дни с Сансой, Маргери и её кузинами, а вечера – с Томменом и Старками. В отличие от Винтерфелла, здесь Мирцелла почти не виделась с леди Кейтилин, проводившей время с приехавшей на свадьбу из Долины Аррен сестрой, и Роббом, который обсуждал с отцом дела Винтерфелла и принимал знаменосцев. Прожив несколько лет с одной лишь леди Кейтилин и мальчиками, она обнаружила, что совсем отвыкла от компании других девушек.
– Робб Старк очень красив, – начала Маргери, усмехаясь.
Мирцелла тут же почувствовала, как запылали её щёки.
– Да, это так.
– Скажи, он хорошо целуется? – Маргери явно веселило её смущение. – О, не стесняйся! Теперь мы семья.
– Я… я не знаю, – выпалила Мирцелла, возясь со своими стежками.
Маргери удивленно приподняли брови.
– Ты не знаешь? Но вы ведь были обручены в течение нескольких лет!
– Мы… То есть, у нас нет… Мы не делали этого.
С непроницаемым выражением лица Маргери покосилась на кузин, прежде чем обратиться к ним.
– Девочки, пожалуйста, оставьте нас с принцессой Мирцеллой наедине.
Как только они ушли, Маргери немедленно переложила забытое одной из её кузин рукоделие на другой стул, чтобы сесть поближе к Мирцелле.
– Вы с Роббом не ладите? Я думала, вы близки.
– Мы друзья, – ответила Мирцелла.
– Тебе никогда не хотелось поцеловать его?
Закусив губу и пытаясь найти нужные слова, Мирцелла замешкалась с ответом.
– Я бы не стала возражать. Робб очень добр, и я… думаю, мне бы понравилось целоваться с ним.
– Тогда почему бы не сделать это?
– Поцеловать его? – покачав головой, Мирцелла поднялась на ноги и заходила по комнате. – Я не настолько смелая.
– Мужчинам нравятся смелые женщины. И я видела, как Робб провожает тебя взглядом – представься такая возможность, он бы непременно поцеловал тебя.
Вдруг захотев поговорить о Роббе с кем-то ещё, кроме его матери, Мирцелла выпалила:
– Я уверена, что он думал обо мне как о сестре до свадьбы Джоффри. С тех пор Робб стал таким… Он заставляет меня чувствовать странные вещи. Пять лет я видела его каждый день, но сейчас… он словно стал другим человеком.
Маргери улыбнулась.
– Может быть, теперь он видит в тебе женщину, а не ребёнка.
Несмотря на то, что они были одни, Мирцелла понизила голос.
– Я знаю, что он уже спал с женщинами, и я понимаю, что он в первую очередь мужчина. Но я никогда не целовалась, а честь очень важна для Старков, и я пока не расцвела, и мы…
– Есть вещи, которыми занимаются мужчины и женщины, что никак не затрагивают невинность.
Мирцелла остановилась.
– Какие же?
– Ты когда-нибудь слышала о поцелуе лорда?
Маргери Тирелл знала о браке больше, чем все знакомые Мирцелле девушки вместе взятые.
*
Джоффри загнал её в угол в последний день перед отъездом из Королевской Гавани.
Когда он вырос перед ней, Мирцелла прокляла себя за то, что не разузнала распорядок его дня, что не взяла с собой Серого Ветра и за то, что сейчас была одна – за всё пребывание в столице она старалась всегда быть окружена другими людьми, когда пересекалась с братом. Но сейчас, когда она пришла в библиотеку, чтобы взять в дорогу несколько книг, Джоффри со своей отвратительной ухмылкой был там.
Сейчас ему было семнадцать – более чем на голову выше, с золотистыми волосами более тёмного, нежели у Джейме и Тириона, оттенка, и все ещё стройный, хоть и чуть более мускулистый, чем раньше. Когда его зелёные глаза окинули взглядом её тело, Мирцелла вспомнила последний раз, когда они оставались вдвоём, и с удивлением обнаружила, что чувствует скорее гнев, чем страх.
– Ты не выказала никакого почтения к королю.
– Ты ещё не король.
Глаза Джоффри потемнели.
– Это всего лишь вопрос времени. Ты уже должна относиться ко мне, как к своему господину.
– Тогда прошу прощения, Ваша светлость, если я как-то обидела вас, – взяв несколько книг, она добавила. – Я просто хотела взять что-нибудь почитать. В Винтерфелле не так много книг.
Джоффри усмехнулся.
– Винтерфелл, – выплюнул он. – Это правда, что тамошние люди спят на медвежьих шкурах и поэтому воняют дерьмом?
Она не могла не огрызнуться.
– Не говори так!
– Я буду говорить так, как пожелаю, – подходя ближе, он вынуждал Мирцеллу отступать, пока она не наткнулась спиной на стену. – Я могу говорить о моих землях так, как мне будет угодно. Ты забываешься. Слишком много времени возилась с волками, – она ахнула, когда он резко поднял руку и грубо схватил её за подбородок, приблизив своё лицо. – Скажи, волки трахаются так же, как собаки? Они воют, кончая? Или лают? – Мирцелла забилась, когда Джоффри свободной рукой начал задирать подол её платья. – Думаю, быть моей сучкой тебе понравится больше.
Мирцелла услышала рычание за полсекунды раньше Джоффри: когда тот поворачивался, Серый Ветер уже прыгнул на него, заставив упасть на пол, и вскочил на грудь, рыча, но не проливая крови. Она видела ярость на лице Робба, когда тот жёстким голосом приказал:
– Серый Ветер, к Мирцелле.
Волк тут же бросился к её ногам, а Джоффри вскочил на ноги, отчаянно озираясь. Он открыл было рот, чтобы начать угрожать, но рычание Серого Ветра заставило его попятиться и выплюнуть проклятие прежде, чем выбежать в коридор. Мирцелла, всё ещё дрожа, выдохнула, и опустила руку на голову Серого Ветра. Робб подошёл к ней.
– Тебе больно? – осторожно спросил он, коснувшись её лица.
Мирцелла покачала головой.
– Он делал это раньше?
– Всё было намного хуже.
Мирцелла видела вспышки эмоций на лице Робба и раньше, но такой ярости нет – казалось, он был готов убить её брата. Она подумала о Лианне Старк, женщине, из-за которой её отец начал войну, и решила, что именно так Роберт выглядел, начиная восстание против короны.
– Ты его сестра, – наконец сказал Робб с отвращением в голосе, несомненно подумав об Арье и Сансе и о том, что он мог бы относиться к ним так же, как Джоффри к ней.
– Пожалуйста, не говори своему отцу, – попросила Мирцелла. – Я не… Я бы предпочла, если бы об этом никто не знал.
Робб коротко кивнул, прежде чем убрать с её лица выбившиеся пряди.
– Он никогда больше не коснётся тебя.
Это было первое обещание, которому поверила Мирцелла.
*
Прошло три дня с момента отъезда из Королевской Гавани, когда Робб впервые поцеловал её.
Мирцелла не запомнила названия гостиницы, но тогда вновь падал снег – медленные крупные хлопья, которые она так любила. Когда леди Кейтилин начала пытаться уложить Рикона спать, Мирцелла выскользнула за дверь, запрокинула голову и принялась ловить на язык снежинки – они всегда делали так с Томменом. Она не знала, сколько прошло времени, когда Робб присоединился к ней, смеясь над её попытками поймать снежинки.
– Ты выглядишь как ребёнок, да ещё и снег ешь, – поддразнил он, коснувшись её покрасневшего носа.
Она улыбнулась, радостно думая о том, что скоро вернётся в Винтерфелл.
–Я люблю зиму. Лето длилось десять лет, кто знает, сколько продлится зима?
Он протянул руку в перчатке, отряхивая её локоны от снега.
– Дядя Бенджен рассказывал о диких животных, которых видел за Стеной. А ещё он рассказывал о принцессе одичалых с золотыми волосами, в которых всегда запутывались снежинки.
– Ты называешь меня одичалой?
Нежность на лице Робба заставила её сердце бешено забиться.
– Если ты решишь быть одичалой, я с удовольствием последую за тобой.
Его губы были удивительно тёплыми, несмотря на окружающий холод, а поцелуй – осторожным и ненавязчивым, и она ответила на него, приподнявшись на цыпочки и положив руки на грудь Робба. Он шумно выдохнул и сжал объятия, нежно касаясь языком её нижней губы, пока она, наконец, не приоткрыла рот.
Мирцелла решила, что Маргери была права: поцелуи – это нечто фантастическое.
*
Спустя две недели после возвращения в Винтерфелл Мирцелла проснулась и обнаружила кровавые пятна на простыне и своей ночной рубашке. Она немедленно послала за леди Кейтилин, смутно ощущая панику: она знала, что это лунное кровотечение, но не ожидала, что крови будет так много и боялась, что умирает.
Позже, когда Кейтилин приказала приготовить ванну, а ночную рубашку и простынь забрали, Мирцелла прислонилась головой к краю ванны и сказала:
– Теперь я должна стать женой Робба.
Кейтилин откинула влажные волосы Мирцеллы с её лба и по-матерински поцеловала.
– Тринадцать лет – слишком рано для замужества, тебе не кажется? – Когда Мирцелла не ответила, она продолжила. – Я пошлю ворона с известием, что ты расцвела, в твой четырнадцатый день наречения, если ты не против.
До этого оставалось всего девять месяцев, но благодарности Мирцеллы не было предела. Даже спустя столько времени она чувствовала, будто только-только начала узнавать Робба и не хотела идти замуж за незнакомца.
