Текст книги "Архивариус (СИ)"
Автор книги: listokklevera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Я увидел, как Ярослав закусил губу, стараясь не рассмеяться, глядя как на макушку его невесты свалился сухой корешок и сверху на него упало несколько камешков керамзита. Лера вскрикнула и вскочила с дивана, и на нее посыпался просто ливень из земли.
Пока Лера, ругаясь не хуже моего вечно пьяного школьного завхоза, побежала к себе в комнату приводить себя в порядок, мы с Ярославом накрывали стол в небольшой столовой недалеко от кухни. Из окон уютной комнаты открывался вид на парк, здесь, наверное, приятно было завтракать. Пришел Рен, которого вызвал по внутреннему телефону Яр и забрал свое маленькое шкодливое чудовище.
– Вообще-то, я могу пообедать с ребятами, – предложил я.
– Вообще-то, – парировал Ярослав, кивая на стол, – я все заказал в ресторане специально для твоего Дня рождения.
Мне очень хотелось сказать, что я этого не просил, и он мог не напрягаться, но мне было неудобно – человек старался, а я тут такой хам неблагодарный, поэтому повернулся и молча отправился на кухню за очередным блюдом. Горячее – жаркое из свинины в горшочках, аппетитно прикрытых лепешками запеченного теста, я переставил на поднос и понес в столовую.
Там уже находилась Лера, переодевшаяся в короткое красное платье, эффектно смотревшееся с ее белыми волосами.
Будучи вежливым человеком, я поздоровался с ней и принялся переставлять горшочки с подноса на тарелки. Она что-то негромко пробурчала, но я сомневался, что это было приветствие. Я снова пошел на кухню, услышав вслед:
– А что это еще за смазливое чмо?
– Ух ты, какие словесные формы! – «восхитился» Яр.
Я не слышал, что еще говорил Ярослав, но общения с Лерой мне уже хватало с головой, и это несмотря на то, что я фактически с ней даже не разговаривал. Мне хотелось обедать с ребятами, слушать их беседы и подшучивания Глеба над Реном, да я даже скучал по его ответному шипению. По крайней мере все они были искренни.
– Я там видела комнату напротив той, в которой мы остановились, так она намного больше нашей, – начала Лера, наколов кусочек мяса на вилку.
Ярослав, прекрасно поняв о какой комнате идет речь, поморщился:
– Неудивительно, ведь это хозяйская спальня.
– Так почему же мы не остановились в хозяйской спальне?
– Может, потому, что она уже занята?
– Этим, что ли? – с пренебрежением показала вилкой в мою сторону Лера. – И с чего ему такой праздник?
– Никита, в отличие от меня, здесь живет постоянно, поэтому я предложил ему выбрать любую комнату по вкусу.
– Не слишком ли ты много позволяешь своим…
– Замолчи немедленно! Просто молча ешь!
Мне показалось, что Ярослав даже побелел от гнева. Вообще меня не задевали ее слова: она мне никто, и ее мнение мне было безразлично, я лишь мог посочувствовать Ярославу за такой выбор.
После обеда я смылся в архив и очень надеялся, что мне больше не придется сталкиваться с Лерой, особенно за одним столом – для меня был непривычен бесконечный негатив, исходивший от нее. Я бы предпочел сегодня вообще остаться без ужина, недаром же говорят «Отдай ужин врагу», пусть и не в том смысле. Но это осталось мечтами, так как Яр снова вытащил меня из моего уютного архива.
Лера закинула ногу на ногу, кокетливо глядя на Ярослава и делая вид, что меня нет, чему я был только рад. Я уже допивал чай, как мне показалось, что из коридора доносится какое-то странное шуршание и знакомое гукание, и вышел проверить. Так и есть – Глебка каким-то образом снова умудрился сбежать и сейчас тащил по коридору дамскую сумочку, крепко зажав в зубах кожаный ремень. Сумка то и дело выскальзывала из его пасти и падала, переворачиваясь. Но хорек не огорчался и снова хватал ее зубами. Наконец изделие не выдержало и открылось, рассыпая содержимое по сторонам. Хорек радостно загукал, принявшись обнюхивать добычу. Ему приглянулся тюбик помады, и, покатав его лапкой, Глебка принялся грызть колпачок, тот не поддавался, и хорек вскоре потерял к нему интерес. Затем он заприметил какую-то темную круглую коробочку и схватил ее в зубы, припустив по коридору в сторону выхода. Может, понес свою добычу хозяину?
Я пожал плечами, представляя, как Рен обрадуется женской пудре, и пошел назад в гостиную поблагодарить Ярослава за ужин, но тот стал всячески меня задерживать, задавая вопросы по архиву. Очень уместно! За сегодня у меня создалось впечатление, что я служил буфером между Яром и его невестой. Вдруг он ойкнул и потряс рукой, на пальце повисла капля крови, которая словно в замедленном кино упала на пол, я завороженно смотрел, как она без следа впитывается в паркет.
– Я обо что-то поранился… – начал Яр, оглядывая деревянный поручень, и в этот момент сильный удар сотряс дом от крыши до основания.
Я схватился за дверную раму, чтобы не упасть.
– Землетрясение! – завопила, вскакивая с диванчика, Лера.
Глава 7
Стены качались, звенела еще не убранная посуда на столе и хрустальные подвески на люстре, ни с того ни с сего с разных концов дома донесся звон часов: куковала кукушка, били равномерно часы с боем – полный дурдом, так еще и Лера визжала, не переставая. Наконец она смогла подняться и рванула к выходу, я вжался в дверной косяк, пропуская ее и глядя на Ярослава, который растерянно переводил взгляд со своих наручных часов на каминные.
Все уже успокоилось, как и не было, я зашел в комнату и подошел к камину – часы шли, посмотрел на Яра:
– Правильное время?
– Да, – чуть хрипловато ответил он, – ничего не понимаю.
– А что, в дневниках о таком больше не упоминалось?
– Упоминалось… но так же не бывает в жизни – это же мистика какая-то.
– Наверное, – согласился я, неужели он еще сомневается?
– Черт, – пробормотал Ярослав, глядя, как капля крови собралась на кончике пальца и грозила упасть на пол.
Понимая, что сейчас будет, и выхватывая из кармана платок, я рванул к нему, но опоздал: кровь капнула и, как и в первый раз, сразу впиталась в пол, но я успел заметить золотистое свечение, которое мгновенно разошлось от этого места, словно круги на воде от брошенного камня, только намного быстрее – золотистый промельк, и нет ничего. Дом снова тряхануло до основания, со стола скатились на пол бокалы, разбиваясь с мелодичным звоном. Ярослав вцепился в меня свободной рукой, и я, с трудом держась на ногах, замотал платком его раненый палец.
– Нужно остановить кровь, у меня в комнате есть перекись.
– Ладно, только особой крови и нет, это просто царапина и так заживет.
– Ага, – согласился я и пошел к двери, а так как он по-прежнему держался за мое плечо, то потянулся следом.
Проходя через переднюю, я увидел – хотя сначала услышал – через распахнутые настежь входные двери вопящую Леру и подбегающего к ней Руслана.
Мы поднялись в мою комнату, и я обработал ранку Яра перекисью и заклеил пластырем, чувствуя, как он, стоя так близко, пялится на мое лицо. Это было жутко неловко! Разве воспитанные люди так делают?
Я отступил на шаг назад, и он сел на мою кровать, словно его не держали ноги.
– Вам нехорошо? – мрачно поинтересовался я, не понимая, с чего это взрослый, здоровый мужик ведет себя как кисейная барышня.
– Что-то устал, – пробормотал Яр и нагло разлегся на кровати. – Ты не против?
– Отдыхайте, – бросил я. – Схожу проверю Леру.
Он что-то говорил вслед, но я захлопнул дверь. Какая бесцеремонность! Но, к счастью, комнат много, и я найду, где мне переночевать. Я спустился вниз и вышел на крыльцо; Лера что-то громко вещала про землетрясение уже не только Руслану, но и подошедшему к ним Глебу. Они в два голоса ее успокаивали, говоря, что ей показалось; я хмыкнул и спустился к ним, увидев подбегающего Флорентия.
Он оттолкнул меня в сторону, хотя я ему совершенно не мешал, подозреваю – из принципа, и, потрясая хорьком, сунул его под нос Лере, которая замерла на полуслове, во все глаза уставившись на нового персонажа.
– Что случилось? – спокойно спросил Глеб.
Я повнимательней пригляделся к хорьку, пытаясь понять, что меня так смущает. Белая шерстка Глебки была неравномерно выпачкана в темно-бежевый цвет, в некоторых местах еще и переливаясь крохотными блесточками.
– Это… это… – надрывался тем временем Флорентий, тыкая своим питомцем чуть ли не в лицо Лере, – это уже ни в какие ворота не лезет! Он мало того что выпачкался в вашей жуткой пудре с эффектом загара, так еще и наверняка жрал ее. Это же химия! Кошмар! А если у Глебки будет заворот кишок? Что я буду с ним делать? А эти ужасные блесточки в его меху? Его теперь придется купать! А я его только вчера мыл. А его нельзя купать так часто… купать хорька рекомендуется не чаще чем один-два раза в месяц… сальные и потовые железы хорька не предназначены для интенсивного купания, и злоупотребление этой процедурой нарушает функции работы данных желез. Мех у него начинает истончаться, кожа шелушится, запах шкурки наоборот начинает усиливаться, – как по-книжному отрапортовал Рен. – А мне этого не надо, понятно? А все вы и ваша дурацкая пудра виноваты!
Девушка даже покраснела от такой наглости и уже открыла было рот, чтобы дать отпор нахалу, но Рен тем временем произвел так называемый контрольный выстрел. Он хитро посмотрел на Глеба и вытащил из кармана какую-то смятую пеструю тряпочку, при виде которой Лера почему-то покраснела и тут же закрыла рот.
Рен удовлетворенно кивнул и, зажав хорька под мышкой, взял двумя пальцами резинку изделия, оказавшегося дамскими трусиками. Кажется, их называют стрингами… такие две тоненькие полосочки с прозрачной, ничего не скрывающей тряпочкой посредине.
Флорентий потряс трусиками в воздухе и возмущенно продолжил:
– Следить получше нужно за своими вещами. Глебка их мне притащил вот, – и он сунул трусики в руку красной, словно мак, девушке. – Это кошмар какой-то! Сплошная химия! Там вискозы только девяносто процентов в составе. Натуральное нужно носить, а то только сплошной вред для животного!
С этими словами Рен гордо задрал нос и с чувством выполненного долга удалился.
Мне даже стало жаль Леру, настолько униженной она выглядела, я тронул ее за руку и предложил:
– Пошли в дом.
Она опасливо оглянулась.
– Все в порядке, пошли.
Если Ярослава я называл на «вы», то выкать ей у меня не было ни малейшего желания.
– А Ярослав?.. – как-то неуверенно спросила она.
– В доме, отдыхает.
– Он вроде поранился? – с сомненьем уточнила она.
– Поранился? – тут же вскинулся Руслан.
Я закатил глаза:
– Всего лишь царапина, я уже обработал.
Мы поднимались по лестнице, когда Лера неожиданно спросила:
– Я нравлюсь тебе?
Мне показалось, что я ослышался, не могла же она всерьез спрашивать у практически незнакомого парня такое? Я остановился, глядя ей в спину; она, поднявшись на пару ступенек, обернулась:
– Ну?..
– Что «ну»? – уточнил я.
Конечно она мне не нравилась! Да и как может нравиться настолько вздорный человек, относящийся ко всем свысока?
– Я красивая? – Лера кокетливо поправила свои длинные светлые волосы.
– Откуда я знаю? – буркнул я неучтиво. – Мы же незнакомы.
Она недовольно смотрела не меня сверху вниз, накручивая прядку на палец.
– А внешне? – уронила она.
Какая поразительная навязчивость!
– Откуда я знаю, красивая ты или нет?! Я же не видел тебя в натуральном виде, – ее глаза возмущенно расширились, и я пояснил: – Сейчас девушки наращивают ресницы, волосы, ногти, увеличивают губы и грудь, я не знаю, что в тебе твое, а что искусственно приобретенное.
– Ты идиот?! Или гомик, как этот? – она кивнула куда-то в сторону входной двери.
Какой еще «гномик»? О чем она? Девушки такие странные…
– О чем ты? – спросил я.
Видимо, на моем лице было такое искреннее удивление, что она, покачав головой, уточнила:
– Я имею в виду этого педика со странным именем.
Она о Рене, что ли? Я и не знал, что он учится в пединституте. Я вообще перестал понимать хоть что-либо.
Лера снова покачала головой и, хмыкнув, продолжила:
– Помоги мне, Никита, – она провела пальцами по моей груди – длинные ногти неприятно заскребли по ткани.
Я, чуть не сверзившись, отступил на ступеньку ниже.
– Хочу вызвать у Ярослава ревность, – пояснила она, – а ты мог бы мне подыграть.
Я еще понимаю, если бы она обратилась к Глебу – он красивый, яркий, мужественный – настоящий мужчина, как и Ярослав, но я… задохлик в очках. Кто поверит, что девушка способна уйти от богатого, перспективного парня с внешностью Ярослава ко мне?! Идиотизм!
– Не думаю, что он поведется на такое, – ответил я, не желая объяснять, что ее идея – дурость чистой воды.
– Почему же? К красавчику ревнуют независимо от того, что он собой представляет как личность, – промурлыкала она, поводя плечами и колыхая пышным бюстом перед моим носом. – Ты не знаешь, от чего отказываешься, я могу заплатить тебе, назови сумму, или же могу рассчитаться по-другому, – она с намеком подняла бровь и облизнулась.
Меня передернуло от отвращения. Нет, в другой ситуации, если бы я не знал, что у нее есть парень, то, скорее всего, не отказался бы приобрести некоторый опыт, потому что сам бы в жизни не подкатил к незнакомой девушке. Но она была с Ярославом, и предавать его ради ее прихоти я не собирался, поэтому ловко обогнул Леру и устремился вверх по лестнице, остановившись только у двери в ее комнату.
Лера, поджав губы, недовольно стрельнула в меня глазами и зашла внутрь.
– А где Ярослав?
Я молча показал на свою комнату.
– Что он там делает?
– Отдыхает, – пожал я плечами.
– А ты? – недоверчиво посмотрела она.
– В доме много комнат, – пояснил я.
Она пересекла коридор и постучала в дверь. Дверь была настолько толстой и мощной, что, даже стоя рядом, я практически не слышал стука от ее маленьких кулачков. Естественно, Ярослав не слышал его тоже, даже если не спал. Оставив ее разбираться, я направился на кухню: мне было интересно, не появился ли кот.
Появился. Он сидел на стуле возле стола и обернулся, услышав мои шаги. В его зеленых глазах не было настороженности, скорее, скука и легкое презренье, с которым обычно смотрят на нижестоящих, но это свойственно практически всем котам.
– Сейчас, – сказал я и полез в холодильник: ну вот, я уже на побегушках у кота.
Я вытащил горшочек с жарким и отрезал ему кусочек мяса. Смотрел, как он ест, и думал, кем же он все-таки является.
– Рурсус?.. – неуверенно вопросил я.
Кот поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза, я присел рядом и аккуратно положил руку ему на спину, мех был шелковистый и такой густой, что слегка пружинил. Он не зарычал, не зашипел недовольно, что я мешаю его трапезе. Я провел несколько раз ладонью по спинке и, набравшись наглости, почесал за ушком.
На нижней полке в холодильнике стоял двухъярусный торт в прозрачной упаковке. Я вытащил его, разглядывая затейливые кремовые сеточки с мелкими цветочками и розами пастельных тонов. Наверху разливалось озерцо шоколадной глазури с крошечными водяными лилиями и двумя белоснежными лебедями, «плавающими» в нем. Мне понравилось украшение – настоящее произведение кондитерского искусства, особенно были хороши камыши по краю озерца.
Решив, что лучше всего заесть стресс сладким, я прихватил торт и оправился в привратницкую.
Там уже поужинали, но приятно удивились торту. Максим сразу поставил чайник, а Руслан только сокрушенно взглянул:
– Я на дежурство. А разве торт не для Леры?
Мне стало неудобно перед Ярославом, но торт был большой, так что хватит и ему, и Лере.
– Вообще-то у меня сегодня День рождения, – смущенно промямлил я.
– Поздравляю! – тут же воскликнул Глеб и к нему присоединились Руслан с Максимом, а Рен недовольно зыркнул на меня, возясь с замотанным в полотенце хорьком, изо всех сил пытающимся выбраться.
Руслан сразу ушел, а мы пили чай, ели вкуснейший торт и слушали байки Максима про его службу в армии. Глеб почему-то о себе ничего не рассказывал, в основном оттачивал свою иронию на Флорентии, тот, правда, в долгу не оставался, шипел и огрызался не хуже своего хорька. Хорек, кстати, когда обсох, перелез на Глеба, полазил по нему и забрался под футболку, вызвав у него приступ смеха:
– Щекотно! Вот же поросенок мелкий, – Глеб пытался перехватить его, корчась от смеха.
В итоге ему пришлось снимать футболку. У меня чуть слюни не потекли при виде такого тела. И как люди вылепливают себе такие мышцы? Рен, что-то недовольно бурча, встал, забрал хорька и уселся на свободный стул между нами.
Максим ушел, чтобы сделать ночной обход периметра вместе с Русланом, и мы остались втроем. Почему-то после ухода Максима на кухне почувствовалось напряжение, и я понял, что мне тоже нужно уходить, но Глеб стал протестовать и предложил перекинуться в карты. Дома я часто играл с маменькой в «Терц» или всей семьей в «Клабор», «Шестьдесят шесть» или «Тысячу», поэтому охотно согласился. Флорентий, презрительно фыркнув, играть с нами отказался и понес хорька в свою комнату.
– А что там с этим… слепышом? – вспомнил я.
– Да ничего, – ответил Глеб, усаживаясь напротив и раздавая карты, – оклемался за пару часов, и Рен отнес его куда-то в парк.
– Он на ветеринара учится? – вдруг заинтересовался я.
– Понятия не имею, – засмеялся Глеб, так и не надевший футболку.
Играя с Глебом и разговаривая о моей учебе в университете, я не заметил, что прошло уже так много времени. На очередной взрыв нашего смеха в дверях нарисовался зевающий Флорентий:
– Вы сегодня спать вообще собираетесь?
– Ой, – подскочил я, – точно, мне ж еще комнату найти.
– Какую комнату? – удивился Глеб.
– Так в моей устроился Ярослав Игоревич, – пояснил я.
– С чего это? – Глеб мгновенно насторожился.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Ну я пойду.
– Погоди, – остановил меня Глеб. – У нас тут места предостаточно и искать ничего не нужно, ночуй – не хочу, а босс завтра уедет – вернешься в свою комнату.
– Да неудобно как-то, – растерялся я, и в кои-то веки, по-моему, Флорентий был со мной согласен.
– Не выдумывай, Никита, – Глеб тоже встал, – пошли, покажу тебе комнату и душ.
Так я, к своему собственному удивлению, остался ночевать в домике охраны, хотя, вспоминая Леру и ее предложение, я несильно сопротивлялся. Разбудили меня громкие, какие-то панические, я бы сказал, крики в коридоре. Я поднялся и, забыв надеть очки, зато прихватив футболку, открыл дверь. Оказалось, Яр меня потерял и теперь поднимал всех на поиски. Я, натянув футболку, недоуменно хлопал своими голубыми, огромно-наивными, как говаривала маменька, глазами. Тишина наступила, как будто кто-то вырубил тумблер. Даже видя смутные очертания, я заметил, как на меня пялится Ярослав. Черт, чувствую себя голым без очков – лучше бы я их схватил, а не футболку!
– Никита, – его голос был полон ярости, – что ты здесь делаешь и почему ты раздетый?
Я переступил босыми ногами по полу:
– Простите, Ярослав Игоревич, сейчас оденусь.
Я вернулся в комнату и первым делом надел очки, а затем уже все остальное. И чего так злиться, спрашивается? Подумаешь, одет не по дресс-коду, так ведь я и не на работе, вот вернусь в усадьбу, напялю свой технический халат, легче ему станет? Пока я одевался-умывался, Яр успокоился и даже согласился позавтракать здесь вместе со всеми. Я было заикнулся про Леру, но он отмахнулся, сказав, что она небось спит до полудня. Увидев торт, он с укоризной посмотрел на меня. И чем я опять провинился, или он планировал его слопать сам?
В архиве Флорентий откровенно скучал, наверное, там ему все казалось ужасно неинтересным и пыльным. Я разбирал вторую снизу полку, и помощь мне была не нужна, но нечего ему уподобляться Лере, а потому я пристроил его переписывать свои записи в новую тетрадь. Я видел, как он расстегнул свою тоненькую курточку и засунул руку себе за пазуху. Наверняка притащил тайком хорька и теперь перебирает пальцами его мягкий мех. Он ехидно улыбался своим мыслям, а я не тревожил его. Он перевел взгляд на мой блокнот, и глаза его расширились.
– Что я должен делать с этими… анализами? – вопросил он, с ужасом разглядывая мои нечитаемые каракули.
– Переписывать, я ж сказал уже, вот из этого блокнота сюда в тетрадь.
– А ничего, что я тут ни одной буквы не разберу? Давай диктуй мне, раз уж пишешь как пьяная курица левой лапой.
Рен уселся поудобнее, а затем, подумав, вытащил спящего Глебку и осторожно положил его на соседний стул. Он знал, что я не буду против присутствия хорька в архиве, видел мою симпатию к его домашнему питомцу. И, наверное, только это заставляло его терпеть меня.
Хорек лениво приоткрыл один глаз, взглянул на хозяина и спрыгнул на пол. Покрутившись, Глебка улегся прямо на паркет, вытянув задние лапы, и снова задремал.
– Он постоянно спит? – поинтересовался я, с любопытством рассматривая спящего зверька.
– Хорьки обычно спят по двадцать часов в сутки, – нравоучительным тоном произнес Флорентий. – Не отвлекайся. Диктуй давай.
Я прочитал ему пару записей и вернулся к своей работе: ничего, главное – желание, захочет – разберет и мой почерк.
Я так заработался, что не заметил, как в архив зашел Глеб; Рен, видимо, тоже сильно увлекся, разбирая мои каляки, и тихий голос заставил его подпрыгнуть на месте.
– Чем это ты тут занимаешься? – проговорил Глеб, склонившись над Реном.
Пока тот увлеченно писал, Глеб, оставаясь незаметным, осторожно подкрался к нему и с любопытством заглянул через плечо. Увиденное заставило его замереть от неожиданности.
– Ничего себе, какой у тебя почерк! Красивый такой, ровный, аккуратный, как у девушки. Никогда еще не встречал такого.
Рен, не скрываясь, удивленно таращился на Глеба, приоткрыв рот. От того, кто в течение дня как минимум раза четыре высмеивал и прикалывался над ним, услышать в одной фразе столько комплиментов было как-то слишком. От необходимости ответа парня спас его питомец, который, словно почувствовав смущение хозяина, подбежал к стулу, на котором сидел Рен, и, встав на задние лапки, поскребся коготками передних о тонкую ткань его летних брюк.
Флорентий нагнулся и подобрал хорька, устраивая его у себя на коленях. Глебка тут же принялся возиться и извиваться, требуя немного свободы, а затем затих и, позевывая, развалился в царственной позе досыпать.
Глеб-старший понаблюдал за хорьком и вернулся к созерцанию нового каталога архива. Он сосредоточенно рассматривал написанное Реном и то и дело переводил взгляд на сидевшего как на иголках паренька.
– А еще говорят, что почерк отображает характер человека, – сказал тем временем Глеб, – вот почему я удивился. Если бы своими глазами не видел, что это пишешь ты, то решил бы, что это дело рук Никиты. Судя по его характеру, мягкому и покладистому, такой почерк ему больше подходит, а ты же жесткий, колючий и стервозный, к тому же шкодливый, как твой хорек.
Рен подавился воздухом, с возмущением глядя на смеющегося Глеба.
– Ты… Ах ты… Как хорек, значит?! – Флорентий ехидно прищурился и, подавшись вперед, укусил ничего не подозревающего Глеба за нос. – Глебка вот обожает так делать, кстати.
С этими словами он поднялся со стула, прижал к себе спящего хорька, отодвинул в сторону Глеба и величественно удалился.
Я как идиот хлопал глазами от увиденной сцены, Глеб же вообще, по-моему, задыхался от шока.
– Вот стервец! – наконец выговорил он. – Раунд за ним.
