Текст книги "Архивариус (СИ)"
Автор книги: listokklevera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
После водных процедур я направился на кухню, хотелось побыстрее позавтракать, чтобы приступить к делам, а их у меня было намечено немерено: осмотреть усадьбу, найти архив, оценить объем работ, изучить окрестности, выяснить, как народ тут связывается между собой. Не письма ж они голубями посылают! Ну и немаловажный момент – пропитание. На сегодня еды мне хватит, а завтра?
На кухне я сразу ухватил пирожок и тут же вспомнил про кота. Что-то я его не видел в комнате. Дверь была закрыта, значит, уйти он не мог. Может, залез под кровать? Ладно, проголодается – придет.
Я уже доедал третий пирожок, с сомненьем поглядывая на колбасу с сыром – хорошо бы их все-таки в холодильник пристроить, когда мне послышался глухой стук, возможно, это гулко хлопнула входная дверь. Поскольку я тут был единственным разумным (кота не считаю), то вышел из кухни и выглянул в господский коридор, громко крикнув:
– Эй!
На противоположном конце коридора нарисовался огромный силуэт, махнувший мне рукой и так же громко вопросивший:
– Никита?
– Иди сюда! – выкрикнув приглашение, я вернулся за стол.
– Привет, – Глеб вошел на кухню, держа в руке тарелку, которую поставил передо мной.
– Привет, – откликнулся я, с интересом глядя на пышные румяные оладушки, нежно пахнущие ванилью. – Это мне?
– Ага, завтрак вот принес.
– Здорово, спасибо, – я с удовольствием откусил половинку еще теплого оладушка. – С изюмом. Вкусно.
– На здоровье, – отмахнулся Глеб и, улыбаясь, уставился на меня.
– Я вот как раз раздумывал над проблемой питания.
– А чего тут раздумывать? Ты прости, я забыл тебе вчера сказать, чтобы ты ходил кушать к нам.
– Это как? – удивился я. – А кто вам готовит?
– Так по очереди.
– А я готовить не умею, – испугался я.
– Тебе и не надо, – засмеялся Глеб. – Босс сразу оговорил, что мы готовить будем и на архивариуса.
– Серьезно? А вам не обременительно?
– Нет, конечно, к тому же за то, что сидим в этой дыре, мы получаем приличные бабки.
– Отлично! – обрадовался я. – Спасибо!
– Так что приходи часа в два на обед.
– Ладно.
Глеб встал.
– Ой! А ты не знаешь, есть здесь холодильник? – забеспокоился я об остатках своих продуктов.
– Да я тут и не был ни разу. Сейчас поищем, – Глеб покрутился на месте, оглядываясь, и пошел к деревянному шкафу. – А это что? – вдруг спросил он, резко остановившись и показывая рукой на блюдечко на полу.
– Это я кота кормил вчера.
– Ты привез с собой кота?
«Чижика, собаку, петьку – забияку, обезьяну, попугая», – мысленно добавил я, но вслух сказал:
– Нет, конечно, это ваш, в смысле, местный.
– У нас нет кота, – странно поглядывая на меня, протянул Глеб, – мы тут неделю уже живем, но никакого кота я не видел. Может, из деревни сбежал, тут за леском в десяти километрах есть.
– Удивительно, – хмыкнул я, – кот черный с белым, такой холеный, гладкий, аж блестит.
– Мда, на деревенского не похож.
Я деревенских котов не видел, но уличных сколько угодно, и им далеко было до того красавца.
Глеб стал методично обшаривать шкафчики, комментируя: «… крупы… а тут кастрюли… о, варенье…», и все в таком духе, пока наконец:
– А вот и холодильник! Сейчас я его включу.
Он подключил такую нужную технику, и я, засунув туда продукты, приготовился отправиться на поиски архива. Конечно, сейчас мне больше всего хотелось посмотреть окрестности и сам дом, но если неожиданно приедет работодатель и потребует отчитаться о проделанной работе, что скажу? Что бродил по парку, дышал свежим воздухом или что разглядывал картины на стенах и изучал мебель?
Мне было все равно, откуда начинать, и я решил проводить Глеба до выхода.
– Кстати, – начал он, – тебе скоро не будет скучно.
Да мне и сейчас ни капли не было скучно! Надо ж такое придумать!
– Руслан поехал в Киев за своим племянником, – продолжил Глеб, – он вроде как трудный ребенок, и его мама упросила взять его сюда под присмотр своего брата.
Мне уже весело! И кто такой Руслан? Один из охранников? Я, убей, не помнил их имена. Удивительно, что запомнил Глеба – со мной такое редко бывает. Но это все мелочи по сравнению с приездом «трудного ребенка». Почему-то сразу вспомнился фильм с идентичным названием. Ужас! С таким точно скучно не будет! А что, по мнению Глеба, я вообще должен с ним делать? В песочнице играть? Класс!
– Так что его приписали в архив тебе в помощники, – закончил Глеб.
– Что?! – вскричал я. Черт! Такого кошмара я и представить себе не мог в страшном сне. – Но, наверное, хозяин будет против, – заикнулся я.
– Он в курсе, – «успокоил» меня Глеб и попрощался «до обеда», а я побрел по дому, заглядывая в комнаты в поисках архива и очень надеясь, что он не окажется где-нибудь в подвале.
Пройдя первый этаж почти до конца, я наткнулся на библиотеку. Это, конечно, была не Публичная Библиотека Цинциннати, коллекция которой составляет больше девяти миллионов книг, но и ничем другим она не могла быть по определению. Да, для библиотеки книг в ней было маловато, но и на кабинет она не тянула – ни секретера, ни бюро, ни письменного стола тут не наблюдалось: под окном, так же, как у меня в комнате, стоял столик с двумя креслами, под стенами – книжные шкафы, закрытые стеклянными дверцами на ключ. А за стеклом – богатство – книги, явно старинные, некоторые я идентифицировал как инкунабулы. К сожалению, добраться я до них не мог, хотя, может, и к счастью, иначе до архива я бы точно не дошел.
Шкафов было всего четыре, слишком мало для приличной библиотеки, но сами книги… У меня в животе прям пузырьки лопались от счастья, когда я смотрел на переплеты: золоченые, украшенные камнями, серебром, расшитые вручную, и более современные девятнадцатого-начала двадцатого века. На глаза попался пятитомник Лессинга в переводах: красные кожаные переплеты, расписанные позолотой. Хотелось провести пальцем, ощутить фактуру кожи и выпуклого рисунка, почувствовать вес времени, хотелось потрогать-посмотреть каждую книгу, открыть, изучить шрифт. Мне были интересны все книги: рукописные, напечатанные вручную на станке или в царской типографии, каждая из них была живой историей. Заставив себя оторваться от любования чужими раритетами, я заметил дверь – возможно, за ней именно то, что я ищу.
Так и оказалось: стеллажи с полками до самого четырехметрового потолка, заставленные стопками бумаг и коробками. Причем стеллажи стояли не только под стенами, но и по центру, разделяя комнату пополам. Я прошел вдоль них, внимательно изучая и думая, с чего бы начать. Начну, наверное, от окна – там светлее всего. Но прежде мне нужно было вернуться в свою комнату и подготовиться.
Распотрошив свой рюкзак, я приготовил все необходимое, облачился в свой серый технический халат, предназначенный защитить мою одежду от пыли, и отправился назад. В архиве было так же чистенько, как и везде, но никто не стряхивал пыль, пусть не веков, но десятилетий с бумаг, там собранных, особенно с верхних полок, находившихся на четырехметровом уровне. Я разложил на обшарпанном столике блокнот, ручку, маркер, стопку разноцветных листиков с клеевым краем и лупу, надел медицинскую маску тонкие хлопчатобумажные перчатки, пожалев, что у меня нет какой-нибудь хирургической шапочки или банданы. Понятно, что перед сном я помою голову – нет проблемы, но не идти же на обед с башкой, покрытой пылью. Да и волосы жалко мыть по два раза на день, они у меня такие густые, что быстро не просохнут, хоть и стригу я их достаточно коротко. Маман богатством шевелюры не отличалась, так что волосы были единственным, что мне передалось от отца, если не считать Y-хромосому.
Присев перед нижней полкой и поглядев на подозрительно нависающую с верхней полки коробку в надежде, что она все-таки не упадет мне на голову, я принялся вытаскивать бумаги, чтобы уже спокойно разобраться, что тут к чему. В основном это были газеты. Усевшись на старенькую банкетку, я начал раскладывать их по стопкам и периодам: «Русское обозрение» конца XIX века в одну сторону, «Червоную Русь» туда же; «Полярную звезду» и «Колокол» в другую стопку – середина XIX века, вот бы почитать, это ж Герцен с Огаревым издавали! Черт! Я здесь не за этим. «Казанские Известия» еще в одну стопочку – начало XIX века. Зачарованно перебирая пожелтевшие листы, поглаживая пальцами попадающиеся і десятеричное, ять и другие буквы, упраздненные уже в двадцатом веке, я испытывал сожаление.
Закончив с газетами, я принялся за журналы, также систематизируя их и возвращая назад на полку, на которую я под каждой стопкой клеил подписанный маркером листочек.
Полностью погрузившись в девятнадцатый век, я не замечал, как летит время, пока меня не отвлек подозрительный шорох и голос, донесшийся из библиотеки.
***
– В общем, ты запомнил, – который раз повторял Руслан, – вести себя тише воды, ниже травы, не ходить без спросу на второй этаж в особняке, да и вообще постарайся поменьше соваться в разные дыры. И следи за своей крысой, чтобы она не шастала где попало без присмотра.
С этими словами мужчина покосился на белоснежного хорька, которого его племянник чесал под подбородком. Сказать по правде, хорек был не совсем белоснежным. Глебушка, как ласково называл своего питомца Флорентий, принадлежал к славному роду хищников семейства куньих и обладал редким окрасом «пинто панда».
– Это не крыса, это хорек, – привычным тоном возразил племянник и тихо ойкнул: свободолюбивое животное, не оставляя своих попыток добраться до опущенного стекла, куснуло Рена за палец.
– Да мне пофиг, хоть скунс, – хохотнул Руслан. – Не понимаю вообще, зачем его надо было тащить с собой, оставил бы дома. Так нет же…
Мужчина тяжело вздохнул, вспомнив долгие уговоры племянника и еще более долгие сборы. Тот уперся и ни в какую. Кстати, приданое у хорька было едва не больше, чем у самого Флорентия. Целый арсенал каких-то мисочек, поилочки, сухой корм в количестве шести пакетов, витамины и прочие прибамбасы, о назначении которых Руслану оставалось только догадываться. И огромная клетка, которую с трудом впихнули в салон автомобиля, так как в багажник она уже не помещалась.
– Кстати, жить это чудовище будет отдельно, там у нас есть пустой чуланчик, – объявил Руслан.
– Почему это? – попытался было качать права Рен, поймав за шкирку хорька, который, пользуясь тем, что хозяин отвлекся, встал на задние лапы и высунул свою любопытную мордочку в окно. Глеб, как и положено любому порядочному хорьку, зевнул, стоило взять его за шкирку и встряхнуть.
– А ты думал у тебя будет собственная комната с видом на Альпы? – хмыкнул дядя. – Будешь жить в домике для охраны. У нас там не хоромы, ваше высочество. Поставлю тебе кровать в моей комнате, а вот крысе твоей нечего у меня делать. А в чуланчике твой грызун никому не помешает, пусть по ночам там шуршит.
– Глеб не грызун, он хищник и сам ест грызунов! – сквозь зубы процедил Рен. – Если ты не учил в школе биологию, то это твои проблемы. И клетка Глеба будет стоять в моей комнате. Хорек будет жить со мной.
– Ну уж нет. Мне проще тебя поселить вместе с твоей тварюшкой в чулан, но, боюсь, Татьяна не оценит.
– Да пожалуйста! – фыркнул Флорентий и обиженно надул губы, хотя, скорее всего, мать и слова бы на такой произвол не сказала, уж слишком разозлилась на сына в этот раз.
Рен с восторгом огляделся, с наслаждением потягиваясь, пытаясь размять мышцы, затекшие после долгой дороги. Глеб завозился у него на руках, напоминая о себе, и парень, нагнувшись, опустил хорька на траву, но поводок не отстегивал. Мало ли, незнакомое место, куча кустов и всяких лазеек. Иди знай, где искать потом свободолюбивого хорипопика, который так и норовит залезть в каждую дырку.
– Нам сюда, – Руслан махнул рукой, показывая на приличных размеров двухэтажный домик, возле которого он остановил джип.
Рен что-то пробурчал себе под нос и дернул поводок на себя, направляясь вслед за дядей к своему жилищу на следующие два месяца. Хорек, в этот момент с энтузиазмом обнюхивающий камешки, лежавшие на траве, перевернулся в воздухе, дернувшись в другую сторону, запутывая поводок. Однако парень был уже привычен к подобным шалостям и на провокацию не поддался – он, не останавливаясь, продолжал тянуть питомца за собой. Увидев, что шалость не удалась, Глеб сперва пытался рвануть то в одну сторону, то в другую, но затем ему это надоело. Хорек улегся на спину и раскинул в стороны лапки.
– Лентяй, – беззлобно усмехнулся Флорентий.
Хорек дернул лапкой, мол, чего встал. Давай, катай меня.
Так они и шли – впереди, оглядываясь по сторонам, шел Рен, а позади него на спине «ехал» хорек, которого парень тащил за собой на поводке.
Спустя минуту Глебке надоел такой расклад, и он, перевернувшись, натянул поводок и прыгнул в сторону.
– Глеб, ты чего? Прекрати, – попытался было угомонить своего питомца Флорентий, но не тут-то было.
Хорек на секунду замер, словно к чему-то прислушиваясь. Затем он вильнул по направлению к кустам, еще сильнее натягивая поводок.
– А ну стоять! – рявкнул парень, но хорь юрким движением выскользнул из шлейки, оставляя в руках хозяина бесполезный теперь поводок, и рванул в кусты.
Матерясь и чертыхаясь, Рен полез за ним, но быстро понял бесполезность своей затеи. Он вылез обратно и тут же замер, услышав справа от себя какой-то шорох.
– Попалась, хориная морда! Вот сейчас я тебя…
Но это был не Глебка. Из кустов, величественно ступая лапами по примятой траве, вышел огромный черно-белый кот. Кошак смерил нового жильца презрительным взглядом и уселся на задние лапы, обвивая их хвостом.
Из кустов послышалось знакомое гукание, и, к радости хозяина, оттуда пулей вылетел хорек. Завидев кота, он замер, не сводя с животного своих крохотных глаз-бусинок, чем и воспользовался Рен, быстро подхватив пропажу.
Примечание к части Глеб https://pp.vk.me/c624718/v624718695/248a/z6VSCBkyn4Y.jpg
Рен http://cs624718.vk.me/v624718640/1045/K-hA5h6eKIc.jpg
Хорек пинто панда http://z2.d.sdska.ru/2-z2-df23bfd2-6d48-4411-88a3-1e9b9ab81610.jpg
Глава 3
Руслан разгрузил багаж Флорентия и оглянулся – племянника поблизости не наблюдалось.
– Вот же поганец, – выругался мужчина, – просто не может без своих фокусов.
В дверях домика появился высокий темноволосый мужчина.
– Руслан? Вернулся?
– О, Глеб, здорово!
В этот момент со стороны кустов раздался громкий вопль:
– Глеб, ты скотина пушистая! А ну немедленно иди сюда, иначе я не знаю, что с тобой сделаю!
Глеб опешил и во все глаза уставился на странное нечто, появившееся из кустов: невысокий хрупкий паренек со светлыми кудряшками, одетый в вырвиглазной расцветки розовую кофточку со стразиками и джинсы-скини, держащий в руках пушистого хорька в шлейке кислотного ярко-салатового цвета и с подвеской-бусинкой, покачивающейся на ошейнике.
– Глебушка, ну погулял и хватит! – надрывалось тем временем блондинистое чудовище, с трудом удерживая вырывающегося хорька и не обращая внимание на впавших в ступор охранников. – Иди к папочке! Я тебе бананчик дам.
– Мы с вами вроде пока не настолько близки, молодой человек, чтоб вот так бросаться такими заманчивыми предложениями.
– А ты, собственно, кто? – подбоченившись, поинтересовался Рен. – И чего наезжаешь? Я тебя трогаю?
Он хотел уже взять за ручку свой ядовито-розовый чемодан на колесиках, как хорек шустро вывернулся и поскакал к замершему от удивления Глебу. Тот с изумлением и улыбкой рассматривал необычного зверька и его редкий окрас. Хорьки Глебу очень нравились, он вообще любил животных, но наглого парнишку хотелось осадить:
– Это что, ласка или сурок?
– Сам ты сурок, – тут же обиделся за своего питомца Рен, – задолбали, честное слово: то крыса, то сурок!
Глебка же, не подозревая о дискуссии на тему принадлежности себя любимого к виду совсем других животных, гукая, подбежал к мужчине и принялся обнюхивать его форменные ботинки. Затем хорек чихнул и, встав на задние лапки, пошкрябал коготками передних лап по брюкам своей потенциальной новой игрушки.
– Какой забавный, прямо как его хозяин, – хмыкнул Глеб-старший, нагибаясь и беря зверька на руки. – И окрас у вас одинаковый. Вы к одному парикмахеру ходите?
– Ты… ты… – Рен аж покраснел от злости, – а ну немедленно положи Глеба на место! Иди ко мне, прелесть моя, – засюсюкал он, выхватывая из рук Глеба хорька.
***
Я вскинул голову и прислушался – так и есть: кто-то довольно шумный находился в библиотеке!
– Это, что ли, архив? – донесся до меня пренебрежительный возглас, вызвав раздражение.
И кто ж это такой нахальный, интересно?
Раздался чуть слышный скрип половиц, и из-за срединного стеллажа… показалось нечто. Я с изумлением разглядывал непонятное блондинистое чудище в жутчайшей розовой футболке и джинсиках в облипочку. К груди это нечто прижимало белого с темными подпалинами хорька. Зверек с любопытством оглядывался и принюхивался.
Нечто уставилось на меня с не меньшим удивлением, и тут я его мог понять: в сером халате, маске на лице и перчатках я выглядел как типичная лабораторная крыса. Нечто скривилось:
– Меня тут послали к архивариусу трудовую повинность отбывать.
– Каким это образом?
Как я понимал, это и был тот самый трудный ребенок в наихудшем варианте – неуправляемый, самоуверенный, наглый подросток, мне сразу вспомнились гнобления в пятом-шестом классе. Только этого не хватало!
– Даже не знаю, чем ты мне можешь помочь, – спокойно сказал я, – разве что посидеть в сторонке тихонько, ничего не трогая.
– Ты, что ль, архивариус? Да ладно! – усомнилось нечто, окидывая меня презрительным взглядом.
– Архивариус, – подтвердил я, – и если не хочешь неприятностей, сядь и сиди молча и хорька своего стереги, тут могут оказаться очень ценные документы.
– Да ладно, – пренебрежительно повторило нечто и неожиданно представилось: – Меня, кстати, Рен зовут.
– Не беспокойся, я тебя звать не собираюсь, – постарался я скопировать его тон и добавил: – Никита.
Рен – что за имя вообще такое, или это кличка? Да, скорее всего.
Рен вальяжно прошествовал к окну и влез с ногами на подоконник, я промолчал – лучше так, чем будет шляться по архиву и путать мне бумаги.
Я понаблюдал несколько секунд, как хорек в ярко-салатовой шлейке с интересом обнюхивает оконную раму, а его хозяин яростно юзает мобильник, бормоча: «Где эта связь, блин?», и вернулся к своей работе. Я как раз приступил к третьей снизу полке и монотонно перебирал застарелые счета, сортируя их по датам в две стопки: расходную и приходную. Никакой исторической ценности они представлять, по моему мнению, не могли: тут не было оплат каких-нибудь революционных движений, противоцарских бунтов и тому подобного, лишь счета по усадьбе. Необычным было то, что, как правило, такие расчеты записывались в специальный счетоводческий журнал, по которому легко можно было проследить все доходы и расходы и вывести прибыль или убыток.
На всякий случай я разложил счета на столе и принялся рассматривать их через лупу, мало ли? Мне бы не помешал небольшой стеклофон – световой столик, конечно, не для того, чтобы копировать, а чтобы лучше изучить документы – когда их подсвечивает снизу, можно увидеть то, что не заметишь при обычном освещении. Я так увлекся счетами, что напрочь забыл про навязанного мне «помощника», когда услышал резкий вскрик:
– Ай! Что это за дрянь?!
Подняв голову, я увидел, как Рен подхватил хорька и поджал ноги, с испугом глядя на одного из самых необычных домашних обитателей – скутигеру или мухоловку обыкновенную, что и озвучил. Рен быстро глянул на меня и снова устремил все свое внимание на скутигеру, аккуратно слезая с подоконника. Я даже загляделся на этот цирк: ну как дитя малое, честное слово! Он что думает, что мухоловка – это гремучая змея, которая непременно должна напасть на него, да и змея не станет нападать, если ее не трогать.
– Эта тварь ядовитая? – спросил Рен, стоя за моей спиной.
– Ну… – замялся я, – укус как от пчелы, но на людей они не нападают, – поспешил добавить я.
– Успокоил! Давай, убей ее!
– Еще чего! – возмутился я, оборачиваясь. – Они знаешь какие полезные – охотятся на мух, пауков, тараканов и прочих мелких недоразумений, без которых вполне можно дома обойтись. А еще на щетинохвосток, а те как раз с удовольствием грызут бумагу, особенно старую. Да мухоловок в южных странах специально разводят в домах, чтоб ловили всяких комаров, москитов и других вредителей.
– Так! – очень смело заявил Рен. – Выбирай: или я, или она! В одном помещении с монстром я оставаться не собираюсь.
– Действительно, – согласился я, – два монстра в одной комнате точно не уживутся.
– Прекрасно! – пафосно заявил Рен. – Ноги моей здесь не будет! – и, развернувшись, ушел.
Я, тут же забыв и о Рене, и о скутигере, закопался в старых счетах. Несколько раз я пил воду и даже разыскал туалет, здесь на первом этаже. Про обед забыл напрочь, и если бы не урчание в моем желудке и свет, который становился все сумрачнее, после того, как солнце повернуло, забыл бы и об ужине. Я потянулся, довольно оглядывая результаты проделанной работы, потом по уже выработанной за сегодня привычке глянул вверх на нависающую коробку. А вдруг там тяжеленные талмуды? Они ж, если рухнут, прибьют меня нафиг! Нужно какую-нибудь стремянку, что ли… Спрошу у охраны, решил я и, прежде чем отправиться мыться, заглянул на кухню перехватить пару бутербродов.
После купания, переодевшись в чистое и поменяв очки на «выходные», как их называла маман, я отправился на ужин. Мои мысли перескакивали с архива на Рена и обратно. Ну, странный он все-таки, я не мог понять, как вообще нормальный парень мог одеваться и вести себя как он. Да я раньше и не видел никогда, чтоб парни так одевались; не, в этих джинсах, что обтягивали, как вторая кожа, ходили, но расцветка – это ж что-то запредельное. Он нормальный вообще? А скутигеру как он испугался, как будто льва перед собой увидел. Разве мужчине так пристало себя вести?
Когда я вошел в домик охраны, почти все уже собрались за столом довольно просторной кухни, ко мне обрадованно обернулся Глеб:
– Никита! Ты чего на обед не пришел? Я, прости, замотался и не сходил за тобой. Присаживайся.
– Ничего, – улыбаясь, ответил я, – я тоже замотался. Пахнет обалденно!
Я умостился на свободный стул и, сглатывая слюну, оглядел стол, не заметив, что пришел Рен со своим хорьком.
– Да ладно, – смутился Глеб, – ничего ж особенного: картошка и яичница с жареной колбасой.
– А я никогда не ел просто яичницу с жареной колбасой, – грустно сказал я.
– Это как? – опешил один из охранников, имени которого я не помнил.
– Ой, ты у нас прям принц крови, как я посмотрю, – одновременно раздался противный голос от двери. – Не иначе как фуа-гра и трюфелями всю жизнь обжирался.
Я обернулся в недоумении: вот чем я успел досадить этому Рену? Или у таких, как он, в крови всячески гнобить «ботаников» типа меня.
Боже! Бедные мои глаза: Рен сменил свою розовую кофтенку на ядовито-салатовую под цвет шлейки его хорька не иначе, джинсы, не изменив в фасоне, были ярко-оранжевого цвета. И где он такие вещи берет? На заказ, что ли, шьет?
– Сейчас ослепну, – засмеялся Глеб и прикрыл глаза рукой.
– Ты, кстати, чего Флорентия отпустил? – посмотрел на меня третий охранник.
Флорентий?! Нет, серьезно? У парня такое имя? Я с трудом удержался от смеха, особенно когда заметил, как скривился Флорентий.
– За что ж тебя так родители не любят? – не удержался я от шпильки.
– Есть за что, – охотно поделился разговорчивый охранник.
– Руслан! – выкрикнул, гневно глядя на него, Рен, присаживаясь за стол рядом с ним.
– Побольше уважения, племянничек.
Понятно, значит, Руслан – дядя Рена.
Хорьку, по всей видимости, надоело сидеть на руках у хозяина, и он стал извиваться всей своей упитанной тушкой, и наконец Рен, которому было неудобно есть одной рукой, осторожно спустил своего питомца на пол, я заглянул под стол и увидел, как тот обнюхивает хозяйские ноги в шлепках. Затем он усердно обнюхал и даже попытался куснуть ботинки Руслана. Ноль внимания. Да что же это такое? Хорек стал на задние лапы, выпрашивая угощение. Опять игнор. Мне было смешно наблюдать за интересным зверьком. Хорьков я видел только в телевизоре и зоопарке, куда водила меня в детстве маменька.
Хорек перешел к ногам Глеба, сидевшего рядом со мной, и, видимо, они ему показались самыми аппетитными, так как он загукал и, вцепившись коготками в ткань штанов, полез по ногам. Оказавшись на коленях приятно удивленного Глеба, зверек чихнул и поднял свою хитрую мордочку, встретившись с ним взглядом.
– Какой упорный! Всегда добивается цели? – улыбнулся Глеб.
– Скорее, вижу цель – не вижу препятствий, – буркнул Рен, откусывая огурец. – Глебка, иди ко мне!
Я, удивленный такой фамильярностью по отношению к охраннику, вскинул голову, но оказалось, Флорентий (Господи, хоть бы не забыть это имя! Это же оружие против несносного Рена) обращался к своему хорьку.
Зверек какое-то время гипнотизировал взглядом тезку и, поняв, что угощения таким образом он не дождется, решил все брать в свои лапки. Фыркнув, хорек смело полез на стол, игнорируя возмущенные возгласы Руслана.
– Он у тебя, наверное, голодный? – спросил Глеб и взял с тарелки кусочек жареной колбасы, предложив его хорьку.
Глебка обнюхал предложенное угощение и осторожно куснул. Громкий вопль Рена заставил зверька подпрыгнуть, но угощение он тем не менее из зубов не выпустил и припустил между тарелками. Я подхватил свою, доедая остатки ужина и наблюдая за бесплатным цирком.
– Ты что, офигел?! – гневно зыркая на мужчину, завопил Флорентий. – Ему нельзя колбасу! Ему ничего нельзя с общего стола!
– Да что за срань господня! – возмутился Руслан. – Флор! А ну немедленно поймал свою крысу и посадил ее в клетку!
– Это хорек! – завопил Рен, но поймал питомца и вынес с кухни.
– Да ладно тебе, Рус, – успокаивающе сказал Глеб. – Чего ты разошелся? А хорек действительно прикольный и симпатичный.
– Достал он меня уже со своим хорьком! Ты прикинь, у него в клетке гамак, на котором он спит. Не, ну нормально? Гамак! Прям не клетка, а дворец.
– Ну и пусть, тебе это как мешает? Заботливый, значит, раз так возится с животным, хорошим отцом будет. А если гамак тоже хочешь, так купи и повесь между деревьев.
– Ты чо, Глеб? Каким отцом? Или ты думаешь, что он может забеременеть? – Руслан аж вилку положил на стол от возмущения, а я начал вставать из-за стола, чтобы убраться подобру-поздорову – терпеть не могу присутствовать при любых разборках.
Незамеченным уйти мне не удалось, Глеб тут же повернулся в мою сторону:
– Ты куда?
– Да я пойду. Спасибо за ужин, было очень вкусно, – расшаркался я.
– Ну нет, – схватив меня за запястье, Глеб потянул назад на стул, – а чай с тортом?
– С тортом? – растерялся я.
– Глеб – дежурный по кухне сегодня – такой хозяйственный, даже торт испек, – раздался голос вернувшегося Рена.
– Серьезно? – повернулся я к Глебу.
– Нет, конечно, – усмехнулся он, – просто Руслан, когда ездил в Киев за Флорентием, закупал продукты для кухни и тортик заодно купил. Доставай, Максим.
Охранник, названный Максимом, сидевший ближе всех к холодильнику, открыл, не вставая, дверцу и вытащил коробку с тортом. «Киевский» – мой любимый. Я непроизвольно заулыбался, не заметив, как поднял брови Глеб, глядя на мою улыбку, и как скривился и зашипел Рен. Маменька редко покупала сладости – пекла сама и очень вкусно, но «Киевский» – это ж «Киевский», он ни с каким домашним безе не сравнится.
Мы дружно попили чай с тортом, и я стал прощаться в надежде немного побродить по усадьбе перед сном.
– Я тебя провожу, – подхватился Глеб.
Я пожал плечами: пусть идет проветрится, мне-то что? Уже выходя с кухни я вспомнил о своем сожителе.
– Ой, а у вас нет чего-нибудь для котика.
– Какого котика? – одновременно спросили Руслан и Максим.
– Ну, с усадьбы, – пояснил я.
Охранники переглянулись, и более общительный Максим уточнил:
– Ты кота с собой привез?
– Да нет же! – опять та же песня.
– Мы никакого кота не видели, и босс ничего не говорил.
– Черно-белый гладкий котяра, – вдруг подключился, к моему огромному удивлению, Рен.
– Ты его тоже видел? – заинтересовался Глеб.
– Ну да, утром сегодня, когда приехал.
Ну слава Богу, а то с всеобщим отрицанием я еще решу, что у меня глюки.
– Со вчера осталась пара котлет, – неожиданно сказал молчаливый Максим. – Подойдут?
– Конечно! – засиял я. – Спасибо!
– Не за что, – улыбнулся тот, полез в холодильник и вручил мне завернутые в кусочек фольги котлеты.
По дороге к усадьбе Глеб стал спрашивать меня, не нашел ли я уже карту сокровищ.
– А что, должен? – со смехом поинтересовался я.
– Ну не знаю, – улыбнулся Глеб, – усадьба старая, к ней прилегает приличная территория с парком и садом, мало ли?
– Пока не нашел, но у меня впереди еще очень много неразобранных полок. Кстати, я все спросить забываю, а откуда тут можно позвонить? Мобильный не ловит, телефон, я так понимаю, внутренний. Как вы связываетесь с близкими?
– Точно! С мобильника можно позвонить, но только нужно выйти за ворота.
– Серьезно? А в чем разница?
– Не знаю, – развел руками Глеб, – тут словно аномальная зона какая-то, только радиации нет – босс проверял.
Мы зашли в темную переднюю, и Глеб, как и вчера, подсвечивая себе фонариком, повернул рубильник, включающий свет в коридорах.
– Никит, может, у нас будешь ночевать? – как-то несмело спросил Глеб.
Я удивленно обернулся:
– Чего?
– Ну, тебе тут не страшно одному?
– Чего? – снова переспросил я в полном недоумении.
Здесь, страшно? Почему ему такое в голову взбрело? Наоборот, только войдя в усадьбу, я почувствовал словно вернулся домой, туда, где меня любят и ждут. Я провел пальцами по гладкому, полированному дереву широких перил, окаймляющих лестницу, чувствуя теплую, живую энергетику. Хотелось приложиться к ним щекой, закрыть глаза, но я не стал шокировать Глеба и просто ответил:
– Нет, мне тут совсем нестрашно, наоборот очень приятно и интересно к тому же.
Глеб покачал головой:
– Тогда ладно, хотя мы тут все себя чувствуем как-то неуютно. Ты приходи на завтрак, не забудь. Завтра Руслан дежурит, он получше меня готовит.
– Да? – улыбнулся я. – Ты приготовил прекрасный ужин.
– Скажешь тоже! – смутился Глеб и, махнув мне рукой, направился к выходу, а я пошел на кухню кормить кота.
Разломав одну котлету на блюдечко, вторую спрятал в холодильник и пошел побродить немного по усадьбе.
Мне очень хотелось осмотреть кабинет, я обнаружил его как раз напротив библиотеки еще утром, но сомневался, что мой наниматель одобрит такое рвение: все-таки кабинет никакого отношения к архиву и ко мне не имел. Но, Боже, эта усадьба – она же как музей, здесь столько интересного! Я даже открыл в кабинет дверь и постоял на пороге, глядя на старинный секретер, но так и не посмел войти, хотя мне очень хотелось посмотреть, что прячется в ящичках этого раритета.
