Текст книги "Я решил, что ты будешь моим (СИ)"
Автор книги: ЛИНА-LINA
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Санкт-Петербург.
– Ты не хочешь открыть? – спросил Алекс, убирая руки.
– Я никого не жду, – ответил Дан, нехотя поднялся и направился в сторону входной двери, с удивлением отметив, что чувствует себя отлично.
Алекс за Даном не пошел, решив понаблюдать с лестницы.
– Тим? Какими судьбами? Да без звонка? – В голосе звучала неприкрытая ирония.
– Я могу войти?
– Да, только головорезов своих оставь за порогом.
Тим прошел в гостиную и сел на диван, закинув ногу на ногу, Дан прошел за ним, дежурно улыбаясь и, присев на подлокотник, сложил руки на груди.
– Чем обязан?
– А ты не знаешь?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Вы фоните на весь район.
– Что?
Алекс как ни силился, не мог понять, о чем речь. Дан, видимо, тоже, хотя мог и притворяться.
– Целую неделю от твоего дома исходят вспышки энергии. О, а вот и виновник того, что весь квартал не может уснуть.
Алекс понял, что его заметили и, высоко держа подбородок, с абсолютно прямой спиной и на негнущихся ногах стал спускаться в гостиную. Дан и Тим провожали его жадными взглядами. Дан пересел в кресло и жестом поманил к себе Алекса, тот, не колеблясь ни мгновения, принял приглашение и храбро уселся на колени. Тим смотрел, не мигая.
– Послушный он у тебя.
Алекс решил молчать, что бы ни происходило, а что что-то происходило, сомнений не было. В конце концов, случись ему выбирать между Даном и Тимом, он выбрал бы уже знакомое зло. Да и было ли оно таким уж злом, если присмотреться повнимательнее? Другое дело Тим. От этого темного исходили такие волны власти, и, хотя его взгляд и горел восхищением, на дне этого восхищение лежало презрение, так восхищаются вещью, не человеком.
Дан сжал руку Алекса, призывая промолчать, Алекс положил ему голову на плечо и нежно улыбнулся.
– Именно такой, как мне нужен, – ответил Дан. – Мы будем осторожнее. Что-то еще?
– Да. Продай мне его.
Дан почувствовал, как Алекс вздрогнул, и обнял парнишку, сильнее прижимая к себе и защищая от опасностей внешнего мира.
– Шутишь? Нет, конечно.
– Тогда обменяй.
– Боюсь, у тебя нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.
– Обменяй на двух доноров, Дан, для тебя и для Ника. И не придется ругаться, кому достанется этот мальчик. Ник ведь не просто так уехал, правда?
Дан молчал, молчал и Алекс, он уткнулся лицом в грудь темного и закрыл глаза.
Отдаст, как пить дать отдаст, зачем ему такие проблемы? Зачем ему непокорный парнишка с неконтролируемыми способностями, сеющий раздор в семье и вызывающий головную боль и зубовный скрежет у самого Дана? Алекс даже не почувствовал, как глаза наполнились слезами, он хоронил свою мечту о свободе. Зато его слезы почувствовал Дан.
– Я согласен, – вот и конец. Тим удовлетворенно улыбнулся.
– Я знал, что ты никогда не откажешься от по-настоящему выгодной сделки.
– При одном условии, Тим.
– Каком?
– Если он сам захочет уйти от меня.
– Какая разница, что он хочет? – Недовольно фыркнул Тим.
– Для меня есть разница, – он подушечками пальцев приподнял подбородок Алекса и внимательно посмотрел в глаза. – Малыш, будет так, как ты сам захочешь.
– Ты знаешь, чего я хочу, – ответил едва слышно.
– Знаю, но в сегодняшнем меню этого пункта нет.
– Хорошо, – Алекс выпрямил спину, к нему вернулась уверенность. Может, конечно, Дану и Нику и было бы лучше с двумя донорами, но вот самому Алексу у Тима точно лучше не будет.
– Я никуда с вами не пойду. Я остаюсь с Даном, – слова прозвучали на удивление громко и ясно.
– Ты слышал. Пойдем, я провожу тебя, – Дан был счастлив, вот бы Алекс так же твердо ответил и Нику.
– Ты пожалеешь, Дан, – и Тим зашагал на выход, он был очень недоволен.
– Почему ты не отдал меня? – Дан захлопнул дверь и вернулся в гостиную, где посреди ковра с несчастным видом стоял Алекс.
И в самом деле, почему? Потому что не хотел терять настолько сильного донора? Или потому, что все давно перестало быть лишь игрой? Потому что ему нравился Алекс?
– Ты ясно дал понять, что не хочешь этого. И можешь убедиться, я слушаю, когда ты мне что-то говоришь. – Дан, продолжая улыбаться, подошел вплотную и обнял мальчика, прижимая к себе.
– А почему ты не захотел уйти? – Прошептал в ухо, обжигая дыханием.
– Он злой, – просто ответил Алекс, Дан усмехнулся.
– Так и я не ангел.
– Я знаю. Но ты другой, – сказал и понял, что и в самом деле так считает. Что бы Дан с ним ни делал, как бы ни унижал, ни причинял боль, Алексу было страшно, да, но не жутко. Где-то в глубине души он знал, что Дан не забьет его до смерти, не сделает инвалидом, создавалось впечатление, что он не в полную силу его мучает, а больше для виду. И теперь Алекс был в этом уверен. Нет, он не передумал мстить, но понял, что Дан ему по-настоящему симпатичен, со всеми своими мадагаскарскими тараканами в голове.
А вот это уже по-настоящему пугало.
Дан не мог сдержать расползающейся по лицу широкой улыбки. Победа близко, он чувствовал. Милый Ник, спать тебе с боровом, не иначе. Но, к радости от грядущей победы примешивалась еще целая гамма чувств, и Дан был бы по-настоящему счастлив в данный момент, если бы не грядущая расплата.
– Хочешь, я покажу тебе дом? – Алекс посмотрел удивленно, выискивая в лице темного признаки иронии, но нет, тот был серьезен.
– Конечно!
И Дан взял Алекса за руку. Дом был прекрасен, Дан ласков и весел, и в этот момент Алексу не хотелось никуда бежать.
– А это моя спальня, – Дан распахнул дверь, и Алекс ступил в святая святых своего мучителя. Что он ожидал увидеть? Наверное, что-то в стиле тысячи и одной ночи, кровать с балдахином, плотные шторы, темные насыщенные цвета. Но комната оказалась на удивление простой и, можно даже сказать, аскетичной. Мебели было немного, но она была отличного качества, преобладающие светлые тона вкупе с высокими потолками и большими окнами вызывали ощущение воздушности, при этом светло-бежевый ковер с толстым ворсом и роскошное покрывало на кровати придавали комнате уютный и жилой вид. В целом, комната была органичной и удивительно шла Дану.
– Удивлен? – Усмехнулся Дан.
– Да, ожидал чего-то принципиально иного.
Дан развернул Алекса спиной к себе и обнял за талию.
– Не хочешь опробовать кровать?
Алекс хотел, еще как хотел, сам поражался силе вспыхнувшего желания, но…
– Дан, это не лучшая идея, наверное. Тебе потом будет плохо. И мне потом будет плохо.
– Тебе – не будет, – ответил уверенно. – Так как? Устроим кварталу бессонную ночь?
Алекс рассмеялся, развернулся лицом к Дану и поцеловал. Он уже знал, как поступит, и хотел, чтобы эти несколько дней, что им осталось провести вдвоем, запомнились ему на всю жизнь. Он всегда придерживался принципа, что лучше жалеть о сделанном, чем о том, чего ты не сделал. И пусть после будет больно и обидно, пусть потом хоть апокалипсис, он хотел Дана со всей страстью, на какую был способен, и не хотел упускать ни мгновения.
Нет, Алекс не был настолько наивен, чтобы решить, что отношение к нему Дана вдруг столь разительно переменилось, но намерен был взять все, что тот может дать, что бы там ни было после.
В сторону полетела одежда, и два обнаженных тела сплелись в объятиях, впервые по собственной воле, впервые наплевав на условия и последствия. Им просто было хорошо вдвоем, и не ясно было, чьи стоны раздавались чаще и были громче, чьи ласки были откровеннее…
Между ними все могло быть так… если бы они не были из разных миров, если бы не обстоятельства, заложниками которых они оказались, если бы они могли доверять друг другу…
Бог свидетель, как же Алексу хотелось остаться. Но нельзя, никак нельзя. Он просто не сможет жить, зная, что его всего лишь используют, даже если сам процесс использования и доставляет ему удовольствие. Не сможет быть рядом и знать, что он всего лишь игрушка, даже если дорогая и любимая…
– Алекс?
– М-м… – лениво отозвался паренек.
– Малыш, тебе лучше поспать в своей кровати.
– Выгоняешь?
– Нет, просто я не привык…
Алекс не без труда поднялся, все мышцы приятно ныли, по телу разливалось тепло.
– Спокойной ночи, – шепнул Дан и чмокнул Алекса в нос.
– Ага, – сонно отозвался Алекс и, подхватив с пола футболку и штаны, не одеваясь, направился в свою комнату.
Он проснулся среди ночи. Просто так, по непонятной причине. Проснулся от ощущения, что что-то не так, просто резко открыл глаза и сел. За окном было темно, и Алекс включил ночник рядом с кроватью, встал, надел штаны и пошел к Дану.
*«Критянин Эпименид утверждал, что все критяне лжецы». То есть, если Эпименид прав, что все критяне лжецы, то он тоже лжец. Если же Эпименид лжет, что все критяне лжецы, тогда он прав. И цепочка рассуждений возвращается в начало. Так же «Парадокс лжеца» – «То, что я утверждаю сейчас – ложно», или «Данное высказывание – ложь». То есть, если правда, что данное высказывание ложь, то данное высказывание ложно. Если же ложно, что данное высказывание ложь, то данное высказывание правда. И цепочка рассуждений возвращается в начало).
**Если бы ты мог раскрыться передо мной!
Неужели мы никогда не преодолеем это препятствие?
========== Глава 17. Затишье ==========
You give me your smile
A piece of your heart
You give me the feel I’ve been looking for
You give me your soul
Your innocent love
You are the one I’ve been waiting for*. (When You Came Into My Life/ Scorpions)
Кипр. Лимассол.
Ответ был: нет!
Санкт-Петербург.
Алекс стоял перед закрытой дверью и слушал тишину. Входить или нет? Дан ясно дал понять, что желает спать в одиночестве, и Алекс не хотел быть излишне навязчивым, но от чего тогда было так неспокойно? Он постоял еще несколько минут, не решаясь войти, и уже собрался вернуться в спальню и лечь спать, как услышал тихий протяжный стон. И снова тишина.
Алекс больше не колебался, распахнул дверь и вошел в темную комнату.
– Дан? – Спросил шепотом.
– Уходи! – Прорычали в ответ.
– Дан, с тобой все в порядке? – Абсолютно дурацкий вопрос, его всегда задают герою какого-нибудь фильма, которому оторвало ноги или которого пожевал зомби, и когда очевидно, что ничего там не в порядке, но Алекс ничего не мог с собой поделать.
– Нормально, – прошептали на выдохе. Интуиция Алекса кричала, что не нормально. Дав глазам привыкнуть к темноте, паренек смело шагнул к кровати.
Дан с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом метался по постели, сбив простыни и уронив на пол подушки. Из уголка рта тоненькой струйкой текла кровь.
– Дан?
– Я сказал, уходи! – прошипел и закашлялся.
Разумеется, Алекс никуда не ушел, более того, подошел вплотную и, сев на угол кровати, нежно погладил темного по бедру.
– Идиот, вали отсюда, я же тебя изуродую… – слова давались с трудом.
– Не изуродуешь, – упрямо ответил Алекс и вытянулся рядом с Даном, обнимая и прижимаясь всем телом. – Я же говорил, что будет плохо. – Дан затих и прикрыл глаза, тяжело дыша. – Но я не жалею, что узнал тебя другим. Только жалко очень, что тебе больно.
– Алекс, если ты сию же секунду не уйдешь, больно будет тебе, – Дан держался из последних сил.
– И что ты будешь делать, если я уйду? Нет уж, – и он поцеловал Дана, сначала нежно, едва касаясь обкусанных и обветренных губ, ласково провел язычком по зубам, скользнул в рот… Спустя несколько показавшихся бесконечными мгновений Дан ответил, сначала робко и словно через силу, а потом плотину прорвало. Он подмял под себя Алекса, целуя жестко, даже грубо, оставляя засосы на шее, ключицах, груди. Он пил Алекса как умирающий от жажды в пустыне внезапно найденный источник, пил так, словно от этого зависела его жизнь, да так оно, по сути, и было. И Алекс отвечал, теряя голову от силы нахлынувшей страсти, получая ни с чем несравнимое наслаждение от ядерной смеси боли и удовольствия, от ищущих губ на своем теле, от лихорадочно мнущих футболку рук. Он чувствовал, как наливаются на теле синяки, как Дан оцарапал нежную кожу бедер, когда стягивал с донора штаны, но и тени мысли не возникло сопротивляться.
Он слегка приподнялся и снял с себя футболку, отбросил ее на пол и, широко разведя ноги, закинул их Дану на плечи, тот с рычанием одним рывком погрузился в податливое тело и замер.
Резкое движение причинило боль, и Алекс тихо всхлипнул, пытаясь отодвинуться, но сильные руки держали крепко.
– Малыш, потерпи… расслабься.
И Алекс расслабился, перестал вырываться и прислушался к собственным ощущениям. Дан двинулся раз, другой, третий и, осознав, что донор больше не сопротивляется, сорвался.
И опять было хорошо, и сладко, и больно, и от этого только еще слаще и лучше, и Алекс, не помня себя, царапал Дану спину, кричал, умоляя не останавливаться, подавался бедрами навстречу… После они лежали, обнявшись, и молчали. Дан устроил голову на груди Алекса, и тот медленно перебирал пальцами шелковистые пряди. Каждый думал о своем.
Алекс переживал, понимая, что его месть Дану, нет, он ни в коем случае не передумал, но его месть уже не была самоцелью, он хотел тем самым чего-то добиться. И чего-то очень определенного, вернее даже кого-то определенного.
Дан же думал о том, что неожиданно для самого себя приобрел зависимость от своего донора, а ведь зависеть от кого-то – непозволительная роскошь, зависимость делает слабым и уязвимым. Еще был Ник, который неизвестно как отреагирует на то, что Алекс будет жить с ним в одном доме, но не будет тому принадлежать. Дан решил, что станет внимательно за ним приглядывать, чтобы не допустить повторения. Благодаря Алексу боль ушла, тело было полно энергии, но кровавая пытка вымотала душу, и Дан уснул, крепко обняв своего донора.
Алекс же, наоборот, долго лежал без сна, потом аккуратно снял с себя руку Дана, встал, собрал с пола одежду и второй раз за ночь покинул спальню.
Он проснулся утром свежим и отдохнувшим, сходил в душ, оделся и ради интереса дернул дверную ручку, ни на что особо не рассчитывая. Но дверь неожиданно поддалась, и Алекс смело шагнул в коридор. Неужели Дан еще спит? Другой причины того, что ему дозволено свободно перемещаться по дому, Алекс не видел, точнее, видел, но боялся поверить. Паренек дошел до спальни и прислушался: тишина, попытался открыть дверь: заперто.
Алекс еще с полчаса побродил по дому, но не нашел ничего интересного, некоторые комнаты были открыты, некоторые заперты, в итоге чувство голода привело его на кухню. Дана нигде не было, и Алекс усилием воли гнал от себя мысли о нем, не желая признаться себе, что разочарован отсутствием темного.
В холодильнике было полно еды, и паренек принялся хозяйничать. После долгого вынужденного безделья готовка казалась настоящим счастьем. Он начал с блинчиков, взбил яйцо с сахаром и щепоткой соли, добавил молоко и муку, как следует размешал и капнул растительного масла на разогретую сковороду. После блинчиков он приготовил большую миску салата, запек в духовке мясо и, сварив кофе, сел завтракать.
Без скрипа открылась дверь.
– Пожалуй, я совершил ошибку, запирая тебя в спальне. Надо было на кухне.
Алекс улыбнулся вошедшему Дану.
– Привет. Блинчиков хочешь?
– Не отравлены?
– Обижаешь! Конечно, отравлены.
– Тогда давай, – и Алекс, как примерная женушка, налил Дану кофе, отложил на тарелку блинчики, предложил на выбор сметану, варенье и сгущенку и сел напротив.
– Как самочувствие?
– Отлично. Ты почему ушел?
– Ты же сам сказал, что любишь спать один.
– Ты сам знаешь, зачем я так сказал.
Алекс посмотрел удивленно.
– Так ты специально меня отослал, чтобы я не видел, что тебе плохо?
Дан оставил вопрос без ответа.
– М-м, вкусно-то как!
– Там еще мясо в духовке к обеду. Дан?
– Да?
– Что будет дальше?
– Прямо сейчас? У меня были на тебя определенные планы…
Уголки губ слегка приподнялись, но тут же опустились обратно.
– Вообще, через неделю, месяц, год.
– Все будет зависеть от твоего выбора, малыш, – спокойно ответил Дан.
– Ты знаешь, что я уже сделал выбор, – Алекс много думал и решил, что формально будет принадлежать Дану, в противном случае, оказавшись на свободе, он легко мог стать мишенью для любого темного. А так, под защитой сильного имени, он будет в относительной безопасности даже за тысячи километров от своего «хозяина».
Дан приподнял брови.
– И могу я узнать твое решение?
– А разве этой ночью оно не стало очевидным? – Вопросом на вопрос ответил Алекс. Дан лучезарно улыбнулся и подвинулся к донору.
– Я очень рад, Алекс. И я сделаю все, чтобы ты не пожалел о своем выборе. Начну, пожалуй, прямо сейчас. Иди ко мне.
Как же хотелось поверить! И как страшно было обмануться!
Дан понял, что его поиски подошли к концу, понял, что Алекс как никто другой подходит ему идеально, отвечает всем его желаниям и потребностям. Это, конечно, никакая не любовь, да и как можно любить того, кому отказываешь в существовании элементарной свободы воли, кого считаешь созданным для собственного удовольствия и удовлетворения потребностей. Но Алекс Дану, несомненно, нравился, нравилась честность, нравилась открытость, да все нравилось, и он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы его мальчику было с ним по-настоящему хорошо, чтобы тот полюбил его, хотел быть рядом…
И Алекс мог бы быть с ним счастлив, был бы рад обманываться, но не мог. То ли природная обостренная интуиция, то ли новые способности, данные двусторонней связью с темным, ясно давали понять, что его используют, да, к обоюдному удовольствию, но используют.
Пролетел день, за ним еще один. Нежность чередовалась с вынужденной грубостью, от которой, к собственному немалому удивлению, Алекс тоже умудрялся получать удовольствие. Он все лучше узнавал Дана и все больше привязывался, корил себя за мягкотелость и отсутствие силы воли, оправдываясь тем, что скоро все закончится, что он нарочно усыпляет бдительность темного, чтобы суметь воплотить все задуманное.
Тем временем, подошел к концу десятый день.
*Ты подарил мне свою улыбку
Кусочек своего сердца
Ты подарил мне чувство, которое я искал
Ты подарил мне душу
Твою невинную любовь
Ты единственный, которого я ждал (песня посвящается «ей», но мы посвятим «ему»)
========== Глава 18. Триумфальное возвращение ==========
Je suis le même que t’as voulu
Qui malgre lui t auras decue
Je suis le même que t’as aimé* (Je Suis Le Même/ Garou)
Наконец, истекла одна из самых мучительнейших декад в жизни Ника, ведь на всем протяжении того, что должно было быть отдыхом, а в реальности оказалось сущим мучением, его ни на минуту не оставляло чувство тревоги. Тревоги и какой-то неправильности. Могло ли это быть следствием подписи кровью, или все дело в желании победить, а может, в проявившейся зависимости от энергии донора, но таких беспокойных и нервных каникул у Ника еще не было, и он очень надеялся, что больше и не будет.
Младший темный пытался размышлять логически, убеждал себя, что поводов для беспокойства нет, что договор подписан кровью, и Дан физически не сможет его нарушить, правда, почувствует ли сам Ник нарушение, и в чем конкретно будет заключаться сдерживающий фактор, он не знал, и нервничал еще и из-за этого. Получалось, что если Алекс не законченный мазохист, а он не производил такого впечатления, то его выбор однозначно падет на того, кто был к нему добр, то есть на Ника. Тогда от чего было так неспокойно?
Вылет отложили почти на три часа, и Ник извелся, ожидая посадки. В Пулково его никто не встречал, что, в принципе, не удивляло, поскольку братья считали глупым тратить полдня, чтобы встретить взрослого и зрелого человека, способного самостоятельно добраться до дома на такси всего за полчаса. И домой он попал не ранним утром, как планировал, а к завтраку. Тихо открыл дверь и пошел на голоса, на кухню, очень удивился, услышав смех, и застыл как вкопанный, увидев…
***
– Может, приготовишь блинчики?
– Опять? – Дан кивнул, и Алекс улыбнулся.
– Да. У тебя божественно получается, – Алекс лениво потянулся и сел на кровати.
– А что мне за это будет? – Дан усмехнулся.
– А что ты хочешь?
– Гм, дай-ка подумать… – Алекс изобразил бурную мозговую деятельность. – О, придумал. – Дан смотрел выжидающе. – Тебя, – грозно прорычал Алекс и кинулся на Дана, тот рассмеялся и расслабился, позволяя мальчику делать все, что вздумается.
– Anytime you want.
На кухню пришли лишь спустя полтора часа и, пока Алекс усердно пытался сосредоточиться на приготовлении завтрака, Дан столь же усердно ему мешал, то медленно и чувственно лаская языком шею, то ведя ладонями по бокам, обнимая, прижимаясь сзади всем телом…
– Дан, у меня вместо блинчиков выходят комочки, отстань, – смеясь, отвечал Алекс.
– Значит, будем есть комочки. Не отстану, – жарко шептал в ответ Дан. – Хочу тебя.
– Опять? – Делая вид, что потрясен, игриво отвечал Алекс. – Похотливое чудовище. Ну, тогда начинай, тут теста на два блинчика осталось, закончу и присоединюсь.
Дан опустился на колени, вполоборота развернул донора и одним резким движением стянул штаны до щиколоток.
– Хм, и кто еще похотливое чудовище, – улыбаясь, сказал темный, касаясь языком напряженного члена своего донора.
– Ох… – только и смог ответить Алекс.
Видел ли Дан Ника? Конечно! Видел ли Ника Алекс? Разумеется.
Было ли это представлением, рассчитанным на одного зрителя? Может быть… Но, самое главное, его непосредственные участники получали огромное удовольствие от процесса. Чего нельзя было сказать о зрителе.
Сказать, что Ник был шокирован, значит, ничего не сказать. Такого он не видел даже в своих кошмарах. Младший ожидал увидеть что угодно: Алекса в крови, измученного и истерзанного, привязанного к кровати, Алекса морально изломанного, с потухшим взглядом и отсутствием интереса к жизни, Алекса злого и ненавидящего, готового биться до последнего… чего не ожидал, так это Алекса довольного и веселого, Алекса, получающего удовольствие от прикосновений Дана.
И Дана на коленях…
Ник никогда не видел Дана на коленях, ни единого раза. Всегда Ник, только Ник, только его собственная инициатива, долгие уговоры и чувство унижения после… Всегда словно подачка, и Ник был уверен, что Дан иначе и не может. Оказалось, может, еще как может. Но не с ним.
Ник четко осознал, что чужой на этом празднике жизни, понял, что произошло то, чего он боялся больше всего на свете: он не нужен. К черту все! Они жестоко ошибаются, если думают, что он так просто отойдет в сторону. Вот уж нет. И младший темный с силой хлопнул дверью.
Алекс вздрогнул.
– Он вроде расстроился…
– Малыш, не отвлекайся.
– Не могу я. Надо хоть поздороваться пойти.
Дан вздохнул: тяжело с идеалистами.
– Может, закончим сначала?
– Что-то настроение ушло. Давай попозже, а? – Алекс ласково провел ладонью по лицу Дана, запустил пятерню в густые волосы.
– А мне что прикажешь со своим настроением делать? – Чуть резковато спросил возбужденный темный. Алекс сладко улыбнулся и прикусил пухлую нижнюю губу.
– Так я помогу.
И помог, и теперь уже пальцы Дана трепали светлые пряди, и Дан, прикрыв глаза, отдавался волшебным ощущениям. А Алекс понял, что, похоже, влюбился. В мужчину. В существо, которое и человеком-то не было. В того, кто вряд ли сможет когда-нибудь полюбить его. Кто был эгоистом до мозга костей, кто любил исключительно самого себя, кто воспринимал Алекса как игрушку для удовольствия и источник энергии. Менее подходящей кандидатуры найти было невозможно.
Стало горько, стало обидно, но любовь – чувство слепое, ему все равно.
– О, Алекс, да…
Алекс проглотил до последней капли, поднялся с колен, встряхнул ноги и поцеловал Дана.
– Я к Нику.
– Я чуть позже присоединюсь.
Алекс открыто, но чуть печально улыбнулся и пошел в сторону спален. Надо уехать, но как? Теперь к проблеме организации отъезда добавилось нежелание ехать. Хотелось оставить, как есть, довольствоваться тем, что Дан может ему дать, не прося большего. Но Алекс не мог так: он хотел темного целиком. И только для себя. Хотел того, что не мог получить.
– Ник? Я могу войти?
– Входи.
Алекс вошел в спальню Ника и сел на краешек кровати.
– Как отдохнул?
– Спасибо, хорошо. Ты, смотрю, тоже неплохо.
И почему Алексу стало стыдно? Он ведь прекрасно знал о соглашении, знал, что Ник нарочно бросил его на растерзание Дану, и только благодаря стечению обстоятельств Алекс не привязан в данный момент к кровати и не истекает кровью. Как Анна…
Мысль об Анне отрезвила, отодвинув нелепые эмоции.
– Ник, вот только не нужно прикидываться овечкой, хорошо? Я знаю, что ты вовсе не такой.
Ник зло прищурился.
– А какой я, по-твоему? Такой, каким тебе описал меня Дан?
– Дан ни слова плохого о тебе не сказал, – спокойно и с достоинством ответил Алекс.
– Тогда с чего? Или считаешь, что лучшая защита – нападение? Черт, Алекс, – Ник растрепал собственные волосы. – Я помню, как мы прощались. Я ведь влюбился в тебя… И тебе было со мной хорошо. Я не думал, что за какую-то неделю ты лужей перед Даном станешь растекаться. Он же тебе абсолютно не нравился.
– Не нравился. А потом… – начал оправдываться Алекс, но внезапно осекся. С какой стати? Он ни в чем перед Ником не виноват, более того, это Ник виноват перед ним. – Ник, тебе бы хотелось, чтобы я страдал? Ты ожидал, что я привязан, окровавлен? Ты ехал меня спасать? Эдакий рыцарь без страха и упрека? Как Дан спас от тебя Анну, да?
Алекс внимательно наблюдал, он нарочно упомянул Анну. Ник застыл, пораженный.
– Откуда ты знаешь про Анну?
– Нашел ее дневник в моей комнате. Я все знаю, Ник. Знаю, что никакой ты не добрый, знаю, что тебе и дела-то до меня нет, – Алекс встал и принялся ходить по комнате. – Это все игра: добрый брат, злой брат. Ты в этот раз добрый. Только, знаешь, даже добрый ты злее Дана.
И Алекс взялся за ручку двери, собираясь уйти.
Ник мгновение колебался. Он понимал, что если Алекс уйдет, то уйдет навсегда. Тогда глубоко вздохнул и положил свою руку поверх руки Алекса.
– Я люблю тебя, Алекс. Позволь мне доказать это и все исправить…
Алекс покачал головой.
– Дай мне шанс все объяснить. Пожалуйста…
И Алекс сдался. В конце концов, шанс должен быть у каждого живого существа.
*Я тот же самый, кого ты желала,
В ком ты невольно разочаровалась,
Я всё тот же, кого ты любила.
========== Глава 19. Тянут-потянут, вытянуть не могут ==========
Why don’t we make if true
Maybe I, maybe you* (Maybe I Maybe You / Scorpions)
Алекс прошел вглубь комнаты и сел в кресло, приготовившись слушать. Ник уселся на подлокотник, возвышаясь над донором.
А Дан сидел в ногах, совершенно некстати мелькнула мысль.
– Я слушаю, Ник.
– Алекс… – Ник почесал нос и затих.
– Да? Я весь внимание.
– Я ведь вовсе не плохой… ты меня каким-то чудовищем представляешь… это не так, – слова давались тяжело.
– Из дневника Анны выходит, что все же чудовище, – безапелляционно заявил Алекс. – И я рад, что со мной твоя роль была другой. Ты бы меня точно насмерть замучил.
– Никогда, – со страстью прошептал Ник и опустился на колени между ногами Алекса. – Алекс, я с первого дня жалел, что купился на эту игру. Мне невыносима была мысль, что ты страдаешь. Ты нужен мне, – и темный положил голову на бедро Алекса, тот впился в подлокотники, вспоминая такие же посиделки с Даном.
– Зачем нужен, Ник? Кормить тебя? Спать с тобой?
– Ты что же, наивный, думаешь, что Дан в тебя влюблен? Как бы не так! Дан не знает, что такое любовь, он не умеет любить. Он использует тебя, – Ник порывисто схватил Алекса за руки, но тот мягко отстранился и тихо ответил.
– Я знаю. Но он хотя бы не врет…
– Сейчас я честен с тобой. Ты очень дорог мне, Алекс. Сам не ожидал, что так может получиться, со мной такое впервые… но, черт, я люблю тебя. Я… – Ник волновался, – я принимаю тебя как равного, не как игрушку, не как еду… как равного себе, Алекс.
– И что, отпустишь меня, если я выберу тебя?
– Ты хочешь уехать? – спросил тихо.
Очень хотелось ответить, что уехать – его самая заветная мечта, но это испортило бы все планы. Поэтому Алекс ответил:
– Я хочу иметь возможность уехать, Ник. В любое время. Я не хочу быть здесь пленником.
– Я понимаю, – Ник тяжело вздохнул. – И, если ты выберешь меня, я дам тебе эту возможность.
Ник с удовлетворением отметил, как загорелись глаза донора, он все делал правильно, потянулся к губам Алекса, таким манящим и влажно блестящим. Алекс решил позволить себя поцеловать, захотелось проверить, взволнует ли Ник так, как волнует Дан. Ник, едва касаясь, словно перышком, провел языком по пухлой нижней губе и, не встретив сопротивления, скользнул в сладкий рот.
Нет, Ник не вызывал и сотой доли возбуждения, каким он горел рядом с Даном…
Дан решил, что пора вмешаться, иначе неизвестно, до чего они там договорятся, прошел по коридору и без стука распахнул дверь.
Алекс целовался с Ником. Дана словно кипятком ошпарило, накатила, застилая глаза, ярость, хотелось подбежать и разорвать обоих. «Мое!» – кричали инстинкты, и стоило огромных сил остаться, где стоял. Вот как, значит, его донор пошел здороваться… Еще пару часов назад стонал и извивался под ним, а теперь уже позволяет целовать себя другому. Это ревность? Нет, конечно, нет, убеждал себя Дан, просто кто-то без спроса взял поиграть его игрушку, и неважно кто, пусть даже родной брат. А Дан с детства ненавидел делиться игрушками.
Он сложил руки на груди и, прислонившись к дверному косяку, кашлянул. Алекс предсказуемо вздрогнул и оттолкнул Ника.
– Дан…
– Алекс? – Иронично изогнув бровь, тихо спросил Дан. Алекс покраснел как свекла и закусил губу. Как некрасиво получилось… Сначала Ник застает его с Даном, да, он хотел, чтобы тот видел, как ему хорошо, хотел, чтобы мучился, чтобы страдал и сожалел, а теперь Дан застает его с Ником… парень начинал чувствовать себя едва ли не девушкой легкого поведения. Он перевел взгляд на Ника и удивленно отметил, что тот как-то уж слишком подозрительно доволен.
Опять делят, вздохнул тяжко, опять решают, кто круче и успешнее. А он всего лишь пешка. Но пешка, дойдя до края доски, может стать кем угодно. И Алекс станет! В конце концов, у него тоже своя цель во всей этой ситуации.
Он перестал смущаться, твердо посмотрел в глаза сначала одному, потом другому, встал и ясно улыбнулся.
– Я бы чаю выпил, – прошел мимо онемевшего от подобной наглости Дана, чмокнул того в нос и, довольный собой, направился пить чай.
– Это что такое было? – первым очнулся Ник.
– Гм, – задумчиво протянул Дан.
– Он изменился.
– Хм…
– Он же нас не боится больше.
– А зря. Мы же вон какие страшные и жестокие. Да, Ник?
– Я добрый! А вот ты должен быть страшным и жестоким, – Ник вплотную приблизился к Дану. – И что я увидел, когда вернулся?
– Что ты увидел, младший? – Спросил с улыбкой.
– Сам знаешь.
– И на чьем месте ты хотел быть, а? – Ник смотрел в глаза брата, как загипнотизированный, не смея моргнуть.
– Алекса… – шепот на выдохе. Старший усмехнулся.
