Текст книги "Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)"

Автор книги: ЛиЛу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Ты же сказал, что признался впервые! Мне признался! – я чувствовал себя немного оскорблённым.

– Соврал, – отозвался невозмутимо.

– Лживая сволочь, – я надулся.

– А тебе есть разница?

– Нет. Мне пофиг. Что там дальше?

– Короче, я сказал, что люблю его, а он… – Куки грустно усмехнулся. – А он лишь потрепал меня по волосам и сказал, что я очень милый. Он даже моё признание не воспринял всерьёз. Было обидно. Ужасно обидно. И больше подобных попыток я не предпринимал.

Он поднялся и снова вышел из ванной, вернувшись уже с двумя банками пива.

– У Чимина обширный запас, явно на случай апокалипсиса. Не на трезвую же голову его встречать, – фыркнул он и, сев, протянул мне одну банку.

Минут пять мы пили в тишине. Чонгук пил легко и привычно, я же морщился от неприятного горького вкуса.

– И что потом? – спросил я и поставил пустую банку у своих ног, в которую стала шумно набираться вода.

– Перейдя в старшую школу, – Куки вздохнул и поставил свою банку рядом с моей, – я понял, что так продолжаться не может. Пусть я и не смог быть с Хосоком, я ведь всё ещё мог влюбиться. И я не хотел, чтобы всё снова повторилось, чтобы во мне снова видели лишь ребёнка. Я решил, что когда влюблюсь снова, – он кинул на меня косой взгляд, – я должен быть совершенно другим, вести себя иначе с этим человеком. Я должен быть уверенным в себе соблазнителем, а не испуганным ребёнком. Чтобы он во мне видел парня, способного заинтересовать и зацепить.

– Ну да, – я закатил глаза, – шлюхи капец как цепляют.

– Эй, суть моей задумки была вовсе не в том, чтобы стать шлюхой. Я должен был стать плейбоем.

– Это же такие разные вещи, угум, – я рассмеялся.

– Не смейся, – он обиженно насупил брови. – Это решение вообще-то было взвешено и обдумано. Всё серьёзно, – и сам вдруг прыснул.

– Мне нравится, когда ты смеёшься, надо почаще тебя спаивать.

– Да я только за.

– Решение стать алкоголиком тоже взвешено и обдумано? – я снова рассмеялся.

– Естественно. В этой голове, – постучал пальцем себя по виску, – всегда всё взвешено и обдуманно. А вот в этой, – ткнул меня в лоб, – сплошной беспорядок.

– Да откуда тебе знать? Может, там всё ещё обдуманней, чем у тебя!

– Не может.

– Ты отвлёкся от темы, – ворчливо напомнил я.

– В общем… – Куки подставил ладонь под струи воды. – Мы были в баре вдвоём. Юнги был пьян. И я попросил его. Попросил научить меня целоваться. И он научил. А позже научил и большему. Я знаю, что это низко и мерзко, – он опустил голову, водя рукой по воде на поддоне. – Ведь я уже тогда знал, что Хосоку он нравится. Но я никому больше так не доверял, как им двоим, чтобы просить о подобном. А после… мне хотелось практики. Хотелось проверить, могу ли я кого-то соблазнить. К тому же, Юнги переспать со мной отказывался, а мне казался этот опыт ужасно необходимым, без него я не мог чувствовать себя достаточно уверенно. Поэтому да, было несколько парней, которых я цеплял в клубах.

– Клубы? Тебя пускали?

– Деньги решают всё. А с ними у меня проблем не было и нет.

– И со сколькими ты?

– Переспал я только с двумя. Опыт я получил и продолжать спать неизвестно с кем желания у меня не было. А те, кто были не «неизвестно кто», особой симпатии как-то не вызывали.

– А потом появился Чимин, – подсказал я.

– Он нравится мне, – кивнул. – Но только внешне. А его суть… Он не кажется мне хорошим человеком. К тому же… и он и я уже влюбились.

– И-и-и… что это значит?

– У нас ничего не было, – поднял на меня взгляд. – Совсем.

– Но… – я растерялся. – Ты же сказал… а он даже не опроверг…

– Деньги решают всё, – повторил, передёрнув плечами.

– Но ты ведь живёшь у него.

– Мы живём, – поправил. – Ты ведь здесь тоже.

– Неважно. Не в этом суть, – отмахнулся. – Я попал сюда случайно.

– Я тоже. Эту квартиру сдают мои родители, – признался нехотя. – Прошлой ночью у нас дома прорвало трубу и квартиру сильно затопило. Мама отправила меня сюда, сказав, что квартиру снимает очень милый парень моего возраста. Сказала, чтобы я немного пожил с ним, пока дома всё починят. Я и не знал, что этим «милым парнем» окажется Чимин.

– Да уж, милый, – я фыркнул. – А чего к Хосоку не пошёл?

– Не хотел беспокоить его посреди ночи.

– Всё ещё любишь его?

– Нет, теперь это просто привязанность, – улыбнулся.

– И зачем ты мне врал насчёт Чимина? Опыт? – я прыснул, глядя на него.

– Да, опыт, – кивнул. – Решил поиграть в серьёзные отношения, – Чонгук рассмеялся, чисто и легко. – Глупо?

– Очень, – я тоже не сдержал смеха.

– А вообще, я просто хотел, чтобы ты ревновал. Ты же ревновал? Хоть чуточку? Соври. Скажи да, чтоб я не чувствовал себя таким ничтожеством.

– Естественно! Аж сгорал от ревности и мечтал стереть с лица земли всех, кто ошивается с тобой рядом! – заявил пафосно.

Я ощущал себя как-то вольно и свободно. То ли от того, что наконец понял, что творится в голове Печеньки, то ли всего лишь от алкоголя. Хотелось просто продолжать смеяться в этой душевой под струями тёплой воды. И ни о чём не думать.

– Презираешь? – спросил Чонгук, придвигаясь чуть ближе.

– Конечно! Ещё как! Цеплял он абы кого в клубе! Пф! Да ты опасен для общества! Надо тебя изолировать! – я всё ещё смеялся.

– Зато я реально стал уверенней! – улыбнулся. – Чтобы Хосока в щёку чмокнуть, я несколько месяцев морально готовился. А теперь… могу вот поцеловать тебя хоть сейчас.

– Снова врёшь, – я хмыкнул. – Даже когда мы просто за руки шли, ты уверенным не выглядел.

– Но сейчас-то я пьян.

– А я даже трезвым и без такого обширного опыта могу поцеловать тебя, – выдал я заносчиво.

– Правда, что ли?

Чонгук смотрел на меня в упор, повернувшись ко мне, а я только сейчас заметил, как близко тот вдруг оказался. Его затуманенный взгляд и мокрые ресницы, чуть приоткрытые губы и капли воды, отскакивающие от голых плеч. Это так завораживало, что на меня вдруг нахлынуло чувство эйфории. Слегка улыбнувшись, я встретился с Чонгуком взглядом, а потом, прикрыв глаза, стал медленно и мягко целовать мокрые губы.

========== 28. ==========

– Хосок! Шеф! Оранжевый! – залетев в бар, закричал я, для привлечения внимания ещё и ладонью забарабанив по стойке.

– Оранжевый? – чуть сонный Хосок лениво вышел из кухни. – Какой ещё оранжевый?

– Шеф, – я подбежал к нему, хватая за руки и заглядывая в глаза. – Ты ведь на меня больше не злишься, правда? Правда?

– Нет, не злюсь, – улыбнулся. – А что такое? Что-то случилось?

– Тогда поцелуй меня, – и я сам прильнул к его губам, бормоча между поцелуями: – Хочу целовать только тебя. Никого больше. Только тебя. Тебя.

Губы Хосока успокаивали и дарили умиротворение, словно я целовал их уже всю жизнь и это было правильно.

– Да что с тобой? – он отстранился и мягко провёл ладонью по моей щеке. – Что случилось? Ты можешь рассказать?

– А ты… – я сглотнул, глядя в его взволнованное лицо, – не будешь снова на меня злиться, если скажу?

– Не буду. Обещаю.

– Я поцеловал того, кого не должен был, – выпалил быстро, опустив взгляд.

– Если не должен был, зачем сделал это?

– Не знаю, – я сел прямо на пол и схватился за голову, зарывшись пальцами в волосы. – Просто… Он был так близко… И атмосфера была слишком интимной… А ещё… Я был пьян, хотя всегда был уверен, что не пьянею… Я не знаю… Не знаю! Я идиот!

– Успокойся, тише, – оранжевый присел рядом и стал поглаживать меня по спине. – Ничего страшного. Так бывает. Ерунда ведь. Не надо так уж корить себя.

– Надо. Точно надо!

Я зажмурился, но мозг всё равно подкидывал воспоминания. Мы с Чонгуком целовались в душе ещё минут пять. Пока я вдруг не подорвался и не сбежал, бормоча, что мне нужно на работу. Пришлось даже взять одежду Чимина, хотя я терпеть не мог надевать чужие вещи.

– Солнц, всё хорошо, – Хосок говорил негромко и так нежно, что казалось, будто он и слово «уют» кровные родственники, даже двойняшки.

– Нет, – я замотал головой. – Теперь он может наделать каких-то выводов, решив, что это что-то значило…

– А это ничего не значило?

– Нет конечно! Абсолютно ничего!

– Кто он? Я его знаю?

– Я не могу сказать.

– Ладно. Не переживай ты так, это всего лишь поцелуй.

– Он был не один.

– Ну значит, поцелуи. Я тоже много с кем целовался и что теперь?

– Мне хочется сдохнуть. Или хотя бы стереть память. И себе и ему.

– Позволь стереть тебе память сотней моих поцелуев, – он мягко улыбнулся и, приподняв мой подбородок, коснулся губ.

– Какие слащавые речи. Скройтесь в туалете, грёбаные педики, – кинул ворчливо Юнги, вышедший из кухни с бутербродом. – Весь аппетит отбили.

– Юнги! – я вскочил на ноги. – Ты уже здесь?

– Как видишь, – он уселся прямо на барную стойку, поставив ноги на стул.

– Как Чимин? Он жив? Нет? Неужели всё-таки умер? – подойдя к нему, затормошил за рукав кофты.

Несколько томительных секунд блондин молчал, жуя бутерброд. А потом всё же сжалился.

– Жив твой киса, жив. Думаю, сегодня уже домой поскачет. Хотя ему и сказали, что нужно бы ещё полежать в больнице. Но не нравится ему там. Да и денег лишних нет.

– Дурак, – фыркнул Хосок. – После такого надо бы действительно побыть под присмотром медиков.

– Ты уже знаешь? – я повернулся к нему.

– Да, Юнги рассказал.

– Так что там с ним? – я снова обратился к жующему блондину.

– Сломана рука, сотрясение мозга, ну и куча синяков, царапин, ссадин.

– Точно не умрёт?

– Да не должен уже, вроде как.

– А что с ним случилось? Он рассказал?

– Свои побили.

– В смысле?

– Я метафорами, что ли, изъясняюсь, раз тебе не понятно? – закатил глаза. – Его школьная банда не поддержала его смену имиджа. Чёт розовые волосы им были совсем не по нраву. Вот и отделали его.

– Пиздец, – неожиданно вырвалось у меня. – Они побили собственного главаря всего лишь из-за волос?

– Киса-то твой больше ничего не сказал. Но думаю, он ещё и сболтнул наверняка насчёт ориентации. Вряд ли они знали об этом раньше. А такие бандюганы обычно слишком кичатся своей мужественностью, соответственно, являясь теми ещё гомофобами.

– Всё равно! Разве это причина, чтоб так его покалечить? Да он с ними со средней школы… Как они могли чуть его не убить?! Сволочи! – я ударил кулаком по стойке. – Он должен написать на них заявление в полицию!

– Я предлагал. Он не хочет.

– Дурак.

– Это его дело.

– Ты должен был заставить его!

– С чего это?

– Тебе плевать на него, что ли?

– А не должно быть?

– Щенятки-котятки мои, – Хосок потрепал нас обоих по волосам. – Не ссорьтесь. Мне в магазин надо, не скучайте тут.

– Да, мамочка, – покривлялся в ответ Юнги.

– Послушай, – начал я, когда за оранжевым закрылась дверь. – У меня есть ещё к тебе разговор.

– А нельзя без него обойтись? Я почти не спал ночью, рискую отрубиться, пока будешь свою муть мне запрягать.

– Нельзя, это важно. Потерпи.

– Ладно, валяй, – разрешил снисходительно. – Только быстро.

– Что насчёт Хосока?

– А что может быть насчёт него?

– Я должен знать точно, претендуешь ты на него или нет.

– А какая разница? Мы же вроде порешали, что ты забираешь себе Чонгука, разве нет?

– Нет, ничего такого мы не порешали.

– Если тебя действительно интересует моё мнение, то да, я против, чтобы ты встречался с Хосоком.

– Почему?

– Ты мне не нравишься, он достоин большего.

– Ты правда не любишь его?

– Кажется, мы уже затрагивали эту тему.

– Не помню такого. Ответь мне.

– Люблю, – произнёс Юнги спокойно, дожёвывая бутерброд. – И что теперь?

– Когда признаешься ему?

– Никогда.

– В каком смысле?

– Да в прямом, идиот ты недалёкий.

– Почему? – я действительно не понимал. – Ведь тебе даже нечего бояться. Он не отвергнет тебя. Пусть он и сказал, что чувства к тебе в прошлом, но я уверен, что что-то ещё осталось. Чонгук сказал, что у Хосока было много мимолётных влюблённостей. Скорее всего, я одна из них. А вот с тобой всё иначе. Вы могли бы быть вместе, если бы ты признался.

– Я не хочу. Меня всё устраивает. Не смей хоть намекнуть ему, ясно? Иначе будешь лежать в больнице рядом с Чимином.

– Почему ты поступаешь так? Почему лишаешь вас обоих счастья?

– Счастье? – он нервно хмыкнул. – Нахер ему сдалось такое счастье как я? Я сказал, чтоб ты не встречался с ним, потому что ты мне не нравишься. Но я себе не нравлюсь ещё больше. Я сложный человек. Не чистое зло, конечно, но и до добра мне, как до Пекина ползком. Я знаю это. Но ничего не могу поделать. Он много от меня натерпелся. И если мы будем вместе… натерпится ещё больше. Он слишком хороший и не заслуживает такого отношения, особенно от любимого человека. А я не смогу ради него измениться. Я всё равно останусь таким же язвительным и колким, не смогу удержаться от ненужных шуточек и сарказма. А в гневе могу и послать. Я слишком плохой для него.

– Всегда считал это ужасно идиотской отговоркой, когда говорят подобное. «Ты хороший, а я плохой. Я не достоин тебя» и бла-бла-бла, – я поморщился. – Это глупо. Ведь он любит тебя даже таким.

– Бывает. Я всё равно останусь при своём мнении.

– Дурак.

– Совсем расслабился? Думаешь, твой лоб сейчас со стойкой встретиться не может?

– Всё равно дурак.

– Возможно, я начну встречаться с Чимином. Слишком уж настырный он.

– Он, значит, достаточно плохой для тебя?

– Да, в самый раз.

– Я думал, он тебя бесит.

– Есть немного. Зато мне не надо будет постоянно бояться, что я могу ранить его чувства.

– Он может оказаться чувствительнее, чем ты думаешь.

– Значит, потерпит. Его не жалко.

– Ты ужасен.

– Вот и я о том же.

– Смотри, будешь посылать его, он из тебя отбивную сделает.

– Вряд ли. Когда он очнулся в больнице, был таким лапушкой.

– Похоже, ты ему действительно очень нравишься. И это… – вспомнил я. – Скажи уже Хосоку, что между мной и тобой ничего не было, ладно? Тебе он верит больше, чем мне.

– Зачем мне это говорить? Сами разбирайтесь.

– Не будь таким! Это ты всё испортил!

– Да насрать мне. Отъебись.

– Эй! Чимину говорил выражаться культурнее, а сам…

– Бывает, – он повёл плечом. – Пойду покурю, – слез с барной стойки.

– Ты не куришь, – напомнил ему.

Он окинул меня чуть сконфуженным взглядом и, отвернувшись, негромко признался:

– В больницу схожу.

На протяжении нескольких часов я был в баре совершенно один. Ладно Юнги со своей больницей, а вот куда Хосок пропал, меня чуток волновало. Не иначе как в магазин аж в Пусан отправился. Пешком. А вот после обеда моё чудное одиночество закончилось, ибо заявился Чонгук.

– Ты один? – Печенька окинул быстрым взглядом зал.

– Нет, – отозвался я поспешно, вскочив со своей подушки и едва не вжимаясь в стену за спиной. – То есть да. Но Хосок скоро придёт, – заверил взволнованно. – А Юнги…

– Знаю, – перебил. – Я звонил ему. Может выпьем, пока никого нет?

– Спасибо, мне хватило, – отозвался я сухо.

Мы стояли друг напротив друга, и хоть между нами был целый зал, это от неловкости не спасало. Лицо Куки было спокойным и каким-то непроницаемым, он сделал шаг ко мне, а я только сильнее вжался в стену, наступив ногой на мангу, лежащую у подушки.

– Чего ты шарахаешься? – Чонгук отступил обратно.

– Тебе… принести твой обычный набор? – я натянуто улыбнулся. – Молоко и банан?

– Не нужно.

– Хочешь чего-нибудь другого? Кажется, там оставалось ещё пару рисовых пирожков.

– Хочу выпить. С тобой. Опять.

Я нервно сглотнул и опустил голову, глядя на целующихся героев манги под моей ногой. Стало ещё более неловко и я перевёл взгляд на окно, надеясь увидеть спешащего в бар оранжевого.

– Послушай, Печенька… – начал я несмело. – То, что сегодня было…

– Не нужно. Я и так всё понял, – он направился за барную стойку, начав перебирать бутылки.

– Это… – я решил всё равно продолжить. – Это было…

– Ошибкой. Да? – оторвав взгляд от этикетки на бутылке, посмотрел на меня.

– Я просто…

– Сказал же, не нужно. Я и так всё вижу, не дебил.

– Ну да, гений же, – я хмыкнул.

– Да тут и гением быть не надо, – открыл бутылку, собравшись пить прямо из горла.

– Эй, не пей! – наконец отлипнув от стены, молниеносно подскочил я к нему и выхватил из рук бутылку.

– Почему?

– Это… стоит денег. Дорогой алкоголь, – залепетал я. – Нельзя так.

– Я заплачу.

– Ты несовершеннолетний, тебе нельзя пить.

– А утром ты, похоже, был иного мнения, раз сам пил со мной.

– Да чего ты добиваешься? Напьёшься сейчас, а потом придут Хосок и Юнги. И что будет?

– А мне насрать, что будет.

– Думаешь, Хосок тебя за такое по головке погладит?

– А тебя это волнует? Беспокоишься, что Хосок будет зол и расстроен? Так беспокоишься за него, что даже отлип от стены и подошёл ко мне так близко?

– Нет, – отрезал холодно и, отставив бутылку, налил стакан воды и протянул ему. – За себя беспокоюсь. Напьёшься и будешь приставать. Воды лучше выпей.

– Я могу и в трезвом виде приставать.

– Не сомневаюсь.

– Тэхён, – произнёс он вдруг полушёпотом, мягко притягивая к себе за талию.

Я от неожиданности дёрнулся, разлив воду ему на грудь. Рубашка Чонгука промокла и прилипла к телу, но он всё равно не убрал своих рук с моей талии.

– Тэхён, – повторил снова, приблизившись к моему уху, а потом уткнулся лбом в плечо. – Позволь мне поцеловать тебя ещё один раз, – прозвучало как-то совсем жалобно. – Я был пьян… воспоминания смазанные и всё кажется сном. А я хочу запомнить. Даже если это будет наш последний поцелуй.

– Не разыгрывай тут драму, – фыркнул я, отчего-то не предпринимая попыток уйти, хотя тот держал совсем не крепко.

– Надеюсь, ты никогда не влюбишься. Потому что быть влюблённым на редкость паршиво, – он оторвал голову от моего плеча и взглянул на меня: его глаза были влажными, а ресницы чуть слиплись.

Я согласно кивнул на его слова, а после, задержав дыхание, быстро поцеловал в уголок губ.

– И всё? – выдал Куки разочарованно и, не видя с моей стороны какого-либо сопротивления, сам стал целовать меня, медленно и неторопливо.

Поцелуй прервала хлопнувшая дверь. На пороге отчего-то без пакета, зато с ошарашенным лицом стоял Хосок.

========== 29. (заключительная) ==========

– Шеф… – пробормотал я, торопливо стряхивая со своей талии чужие ладони.

Чонгук даже не посмотрел на Хосока, обессиленно опустивший руки по швам и склонивший к груди голову, он был похож на шкодливого котёнка.

– Привет, Куки, – оранжевый улыбнулся, привычно, мягко, по-домашнему. – Как спалось? Ты покушал? Давно ты тут?

– Всё в порядке, – отозвался тот негромко.

– Это хорошо. Я рад. ТэТэ, – перевёл взгляд на меня. – Пойдём поговорим.

Я послушно вышел за ним из бара и поплёлся следом через дорогу в то маленькое помещение с игровыми автоматами, где не так давно он пытался убедить меня не трогать Печеньку.

– Шеф, это ничего не значило, – начал я, едва тот закрыл дверь, пропустив меня первым внутрь. – Ты ведь сам говорил, просто поцелуй… Ничего страшного. Ерунда ведь. И это не я его поцеловал… Правда. Он сам. Просто…

– ТэТэ, – прервал он меня. – Разве ты должен передо мной оправдываться?

– Что? – я растерялся.

– Мы ведь не встречаемся, верно? Ты сам так говорил.

После этих слов внутри словно что-то оборвалось и ухнуло вниз. Да, я сам так говорил. Но отчего-то сейчас это слышать абсолютно не хотелось.

– Но шеф…

– Ты мне ничего не должен.

– Не говори так.

– Почему? – он опирался спиной о закрытую дверь и выглядел настолько серьёзным, что хотелось подойти и собственноручно, ухватив за щёки, растянуть его губы в улыбке. – Разве наши отношения что-то значили? Разве это были вообще отношения? Ты ведь не гей. Или что-то изменилось?

Каждое его новое слово будто ударяло по вискам и дребезжало эхом в голове. Я не знал, что сказать. Просто смотрел в пол и молчал. Я всего лишь хотел, чтобы всё осталось как прежде. Мне не нужны были эти серьёзные разговоры и выяснения отношений. Я просто хотел, чтобы оранжевый продолжал оставаться рядом. Ведь мне было комфортно с ним. Сердце не билось учащённо и не перехватывало дыхание, мне просто было хорошо и спокойно. Когда комфортно друг с другом, это ведь идеальные отношения, чего ещё надо?

– Будешь продолжать молчать?

– Ты… – я сглотнул и несмело взглянул на него, – сейчас хочешь бросить меня?

– Нет, – его тон был непривычно холодным. – Как я могу тебя бросить, если мы даже не встречались?

– Если я скажу… что я… гей, – еле выдавил из себя, – ты останешься со мной?

– Вчера я ходил на прослушивание, – признался вместо ответа, отведя взгляд в сторону. – В ту крупную компанию, что тут неподалёку. Я прошёл.

– И ты… говоришь это только сейчас? – я был слишком изумлён таким поворотом. – Говоришь так спокойно и безрадостно? Разве мы не должны были это отметить? Разве мы не настолько близки, чтобы ты сразу же поделился такой радостью?

– Сегодня я снова там был и подписал контракт, – опять проигнорировал мои слова. – Как раз к дебюту готовится мужская группа, я буду последним кого к ней добавят, – опустив голову, он чуть заметно улыбнулся. – Я дебютирую совсем скоро.

– Это же круто! Я ведь говорил… Говорил, что все те мелкие компании – не твой уровень!

– Надеюсь, ничего не сорвётся и всё пройдёт гладко. Теперь я буду всё свободное время проводить за тренировками и репетициями. У меня не останется времени больше ни на что.

– Ну да, тебе теперь не до меня, – я грустно усмехнулся.

– И так как я теперь трейни… почти айдол… Мне по контракту нельзя заводить отношения.

– Ясно, – я кивнул.

Мне действительно было всё ясно. Ясно и совсем чуточку обидно. Ведь я явно не тот, ради кого стоит рисковать своим будущим, бегая на тайные свидания. Я не стою этого. Для подобного мне стоило родиться чёртовым Мином.

– Может… будешь встречаться с Куки? – предложил Хосок не особо уверенно.

– Сам же говорил, что нельзя, – буркнул мрачно.

– Похоже, мой Куки уже вырос. И так как я буду теперь занят, его будет некому опекать.

– Вырос же. Так зачем опекать? Не противоречь сам себе, – я фыркнул, закатив глаза к потолку.

– Ему всё ещё нужны тепло и забота.

– Они всем нужны. Мне вот, если что, тоже.

– Так тебе нравится Куки или нет?

– Шеф! – взглянул на него рассерженно. – Ну как ты можешь? После того, как сам меня целовал, как можешь теперь мне предлагать кого-то другого? Я настолько неважен для тебя?

– Просто не хочу, чтобы ты грустил без меня, – он улыбнулся, и от его улыбки мне стало чуточку спокойнее.

– Захочу и буду грустить, – заявил упрямо.

Хосок не спеша подошёл ко мне и, приобняв, быстро чмокнул в висок, после чего привычно-приободряюще похлопал по заднице.

– Ну чего надулся? Не кисни! Просто получай удовольствие от жизни. Вместе с Куки, – игриво подмигнул.

– Не хочу.

– Ну тогда можешь забирать Юнги, – рассмеялся.

– А этот мне нафиг сдался? – я закатил глаза.

– Опробуешь его в постели, а потом мне расскажешь.

– Шеф!

– Ну, а что? Мне интересно, – он снова рассмеялся. – Ладно, пошли работать.

Рабочий день выдался суматошным. Как-никак воскресенье, людям дома не сидится настолько, что даже нашему бару досталось довольно приличное количество посетителей. Всё было чудно, пока часы не пробили полночь (я прям Золушка, ага) и не встал вопрос о том, где же мне ночевать. Утром я был твёрдо настроен не возвращаться в квартиру Чима и собирался проситься на ночлег к Хосоку. Но после нашего разговора это было уже как-то слишком неловко. Оставаться в «Омуте» с Юнги – тоже не вариант. А домой возвращаться всё ещё абсолютно не хотелось.

– Идёшь? – поинтересовался у меня Куки после того как оранжевый, закрыв Юнги в баре, распрощался с нами.

– Я, пожалуй, на улице переночую.

– Да брось, – он ухватил меня за руку, крепко сжав мою ладонь в своей, и потянул за собой.

Сердце непривычно быстро застучало о рёбра. Видимо, меня слишком пугала вероятность того, что тот снова начнёт приставать.

– Отпусти. Я не пойду с тобой невесть куда.

– Не невесть куда, а в квартиру Чимина. Обещаю, что никаких посягательств на твоё царское тело с моей стороны не будет.

– Звучит не очень убедительно.

– На крови мне предлагаешь поклясться?

– Было бы неплохо, – я усмехнулся.

– Да ну тебя.

Он вёл меня за собой, а я просто послушно следовал за ним. Вроде бы нужно было продолжать возмущаться и как следует воспротивиться, но почему-то не хотелось. Как тогда, когда он почти невесомо держал меня за талию, а я ничего не предпринимал.

Мы шагнули в тёмный коридор квартиры, как тут же щёлкнул свет и пискляво-ехидный голос поинтересовался:

– Тэхёни, детка, ты какого чёрта тут?

Чимин, несмотря на разукрашенное синяками лицо и гипс на правой руке, выглядел вполне довольным жизнью.

– Он тут переночует ещё разок, – к нему шагнул Чонгук и едва заметно сунул в карман его спортивных шорт смятую купюру.

– Ладно, – кивнул Чим мне. – Чувствуй себя как дома, – и, насвистывая под нос какую-то мелодию, направился к себе в спальню.

– Эй, ты заплатил ему? – я недовольно пихнул Чонгука в плечо.

– А ты думал, он так согласится?

– Я бы мог попытаться его уговорить, – насупился.

– Тебе жалко моих денег? Мне вот – нет.

– Не хочу быть перед тобой в долгу.

– Да не заморачивайся ты, – отмахнулся. – Хочу молока, – направился на кухню. – А ты будешь что-нибудь?

Я проигнорировал его вопрос, направившись в спальню вслед за Чимином.

– Чим, солнышко, – заулыбался я, присаживаясь на край кровати, где тот полулежал, пялясь в телефон.

– Чего тебе?

– Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво.

– Правда? А по тебе не скажешь.

– Исчезни.

– Как головка? Кружится, наверно?

– Не строй из себя заботливую мамочку, – поморщился. – Или свали. Или переходи уже к делу.

– Это ведь я тебя нашёл. Я позвал Юнги. Ты должен быть мне благодарен. Ты ведь благодарен?

– Ну и?

– Можешь мне за такой героизм и подвиг продлить срок сдачи долга хотя бы на полмесяца? – взглянул на него с такой мольбой, словно просил, как минимум, приютить сотню бездомных котят.

– Нет, – отрезал, даже не оторвав взгляда от телефона.

– Знаешь, Юнги сказал, что ты ему очень нравишься… – соврал я, и глазом не моргнув. – Это ведь тоже частично моя заслуга. Может всё же…

– Нет.

– Ну почему-у-у? – заныл я.

– Потому что ты мне больше ничего не должен.

– Как так? – я недоумённо захлопал ресницами и перестал мять в руках край его футболки. – Ты… за всё это… прощаешь мне долг? Правда?

– Ты меня за святого тут принимаешь, что ли? Я альтруизмом не грешу, – закатил глаза и откинул телефон в сторону на подушку. – Чонгук отдал долг за тебя, – криво усмехнулся и показал пальцами «V» у своей щеки. – В двойном размере.

– Что?! – я аж подскочил с кровати. – Как ты мог взять его деньги?!

– А мне как будто есть дело, чьи они. Главное, что вернулись ко мне. Да к тому же в два раза больше, я в плюсе. Как тут отказываться?

– Зачем ты вообще ему про долг сказал?!

– Чего кипятишься-то? Радуйся. Теперь у тебя нет необходимости со мной пересекаться. Может, как раз живее будешь.

– Зачем ты сказал ему про долг?! – повторил я.

– Он просто выспрашивал, что нас связывает. Я должен был отмалчиваться? Это была великая тайна? Ну прости, что не унёс её с собой в могилу.

– Ащ! Придурок!

– Ща гипсом по зубам отхватишь, – процедил Чимин угрожающе, а я, вовремя спохватившись, поспешил покинуть комнату.

– Какого хрена?! – толкнул я в грудь Чонгука, который направлялся по коридору из ванной. – Какого хрена ты суёшь нос не в свои дела?!

– Ты о чём? – он растерянно лупал глазёнками, а мне хотелось украсить их фингалами.

– О чём я? – переспросил. – О чём?! Много вариантов, что ли?!

– Да что случилось?

– Долг. Мой долг, – отчеканил я. – Зачем ты влез?! Зачем отдал его?!

– Почему ты злишься? Я просто хотел помочь. Я думал… ты обрадуешься.

– Ну да, теперь вместо Чимина я должен тебе. Да ещё в двойном размере. Я просто счастлив.

– Да ничего ты мне не должен, не нужно мне возвращать эти деньги. Всё нормально.

– Не нормально. Ты мне не муж, чтоб у нас был общий семейный бюджет, – я фыркнул.

– Был бы рад им быть…

– Идиот.

– Просто…

– Я верну тебе их. Но только ту сумму, которую был должен Чимину.

– Не нужно, правда. Забудь ты о них.

– Всё, скройся, – я раздражённо прикрыл глаза и махнул на него рукой. – И с Чимином не спать! – сердито крикнул ему в спину, когда тот уже направился в чиминову спальню.

– Почему это? – обернулся ко мне.

Я сконфуженно замер на секунду, ибо сам не понял, чего это у меня вдруг вырвалось.

– Ой, да делай, что хочешь, – буркнул негромко и направился к своему дивану.

Спалось плохо. Печенька всё же остался в спальне Чима и это меня знатно напрягало. Мне хотелось забрать его оттуда и уложить с собой рядом на диване (на котором, кстати, свободного места не было абсолютно, но не суть), чтобы он был под моим присмотром. Не знаю зачем. Но просто хотелось. Несколько раз я даже прошёл по коридору, прислушиваясь, не происходит ли там чего за дверью. Но там было тихо. А уже под утро, когда босые ноги зашлёпали в направлении туалета, я тут же подорвался, несмотря на то, что наконец задремал.

– Как спалось? – поинтересовался я у Куки, которого я поджидал у самой двери туалета.

Он вздрогнул и шарахнулся назад, обратно в туалет.

– Т-ты чего тут?

– Так как спалось?

– Нормально. Выглядишь… пугающе, – он, протянув руку, легонько пригладил торчащие волосы на моей голове. – Плохо спал? У тебя лицо…

– Чимин не приставал? – перебил его.

– С чего бы ему?

– Ну мало ли… Всяк бывает.

– Всё в порядке. Чимин спит. Беспокойно, но спит.

– Чудно.

– У тебя самого всё хорошо?

– Да, всё зашибись.

– Ладно. Тогда я… пойду спать, – кивнул в сторону спальни. – Время ещё есть. И ты поспи.

Я сдержанно кивнул, проводил его взглядом до двери спальни и вернулся на диван.

Утром голова просто трещала. И да, утро у меня каким-то непостижимым образом наступило в одиннадцать, когда примерного школьника Куки уже давно не было в стенах сей скромной квартиры. Чуток попереругивавшись с Чимином, я направился в «Омут». А по пути туда очень удачненько повстречал шагающего в том же направлении Чонгука.

– Печенька! – радостно окликнул его я. – Вот так встреча!

– Ну да, сто лет, сто зим… – хмыкнул тот в ответ, но остановился, дожидаясь меня.

– Чего так рано? Из школы попёрли?

– А ты, похоже, вообще решил держаться подальше от подобных заведений, да?

– Есть такое.

– Скучно было, я отпросился, сославшись на срочные семейные дела.

– Гений учёбы превратился в лжеца?

– Есть такое, – вторил мне, улыбнувшись.

– Пошли зайдём ко мне домой. Тут рядом.

– Зачем?

– У меня ведь кепка твоя осталась. Непорядок. Я должен вернуть. Пошли, – я взял его за руку.

– Не нужно, – затряс руку, безуспешно пытаясь высвободить ладонь. – Мне не срочно, потом принесёшь.

– Нет. Сейчас.

– Ты же не хотел домой возвращаться…

– Там сейчас никого нет. Заберём кепку и всё. А то ж я спать спокойно не могу. Ты же знаешь, не люблю я быть должником.

Едва шагнув в квартиру, я торжественно и звучно провозгласил:

– Мама, я дома!

Чонгук тут же дёрнулся в обратном направлении, но я затащил его в квартиру и запер дверь, всё ещё продолжая крепко держать его ладонь.