Текст книги "Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)"
Автор книги: ЛиЛу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Что стряслось?
– Я прова-валился, – оторвав голову от коленей и размазывая слёзы по лицу, выдал он, чуть заикаясь.
– Экзамены, что ль, сдавал? В госслужащие решил податься?
Он отрицательно замотал головой, и его губы задрожали в преддверии нового потока слёз.
– Чш! – тут же поспешно воскликнул я и схватил его руку, начав мягко поглаживать ладонь и перебирать пальцы. – Не плачь, ладно? Успокойся и просто расскажи мне.
– Я ходил на прослушивание.
– Ты поёшь? – удивился.
Он закивал.
– И танцую. Мне очень нравится танцевать.
– Правда? Это отлично! – я улыбнулся. – Наверняка, ты в этом хорош!
– Нет, я ужасен, раз меня не берут в агентство, – его губы стали изгибаться уголками вниз.
– Чш-ш-ш, – успокаивающе протянул я. – Ничего страшного. Сходишь на другое прослушивание. Не смертельно.
– Смерте-е-ельно, – его глаза снова наполнились слезами. – Я… Я уже стар для прослушиваний.
– Неправда. Говорю же, сходишь на другое. Это ж не единственное в мире прослушивание.
– Семьдесят три, – пробормотал и уткнулся лбом в колени.
– Что «семьдесят три»? Это твой порядковый номер на прослушивании?
– Нет, – снова поднял голову, взглянув на меня. – Это прослушивание было моим семьдесят третьим провалом, – и снова в слёзы.
– Оу, – я закусил губу, раздумывая, что же я после этого должен сказать. – А может, это реально не твоё? Брось это дело.
На мои слова Хосок взвыл лишь громче.
– Ладно, ладно, я не прав, – я снова стал гладить его по спине. – Просто они слишком глупы и не могут разглядеть твой огромный талант! Они ещё будут рыдать, когда поймут, кого потеряли!
На удивление мои слова возымели успех, и Хосок немного затих.
– Всё дело в том, что это был не твой уровень. Тебе нужно нечто крупнее!
– Думаешь?
– Конечно! Я уверен, что ты хорошо постарался и отлично справился. Просто судьба оберегает тебя от сомнительных перспектив, ты должен быть ей благодарен, – заявил я философски.
– Ты такой хороший, – Хосок вдруг потянулся ко мне.
– Э-э-эй, – я откинулся назад, но всё равно был захвачен в объятия.
– Спасибо, – пробормотал мне в плечо, пока я неловко косился по сторонам и похлопывал его рукой по спине.
– Угум, рад стараться. Можешь мне премию за мою доброту выдать.
– В качестве премии есть шоколадная пироженка, будешь?
– Естественно буду.
– Уже всё? – удивленно поинтересовался Юнги, когда мы вышли с Хосоком из кухни. – Обычно эти завывания продолжаются как минимум до закрытия.
– И ты позволял ему так долго убиваться? – я ужаснулся.
– А что, я должен был закармливать его мороженкой, шепча какой он молодец?
– Да.
– Не вынуждай меня отвечать в рифму, – блондин поморщился и, заткнув уши наушниками, отвернулся.
– И как ты вообще с ним связался? – обернулся к Хосоку.
– Жизнь заставила, что поделать.
Сегодня посетителей было на удивление много, даже меня припахали, заставляя варить рамён и сооружать закуски, которые выходили у меня весьма корявенько. Печенька же со своими учебниками нагло занял мою подушку в углу зала, совсем не утруждаясь спросить разрешения присесть там. Воспитывать его надо, ей-богу.
– А мне, что делать прикажешь? – поинтересовался я, подойдя к Куки, когда народ потиху рассосался. – На голом полу сидеть?
Парень взглянул на меня молча и обратно уткнулся в учебник.
– Не строй из себя немого.
Тот никак не отреагировал.
– Ладно, – я плюхнулся на пол рядом с ним. – На сегодня ты прощён… – начал я, но замолк, выхватывая из рук Куки, под его недоуменный взгляд, учебник и прикрывая им своё лицо.
Потому что дверь бара шумно распахнулась. И новым посетителем был никто иной, как Пак Чимин.
========== 6. ==========
Пройдя внутрь, Чимин остановился у барной стойки и стал оглядываться по сторонам, ибо стойка так некстати пустовала. Я же изо всех сил старался сойти за тень Печеньки. Даже дышать перестал, всем лицом утонув в книге. Так продолжалось целую бесконечную минуту.
– Эй, пацаны, вы тут работаете? – барабаня пальцами по столешнице, обратился он явно к нам, больше не к кому. – Я задал вопрос, – процедил Чимин властно после продолжительного игнора с нашей стороны и сделал шаг по направлению к нам.
Я тут же нервно дёрнулся и ткнул локтем Куки в рёбра. И видимо достаточно больно, ибо тот сначала охнул, а потом негромко залепетал:
– Нет, мы посетители. Бармен вышел в туалет, подождите немного.
Чимин шумно выдохнул и вернулся к стойке, где он простоял неподвижно минуты три, не больше, а потом, откинув ладонью со лба чёрные волосы, направился к двери, что собственно вела в туалет, и начал в неё барабанить.
– Я бы не советовал… – пробормотал я тихо, осторожно выглядывая из-за книги.
Но тот меня конечно же не слышал, а потому продолжал стучать, пока эта дверь вдруг резко не открылась, едва не зарядив ему по лбу.
– Ну наконец-то! Явление Христа народу, бля, – фыркнул Чимин, окидывая Юнги, замершего в дверном проёме, оценивающим взглядом. – Неужто я дождался!
– Можешь сплясать на радостях, – бросил блондин равнодушно.
– А я уж было решил, что там Бермудский треугольник.
– А я уж было решил, – отозвался Юнги в тон тому, – что апокалипсис наступил, раз уж кто-то удумал прервать мои занятия саморазвитием.
– Саморазвитие? В туалете?
– Да, знаешь, кроссворды на унитазе – тот ещё тренажёр для мозга, – Юнги не особо аккуратно подтолкнул Чимина в плечо, освобождая себе дорогу, и пошёл за стойку.
– Идиот, – пробормотал раздражённо. – Я вообще-то клиент! – воскликнул он, наклоняясь, дабы вытереть белый кед, на который блондин так любезно наступил.
– А я вообще-то Мин Юнги. Ещё аргументы?
– Ладно, насрать, – сдув чёлку со лба, он сел за стойку. – Соджу мне.
Блондин кивнул и, поставив перед Чимином рюмку, наполнил её до краёв апельсиновым соком.
– Что за херня? – брюнет оттолкнул рюмку, расплескав половину содержимого.
– Обычная такая оранжевая херня, – пояснил Юнги, – которую вполне может употребить школьник.
– Что? Школьник? Серьёзно? – Чимин выглядел раздосадованным, что не могло не вызвать у меня довольную улыбку. – Какой, бля, ещё нафиг школьник?! Глаза разуй!
– Думаешь, нацепил моднявые шмотки вместо школьной формы и сразу взрослым заделался?
– Я студент!
– Ладно, – Юнги снисходительно закивал и протянул вперёд руку ладонью верх. – Покажь удостоверение личности.
– Да пошёл ты!
– Предпочту остаться, мне ещё работать.
Чимин поморщился и полез в карман, откуда достал пачку сигарет. Он даже успел затянуться, прежде чем Юнги выхватил сигарету у него прямо из пухлых губ, затушив всё в той же рюмке с соком.
– Ненавижу запах табака, – пояснил замершему в изумлении парню.
– Ащ-щ-щ-щ…
– Да хоть сотню раз «ащ», курить ты здесь не будешь.
– Сволочь.
– Рад стараться.
– Неудивительно, что здесь пусто, с таким-то отношением к клиентам.
Судя по его словам, мне всё же удалось слиться со стеной. А это несказанно радовало, ибо попадаться на глаза разозлённому Чимину, явно перспективка не из лучших. Особенно если вспомнить мою сломанную руку в средней школе.
– Да я лучше обслужу десяток пьяных мужиков, чем такое хамло малолетнее.
– Сказал же!
– Угум, не школьник. Помню. Проваливать не собираешься?
– Нет, – бросил с вызовом. – Дай мне колу.
– Да пожалуйста, – Юнги поставил перед ним жестяную банку, даже предварительно открыв её.
Тот осушил её едва ли не залпом. И как только газы со всех дырок не повалили?
– Моё имя Пак Чимин, – бухнул пустой банкой по столешнице.
– И нафиг мне эта информация? – блондин сощурился, наклонив голову набок. – Хочешь номер телефона свой подсунуть? Ты не в моём вкусе, киса.
– Вот ещё! – уши брюнета заметно покраснели. Явно от злости, не от смущения же. – Я говорю это, чтоб ты запомнил, с кем тебе связываться не стоит!
– Мне уже биться в истерике от паники или ещё рано? – бросил Юнги равнодушно, вытирая сок на барной стойке.
– Думаю, самое время, – процедил сквозь зубы и достал из кармана бумажник. – Сколько с меня?
– Думаю, этого будет достаточно, – Юнги выхватил несколько купюр покрупнее.
– Свихнулся?!
– Это за потрёпанные нервы, – спокойно пояснил он. – Моральный ущерб, так сказать.
– Ну и хер с тобой, – Чимин запихал бумажник обратно в карман и, наградив напоследок Юнги презрительным взглядом, вышел, громко хлопнув дверью.
Я облегчённо выдохнул и сунул учебник обратно Печеньке в руки.
– Пронесло, – пробормотал, хлопая Куки по колену.
Тот отреагировал молчанием, а я, наградив его прекрасной улыбкой, направился на кухню, где, выхватив из холодильника бутылку с водой, выхлебал едва ли не половину. Всё же к такой скорой встрече с Чимином я был совершенно морально не готов.
– О! Ты здесь, отлично! – на кухне появился Хосок.
– Ты где пропадал, пока я тут умирал?
– А что стряслось? – он действительно выглядел обеспокоенным. – Что-то болит?
– Всё болит! Особенно моё бедное сердечко, что едва не выпрыгнуло из груди! – заявил пафосно.
– Влюбился, что ли?
– Конечно! – закивал с серьёзной миной. – В тебя!
Но прежде, чем я успел заявить о его проницательности и рассмеяться над своей прекрасной шуткой в тему, Хосок быстро шагнул ко мне и, зажмурившись, мягко, почти невесомо коснулся моих губ своими.
========== 7. ==========
Хосок отстранился всего на секунду, после чего, кинув короткий взгляд на моё ошеломлённое лицо, снова вернулся к моим губам и на этот раз вовсе не с невесомым касанием.
– Я же не всерьёз, – оправдываясь, сдавленно пробормотал я, глядя на губы Хосока, что ещё буквально только что целовали мои. – Я ведь пошутил.
– Но ты ответил на поцелуй, – надменно-удовлетворённо заявил он и опёрся на холодильник, всей своей уверенной позой демонстрируя, кто тут у нас альфа-самец. А на задворках моего сознания так некстати пронеслась мысль, что будь он сейчас в том оранжевом спортивном костюме, то был бы просто дико смешон.
– Неправда! Не отвечал я! – у меня от волнения аж пот на лбу выступил.
– Да брось отнекиваться. Чего уж, – фыркнул.
– Я не гей!
– Кто знает, кто знает, – тот передёрнул плечами. – Ведь ещё существуют би. Не знал?
– Я не такой! – и я бочком двинулся мимо него к двери.
Но Хосок перехватил меня за руку и дёрнул на себя, да так, что мы едва не столкнулись носами.
– Сбегаешь? Испугался? – его глаза блестели азартом. – А говорил, что я не такой. Что скорее уж меня, чем я кого-то…
– А ты, смотрю, дофига обидчивый.
– Да нет, – он вдруг неожиданно добродушно улыбнулся. – Я долго зла держать не умею, разве не говорил?
– Ага, я заметил.
– Да брось, не загоняйся ты по этому поводу.
– Я и не загоняюсь, – постарался я выдать как можно спокойнее (бегающие глаза не в счёт).
– Не нужно теперь меня избегать.
– Как скажешь, шеф.
– Я знаю, что ты шутил. Я просто воспользовался ситуацией.
– Чудесно, – кивал я как китайский болванчик, в ожидании, когда же он меня отпустит. Его рука на моём запястье как-то жутко напрягала. Казалось, кожа прям зудела от чужого прикосновения.
– Я хорошо целуюсь, тебе не могло не понравится, – заявил он вдруг капризно с нотками недоумения в голосе.
У меня аж челюсть отвисла от подобного финала оправданий. Я даже почувствовал некий долг за собой его поддержать и ободрить, погладить по головке и заверить в том, что он не ошибается, что он прав. Но… Какого чёрта я должен это делать?
– Так поступать нельзя, – решил я мягко, очень так мягонько выразить своё негодование. – Это низко, целовать людей против их воли.
– Судя по тому, что на поцелуй ты ответил, не так уж и против ты был.
– Это… Просто… Потому что я был в состоянии шока! Ты всё равно не должен был так поступать! Нельзя играться чувствами других забавы ради.
– Возьмёшься за моё воспитание? – он усмехнулся. – Отлично. Мне нравится такой подход.
– Не, ролевухи не по мне, – я нервно хихикнул. – Обращайся к Юнги, – дал я отличный совет для самоубийства, и, таки высвободившись, поспешил покинуть «Омут».
Поздно. Детям самое время спать, а не зажиматься с какими-то мутными личностями в баре.
***
Учебный день выдался коротким, но в бар я как-то не торопился. Болтался всё в его окрестностях. Кружил кругами, квадратил квадратами, безуспешно пытаясь собраться с мыслями. И эпицентром сих страданий был никто иной, как Шеф-Оранжевый-Костюм-Целующийся-Аки-Бог. Я совершенно не знал, как я теперь должен вести себя с ним. Избегать? Делать вид, что ничего не произошло? Скорее второе, с первым никак не справиться, если мне охота остаться на работе. Но этот поцелуй ужасно вымораживал. Нет, он вовсе не был для меня первым (первый был вообще не из приятных, тот ещё косяк моей никчёмной жизни), но и целоваться со всеми встречными и поперечными привычным для меня не являлось. У меня и отношений-то серьёзных до сих пор ни с кем не было, и если так прикинуть, то и не влюблялся-то я ни разу. Всё ограничивалось лёгкой симпатией. Я тот ещё эстет, чёрт возьми. Мне просто нравились красивые люди, красивые лица, как в манге, которую я любил почитывать. А ещё порой мне доставляло удовольствие смущать других, особенно таких чистых и невинных (можно подумать, я сам тут великий развратник, ага), независимо от их пола. Поэтому могу ли я быть уверенным, что меня действительно привлекают вовсе не парни? Раньше я об этом никогда не думал. И так как продолжительное накручивание себя в списке моих излюбленных занятий не числилось, я решил покончить с размышлениями, отложить их на антресоли сознания и отправиться делать деньги.
– ТэТэ! – раздалось вдруг громко, и я едва не врезался в столб, залюбовавшись по пути облачным небом.
Впереди, чуть дальше по улице стоял Хосок, на этот раз уже снова в своём оранжевом спортивном костюме, и усиленно размахивал руками, привлекая внимание. Я прибавил шагу.
– Пошли быстрей! – потянул он меня за собой. – Работа для тебя есть.
– Посуда? – отозвался уныло.
– Круче!
– О мой Бог! Существует что-то круче мытья посуды? Серьёзно?
– Знаю, в это сложно поверить, но да. Встань-ка здесь, – определил меня в нескольких метрах от «Омута». – Вот, – сунул в руки пачку бумажек. – Будешь раздавать. Приосанься, – вцепился мне в плечи, расправляя их так, что у меня аж лопатки сошлись. – Улыбочку! И все школьницы… Ну и школьники тоже, почему бы и нет? – подмигнул. – Будут твоими! Точнее нашими.
– Что за фигня? – потряс листовками.
– Это фигня называется реклама. Вот и займись этим, будешь с должностью посудомойки совмещать ещё и должность маркетолога, – он хихикнул и приободряюще похлопал меня по заднице. Приободрило как-то не очень.
– Надеюсь, это отразится на моей зарплате… Правда думаешь, что в этом есть смысл? – я пробежался взглядом по листовке, на которой было указано название, адрес и основной ассортимент. – А это что ещё за диво дивное? – недоумённо вытаращился я на Хосока, ткнув пальцем в строку, обозначенную как «особая услуга». – Что значит «трапеза в обществе приятного молодого человека»?
– То и значит, – подозрительно невозмутимо отозвался тот и стал как бы между прочим смахивать с меня невидимые пылинки и одёргивать закатанные до локтей рукава моего свитера.
– И кто этот молодой человек?
– Давай ты просто пока займёшься листовками, ладно? – предпринял тот попытку соскочить с темы.
– Речь о тебе? – не унимался я. – О Юнги? О Печеньке?
– Нет, сладенький. Ты ведь и так уже всё понял, верно?
– Ты… Ты правда собрался продавать меня?! – у меня аж ком к горлу подступил от обиды.
– Ну, срубим чутка на тебе деньжат, что такого-то? Мы и так еле концы с концами сводим.
– Что такого? Серьёзно?! Да я и сам благополучно мог отправиться на панель! Без твоей помощи!
– Эй! Это не одно и то же!
– Серьёзно?! – я чувствовал себя униженным и оскорблённым. – Сам поиграл, теперь решил другим дать попользоваться?
– Да ладно тебе, – стал успокаивающе поглаживать меня по плечу. – Не сгущай краски. Тебе ничего такого делать не придётся. Просто будешь перекусывать с клиентами или выпивать. Не более.
– Это вам не чёртов хост-клуб! Это бар! Просто бар!
– Не кипятись. Никто тебя с клиентом за приделы зала не отпустит, а уж в зале Юнги всё проконтролирует, не боись. Никакого щупанья и прочего он не допустит.
– Юнги? Ты действительно думаешь, что на него можно рассчитывать?
– Мы с ним уже обсудили.
– А со мной обсудить было никак, да? Я не буду этим заниматься. Контракта никакого я не подписывал, так что могу хоть сейчас улететь свободной птицей.
– Я на тебя рассчитываю, – это всё, что он ответил на моё заявление, прежде чем поспешно скрыться за дверью бара.
Чудесно. Что тут ещё можно сказать? У меня в руках пачка глупых зелёных бумажек и возложенная на плечи ответственность за разоряющийся «Омут». Ах да, и ещё жгучее раздражение вкупе с неимоверным желанием свалить домой и спрятаться под одеялком.
Что я ненавидел больше всего, так это попытки достучаться до моей совести. А ведь совесть-то у меня была, да и зачатки альтруизма, пожалуй, тоже. А потому, пострадав ещё минут пять и подсобрав в кучу всё своё обаяние, я двинулся покорять сердца.
В бар я пришёл спустя часа три. И да, я действительно умудрился за это время рассовать по рукам всю пачку листовок.
– Ну как вы тут справляетесь без меня? – царственно осмотрел я пустующий зал (Куки не в счёт, его вполне уже можно принимать за мебель).
– Посетители были, – поспешил заверить Хосок, вышедший из кухни с полотенцем в руках. – И всё благодаря тебе и твоему волшебному маркетинговому таланту!
– Не могу не согласиться.
– Уже заходили девчата, интересовались насчёт нашей новой услуги, – устало потянулся Юнги, едва не опрокинув графин с водой. – Ты же в курсе, что мы тебя продавать будем?
На пол со звонким стуком упала ручка. Куки быстро наклонился за ней и встревоженно взглянул на меня.
– Печенька-а-а, – плаксиво протянул я и, сев на соседний с ним стул, стал дёргать его за край пиджака. – Печенька-а-а… Хоть ты меня пожалей, – я выражал тлен и скорбь всем своим видом. – Они ж все изверги, хотят пустить меня по рукам. Нажиться на моём невинном теле! – перекрестив ладони, прижал их к груди. – Делают из меня какую-то жалкую проститутку!
– Элитную проститутку, – зачем-то поправил Юнги, и мне захотелось треснуть его этим самым графином, что стоял поблизости.
– Спасибо за уточнение, Юнги, зайка, – выдавил я с улыбкой.
Переводя взгляд с Юнги на Хосока, Куки вдруг вскинул вверх руку (ну истинный школьник, ей-богу).
– Чего тебе, Куки?
– Я его покупаю!
========== 8. ==========
– Я его покупаю, – глядя на наше замешательство, повторил он, но уже не с таким рвением.
– И сколько дашь? – оживился я.
– А сколько ты стоишь?
– Приличную сумму. Не вздумай продешевить. Я, знаешь ли, весьма уникальный экземпляр! Та ещё редкость, прям реликвия! – усиленно расхваливал себя. – Столько талантов! Столько навыков и умений!
– Каких?
– Ну-у… – я призадумался в поиске того, чего нет и никогда не было. – Я ж не могу так просто всё раскрывать. Тем более, – махнул рукой в сторону Хосока с Юнги, – не при посторонних же.
– Ладно, – закивал простодушно.
– Если ты собираешься выкупить меня насовсем… Насовсем же? – уточнил.
Кивок.
– Тогда без внушительной суммы не обойтись. Точно потянешь?
– Думаю, да, – Куки был предельно серьёзен.
– Э, вы чё за торги тут устроили? – влез очухавшийся Хосок.
– Не мешай мне Печеньке продаваться, – отмахнулся я.
– Кажется, ты изначально был против продажи.
– Но речь же не о Печеньке шла. Мы с ним не чужие люди. Я, может, всю свою сознательную жизнь мечтал ему продаться! Так что там с деньгами?
– У меня есть карточка, – зашарил Куки по карманам пиджака. – Там довольно большая сумма.
– Нету? Потерял? – поинтересовался участливо, глядя на встревоженное лицо Куки, и стал тоже усиленно его облапывать в поисках заветной кредитки.
– Эй-ей, – тут же подоспел оранжевый, активировав режим мамочки. – Ты куда ручонки-то свои тянешь? – отгрёб я от него пару довольно болезненных шлепков. -Нельзя трогать нашего золотого ребёнка!
– Золотого? – я фыркнул. – Почему золотой? Потому что богатенький?
– Потому что гений.
– Да ладно, не оправдывайся. Небось потому и дружбу с ним водите.
– Мы не взяли у него ни копейки.
– Бесплатно кормите? Он ведь говорит, что с деньгами у него всё в порядке. Втираетесь в доверие потихоньку? Молодцы. Похвально.
– Молчал бы, – Хосок сердито выдохнул. – А то прямо сейчас по рукам пойдёшь.
– Я выкупаю его, – снова подал голос Куки и вцепился в дырку на колене моих джинсов.
– Золотце, – будто с годовалым ребёнком засюсюкал Хосок, пытаясь отцепить его руку от моего колена. – Человека нельзя купить, он ведь не зверушка.
– Я согласен есть из собачьей миски, – заулыбался я. – Могу даже на коврике спать и отзываться на «Пушок».
– Я не хочу, чтобы его… пустили по рукам? – выдал Куки почему-то вопросительно, взглянув несмело на оранжевого. – Поэтому куплю.
– Ох, ну хоть кому-то в этом жестоком мире не плевать на меня! Теперь ты однозначно мой лучший друг! Хотя-я… – запнулся и взглянул на Куки заискивающе. – Теперь я должен звать тебя хозяином?
Однако мой порыв любви и нежности был прерван хосоковой ладонью, прижатой к моим губам.
– Помолчи, а? Помнится мне, ты был против ролевух, – кинул как бы между прочим, но я, смутившись, даже перестал лизать его ладонь, в попытках освободиться.
– Куки, ты просто понял всё слишком буквально. Тэхён будет лишь обедать вместе с гостями и всё. И больше ничего. Будет развлекать их беседой и своим прекрасным личиком. Не стоит беспокоиться о нём.
– Правда? – он выглядел немного озадаченным. – Ну тогда ладно, – отпустил мои джинсы и, поспешно взявшись за ручку, отвернулся к учебнику. – Тогда не покупаю.
– Печенька! – воскликнул я, едва Хосок убрал руку, посчитав, что ситуация разрулена. – Не слушай их! Я хочу продаться тебе весь и полностью!
– Так нужны деньги? – оранжевый окинул меня насмешливым взглядом. – Тогда можешь продаться мне.
– За сто вон, угу. Чудная сделка! – я закатил глаза. – Нашел мне тут лоха.
– Не смей деньги у Куки выпрашивать! Можешь клянчить у клиентов.
– Если тебе вдруг захочется подзаработать, – хмыкнул наблюдавший за действом Юнги, – я всегда могу выйти в туалет, оставив тебя наедине с клиентом. Только попроси. Без проблем.
– Ты так любезен, Юнги-я-я, – расплылся я в подобострастной улыбке. – Я тронут. Но всё-таки… Печенька, – снова повернулся к Куки, который с дофига отрешённым видом уже что-то строчил прямо на странице учебника.
– Тэ, шёл бы ты… – Хосок указал в дальний угол зала, где лежала на полу подушка. – На своё место.
Такое обращение с расчудесным мною было обидным. Но я напомнил себе, что гордость моя как всегда бухая зависает где-то за Летой и, натянув на лицо дежурную улыбочку, направился в указанном направлении.
Спустя полчаса настал тот самый момент, которого я так боялся. Меня впервые заказали. И вероятно, это было немного стрёмно и нифига не презентабельно, что тот самый «приятный молодой человек», за которого трое девчат вскладчину отдали вполне неплохую сумму, сидит прямо туточки на старой подушке, словно некий бомжик. Но когда я встал, расправил плечи и, облизав губы, направился к ним, они явно выглядели впечатлёнными, что не могло меня не радовать.
Мы сидели за небольшим столиком у окна вчетвером. Я планировал быть дофига манерным, галантным, холодным. Весь такой принц в золотой короне и рваных джинсах. Но что-то пошло не так. Вместо светской беседы я лишь глупо хихикал и отвечал невпопад, а вместо короны мне бы явно больше подошла табличка «Осторожно. Кретин».
Юнги, не выдержав лицезрения и минуты моего позора, сунул в уши наушники и отвернулся, протирая стаканы. Хосок же вообще скрылся на кухне, появляясь лишь тогда, когда нужно было принести заказ.
Девушки, не скрываясь, посмеивались надо мной, но, кажется, в целом были вполне довольны. Похоже, идиоты как раз в их вкусе.
После я развлекал ещё двух школьниц, в общем-то с тем же успехом (который явно оброс приставкой «не»). За это время в бар заскакивали и другие людишки, но, хвала небесам, не по мою несчастную душеньку.
А потом пришёл парень, скорее даже мужчина лет тридцати и, кидая в мой угол тоски и уныния заинтересованные взгляды, устроился за барной стойкой, начав обсуждать с Юнги алкоголь. Спустя минут пять его взгляды в мою сторону стали меня уже напрягать. Я чувствовал себя тортом, выставленным на витрину. А спустя ещё минуты три мои опасения оправдались. Я снова был заказан (лучше б меня уже киллеру заказали, ей-богу).
– Я просто не хочу пить в одиночестве, – объяснился он, когда я сел рядом с ним, по-детски сложив ручки на коленках. – Налей ему, – кивнул тот Юнги.
– Но ведь вы не один, тут есть бармен.
– Он не очень-то общителен, – снова взглянул на блондина, у которого в одном ухе всё ещё торчал наушник.
Передо мной появилась рюмка, и я изумлённо уставился на нашего бармена, который вроде как школьников вовсе не спаивает, если конечно верить легенде. Но тот выглядел дофига невозмутимо, и я решил, что, должно быть, зря о нём так подумал, наверняка в рюмке просто вода.
Однако после первого же глотка стало ясно, что жидкость мало походит на воду. А мужчина всё что-то говорил, спрашивал, посмеивался и настаивал на новом тосте. Спустя тройку тостов и короткой фразы «ты милашка», его ладонь вдруг прописалась на моём колене. Я дёрнулся и напряжённо замер, взглянув на Юнги, а тот в свою очередь, демонстративно воткнув и во второе ухо наушник, направился в туалет. Я мысленно подобрал ему удавку на шею покрасивше.
Когда рука мужчины стала поглаживать моё колено сквозь дырявые джинсы, я испугано завертел головой по сторонам в поиске Куки. Но даже тот умудрился куда-то деться. Ладонь уже грубо скользила вверх по внутренней стороне бедра, и мне хотелось закричать что-нибудь типа «насилуют». Но ведь и не насиловали же ещё даже, да и визжать как баба как-то не комильфо.
– Извините, – скинув его руку, я вскочил со стула. – Ваше время вышло, – залепетал, уставившись в пол.
– Разве? – он удивлённо взглянул на часы, что висели на стене напротив. – Я так не думаю, – встал и направился ко мне. – Не ломайся, – вцепившись в подбородок, запрокинул мою голову вверх. А я в этот момент подумал, что наверно здорово быть таким высоким. – Я хорошо тебе заплачу. Просто будь послушным, – и, пьяно улыбнувшись, он стал неумолимо приближаться к моим губам.
Но раздался звон разбившейся бутылки, и вместо губ он встретился с моим плечом.
========== 9. ==========
Я неловко перехватил повалившегося на меня мужчину за талию. А после, не особо церемонясь, уложил на пол, напоследок покрепче приложив башкой о паркет.
– Умер? – засуетился Хосок, отбрасывая в сторону отбитое горлышко бутылки. – Я его убил? – с широко распахнутыми от испуга глазами подскочил к мужчине.
– Даже если и умер – не жалко, – человеколюбие из меня так и рвалось наружу.
– Жив, – выдохнул облегчённо и, брезгливо откинув руку, на которой щупал пульс, поднялся.
– Досадно. Сильнее надо было бить.
– За решётку не тороплюсь, мне и здесь хорошо. У тебя кровь, – он протянул к моему лицу руку, но я отшатнулся в сторону.
– Не смертельно, – растёр кровь по щеке, оцарапанной осколком.
– А где объятия и благодарность за спасение?
– Благодарность? За что? За то, что по твоей милости я был облапан? Вот уж да! – я начинал заводиться. – Может тебе ещё и поклон до земли отгрохать? И облобызать на радостях?
– Чего злишься? Я-то тут причём?
– Ах да, один момент! Далеко не уходи. У меня тут ещё дельце, – я направился к двери, ведущей в туалет. Та оказалась даже не заперта.
Юнги стоял с закрытыми глазами, опёршись спиной о кафельную стену.
– Сволочь! – зло выкрикнул я и, не видя никакой реакции с его стороны, шагнул к блондину, выдёргивая из его ушей наушники. – Сволочь! – повторил снова, когда его взгляд остановился на мне.
– Что-то стряслось? – равнодушно поинтересовался он, чуть поведя бровью. – Выглядишь взволнованным, – и выхватив из моих рук наушники, прошёл мимо к стойке.
– Взволнованным? Да ладно! С чего бы это? Хотя… Может с того, что кое-кто подсунул меня этому мужику? Может ты извинишься, а я плюну тебе в лицо? И разойдёмся с миром. Как тебе такой расклад?
– Может ты продолжишь брюзжать на пару тонов тише, а я посплю? Как тебе такой расклад?
– Мой вариант мне больше по вкусу.
– Бывает, – с безразличной миной передёрнул плечами.
– Не делай вид, что ничего не произошло!
– Убрать погром не собираешься? – кивнул на осколки, покрывающие пол.
– С радостью соберу их и высыплю тебе в глотку.
– Попробуй.
– Как ты мог уйти?! Как мог пытаться напоить меня?! Совесть совсем атрофировалась за ненадобностью?
– Я просто решил подсобить тебе в добывании деньжат. Для тебя старался. Так с хера ли ты не воспользовался этой чудной возможностью?
– Сволочь!
– Твой словарный запас ещё беднее, чем твой бумажник?
– Эй, ч-ш-ш, – успокаивающе зашипел Хосок, перехватывая меня сзади за талию, когда я уже со свирепым взглядом двинулся на Юнги. – Давайте обойдёмся без рукоприкладства. Я вообще из вашей ругани мало что понял.
– Да что тут непонятного?! Эта сволочь, – я даже не стал тыкать в того пальцем, считая, что и так ясно, о ком речь. – Налил мне соджу! А я-то думал, что вы тут законов придерживаетесь, хотя бы самую малость. Это хорошо, что я так легко не пьянею, да и пил буквально по глоточку за раз… – я всё ещё сердито сопел, пытаясь воспламенить спокойного и умиротворённого Юнги взглядом. – А когда этот мужик стал меня лапать, он просто ушёл! Просто бросил меня! Сволочь!
– Я не имею права нужду справить?
– Помолчи, Юнги, – заткнул того оранжевый. – Тебе я тоже слово дам.
– Позволь мне выдрать его обесцвеченные патлы!
– Это так по-мужски!
– Юнги! – снова цыкнул на того Хосок.
– Да меня чуть не изнасиловали! Прямо на моём славном рабочем месте! А ему плевать! Он и рад стараться! И ты тоже, – я ударил держащего меня Хосока локтем в живот и тот, отпустив меня, согнулся пополам. – Ты обещал, что такого не будет! Заверял, что на Юнги можно рассчитывать!
– Мне жаль, – прохрипел тот. – Нельзя тебе пить, ты какой-то буйный.
– Да не пьян я, совершенно! Эй, – заволновался я, глядя на его скорченную мину. – Разве так сильно ударил?
– Будем считать, что я и за Юнги отгрёб. Всё в порядке, – он выдавил вымученную улыбку и сел на стул у барной стойки. – А теперь я слушаю твою версию происходящего.
– Не строй из себя долбанного детектива, – Юнги, вытянув руку на стойку, лёг на неё щекой, отвернувшись от Хосока.
– Юнги, мы же с тобой договаривались…
– Если вы ждёте от меня извинений, то зря только тратите время. Лучше бы труп пока закопали.
– Да не убил я его! Он просто в отрубе. Если б был трезвый, то уже очнулся бы, а так… – окинул мужчину у своих ног взглядом полным сочувствия. – И всё же… Ты действительно сделал это специально или у тебя найдётся оправдание?
