Текст книги "Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)"
Автор книги: ЛиЛу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Я лишь молча кивнул.
– Хороший мальчик, – с издёвкой в голосе похвалил меня Юнги, всё ещё стоящий рядом, и похлопал по плечу. – Как, кстати, свидание с Хосоком прошло?
– Чудно.
– Рад за вас.
– Я тоже.
– Тебя уже тут обыскались. Заходили школьницы, дабы испробовать нашу новую услугу в лице тебя. Я сказал им зайти попозже.
– Замечательно, – буркнул я и направился в дальний угол зала, где пылилась на полу моя одинокая подушка.
Через минут пять явился Хосок с огромным пакетом, явно не ограничившийся одним лишь оливковым маслом, а спустя полчаса заявились две девушки, настойчиво требуя моего внимания. Я старался улыбаться им, как мог. Но настроение было безвозвратно утеряно, а потому улыбки и смех выходили как у самого дрянного актёра, ужасно неестественными.
Я чувствовал себя странно. Будто во мне и вокруг меня собралась вся лень этого мира. Такая тяжёлая и тягучая лень, навалившаяся на меня сверху и желающая прижать к земле. Каждое движение требовало столько усилий… Словно даже дышать стало пыткой. Всё, что мне хотелось, это провалиться в небытие.
Проще говоря, чувствовал я себя унылой какашкой.
– ТэТэ! ТэТэ! – передо мной на полу сидел Хосок, усиленно маша перед моим носом ладонью. – Ты здесь, нет?
– Здесь, – выдавил я низко и даже как-то утробно.
– Уже раз десять тебя звал, – он вздохнул. – Что-то случилось? – обеспокоенно заглянул мне в лицо.
– Нет.
– Рабочий день уже закончился, – постучал себя пальцем по запястью руки, где, к слову, часов не было. – А мы вроде как договаривались, что ты раньше уходить будешь.
– Ничего. И так нормально, – всё также безэмоционально выдал я и поднялся, еле разогнув затёкшие ноги, и, морщась, помял колени руками.
– Может, тебя проводить? – несмело предложил Хосок, запирая дверь бара.
– Как хочешь, – я слабо повёл плечами и, не дожидаясь ответа, направился вперёд по улице.
– Что с тобой сегодня? – Хосок мягко и ненавязчиво взял меня за руку, переплетая наши пальцы.
– Ничего. Всё, как всегда.
– Нет, не как всегда. Ты стал каким-то безжизненным. Чем ты расстроен? Это… из-за нашего свидания, да? – выжидающе посмотрел на меня, но я по-прежнему смотрел лишь себе под ноги. – Я был слишком настойчивым? Или сказал что-то не то, когда выпивал?
– Ты тут не при чём. У меня просто нет настроения, так бывает иногда у людей.
Дальше до моего дома мы шли молча. Не считая пары неуместных шуточек, которыми Хосок безрезультатно пытался меня рассмешить и взбодрить.
– Здесь живёшь? – зачем-то задал он бесполезный вопрос, когда я остановился и тряхнул рукой, требуя дать ей свободу. – Ну, спокойной ночи тогда.
Неловко потоптавшись на месте и так и не дождавшись от меня ответного пожелания, Хосок хотел было уже уйти, но я поспешно шагнул к нему, требовательно прижимаясь к тёплым губам.
Едва я переступил порог квартиры, как услышал из соседней комнаты восторженное «Мама, а брат – гей!». Настроения это не прибавило.
– Не веришь? Как ты можешь не верить?! – сокрушалась сестра. – Я сама видела! Видела, как он только что на улице целовался с парнем!
В другой день я наверно был бы в полном ужасе и не находил себе места от паники. Но сейчас лишь устало вздохнул и направился к себе в комнату. Кладовку полноценной комнатой назвать, конечно, сложно. Но зато это была моя кладовка. Низкий стол, на котором царственно размещался ноутбук, развешанные по стенам на гвоздях вешалки с одеждой, стопки манги у стены, да тонкий матрас, криво примостившийся на полу в углу – вот и всё убранство. Окна здесь не было, освещением служил лишь старый облезлый светильник, свисающий с потолка.
– Братик! – в комнату ворвалась сестра, когда я уже лёг на матрас, уткнувшись лицом в подушку и распластавшись аки морская звезда. – Ты правда гей? Братик! – стала теребить моё ухо. – Ты ведь не спишь, не притворяйся! Тот парень, с которым ты целовался, красивый? Слишком темно, я не смогла рассмотреть… – протянула разочарованно. – Давно вы встречаетесь? А кто актив? Не ты ведь, да? Точно не ты!
– Мелкая извращенка. Для своих двенадцати ты слишком любознательна, – буркнул я, отвернул голову к стене.
– Неужели ничего не расскажешь? Эй! Ну ответь! Интересно ведь!
– Я не гей. И ни с кем не целовался. Тебе показалось. И прекращай смотреть яойное аниме, а то я начинаю волноваться за твою детскую психику.
– Вот всегда ты такой! Ничего от тебя не добьёшься! Я для тебя полный ноль, да?! – воскликнула оскорблённо. – Но я маме всё рассказала. Так что она наверняка устроит тебе взбучку. Так тебе и надо! – зло бросила напоследок, перед тем, как громко хлопнув дверью, удалиться.
Утром следующего дня мною было твёрдо решено продолжать хандрить. А потому наплёв маме что-то вроде «лапы ломит, хвост отваливается», я остался дома, с не очень чистой совестью прогуливая школу. Обещанной же сестрой взбучки я так и не дождался. То ли мама не восприняла её слова всерьёз, то ли… фиг знает.
Хандрилось мне вполне уютно и атмосферно, ибо я включил депрессивную музычку и… Нет. Не рыдал в три ручья. А дремал. Временами вставая, чтобы пивнуть холодного кофе и посмотреть минут десять в одну точку (желательно в ту самую, на стену, где лет пять назад я вывел маркером не очень культурное слово, будучи слишком в бешенстве).
Я и сам толком не понимал, в чём конкретно причина моего такого хренового настроения. То ли я разочаровался в Печеньке, который зажимается в туалете со всякими мутными личностями, то ли в себе, который «нифига не гей», но какого-то чёрта целуется с Хосоком. Но вполне вероятно, что это просто вспышки на Солнце так действуют на меня чувствительного.
Очередной мой чудный сон прервал звонок в дверь. Я аж подскочил, опрокинул чашку, наступил в кофейную лужу и замер в шоке. Ибо даже не знал, что у нас есть дверной звонок. Да ещё и в рабочем состоянии. В последний раз к нам приходили в гости… пожалуй, никогда.
Я очень осторожно на цыпочках подобрался к двери, прислушиваясь. Тихо. Успел даже облегчённо выдохнуть, порадовавшись, что кто-то всего лишь адресом ошибся, как звонок раздался вновь. Решив, что игнорировать человека всё же нехорошо (на самом деле было просто любопытно, кто там), я отпёр замок и медленно стал приоткрывать дверь, пока сквозь узкую щель не узрел гостя. Дверь я тут же звучно захлопнул и щёлкнул замком. В ответ с той стороны раздались удары в дверь ногой.
– Эй! Ким Тэхён! Совсем уже крышу снесло?! Я тебя видел! А ну открывай, если жить ещё охота!
– Именно по этой причине и не открываю… – пробормотал я себе под нос.
– Э! Мне долго ещё ждать?!
Настроение было совершенно не то, чтобы привычно корчить из себя дурочка. Но открыть всё же пришлось.
– Ну и чего тебе? – открыв дверь, поинтересовался я через порог, глядя на раскрасневшуюся физиономию Чимина.
– Чего пялишься?! Глаза опустил! Где твоё уважение?!
– Там же, где и твоя вежливость. Ты пил? – я невольно сморщил нос, учуяв явный запах перегара. – С утра?
– Да! Пил! – чуть качнулся и опёрся рукой о косяк двери. – А что, нельзя? Ты против?
– Да насрать мне, – бросил я негромко, а у того едва лоб гармошкой не сложился, так высоко взлетели его брови.
– Ты как со мной разговариваешь… – тут он чутка завис. Кажется, подбирая подходящее оскорбление.
– Как ты меня нашёл?
– Связи, детка, – он подмигнул и пьяно хихикнул.
– Как слащаво. А если серьёзно?
– Пришёл к тебе в школу, поднял всех на поиски тебя. И выяснилось, что ты там сегодня не появлялся. И как я уже сказал, у меня в твоей школе есть связи, знакомый учитель. Так что выяснить адрес труда не составило.
– Молодец, – кинул я равнодушно. – Рад твоей находчивости.
– Так ты меня впустишь внутрь или как? – протянул капризно, недовольно дуя губы. В этот момент он был похож на большого ребёнка. Только памперса с соской и не хватало для полной картины.
– Общение с пьяными людьми мне удовольствия не доставляет. Иди домой.
– Вот я и иду домой. К тебе, – и Чимин толкнул дверь, за ручку которой я держался, едва не впечатав меня с ней вместе в стену.
– Угум, добро пожаловать, – брякнул я, глядя на то, как он стягивает с ног кроссовки (воспитание так и прёт).
– Где твои хоромы? – взглянул на меня, и я послушно повёл его в свою комнату.
– М-м-м… Заебись! – восхитился он моими апартаментами. – На склеп похоже. Тебе в самый раз.
– Похоже на угрозу.
– Не парься, – уселся на пол посреди комнаты. – Если будешь послушной деткой, бить сегодня не стану.
– Обнадёжил.
– Что у тебя тут за тоска играет? – указал на ноут. – Кого хороним?
– Мою беззаботную жизнь.
– Сильно, – закивал уважительно. – Выпить ничё не найдётся?
– Вода в кране.
– Не, мне бы с градусом.
– Ты и так весь под градусом.
– Ты сегодня какой-то… Глючный. Заболел?
– Чим, давай уже к делу, – я сел на пол рядом с ним, при этом снова угодив ногой в кофейную лужу. – Ты чего пришёл? Скучно стало? Некому больше жизнь отравлять и рёбра ломать?
Мне уже было как-то до фонаря, оскорбит он меня, побьёт или снова вспомнит о минете… Лишь бы это быстрее закончилось.
– Не будь таким грубым, – отмахнулся Чимин, вовсю улыбаясь, будто я тут какую-то небывальщину, никак не связанную с реальностью, несу. – Я к тебе как к другу! За помощью!
– Мне должно это льстить? Чёт не проняло меня.
– А по почкам не хочешь? – последовало незамедлительно. – Обещаю, проймёт.
– Да ладно тебе, не нервничай, – я успокаивающе похлопал его по колену. – Рассказывай уже, что хотел.
Чимин кивнул и начал неловко перебирать волосы на собственном затылке.
– Суть в том…
– Говори немного в сторону, – перебил его. – Не на меня. Я ж задохнусь.
Тот послушно отвернулся и продолжил:
– В общем… В баре, в котором ты работаешь… есть такой худощавый блондин…
– Не делай вид, что ты не знаешь его имени.
– Мин Юнги, – выдал тот и как-то неуместно заулыбался. – Ты можешь мне рассказать, что ты знаешь о нём и что ему нравится? – снова повернулся ко мне.
– Подожди… – я сощурился, глядя на брюнета и не веря, что вижу смущённого Чимина. – Ты что же это… втрескался в Юнги?
– Вот ещё! – поспешно возмутился тот и даже на ноги вскочил. – Я не тринадцатилетняя девчонка, чтоб сохнуть по кому-то! Он всего лишь меня заинтересовал. Не более. Ну и… я хочу с ним замутить.
========== 17. ==========
– Погодь, – я чуток озадачился. – Так ты гей?
Меня прям-таки поражало то, что раньше я («мальчик-ромашечка», как выразился оранжевый) жил себе – не тужил, не знал ни одного гея, собственную ориентацию тоже под сомнение не ставил, а с приходом в «Омут» меня вдруг окружила сплошная голубятина, так и норовя склонить меня на путь греха и разврата…
– Да, гей. И что с того? Ты разве не такой же? – было видно, что Чимин немного растерялся. Видимо, засомневался уже в том, что правильно сделал, признаваясь мне в подобном.
– С чего взял?
– Тот поцелуй… в средней школе.
– Я ж, по-моему, не раз после этого пытался втолковать тебе, что это был лишь глупый розыгрыш.
– А я не поверил. Решил, что ты просто искал оправдание.
– То есть ты правда всё это время считал, что я поцеловал тебя тогда из-за великих чувств?
– Забей, – он обратно уселся на пол и потянулся к моему ноуту, через минуту зазвучал бас какого-то андеграундного рэпера. – Так я не понял, ты мне помогаешь или я ломаю тебе кости? Мне нужна определённость.
– Чим… Ты что, реально хочешь встречаться с Юнги? Зачем? Ты хоть понимаешь, какое комбо из вас выйдет? Вы ж будете сраться каждую чёртову секунду!
– Заебись! – заявил Чимин так восторженно, будто это самое лучшее, что он слышал в своей жизни.
– Кажется, наши взгляды на идеальные отношения чуточку расходятся. Совсем немножечко.
– Какого чёрта я всё ещё не слышу ответ? Помогать будешь?
– Просто так?
– Не просто так. А потому, что ты мне друг, – растянул пухлые губы в улыбке и постучал меня ладонью по макушке (наверное, он хотел сделать это ласково, но вышло действительно «постучал»). – Ты всегда говорил, что мы друзья.
– Но ты ведь отрицал. Особенно сильно отрицал, когда мутузил меня за школой.
– Тэхёни, детка! Не будь таким злопамятным! Прошлое надо отпускать! Ну хочешь… Хочешь я в благодарушку за помощь минет тебе сделаю? – предложил милостиво, вот только я такой милости не обрадовался. Хотя как представил, что сам Чимин делает мне минет… (фу-фу-фу, уймись, воображение).
– Нет уж, спасибо, – поспешил отказаться я. – Мне как-то без надобности. Лучше долг обнули.
– Вот ещё! Деньгами жертвовать не привык.
– Там же незначительная сумма…
– Вполне значительная. Ты же не забыл про те пятьдесят процентов, которые сверху?
– Ну а-а-ащ…
– Но так как я дохера великодушный, – он выглядел ужасно гордым за себя любимого, – могу простить тебе эти проценты. Сделаем вид, что речь тогда о минете вообще не шла. Как такая сделка?
– Чудно.
– Так что ты знаешь о Юнги? – Чимин откинул ладонью назад свисающую прямо на глаза чёрную чёлку и приготовился внимать каждому моему слову.
– Он много спит и часто слушает музыку в наушниках, – поведал я заговорщицким полушёпотом и уже обычным голосом продолжил: – Всё. Точка. Конец истории.
– Эй! – он угрожающе стал надвигаться на меня. – И за эту информацию я должен забыть о том несостоявшемся минете? Смерти ищешь?
– Чш-ш-ш, – прошипел успокаивающе и выставил руки вперёд, стараясь спастись от нависающего надо мной Чимина. – Я выясню. Специально для тебя постараюсь как можно больше выяснить о его предпочтениях. Сделаю это незаметно и ненавязчиво. Он даже ничего не заподозрит. Идёт?
– Ладно, – кивнул он снисходительно. – Живи.
Несмотря на то, что вопрос вроде как был решён, выгнать Чимина так легко и быстро из квартиры не удалось. Он включил на моём ноуте какой-то кровавый триллер с явным намерением тут задержаться. А потом и вовсе решил вздремнуть на моём чудном ложе. Вытолкнуть его удалось только тогда, когда я уже собрался идти на работу. Да и то, только благодаря тому, что тот уже проспался и на трезвую голову со мной рядом находиться так долго как-то не жаждал.
В «Омут» я пришёл уже в приподнятом настроении. Ибо у всего должны быть какие-то сроки и ограничения. Хандра не исключение. Да и как-никак мой долг уменьшился – это не могло не радовать.
– Денёчек добрый, шеф и Юнги! – дружелюбно и лучезарно поприветствовал я своих чудных коллег. А так как Куки мне не коллега, то и необходимость приветствовать его отпадает.
Видимо, для Печеньки незамеченным это не осталось, ибо он даже нос от учебника поднял, взглянув на меня. Да вот только я усиленно избегал пересечения с ним взглядом.
– У нашего ТэТэ снова прекрасное настроение! – порадовался Хосок и протянул мне персик. – Для тебя приберёг.
– О, здорово, – я взял из рук оранжевого фрукт, ласково поглаживая его бархатистые бока (бока фрукта, естественно, прилюдно лапать Хосока – не комильфо).
– Я на кухню, – оранжевый кивнул на дверь. – А ты тут приберись немного.
– Угум, только персик сначала одолею, – я направился к барной стойке. – Юнги, пирожочек мой, – начал я, когда Хосок покинул зал. – У меня есть к Вашему Царственному Величию несколько вопросов, от которых зависит моя холопская жизнь. Можно мне полюбопытствовать?
– Нет, – и блондин заткнул уши наушниками.
– А если так? – я разломил персик напополам и подсунул одну половину к Юнги.
– Ты думаешь я продамся за пол персика? – изумлённо вытаращился на меня, даже высунув из одного уха наушник. Успех, ага.
– За половину может и нет. Но у меня есть ещё, – подсунул вторую половину. – Продашься за целый?
– Ты дурак или как?
– Вопросы буду задавать я, – решил брать уверенностью. – Какие парни тебе нравятся? –спросил в лоб (а то вокруг да около можно ходить до завтрашнего обеда) – Чистые и невинные? – кивнул на Куки.
– Грязные и развратные, – хмыкнул Юнги в ответ.
– Чудно, – я достал из кармана подготовленный заранее маленький блокнотик, фиксируя там ответ. – Какой цвет волос тебе нравится?
– Розовый. Определённо. Только он.
Я и это зафиксировал. Хотя звучало это из его уст весьма саркастично. Но мне-то без разницы правда это или нет, главное, что я спросил.
– Есть у тебя какие-нибудь фетиши? Касаемо парней, – уточнил я.
– Макияж люблю. Прям тащусь, – он ухмыльнулся.
– Есть что-нибудь такое, о чём ты всегда мечтал и хотел бы получить в подарок?
– Сексуальный раб. Вот что мне нужно. Подаришь? – окинул меня насмешливым взглядом.
– Ничё я тебе дарить не собираюсь. Это всего лишь опрос из любопытства, не более. К тому же есть у тебя уже раб, – снова кивнул я на Печеньку. Тот же на нашу беседу абсолютно никак не реагировал. Будто я тут не его суженому-ряженому подобные вопросы задаю.
– Ещё один не помешает.
– Фу, как мерзко, – я поморщился, а Юнги в ответ рассмеялся.
– Всё, допрос окончен?
– Не допрос, а опрос, – поправил я его с деловым видом. – Обычный такой социальный опрос. И нет, он ещё продолжается, – ткнул карандашом в лист блокнота. – Тебе нравятся цветы?
– Исключительно кактусы.
– А сладости?
– Лакрица.
– Чем ты любишь заниматься в свободное время?
– Спать.
– А ещё?
– Спать.
– Какая у тебя разнообразная жизнь!
– Угум, прям сам себе завидую.
– Ладно, Мин Юнги, благодарствую за содействие! Теперь можете быть свободны! – царственно я взмахнул рукой.
– Да неужели. Так к чему всё это было? Решил так беспалевно подкатить ко мне? – его глаза сузились и как-то не по-доброму заблестели…
– Вот ещё! Сдался ты мне… Я похож на мазохиста? – я поднялся со стула, сунул блокнот с карандашом в карман и взял со стойки пол персика. – Сказал же, просто социальный опрос, ничего личного.
– Это вроде бы уже мой персик… был, – проводил он взглядом фрукт, отправленный мною ко рту.
– Не грусти. Спроси шефа, может он тебе ещё выделит.
Рабочий день проходил довольно сумбурно и шумно, ибо мы не сидели в пустом зале в тишине, а обслуживали посетителей, которые даже были, и притом немало.
Иногда, заходя на кухню, я немного задерживался, ибо был прижат Хосоком к холодильнику или к двери. Эти солоноватые губы (небось снова уминал что-то втихаря) манили меня всё больше. Невольно вспоминались слова Хосока о том, что он хорошо целуется. Тогда это меня возмутило, а теперь я понял, что тот ничуть не кривил душой, заявляя подобное.
Когда посетители были обслужены и у меня выдавалась свободная минутка, я зависал у барной стойки, перекидываясь «любезностями» с Юнги, а вот Печеньку продолжал усиленно игнорировать. Вроде бы это было как-то глупо… Ведь с чего бы мне ему бойкот объявлять? Я обиделся? А на что? Просто на то, что он не оправдал каких-то там моих ожиданий? Люди и не обязаны соответствовать чужим ожиданиям. Имел ли я право тут вообще на что-то обижаться? Нет. И я это чётко понимал. Но тем не менее это не мешало мне продолжать игнорить его существование.
Уже темнело, и я шёл к мусорным бакам, размахивая небольшим чёрным пакетом, когда меня вдруг беспардонно толкнули в сторону этих же баков, а потом, уперев руки мне в плечи, грубо прижали к стене.
========== 18. ==========
Я изумлённо смотрел на Куки, ноздри которого сердито раздувались от тяжёлого дыхания.
– Что за фигня?! – он тряхнул меня, едва не приложив башкой о стену, а я удивился, откуда в нём столько силищи. – Я пустое место, что ли?! Уже не стою и слова от тебя?! Почему? Потому, что оказался не таким затюканным зубрилой как ты думал?
– Не понимаю, о чём ты.
– Всё ты прекрасно понимаешь! Не выделывайся!
– Я просто тупой и ничего не понимаю в этом мире. Остановимся на этой версии, – уже справившись с удивлением, состроил я грустную моську.
– Ты избегаешь меня весь день!
– Избегаю? – округлил глаза. – Я-то? Тебе показалось. Я всего лишь следую рекомендациям шефа. Он ведь просил тебя не отвлекать и не дёргать. Я просто дал то, что тебе нужно: тишину и покой. Ты же у нас гений, – после этих слов я криво ухмыльнулся. – Только вот я так и не понял, – задумчиво сощурился, – в чём конкретно. Хотя… Откуда ж мне знать? Юнги, должно быть, виднее, в чём именно за закрытой дверью ты гений.
Чонгук стал дышать чаще и крепче сжал мои плечи, и мне казалось, что вот, сейчас он точно меня ударит. И отчего-то было вовсе не страшно, совсем не те ощущения, что перед Чимином. Его злость только ещё больше раззадоривала. Мне хотелось, чтобы он сорвался. Мне хотелось, чтобы он меня ударил. Наверное, просто для того, чтобы я дальше мог уже с чистой совестью продолжать строить из себя обиженную принцесску.
– Самому-то не мерзко от собственной двуличности? – я окинул того презрительным взглядом.
– Ты ничего не знаешь обо мне, – процедил он сквозь зубы тихо.
– Именно. И не горю желанием узнавать, – я в упор смотрел ему в глаза, собрав в своём взгляде всю дерзость, которую только смог в себе наскрести. – И вообще… Не думаешь, что это смешно? Ты на мои слова всегда реагировал ровным счётом… никак. А теперь возмущаешься, что я с тобой не говорю? – я рассмеялся, низко и ехидно. – Самолюбие задето? Ну же, иди к Юнги, золотце, он тебя утешит. У него, должно быть, это здорово получается.
В этот момент мне в челюсть въехал кулак. Наконец-таки. Надо сказать, что с чиминовыми ударами это ни в какое сравнение не шло. Но кровь на губе всё же выступила.
Чонгук выглядел растерянным. И даже каким-то беспомощным. Будто его самого испугала собственная реакция. А я даже не спешил вытереть кровь, мне слишком нравилось видеть его испуг и муки совести, что так явно играли на его лице. Нравилось, как он смотрит на кровь и нервно сглатывает. Как открывает рот, видимо, чтобы выразить своё сожаление и просить прощения, но лишь сдавленно выдыхает. Ещё несколько секунд он стоял, кусая губы, а потом развернулся и быстрым шагом направился обратно в «Омут».
Я же спокойно присел на корточки, не торопясь собирая содержимое рассыпавшегося пакета. Я чувствовал себя умиротворённо и… удовлетворённо. Это было странно и непривычно. Ведь я всегда старался не нарываться, не искал себе проблем нарочно, а тут сам вывел человека. И при этом остался абсолютно всем доволен.
– Что случилось? – встретил меня на пороге бара взволнованный Хосок, нервно теребящий язычок на молнии спортивного костюма. – Это ты сделал? Ты? Ты обидел Куки?
– Да уж, обидишь его тут… – я закатил глаза.
– Он забежал весь в слезах, схватил рюкзак и ушёл. Даже мне ничего не сказал и на мои вопросы не ответил. А когда я попытался пойти следом за ним, накричал на меня, – протараторил обеспокоенно. – Я пытался ему теперь дозвониться. Но не смог.
– В слезах? – переспросил я недоверчиво. Это было единственное, что зацепило меня в его словах.
– Да. Мне кажется… я никогда его таким не видел, – оранжевый выглядел так, будто тоже готов расплакаться. – Что ты ему наговорил?
– Да ничего особенного, – я выдавил смущённую улыбку.
– Куки очень чувствительный и ранимый…
– Правда? Ты вообще уверен, что хорошо его знаешь?
– Конечно! Нет никого, кто бы знал его лучше, чем я.
– Ну-ну, пусть будет так.
– Что с губой? – Хосок наконец заметил мою хлыщущую (ну ладно, уже не хлыщущую) кровушку и, видимо чутка забывшись, потянулся ко мне с явным намерением избавить меня от крови поцелуем. Но в зале был Юнги и несколько посетителей, поэтому я поспешно толкнул его в грудь.
– Ничего особенного, – заверил. – Просто одна Печенька слишком страстно засосала.
На лице Хосока отразилась явная работа мысли.
– Да шучу. Упал я и приложился о мусорный бак. И всего-то.
– У нас аптечка есть.
– Да всё нормально, выживу.
– Тэхён, – перехватил меня Хосок за руку, когда я, решив, что разговор исчерпан, хотел уже наведаться в комнату раздумий, то бишь в туалет. – Можешь пойти его поискать? – состроил жалобную моську.
– Кого? Печеньку вашу? Мне что, делать больше нефиг?
После моих слов уголки губ Хосока поползли вниз.
– Да ладно тебе, – неловко похлопал я его по спине. – Не переживай, всё с ним нормально будет. Небось просто домой пошёл. Подростки, они такие. Истерика у них в крови. Перебесится – вернётся.
– Куки обычно очень спокойный.
– Пущай вон хоть разок выплеснет все эмоции. Полезно.
– Можно мне уже домой? – спросил я, покинув пристанище белого друга. – Ты ж вроде говорил, что можно раньше уходить.
– Ладно, иди. Если увидишь Куки по пути…
– Не увижу.
В сотне метрах от бара меня уже поджидал вовсю дымящий Чимин.
– Вау! Сам Ким Тэхён! Да неужели! Как неожиданно!
– Конечно неожиданно, после пяти-то сообщений от тебя. «Заставишь ждать ещё пять минут – и я посажу тебя на поводок из твоих собственных кишок» – это особенно тронуло, – я широко улыбнулся. – Чим, ты как всегда просто душка.
– Рад, что ты проникся. Что там насчёт Юнги? – спросил после того как выдохнул мне в лицо сигаретный дым, а я закашлялся так, будто собрался как минимум сдохнуть.
– Вот, – прохрипел, вырвав из блокнота лист и протягивая ему.
– Розовые? – это видимо всё, что зацепило его из чудного списка.
– Розовые, – подтвердил я. – Он сам так сказал. Я ничего не выдумывал, – стал оправдываться. – Там даже свидетель был, он всё слышал. Если хочешь, можешь потом его опросить.
– Ладно. Поработал вполне сносно, – из его губ даже похвала звучала как будто с подвохом. – Хочешь? – протянул мне сигарету.
– Нет конечно, – я резко отпрянул назад.
И похоже я его оскорбил, отвергнув сей жест доброй воли. Ибо он поджал губы и кинул сигарету в сторону.
– Ты бы бросал это дело, – решил я выступить в роли советчика. – Юнги же вроде говорил, что ему не нравится запах табака.
– И сам помню, – отрезал твёрдо. – Проваливай уже. И не забывай копить бабло. Иначе мне придётся перешагнуть через свои принципы и заняться благотворительностью, – зловеще ухмыльнулся.
– Памятник мне закажешь? – уточнил с широкой улыбкой.
– Именно.
– Ты, как всегда, сама щедрость, – посюсюкал я напоследок, перед тем, как быстренько рвануть домой.
– Ну и где? – этими словами встретил меня в «Омуте» Юнги на следующий день. На его лице даже прослеживались какие-то оттенки интереса.
– Что «где»? – не понял я и быстренько оглядел зал: Куки ещё не было. Только Хосок, стоя на коленках на подоконнике, намывал окно.
– Волосы. Розовые, – Юнги щурился и улыбался как кот. На секунду он даже показался мне привлекательным…
– С чего бы мне? – я цокнул языком и закатил глаза. – Не будь таким самоуверенным, пирожочек мой недожаренный. Ты не в моём вкусе, киса.
– Не говори моими словами.
– А ты запатентовал эту фразу? Она слишком проста, чтобы я не мог её произносить.
– Правильно. Сложные же не для твоего ума.
– Мне жаль вас отвлекать, – встрял Хосок. – Но для тебя, Тэхён, у меня есть более полезное и нужное дело, чем пререкания со старым ворчуном. Я новых листовок напечатал, они на кухне, на микроволновке.
– Возле «Омута» опять раздавать?
– Нет, иди к какой-нибудь школе. Хочешь, к своей, хочешь к другой. Думаю, там будет обширный контингент, который заинтересуется тобой.
– Ясно, пойду продаваться… – проворчал удручённо, направляясь в сторону кухни.
– Если станут спрашивать, кто именно этот парень, обозначенный в особой услуге, не стесняйся, говори, что это ты.
– Как скажешь, шеф.
Я, естественно, решил выбрать школу побогаче. Как раз была одна такая элитная неподалёку, где учились сливки общества, а не такие простолюдины как я. Устроился я чуть в стороне от ворот, чтоб уж слишком никому глаза не мозолить и стал делать своё дело: мило улыбаться и с максимальным дружелюбием приглашать всех в бар, суя в руки листовки.
– «Трапеза в обществе приятного молодого человека»? – хихикнул один из парней, остановившийся рядом, крутя в руках листовку. – Пацан, ты не по адресу. У нас тут покруче есть. Случайно не интересуют заднепроходные шлюхи? – последние два слова были произнесены чересчур уж громко. Парень заискивающе взглянул на меня, чуть поведя бровью, а после кивнул на ворота, из которых выходил… Куки.
========== 19. ==========
В ответ на слова парня раздались нескрываемые смешки со стороны ещё не успевших разбрестись по домам учеников.
– Он у нас в школе первый, та ещё элита. Смотри не продешеви, – пихнул парень меня локтем и снова гаденько захихикал.
Я взглянул на Куки. Тот, свернув в противоположную от «Омута» сторону, шёл, опустив голову и чуть прихрамывая.
Народ всё ещё посмеивался, косясь тому в спину, и громко, не стесняясь обсуждал, где, с кем и в каких позах он это самое делал. Однако несмотря на животрепещущую и явно дофига волнующую всех тему, люд всё же потиху расходился.
Около часа спустя я начал уже волноваться. Совсем слегка. Ведь Печенька, спешащий мимо меня, машущего листовками, в бар, на горизонте так и не показался. Что если орава парней решила его зажать где-нибудь за углом и хорошенько наподдать? Ведь бандюганам вроде Чимина много не надо, только дай повод кулаками помахать. Особенно при отсутствии адекватного противостояния. А отбиться Куки, конечно же, не отобьётся.
Свернув оставшиеся листовки трубочкой, я сунул их в задний карман джинсов (и пофиг, что аж наполовину торчат) и быстрым шагом двинулся на поиски (вполне вероятно, что истекающего кровью) Печеньки. Так, просто для очистки совести, не более. Ведь я всё ещё был ужасно обижен. Губа ведь из-за него болит, вот как теперь с Хосоком-то целоваться? Проблема.
Нашёлся он не сразу, а путём упорных и ужасно скучных блужданий, поворотов, снова поворотов и опять блужданий. Куки сидел на цветных разрисованных ступеньках, ведущих вверх по улице. Улице, что находилась аж в километрах двух от школы. Выглядел он довольно уставшим и каким-то обессиленным, но явно не истекающим кровью. Это чутка успокаивало.
Увидев меня, Печенька резво вскочил, но как-то быстро стушевался и сел обратно, уставившись отрешённым взглядом в ступеньку под ногами.
– С ногой что? – подойдя ближе, спросил я, стараясь придать тону как можно больше равнодушия.
– Ничего серьёзного, – пробубнил, не поднимая головы. – На физкультуре мячом в меня угодили, и я неудачно упал. Просто ушиб.
– Случайно угодили?
Он промолчал.
– И как можно было так упасть? И я сейчас не о физкультуре, – я хотел, чтобы мои слова прозвучали пренебрежительно, но вышло как-то раздосадовано. Потому что да, я, чёрт возьми, был зол. И на эту школу, и на этих придурков, тычущих пальцами ему в спину, и на него самого.
– Так бывает, – сказал спокойно.
– Бывает? Бывает?! И это всё, что ты можешь сказать? – мне хотелось зарядить ему пощёчину, как Юнги тогда Хосоку. – Всё же верно говорят. В тихом омуте черти водятся. Тебе очень к лицу эта пословица.
– Да о чём ты? – он поднял взгляд на меня. – Ты что, поверил им?! – воскликнул непривычно громко, снова вскочив, возвышаясь надо мной на несколько ступенек. – Думаешь, я сплю с кем попало за деньги?!
– А что, хочешь сказать, что это клевета?
– Да!
– Спишь с кем попало бесплатно?
– Прекрати!
