Текст книги "Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)"

Автор книги: ЛиЛу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Бля.

– Я случайно, – виновато буркнул и снова предпринял попытку подняться, на этот раз более удачную.

Вскочил и кинулся ширить по стенам в поисках выключателя. Тот нашёлся довольно быстро. Яркий свет сильно резанул по глазам (нефиг было так долго в тёмном туалете сидеть) и я зажмурился. А когда открыл глаза, узрел полуголого Юнги, сидящего на постеленном на полу прямо у туалета матрасе и сонно щурящего глаза.

– Ты что здесь делаешь? – не смог я удержаться от тупого вопроса.

– Сплю, – буркнул он, натягивая чуть выше тонкое одеяло (видимо, тот был лишь в нижнем белье). – Меня больше волнует, какого хрена здесь ошиваешься ты?

– В каком смысле, ты тут спишь?

– В самом прямом из всех возможных смыслов. Просто сплю.

– Почему?

– Почему я сплю? Наверно потому, что я человек. У людей так бывает, представляешь?

– Нет, – замотал я головой. – Почему ты спишь именно здесь?

– Потому что я тут живу. Ещё вопросы?

– Конечно ещё. Тебе негде жить? Тебя выгнали из дома? Ты скрывающийся преступник? Тебя поймали на сбыте наркотиков?

– Ты дебил? – он лениво почесал тощие рёбра. – Хотя вопрос в моём голосе не уместен. Здесь больше подойдёт утверждение. Ты дебил.

– Обидно вообще-то.

– Так и задумывалось.

– То есть ты тут, – указал я пальцем на пол, – всегда?

– Всегда.

– А оранжевый? Он тебе разрешил вообще? Или он даже не знает? Ты не сказал ему?

– А почему я должен спрашивать его разрешение? – Юнги повёл бровью. – Это мой бар. И я могу распоряжаться им, как мне вздумается.

Тут я слегка подвис. Перед глазами сразу же пронеслись все сцены при участии меня и Юнги, и каждое моё «сволочь» эхом отозвалось в голове.

– Твой? – сдавленно выдохнул я. – А как же Хосок? Я был уверен, что это он тут всем заправляет… Почему ты мне не сказал?

– Ты не спрашивал. А мне было как-то пофиг, что ты там по этому поводу думаешь, – он фыркнул. – И да, в основном всем действительно Хосок заправляет. Я здесь так, фоном. А теперь ты мне ответишь наконец, что ты делаешь ночью на территории моей частной собственности? Я могу уже звонить в полицию?

– Ну, понимаешь… – я сел на стул у барной стойки, скромненько сведя вместе коленки и положив на них ладони. – Мне негде переночевать. Всего б одну ночку перекантоваться. Можно? – сложив в мольбе руки, взглянул на Юнги с надеждой.

– Почему не идёшь домой?

– Там меня ждут проблемы. А я не очень люблю их… Разреши мне остаться. Пожа-а-алуйста.

– Я же сволочь, – косо взглянул на меня, а я аж вздрогнул от этого слова. – С чего же мне вдруг быть таким добродетельным?

– Ну, не такая уж ты и сволочь, – заискивающе заулыбался я. – Ты просто чудо. Милое заботливое чудо, которое не станет так рисковать своим драгоценным работником, отправляя его на смерть, верно?

– Ты переоцениваешь мою заботливость. Выметайся, – он лёг, отвернувшись от меня к туалету и накрывшись одеялом едва ли не с головой. – Ключи на кухне в банке из-под кофе.

– Юнги-и-и, – я торопливо бухнулся на колени перед ним и стал мягко поглаживать его спину. – Ну пожалуйста. Всего разочек. Я буду очень тихим, ты даже не заметишь моего присутствия. Мне правда больше некуда пойти.

– К Хосоку бы напросился.

– Я не хочу его в это вмешивать, – выдал серьёзно я, хотя на деле просто тупо боялся остаться с оранжевым вместе на ночь.

– А меня, значит, вмешивать можно?

– Пожалуйста, – я продолжал его поглаживать.

– И что мне будет взамен на мою небывалую доброту?

– С-спасибо? – неуверенно предположил.

– Не годится.

– Тогда я просто исполню любое твоё желание, – улыбнулся я, сам радуясь своей находчивости.

– Выключай свет и ложись.

– Серьёзно? – я от радости даже приобнял его и уткнулся подбородком ему в плечо, пытаясь заглянуть в его лицо. – Я могу остаться? И даже можно спать с тобой?

– Можно.

– А мы вдвоём поместимся разве?

– А ты постарайся.

Я послушно выключил свет и, разувшись, прямо в одежде аккуратно лёг набок спиной к спине Юнги на краешек матраса. Я впервые спал с парнем вместе. Это было немного волнительно. Но всё же совсем не так, как если бы на месте Юнги был Хосок. Ведь бояться от Юнги каких-либо поползновений к своему невинному телу мне точно не стоило. А потому было вполне даже спокойно и комфортно.

– Слушай, раз уж мы даже спим вместе, – зашептал я, дабы не портить ночную атмосферу, – давай немного поболтаем перед сном, а? Устроим ночь откровений! Как тебе?

– Ты говорил, что будешь тихим, – ворчание в ответ.

– Ну дава-а-ай. Когда ж ещё такая совместная ночёвка повторится? Думаю, никогда. Так что нужно ловить момент.

– Ты нравишься Хосоку и Чонгуку.

Я аж опешил от такого заявления. И даже перестал тыкать пальцем его в рёбра.

– Ты чего? – протянул я растерянно.

– Откровение же.

– Зачем же так сразу… – напряжённо сглотнул, – тяжёлой артиллерией… Да и откуда такие сведения? Сам так решил?

– Можешь быть уверен, ты действительно очень нравишься им обоим.

– И зачем ты мне это говоришь? Не думаю, что они тебя просили об этом.

– Чтобы ты страдал и мучился. Люблю смотреть на твои страдания, забыл?

– Действительно. Ну ладно Хосок, – стал вслух рассуждать я, – его симпатию к себе я, в принципе, и так заметил. Хотя на счёт него у меня тоже созрели кое-какие подозрения… Но вот Печенька… Тут уж точно враки! Да я на сто процентов уверен, что он абсолютно ко мне равнодушен, – перед глазами тут же всплыл поцелуй на ночь. – Пф! Придумал же! Нравлюсь я Куки, ага. Конечно. И вообще, с чего бы тебе такое говорить о своём-то парне?

– У меня нет парня.

– Но Куки…

– Мы не встречаемся.

– Но вы же… того… почему же тогда… – залепетал сдавленно.

– Вы же с Хосоком тоже не встречаетесь, но это вам абсолютно не мешает целоваться. Так почему нам нельзя?

– Но вы же не просто целуетесь.

– Да, не просто, – согласился легко.

– А Чимину тогда заявил, что школьников не совращаешь! – возмутился я. – А Куки по-твоему кто?

– Открыть тебе большую тайну? – привстав на локте, Юнги обернулся ко мне.

– Если знание этой тайны не угрожает моей жизни, – я тоже обернулся к нему, едва не столкнувшись с ним лбом, – то открой.

– Минет.

– У тебя лимит на слова? Нельзя изъясняться понятнее?

– Не дерзи.

– Ладно, свет моих очей, поведай мне развёрнуто. Молю прям.

– Дальше минета наши отношения не зашли. Он хотел большего, но, как я и сказал, школьников я не совращаю. Не хватало мне потом ещё проблем. Чонгук… довольно противоречивый. Я бы мог конечно сделать, как он хочет… Мне не трудно. Но я испугался, что он потом пожалеет об этом и кинется в полицию катать на меня заявление. Или пойдёт плакаться к Хосоку.

– То есть у вас с Куки… не было ни разу?

– Я даже в темноте вижу твою довольную улыбку.

Я сдавленно закашлял.

– И вовсе я не улыбаюсь. Да и вообще, какая мне разница, спали вы вместе или нет? У него и без тебя, похоже, хватает всяких на стороне.

– Вполне возможно.

– А я думал, ты станешь отрицать.

– Я не слежу за его личной жизнью. А так как он сам очень рвался, как ты выразился ранее к «познанию мира», то вполне мог не остановиться лишь на отказавшем ему мне.

– Его в школе шлюхой называют, – пробормотал негромко я, хотя вроде как не собирался кому-либо об этом рассказывать.

– Не говори только Хосоку, он будет переживать.

– Я смотрю, чувства самого Куки тебе вообще побоку. Даже если он и правда такой, думаю, ему очень неприятно, что вся школа знает.

– Сам виноват, – Юнги передёрнул плечами.

– Почему ты не пошёл в «Эрос»? – вспомнил я о его свидании. – Там же Чимин. Он наверняка всё ещё ждёт тебя. Мог бы разочек уже и отступить от своих принципов. Не думаю, что после бурной ночи он побежит в полицию. Кажется, он реально втрескался в тебя.

– Какие-то девчачьи разговоры у нас.

– Почему бы тебе всерьёз не попробовать с Чимином?

– Он меня раздражает. И он совершенно не в моём вкусе. А ещё он отказался быть снизу.

– Неужели не сможешь его уломать?

– Не думаю.

– Ну побудешь ты снизу, какая разница?

– Вот ещё! – хмыкнул он, и я вздрогнул от его резкого выдоха мне в район шеи. – Чего ты так о нём печёшься? Стали с ним вдруг закадычными подружками?

– Просто хочу, чтобы вы были вместе, и ты забыл о Куки.

– Решил прибрать к рукам?

– Не знаю.

– Забирай.

– Сам попользовался и теперь разбрасываешься? Это мерзко даже для тебя. Всё-таки как-никак вас аж минет связывает.

– Встречайся с Чонгуком. Только Хосока оставь.

– А с Хосоком наш папочка Мин мне встречаться не разрешает, что ли?

– Не разрешает.

– Почему?

Вместо ответа Юнги вдруг откинул с себя одеяло и, опрокинув меня на спину, забрался сверху, усевшись на бёдра. Даже несмотря на то, что было темно, и я не видел практически голого Юнги, это всё равно было слишком смущающе. Настолько, что мне казалось, я сейчас самовоспламенюсь от такого смущения.

– Т-ты чего? – чуть заикаясь спросил я, всматриваясь в очертания нависающей надо мной фигуры.

Холодные шершавые губы коснулись моих, настойчиво и упрямо пытаясь развести меня на поцелуй. Но я не отвечал. Я опешил от происходящего и лишь лежал неподвижно, позволяя сминать свои губы и не понимая, как я должен реагировать на подобное. Это было чересчур неожиданно. Моя психика к таким потрясениям была совершенно не готова.

– Пытаюсь понять, что они в тебе нашли. Хочу тоже распробовать, – чуть запоздало ответил блондин и снова прильнул к губам. – Ты бы хоть как-то реагировал, – выдал укоризненно. – Хоть бы сопротивлялся, что ли. А то скучно совсем.

– А Хосок говорил, что ты натурал… – зачем-то пробормотал я.

– Он заблуждается, – чужие руки грубо задрали футболку и расположились на талии. – Я позволил ему заблуждаться.

– Мне кажется, он влюблён в тебя! – выпалил я, когда тот снова нагнулся к моим губам.

– Мне тоже так показалось, потому и позволил.

– Не понимаю.

– А тебе и не нужно.

Он снова нагнулся ко мне, но на этот раз касаясь не губ, а чувствительной кожи на шее, обжигая её поцелуями.

– А как же принципы? – отчего-то вышло слишком хрипло.

– Ты сам просил меня отступить от них разочек.

Поцелуи Юнги были грубыми, быстрыми и жаркими, несмотря на холодные губы. Он целовал шею, а я инстинктивно запрокидывал голову выше. Эти ощущения были новыми, ведь Хосок себе такой вольности не позволил ни разу. Да я бы и сам ему не позволил. Тогда откуда сейчас во мне эта покорность?

Когда Юнги уже было мало одной лишь шеи, он стал оттягивать ворот моей футболки, спускаясь с поцелуями к ключицам и ниже… А я просто ничего не предпринимал. Вместо того, чтобы уверенно оттолкнуть его, обозвав психом и сволочью, я отчего-то сомневался.

Я лежал, почти не дыша, и судорожно пытался решить, что мне делать: остановить или продолжить?

========== 23. ==========

– Видел бы ты… – пробормотал Юнги мне в район солнечного сплетения, после того, как не скупясь, покрыл мой живот поцелуями, – тело Чонгука, которое он прячет под школьной формой…

Как ни странно, но эти слова подействовали на меня отрезвляюще, избавив от некого наваждения, не позволяющего сопротивляться. Я столкнул с себя Юнги и вскочил, кинувшись сначала к выключателю, а затем к зеркалу, что висело на стене у входа. Тяжело и прерывисто дыша, я стал в панике разглядывать собственные шею и плечи.

– Ключица, – усмехнулся в ответ на мои действия Юнги. – Всего один.

Я поспешно оттянул ворот футболки – на левой ключице ярким пятном алел засос.

– Ащ-щ-щ, – зашипел я раздосадовано.

– Скажи спасибо, что не на шее, а то фиг бы прикрыл.

– Угум, благодарствую.

– Ещё бы больше искренности в голосе и было бы в самый раз.

– Да что на тебя нашло?! – сердито выпалил я и обернулся к нему.

Юнги с невозмутимым видом сидел на матрасе, уже совершенно не прикрываясь одеялом. Его тонкое, худощавое, но от этого ещё только более изящное белое тело вызвало у меня непроизвольный вздох восхищения. Уголок губ блондина довольно пополз вверх, а я отвёл взгляд в сторону и потёр смущённо всё ещё горящую от поцелуев шею.

– Не думаешь, – он чуть откинулся назад, – выключить свет и продолжить? Хотя можешь и оставить, мне свет не мешает.

– Что ты… имеешь в виду? – я напряжённо сглотнул.

– Ты же и так понимаешь. Зачем переспрашивать?

Он замолчал. Но я молчал тоже. Поэтому он продолжил:

– Давай переспим. Так понятнее?

– Ты мне не нравишься, – вместо прямого отказа твёрдо выдал я.

– Так я же тебе не руку и сердце тут предлагаю, а всего лишь секс, – он без доли смущения смотрел на меня в упор. – Я научу тебя… всяким тонкостям. Чтоб ты потом не оплошал перед кем бы то ни было. Будь то Чонгук, Чимин или кто-нибудь ещё.

– Кто-нибудь ещё – это Хосок, например?

Юнги промолчал, но пристальный взгляд не отвёл.

– Если уж у кого-то и, как ты сказал, «учиться», то я бы предпочёл в качестве «учителя» оранжевого.

– Да нет же. Наоборот, я для роли «учителя» наиболее подходящая кандидатура. Так как я от тебя ничего не жду, не имею к тебе личных симпатий и не считаю, что секс с тобой будет что-то значить. Я в этом плане очень удобен, – заявил это с таким превосходством в голосе, словно мнил себя, по меньшей мере, богом. – Никаких чувств, никаких привязанностей.

– Я не гей, – вспомнил я непреложную истину.

– Ладно. Не гей, так не гей, – его губы растянулись в похабной улыбке. – Просто познай этот мир чуточку глубже.

– Да что с тобой? – я попятился от Юнги, хотя тот и не шелохнулся в мою сторону.

– Дурак, – бросил он насмешливо, глядя на мои ужимки. – Насиловать я тебя тут не собираюсь. Не хочешь – ну и ладно, лягу спать. Я просто предложил.

– Странный ты. Говорил про личную неприязнь, а теперь…

– Физиологические потребности, не более. Думаю, я могу переспать с кем угодно. Даже с таким симпатичным бревном как ты, раз уж удачно подвернулся.

– Я не бревно! Я просто в шоке был!

– Скажи честно, – блондин поднялся и направился к барной стойке, наливая себе из графина стакан воды, а я невольно затаил дыхание, следя за каждым его движением. – Я тебе нравлюсь? – спросил, даже не глядя на меня.

– Что?! – воскликнул я слишком уж громко. – Как тебе вообще такое в голову пришло?! Бред!

– Тогда чего пялишься так на меня?

– Просто… – я смутился ещё сильней. – Эстетические потребности, не более. Признаю, ты выглядишь достаточно привлекательно… Но это ничего не меняет!

– Строишь тут из себя недотрогу, а подо мной совсем не сопротивлялся.

– Ты мне не нравишься, – отчеканил уверенно я. – И я уже это говорил.

– И кто же тебе нравится? Чонгук? Чимин?

– Почему же Хосок вечно выпадает из списка? Может, у тебя самого на него планы? – поинтересовался с вызовом.

– Нет никаких планов.

– Неужели… ты к нему неравнодушен?

– Не лезь в это, – звучно стукнул пустым стаканом по стойке.

– Как скажешь, – я послушно кивнул. – Где, ты говорил, ключи? – демонстративно поинтересовался я, хотя и так помнил, где они.

– Оставайся. Я не трону тебя, – донеслось до меня, когда я уже шарил на кухне по шкафчикам в поисках банки из-под кофе.

– Ну нет уж, спасибо.

– Не глупи. Ложись спать.

Я вышел из кухни с ключами и остановился посреди зала.

– Может для тебя, Куки, да и Хосока тоже – это всё нормально. Но я не такой. Я не гей. Я нормальный.

– Оскорбить меня пытаешься этими словами? Не выйдет. Потому что мне пофиг. Или, может, ждёшь извинений?

– Было бы неплохо.

– Серьёзно? Мне просить прощение за то, что украл с твоих губ несколько поцелуев? Или за то, что посмел оставить на твоей бархатистой коже засос? Или за то, что слишком страстно покрывал поцелуями твоё невинное тело?

– Прекрати, – буркнул я и кинулся к двери, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

– Просто признайся, что тебе понравилось, – протянул с издёвкой в голосе. – В этом нет ничего плохого.

– Заткнись!

– Куда пойдёшь посреди ночи?

– Куда угодно…

«…Лишь бы не находиться наедине с тобой» – продолжил я мысленно и пулей вылетел из бара, оставив ключи в двери.

Я плёлся по ночным улицам и чувствовал себя на редкость паршиво. Напряжение внутри с каждой секундой росло. Казалось, ещё чуть-чуть и я непременно взорвусь. А всё потому… Потому что он, Юнги, был прав. Он был абсолютно прав, и осознание этого перехватывало дыхание.

Мне понравилось. Такая близость с парнем мне понравилась. Даже то, что это был Юнги не вызвало омерзения. В этой кромешной темноте мне просто хотелось, чтобы его грубые прикосновения продолжались и дальше… Омерзение захлёстывало лишь теперь. Омерзение к себе, к Юнги, ко всему миру. Как же мне и дальше продолжать утверждать, что я не гей, если я и сам уже в этом не уверен? Я всегда чудесно умел абстрагироваться от реальности. Даже в те моменты, когда целовался с Хосоком, не мог признаться себе, что это имеет какое-то значение. Но видимо, вечно так продолжаться не могло. И теперь это просто захлёстывало.

– Нужно ко всему относиться проще… Проще, Тэхён… – твердил я себе под нос, успокаивая, пока с опущенной головой шёл, хватаясь вытянутой рукой за стены зданий. – Ты ведь умеешь… Умеешь жить, не загоняясь… – потёр ключицу, будто засос можно было так просто стереть. – Ничего не изменилось, всё как всегда… Всё в порядке… Всё по-прежнему… Я всё тот же Тэхён…

– Эй, ты чего? – в плечо мне внезапно упёрлась рука, останавливая, а вторая рука, ухватилась за мой подбородок, вскидывая его вверх.

Передо мной был Чимин.

– Да ты весь дрожишь… – поморщился он. – Выглядишь так, словно уснуть могильным сном собрался.

– Ты тоже хочешь со мной переспать? – спросил я, глядя в его лицо.

– Рехнулся?!

– А разве не хочешь?

– Подумаешь, затребовал пару раз минет. Что за выводы-то сразу? Нахер сдался.

– Забей, – я махнул головой, избавляясь от его руки.

– Чего ночью разгуливаешь?

– А тебе есть дело? – оттолкнув его, я прошёл мимо.

– Эй! Ким Тэхён! Когда я задаю вопрос, ты должен отвечать!

– Иди в задницу! – в сердцах выкрикнул я и хотел поплестись меланхолично дальше, но помешал мне Чимин, развернувший меня к себе и ударивший в челюсть.

Я облизал окровавленные губы и криво усмехнулся, глядя на него чуть исподлобья.

– И это всё, что ты можешь?

– А тебе не терпится угодить в реанимацию?

– Всё ж лучше, чем ночевать на улице.

– Не думаю, – он занёс руку для нового удара, и я зажмурился. Было страшно, но лишь совсем немного. Ведь боль отвлекала от навязчивых и неприятных мыслей. Она была очень кстати.

Удар неожиданно пришёлся в живот, и я упал от боли на колени.

– Ещё, – простонал я.

– Ты идиот? – спросил Чимин устало и присел рядом. – В мазохисты подался? – он вытер рукавом своей атласной рубашки мою кровь, бегущую из вновь разбитой губы. – Тебя что, из дома выгнали? – прозвучало слишком уж сочувствующе из его-то уст.

– Нет. Я сам ушёл, – прогундосил, всё ещё прижимая руки к животу и морщась от боли.

– Почему?

– Какое тебе дело? Просто ударь меня ещё!

– Ладно, раз так просишь, – он поднялся.

– Нет, подожди, – поспешно ухватил его за ногу. – Я передумал. Мне хватит.

– Поднимайся. Ты выглядишь слишком жалко, – окинул меня презрительным взглядом.

Я встал, цепляясь за стену, а он тут же ухватил меня за руку чуть выше локтя и поволок за собой.

– Куда?!

– Ко мне.

– Я не пойду! – я испуганно дёрнулся, пытаясь вырваться.

– А я спрашиваю?

– Пусти!

– Умолкни.

– Я не пойду! Я не хочу! – паника начинала разливаться по всему телу.

– Умолкни, сказал! Или приложу башкой о ближайший столб.

– Я… Я буду кричать! Пусти меня!

– Блять, – Чимин остановился и, прижав вторую руку к моему рту, приблизился к самому моему лицу, цедя рассерженно сквозь зубы: – Ты меня не понял или что? Мне шею тебе свернуть, чтоб стало тихо? Я прождал эту сволочь на улице дохера времени! Ты хоть представляешь, как я зол?! Хочешь, чтоб я это всё выместил на тебе сейчас? Два плёвых удара до этого – лишь сотая часть того, что тебе достанется. Так что? Помочь? Или замолкнешь сам?

Я поспешно закивал. Познать Чимина в гневе мне уже посчастливилось, потому больше так глупить не хотелось. Так что я послушно плёлся рядом с ним, стараясь даже дышать как можно тише.

Квартира, в которую меня привёл Чимин, была совсем небольшой и, несмотря на пустые, без обоев и краски, лишь штукатуренные стены, была очень аккуратной и чистой.

– Ты живёшь один? – спросил чуть удивлённо я, после того как стянул с ног кроссовки и прислушался к абсолютной тишине.

– Да, один. Здесь, – бесцеремонно (как впрочем, и всегда) втолкнул меня через узкую арку в маленькую комнатушку, – диван. Можешь спать на нём.

– Спать? – я растерянно осмотрел комнату, в которой был лишь уже ранее упомянутый старый чуть потёртый диван и небольшой телевизор на комоде у стены – Я думал… Что ты… – я смутился. – Что ты опять… из-за минета…

– Не нужно мне ничего от тебя. Разве что… Можешь замолвить за меня словечко перед Юнги.

Я нервно хмыкнул.

– Если хочешь, можешь принять душ. Дверь напротив. Полотенце в верхнем ящике комода.

– Спасибо, – торопливо бросил я ему в спину, прежде чем за ним закрылась одна из дверей.

В душ я не пошёл, так и лёг на диване, обхватив свои плечи руками, и моментально отключился.

Утро началось со звука звенящих чашек на кухне. Открыв глаза, я растерялся от незнакомой обстановки. А когда вспомнил, где нахожусь, растерялся уже от белого мягкого пледа, которым был накрыт.

Аккуратно сложив плед и оставив его на подлокотнике дивана, я решил наведаться в туалет, пока Чимин хозяйничает на кухне. Я ступал тихо, едва ли не на носочках, дабы не привлекать внимание. Но когда открыл дверь в туалет, не сдержал удивлённого возгласа.

У умывальника в большой растянутой белой майке и с зубной щёткой в руке стоял Чонгук.

Комментарий к 23.

Скромненько и ненавязчиво хочу пригласить вас в свою новорождённую группу: https://vk.com/xieich ^__^

========== 24. ==========

– Какого чёрта?! – я был поражён так, будто в руке Чонгука была не зубная щётка, а огнестрельное оружие и вокруг валялось, как минимум, пару-тройку свежих трупов.

– Доброе утро, ТэТэ, – глядя на меня в пол-оборота, он улыбнулся. И я мысленно отметил, что улыбающийся Куки – это определённо нечто жуткое, не от мира сего. Ибо слишком ново и непривычно.

– Какое ещё доброе?! – взвился я. – Что ты делаешь в квартире Чимина?!

– Тебя я могу спросить о том же, – невозмутимо отреагировал он и сплюнул зубную пасту в умывальник. – Да и чему ты так удивляешься? Вполне непримечательная ситуация.

– Если ты не заметил, то я сейчас не удивляюсь, а злюсь, – сложил руки на груди на манер рассерженной мамочки.

– С чего бы это?

Действительно, с чего бы, Тэхён, а?

– Ну, – я немного стушевался. – Просто… В отсутствии Хосока, я за него. А он, думаю, в такой ситуации, очень даже рассердился бы.

– Звучит очень глупо.

– Эй! Я всё ещё жду разъяснений!

– Что тут за шум? – из кухни вышел недовольный взлохмаченный Чимин. Полуголый Чимин. В одних лишь тренировочных штанах.

Подтянутое тело Чимина было слишком увлекательным зрелищем. Настолько увлекательным, что я на мгновение даже забыл о Куки, невольно сглатывая, когда взгляд мой остановился на кубиках пресса…

– Можешь пялиться сколько угодно, денег не возьму. Но я всё ещё жду ответ на свой вопрос, – негромко, но властно произнёс Чимин.

– Просто… Здесь он, – указал я пальцем на Куки. – И я хочу понять, что он тут делает.

– Ах вот в чём дело. Скучно, – Чимин закатил глаза и направился обратно на кухню. – Живёт он здесь, – бросил холодно через плечо, прежде чем скрыться за дверью.

– Что? Вы живёте вместе? Как?! Почему?!

– Разве не очевидно? – Чонгук невинно захлопал ресницами. – Потому что мы встречаемся.

– Я не тебя спрашиваю, – покосился на него. – Чими-и-ин!

На кухне Чимин сидел за небольшим круглым столом, не спеша попивая из чашки.

– Садитесь. Я и вам налил, – кивнул на ещё две чашки, стоящие посредине стола. – Люблю зелёный чай. А вы?

– Очень, – закивал я, усаживаясь за стол и хватая чашку.

Рядом плюхнулся на стул Куки.

– Давно вы живёте вместе? – как можно миролюбивее и дружелюбнее поинтересовался я.

– С сегодняшней ночи, – ответил Чимин и достал из кармана штанов пачку сигарет. – Вы же не будете против, если я закурю?

– Раз уж ты любезно поинтересовался… – начал я, но был перебит.

– Конечно же вы не против, это ведь мой дом.

Сам спросил, сам ответил. Чудно.

– И что же такого знаменательного произошло этой ночью, что аж сподвигло вас на сожительство? – ненавязчиво поинтересовался я, не спеша цедя чай и стараясь почти не дышать быстро заполнившим крохотную кухоньку дымом.

– Мы переспали, – смирно, бесстрастно, как ни в чём ни бывало поведал Куки, едва словив мой взгляд.

Чимин на его слова лишь чуть повёл бровью и снова затянулся.

– М-м-м… – выдал протяжно я, закатив к потолку глаза. – А блуднице нашей всё неймётся, да? И кто кому, интересно, заплатил?

– Не поверишь, но это было обоюдное согласие, не требующее денег.

– И другой человек в соседней комнате вам совсем не помешал?

– Совсем. Этот человек дрых как убитый.

– Ну, рад за вас. А то я-то думал, что это только у меня эта ночь выдалась горячей.

– О чём ты?

– Прежде чем оказаться здесь, я проводил время с Юнги. Очень плодотворно его проводил, – я растянул губы в многозначной ухмылке.

– Что у вас было? – былая невозмутимость с лица Куки слетела моментально. – Вы переспали?!

– Да. Переспали, – заявил я, самодовольно улыбаясь и часто кивая, прикрыв глаза. – А нельзя? Или думаешь, раз ты с ним зависаешь временами, так никто уже и не смеет притронуться к его чудному телу? – мне нравилось видеть, как тот понемногу закипает, как начинает кусать губу и как его глаза, до этого нагло смотрящие в мои, теперь начинают блуждать по столу. – Несмотря на всю свою холодность, в постели Юнги очень горяч. Так что теперь я понимаю, почему ты с ним… Хотя нет, забыл, тебе ведь даже не понять, о чём это я. Вы ведь не были настолько, – выделил последнее, – близки.

– Какого хера?!

Да, кидаясь подобными словами, я не учёл такой фактор как «Чимин».

– Ты трахался с Юнги?! – через стол ко мне потянулась рука, хватая меня за грудки и выдёргивая из-за стола.

– Мне не нравится это слово… Оно звучит слишком грубо для моих нежных ушек, – пробормотал я, широко улыбаясь и не зная, что теперь делать. Отказываться от своих слов не хотелось, но и смерть от рук Чимина – тоже перспективка так себе. – Это не я, он сам. Честно! Я вообще никаких предложений не высказывал и никак его не провоцировал!

– Хули он с тобой спит, а меня динамит?!

– Давай ты успокоишься, ладно? Отпустишь меня, и мы с тобой миролюбиво за чаёчком продолжим беседу, а? Чай же стынет. Зелёный, между прочим. Который ты очень любишь. А ещё твоя сигарета упала на пол и рискует прожечь дыру прямо в ад.

Скрипя зубами, Чимин всё же отпустил меня, хорошенько встряхнув напоследок, и поднял сигарету, затушив её прямо в чашке в остатках чая.

– В общем, – я сел и одёрнул футболку, – вот что я думаю. Данная ситуация тебе только на руку. Я к тому, что эти слова Юнги, мол «школьников не совращаю» теперь можно всерьёз не воспринимать. Здорово же, да?

– Ты тут зубы не скаль. Провоцируешь.

– Понял, – кивнул серьёзно, перестав улыбаться. – Пойду тогда в школу, – я поднялся из-за стола.

– Суббота же, – Куки кивнул на мою полупустую чашку. – Посиди с нами ещё.

– Раз не надо в школу, пойду на работу.

– До открытия «Омута» ещё долго.

– Уверен, оранжевый там уже вовсю хлопочет. И очень нуждается в помощи. Спасибо за гостеприимство, Чим. Ты просто ангел во плоти! Обязательно помолюсь за тебя, если меня вдруг каким ветром занесёт в храм, – я низко поклонился и поспешил покинуть сие злачное место.

У входа в «Омут» я нерешительно притормозил. Юнги, на самом деле, видеть совершенно не хотелось. А слышать и тем более. Я даже успел пожалеть, что не остался с Чимином и Куки. Но жалел не долго. Так как, зайдя в бар, к своему удивлению, Юнги там не обнаружил. Только Хосок, сидя за одним из столов, не спеша подкреплялся рамёном.

– Утречко доброе! – я сел напротив.

– О, наш ТэТэ! – обрадовался тот. – Чего так рано?

– Да вот, заняться было абсолютно нечем. Дай, думаю, прогуляюсь на свежем воздухе! Гулял, гулял и вдруг совершенно неожиданно наткнулся на бар. Бывает же!

– На тебе вчерашняя одежда. Не ночевал дома? – он выглядел обеспокоенным. – Что-то стряслось?

– Всё чудно. Просто надел то же самое. Разве это запрещено? – фыркнул я и подхватил пальцами из его миски лапшу, отправив её в рот.

– Голоден?

Я закивал, и Хосок тут же подорвался, скрывшись на кухне. Вернулся он оттуда минут через пять с ещё одной миской рамёна.

– Приятного аппетита, – поставил её передо мной и положил рядом палочки.

– Ты чудо, – улыбнулся в ответ я и принялся за еду. – А где Юнги? – поинтересовался, когда миска наполовину опустела.

– Ушёл со счетами, кажется, разбираться. А то нам уже грозятся электричество отрубить.

– Я только вчера узнал, что бар принадлежит ему. А ведь я звал тебя шефом, почему ты не сказал ни слова против?

– Просто мне нравилось, что ты меня так зовёшь. Да и я для этого бара сделал больше, чем этот чёртов Мин. Так что вполне заслуживаю побыть шефом.

– Как так вышло, что ты вообще связался с Юнги?

– А тебе правда интересно?

– Очень. Это ведь ошибка всей твоей жизни. А чужие ошибки – это так увлекательно.

– Эй, – он рассмеялся. – Не такая уж и ошибка. Юнги хороший. В глубине души.

– Угум, что-то его душа уж больно глубокая, раз так тяжко рассмотреть там чё-то хорошее.

– Может и так, – не стал спорить. – Мы с ним познакомились, будучи учениками старшей школы, – Хосок задумчиво уставился в окно, за которым потихоньку начинал моросить дождь. – В тот день я был очень обижен и зол. Ещё в раннем детстве, когда мне было лет пять, меня оставила мама, а отца я и вовсе не знал. Жил я с бабушкой. Она растила меня с большой любовью, но всё равно не могла заменить родителей. Я скучал. А потом она пришла. Моя мама. Заявилась с извинениями двенадцать лет спустя, говоря о том, как она уже давно хотела вернуться, но не могла, потому что ей было стыдно, – лицо Хосока помрачнело, и я уже засомневался, стоило ли мне затрагивать эту тему. – Но я не обрадовался, – продолжил он после паузы. – Она вернулась, как я и мечтал, но я был лишь зол и обижен на неё. Обижен, что она пришла так поздно и что вообще посмела явиться после того, как бросила. Я совсем не хотел принимать её обратно в семью. Тогда тоже был дождь, как сегодня. И я шёл без зонта и плакал, пока не пришёл к реке и, спустившись к самой воде, сел на камни. За собственными слезами, я даже не сразу заметил, что неподалёку тоже сидел парень. И он тоже плакал.

– Юнги? Это был он? – я слишком удивился плачущему Юнги, чтобы промолчать. Даже лапшой едва не подавился.

– Да. В тот день были похороны его родителей. Они погибли в автокатастрофе, а Юнги остался на попечительстве тёти, которой было абсолютно плевать на проблемного подростка. Тогда мы немного поговорили с ним, и мне стало ужасно стыдно. Ведь его родителей уже было никак не вернуть, а я посмел плакать от того, что ко мне вернулась мама. После этого я помирился с ней, хоть и не простил её полностью и по-прежнему остался жить с бабушкой. С того дня я стал упорно набиваться Юнги в друзья. Я… даже не могу объяснить, почему я так делал. Мне казалось это правильным и… необходимым, что ли. Юнги не выходил из своей комнаты, сутками спал, пропускал, естественно, школу и практически не ел. Он был похож на живой труп, разбрасывающийся время от времени ругательствами. Я, как идиот, продолжал приносить ему еду и пытался растормошить его. Прибирал в его комнате и заставлял идти в душ. Даже пачки сигарет таскал ему, которые он скуривал моментально. Мне не нравилось, что он так много курил, но он говорил, что ему это необходимо, и я не мог отказать. Сколько я от него наслушался в то время… – Хосок сморщил нос. – Сколько раз он посылал меня, оскорблял, унижал… А я всё равно приходил. Как верный пёс. Приходил и улыбался, терпя его ворчание, недовольство и вечную язвительность. Я был твёрдо уверен, что он нуждается во мне, что бы он мне ни говорил. В любом случае, в итоге же я это сделал, растормошил его и вытянул из-под одеяла. Он даже курить бросил. И с тех пор вообще не терпит всё, что с этим связано.