Текст книги "Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)"
Автор книги: ЛиЛу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Видимо, на жизнь вперёд накурился, – хмыкнул я.
– Да, наверно.
– И что дальше?
– Закончив школу, он продал родительскую квартиру и съехал от тёти сюда, в «Омут», который ему тоже достался от родителей. Я к тому времени нигде не преуспел. За спиной были только проваленные прослушивания. Так что я согласился помочь ему здесь. Хотя и «Я открываю „Омут“, и ты там будешь со мной» не очень-то было похоже на просьбу, – Хосок улыбнулся воспоминаниям. – Мы вместе пережили трудные времена, и бар открывать тоже было нелегко, долго работали в убыток. Но именно благодаря этому мы так сблизились.
– И почему ты его терпел, если он был так груб с тобой?
– Говорю же… Что-то тянуло меня к нему. Наверно, я просто очень сострадателен.
– Никогда не думал, что этим «что-то» могла оказаться… любовь? – поинтересовался я аккуратно, но лицо Хосока всё равно изумлённо вытянулось и он растерянно уставился на меня.
– Ты чего? Он ведь натурал.
– Но ты-то нет. Разве то, что он натурал, мешает тебе влюбиться в него?
Хосок опустил отрешённый взгляд в миску с остывшим рамёном и замер.
– Неужели… – пробормотал он минуты две спустя притихшим голосом, – ты прав и в этом всё дело? Наверно, – тяжело вздохнув, сам себе ответил. – Похоже, я и правда влюбился в Юнги.
========== 25. ==========
Как известно, простая истина «Вспомни говно – вот и оно» всегда имеет место быть. И в данном случае тоже. Едва оранжевый закончил своё откровение касательно Юнги, как этот самый Юнги появился на пороге «Омута». Окинув нас равнодушным взглядом и даже не подумав поздороваться со мной, он направился сразу за барную стойку.
– Эй, он же не слышал, да? – ухватив мою ладонь и наклонившись вперёд, прям нос к носу со мной, взволнованно зашептал Хосок. – Не слышал ведь, правда? Точно? Не должен был слышать… – пробормотал он испуганно, еле дыша. – Нельзя, чтобы он знал… Спроси у него, ладно? Спроси, что он слышал. Спросишь? Спросишь?
Я закивал, и он тут же пулей умчался на кухню, крепко заперев за собой дверь. Я страдальчески закатил к потолку глаза и поднялся.
– Ты ведь всё слышал, верно?
– Что именно? То, где было «спроси, спроси» или то, где говорилось о неземной любви ко мне?
– Последнее.
– Тогда нет, не слышал, – блондин тряхнул чёлкой.
– Ну блин, ты серьёзно? – я облокотился о стойку, вперившись в того изучающим взглядом. – Разве сейчас не самое подходящее время для твоего признания?
– Не самое. Хотя бы потому, что признаваться мне не в чем. Разве что в том, что тем, кто съел его любимое пирожное год назад, был я.
– Да брось, всё очевидно.
– И какого хрена ты вообще творишь?
– В каком смысле?
– Пытаешься сейчас нас с Хосоком свести?
– Ну да.
– А как же ваши отношения, которые вовсе не отношения?
– Ох, точно… – я действительно совершенно упустил это из виду.
– Или ты предлагаешь мне с ним встречаться и время от времени давать тебе его в прокат полобызаться?
– Чудная мысль!
– Мне послать тебя грубо или очень грубо?
– Никак не надо.
– Хорошо, что ты стал таким понятливым, – Юнги похлопал меня по плечу. – Скажи ему, что я ничего не слышал. И можете дальше продолжать свои слюнявые игры.
– Спокуха, шеф! Всё чисто! Ничего он не слышал, – зайдя на кухню, успокоил я Хосока, что нервно носился взад-вперёд. – Совершенно ничего!
– Правда? – он остановился. – Это точно?
– Точно. Волноваться не о чем.
Оранжевый облегчённо вздохнул и прижался спиной к холодильнику.
– Не думаешь, что было бы лучше признаться ему?
– Он натурал. В этом нет смысла.
– Облегчил бы себе душеньку, – я передёрнул плечами. – Да и с чего ты взял, что он натурал?
– Он обычно не распространяется о таком… Но я видел его с девушкой.
– Сам ведь говорил, что есть ещё и би. Возможно, у тебя есть шанс.
– Нет, – отрицательно замотал головой и протянул ко мне руки, обхватывая меня за талию и притягивая к себе ближе. – Мне нравится Тэхён.
– Я, конечно, польщён… Но ещё несколькими минутами ранее ты говорил о любви к Юнги…
– Это всё в прошлом, – заверил поспешно. – Даже если я и был в него влюблён, то это всё равно было давно.
– А теперь всё закончилось? Чувства изжили себя?
– Да, определённо.
– Слабо верится.
– Мне нравится ТэТэ, – он улыбнулся, прошептав мне это в самые губы. – ТэТэ замечательный.
– Ладно, раз уж он такой, этот ТэТэ, замечательный, можешь его поцеловать, – разрешил я и сам потянулся к нему за поцелуем.
Я лежал на полу головой на подушке (и пофиг, что на ней всегда была моя задница) и лениво перелистывал страницы манги, Хосок сидел рядом, уткнувшись в планшет, а Юнги дремал, положив голову на стойку, когда хлопнула входная дверь.
– Бар ещё не открылся, – отозвался тут же Хосок, не поднимая головы.
Но от посетителя это избавиться не помогло. Потому что это оказался Чимин.
– Эй ты…
– Охрененный Мин Юнги, – поправил его блондин лениво и зевнул.
– Какого хера ты не пришёл ночью? – сразу начал он с претензий. – Я ждал! Как идиот!
– Я и не говорил, что приду.
– Ты должен был придти!
– А с какого я должен был? Киса, у тебя что, весь мир в должниках? – он поднял голову со стойки, окинув розоволосого насмешливым взглядом. – Все мы люди и у всех нас есть свобода выбора. Слышал о такой? Или со мной что-то не так и у меня её нет?
– И хули твой выбор пал на него, а не на меня?
– Выражайся по-человечески. Тем более, ты в общественном месте. Будешь со своими приятелями так разговаривать, а тут, будь любезен, держи себя в рамках.
– Блять.
– И от подобных междометий тоже мог бы воздержаться.
– Что ты корчишь из себя? Сам не лучше, – Чимин фыркнул и поправил перекрутившийся чокер на шее. – Я спрашиваю, почему со мной ты строишь из себя принципиального мудака, а сам спишь с ним?! – он указал в мою сторону, а я едва не захлебнулся чувством безысходности.
На меня устремились все взгляды. Неприятные такие взгляды. Я даже почувствовал себя ведьмой, горящей на костре инквизиции. А потом даже пожалел, что всё на самом деле не так. Уж очень захотелось мне срочно поджариться до румяной корочки.
– Вы… с Юнги… это правда? – пробормотал Хосок, глядя на меня. Но ответа ждать не стал. Оставив планшет прямо на полу, он скрылся на кухне.
Я залетел на кухню следом. Оранжевый стоял ко мне спиной, упёршись руками о тумбу.
– Так вот почему ты так уверен в том, что Юнги не натурал…
– Нет, всё не так, – я стоял в метре от него и не мог решиться подойти к нему ближе.
– Если вы хотите быть вместе… Я приму это, – прозвучало как-то совсем обречённо. – Я не буду вам мешать.
– Да ну тебя, – я попытался улыбнуться. – Я ведь говорил, что ни за что не стану встречаться с Юнги, забыл? Ничего у нас с ним не было, я просто неправильно выразился перед Чимином, и он не так понял.
– Правда? – было слышно, что ему действительно хочется в это верить.
– Конечно. Хочешь, пойдём у Юнги спросим. Он подтвердит мои слова.
– Ладно.
В зале был лишь одиноко хлебающий пиво блондин.
– А как же работа? – кивнул я на алкоголь.
– Сегодня суббота, так что можно.
– А где Чимин?
– Чуток понаезжал, назначил новую свиданку и свалил, – отозвался равнодушно.
– Вот тут шеф, – похлопал рядом стоящего Хосока по спине, – не верит мне. Скажи, что между нами ничего нет.
– Да, ничего, – кивнул Юнги и чуть сощурил глаза. – Никаких отношений. Мы просто разок переспали. И всё. Ничего более.
– Ясно, – сухо выдавил оранжевый и ретировался обратно на кухню.
– Да что ты творишь?! – взвился я.
– А что творишь ты? – спокойно отреагировал блондин и протянул мне банку пива. – Будешь?
– Да пошёл ты.
– Договоришься мне. Сам слухи создаёт, а виноват я. Если так хотел похвастаться перед Чимином, надо было доводить дело до конца.
– С ним и доводи это дело до конца, – фыркнул я и направился опять за оранжевым.
– Шеф, послушай…
– Не хочу слушать, – он стоял с бутылкой воды в руках, смотря в пол и нервно то откручивая крышку, то закручивая обратно. – Я могу многое простить. И если бы ты провёл ночь с Чимином… Мне было бы неприятно, но я бы простил. Но не с Юнги.
– А с Куки?
В меня метнулся рассерженный взгляд, и я сразу как-то стушевался.
– Ладно, молчу. Но шеф… Юнги ведь просто так треплется. Это неправда, – прозвучало слишком жалобно.
– Я не хочу говорить. Займись делами.
В общем-то, я делами и занялся. Мыл посуду и убирал, усиленно проклиная Чимина, Юнги и себя. Хосок же в мою сторону даже не смотрел. Как, в прочем, и в сторону Юнги. Сновал туда-сюда мрачный, пока и вовсе не ушёл, сказав, чтоб мы справлялись сами, а ему, мол, надо готовиться к прослушиванию. Я пытался кидать на блондина уничтожающие взгляды, но того это абсолютно не трогало, и в конце концов я забил на него.
Выбросив мусор, я возвращался в «Омут», задрав голову и пялясь в облачное небо. Слишком уж пасмурным оно было. И мне отчего-то хотелось грозы. А когда опустил голову и посмотрел прямо, впереди оказался Чонгук с телефоном в руке, который он тут же торопливо сунул в карман и направился к бару.
– Стой! – крикнул и подбежал к нему. – Ты что, снимал меня? – у меня от возмущения даже голос выше стал.
– Что? – он смотрел прямо на меня, но бегающие глаза выдавали его с потрохами. – С чего бы мне?
– Вот и мне тоже интересно, с чего бы? Ну-ка дай, – я полез к нему в карман.
– Отстань, – оттолкнул.
– Раз тебе нечего скрывать, то мог бы уже и показать, – я настойчиво уворачивался от его рук, пытаясь завладеть телефоном.
– Не мог бы.
– Неужели даже пароль не стоит, раз так нервничаешь?
– Не стоит. И я не нервничаю. Нет причин.
Однако телефон я всё же ухватить смог и умчался с ним метра на три от Печеньки. Открыв галерею, я в шоке замер. И благодаря этой заминке Куки удалось вернуть обратно свою собственность.
– И что это значит? Что за фигня? – поинтересовался я недоумённо, ведь кроме фоток пялящегося в небо меня, я успел увидеть там и кучу других: я с мангой в углу бара; я, поедающий рамён; я, разводящий светские беседы с девушками за столом; я, моющий пол в зале… Одним словом, много меня.
– Это для Хосока, – моментально отреагировал он.
– Ты знаешь?
– О ваших недоотношениях? Естественно.
– А то, что он был влюблён в…
– В Юнги? Знаю.
– Ишь какой, всё-то он знает!
– Мы вообще-то с Хосоком близки, забыл? Конечно же я в курсе всего.
– Даже он сам не был в курсе насчёт Юнги.
– Бывает, – он передёрнул безразлично плечами.
– Подожди… То есть, – меня вдруг осенило. – Ты знал о его чувствах к Юнги и при этом сам с ним спал?!
– Не спал.
– Неважно. В любом случае, в запертом туалете вы явно не пасьянс раскладывали. Не думаешь, что это низко и подло?
– И это говоришь мне ты? Серьёзно?
Я только рот открыл. И закрыл обратно. Ибо тут мне возразить было нечего.
– То-то же, – он направился к бару.
– Хосока там нет. Не думаю, что ты будешь рад проводить выходной в нашем с Юнги обществе.
– В твоём – нет. А вот общество Юнги – как никогда кстати.
Он скрылся за дверью, а я, чуть потоптавшись на месте, решил прогуляться по окрестностям. Не сидеть же в зале, пока они там в туалете… Мне конечно хотелось пойти следом и всё испортить им. Просто так. Без какой-либо причины. Из вредности. Но я всё же понимал, что власти у меня на это нет никакой. Это их дело, что, где и с кем делать.
Я поел мороженку, прошвырнулся по торговому центру, поиграл в мяч с каким-то мальчишкой лет десяти, купил сосиску для бездомного пса, проводил до дома беременную женщину с пакетами, позапускал самолётики, сложенные из всученных мне ярких листовок, разувшись, померил глубину луж, оставшихся после утреннего дождя… В общем, сделал много полезного и бесполезного, прежде чем наконец решиться вернуться в бар. Однако, когда до бара ещё оставалось минут пять пешкодралом, моё внимание привлёк человек, лежащий на земле в одном из пустынных внутренних дворов, который я проходил. Он был накрыт газетой. И я бы спокойно прошёл мимо, решив, что это просто бомж (хотя таких я встречал слишком редко, чтобы привыкнуть к подобному), если бы не прядь грязно-розовых волос, чуть виднеющаяся из-под газеты.
С чуть замирающим сердцем я присел рядом и сдёрнул газету. Это был Чимин. Розовые волосы грязными прядями прилипали к окровавленному лицу, а его правая рука, с разорванным на плече рукавом рубашки, была неестественно вывернута.
Медленно, испуганно и даже чуть дрожа, я наклонился к нему ближе. Чимин не дышал.
========== 26. ==========
– Юнги! – выкрикнул я, вбежав в пустующий бар, и согнулся, упёршись руками в колени и пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
– От злющего Хосока убегал? – лениво брякнул блондин и потянулся.
– Там Чим… Чимин… – залепетал я, маша руками в сторону выхода. – Он мёртв.
Юнги уставился мне в глаза неморгающим взглядом, а после спокойно поднялся и направился на кухню, откуда вышел уже с ключами и грубо пихнул меня к двери.
– Если это идиотский розыгрыш, я тебя четвертую, измельчу в блендере и спущу в унитаз, – предупредил он, безуспешно пытаясь попасть ключом в замочную скважину. – Чёрт! Насрать. Было бы что воровать, – раздражённо поморщившись, сунул ключи в карман. – Где он?
Юнги выглядел непривычно взволнованным, как в тот день, когда пропал Хосок, и по пути едва не срывался на бег, а когда пришли, тут же упал перед розововолосым на колени, пытаясь прощупать у того пульс.
– Почему ты не вызвал скорую, когда нашёл его?
– Я… Я просто… Я… – замямлил, облизывая пересохшие губы.
– Почему ты не вызвал скорую, я спрашиваю?!
– Я ведь… уже оставил на нём свои отпечатки… Я боялся, что меня обвинят в его убийстве.
– Идиот. Он ещё жив. А теперь он может умереть, и виноват будешь ты! – зло бросил он и достал мобильный.
Скорая приехала быстро. Я собирался поехать в больницу, мне не хотелось бросать Чима в одиночестве в такой ситуации, но Юнги не дал мне этого сделать.
– Возвращайся в «Омут», – положил мне в ладонь ключи. – В больницу поеду я.
Я шёл обратно, едва не спотыкаясь о собственные ноги. Я был напуган. И очень волновался за Чимина. Что если он и правда умрёт? Тогда мне не придётся отдавать долг. Но даже эта мысль абсолютно не грела. А ведь я столько лет его ненавидел. Неужели что-то могло измениться?
– Куда все подевались? – встретил меня Куки, стоящий за барной стойкой.
За столиками, негромко переговариваясь, сидело несколько посетителей.
– Чимин умер… – безжизненно произнёс я и сел у стойки. – Налей мне чего-нибудь.
– То есть как умер? – Куки выглядел ошарашенным.
– Нет, я… просто… Он ещё жив. Наверно. Но мне кажется, что это ненадолго. Не думаю, что его спасут.
– Почему?
– Потому что я как ребёнок испугался и побежал на поиски взрослых, вместо того, чтобы справиться самостоятельно и помочь ему, – я не мог даже взгляда поднять на Чонгука, мне было стыдно. – Прости. Вы ведь только начали встречаться… А тут… Из-за меня…
– Выпей и объясни нормально, – он поставил передо мной стакан.
– Вода?
– Да.
– Нет, дай что-нибудь спиртное.
– Как скажешь, – передо мной нарисовалась банка колы.
– Я же просил… – протянул капризно.
– Тебе ещё работать. Я тут за всех батрачить не собираюсь.
Я послушно кивнул, осушил полбанки и в двух словах рассказал, как нашёл Чимина. Собственно, и рассказывать было практически нечего.
– Двадцать первый век, у нас отличная медицина, конечно же его спасут, – уверенно сказал Чонгук, успокаивая то ли меня, то ли себя самого.
– Что с ним вообще могло случиться? Кажется, его очень жёстко побили… Какая ирония. Бил других, и сам умер от чужих кулаков…
– Прекращай его хоронить! Будем ждать Юнги. Он придёт и всё прояснит. Я уверен, что Чимин жив.
И мы ждали. Ждали Юнги до самой полночи. До закрытия бара вместе обслуживая посетителей, которые так не вовремя ринулись к нам. Но Юнги не пришёл. Лишь позвонил Чонгуку уже после полуночи, сказав, что останется на ночь в больнице и попросил закрыть бар.
– Он ничего не сказал про Чимина?
– Нет, – Чонгук выключил свет и направился к выходу. – Он говорил тихо и очень быстро. Я не стал спрашивать. Но раз он остался, очевидно, что тот всё ещё жив.
– Ты не поедешь к нему?
– Зачем? Там же Юнги.
– А как же ваши отношения?
– От меня там всё равно не будет никакой пользы.
– Ничего, что ты ключи забираешь? – поинтересовался я, глядя на то, как он положил ключи в рюкзак, после того, как запер дверь.
– Это мои. Ключи Юнги я оставил внутри.
– Но это не поможет ему зайти.
– Всё равно приду утром. Или Хосок откроет. Ладно, я пойду. Доброй ночи.
– Постой, – ухватил его за руку и тут же отпустил. – Ты куда идёшь? В квартиру Чимина?
– Да.
– Я понимаю, что нехорошо пользоваться таким моментом… – я смутился. – Но можно мне с тобой?
– Зачем? – Куки опустил глаза и неловко затеребил руки.
– Не хочу идти домой.
– Что-то случилось?
– Так, ерунда. Небольшая проблема, с которой я не хочу сейчас разбираться. Мне некуда пойти.
– Могу открыть «Омут», – предложил он. – Заночуешь внутри.
– На диване спать удобнее, чем на полу, – нашёл я весомый довод, хотя на самом деле причина была другой.
– Ладно, пошли.
Я снова лёг на том же диване и укрылся пледом, который всё ещё был там, где я его оставил утром. Заснуть не получалось совсем. Сначала мне мешал шум, создаваемый топающим по коридору в направлении ванной Чонгуком и бегущей из душа водой, а после, когда он ушёл в спальню Чимина, мешала уже тишина. Из-за этой тишины всё больше мыслей наседало на мой бедный (непривыкший к подобному стрессу) мозг, заставляя снова чувствовать себя виноватым перед Чимином. А в тёмной комнате то тут, то там мне стал даже мерещиться его призрак, жаждущий отмщения. Я успокаивал себя тем, что я в квартире не один, что в соседней комнате есть Чонгук, и страшно мне быть совершенно не должно, но… Но мне всё равно было не по себе. Я ворочался с боку на бок, считал овец и прочую живность, вспоминал сюжет любимой манги, пытаясь погрузиться в неё во сне, а когда вдруг начал молиться, понял, что это уже явно край.
– Печенька, – негромко позвал, приоткрыв дверь в спальню. – Ты спишь?
В ответ одеяло на двуспальной кровати зашевелилось.
– Чего тебе? – Чонгук, сонно щурясь, сел, и одеяло упало, оголяя подтянутый торс, выхватываемый лучами света, падающими из коридора сквозь щель.
– Ты раздетым спишь? – смущённо-восхищённо выдохнул я.
– Я же один, почему бы и нет? – прозвучало из его уст совсем неуверенно, и он подтянул одеяло до подмышек.
– Можно мне к тебе? – я неловко потёр босой ногой вторую и широко улыбнулся. – Мне… – замялся, подбирая подходящее слово. – Мне там неуютно одному. Можно я посплю с тобой?
– Я не сплю с чужими людьми.
Я прыснул.
– Секс с кем попало – нормально, а поспать нельзя? Да и к тому же, разве мы с тобой друг другу чужие? Мы же лучшие друзья! – залебезил я привычно. – Забыл? Печенька, ты меня обижаешь!
– Я люблю спать один.
– Ну Печенька-а-а, – заныл. – Не бросай друга в беде. Я же плакать буду. Очень сильно. Ты даже спать не сможешь из-за моих громких рыданий!
– Ладно, хорошо, – вздохнув, согласился. – Только выйди, я оденусь.
– Да не стоит! – я щёлкнул свет в коридоре и тут же метнулся обратно к растерянному Чонгуку, забираясь под одеяло. – Обещаю тебя не лапать, можешь быть спокоен.
– А может меня не устраивает такой расклад, – пробормотал тихо.
– Что?
– Спи, – и он лёг на спину, сложив ладони на груди поверх одеяла.
– Ты спишь в позе трупа? – не сдержал я смешка, склонившись над ним.
– Мне так удобно, – ответил, не открывая глаз. – И не дыши на меня.
– Знаешь, я думал, ты хлюпенький… В школьной форме ты таким и выглядишь. А у тебя оказывается тело едва ли не как у самого Чимина!
– Всё рассмотреть успел?
– Не всё. Хотел бы увидеть больше.
Я ухмыльнулся, глядя на то, как тот после моих слов сглотнул, хотя глаз так и не открыл.
– Когда ты занимаешься спортом, если вечно с головой в учёбе?
– В школе. После уроков. Или вместо некоторых уроков, которые мне разрешают не посещать.
– Что за привилегии такие?
– Мне на этих уроках скучно. Учителя не могут рассказать мне то, чего я ещё не знаю.
– Ты правда, гений, как говорит Хосок?
– Нет. Я просто усердно учусь. И много читаю.
– Зачем?
– Потому что… – он замолчал.
– Вот видишь! Ты даже не знаешь!
– Знаю. Потому что это полезно и пригодится мне в будущем. Я ничего не добьюсь, если не приложу достаточно усилий.
– Просто признайся, что у тебя нет больше никаких увлечений и тебе нечем заняться, кроме как корпеть вечно над учебниками.
– Да с чего ты… – он открыл глаза и запнулся. Ведь я всё ещё, привстав на локте, нависал над ним. – Ты… не собираешься просто лечь спать?
– Неа. Хочу поболтать. А что?
– Ты слишком близко.
– Напрягаю нашу милую шлюшку? – просюсюкал я, наклоняясь к нему ещё ближе. – Разве наша шалавачка не привыкла ещё быть со всеми так близко и даже ещё ближе?
– Прекрати.
– Что не так? – продолжал издеваться я. – Потаскушка сердится?
– Прекрати меня так звать!
– Правда глазки колет? Бывает. Просто прими это. Против правды не попрёшь, как известно.
– Хорошо. Не попрёшь, так не попрёшь, – Чонгук, откинув одеяло, вдруг толкнул меня на подушку и навис сверху, навалившись на меня всем телом, даже сквозь ткань футболки я чувствовал жар, исходящий от его кожи. – Раз уж я такая шлюха… Почему бы нам сейчас не переспать?
– Я не хочу тебя! – поморщившись, вскрикнул я и толкнул его в грудь. – Перепих со школьной шлюхой – слишком сомнительное удовольствие. Жди Чимина с того света, раз уж он в этом плане такой непринципиальный.
Чонгук сглотнул, молча слез с меня и сел на край кровати, отвернувшись к окну, сквозь которое чуть падал свет от уличных фонарей.
Около минуты мы молчали, даже не двигаясь. А потом я подполз на четвереньках к краю кровати и, протянув руку, провел по его щеке.
– Это слёзы, – изумился я, глядя на маленькую каплю на мизинце. – Ты плачешь? Серьёзно плачешь? Я просто пошутить хотел… а ты оказывается, реально плачешь…
– А что, нельзя? Запрещено? – отозвался сухо и отвернулся от меня к стене. – Это просто от злости.
– Ты зол на меня?
– На себя.
– Так сильно хочется сейчас с кем-нибудь переспать? – поинтересовался уже даже сочувственно.
– Дурак.
– Не отрицаю, это высказывание вполне может претендовать на почётное место правды, – не стал спорить я, а Чонгук вдруг резко повернулся ко мне, хватая за плечи.
– Я настолько тебе неприятен? Настолько противен? Скажи!
– Я всего лишь отказался… с тобой переспать, – залепетал я растерянно. – Я не сплю со всеми, кто мне приятен. Не делай странных выводов.
– Значит, я всё ещё могу на что-то рассчитывать?
Он был так близко, что дышал мне в губы. А я как дебил не мог перестать пялиться на его ключицы.
– Да о чём ты?
– Ты нравишься мне. Сильно. Очень.
========== 27. ==========
На несколько долгих секунд в комнате воцарилась тишина, и, кажется, дышать мы перестали оба: Куки от ожидания, я же от тяжёлого шока, со всей дури приложившего меня по башке.
– И скольким ты это говорил? – не выдержав томительного молчания, спросил я, вскидывая подбородок. – Проверенный способ? После этих слов все с тобой ложатся?
– Да пошёл ты, – сердито выдохнул он и, отпустив меня, забрался под одеяло. – Спи.
– И всё? Вот так и закончим разговор? Даже не ответишь? Не скажешь, сколько их было?
– Я признался впервые.
– Оу, серьёзно? Какая честь! Я могу уже начинать гордиться?
– Можешь.
– Спасибо. Уже начинаю. Но в кровать тебе меня даже так не затащить, – я тоже забрался под одеяло.
– Мы и так в кровати.
– Это ничего не значит.
– Думаешь? – он повернулся ко мне.
– Не приближайся ко мне, – торопливо произнёс я, вытягивая в его сторону руку.
– Я-то? Ты же сам пришёл ко мне в кровать, – он криво ухмыльнулся, а мне вдруг резко захотелось вернуться на свой диван.
– Я н-не гей, вообще-то, – заявил привычно, правда с меньшей уверенностью в голосе.
– Правда?
– Конечно.
– Значит, не играй с моим Хосоком.
– Не присваивай, он не только твой. И я не играю.
Он промолчал, продолжая смотреть на меня.
– Да что? Что? Мне уйти? Сказал же спать, а сам… – забубнил я, отворачиваясь от него и натягивая одеяло аж до носа.
За моей спиной тоже послышалась возня.
– Спокойной ночи. И я действительно… сказал это впервые. И это действительно… было искренне.
– Угум. Чудных снов, – ответил я, зажмурив глаза в надежде тут же заснуть.
Но моментально заснуть всё же не вышло. Я беспрестанно ворочался с боку на бок рядом с умиротворённо посапывающим Чонгуком. Его слова никак не выходили из головы. А ещё так некстати вспомнился Юнги, заявивший, что я нравлюсь и Хосоку и Печеньке. Мне вдруг резко захотелось кулака Чимина. Очень срочно. Так, чисто чтоб освободить и освежить голову. Потому что… Потому что я вдруг стал думать о том, что мне необходимо сделать выбор между этими двумя. А потом вспомнил, что я натурал. И мне захотелось выть. Выть от того, что я умудрился об этом забыть. Однако часа через два мне всё же наконец удалось погрузиться в беспокойный сон. А утром пришлось вернуться в ещё более беспокойную реальность.
Одеяло почти всё сползло на пол, и я сполз вместе с ним, правда не на пол, а вниз по кровати. Я лежал, поджав к груди колени, уткнувшись лбом в голый бок Куки и закинув ему на бёдра руку. Когда я открыл глаза, в голове кроме ругательств, всплыли только различные сцены развратного содержания, неизвестно как попавшие в эту чистую и невинную головушку. Осознав стрёмность собственного положения, я, задержав дыхание, стал медленно и аккуратно убирать свою руку, дабы ни в коем случае не разбудить обладателя сих чудных бёдер.
– Это какое-то колдовство? – раздался непривычно насмешливый голос Куки, когда моя рука была над его пахом. – Хочешь подобным образом отвадить меня от похождений и разврата?
– Да. Всё именно так, – я резко подорвался и отскочил от него на край кровати.
– Ты так прижимался ко мне во сне, что я еле сдерживался, – произнёс слишком уж томно с придыханием.
– Тебе медаль за выдержку выдать или что? – отозвался я ворчливо, стыдливо отводя взгляд от его практически совершенно обнажённого тела. Оно и в темноте-то смущало, а при свете дня так и вовсе.
– Почему ты не смотришь на меня? – он поднялся и направился к шкафу.
– Не на что смотреть.
– Правда? А выглядишь смущённым. Только вот… с чего бы тебе смущаться, если парни тебя не интересуют? Держи, – он кинул мне полотенце, а я поднял на него удивлённый взгляд. На его плече было такое же полотенце. – Пойдём в душ вместе.
– С чего бы это?
– А почему нет? Мы оба парни. Парни вполне могут ходить вместе в душ, в этом нет ничего такого.
– Ты перед сном мылся, – вспомнил я.
– Хочу снова. За ночь я сильно вспотел. Душно было. Пошли.
– Да не пойду я с тобой. Не понимаю я такого извращенства. Иди первым. Я помоюсь после тебя.
Но вместо того, чтобы прислушаться к моим весьма мудрым и разумным словам, Чонгук схватил меня за руку и волоком потащил из комнаты в коридор, после чего затянул в ванную и, заперев дверь, затолкнул в душевую кабину и включил душ. На мою голову полилась тёплая вода.
– Ты свихнулся?! – я испуганно смотрел в потемневшие глаза Куки, чувствуя, как неприятно прилипает к спине мокрая футболка.
– Я сказал, мы моемся вместе, – отчеканил он властно, толкая меня обратно, когда я предпринял попытку уйти.
– Я же в одежде!
– Так раздевайся. В чём проблема? Или тебе помочь?
Я даже не нашёл, что ответить на это. А он, воспользовавшись моим замешательством, тоже шагнул под тёплые струи воды и сразу же встал на колени, хватаясь за молнию на ширинке моих мокрых брюк.
– Что ты делаешь?! – я вцепился в его руки. – Не смей трогать меня! Я уже сказал, что не хочу тебя!
– Всего лишь минет, – он запрокинул голову, глядя на меня снизу-вверх, а у меня на мгновение перехватило дыхание, настолько соблазнительно он выглядел, будучи мокрым. – Лишь раз. Хочу сделать это для тебя хотя бы раз. От этого геем ты не станешь. Я никому не расскажу.
– Я не хочу. Мне не нужен никакой минет! Выпусти меня! – я толкнул его в плечо, но тот не сдвинулся с места. – Не глупи. Ты ведь пожалеешь.
Так как руки его я уже отпустил, он снова ухватился за ширинку, а я поспешно грохнулся на колени, заставив его отпустить молнию и оказавшись таким образом с ним лицом к лицу.
– Ты ведь не такой человек? – я перешёл на шёпот. – Правда? Ты ничего не можешь сделать со мной против моей воли, ведь так? Мне был так симпатичен тот Печенька, с которым я познакомился, но тот, каким он оказался на самом деле… мне совершенно не нравится.
– Ащщ! – Чонгук вскочил на ноги и, разъярённо зарычав, сгрёб с угловой полки всё содержимое. Я вздрогнул. Цветные банки, тюбики и флаконы шумно посыпалось прямо рядом со мной. Чонгук сполз по стенке, сев на мокрый поддон, и, поджав к груди ноги и закрыв глаза, подставил лицо струям воды. – Бесит… Как же бесит… Снова ошибся. Только и делаю, что ошибаюсь. Гений? – он рассмеялся, неприятно и истерично. – Жалкий гений.
Терять мне было уже нечего в плане и так уже мокрой одежды, так что я сел рядом, тоже откинувшись на стену.
– Не хочешь поделиться, как ты докатился до такой жизни? Не то, чтобы мне очень интересно, просто думаю, что тебе не помешало бы выговориться, – я откинул назад чёлку, с которой стекала вода прямо на глаза.
Чонгук несколько секунд смотрел на меня, а потом поднялся и, клацнув защёлкой на двери, вышел из ванной, оставляя за собой лужицы воды. Вернулся почти тут же, с банкой пива в руке. Не став снова запирать дверь, сел обратно под воду рядом со мной.
Несколько минут он молча цедил пиво, в которое подмешивалась тёплая вода, всё ещё льющаяся сверху.
– Будешь? – протянул мне уже полупустую банку.
Я кивнул и, сделав пару глотков, вернул ему.
– Я влюбился в Хосока, – шумно смяв жестяную банку, эффектно начал Чонгук, а я от удивления даже перестал крутить у своих ног яркий флакон шампуня. – Это было моей самой большой ошибкой.
– Он говорил, что вы как братья.
– Да. Он всегда так считал, но не я. Я не знаю, когда конкретно это началось, но я действительно влюбился в него. Не удивительно, ведь я столько времени с ним проводил. Хотя неплохо бы, если бы это времяпрепровождение вылилось в обычную привязанность. Но нет, мне не повезло, – он нервно хмыкнул. – Я даже не думал ему признаваться, не хотел открываться. Ведь я гей. А он… Его я считал натуралом. Я боялся, что он отвернётся от меня, если узнает какой я. Да и какой смысл в признании, если взаимность невозможна? А потом, однажды, когда я уже учился в средней школе, Хосок вдруг решил мне поведать огромную тайну. Сказал, что его не интересуют девушки. Эта новость очень сильно меня огорошила. Я был настолько в шоке, что даже не смог тогда сказать, что я такой же. А ведь этот момент был таким подходящим. Я очень обрадовался тогда. Решил, что не всё потеряно и я могу попытаться признаться. Начал думать о том, что Хосок неспроста мне сказал это, что возможно я тоже ему нравлюсь. Но нет, он совсем не видел во мне парня. Я был для него просто милым молчаливым ребёнком, который всегда готов выслушать истории об очередной его мимолётной влюблённости. А потом появился он. Этот чёртов Мин. И все разговоры были только о нём. Я ужасно ревновал, хоть и не подавал виду. Хосок всё время жаловался, какой этот Мин хреновый, рассказывал, как тот в очередной раз послал его и как ему обидно. Но всё равно опять шёл к нему, оставляя меня одного. Но однажды я всё-таки набрался смелости. Я поцеловал Хосока в щёку и сказал, что люблю его.
