Текст книги "Наоборот (СИ)"

Автор книги: Lillita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 2. Ошибка системы

Прошло девять дней. Ми-Эр не отключала Тенеана, так как он ей не мешал, а тот, в свою очередь, пытался освоиться в новом мире. Найти общий язык с техникой большого труда не составило, с людьми же… Тенеан часто гулял, но старался не смотреть на прохожих. Куда угодно, но только не на эту толпу машин с человеческой внешностью. Хотелось с кем-нибудь поговорить, вот только даже из Ми-Эр не вышло хорошего собеседника. Да что там хорошим, её просто собеседником можно было назвать с трудом. Она почти не отвечала, а если и делала это, то резко, сухо. Единственным, в чём она позволяла себе вдаваться в объяснения, быть многословной, являлось обучение. Просто потому что так надёжнее. Больше вероятность, что не придётся дополнительно что-то разъяснять.

Наверное, Тенеан бы сам попросил об отключении, если бы создатель не наделил его способностью надеяться. Странной способностью, которая есть – или теперь уже была? – у людей. Вдруг ему стало интересно, а сможет ли он пробудить чувства хотя бы в одном человеке? Хотя бы в Ми-Эр? Ведь людям не нужны для этого схемы, программы, что-либо ещё. Способность чувствовать заложена в них природой, просто была подавлена. Значит, возможно… Хуже ведь не будет, если попытаться?

Во время обеденного перерыва Тенеан присел за стол к Ми-Эр, та не обратила на него никакого внимания. Пока его действия не касались не посредственно её, на них можно и нужно не обращать внимания. Странный? Нелогичный? Раз не приносит вреда, то пусть будет таким. Мир от этого не перевернётся.

– Миранда, а какова на вкус ваша еда? – вдруг поинтересовался Тенеан, рассматривая содержимое тарелки.

Ничего общего с тем, что иногда приносил в мастерскую создатель. Тот бы, наверное, с презрением сказал, что такую «блеклую гущу» он не назовёт едой даже под страхом смерти, а потом позвонил бы жене и спросил, чего ожидать на ужин.

Проглотив, Ми-Эр покосилась на Тенеана. Робот спрашивает её о вкусе. Робот. Даже людей это больше не волновало, роботу-то какое дело? Что ему это даст? В чём смысл вопроса? Ладно, последний пункт можно опустить, потому что Тенеан часто говорил что-то бессмысленное. И о чём только думал предок при его создании?

– Даже если бы он был, это не имело бы значения.

– А где ваша семья? – неожиданно перевёл он тему, потому что ни разу не видел родственников Ми-Эр и не слышал о них.

– На другой планете.

– Вы не скучаете по ним? – Тенеан отвёл взгляд. Волновался, что спрашивает о том, о чём не стоит, ведь в его время подобные темы иногда воспринимались болезненно. Особенно когда дело касалось потерь или разлуки.

Ми-Эр ничего не ответила, просто продолжила есть. Она не знала, каково это – скучать. В новом времени такому понятию, как семья, придавалось другое значение. Не было никаких семейных уз, тёплого отношения или чего-то ещё. Членов семьи связывало лишь общее дело. Родители – один из них мог быть даже андроидом – обучали детей тому, что знали. Просто какой-то определённый род деятельности со временем закреплялся за семьёй, потому что это дело давалось лучше, чем другие. Зачем распыляться на многие сферы, пробовать себя и в том, и в другом, и ещё попутно заниматься третьим? Это плохо влияло на эффективность, уменьшало производительность, это глупо и нелогично. Наследование знаний и умений – вот лучший подход.

Родители обучили Ми-Эр робототехнике, передали мастерскую и отправились туда, где будут нужнее, ведь мастера требовались везде, а в особенности на других планетах. Иногда они связывались с дочерью, чисто для порядка узнавая о том, как обстоят дела, она пересылала отчёт, принимала подобный от них. На этом всё и заканчивалось.

Тенеан сложил руки на столе и уткнулся в них лбом. Если закрыть глаза и представить прошлое, становилось легче, утихал странный шум в голове, слабели неприятные импульсы в груди. Создатель, зачем надо было его сохранять? Из жалости? Или из-за надежды, что он всё же увидит этот мир образумившимся?

– Вы никогда не задумывались о том, зачем вообще людям были нужны чувства? – глухо спросил Тенеан, хотя и догадывался, какой ответ услышит. Если тот будет, конечно.

– Если без них можно жить и нормально функционировать, проявляя большую производительность, нет смысла задумываться. Может, мне ещё подумать, не лучше ли жить в пещере? – вдруг добавила Ми-Эр и застыла.

Её последняя фраза не имела прямого отношения к вопросу, не должна была быть озвучена. Если подобное будет повторяться, стоит задуматься о лечении. Ми-Эр и без того часто замечала, что её рациональность даёт сбой чаще, чем у многих людей вокруг. Сам факт, что она это замечала – уже ошибка системы.

– Иногда мне кажется, что пещера была бы уютнее этой квартиры. Однако вопрос о месте жительства не равносилен тому, о чём я спросил. – Тенеан слабо улыбнулся. Как хорошо. Как же хорошо, что пока что люди «неидеальны»!

На этом, правда, разговор закончился. Во второй половине дня Тенеан сидел недалеко от хранилища – самого любимого места, так как оно изменилось меньше всего, и читал о современной робототехнике. Не то, чтобы для него это представляло большой интерес, но надо чем-то себя занять, а из литературы нового времени ближе всего, пожалуй, ему была именно эта. Художественная, увы, более не ценилась. Она ведь нужна «для души», а где теперь эту душу искать? Даже если как объект её не существовало никогда, теперь души не было даже в теории.

Ми-Эр попался непростой заказ на ремонт робота, так что сейчас её полностью поглотила работа. Главная проблемой оказалось то, что из-за экспериментов, в которых использовался робот, испортились многие предохранители, и теперь любая неосторожность могла стать опасной для жизни. Случай, конечно, не первый и, увы, не последний, но проще от этого не становилось.

Раздался грохот. Подорвавшись с места, Тенеан побежал в рабочую часть, предчувствуя неладное. Ми-Эр всегда работала тихо – если не прислушиваться, можно было подумать, что никого нет. В этом плане, конечно, новое время стоило похвалить – шумовое загрязнение осталось в далёком прошлом.

Зажав правой рукой левый бок, Ми-Эр совершенно спокойно, даже слегка не изменившись в лице, давала указания системе принудительной фиксации робота, которая к тому же выводила из строя генератор и накопитель, из-за чего и использовалась только в крайних случаях. На пол капала кровь, которая слишком сильно выделялась на белой поверхности; левая рука безвольно висела, на ней была содрана часть кожи и виднелись повреждённые механизмы.

Механизмы? Что? Рука ведь казалась…

Однако сейчас надо думать о другом. Заметив Тенеана, Ми-Эр кивнула. Он сразу сообразил, что она указывает ему месторасположение аптечки, и кинулся искать её. Совсем небольшой ящичек, даже странно, что в нём действительно найдётся то, что может помочь в данном случае. Но расспрашивать было некогда, вернувшись к осевшей на пол Ми-Эр, Тенеан опустился рядом и вопросительно посмотрел на неё. У него, конечно, были знания по оказанию первой помощи, но они явно устарели. Открыв аптечку, Тенеан обнаружил в ней несколько баллончиков, которые отличались лишь цветом. Ни обозначений, ни инструкций. Ни-че-го. Неужели люди настолько уверены в своей памяти?

– Красный – для ран, серебряный – для руки, синий – антисептик. Справишься? – уточнила Ми-Эр, мысленно уже планируя, когда лучше записаться на приём в больницу.

– Постараюсь, – с кривой усмешкой ответил Тенеан, доставая для начала синий баллончик, чтобы обеззаразить собственные руки и раны, а потом красный, из которого начал опрыскивать повреждённые участки.

Он старался действовать как можно аккуратнее, настолько, насколько только позволяли его ограниченные в этом плане возможности, боялся что-то не то и не так задеть или слишком сильно надавить, ведь чувствительность у пальцев оставалась недостаточная. Из-за этого Тенеан редко касался людей, опасался, несмотря на интерес, на желание узнать получше этих смертных богов. Он знал, что эти «боги» бывают разными: кто-то был более хрупким, кто-то удивительно стойким. Коснувшись одних можно оставить синяк, у других же могло быть настолько крепкое рукопожатие, что даже боль чувствовалась. И несмотря ни на что, для Тенеана все они были невероятны.

– Что с рукой? – он взял серебряный баллончик и всё же решил поинтересоваться, почему рука Ми-Эр оказалась механической.

В его время такой прямой вопрос о том, что можно было бы назвать внешним дефектом, кто-нибудь точно счёл бы грубым, может даже оскорбительным. Сейчас страх обидеть не возник, а возмутись кто – это бы только обрадовало.

– Четырнадцать лет. Несчастный случай. Оторвало. Теперь так, это даже удобнее.

– А ведь я даже подумать не мог, что с рукой что-то не так. В чём-то вы всё же действительно достигли многого, – он вздохнул. – Знаете, тогда, в прошлом, я очень хотел стать человеком. Наверное, это можно было назвать моей мечтой. На тот момент, в целом, несбыточной. Больше не мечтаю.

– Почему?

Снова слова вырвались сами по себе. Кажется, этот робот плохо на неё влиял, она делала то, в чём не было смысла. Да, пока что неисправность выражалась только в словах, но если это прогрессирует? Наверное, стоило меньше общаться с ним. Общаться… Да, точно, дело именно в общении. Этот робот единственный из всех, кого она знала и среди людей, и среди машин, кто впустую тратил столько слов. Надо его отключить. Надо, но… Но ведь можно повременить с этим, правда?

– Я увидел новый мир. В этом времени я больше похож на человека, чем люди, которых пришлось встретить. Я не хочу уподобляться новым людям, я хочу жить. Но даже в механической кошке, сделанной в прошлом, было больше жизни, – с сожалением заметил Тенеан, убирая баллончики и закрывая аптечку. Кровь больше не шла, ткани начали медленно восстанавливаться, но, конечно, механическую руку так просто было не исправить.

– Так говоришь, словно знаешь, что значит быть человеком.

Ми-Эр не без помощи Тенеана поднялась с пола и перебралась на стул. Помимо видимых повреждений, её ещё и неслабо тряхнуло и ударило, что вызвало ожидаемую слабость.

– Можно, подумать, что вы знаете, – хмуро ответил он, возвращая аптечку на место. – Вы не видите мир, что вас окружает, равнодушны и пусты. Знаете, что вы, Миранда, что другие люди, что андроиды – между вами практически нет различий, кроме внешних. Разный рост, разное телосложение, разные цвета, разный код. Вот и всё. Человечество умерло, умерла личность. Осталась тень, на которую больно смотреть.

Пожалуй, Ми-Эр была ошарашена. То, что говорил этот робот звучало… Возмутительно? Отсутствовала уверенность, что подобное слово подходило под ситуацию, но ясно стало другое. Ни одна машина не то что не посмела бы сказать, даже не подумала б о таком. Вот только на ум не шло ни одного достаточно разумного и убедительного возражения.

Да, их действия подчинялись логике и разуму, в этом плане упрёки ошибочны, но ведь и не об этом шла речь. Получается… Если учесть, что люди старались быть подобны рациональным роботам, если различий осталось совсем немного, значит, справедливы слова о том, что людей больше нет. Есть органические машины, у которых просто перебои иные. У роботов случались перебои в сигналах, а у людей – в рациональности. Но и то, и другое можно починить, вернуть прежний монотонный темп работы. Она попыталась воспроизвести в памяти вид собственной квартиры, городских улиц, и поняла, что уцепиться не за что.

– Б-было бы, на что смотреть, – после некоторой паузы всё же произнесла Миранда. Она должна была что-то ответить, понимала это, ощущая на себе выжидающий взгляд Тенеана.

– И кто в этом виноват? Не конкретно вы, но… Но даже если творения ваших – людских – рук и умов стали невзрачными, есть же природа! Небо в прошлом не было голубее, трава не была зеленее. Сейчас это единственные яркие пятна в городе, на которые никто. Не. Обращает. Внимания.

Тенеан развернулся и поспешил покинуть помещение. Снова поднявшийся в голове шум раздражал ещё сильнее. Надо было прогуляться, попытаться развеяться, пока он на эмоциях не сказал лишнего. Может, собеседнице и всё равно, а он будет чувствовать себя виноватым. Против программы не пойдёшь, чувства не отключишь.

Застыв на стуле, Ми-Эр отрешённо наблюдала за тем, как в мастерской воцарялся прежний порядок. Кажется, что-то начало ломаться в её восприятии мира. Нет, она не узнала ничего нового, просто… Не приходилось об этом задумываться. Всё было так, как оно было, так как должно быть, так, как правильно. Ведь всё действительно правильно? Ведь люди не могли ошибиться? Или же они действительно приняли неверное решение, но из-за него же не могли это осознать? А как это осознать? Под каким углом надо посмотреть на ситуацию, чтобы увидеть ошибки? Или как надо посмотреть?

Их общество – механизм, где каждая деталь пронумерована, находится на своём месте и выполняет ту функцию, для которой была создана. Детали регулярно обновлялись, работа шла без перебоев. Точно, верно, эффективно. Но механизм создаётся для чего-то, в его работе должен быть смысл. Тут же есть смысл в работе отдельных деталей, что выполняли свои задачи, но смысла всех работ, их суммы… Его нет? Детали работали не для себя, они работали для всех, но кто эти все? Кому это нужно?

Никому. Все они в итоге делали то, что никому не нужно. Всё это делалось не для будущих поколений, не для будущих деталей. Для прогресса? Прогресс в отдельных областях имел смысл – он служил глобальному прогрессу. Однако в чём смысл глобального прогресса? До него было дело всем и одновременно никому. Просто чтобы был? Общество стремилось к тому, чтобы ничего не совершалось просто так, а в итоге именно этим и занималось. Работало, просто работало, хотя разумнее – ведь именно это теперь главное! – банально исчезнуть. Отсутствие существования лучше существования без смысла.

Без смысла. А можно ли этот смысл вернуть? Как известно, машина создана служить человеку. Но человека больше нет. Значит, если вернуть человека, вернётся и смысл? Но как вернуть человека? Возможно ли стать человеком? Кто может научить быть человеком, если настоящих людей нет?

Миранда встала и тут же пошатнулась. Нужен отдых. Если бы она могла, она бы засмеялась. Тот вопрос, который раньше могли задавать машины, теперь задавала… Органическая машина, которая на самом деле должна обучать подобному роботов. Но ведь органические машины всегда были обучаемы, значит, если попытаться, можно научиться? Научиться у робота. В прошлом подобные мысли вызвали бы как минимум недоумение, сейчас же… Не удавалось понять, что именно они вызывали. Что делать, с чего начинать? Наверное, с изменения графика, потому что завтра ей потребуются выходной и ремонт.

Во время ужина Ми-Эр услышала шум из мастерской. Похоже, Тенеан вернулся. Его долго не было, обычно он приходил раньше и сидел рядом за столом, что-то говоря. А что он говорил? Не видя в этом смысла, Ми-Эр почти не слушала. Нарушая обычный распорядок, она спустилась вниз. Стоило поговорить с ним сейчас.

– Тенеан, – позвала, потому что точно не знала, куда он пошёл. – Можешь подойти?

Прошло некоторое время, прежде чем робот появился. Он удивлённо посмотрел на Ми-Эр – та редко его звала, только если собиралась дать какое-то задание, но какие задания в это время? Сейчас она должна была направляться спать.

– Вам что-то нужно? Что-то случилось?

– Спросить, – рука непроизвольно сжала край кофты, – надо спросить. Что надо сделать, чтобы увидеть?

Тенеан сначала не понял, что именно у него спрашивали. У Ми-Эр, как он знал, не было проблем со зрением, к тому же она всегда могла прочесть то, что её интересует. Потом ему вспомнился их разговор. Странно, почему её это заинтересовало? Сбои в глухой стене? Ему посчастливилось наткнуться на дефектную деталь? Тенеан вдруг вспомнил, что в прошлом Рейндиса, да и всех Мицеров в целом, называли чудаком. За разное. В основном за то, что они были слишком обычными, «устаревшими» людьми для времени, которое вплотную подошло к П.П. И вполне возможно, что ныне «чудак» и «дефект» стали синонимами. Вполне возможно, что даже спустя поколения его новая хозяйка в первую очередь чудна́я Мицер, а уже потом – деталь под шифром Mi-R F201.

– Для начала должно быть то, что можно увидеть. Не поймите меня неправильно, но вам в этом городе придётся очень старательно всматриваться. И не знаю, будет ли результат, – он вздохнул. Интерес, конечно, радовал, да только не поздно ли всё это?

– За городом. Там иначе. Там ты сможешь объяснить?

– Я… – Тенеан замялся. Ему правда казалось, что затея безнадёжная – так сильно разочаровал новый мир. Но, вместе с тем, кто если не он будет совершать глупые, нерациональные поступки? – Я постараюсь. Не могу ничего обещать, создатель не учил меня подобному. Не думал, что в этом будет надобность. Мы отправляемся завтра?

Ми-Эр кивнула и поспешила вернуться наверх. Наверное, стоило начать с малого, стоило хотя бы попытаться. Сначала отремонтировать руку, потом – за город. Она там почти не бывала, только мельком видела, потому что не было смысла туда выбираться. За городом была природа. Просто природа, которую без крайней надобности не трогали, и то это в основном делали биологи. Робототехник же не испытывал подобной нужды. До недавнего времени. Ведь Тенеан говорил, что природа осталась неизменна. Значит, если отправиться к этому неизменному, сохранившемуся со времён людей, шансов будет больше?

Тенеан, взглядом проводив Ми-Эр, вздохнул и покачал головой. В настоящем всё стало наоборот, но, по крайней мере, начались какие-то сдвиги. Получается, надеялся он не зря. Может быть, стоило пораньше затеять подобный разговор? Он, похоже, сподвиг на размышления, от которых явно была польза. Подключившись к питанию, Тенеан закрыл глаза. Интересно, а что представляли из себя сны? Создатель хотел, но так и не смог подарить ему способность узнать это лично – не хватило то ли возможностей, то ли времени, а теперь люди сами от снов отказались и даже спросить некого.

Даже в своеобразной дрёме он не терял способности размышлять и сейчас думал о том, что действительно хотел научить Ми-Эр. Миранду. Даже не потому, что тогда ему самому станет легче, потому что не будет так одиноко. Не потому, что так будет правильнее, ведь, возможно, одно успешное изменение, возвращение человека, повлечёт за собой остальные. И даже не потому, что такова была её просьба, больше напоминавшая указание, а робот всё же должен выполнять требования хозяина.

Ему просто хотелось… Показать ей мир? Помочь видеть красоту? Наверное. Ми-Эр чем-то напоминала кого-то из детей создателя. Тот бы, наверное, не простил, если бы Тенеан не позаботился о его ребёнке. Но даже не это стало окончательной причиной. Чего на самом деле ему хотелось?

Было много незнакомых сигналов. Трудно разобрать их, потому что в прошлой жизни с подобным сталкиваться не приходилось. Почти не приходилось, иногда на задворках сознания мелькало что-то узнаваемое. Насколько же талантлив был Рейндис, если смог создать что-то столь сложное? Эти возникающие сочетания чувств и эмоций, мысли и желания, которые робот не мог так просто понять. И всё же…

С каждым новым импульсом мысль становилась всё чётче. Быть замеченным. Замеченным и понятым, вот чего он хотел. Но не кем-то, а именно Мирандой. И именно для этого, по этой самой причине, он должен суметь её научить видеть мир.

Глава 3. Пробуждение человека

Дожидаясь возвращения Ми-Эр из больницы, Тенеан разбирал недра хранилища. В его глубинах создатель спрятал то, что в прошлом не представляло особой ценности, зато сейчас показалось роботу настоящим сокровищем. Ваза с абстрактными узорами, кружка из синего стекла, какой-то аляповатый брелок, зеркальце и прочие разносортные мелочи, которые в конечном счёте можно было описать одним словом – барахолка. Всё это оказалось замечено ещё в первый день новой жизни, но тогда не было мыслей насчёт того, как это можно применить. Похоже, в скором времени этот вопрос решится.

– Интересно, сможет ли она это починить? – спросил сам себя Тенеан, рассматривая фоторамку с разбитым экраном – уж очень она была похожа на ту, что висела над столом создателя.

Кто бы знал, что даже у роботов случается тоска по дому. И хотя сейчас он по факту находился в том же месте, оно изменилось достаточно сильно, чтобы ощущаться чужим. Если честно, его и домом назвать можно было с натяжкой.

Сзади послышались шаги. Обернувшись, Тенеан увидел Ми-Эр, которая рассматривала найденные им вещи, а во взгляде можно заметить отголоски интереса и недоумения. Рука её была снова неотличима от настоящей, ничто больше не напоминало о вчерашнем происшествии, кроме, пожалуй, того, что она начала сама проявлять хоть какую-то инициативу.

– Зачем всё это? – поинтересовалась Ми-Эр, опускаясь рядом на корточки.

Непонятно было, зачем предок оставил всё это в хранилище. В прошлом, как она знала, существовало довольно много вещей, без которых можно нормально жить. Но ведь для чего-то они были нужны, почему-то некоторые использовались несколько веков. Что же такого в этих бессмысленных вещах? Или же дело было в людях, у которых имелась причина не избавляться от бесполезного хлама?

– Возможно, позже я расскажу об этом. Если всё пойдёт хорошо, обязательно расскажу… Мы отправляемся сейчас?

Ми-Эр кивнула и поднялась. Почему-то, вернувшись, она ни секунды не сомневалась в том, где искать робота, а ведь разумнее было бы просто позвать его. Разумнее, но правильность собственных действий не вызывала сомнений. Она должна была прийти к нему, она должна была найти его. Должна была… Почему? Разум не давал ответа на этот вопрос, разум пребывал в замешательстве. Но если разум не может ответить на всё, разве можно жить только им?

Пришлось посидеть на остановке, дожидаясь автобуса. Маршрут невостребованный – перерывы составляли около часа, повезло ещё прийти почти что ко времени. Когда они зашли в салон, тот оказался полупустым. Немногочисленные пассажиры все как один застыли, сложив руки на коленях и уставившись пустыми взглядами перед собой.

Тенеана передёрнуло. На улицах они хотя бы двигались, а потому выглядели не так жутко. Создатель рассказывал о таких местах, как музеи восковых фигур. Наверное, что-то похожее, только экспонаты и то живее смотрелись. На предпоследней остановке в салоне уже не оказалось никого постороннего, выходившая из автобуса пожилая женщина на мгновение покосилась в их сторону. Видимо, давно уже не видела, чтобы кому-то нужно было ехать дальше, но вовремя вспомнила, что ей, вообще-то, до этого дела нет.

Выйти за пределы города не составило никаких проблем. Тенеан думал, может, есть какая-то охрана, особая система пропусков… Ничего подобного, даже без этого никто не стремился выйти за стену. И в чём тогда её смысл? Животные вряд ли так глупы, чтобы по своей воле зайти в город.

Если бы Тенеан умел дышать или хотя бы мог различать запахи, он бы вздохнул полной грудью, если бы он мог ощущать лёгкие прикосновения ветра, он бы раскинул руки в стороны, словно желая поймать, обнять воздушные потоки; однако всё, что ему оставалось – счастливо улыбаться, смотря на раскинувшееся перед ними великолепие: холмистая местность, покрытая сочной зелёной травой и пёстрыми цветами, далеко-далеко впереди тёмной полосою виднелся лес, а небо казалось гораздо выше, бескрайним и прекрасно глубоким. Опустившись на колени, он запустил пальцы в траву, коснулся тёплой земли. Жизнь. Он видел, он чувствовал жизнь в её первозданном великолепии.

Ми-Эр переступала с ноги на ногу, как-то неожиданно растерявшись. Ей была непривычна вся эта яркость и насыщенность красок, после города выглядевшая иной реальностью. Люди почти не обращали внимания на запахи, если те не могли предупредить об опасности, а потому она не знала, как реагировать на эту сладкую душистую гамму, на этот букет ароматов. Что она тут делает? На что тратит своё время? И в какой момент жизнь стала тратой времени?

– Миранда, присаживайтесь, – окликнул её Тенеан, похлопав рукой по земле рядом с собой.

Немного помедлив, она всё же села. Трава сильно отличалась от стула. Трава была… Приятнее? Глупости! Такие мелочи не должны ничего значить. Приятно или нет – лишь бы потом ничего не болело, потому что боль мешает работать, отвлекает. Ми-Эр перевела взгляд на робота. Он молчал и был очень спокоен. Люди вокруг тоже обычно спокойны, однако эти спокойствия сейчас казались совершенно разными. Может, просто потому, что Тенеана всё же не спутаешь с человеком? Совсем иной. Робот, по которому это видно. Странный человекоподобный робот. Полная несовершенств машина.

– Сейчас ты, – нарушила молчание Миранда, – выглядишь не так, как обычно. Почему?

– Потому что я счастлив, Миранда! Я очень-очень рад, что оказался здесь. Спасибо вам!

Спасибо?.. Это слово вышло из употребления, так как больше не имело смысла. Как на него реагировать? Надо что-то ответить? Она потупила взгляд. Какое странное слово, просто вежливость, просто благодарность, а уголки губ почему-то дрогнули.

– Я не понимаю…

– Чего не понимаете?

Вместо ответа Ми-Эр неопределённо повела плечами. Она не понимала всего, хотя сказать так будет неверно, а уточнять – долго. Тенеан нахмурился и ухмыльнулся. Ох уж эти новые люди.

– Миранда, пожалуйста, говорите. Озвучивайте свои мысли, потому что иначе вас не понимаю я. Можно подумать, что за слова надо платить – так вы на них экономите! Ничего ужасного не случится, если вместо трёх слов вы скажете пять или даже десять, зато я, быть может, смогу помочь.

Ми-Эр подтянула к себе колени и обхватила их. Не случится, но ведь она привыкла к другому. С самого её рождения все вокруг утверждали совершенно иначе. Ладно, не совершенно. И даже не утверждали. Тем более не все. Но в голове засело другое положение вещей, другие порядки, а теперь ей говорили, что нужно говорить… Ей бы для начала свыкнуться с мыслью, что говорить – это нормально и естественно, что это – не пустая иррациональная трата слов, а что-то действительно нужное. Ко всему прочему, она не очень хорошо понимала, как правильно обращать мысли в слова, как лучше их формулировать. Все говорили короткими точными фразами, объясняли лишь то, что сами знают. Ни у кого не возникало надобности формулировать то, что было путанным, неясным и нечётким.

«До чего же мы дошли…»

Её мир продолжал ломаться и разрушаться. Краска слезала с когда-то казавшейся столь идеальной системы, обнажая изъяны, ошибки и кое-как заделанные дыры и трещины.

Тенеан, заметив странное состояние собеседницы, приобнял её за плечи и притянул к себе. Подсознательно он понимал, что с ней сейчас происходит или, по крайней мере, должно происходить. Понять ошибочность своих старых убеждений непросто, более того, не каждый на подобное способен. Наверняка ведь даже сейчас есть те, кто будет цепляться за истинность нынешнего положения вещей, потому что это в человеческой природе, которую так просто не задавить, не уничтожить.

– Но что я должна сделать? Вот. Мы здесь. А дальше? – Ми-Эр склонила голову к той стороне, где сидел Тенеан.

– Не думайте. О будущем, прошлом, о чём-то ещё. Расслабьтесь. Сейчас вы здесь, в настоящем, вам важно только оно, для вас существует только этот момент. Прислушайтесь к своим ощущениям, поглубже вдохните, внимательно посмотрите вокруг, почувствуйте траву, ветер, вслушайтесь в окружающие звуки, – говоря это, Тенеан свободной рукой водил по траве, гладил её.

– И говорить об этом? – Почувствовав кивок Тенеана, она продолжила: – Трава п… Приятная. Цветы яркие, разные. Запах… Сладкий? – Миранда сделала ещё один глубокий вдох. Она бы дышала этим воздухом снова и снова. Странно, неужели воздуху недостаточно просто быть чистым? – Ветер мягкий. Звуки тихие. И… Красивые? Необычные? – Если прислушаться, можно уловить пение птиц. Ми-Эр впервые сталкивалась с такими сочетаниями звуков, ведь от музыки люди также отказались. Человеческий мир затих, он стремился к беззвучности. – Солнце тёплое, а ты прохладный… Пальцы холодные. Металл…

– Простите, я что-то совсем забылся… – Тенеан хотел убрать руку и отодвинуться, но был остановлен.

– Ос-оставь…

Миранда продолжала описывать то, что её окружает и собственные ощущения. Фразы были всё такими же короткими, иногда возникали паузы, заминки. Иногда не хватало слов и Тенеану приходилось угадывать и подсказывать – он же не был способен почувствовать всё. Видел, слышал и лишь немного ощущал, но всё равно был ужасно рад, не только потому, что выбрался за стены города, но и потому что видел, наконец, отклик. Неумелый, неловкий, но было видно, что Миранда старается, что она действительно хочет понять, научиться. Хотя «учить» – не совсем верное слово, куда правильнее будет сказать «разбудить».

Потом Тенеан предложил прогуляться, перед этим убедив Ми-Эр снять обувь. Он собирал цветы, просил описать их, своё отношение к ним. С последним возникали трудности, если внешность объектов воспринималась нормально, запах удавалось как-то описать, то вот определять симпатии, антипатии или ещё хоть что-то в отношении окружающих её вещей Ми-Эр не привыкла и, в общем-то, не умела.

Для неё в порядке вещей думать о полезности или бесполезности, нужности или ненужности. Но нравится ли… Что такое это самое нравится? Как его определить, какие у нравящегося критерии? Их нет? Это всё индивидуально? А как тогда определять? Если она ошибётся со своим «нравится»? Как вообще можно опираться только на своё мнение? К чему может привести обилие разных мнений? Хотя… Наверное, об этом может рассказать история.

– А вот ты… – Миранда рассматривала какой-то бледно-голубой цветочек, пока Тенеан думал, что бы ещё сорвать. Подняв голову, он вопросительно посмотрел на неё. – Что ты ощущаешь?

– Я рад оказаться тут, я рад слышать вас. Мне нравится, когда вокруг много зелени, а ещё я люблю лиловые цветы. Сегодня хорошая погода, ясная, поэтому всё кажется ещё ярче. Птицы приятно поют, из-за ветра всё шелестит. Мне нравится это, в городе для меня слишком тихо, словно всё уснуло. Раньше все звуки не исчезали даже ночью. – Вздохнув, он поднялся и посмотрел на букет в своих руках. Наверное, стоит поставить его на кухне.

– А запахи? Тебе нравятся эти запахи? – спросила Миранда, наблюдая за тем, как блестит на солнце металлический корпус, как Тенеан щурится, смотря на небо. Небо было красивым, но ужасно далёким. Холодным.

– Я, – он невесело усмехнулся, – не различаю запахов. И вкус. Плохо ощущаю то, чего касаюсь, почти не замечаю температуры… Как бы я ни хотел всё это узнать, я не могу. Технологий моего времени не хватает. Или, может, создателю просто не хватило времени довести до ума все системы.