Текст книги "Апокалипсис Welcome (СИ)"

Автор книги: Likraysa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Иначе мне все уши прожужжат.

– Весьма мило с твоей стороны, но сил еще нет.

Демонстративно вытянув руку вперед, Пятый показала, как синий свет с трудом обволакивает кончики пальцев, испаряясь на глазах словно наваждение.

– Тогда позволю себе наглость доставить твою жалкую тушку далеко от Академии, сама дойдешь.

– Пятый, ты опять начинаешь много болтать.

– С тобой посиди час, язык отсохнет.

Хлопок, отличающийся темпом и громкостью, раздался для Пятого иначе: сначала он обнимал цепкими лапами; легкий синий свет, заметный лишь из-за темноты, окружал пространство, слегка обжигая кожу своим теплом. Их разрывы отличались. Свет Пятого был теплым, изредка опаляющим кожу и волосы; свет Пятого был холодным, а свечение вокруг девушки кутало все тело, продирая до мозга костей морозной свежестью. Раньше Пятый предпочитал разрывать пространство в одиночку, сохраняя тепло своих сил в недрах себя. Со временем мужчина привык, охлаждая пыл о способность напарницы.

Широкие улицы родного города встретили двух сильным ветром, путая отросшие волосы, мешая тем самым смотреть под ноги. Пятые шли молча, стараясь как можно дольше преодолевать расстояние до академии.

Бабочка бликанула от тусклого фонаря, пистолет в чужой руке спущен с предохранителя. Спинами ощущая движение, Пятые замедлили шаг, идя плавно, почти тормозя, когда раздался первый выстрел.

Кинувшись в разные стороны, бывшие напарники усмехнулись реакции, припадая на одно колено, стараясь разглядеть незваных гостей. Высокие мужские фигуры держали в руках массивные автоматы, их лица скрыты под масками.

– Потанцуем, – широко улыбнувшись, Пятый оказался позади одного из мужчин, стреляя тому в плечо и тут же уклоняясь от удара рукоятью в голову.

– Показушник, – прикусив губу, девушка встала на ноги, идя вперед на своего противника, играясь бабочкой, как бы дразня мужчину.

Огненный шквал разразился в паре сантиметрах от лица Пятого, задевая лишь кончики ее волос, когда синий свет унес девушку вбок. Удар в лицо оказался неожиданнее, чем тело Пятого, прилетевшего в нее через секунду. Держась за щеку и, подав руку, Пятый кивнула, сплевывая капли крови.

Встав в боевую стойку, почти касаясь друг друга плечами, Пятые исчезли, оставляя за собой лишь тяжелые следы от ботинок. Левая рука летела точно в цель, но была отбита вторым из нападавших, вовремя заметив появление юноши. Нож с огромной скоростью приближался к чужому телу, когда бабочка проделала дыру в руке, вынуждая громко вскрикнуть и отступить.

Улыбнувшись и пропустив удар ногой, Пятый отлетела в ближайшую машину, встречаясь с лобовым стеклом своей спиной. В глазах все плыло, слышались удары и блоки. Мужское пыхтение заглушилось, когда Пятый, оказавшийся на плечах нападавшего, свернул ему шею, отплевывая кровь на землю.

Множество затворов рассекли тишину. Более десяти людей Комиссии направили дула автоматов на Пятого. С его виска стекал пот, в руках появился найденный нож. Спине вдруг стало тепло и тяжко, Пятый повернул голову, видя девушку за своей спиной. Широкая улыбка и легкий оскал. Свет фонаря погас за секунды до выстрелов.

Пятые исчезали и появлялись, хватаясь за руки друг друга, помогая тем самым уклониться от пуль или ударить ногой в воздухе, ломая челюсть очередному псу Комиссии. С рук стекала кровь, простреленное плечо девушки ныло, залитые кровью глаза Пятого еле видели, когда последний нападавший рухнул на землю, ловя лбом пулю.

Тяжело дыша, Пятый присел на землю, стараясь отдышаться и привести в норму сердце, бешено стучащее где-то в груди. Кровь стекала быстро, пачкая и так грязную одежду, девушка ругалась, падая без сил на землю.

– Как ты понял, что я хочу ударить третьего сзади? – Пятый пожал плечами, поднимая голову, опираясь ладонями о землю.

– Твой взгляд цеплялся за него, вот и понял. Сама-то с первыми, как поняла?

– Твоя левая. Она медленнее правой. Легко выбить тебя из колеи, когда удар наносится левой рукой.

– Шаг слишком широкий, шаркаешь, когда выходишь. Даже я слышал тебя, находясь далеко с двумя психами.

– Я не ты, не умею шагать тихо, контролируя даже дыхание.

– Звучат слова фанатки.

– Напарницы, Пятый.

Замолчав, Пятый перевела взгляд на юношу, рассматривающего звездное небо.

– Улыбаешься, как маньяк. Последний раз такое было в июле сорок четвертого, когда подорвался автомобиль возле посольства Израиля в центре Лондона.

– Я не получаю наслаждения от убийств, если ты об этом.

– Да? – Тяжело присев, Пятый держалась за плечо. – Тогда почему в твоем взгляде демоны пляшут, отбивая чечетку на трупах этих идиотов?

26 июля 1944 год. Лондон, недалеко от израильского посольства.

Опираясь ногой о бампер машины, Пятый смотрел на высокое здание, с удовольствием подставляя лицо под солнечные лучи, приятно согревающие все тело. Горячий кофе утолял боль в голове, легкий, но строгий костюм, был расстегнут на одну пуговицу. Галстук душил, Пятый с наслаждаем ослабил его хватку, двигаясь вперед к посольству.

Поравнявшись с мужчиной, Пятый подставила ему подножку, выхватывая кофе из рук и довольно идя вперед, ловя на себе взгляды прохожих. Такие действия стали привычными: кто первый начал – тот победитель, а проигравший вынужден подчиняться весь день, выполняя любые прихоти победившего.

Чувство первенство улетучилось, когда Пятый, запнувшись о свои ноги упала на землю, разливая кофе на темные волосы. Широко улыбаясь, Пятый прошел рядом, даже не думая помогать напарнице. Тихо ругаясь, девушка приподнялась, отряхивая брюки, волосы неприятно липли к шее и лбу. Протянутая салфетка оказалась как нельзя кстати.

– Благодарю, – улыбнувшись уголками губ, Пятый вытерла лицо, облизывая губы с остатками кофе. Широкая теплая улыбка и синий взгляд зацепился за действие девушки. Мужчина, протянувший салфетку, нервно сглотнул.

– Вы в порядке? Этот человек даже не остановился помочь.

– Ничего страшного, позвольте отблагодарить вас.

Хитро ухмыльнувшись, девушка приблизилась к высокому мужчине, заглядывая в синие глаза. Теплая рука крепко сжала запястье, отдергивая Пятого от цели, так удачно оказавшейся прямо сейчас возле них.

– Совесть проснулась, мужик?

– Тормоз, почему я должен ждать тебя?

– Сам виноват, отстань вообще, не видишь? У меня тут весь приятный собеседник.

Крепче сжав женскую руку, Пятый хмыкнул, утягивая девушку за собой. Его движение прервал чужой захват плеча. Пятый перевел тяжелый взгляд на мужчину.

– У тебя проблемы?

– Не хочешь убрать культяпку с моего пиджака?

– Девушка не хочет идти с тобой, отпусти и иди своей дорогой.

Отпустив девушку и замахнувшись, Пятый замер, когда перед ним встала напарница, отрицательно кивающая головой.

– Пятый, умерь свой пыл и пойдем. – Ощущая тяжелый взгляд, Пятый подняла руки вверх. – Прости, – прикусив язык, Пятый кинула злобный взгляд на напарника, чье лицо расплылось в довольной улыбке. – Прости, папочка, оставь этого милого юношу и пойдем уже вперед, старый ты говнюк.

Было видно в каком шоке находился мужчина, услышавший такое обращение. Поблагодарив цель еще раз, девушка двинулась вперед, идя вровень с Пятым.

– Радуйся пока можешь, Пятый.

– Сама проиграла, идиотка, запутавшаяся в собственных ногах.

– Только ты мог загадать такое тупое желание.

– Я не слышу, что ты промямлила?

– Папочка, ты не мог бы шевелить своими булками, пока цель не пришла быстрее нас, мм? – Говоря сквозь зубы, Пятый хмуро смотрела на напарника. Было заметно, как дергается ее глаз от такого обращения к Пятому. Глупый эгоистичный ублюдок.

Напарники ускорились, часы стремительно приближались к двенадцати дня. Скоро прогремит взрыв, после которого ненужный человек выживет. Нужно помочь бедняге уйти на покой. Парочка встретилась с ним слишком рано.

– Этот, – Пятый кивнул назад, – должен быть здесь через десять минут.

– Мнительность тебе не к лицу, Пятый.

– Помнишь? Молча слушаешь, киваешь головой и делаешь свое дело.

– Конечно-конечно, папочка. Только вот цель уже здесь, раньше нас.

Указывая пальцем на мужчину, поднявший Пятого, девушка цыкнула, соглашаясь с мнительным Пятым, двинувшимся вперед. Его рука доставала пистолет, соединяя дуло с глушителем, когда Пятый, слегка отставая от напарника, приблизилась к одной из машин.

Мощный взрыв, раздавшийся за спиной Пятого, откинул его ударной волной, вынуждая выпустить пистолет из рук. Ударяясь спиной о мраморную стойку, мужчина тяжело выдохнул, с хрипом садясь на земле.

– Пятый, кто-то изменил ход времени.

Тишина. Пятый огляделся, стараясь найти надоедливую напарницу. Вокруг него лишь пострадавшие люди, пластом лежащие на лужайке после посольства. Мужчина поднялся, оглядываясь по сторонам. Медленный шаг превратился в бег, когда знакомый отблеск синева зарева показался в другом квартале, неся за собой лужи крови.

Забежав за угол, Пятый прикрыл рот, стараясь не вывернуть из себя завтрак. Обгоревшее тело Пятого чудом осталось целым. Сожженная одежда лоскутами прикрывала обожженное тело, из которого фонтаном лилась кровь. Легкая улыбка, затуманенный взгляд.

– Будто приведение видишь, – хриплый голос сопровождался кашлем. Пятый оказался рядом, подхватывая дергающееся тело, унося его далеко с собой. Туда, куда совершенно не хотелось возвращаться.

Здание Комиссии было огромным, включая в себя два этажа с работниками, один целый этаж, заполненный портфелями для перемещения во времени. Коммутаторы времени были центральным этажом, выше которого лишь кабинет директора. Куратор находилась над этажом с портфелями, мечтая забраться как можно выше.

Пятый возник перед женщиной, курящей сигару в тонкой трубке. Ее удивленный взгляд быстро прошелся от одного Пятого к другой, кивая каким-то своим мыслям. Пальцы крутили колесико телефона, вызывая бригаду дежурных врачей. Передав Пятого, мужчина двинулся вперед, но был остановлен Куратором, цепко сжавшей рукава костюма.

– Чего тебе?

– Я тоже скучала, мелкий ублюдок, – улыбаясь, женщина кивнула на стул, ловко садясь на рабочий стол, кладя ногу на ногу.

– Оставила здесь ради? Давай уменьшим время контакта меж друг другом, быстро обсудим и разойдемся еще на пару-троку десятков лет.

– Ты стал мягче. Как-то быстро вылез из своих маленьких штанишек во взрослые брючки.

– Ближе к сути.

– Из-за проваленного задания ваш дуэт прекращает существование, а крошка Пять, – хитро ухмыльнувшись, женщина выдохнула клубни пара, – подохнет от полученных ожогов на столе.

– И? Что же хочет наш стервозный Куратор за жизнь?

Победно кивнув, Куратор слезла со стола, занимая рабочее место и протягивая мужчине папку. Фото двенадцати людей, сидящих за круглым столом, привлекало внимание больше записей.

– Что это?

– Совет директоров конечно же.

– Ого, – присвистнув, Пятый кинул папку на стол, откидываясь на стуле. – Кровавой дорожкой прямиком наверх? Недурно.

– Пятый, мой дорогой, неужели ты думаешь, что я упущу такой шанс?

– Никто не знает, где проходит собрание, – не закончив свою мысль, Пятый вскинул бровь, широко ухмыляясь. – Ты уже знаешь, не так ли?

– Верно, – протянув гласные, женщина кинула поверх папки листок с адресом. – Тысяча девятьсот восемьдесят второй, Даллас.

Поднявшись, Пятый спрятал листок в карман, замирая с протянутой рукой у ручки, когда неприятный голос окликнул его.

– Позволю попрощаться за отдельную плату. – Заметив, что мужчина слушает, Куратор затушила сигару. – Захвати с собой головешку директора.

Кивнув, Пятый покинул кабинет через дверь, с грохотом закрывая ее за собой. Глубоко вдохнув, Пятый исчез, оставляя после себя смятый бумажный лист с адресом места сбора. Он уже знал это место.

Из старомодного здания доносилась музыка, праздновался день международной борьбы за ликвидацию расовой дискриминации. Хорошее время для сборища совета.

Зайдя вовнутрь, мужчина поправил пиджак, оттягивая надоедливый галстук и, столкнувшись с женщиной, разменял десятку, забирая из морщинистых рук мелочь. Небольшой автомат со сладостями стоял неподалеку от закрытой двери. Четвертаки полетели в монетное отверстие, задвижки-перегородки двинулись и замерли, не выпуская из своих лап желаемую сладость. Ударив рукой по автомату, Пятый прошипел, продолжая бить его со всей дури.

– Где, моя, гребанная, шоколадка, кусок ты метала, – пиная автомат, Пятый резко разбил стекло, теряя полный интерес к сладкому.

Двинувшись вперед, Пятый провел пальцем по длинному торту, пачкаясь в креме и довольно слизывая тот, снимая с щитка топор. Желания проливать крови не было, как и выхода. Дверь со стуком отворилась от напора, впуская мужчину в полукруглую комнату. Двенадцать человек резко повернулись, направляя пистолеты в сторону непрошенного гостя, чья дьявольски широкая улыбка пугала.

Хлопки, разрывающие пространство, звучали за каждым, унося вместе с собой его жизнь. Топор разрубал конечности, отбрасывая те к противоположной стене. Истошные крики эхом звучали в голове Пятого, разрубающего очередного мужчину в дорогущем костюме, отделяя голову от тела.

Нагнувшись над одним телом, Пятый безжалостно вонзил топор в грудную клетку, стараясь сломать кости. Кровь летела во все стороны, когда нога наступила на грудь. Внутренние органы превратились в кашу, когда Пятый с силой поднял и опустил ступню. Кровь окропила всю ногу, капли достали до лица.

Оставив в живых лишь директора, Пятый откинул голову назад, стоя посреди горы расчлененных трупов, держа в руке окровавленный топор.

– Поговорим как взрослые, довольно разумные люди.

– Что тебе нужно?

– Гарантия. Ты исчезнешь с глаз моих, дав Куратору полный кард бланш. Пусть стерва радуется власти до поры.

– Взаимен?

– Правильно, что не думаешь спорить, у меня нет настроения на светские беседы, где я бы отделял пальчики твоих рук, складывая в отдельный мешочек.

– Говори, о какой гарантии идет речь.

– Как только я вернусь, а я всегда возвращаюсь, ты не трогаешь Харгривзов. Хоть волосок упадет с моей семьи, – в глазах Пятого блеснул озорной огонек. Приблизив к себе топор, мужчина пробежался по нему взглядом, смотря, как кровь медленно стекает по рукам, пропитывая одежду насквозь.

Поднявшись, мужчина протянул дрожащую руку вперед, стараясь не смотреть на человека, перебившего весь совет.

– По рукам.

– Я знал, что мы договоримся. А теперь мы осторожно отрубим вашу голову, принеся его на блюдечке Куратору.

– Что? Но ты сказал…

С хлопком черный пакет ударил о деревянный стол, падая на бумаги Куратора. Сев на стул, Пятый закинул ногу на ногу, поправляя грязный манжет.

– Какая быстрая работа, Пятый, умеешь удивить женщину.

– Я свободен?

– Первый этаж, третья дверь слева. Заслужил, мелкий засранец.

Палата оказалась светлой и даже уютной. Девушка с трудом дышала, смотря в окно, теребя руками одеяло. Губы предательски дрожали, когда Пятый пыталась хоть что-то сказать, руки с трудом справлялись с созданием разлома на пальцах. Пересаженная кожа вызывала желание помыться. Тереть тело щеткой, пока чужая ткань не отпадет от собственной. Все казалось чужим.

– Паршиво выглядишь, Пять, – кивнув, Пятый перевела взгляд на мужчину, стараясь смотреть куда-то, только не в серые глаза. Заметив застывший взгляд на одежде, Пятый отмахнулся, удобно располагаясь на придвинутом стуле. – Говорить можешь или на свете есть высшие силы, отобравшие твой длинный язык?

– Могу.

– Всего-то? Не густо, Пятый, не густо.

– Тебя не было год, куда ты делся, мелкий предатель?

– М-да? – Прикрыв глаза, Пятый выдохнул. – Задание заняло больше времени, чем предполагалось. Ну, и? Как справляешься?

– Не твоими молитвами, уж точно. Что ты здесь забыл, Пятый?

– Попрощаться зашел, Куратор решила дать мне волю, наконец-то.

– Понятно, – кивнув, Пятый опустила голову, уже зная это, Куратор не постеснялась в первый же день явиться с милыми требованиями и нюансами. Все как никогда вовремя, да?

– Ну, я пошел. Не рад был сотрудничать, не попадайся на глаза, пристрелю и бровью не поведу.

Поймав руку мужчины, девушка крепко сжала ее.

– Даже попрощаться по-человечески не можешь, паршивец.

– Не вижу смысла в громких словах и пламенных речах. Спокойно разойдемся и покончим со всем этим.

Кивнув, Пятый потянула на себя мужчину, заставая того врасплох. Упав на больничную койку, Пятый навис над напарницей, сглатывая, ощущая холодный метал на своей шее.

– Ненавижу тебя, все эти десять лет моим заданием было прострелить твою голову и заставить мозги украсить кабинет Куратора.

– Как мило, – ухмыльнувшись, Пятый заглянул в чужие глаза, склоняясь ниже, заставляя Пятого лечь на постель.

– Думаешь не смогу?

– Мы – зависимые наркоманы, а наш наркотик – погоня друг за другом. Помру сейчас, пойдешь следом, помирая от скуки уже через месяц.

– Самонадеянно.

– Бойся любого шороха и скрипа, Пятый. Засыпая в мотелях помни, что я тот, кто сможет войти в твою комнату без стука, перерезая глотку этим, – достав бабочку Пятого, мужчина приставил к ее горлу нож, продолжая шептать на ухо. – Запомни эти слова, а когда будешь лежать в луже крови, хватаясь за крошечные шансы на спасение, – улыбнись, ведь твою жизнь заберет такой сукин сын, как я.

– Может, еще папочкой тебя назвать, Пятый?

Ухмыльнувшись, Пятый слегка отстранился, проводя лезвием по чужим губам. Вскинув бровь, Пятый смотря в глаза напарнику, впервые не понимая его действий.

– А теперь спи, крошка Пятый.

Ударив девушку по голове рукояткой, Пятый кинул на нее последний взгляд, слегка неуверенно касаясь губ и широко улыбаясь.

– Я даже буду скучать. Споки-ноки.

========== 3 Дня до Апокалипсиса или Соединение реальностей ==========

Здание Комиссии. Где-то в ее камерах.

Голова оказалась над водой прежде, чем в легких закончился воздух. Урывая горевшими легкими глоток кислорода, Пятый тяжело кашляла, стараясь вырваться из цепких оков, удерживающих ее на стуле. Темное помещение, начало раздражать спустя час погружений в воду, когда, возвращаясь из небольшого небытия, в ее глаза попадал свет.

Сетчатку прожигало, зрение подводило, мешая ориентироваться в пространстве и лишь чудо помогало справиться с началом этакого приобщения к стану Куратора. Благо Реджинальд не скупился на детское наказание.

К рукам и ногам присоединили провода, удерживая девушку над бадьей с водой, вынуждая касаться ее кончиками пальцев ноги. Электрический ток прошелся по всему телу, вырывая первый крик за несколько дней. Вязкая слюна в уголке губ скатывалась по подбородку, ловя маленькие искорки. Ток подали вновь внезапно.

Глаза широко распахнулись от неистовой боли, руки крепко сжали подлокотники, тело непроизвольно дергалось во все стороны, но ни одной просьбы не вырвалось.

– Достаточно, – скомандовав, Куратор подошла к девушке, хватая ее за волосы и, потянув назад, заставила взглянуть на себя через кровавую пелену. – Все еще сопротивляешься, детка? Напрасно, ты ведь понимаешь, что он просто воспользовался случаем и ушел. Оставил одну на произвол моих прихотей. Ну же, детка, не молчи, я так люблю слушать твой сорванный голосок.

Открыв рот, девушка сплюнула кровь, задевая лицо Куратора. Отпустив темные волосы, женщина отошла, брезгливо стирая слюну и, подняв руку, увеличила напряжение, подаваемое через зажимы на конечностях. Девушка срывала голос до хрипоты.

Способности, почти покинутые полтора года назад так, и не возвращались, появляясь лишь на кончиках пальцев. Пара секунд – разрыв пропадал, унося за собой призрачную возможность свалить куда-либо подальше от психопатки с манией величия.

Грязный пол, перепачканный кровью, приятно охлаждал пылающее лицо. Левый, полностью закрытый глаз, дергался после токовой терапии, руки вздрагивали, когда подушечки пальцев касались оголенных участков кожи. Усталость накатывала тошнотворным комом, вынуждая приподнять себя и попытаться вытеснить наружу все то, что так успешно было скормлено Куратором: начиная от напичканных ядом конфет, которые, без особой добавки любил красть Пятый; заканчивая кофе, вливаемым в глотку сплошным кипящим потоком.

Закашлявшись и без сил упав, Пятый прижала колени к груди, стараясь держаться в сознательном плаванье, точно зная, что вот-вот прибудет она, держа в руках очередную игрушку. Эта женщина любила играть с головой и психикой жертв, Пятый уяснила это, когда три дня подряд Куратор таскала за собой орудия пыток.

Железная дверь со скрипом открылась, пуская маленькие лучи света в камеру. Больные и без того глаза налились кровью, капилляры лопнули, покрывая белоснежное яблоко кровяными разводами. Ее волокли долго, не забывая приводить в чувства для очередных ударов под дых. Кто же знал, что вся Комиссия так сильно ненавидел парочку Пятых, мечтая отыграться за все унижения.

– Эй, парни, – сплевывая кровь, Пятый через силу приподняла голову, стараясь разглядеть тех, кто так яростно бил, попадая по самым больным местам. – Надо же, Хейзел, давно не виделись.

– Закрой рот, мелкая дрянь.

– Ты все еще в обиде за тот случай? Кто ж знал, что Пятый так буянить будет.

Тихо смеясь, девушка закашлялась, когда две руки, держащие ее навесу, разжались, позволяя изувеченному лицу встретиться с полом. Кажется, нос хрустнул так, что было слышно во всем здании.

Кинув Пятого на пол и, привязав ее руки, мужчины продели ноги через две деревяшки, полностью покрытыми зубьями. Задевая кожу на коленях, метал напрягал, начиная погружаться вовнутрь тела. Резкая боль вынудила прогнуться, желая скинуть с себя коленодробилку. Руки, пытаясь вырваться из оков, натирались, голос в очередной раз срывался до потери, а дробилка, будто живая, издевательски долго проникала под кожу.

Капли крови небольшой лужей скапливались под коленями Пятого, пока зубья, не задев кости, не начали хрустеть. Первый немой крик вырвался вместе с просьбой. Упрямство, спустя месяца, уступило первенство усталости. Куратор вошла в помещение довольная, как сытая кошка, женщина рассматривала чужое тело, на котором почти не было живого места, разве что в районе клейма Амбреллы. Оно никогда не трогалось, являясь напоминанием, что отец, пускай и тиран, но куда приличный и низменный, по сравнению с этой стервой.

Прохладная повязка на глазах приятно расслабляла горящие глаза, бесполезно лежащие ноги не ощущались, будто отделенные сейчас от тела вместе с руками. В голове щелкнул тумблер, унося за собой что-то важное и дорогое, правда, Пятый уже и не помнила что. Изрезанные губы расплывались в непонятной улыбке, когда дверь тихо открылась, впуская вовнутрь какую-то фигуру.

– А теперь, когда прошло твое посвящение, начнем с самого начала.

Кивнув, девушка повернула голову в сторону голоса. Кажется, когда-то он надоедал.

Тело крепло с каждым днем, раны затягивались, оставляя после себя уродливые шрамы. Зрение приходило в норму, вот только способность, не поддающаяся контролю, не хотела работать, напротив, бушевала, разрушая петли и доставляя первое время хлопот Комиссии. Только трижды менялся ход истории, пока Пятый, прибывая в бессознательном состоянии, пугалась, крепко сжимая руки в кулаки, словно стараясь дать отпор.

Руки и тело еще долго вспоминали, как реагировать на опасность, пока боевые груши с силой ударяли по больным участкам тела, вырывая тяжелый стон. Отбиваясь от очередной серии ударов, Пятый на инстинктивном уровне уклонялась назад, уже изредка пропуская удары в плечо.

Она подпрыгнула, когда нижний уровень, похожий на ноги, выпустил балку с перчаткой, стараясь сбить соперника с ног. Шквал ударов посыпался после уклона. Нога в полете задела голову, пока, еще слабые руки, с трудом опирались о землю, позволяя ударить еще и по корпусу, сбивая боевую машину.

Одобрительные хлопки раздались внезапно. Пятый, подобрав полотенце, медленно стерла выступившую кровь на казанках, чертыхаясь, когда пуля пронеслась рядом с лицом. Следующий выстрел раздался в паре метров на четыре часа, Пятый, пригнувшись, спряталась за упавшей боевой грушей, стараясь прикинуть возможные варианты.

Слегка вытянув руку, девушка позволила способности проснуться, прорывая пространство. Нож-бабочка приятно лежал в руке, как родной, когда очередная пуля пронеслась рядом. Рванув вперед, Пятый подпрыгнула, пуская бабочку вперед, почти попадая острием по чужой руке. Плавные шаги. Продуманные движения. Откуда-то знакомая манера поведения помогала Пятому уклоняться и блокировать выпады, дающиеся с легкостью сопернику.

Удар правой, подсечка, прыжок. Легкий поворот вбок, выстрел, пока Пятый, пытаясь прийти от удара рукоятью. Перед глазами все плыло, позволяя сопернику приблизиться к девушке, роняя ту на землю и, сжав тонкую шею, начать душить.

Лицо было спрятано под массивным капюшоном, руки крепко держали шею. Хрипя и вырываясь, Пятый пыталась ударить напавшего, пока над ними не пронеслось что-то тяжелое. Напавший упал рядом, теряя сознание от встречи с предметов, встретившимся с его затылком. Куратор довольно улыбалась, когда Пятый, тяжело дыша, раскинула руки, пытаясь прийти в норму.

– Отличная работа, Пять, просто великолепная.

– Стерва, – ухмыльнувшись, Пятый присела, махая головой, поправляя волосы. – Кто этот бессмертный?

– Ну, – подойдя к неизвестному, Куратор, кончиком своих красных туфель стянула капюшон, рассматривая знакомые подросшие черты. – Скажем так, это твое задание, Пять.

– Задание? – Окинув мужчину взглядом, Пятый пожала плечами.

– Надеюсь, ты понимаешь всю свою слабость? Ведь если б не твоя любимая мамочка – лежала бы здесь красивыми трупиком.

– Меня сейчас вырвет.

Скривившись от сказанных Куратором слов, Пятый поднялась, потирая саднящую шею. А стерва, к сожалению, права – без ее помощи украшал бы этот зал труп.

Окатив привязанного гостя водой, Пятый присела на стул. Играясь с бабочкой. Девушка смотрела, с каким трудом вырывается из пустоты мужчина, пытающийся фокусировать взгляд сразу на всем. Подняв голову и встретившись с зелеными глазами, Пятый вопросительно приподнял бровь, пытаясь проломить пространство.

– Кто ты вообще такой, мм? – Указав на мужчину ножом, Пятый закинула ногу на ногу. – Почему сама Куратор мечтает перегрызть тебе глотку?

– Память подводит?

Тяжело вздохнув, Пятый подошла к мужчине и, ударив его рукоятью ножа присела, рассматривая ровные очертания лица и ямочки на щеках, появившиеся из-за широкой улыбки.

– Начнем все с самого начала. Какого черта ты напал?

– Издеваешься, идиотка?

– Повторю, – дав мощную пощечину и поймав падающий стул с мужчиной, Пятый приподнялась, нависая над пленником, заглядывая в серые глаза. – Какого, черта, ты, напал?

– Обещал ведь бойся, – ухмыльнувшись, мужчина сплюнул кровь. – Но кто б мог подумать, что силы в тебе не те и ты так легко сдашься.

– Мы знакомы?

– Что, за пять лет твои крошечные мозги стали размером с шелуху от семечек? Печально, признаю, ожидал от тебя большего, Пять.

Отойдя от мужчины, девушка замерла, когда дверь за ними распахнулась, впуская Куратора с небольшими презентами.

– Издеваешься? – Кивнув на орудия пыток в руках помощников, Пятый вскинула бровь – Шейная ловушка? Железный кляп? Ты сошла с ума.

– Детка, не оставишь нас наедине?

– Да, взрослым надо поговорить, – широко улыбнувшись, мужчина откинул голову назад, заставляя пряди волос упасть на лицо.

Без интереса пожав плечами, Пятый покинула камеру, бросая короткий взгляд в сторону странного мужчины. Общался так, будто знакомы много лет. Куратор с довольной улыбкой встала напротив Пятого, приподнимая того за подбородок.

– Я так скучала, недомерок.

– Это не взаимно. Выкладывай, чего тебе.

– Как некультурно дерзить начальству, будучи привязанным к стулу, не имея шанса на побег. Хватку потерял, Пятый?

– В жопу себе засунь свои пустые речи, – тяжело выдохнув, Пятый отвел взгляд от Куратора. – Умудрилась-таки сломать эту девочку.

– Что? Ах, это, – отмахнувшись, Куратор присела на стул, прикуривая сигарету. – Полтора года понадобилось, а дальше все оказалось слишком просто. Психология, мой крошка Пятый. Пересечении стольких временных петлей дает о себе знать, действуя на рассудок, стоит только нажать на нужные клавиши и.

– Серьезный подход к делу, не совсем ясно на кой черт тебе сдалась эта девочка.

– Из нее вышла классная машина убийств, после тебя, конечно же.

– Она и была ей.

– Не скажи, крошка Пятый, ты сделал из нее ванильную конфетку, – облизнувшись, Куратор выпустила клубни дыма в сторону Пятого. – Да и сам стал слишком мягким.

– Еще что придумаешь? Ну, давай, я с радостью выслушаю бред обезумившей старухи и уйду отсюда, дела, знаешь ли.

– Не эти ли?

Выудив блокнот Пятого, Куратор начала медленно читать написанный текст, замечая, как лицо Пятого изменилось на пару секунд. Тонкие пальцы сжали веревку, дыхание слегка участилось, когда из блокнота посыпались разорванные в клочья листы. Куратор смеялась громко, истошно. Эта женщина явно сходила с ума.

Дверь в камеру открылась, впуская Пятого, со вздохом присоединяющую к чужой шее железное кольцо с гвоздями, заполонившие собой внутреннюю сторону. Приспособление напоминало собой капкан. Железный кляп, продетый через голову, фиксировался на затылке, не имея возможности спасть с лица жертвы.

– Я прям обязана? У тебя есть люди, обученные этому.

– Смеешь сомневаться?

– Есть такое, – хмыкнув, Куратор отсела дальше, с наслаждением смотря, как лицо Пятого, сидящего почти расслабленно, постепенно меняется, когда шейная ловушка, слегка переделанная на новый лад, сужалась на мужской шее, позволяя гвоздям разрывать кожу.

Пятый старался сдерживать рвущийся наружу крик, но боль, цепко хватающаяся за все тело, мешала концентрироваться на чем-то другом. Первый глухой крик позволил Куратору широко улыбнуться, наконец дожидаясь этого момента, когда наглый ублюдок будет страдать на глазах.

Присев перед мужчиной, Пятый сглотнула, прислоняя острие ножа к открытой груди. Тонкое лезвие с легкостью разрывало кожу, пуская кровь не только по одежде, но и на перепачканный пол, видавший уже многое. Чаще всего с ней самой.

Чужие руки за спиной дергались, пытаясь вырваться, когда Пятый, разозлившись такому порыву ударила ножом по слащавому лицу, оставляя еле заметную полосу возле левого глаза. В руках появился «аист», а женщина, наблюдающая за столь прекрасной картиной, засмеялась, закуривая очередную сигару.

Сняв с шеи ловушку и откинув ее вбок, Пятый ударила мужчину по лицу, вынуждая того на пару секунд отключиться. Тонкие пальцы ловко справлялись с задвижками на шейном отделе, закрепляя верх «аиста» как можно крепче. Развязав руки и заковав их в ручной отдел, Пятый оглядела этакую «жертву», уже смотрящую на нее с немым удивление и… Это восхищение?

С отделом для ног Пятый возилась, железная закрепляющая балка за ногами скользила по одежде, пока острый нож не отрезал добротную часть ткани, позволяя закрепить «аиста» полностью. Шея Пятого склонилась, подбородок касался холодного, слегка ржавого метала, руки затекли довольно быстро, позвоночник заболел.