Текст книги "Апокалипсис Welcome (СИ)"

Автор книги: Likraysa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Наш старик хоть и был той еще занозой в заднице, запирая в не столь приятных местах, но.

– Тогда вам дико повезло, – широкая улыбка, появившаяся от воспоминаний о наказаниях пугала. Бокал Клауса был пуст через секунду.

– Эй-эй, сестренка, прекращай подражать Пятому.

– Такому раздутому эго можно лишь позавидовать, а не подражать. Да и слишком много чести для его злодейства – быть похожим на него.

Мужчина тихо смеялся, подминая ноги под себя и уже с любопытством разглядывая Пятого.

– Что? Смотришь, будто призрака видишь.

– Просто, вы слишком похожи с Пятым, что бросает в дрожь, сестренка.

– Ты оскорбил или комплимент сделал? – тихо смеясь, Пятый расслабилась, откидываясь на спинку дивана и прикрывая глаза. – Я будто снова дома. Где-то на кухне копошится мама, на чердаке прячутся Эллисон и Лютер, скрываясь от отца после наказаний. Малыш Диего, как его называл мой Клаус, практиковался за домом, стараясь удержать своей силой не только нож. Ваня бы, как всегда, играл Моцарта или Баха отцу, а я наслаждалась тем, что они живы.

– Хей-Хей, – дотянувшись до Пятого, Клаус щелкнул девушку по носу, привлекая внимание к себе. – Сейчас ты здесь, пытаешься стать частью новой твоей семьи.

– Два Пятых на вас не перебор, мм?

– Если один из нас вновь унесет свои тоненькие ножки в коротеньких штанишках по направлению комнаты, то облегчит ношу как минимум пьяному Клаусу.

Прыснув в руку, Клаус медленно поднялся, стараясь ретироваться из «зоны боевых действий», надеясь уйти невредимым. Войдя в гостиную и сев на диван, Пятый пристально всматривался в чужие черты, склоняя голову вбок.

– Дыру прожечь не сможешь, забыл?

– Кто ты такая? Какого черта появилась именно здесь и сейчас, когда до апокалипсиса осталось шесть дней.

– Мои слова что-то да будут значить? Не врешь?

– Послушай меня внимательно, – голос Пятого был тих, злостные нотки, поскальзывающиеся в твердом произношении согласных лишь, забавлял. – Тот факт, что твоя жалкая тушка встала передо мной и Куратором вынуждает выставить тебя за дверь в эту минуту.

– Но?

– Но я великодушно дарую тебе шанс взять ноги в зубы и исчезнуть с глаз моих самостоятельно.

– Напомнить, какой, между нами, счет?

Вскинув бровь, Пятый поправил выбившуюся прядь из, как всегда, идеально зачесанных волос. Его руки сжимали лезвия Диего, скорее всего, украденные прямиком из спальни.

– Узнает – будет кричать еще больше, – указав пальцем на лезвия, Пятый тихо фыркнула, ежась от тяжелого взгляда серых глаз. – Ладно, хорошо, сдаюсь. Что тебе нужно?

– Капля информации о тебе и Комиссии. Что вас связывает?

– Куратор нашла меня неподалеку от Академии. Глупый инстинкт заставил вернуться обратно в разрушенный город и проверить еще раз все. Я могла что-то упустить. И тогда эта, милая дамочка появилась, предлагая работу в Комиссии и полный кард бланш. Она всегда относилась как-то, ну, не знаю, по-особенному что ли, стараясь держать подальше от офиса на заданиях.

Сев удобнее, Пятый перевела взгляд, слегка склонив голову, стараясь смотреть куда угодно, только не бездонный серый колодец чужих глаз. Руки все еще подрагивали, а пальцы теребили дырявый рукав, раздирая раны, покрывшиеся коркой.

– Десять лет прошли вне рабочих стен. Тысячи людей, столько же мелких шрамов, оставленных на память многими киллерами, шагающими по пятам. И тогда появился ты. Ох, как же она была счастлива заиметь второго недочеловека, способного самостоятельно разрывать грань между временем, хотя и скрывала это. Мы с тобой, Пятый, поменялись местами, но ты успел побывать этаким местным гуру-учителем, поднявшим на ноги множество цепных псов.

Пятый слушал внимательно, смотря куда-то за девушку, пытаясь вспомнить хоть что-то из сказанного. То, что смогло бы запустить проекцию памяти за последние года, проведенные на работе Комиссии. Пятый помнил задания и людей, чьи жизни забрали его тонкие пальцы, каждый их крик и слезы. Заинтересованность Куратора он игнорировал, стараясь покинуть душное помещение как можно скорее. Расчеты складывались как никогда лучше. Был шанс вернуться, обратно не доработав положенного срока.

– Допустим, – кивнув, Пятый скрыл руки в карманах ночных штанов. – Но каким боком связаны мы двое.

– Куратор любопытная женщина, тебе ли не знать. Она решила исследовать этот наш удивительный феномен, ставя эксперименты на двух людях. Сколько раз мы пытались убить друг друга, не перечесть. А уж сколько миссий было провалено из-за разногласий во мнении или чрезмерной агрессии по отношению к клиентам.

– Звучит как слащавая сказка, где злая тетка находит себе двух подопытных крыс в надежде узнать много нового.

– Согласна, знаешь ли, – пожав плечами, Пятый широко зевнула. – Но, если б все было так просто – было бы куда скучнее жить. Дамочка добилась чего хотела и, спустя десять лет наш контакт прекратился. Видимо, Куратор оказалась умна, но не дальновидна. С твоей памятью играться – это чревато. Зубки-то хоть и остались молочными, но глотку перегрызть могут.

– Слишком много болтаешь своим длинненьким язычком, Пять, что здесь забыла она?

– Здесь вопросы задаешь только ты?

Ухмыльнувшись, Пятый слегка дернул головой поправляя волосы, медленно переводя взгляд на собеседника и уже нагло рассматривая ее. Вытянув ноги и уперевшись ими в женские колени, Пятый потянулся, удобнее устраиваясь на диване.

– Думаю нашему начальству не нравится то, что оба одаренных пса пропали. Только вот если ты – свободный, частично привязанный к ней, то я нет.

Разодрав остатки рукава и показывая правую руку с тату, девушка указательным пальцем ткнула в области сгиба руки, показывая нечто твердое под кожей. Изуродованная шрамами рука дрожала, на некоторых открытых ранах вновь запекалась кровь тонкой коркой.

– Эта дрянь вынуждает защищать нашего любимого Куратора.

– Вытащи, ножик подать?

– Твои шутки все скучнее и скучнее, Пятый.

– Твой язык все короче и короче, Пять. Свой я выбросил еще вчера возле кофейни.

– Оставив кучу трупов с ножами в глазу и вилками в паху? Наслышана уже, прекрасный курс самообороны.

– Болтаешь и надоедаешь.

– У тебя простой датчик слежения. Твоя дикая упертость и нежелание подчиняться вынудили Комиссию вживить простой датчик слежения. А зная твой скверный характер это был их единственный вариант.

– А ты такая слабовольная пташка, любящая подчиняться? Наконец-то между нами нашлось отличие, и я могу спать спокойно.

– У каждого есть своя слабость, Пятый. Только вот ты избавился от нее раньше, – тяжело вздохнув, Пятый слегка поерзала, стараясь сесть удобнее. – А от меня она никак не отцеплялась.

– Очередной скучный роман, – махнув рукой, Пятый прикрыл глаза, скрещивая руки на груди. – А пришла она напомнить своему псу, что его место рядом с ней?

Щелкнув пальцами в знак согласия Пятый легла рядом с юношей, вытягиваясь во всю длину и, прикрыв глаза, улыбаясь.

– Ты ведь появился перед ними внезапно. Скажи, какового это… Ну, видеть свою семью вновь.

– Раздражающе приятно, я же любящий братец, – повернувшись к девушке и широко улыбнувшись, Пятый вскинул бровь. – Твоей реальности может не быть.

– Спасибо капитан, как бы я справилась без вашего замечания. Позвольте отблагодарить вас за это полетом на прохладный пол.

– Сломаю твои пальчики с особым удовольствием и даже бровью не поведу.

Толкнув Пятого и ухмыльнувшись, девушка повернулась на бок, подпирая рукой голову. Синяя вспышка вынудила зажмуриться, а теплая рука с силой сжала шею, выбивая воздух из легких.

– Мазохистка?

– Искуситель судьбы.

Первые лучи солнца неприятно попали в глаза, заставляя зажмуриться и повернуться на бок, сталкиваясь носом с чем-то мягким и теплым. Приоткрыв глаза Пятый, вскинула бровь, замечая Пятого, мирно спящего рядом все в той же позе: скрещенные руки на груди, легка ухмылка и небольшие ямочки из-за нее. На лице виднелись свежие, почти затянутые следы от тонкого лезвия, отбитые красные казанки чернели, образовывались синяки на долгое время.

Легкая боль в правой руке вынудила прошипеть, кусая губы и медленно вставая с дивана, стараясь не разбудить мирно спящего юношу. Когда тот спит и в доме тише и ран поменьше. Родные стены навевали воспоминания, только разбитое в дребезги сокровище отца, собранное им с разных уголков света, доказывали, что время прошло. Больше нет того тирана и деспота, будящего детей по среди ночи. Никто не запрет в камере, повторяя слова разочарования. Не будет склок и препираний между братьями и сестрой, заканчивающиеся одинаково: тихим смехом где-то в левой части особняка.

Кухня встретила тишиной. Тонкие пальцы по инерции задели деревянный длинный стол, вмещающий в себя все семейство Харгривз. Это помещение казалось мертвым, совсем пустым и безжизненным. Больше не было огромного скопления кухонной утвари на высоких полках, холодильник оказался почти пустым, а именные кружки полуразбитыми.

Тяжело вздохнув и включив чайник, Пятый залезла за холодильник, доставая банку заварного кофе, спрятанный ей еще давно. Просто на всякий случай. Руки по инерции открыли соседний от холодильника шкаф, выуживая нужную кружку. Ложка оказалась там же, где и была оставлена – в чашке.

– Мисс Пятая, доброе утро, – тихий, очень ласковый голос шимпанзе впервые за долгое время заставил девушку улыбнуться искренне.

– Это странно, Пого. Кажется, еще вчера отец принимал нас здесь на завтрак еще подростками, а сейчас этот дом для меня чужд.

– Отчего вы решили, Мисс Агата, что этот дом чужой для вас.

Вздрогнув, Пятый повернулась в сторону шимпанзе, смотря на него.

– Прости, я не привыкла слышать это имя. Не здесь, где самый любящий брат угрожает своими ножами всякий раз, когда в голове щелкает тумблер.

– Мисс Агата, но ведь именно здесь вы нашли спрятанный от вашего отца клад. Именно в этой кружке лежит ложка, подаренная Мистером Диего, когда тот вернулся с первого личного задания.

Широко улыбнувшись, Пятый кивнула, заливая растворимый порошок кипятком. Она любила кофе, а отец запрещал его пить. Прятала вот такие мелкие банки с растворимым, – отец находил и наказывал. Столько всего потеряно из-за детской выходки.

Шарканье ног вывело девушку из ступора. Заметив растрепанного Диего, Пятый отвела взгляд, отстраненно отпивая горячий кофе.

– Я не верю ни единому твоему слову и, поверь, если моей семье будет угрожать кто-либо, Комиссия, Куратор этот или ты, названная сестренка, я самолично позабочусь о снесении твоей головы.

– Как благородно с твоей стороны. Потратить время на незнакомую сестру и открутить ей голову, прозаично, не спорю. Силенок-то хватит, мм?

– Послушай сюда.

Синяя вспышка на руках позволила Пятому оказаться вплотную к брату, смотря в его глаза и крепко держа кружку с кофе.

– Послушай меня сюда, ты, долбанос ходячий. Я уже порядком устала терпеть пустые угрозы и обещания от того брата, которого любила больше всех. И, поверь, Диего, даже у такой безжалостной твари, как я или Пятый – есть сердце. Да, для любого из вас я никто, но вы для меня все. И это все я потеряла из-за собственной тупости и эгоизма. Пуф, – дунув в ладонь, Пятый изобразила взрыв, сжимая пальцы и разжимая их. – Конец. Диего, ты не такой напыщенный ублюдок, каким хочешь казаться.

– Говоришь так, будто знаешь меня, Пятый.

– Агата, – собственное имя прозвучало тише прошлой помпезной речи. Дрожь и неуверенность в голосе ввели Второго в ступор. – Это имя дал мне ты, хотя отец и продолжал до конца называть меня Пятый, именно ты, братишка, подарил мне шанс быть человеком с именем.

Отойдя от Второго, Пятый вытянула руку вбок, передавая кружку вошедшему Пятому и, направившись в сторону выхода замерла на секунду.

– Подумай над тем, Диего, как не быть похожим на отца.

========== 5 Дней до Апокалипсиса или Особая атмосфера для правды, не так ли? ==========

9 июня 1944 год. Лаваль, Франция.

Горячий кофе приятно обжигал горло, оставляя после себя терпкий вкус слегка пережаренных зерен. Маленькие улочки потихоньку заполонялись людьми, уже спешащими на свою работу. Девушке, к сожалению, пора спешить вместе с ними.

Легкий кивок в сторону старушки, подошедшей с кофейником в руке, взятый стакан на вынос и расслабленность во всем больном теле. Хотелось впервые сделать отдых, где-то там в тишине и спокойствие. Без людей, военных действий и трупов, дико надоевших за длительное задание.

Кофейня оставалась где-то позади, а стакан уже был наполовину пуст. Взгляд блуждал по невысоким кирпичным зданиям, сохранившим в себе весь французский утонченный шарм: небольшие горшки с цветами, украшали чуть ли не каждый крохотный балкон; одежда, мерно раскачивающаяся от ветра то и дело намеревалась слететь с прищепок, устремляясь подальше от нерадивых хозяев.

Синий свет приятно обволакивал все тело, перенося девушку в небольшой номер старенького отеля, находящегося где-то за Лавалем. В лицо тут же полетел нож, слегка задевший щеку, разрезая тонкую кожу.

– Какого черта ты делаешь?

Мужской жесткий голос, доносящийся из ванной лишь, забавлял. Ухмыльнувшись, девушка присела на стул, закидывая ногу на ногу в ожидании напарника. Выйдя из ванной в одном полотенце, мужчина отобрал горячий стакан с женских рук, с тихим стоном отпивая кофе.

– Извиниться не хочешь?

– Прости, что не попал тебе в глаз, – пожав плечами, мужчина отошел к столу, поднимая папку и кидая ту девушке.

– Брачный контракт? Как мило, Пятый, но я что-то не помню самого предложения.

– Ты можешь закрыть свой поганый рот хоть раз и молча прочесть то, что находится в папке, мм?

– Какие мы нервные, – отмахнувшись и, поймав папку налету, девушка принялась вчитываться в текст, приподнимая фотографии. – Шутишь?

– Я тебе что, на шута похож? Судя по записям, так удачно попавшим мне в руки, нужный нам человек здесь.

– Не слишком ли удачно стекают обстоятельства, Пятый?

– То есть про появление этого, – мужчина подбородком кивнул на папку, – ты и слова не хочешь слышать?

Вскинув бровь, девушка вздохнула, прикрывая глаза. Пятый молча допивал кофе, продолжая разглядывать фотографии новой жертвы, тесно связанной с нужным для них человеком. Его руки дрожали от напряжения, а голова иногда дергалась от нервов.

– Плохо выглядишь, Пятый, кошмарики снились?

– Скорее великолепная комедия, где вот эти пальцы сжимаются на твоей шейке, вынуждая хрипеть и молить о пощаде.

– Пора перестать работать под ночь, фантастика какая-то снится. Ты одеться не хочешь? Меня как бы ничем не смутить, но хоть капля приличия в тебе должна же остаться.

– Смущаю? Польщен, что вы, мисс, разглядываете не объекты, а меня.

– Оставь попытки съязвить для других собачек из Комиссии, Пятый, я слишком долго работаю с тобой.

Тяжело вздохнув и пригладив растрепанные волосы, Пятый лишь скинул полотенце, непринужденно переодеваясь в черный костюм. Появившиеся за время службы мышцы, перекатывались и четко прорисовывались от любого напряжения тела, отросшие темные волосы лезли в глаза. Пятый бесцеремонно медленно поправлял каждый элемент одежды, стараясь уместить в незаметные места для простых глаз ножи и пистолеты.

– За столь корявый стриптиз платить не буду, – поднявшись, девушка потянулась и, ухмыльнувшись, оказалась позади Пятого, стараясь пнуть того по ногам.

Пустой стаканчик полетел на пол, а мужчина, оказавшись позади девушки зажал рукой шею, крепко держа напарницу в захвате. Нож-бабочка, появившийся в левой руке, почти коснулся ноги Пятого, но, отпуская девушку из захвата, мужчина исчез, стоя перед ней с протянутой рукой. Курок простого пистоле был спущен за секунду, дуло устремлено точно в цель.

Легкие хлопки в ладоши, поднятые руки вверх в знак капитуляции. Бабочка полетела вперед, оставляя идентичный порез на чужой щеке.

– Мать твою, Пять, какого черта ты творишь?

– В свою защиту хочу сказать, что ты первый начал, – повернувшись щекой к Пятому, девушка фыркнула. – Или ты думал, что я буду столь любезна, что забуду этот конфуз?

– Сама исчезла посреди ночи, не дав договорить.

– И опять слушать твои теории о кротовых норах? Я десять лет их слушаю.

– Ты, – выстрелив, Пятый спрятал пистолет в штаны, пряча его под пиджаком. Хлопок раздался недалеко от входной двери. – Самый бесполезный и болтливый напарник, которого могла подарить мне Куратор.

– Боже мой, Пятый признался в любви, как миленько. Догоняй, старик.

Высокий мужчина стоял посреди комнаты, четко отчерчивая прямые линии на длинной доске. Мел со скрежетом оставлял за собой след, а листы, то и дело летящие на пол, занимали все пространство. Он хмурился, сравнивая числовые данные с чертежом, комкая лист и рукавом стирая написанное, со стуком прикасаясь к доске.

– Позволю себе заметить, что в третьем уравнении нужно поменять данные местами, а также необходимо учесть процент парадокса данного прыжка, его реальную возможность и погрешность до миллисекунды.

Дернувшись, мужчина повернулся, видя за своим столом широко улыбающегося мужчину, разбирающего бумаги. Спина встретилась с твердой доской, когда ноги отступали назад.

– Простите моего напарника, ему манер не достает, – улыбаясь, девушка появилась перед ученым, протягивая руку вперед. – Мистер Виллем, для меня это большая честь.

– Не слушай ее, эта плутовка врет повеселее меня.

Поднятая рука лишь со средним пальцев заставила Пятого усмехнуться, отводя взгляд обратно на уравнения.

– Кто вы, черт возьми?

– Пока что мы пришли с миром, нам нужна помощь. Поэтому напряги свои крошечные мозги и объясни нам кое-что о прыжках во времени.

Осев на пол, Виллем крепко обнял себя, качаясь вперед-назад, как маленький напуганный ребенок. Простонав, Пятый отклонился на стул, фокусируя свой взгляд на ученом. Присев рядом, девушка снисходительно улыбнулась, стараясь успокоить мужчину.

– Нам просто нужна ваша помощь, понимаете? Мы уйдем, как только сможем понять в чем ошибка.

– Какая ошибка? Что понимать? Ты, вы, как вы вошли в это здание.

– Дорогуша оставь нас.

Хлопок и вспышка возле Пятого нисколько не напугали, напротив, лишь вызвали очередную широкую улыбку. Острие ножа, прижатое к чужой шее, почти касалось кожи, а шепот над ухом забавлял.

– Повтори, что ты прощебетал, Пятый.

– Не шепчи на ухо, будто стриптизерша.

– На меня смотри, Пятый.

Голос предательски сорвался на крик, но холодный взгляд был прикован лишь к перепачканной мелом доске.

– Да пошел ты.

Кинув бабочку на стол, девушка отступила, закатывая глаза и пропадая из комнаты, стараясь оказаться как можно дальше от надоедливого напарника. Она знала, что, когда ученый начнет говорить – Пятый позовет. Как собачку.

– А теперь, когда дети покинули эту комнату и оставили взрослых наедине, – Пятый исчез, оставляя за собой летящую кипу бумаг. Оказавшись возле доски и ученого, Пятый за руку поднял мужчину, встряхивая его, как мешок с картошкой. – Поговорим по-другому, старина.

– Я не, – мужской голос дрожал, взгляд метался по чужому образу и помещению. – Я ничего не знаю, прошу, отпустите.

– Просто, ох, в этом мире есть те, кто молча будет слушать?

Отпустив чужую руку из захвата, Пятый медленно потирал виски, стараясь хоть как-то расслабить больную голову.

– Послушай, – голос стал более спокойнее и тише, взгляд слегка потеплел, смотря на Стокума. – Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуться к семье, ясно?

– Кто ты такой? Как ты смог оказаться там, а затем здесь?

– Скажем так, у меня есть способности, которым не подвластны законы физики, но. У всего есть своя цена, Виллем, – заставляя синий свет покрыть свои руки, Пятый тихо усмехнулся, когда чужая рука попыталась дотронуться до его рук.

– Невероятно. Ты – путешественник во времени?

– Это моя работа, не больше. Важно лишь то, что эти силы подвели, запихнув на много лет в будущее, где моя семья мертва. Я хочу их вернуть, но все расчеты, все, чего я добивался много лет – кусок дерьма.

– Но, – Виллем растерялся, не решившись дотронуться до чужой руки, мужчина повернулся к доске, – я не понимаю, чем смогу помочь.

– Пораскинь мозгами, Ван, они у тебя есть, наслышан.

– А твоя напарница?

– Что? Пятый? Забудь, мешается, да и только. Лучше начни рассказывать все, чего ты добился, мой дорогой ученный.

Отступая от мужчины, Пятый спрятал руки в карманы брюк, изредка дергая головой, откидывая мешающие волосы. Смущенный Стокум резво собирал свои листы, продолжая бубнить себе что-то под нос. Взгляд Пятого метался по всей комнате, замечая кучу книг где-то в левом углу. Его голос раздался эхом для ученого, поднявшегося с пола, дабы заговорить.

– Я здесь, – махая книгой, Пятый открыл ее, делая шаг вперед, становясь рядом с Виллемом. – Итак?

– Прости, это все слишком странно, эм.

– Пятый.

– Но ведь та девушка.

– Можешь, – сжав в кулак свободную руку, Пятый перевел тяжелый взгляд с книги на ученого, заставляя того вздрогнуть, – молча рассказывать, спасибо.

– Я, да, хорошо.

Откашлявшись, Ван стер мел с доски, зажимая пальцами новый белоснежный кусочек, ведя тонкую линию.

– Время идет медленно и плавно, как эта линия, но, иногда во времени появляются петли – дыры, способные изменить хронологию.

– Вводный курс Комиссии: за каждой петлей стоит тот, или иной человек, виновный в содеянном, наша задача устранять человека и исправлять его косяки. Позволь закончить нудную лекцию на этом и перейти к тому, как производятся расчеты возможностей открытия дыр.

– Пятый, вы ведь понимаете, какой парадокс можно запустить даже с малейшим воздействием на временную линию? Никто не дает гарантию на успех, Альберт пытался доказать миру, что вмешательство не имеет последствий.

– Да, знаю, жаль старика, но, плевал я на последствия, Ван.

Тяжко вздохнув, Виллем лишь кивнул, рисуя нижи закругленную линию.

– Это крот, однажды созданный группой ученых по чистой случайности, когда Альберт тестировал первый аппарат по перемещению.

Пятый приблизился к доске, подставляя свой блокнот, заменивший книгу пару минут назад. Мел, отобранный у ученого, скользил по доске плавно.

– Я создал разлом, когда впервые прыгнул вперед, – начертив закругленную линию, Пятый подписал ее как «А». – Затем прошелся дальше в точку «Б».

– Прыжок во времени был слишком большим и энергозатратным. Обе дыры не имели петли, связывающие их между собой для возможности пересечения одной из них. Также учитывай скорость перемещения меж ними. Если скорость прыжка превысила норму – прорыв просто не смог запомнить последний прыжок.

– Хочешь сказать, что превысившая скорость прыжка разорвала временные петли, разделяя три времени между собой, отделяя по реальностям?

– Грубо говоря, – кивнув, мужчина начертил три линии, ставя над ними цифры. – Есть считанные секунды для возврата из второй точки в точку один. А теперь представь, сколько времени нужно преодолеть между прыжками третьей и первой, учитывая, что петли, соединяющие их – разорваны кинетической силой.

Блуждая вперед-назад, Пятый кидал косые взгляд на доску, переводя их на блокнот.

– Откуда вы берете силу на пролом?

– Простая живая энергия. Сон, отдых, все что угодно.

– Может что-то в расчетах не так? Позволите?

Кивнув, Пятый протянул блокнот ученому, поглядывая на часы.

– Виллем, время. У нас его с вами нет.

– Мне нужны сутки, позвольте принять участие в этом открытии, всего сутки.

– Черт с ним, – кивнув, Пятый замер, разминая руки. – Завтра в десять я вернусь. Рассчитываю на вас.

Пятый исчез, больше не слыша нудного ученого. Оказавшись на улице, Пятый промок насквозь, попадая под проливной дождь. Подставив лицо под прохладные капли, мужчина тяжело выдохнул, вспоминая братьев и сестер, лежащих под грудой камней мертвыми. Он кинул их, оставил одних, как последний эгоистичный ублюдок, а теперь ищет любой способ вернуться, дабы остановить апокалипсис.

Не было никаких зацепок в том, кто будет виновен в нем, а пристроенная напарница, мельтешащая перед глазами, постоянно напрягала, вынуждая тормозить поиски правды. До чертиков похожие между собой, Пятые не могли и дня прожить без потасовки, оставляя на телах друг друга глубокие шрамы, обещая снести головы или просто убить. Это уже было частью их долгой совместной жизни.

Утро начиналось с кофе, день продолжался легкой поножовщиной, а вечер становился уютным, встречаясь на крыше высоток с бутылкой односолодового виски, парочкой пледов и общением. Пятый знал, где искать болтливую напарницу, за секунду оказываясь на Эйфелевой башне, держа в руках стаканчики кофе с коньяком.

Ноги болтались в воздухе, а руки, обнимающие железную балку, игрались с бабочкой. Пятый присел рядом, ставя второй стакан возле девушки и медленно отпивая из своего.

– Скоро ты вернешься к своим, – тихо начав, Пятый перестала играть ножом, пряча тот в карман брюк. – Я буду рада избавиться от твоей меланхолично-агрессивной тушки как можно скорее.

– Кто сказал, что я пойду один? – Вскинув бровь, мужчина взглянул на девушку. – Если ты попросишь так, как я говорил – сжалюсь и отправлю в твою семейку. Правда не знаю как: по кусочкам или пластом.

– Когда-нибудь я убью тебя, Пятый, найду твою задницу и заставлю поплатиться за всю дурь, выходящую из тебя словесным поносом.

– Это так ты просишь помощи, Пятый? Как мило, растешь, – улыбнувшись уголками губ, мужчина приподнял стакан. – Ты ведь придушила нашу основную цель?

– Будто был выбор, – нахмурившись и отпив немного кофе, Пятый смотрела на Париж. – Слишком легкое задание.

– Тоже заметила. Да, Комиссия либо издевается, давая уже третью простую семью под твои молочные зубки или что-то задумала.

– Говори вещи своими именами, малыш Пятый, Куратор, а не Комиссия.

– Чей-то язык с каждым годом становится все длиннее и длиннее, мое присутствие так сказывается?

– Умерь свое раздутое эго, Пятый и смени тему, пока бабочка не оказалась в твоем плече.

– Сделаю вид, что боюсь тебя и твой ножичек.

– Куда мне уж до тебя, великого Пятого, способного убить толпу наемников за две секунды.

– Полторы, попрошу.

Подняв руки вверх, девушка кивнула, соглашаясь отдать первенство Пятому в этом споре. Мысли вновь перенеслись к семье.

– Ты скучаешь по ним, Пятый?

– Иногда даже они бывают милыми. Но я хочу спасти их, считай это комплексом неполноценности, эту манию вернуться, но.

– Семья ведь, да?

– Что-то вроде того, да. Это морально тяжело, даже для такой бессердечной твари, как я – видеть смерть близких и понимать, что будь ты там, – спас бы.

– Ты не виноват, Пятый. Это все отец, вечно указывающий как жить и что делать.

Легкое удивление на лице Пятого улетучилось за секунды, меняясь вновь на серьезное. Женский взгляд был устремлен на чужие ямочки на щеках, появляющиеся во время улыбки Пятого.

– Что?

– Ничего, пей уже молча.

– Нет-нет, скажи, эта улыбка появляется крайне редко.

Устало выдохнув, Пятый запустил руку в волосы, крепко сжимая их.

– Какая «эта», хм? Любитель придумать себе того, чего нет.

– Довольная, словно это ты и хотел услышать об отце.

– Ох, я и без тебя знаю, какой папа говнюк, спасибо. Уверен, что наши старики похожи до ужаса.

– Теперь ты начал много болтать, стареешь, Пятый.

– Твоя компания портит, Пять.

– Послушай нас кто со стороны – рехнулся бы, путаясь в том, кто о ком говорит.

– Пытаешься напроситься на имя?

Пожав плечами и осушив стаканчик, девушка поднялась, садясь на перила, слегка качаясь на них.

– Сбрендила, дурочка?

– Все еще напрашиваюсь на имя.

– Не заслужила, – протянув каждую гласную, мужчина поднялся, скрывая руку в карманах брюк. Такой привычный уже жест заставлял улыбнуться.

– Ведь можешь не быть говнюком, Пятый.

– Просто атмосфера здесь особенная, не хотелось ее портить твоими хриплыми криками и мольбами о пощаде. А уж голос твой с радостью бы приглушил, дабы насладиться уютным Парижем вдоволь.

Кивнув и замолчав, девушка продолжала слегка покачивать ногами, крепко держать за перила. Ее рука случайно коснулась теплой руки Пятого, вынуждая того перевести взгляд. Расслабленное выражение лица, легкая, довольно безмятежная улыбка и огни Парижа, горящие в зеленых глазах.

– Мы оба заслужили насладиться этим городом.

– Опять твои жуткие недокомплименты? Сегодня явно удивительный вечер.

– Закрой свой рот, пожалуйста, спасибо.

Отчеканив, Пятый оперся локтями о железную перегородку и задевая чужую руку, слегка опираясь на нее головой. Женская голова опустилась вбок, едва касаясь чужой макушки. Даже таким двум бессердечным убийцам, как два Пятых необходим покой.

***

Пятый резко осел на диване, хватаясь рукой за гудящую голову и ругаясь себе под нос. Приснившееся, словно огромная волна, накатилась на него, увлекая за собой без возможности вдохнуть полной грудью. То, что видел Пятый все еще стояло перед глазами: ночной Париж, огни города в зеленых глазах и безмятежность, не чувствовавшаяся им почти все годы работы в Комиссии.

Организм требовал кофеин. Поднявшись на ноги, Пятый, шаркая ногами и пряча руки в карманах, направился на кухню, еле урывая чьи-то громкие голоса, спорящие между собой.

– Подумай над тем, Диего, как не быть похожим на отца.

Поймав протянутую кружку прежде, чем держащий ее житель Академии двинулся вперед, Пятый отошел вбок, улавливая витающее напряжение в воздухе. Отпив кофе и выругавшись, Пятый вылил содержимое в раковину, стараясь смыть во рту привкус дешевого напитка.

– Что за душераздирающая сцена, Диего? Опять угрожал ножами этой дурочке?

– Пятый, ты можешь не быть таким ублюдком, какой есть?

Раскинув руки в стороны и широко улыбнувшись, Пятый кивнул.

– Но так будет только скучно, не так ли? В этом доме есть нормальный кофе?

– Папа не любил кофе, – вошедшая Эллисон широко зевала, потирая глаза. – Я думала это ты только что ушел из Академии хлопнув дверью.

– Нет, с чего бы мне?

– Даже не знаю, Пятый, лучше ты скажи, почему о тебе лишь такое мнение.

– Лютер, ты как всегда вовремя со своей ненужной нотацией.

– Мы можем обсудить произошедшее?

– Надо же, Ваня, почти все великолепное семейство в сборе. Что ж, мнение Клауса мне не интересно, поэтому давайте поговорим.

– Скажи правду, Пять, что здесь забыла эта, как ее? – Пытаясь вспомнить, Диего подкидывал нож, смотря, как острое лезвие зажимается между пальцами.

– Куратор, Диего. Ну, с чего бы начать? Я много лет работал на Комиссию – сборище фанатиков, следящих за временными аномалиями. Как только находится одна – на ее устранение отправляются плохие дяди, в чьи обязанности входит устранение проблемы.

– То есть убийство?

– Верно, Эллисон. Мы убивали тех, кто мешал ходу истории. Договор между мной и Куратором заключался на пятьдесят лет. Прошло всего сорок восемь.

– Решил пойти в отставку?

– А вот тут, мой дорогой Лютер, самое интересное.

Подойдя к обеденному столу и уперевшись в него одной рукой, Пятый указательным пальцем ткнул себе в лоб.