Текст книги "Жертвы (СИ)"

Автор книги: Lienin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Раньше за утечку информации Трэверс бы рвал и метал, отыскал бы виновников, да и самому Тесею пришлось бы несладко. Но кресло директора отдела пустовало, сверху никого исполняющим обязанности не назначили, так что Тесей мог ступать по этому тонкому льду.

– Ваше предложение мне нравится. – Пухлые губы миссис Мобри на миг исказила хищная усмешка. – И я рада, что вы сделали правильный выбор. – Она изящно поднялась с кресла. – Хорошего вам дня, мистер Скамандер.

Пустым взглядом Тесей смотрел, как она покидает кабинет, как закрывается за затянутой в чёрное узкой спиной тяжёлая деревянная дверь. К горлу медленно подкатывало удушье, стены давили, пространство сужалось.

Год назад Тесей ещё спрашивал себя: всегда ли Мередит была женщиной, готовой познакомить мужа с подходящим юношей и отвести от него подозрения в преступлениях? Необходимость её убийства тревожила, даже пугала, вызывала отторжение. Убийство невиновного – разве не против этого Тесей боролся на службе?

Потом, познакомившись с Мередит ближе, Тесей, возможно, и не смог до конца успокоить совесть, но отринул сомнения. Миссис Трэверс находила извращённое удовольствие в знании, как и в чьей компании проводит свободное время её муж.

Не жертва. Сообщница.

Если бы кто-то решился обвинить Трэверса и нашлись бы достаточно влиятельные люди, чтобы поддержать этого смельчака, если бы Трэверс отправился под суд, не смогла бы избежать его и Мередит. Но скорее магл станет Министром магии, чем кого-нибудь вроде Трэверса приговорят по такой статье.

Боль в висках вспыхнула красным огнём, вытесняя всё, сердце билось как бешеное. Сцепив зубы, силой заставляя себя дышать, преодолевая сопротивление тела, Тесей вытащил из ящика пузырёк и, не разбавляя, сделал глоток. Расслабленно откинулся на спинку кресла.

Успокаивающее тепло растекалось по телу, немного покалывая в висках и коленях. Мысли о Трэверсе, Шейле, мести не отступили, но теперь не вызывали эмоций. Тесей размышлял о них как о сухих фактах, сродни историческим. В 1612 году восстали гоблины, а в 1911-м бастовали гаргульи – ну и что? Это было не со мной, так чего тревожиться?

Зелье действовало. Ничто не мешало дышать, сердце успокоилось, и кабинет больше не сжимался до размеров гроба.

Тесей глухо рассмеялся. Как его действия выглядят со стороны? Амбициозный подчинённый решает воспользоваться шансом и сместить начальника? Не самая редкая ситуация, нечему удивляться, хотя повод для сплетен знатный. Лишь немногие заподозрят, да и то постараются тут же забыть, чтобы не бередить старые раны.

Этой тайне, за шеи связавшей столько людей, суждено покоиться в могиле.

***

Стены узкого коридора десятого уровня покрывал иней. Горящие синим пламенем факелы давали мало тепла, и, чтобы не замёрзнуть, Тесей наложил согревающие чары на пальто.

Его шаги гулким эхом разносились во все стороны, хотелось поскорее добраться до лестницы, подняться на верхние уровни, где тепло и светло. Может, стоило пройтись на свежем воздухе, пока погода радовала безоблачным небом.

Как и ожидалось, задержанные контрабандисты не спешили выдавать свои тайны, сдавать подельников и делиться прочей ценной информацией. Впрочем, кое-кого перспектива отправиться в Азкабан пугала, Тесей видел по глазам. Их он оставил Макмиллан, а сам собирался оформить запрос во французский Аврорат. За так и не назвавшим своё имя Пиратом стоял кто-то ещё. Кто-то достаточно влиятельный и, как Тесей чувствовал, опасный.

Погружённый в собственные мысли, Тесей не сразу заметил тень, упавшую на него с верхних ступенек лестницы.

– Скамандер. Есть разговор.

Бродмур спешно спустился почти до конца так, чтобы поравняться с Тесеем. И перекрыть единственный путь отхода.

– Это не может подождать? – раздраженно уточнил Тесей.

– Маггловский торговец коллекционным вином, не явившийся на встречу, – фыркнул Бродмур, и Тесей замер, неприятно поражённый. – Умно, Скамандер. Никто не подтвердит алиби, приглашение, конечно же, уничтожено, а портрет мадам Флинт видел достаточно, чтобы отправить Трэверса в Азкабан до скончания веков. – Кривая ухмылка помощника Министра не предвещала ничего хорошего. – Но убийца – не ты. Тебя видела половина Аврората, пара целителей и ещё три дюжины случайных прохожих.

– Потрудись объясниться, Бродмур, – с угрозой в голосе проговорил Тесей, вставая на ступеньку выше.

– Ты и в самом деле хорошо поработал, – невозмутимо продолжил Бродмур. – На имя Мередит Трэверс в Гринготтсе был открыт второй сейф, в котором – какая удача! – помимо кучи защитных артефактов ещё и компрометирующие её мужа записи нашлись. И, согласно показаниям портрета, в вечер убийства супруги поссорились, потому что миссис Трэверс больше не хотела покрывать мужа. Не пойму только, как ты заставил её сотрудничать. Империус? За Непростительное можешь оказаться рядом со своим любовником…

Резко подавшись вперёд, Тесей схватил Бродмура за предплечья и с силой вжал в грубую каменную стену. Не ожидавший нападения, тот замолчал на полуслове и ошарашено моргал.

– Дракон тебя задери, Бродмур! – зашипел Тесей, глядя в голубые глаза, пугающе похожие на его собственные. Он встряхнул Бродмура, сильнее вжимая в стену, чтобы тот не смог дотянуться до палочки. – Зачем ты пришёл, зачем сказал мне это всё? Ты что, в самом деле хочешь, чтобы Трэверс выпутался? После того, что он сделал?

– Меня не интересуют ваши разногласия… – выдавил из себя Бродмур. Тесей едва сдержался, чтобы его не ударить.

– Тебя он тоже трахал! – Бродмур переменился в лице. – Не отпирайся, мне всё известно. Мне известны имена всех, кого Трэверс заставил…

– Заткнись! – Бродмур тяжело дышал, попытался вырваться, но Тесей только крепче сжал его предплечья.

– Ты мог что-нибудь предпринять. – Голос сорвался на хриплый, жалобный шёпот. – Мог давно остановить Трэверса. Почему, Энтони…

– Да что ты понимаешь, Скамандер! – Извернувшись, Бродмур лягнул Тесея в голень и оттолкнул от себя к противоположной стене. На узкой лестнице они вдвоём едва могли развернуться, но Тесей успел выставить руки вперёд, защищаясь. – У меня семья, две дочери. И я не позволю кому-то вроде тебя испортить им жизнь грязными слухами!

Они стояли сцепившись. На стороне Тесея была грубая сила, но он всё-таки не хотел навредить Бродмуру, сохраняя хрупкое равновесие.

– Если бы ты не хотел, – Бродмур говорил с жаром, точно в первую очередь пытался убедить себя, – давно бы ушёл. Но ты выбрал лёгкую дорожку. Думаешь, если бы не Трэверс, ты так же легко возглавил бы Аврорат? Так что не выдавай себя за невинную жертву, Скамандер.

– И что теперь? – оскалился Тесей. – Пойдёшь к Фоули и обвинишь меня? У тебя нет доказательств.

– Найдутся. В Гринготтсе работает один юноша, три года назад со скандалом уволенный из Министерства. Думаю, он может оказаться словоохотливее тебя.

Тесей лихорадочно искал выход. Бродмур догадался слишком быстро – Тесей не ожидал от него такой прыти – и стал опасен.

Как долго Трэверс держал молодого тогда Энтони Бродмура при себе? От силы год. Поспособствовал старту блестящей карьеры, купив тем самым молчание, а тот обрадовался, что легко отделался. Зажил полной жизнью, женился… Жить с мыслью, что его не принудили, а он сам выбрал – ради повышения, конечно, – для Бродмура было легче, чем признать правду.

Тесей понимал. Отпусти его Трэверс после войны, не угрожай Ньюту, и он сам постарался бы забыть всё произошедшее, как страшный сон. Годы затёрли бы воспоминания, оставив обрывки, не способные пошатнуть сложенную из самовнушения стену.

– Твоё счастье, Скамандер, что твоё предательство не противоречит желаниям Министра. – Бродмур отпустил Тесея и резко дёрнулся назад, так что тот разжал хватку. Бродмур поправил галстук и рукава пиджака. – Поэтому я буду молчать. – Он поднялся на несколько ступенек вверх, вновь спокойный, отвратительно уверенный в себе. – Но если ты вытащишь наружу эти… истории… будь уверен, первая же боевая операция станет для тебя последней.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и поспешил прочь, наверх, подальше от холода и темноты и от Тесея.

Времени оставалось немного. Нужно было решаться. Пока Бродмур знает правду, Тесей и Дик в опасности.

Тесей вынул палочку и поднял, указывая точно в спину помощника Министра. Невербальный Ступефай, и вот тот накренился, заваливаясь без чувств назад, прямо в подставленные руки Тесея.

– Обливиэйт!

Пусть забудет этот разговор, забудет свои верные догадки, примет точку зрения Министра. Отношения Трэверса и Тесея не выходили за рамки рабочих, а в Гринготтсе нет никакого Ричарда Лаймона. Трэверс виновен в убийстве жены, во взяточничестве и сговоре с бандой контрабандистов. Пусть Бродмур попробует доказать, что Чэпмена тоже убил Трэверс. Поручит поиск доказательств Тесею.

Уж он-то их отыщет.

***

1920 год

Старинные модели вредноскопов за стеклянными дверями шкафчиков тикали, хрустально звенели. Ужасно раздражало.

Тесей махнул палочкой, накладывая на надоедливые артефакты чары Тишины, и помассировал виски. Сколько раз он объяснил Визенгамоту, почему применил те заклинания, которые применил? Десять? Может, вообще двадцать?

Покосившись на дверь, Тесей уронил голову на руки, почти лёг на стол (тёмное дерево, серебристая вязь, остался от предшественника). Возможно, он и его ребята и правда были слишком резкими… Но, дракон подери, как Визенгамот хочет, чтобы Тесей справлялся с расплодившимися от безнаказанности тёмными магами? Авроры уходили на фронт куда чаще, чем преступники, в итоге кое-какие личности привыкли к вольнице.

И как Тесей должен мягко и деликатно объяснять им, что лёгкая жизнь закончилась? Уговорами, что ли?

Да, они использовали боевые заклинания. Но ведь и против них тоже их использовали!

Тесей оторвался от стола, чтобы наколдовать стакан воды. Выпил мелкими глотками, еле шевелясь из-за простреливающей в висках боли.

Обычно Визенгамот не волновало даже очевидное превышение полномочий, если только задержанные не оказывались чьими-то родственниками. А сейчас Тесей и вовсе не чувствовал за собой никакой вины. Они повязали всех, хоть и не бескровно, но целители обещали всё поправить.

Наверное, дело в том, что почти все, кто пошёл с Тесеем на эту операцию – воевали. Получили некоторую долю почестей… И затаённую злобу и недоверие старых маразматиков, уверенных, что нечего было вмешиваться в дела маглов, хотя сами, небось, в дни бурной молодости развлекались, как могли.

А теперь их с Тесеем пытаются выставить опасными зверями, не способными действовать в условиях мирного времени.

Тесей скрипнул зубами, приложил стакан к голове. Хотя стоило бы, наверное, принять что-то более действенное.

Скрип открывшейся двери Тесей встретил глухим раздражением – кого ещё принесло? – поднял глаза и увидел Трэверса. Передернув плечами, снова уставился на стол.

– Слышал, Визенгамот недоволен. – Тесей поморщился от звука голоса, и Трэверс заговорил тише, плавнее. – Что вы не поделили с Гринграссом?

– Лишили его возможности сказать, что Эвермонд был прав. – Тесей закрыл глаза. Трэверс опустился в кресло перед столом. – И его друзей молодости лишили того же.

– Они не любят оказываться неправыми, – согласился Трэверс. – Что за обвинения в твой адрес?

– В превышении полномочий. – Тесей откинулся на спинку кресла, не открывая глаз. Он был наедине с Трэверсом, но слишком устал, чтобы напрягаться. Да и в его кабинете Трэверс никогда не приставал, и даже если будет… По ощущениям Тесея, его уже и так отымели.

– Ты их превышал? Скажи как есть.

– Нет. – Если не шевелиться, голова почти не болела. – Мы использовали щадящие боевые заклинания, а в нас швырялись ещё теми проклятиями. Если бы никто не хотел в чём-то обвинить меня и моих людей, Визенгамоту было бы всё равно.

– Я тебе верю, – мягко произнес Трэверс, но Тесей не отреагировал. Можно, Трэверс уже сделает всё, что хочет, и оставит его в покое?

Шаги и дуновение воздуха подсказали, что Трэверс встал и обошёл стол. Оказался рядом, положил руку на лоб – Тесей вздрогнул, – потом на виски.

– Ш-ш-ш, – велели ему, потом что-то звякнуло. Тесей замер, выжидая, а следом ему в руку ткнулось что-то стеклянное. – Пей.

Стеклянное оказалось стаканом с белой мутной жидкостью без запаха. Тесей выпил, не спрашивая. Почти безвкусно, только едва уловимая сладость.

– Это обезболивающие. Робертсон оставил. Не нашёл раньше?

– Был слишком занят. – Кабинет числился за Тесеем уже несколько месяцев, но времени навести в нём свои порядки пока не нашлось и вряд ли скоро найдётся.

– Закрой глаза и расслабься, – велел Трэверс, и Тесей послушался. К голове подступала тяжесть, но боль медленно затухала. Трэверс находился рядом, то ли стоял, то ли сел на стол, массирующе гладил по плечам и волосам.

– Если ты говоришь, что ничего не нарушал, то я верю тебе, а не тем, кого даже рядом не было. – Трэверс говорил тихо и ровно. – Я видел отчёт. У меня нет претензий к тебе или твоим людям. И Визенгамотом займусь сам. Просто делай свою работу, Тесей.

Сознание немного поплыло, и Тесей не сразу сообразил, что ему пообещали.

– Ты собираешься отвадить их от меня. – От зелья и массажа боль уходила, и Тесей, забывшись, спросил вслух: – Это потому, что я?..

Договорить он не смог.

– Нет. – Трэверс беззлобно хмыкнул. – Потому что ты хорошо делаешь свою работу, вот и всё. Люди верят тебе и идут за тобой. Я не дам тебе помешать.

– Хорошо. – Тесей почти уронил ставшую тяжёлой голову на руки Трэверсу. Значит, одной проблемой меньше. Хорошо. Пусть трогает, если ему это так нравится. Хотя бы он понимает, что и зачем Тесей делает… – Они просто нашли повод выставить меня виноватым. – Прозвучало неожиданно жалобно, слишком откровенно, но Тесей устал от корректности.

– Я вижу. – Тёплая ладонь утешительно коснулась щеки, и Тесей потянулся к ней. – Тебе стоит пойти домой и отдохнуть, – мягко, но настойчиво велел Трэверс. – Я улажу кое-какие дела и приду. Ты не против?

– Как скажешь, – покорно согласился Тесей. Дракон с ним, пусть приходит.

Зелье то ли застоялось, то ли само по себе было с побочками, то ли Трэверс всё же что-то подлил – боль прошла абсолютно, но дома Тесей, едва скинув одежду, упал в постель. Свежие простыни ласковым холодком ощущались на коже, и Тесей блаженно выдохнул. Хотелось лежать, закрыв глаза, и просто дремать. Так приятно.

Появление Трэверса Тесей пропустил, очнувшись уже оттого, что его гладили по голой спине. Горячая ладонь проходилась контрастом, Тесей одурманенно, бесстрашно подался к прикосновению и застонал.

Дальнейшее было смутным, туманным, почти без ориентиров.

Тесей лежал на спине, поднятые и разведённые в стороны ноги ласково поддерживала магия, и Трэверс трахал его пальцами. Проникновение мягко распирало изнутри, потом давление стало сильнее, но Тесею совсем не было больно, даже когда в него вошло что-то покрупнее пальцев. Голова немного кружилась, словно ласковые вихри смазывали чёткость, не давали толком думать, но позволяли ощущать, как что-то большое двигается в его заднице и это очень, очень приятно. Губ Тесея коснулся член, и было понятно, что с ним нужно сделать – Тесей забрал его в рот и расслабленно позволил трахать себя, глубоко, головкой раскрывая горло. Семя осталось во рту и на губах, потом чужая ладонь обхватила член горячей хваткой, приласкала, двигалась до тех пор, пока Тесей не кончил, сжимаясь вокруг чего-то, растягивающего его изнутри…

Сонный, усталый и едва соображающий, Тесей с трудом следил, как Трэверс собирался. Оделся, убрал следы, укрыл одеялом, поставил что-то звякнувшее на прикроватный столик и погасил свет.

– Я верну все охранные чары на место. Спокойной ночи, Тесей. До завтра.

***

Этот день настал.

Яркое солнце разогнало туман над Кингстон-апон-Халл, его лучи согревали лицо и ладони, ослепляли, отражённые от витрин и окон. С покатых крыш капало под ноги стоявших вдоль дороги запряжённых лошадей.

Город выдыхал заводами, шумел отбойными молотками, смеялся голосами уличных зазывал и хрипел трубами пароходов, точно бился в лихорадке. С реки несло углём и машинным маслом, стойко пахло потрохами и чем-то подгнившим. Над головой хлопало постельное бельё, растянутое на перекинутых между домов верёвках. Со стороны улицы кто-то высоко, истерично закричал, следом воздух разорвали проклятия. Взвизгнули шины.

Переведя дух и дождавшись, пока пара моряков, не вовремя оказавшихся в переулке за рыбной лавкой, докурят сигареты, Тесей аппарировал снова.

Трэверс жил в живописном местечке у переходящей в парк дубовой рощи. Фасадом его дом смотрел на изгиб реки Халл, с заднего двора можно было за пару минут дойти до озера, где плавали казарки и лебеди.

Тесей неплохо знал местность, знал, где пролегает граница маглоотталкивающих и защитных чар, поэтому предпочёл аппарировать к роще, чтобы наверняка остаться незамеченным. Прошедшие четыре дня Трэверса стерегли Росс и Макдорманд, через час их сменят Голлан и Суини, так что наверняка те расслаблялись, ожидая коллег.

Ветер швырял по безлюдной аллее прошлогоднюю листву, скрипел ветвями деревьев. Мощные, крепкие, с широкими стволами, эти дубы проживут ещё долго, увидят многое.

Тесей поднял голову, разглядывая толстые ветви. На таких, кажется, маглы раньше вешали своих преступников.

Вскоре мощёная камнем дорожка, между трещин которой пробивался сухостой, закончилась. Дальше начиналась роща. Последний рубеж.

На отшибе рос дуб, надвое расколотый молнией, но всё же устоявший и невесть как выживший. Тесей полагал – дело в магии. Здесь её было достаточно, чтобы обходить законы природы.

Он поднял уверенно сжимающую палочку руку. Защитные чары, узнавшие его, поддались охотно, но по ощущениям Тесея словно окатили ледяной водой, когда он шаг за шагом продвигался вперёд. Маленькая, незаметная брешь. Такую не найдут, да и не очень-то будут стремиться.

Вот за голым полем показались очертания дома. Тесей вынул из-за пазухи сложенную мантию-невидимку, расправил. Лёгкая, невесомая, она переливалась на свету. Пришлось ненадолго позаимствовать из арсенала.

Чтобы не оставить в рыхлой, влажной земле следов, Тесей наложил чары на обувь. На курсах преподаватель говорил, что вряд ли это заклинание пригодится, но хороший аврор должен знать как можно больше и учиться новому. На войне оно здорово помогало куда-нибудь прокрасться. Как и сейчас.

Устроившись на веранде, Росс и Макдорманд играли в исчезающие карты, комментируя каждый ход и оставив без внимания задний двор. Конечно, они совсем не волновались. Палочку у Трэверса отобрали, а на всех входах и выходах и на окнах лежали дополнительные чары, так что охрана была скорее символом, чем необходимостью.

Тесея увиденное обрадовало. Не хотелось применять к подчинённым Конфундус.

Дом казался покинутым, безжизненным. Погашенные газовые светильники, опущенные тяжёлые портьеры; где-то в глубине залов первого этажа гулял сквозняк, перебирая хрустальные подвески люстры.

Ведущая на второй этаж лестница утопала во мраке. Тесей смотрел на неё, и кровь глухо била в ушах. Собраться. Сейчас нужно собраться. Он не единожды приходил в этот дом, поднимался по этим лакированным ступеням, так почему же ноги не гнутся, как в первый раз?

Перед тем как войти в кабинет, Тесей скинул и убрал мантию-невидимку.

Трэверс сидел, развернув кресло к открытому балкону, смотрел в никуда. Рядом стоял изящный графин, наполненный чайного цвета напитком, и стакан, на донышке которого ещё осталось несколько капель. Тонкие раздвинутые занавески слабо трепыхались на ветру, и Тесей поёжился от холода, но шедшего изнутри, а не с улицы.

На всякий случай Тесей невербально наложил заглушающие чары, спрятал палочку в рукав.

– Хорошо, что ты пришёл. – Трэверс обернулся, потом полностью развернул кресло. Голос его был трезв. – Присаживайся. Какие новости, Тесей?

– Фоули развернул против тебя целую кампанию. – Поколебавшись, Тесей опустился в предложенное кресло, где, случалось, проводил целые ночи за работой. Вытащив из кармана уменьшенный утренний выпуск «Пророка», он вернул ему первоначальный размер. Заключённому под домашний арест не полагалась такая мелочь, как свежая пресса.

Трэверс читал не отрываясь. Склонив голову, Тесей исподлобья следил, как менялось его лицо, серея, теряя все краски. Большая, обстоятельная статья, в которой обвинения в убийстве могли даже затеряться на общем фоне. Тесей не брался судить, почему Трэверс связался с контрабандистами: только ли из желания ещё увеличить своё состояние или азарта или необходимости доставать запрещённые артефакты для кого-то из родни? Главное, что семья от него отвернулась, о чём и сообщила журналисту.

Тесей отказался от комментариев, так что по нему в статье тоже прошлись. Но ничего катастрофического. Шейла Мобри держала слово, и предложение от Фоули, пока облачённое в намёки и размышления о будущем за необременительной чайной трапезой, уже поступило.

Трэверс закончил чтение, сложил газету, потом ещё раз. Тесей ожидал чего угодно: вспышки гнева, проклятий, перемежаемых глотками виски или коньяка, что бы в графине ни было, попытки спешно придумать, как выбраться, или просьбы о помощи; чего угодно, но не отразившегося на холёном лице бессилия и тягостного, траурного молчания.

Если бы Трэверс кричал, Тесею было бы легче. Но в тишине тугой комок сплетался в груди, давил. Тошнило от самого себя.

– Вот, значит, как. – Трэверс подпёр кулаком подбородок, смотрел в упор. – Выходит, это конец? Убийца так и не найден, и всех собак спустили на меня.

Тесей отвёл взгляд.

Громко, тревожно пробили часы, возвещая приход полудня. Интересно, на что указывает стрелка тех, других, в обеденном зале? «Смертельная опасность»?

Трэверс молчал. Тесей тоже. Ветер раздувал призрачно-прозрачные занавески, пока шнуры на стенах сами не поднялись в воздух, не обхватили, фиксируя на месте, завязавшись красивыми узлами.

– Тебя ждёт пожизненное, – тихо сказал Тесей, точно сожалея. – Я не смогу…

– Можешь не продолжать, – фыркнул Трэверс. – Твоих связей не хватит.

Он всё-таки налил себе немного выпить, по кабинету поплыл густой аромат с нотками дуба. Поражение давило, сгибало Трэверса, как одинокое дерево в шторм. Тесей видел это по ссутулившимся плечам, застывшему взгляду, опущенным уголкам губ.

«Полукровка без связей» – так когда-то назвал его Трэверс и был прав. Но, приблизив к себе, продвигая, он открыл Тесею дорогу в дома влиятельных волшебников и волшебниц, сам представил некоторым из них, чтобы упрочить положение Аврората. Так одно выгодное знакомство стало двумя, тремя… «Полезно для работы», – полагал Тесей. Полезно для освобождения – как оказалось теперь.

– Есть способ избежать Азкабана, – будто бы неуверенно произнёс Тесей. Никто не хочет в Азкабан. – Если ты захочешь.

Небольшой прямоугольный пузырёк, жёлтая этикетка наискось, запечатанная чёрным воском пробка. В полумраке кабинета тёмно-красная жидкость походила на кровь.

Трэверс сразу узнал зелье, взял в руку, смотря на этикетку.

– Забавно… – Он горько усмехнулся. – Ты один остался мне верен.

Пробка покинула горлышко со страшным чавкающим звуком.

Тесей ухватился за край стола, привстал.

– Останься, – попросил Трэверс.

Тесей сел.

Никто не хочет умирать в одиночестве. На войне в полевых госпиталях его отравленные хлором, смертельно раненные, лихорадившие от испанки товарищи судорожно хватали за руки проходящих медсестёр, капелланов, кого угодно, лишь бы провести последние минуты рядом с кем-то, кто утешит, пообещает заботиться об оставленных родителях, жёнах и детях, передаст привет возлюбленной, которой теперь не дождаться жениха.

Не хотел уходить в одиночестве и Трэверс. Но Тесей и так бы его не покинул.

Странное чувство – имя ему Тесей дать затруднялся – родилось в груди, когда Трэверс поднёс флакончик к губам и выпил содержимое. Это чувство нарастало.

Трэверс скривился.

– Надо же, какая дрянь, – просипел он преувеличенно бодро. Тесей закусил щёку изнутри, чтобы губы не дрогнули.

Иллюзия сработала. Магия заглушила неприятный, похожий на мышиный, запах, толстое стекло окрасило бледно-жёлтую жидкость в тёмно-красный. Только вкус не удалось бы изменить без риска испортить зелье.

Паралич начинался с ног. Стопы, голени, затем бёдра. За несколько минут яд добирался до сердца, останавливая его, обрывая человеческую жизнь. В правильной концентрации экстракт болиголова – безболезненный яд. Излюбленное средство гуманной казни у далёких греческих предков Тесея.

Тесей не хотел, чтобы Трэверс ушёл мирно. И разбавил яд во флаконе другими.

Тот понял это. Но слишком поздно.

– Что ты мне дал?! – задыхаясь, выкрикнул он, хватаясь за грудь. Спазм сжимал все его внутренности, отдавался дикой болью в голове. Тесей узнавал описанные в книге симптомы.

Полночи он провёл, представляя себе финал. Представлял, что и как скажет, проигрывая разные варианты, интонации, выбирая слова.

Потом пришло осознание: ему не нужно произносить пламенную речь, как не нужны извинения или мольбы, просьба о прощении. Он пришёл в этот дом как палач, готовый привести в исполнение уже вынесенный приговор.

– Болиголов, – ответил Тесей, не уточняя детали.

Трэверс попытался дёрнуться вперёд, словно это могло спасти его, точно у Тесея в кармане мог найтись маховик времени, и Трэверс повернул бы время вспять, не выпил яд. Но зелье действовало, тело его не слушалось.

Трэверс задыхался, дышал тяжело, хрипло, и без того бледное лицо покрылось испариной, в глазах отражалась невыносимая мука. Времени у него оставалось всё меньше, но достаточно, чтобы услышать от Тесея кое-что ещё.

– Мередит не предавала тебя, – проговорил Тесей ровным голосом. Собственная отстранённость ужасала. – Она и не догадывалась, какие дела проворачиваются от её имени. – Добыть достаточно материала для оборотного зелья не составило труда. Прядь волос, срезанная с головы безмятежно спящей женщины, не знавшей о коварстве нового любовника, которого делила с мужем. – Ты просил меня найти её убийцу, и я нашёл. Вы с ним знакомы. Благодаря Мередит. – Тесей прервался. Потом уточнил. – Он тебе сопротивлялся.

Трэверса свела судорога. Он уже не мог говорить, только слушал. Тесей бродил взглядом по его лицу, запоминая. Узел в груди всё набухал, давил изнутри на рёбра до боли.

– Он убил Мередит. Но план предложил я.

На войне не оставалось времени для сожалений, сомнений. Рамки, к которым он привык в Аврорате, сломались, оказавшись никуда не годными. Выстрели до того, как выстрелят в тебя, забудь, что по ту сторону фронта такие же люди, что они тоже хотят жить. Смерть стала обыденностью, порох въелся в кожу, но в голове Тесея сохранилась чёткая граница: одно дело – убийство на войне, другое – хладнокровный расчёт. Необходимость против преступления.

– Я хотел, чтобы ты узнал правду перед смертью, – признался Тесей.

Их время истекло. Последняя судорога прошла по телу Трэверса, сердце остановилось. Лицо его, измученное, искажённое, вдруг разгладилось, стало безмятежным.

По узлу в груди словно ударили Диффиндо. Из рассечённых волокон хлынуло, точно кровь из вен, что-то чёрное, отравленное, болезненное.

Тесей согнулся, сжал в кулаках ткань брюк, сцепил зубы, подавляя рвущуюся наружу волну. Умиротворённое лицо Трэверса стояло перед глазами.

Тесею нравилось то, что он видел.

У воздуха впервые за долгие годы появился вкус. Железный, горьковатый, неприятный, но он был.

Тесей с трудом встал, оперевшись о край стола. Тело ходило ходуном, ноги ощущались ватными, грудь болела, подкатывала тошнота. Особенно сильно тряслись руки. Предвестники скорой истерики, которую нужно подавить, потому что сейчас нельзя, не время, он должен смотреть вокруг бесстрастно, как аврор, чтобы не оставить улик, ничем не выдать, что это не самоубийство.

Он забрал газету, поменял флакончики, поставив на стол другой – из тёмного стекла с этикеткой аптеки в Лютном переулке, задвинул кресло, в котором недавно сидел. Подошёл к Трэверсу и приложил пальцы к шее, проверяя, нет ли пульса.

Нет.

То чувство, нараставшее в Тесее, разрубившее узел – теперь он мог дать ему имя. Облегчение.

Больше не придётся бояться.

Мантия-невидимка едва не выскользнула из рук, когда Тесей вынул её и попытался расправить. Вцепившись в неё, Тесей ещё раз оглянулся через плечо. Мёртвые глаза Трэверса смотрели с укором.

Накинув мантию и развеяв заглушающие чары, Тесей вышел из кабинета.

***

В Ричмонд-парк Тесей пришел первым. Подождал, глядя на воду, услышал шаги и оглянулся убедиться – по хрустящему толстому ковру прошлогодней листвы к нему подходил Дик. Других людей поблизости не было – день будний. Не до прогулок холодным утром, когда поднимающийся ветер то и дело швыряет в лицо напоминание о прошедшей зиме.

– Здравствуй. – Тесей кивнул, когда Дик встал рядом.

– Рад видеть, – отозвался тот и затих, так же следя, как разбегаются мелкие серые волны по поверхности пруда.

Они оба хорошо друг друга понимали. Настолько, что сложно выразить.

– Как ты? – нашёлся Тесей.

– Наверное, это я должен спрашивать. Тебя не подозревают?

– Нет. – Тесей сунул озябшие руки в карманы. – Всё под контролем. Я ни при чём.

– Хорошо. – Дик улыбнулся, Тесей видел это краем глаза. – Поверить не могу. Туда ему и дорога. Тебе же небось соболезнования приносят, да? Сложно?

– Не знаю. – Тесей передёрнул плечами. Даже Дику не всё можно объяснить. Он пострадал раз и несколько лет назад, он мог позволить себе чистую, далёкую ненависть. Тесей же был слишком близко к Трэверсу. – Иногда. Но я справляюсь.

Дик покосился на Тесея так, словно хотел что-то спросить, но опасался, не будет ли это излишним. Тесей ободряюще кивнул.

– А у него дома – тяжело было?

Дик убивал в своей жизни лишь однажды. Может, до сих пор не совсем мог уложить это у себя в голове.

– Нет. Потом хуже, – кратко ответил Тесей. В доме Трэверсов он был как на задании, и только у себя в квартире у Тесея нашлись пара часов, до «побудки» и похода на работу, чтобы осознать: проклятый ублюдок врос в него с кровью и плотью, и как бы горячо Тесей ни желал избавиться от него, отдирать всё равно приходилось наживую.

Зато потом, когда тело нашли, стало не до угрызений совести. Несколько дней лихорадочной работы, после чего Тесею предложили взять отгул хоть на сутки. А он отправился на встречу с Диком.

– Дня два назад, – Тесей заговорил, и одно это воспоминание заставило его улыбаться, – я видел одного из тех, с кем он был совсем недавно. – Никаких имен Тесей не называл. Дик, конечно, не разболтает, но даже просто знать эти имена – груз. – Он держал в руках «Пророк» со статьей о самоубийстве. И смотрел на неё. Просто смотрел, очень внимательно.