Текст книги "Жертвы (СИ)"

Автор книги: Lienin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Тяжело вздохнув, Трэверс потёр лоб.

– Иди уже, Тесей, – устало махнул он рукой. Потом взглянул на исчёрканный листок и сложил его пополам. – Это я пока оставлю себе.

– Конечно, сэр, – не стал возражать Тесей. Стараясь не торопиться, он покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

В груди распалялась предательская боль, на рёбра словно опустили тяжёлый молот. Дыша урывками сквозь стиснутые зубы, Тесей добрался до своего кабинета. Руки почти не тряслись, когда он плеснул в чашку пахнущее лавандой зелье, разбавил водой. Легче стало после первого же глотка.

Отдел тайнописи, да. Нужно зайти к ним прямо сейчас.

***

– …И тогда этот придурок не придумал ничего лучше, как попробовать самотрансфигурацию! Мерлин! Мне эта акулья башка ещё две недели снилась. – Росс рассмеялась и стукнула кулаком по деревянному ящику.

– И что потом? – Блишвик внимал байке, которую Тесей слышал уже в пятнадцатый раз, с восторгом и трепетом, точно ему давали невероятно полезный в работе совет.

– Целители, конечно, намучились, восстанавливая ему лицо, а зубы так и остались немного заострёнными, но главное же, чтобы связно говорить мог.

Тесей фыркнул. Устроившись на деревянном ящике спиной к стене, он наблюдал за улицей. То и дело по зачарованной каменной кладке проходила рябь и проступали очертания кирпичей, но обзору это не мешало. В дневное время прохожих в Лютном переулке было немного, редкие покупатели заглядывали в «Боргин и Бэркс», какой-то высокий волшебник с минуту стучал в «Спини Серпент», но, не дождавшись ответа, быстро покинул улицу; и только двери «Белой виверны» гостеприимно распахивались для каждого желающего пропустить стаканчик горячительного в холодный мартовский день.

Наблюдательный пункт авроры устроили на старом складе, который владельцы всё никак не могли сдать в аренду. Одна из его стен удачно выходила на улицу так, что были видны все лавочки и неровная лестница, ведущая в Косой переулок. После людской толчеи и шума «Дырявого котла» и главной улицы лондонского магического квартала тишина и немноголюдность Лютного переулка действовали на Тесея умиротворяюще.

Чэпмен ещё не появился. Каждый день он приходил в «Белую виверну» около двух и сидел там до четырёх – встречался с клиентами. После этого заходил к Коффину, с которым приятельствовал, а затем возвращался домой. Стрелки на карманных часах Тесея показывали, что ждать оставалось недолго.

– Сэр, – передвинув импровизированный стул, Росс подсела поближе, – пока есть время, могу я изложить, что удалось узнать у родственников миссис Трэверс?

Краем глаза Тесей заметил, как Блишвик, полирующий волшебную палочку обрезком фетра, навострил уши. Однажды любовь к подслушиванию и длинный язык сослужат ему дурную службу, но хорошо бы не сегодня. Да и дядя с бабушкой в Визенгамоте повышали шансы в случае чего выйти сухим из воды.

– Да, Росс, – разрешил Тесей, глядя на подчинённую вполоборота, чтобы не терять из виду улицу. Она поправила очки и чуть наклонилась вперёд. Излишне, на взгляд Тесея. Они ведь обсуждают работу, а не строят заговор. – Итак, что говорят знавшие жертву?

– Как всегда: либо ничего, либо только хорошее. Но миссис Шейла Мобри, сестра миссис Трэверс, считает, что незадолго до смерти у той появился молодой любовник.

– В самом деле? – переспросил заинтригованный Тесей. Он чувствовал исходящую от Росс неловкость и ободряюще ей улыбнулся. – Я не стану доносить Трэверсу. В поисках убийцы не стыдно копаться ни в чьём грязном белье.

Росс явно полегчало. Иногда она напоминала Тесею его самого, когда он только-только поступил в Аврорат. Целеустремлённая, напористая, честная, немного пасующая перед начальством, Росс вот уже семь лет службы сохраняла в себе эти качества. Дополняли сходство короткие каштановые волосы, голубые глаза и высокий рост.

Но Росс повезло так, как не повезло Тесею.

– По словам миссис Мобри, её сестра в последние месяцы буквально расцвела на глазах. – Росс понизила голос, а Блишвик будто невзначай уронил обрезок фетра, чтобы подобраться ближе. – Улыбалась, шутила, радовалась всему, как не радовалась тридцать лет в браке.

Тесею было легко представить Шейлу Мобри, промокающую уголки глаз платочком и произносящую все те слова, что Росс сейчас цитировала по памяти.

– Это только догадки или миссис Мобри знает что-то конкретное?

– Увы, – Росс отрицательно покачала головой, – по ее словам, сестра уходила от прямых ответов. И за три дня до смерти они с мужем поругались.

– Три дня? – Тесей моргнул, точно долго спал и потерял чувство времени. – Когда мы контрабандистов в Глазго накрыли?

– М-м-м… Да, – нахмурилась Росс. А потом вскинула руку. – Смотрите.

По неровной лестнице спускались двое: Трэверс и Чэпмен.

– Должно быть, идёт в похоронное бюро, – сказал Тесей в ответ на недоумевающий взгляд Росс. Трэверс и Чэпмен что-то оживлённо обсуждали, так что принять их за просто прохожих, временно оказавшихся рядом на узкой лестнице, было никак нельзя.

Блишвик наконец перестал терзать несчастную палочку, и без того натертую до зеркального блеска, подошёл.

– Подождём, – отдал приказ Тесей, напряжённо следивший за ходом беседы. Выглядели довольно мирно. – Если выйдем сейчас и Чэпмен испугается, он может взять Трэверса в заложники. – Тесей нахмурился, размышляя. – Блишвик. Спустись через второй этаж в Косой переулок. Если заметишь кого-то подозрительного, следящего за Трэверсом, доложи мне. Но не пытайся следить сам.

– Но, сэр… – запротестовал Блишвик, но эта слабая попытка сошла на нет под взглядом Тесея. – Да, сэр.

Не пожимая на прощание рук, Трэверс и Чэпмен разошлись почти на пороге «Белой виверны». Теперь можно было немного расслабиться и вернуться к томительному ожиданию. Можно. Только вот их цель не взялась за тускло-зеленую ручку ведущей в бар двери. Точно пронзённый убийственной догадкой, Чэпмен вздрогнул и обернулся на лестницу.

Трэверс уже исчез из виду. Только горсть конфетти, отнесённая в этот уголок магического квартала Лондона разорвавшейся в Косом переулке хлопушкой, витала в воздухе.

– Идём, – скомандовал Тесей, не дожидаясь, когда Чэпмен бросится прочь. Или не бросится, а просто быстро зашагает, что, впрочем, сути не меняет.

Зачарованная стена пошла рябью, когда Тесей надавил на неё рукой, проходя насквозь. Взмахом палочки он воздвиг на лестнице серебряный щит, перекрыв единственный путь побега.

– Мистер Чэпмен. – Кончик палочки нацелен в грудь. – Аврорат. Вы задержаны по подозрению в контрабанде запрещённых артефактов.

О, конечно, всё не могло быть так просто. Умудренный опытом Тесей знал: простыми дела о контрабанде не бывали никогда.

Первую сиреневую молнию проклятия, прилетевшую откуда-то со стороны «Белой виверны», успешно отразила Росс. Похоже, сегодня днём не только Аврорат был заинтересован в Чэпмене.

– Эверте Статум! – Заклинание ударило почти в упор, и мага, возникшего перед самым носом, отбросило на сложенные у стены бара горшки.

Над самым ухом просвистел алый луч, и Тесей с ещё не переходящим в ужас спокойствием осознал, что мир в глазах расплывается по краям. Проклятье! Не нужно было пить зелье, лучше бы подождал, пока боль в груди утихнет сама собой…

– Ступефай!

И все же, даже потеряв чёткость зрения, Тесей мог слышать и угадывать, доверившись шестому чувству. Им с Росс приходилось обороняться, держась спина к спине, но и Чэпмен, едва успевающий отбивать заклятия, не мог уйти. Перекрывающий лестницу щит ещё держался.

Росс коротко вскрикнула, схватившись за руку, сжимающую палочку. Тесей успел закрыть её собой, отбить брошенное нападавшим проклятье в витрину «Спини Серпент». Повидавшее и не такое, зачарованное стекло даже не треснуло. И всё же их было двое против пятерых, и муть в глазах никуда не делась.

Правый бок точно ошпарило. Всё вокруг заволокло сизым туманом, в котором то тут, то там мелькали алые искры и чьи-то лица. Тесей понял, что падает, но не на спину, а куда-то вниз, словно под ногами разверзлась пропасть. Пахло жжёным сахаром.

Из тумана вынырнуло лицо Трэверса – удивительно чёткое, плотное, почти настоящее. Только моложе.

– Тесей! – откуда-то издалека позвал голос, от звуков которого всегда пробирало до костей. Невидимая рука сжала предплечье. Туман сгущался, но стальная хватка тянула вверх.

– Нет… – пересохшими губами прошептал Тесей, глядя Трэверсу в глаза. Собственный голос тоже слышался как эхо. – Нет…

***

1910 год

– Нет, – с недоумением повторил Тесей. Не то чтобы он о таком никогда не слышал… Но Трэверс даже не был его начальником!

Приглашение зайти в кабинет главы Отдела подбора служащих после окончания рабочего дня Тесея не очень удивило. В Аврорате он работал третий месяц и только начинал в полной мере понимать, какой именно профессии собрался посвятить жизнь.

Ему нравилось.

До того момента, как Трэверс уклончиво, но прозрачно предложил провести с ним время. Мужчины постарше Тесея не интересовали, и делать карьеру таким образом он не собирался.

Трэверс повторил предложение уже настойчивее, с явной угрозой. Тесей подобрался. Кажется, сейчас что-то будет из-за того, что он отказал…

Он слишком явно насторожился и понял это, когда палочка, которой он касался кончиками пальцев, вырвалась и отлетела от невербального Экспеллиармуса.

Палочка Трэверса была направлена на Тесея. От первого заклинания тот уклонился, бросившись в сторону, но хорошего укрытия не подвернулось, и чужая магия догнала его.

Тесей до предела вывернул запястья, пытаясь вырваться из стальных браслетов, но они запульсировали, сжались и словно прилипли к коже. Связки трещали, рвущая боль прострелила до локтей, но толку не было.

Он утробно зарычал, не желая сдаваться, ведь это значит, что всё, и неужели Трэверс правда, серьёзно…

– Упорный. – Новые полосы металла возникли вокруг запястий и локтей, прижали ноги к столу. Потом оковы чуть раздвинулись, и под ними появились плотные подкладки. – Очень упорный, верно? Ты будешь рваться так, что можешь истечь кровью. Мне это не нужно.

Тяжело дыша, Тесей вскинул голову. Они встретились взглядами. Хотелось думать, что это проверка или такой странный обряд посвящения, что это неправда, но что-то внутри надрывалось от осознания: не обманывайся!

Тесей был распят лицом вниз на рабочем столе Трэверса, массивном, пустом – все безделушки и бумаги с него куда-то делись. Сдаваться или бежать Тесей не хотел – хотел драться.

Но металл был неуступчив. Тяжеленный стол даже не шелохнулся, хотя Тесей дёргался изо всех сил, пытаясь вырваться из созданных магией оков. Нет, нет, пусти!..

– Хватит уже, синяков наставишь. – Чужая ладонь опустилась на спину, жёстко огладила поясницу, и Тесей взвыл. Полосы сжались, потянули вниз, сильнее прижимая его к начищенной до зеркального блеска столешнице, в груди сдавило, воздуха не хватало, но он не мог не…

– Торпео! – не выдержал Трэверс, и Тесея парализовало.

Холодный воздух коснулся кожи, оковы стали ближе: вся одежда исчезла, мелькнула на краю поля зрения, складываясь аккуратной стопкой в кресле.

Чужая рука снова коснулась спины, кончики пальцев пересчитали позвонки, но теперь Тесей не мог биться. Не мог отчаянно сопротивляться – так, чтобы не осознавать.

– Не то чтобы мне так нравилось. Но ты же по-хорошему не согласен. – Голос Трэверса был спокойным, ровным. Тесей слышал его приглушённо из-за шума крови в ушах.

Ещё одно незнакомое заклинание, и внизу живота словно прошла холодная волна.

Глупо было надеяться.

Любая проверка уже бы точно закончилась, не доходя до такого.

Чары не давали рваться, даже кричать, любым способом оказаться не здесь и не сейчас, не в своем теле, привязанном к столу, не принадлежавшем ему, пока что-то твердое и скользкое настойчиво впихивают в задницу.

Это должно было закончиться. Не ещё, не надо, только не следующую секунду, почему?..

Всё это не должно было происходить, но происходило. Трэверс молчал, пальцы – наверное, пальцы – хозяйничали в заднице, их нельзя было не ощущать. Они давили, растягивали, двигались туда-сюда. Почти не больно, но Тесей жалел об этом – в боли потонуло бы осознание.

Проникновение прекратилось, но должно было произойти что-то худшее – так и случилось. Подвижные, беспощадные металлические полосы раскрыли рот, проникли внутрь, надавили на обе челюсти, мягкие путы заставили поднять голову. Извивающееся, шевелящееся, с привкусом железа нечто было у Тесея во рту, двигалось там, ёрзало, пока не замерло. Удерживая так, что ни отвернуться, ни сжать зубы он не мог.

Тесей закрыл глаза.

Оковы давили не очень сильно. При каждом вдохе грудь упиралась в согретую теплом тела столешницу, край которой давил на бёдра до слабой боли. Это всё равно было лучше, чем горячее, твёрдое, влажное, ритмично скользящее по языку, нёбу, щекам.

Кончик палочки кольнул шею, и горло словно онемело. Что-то мягкое, держащее под подбородком, потянуло ещё, заставило безвольное тело запрокинуть голову.

Сначала корень языка, потом глубже – в самое горло. Очередной вдох замер на середине, прерванный тем твёрдым и настойчивым, раскрывающим…

Вдохнуть Тесей не мог, пока Трэверс не отступил. Дал подышать, после чего повторил.

Чужие жёсткие пальцы лежали на щеке, подбородок был мокрым от слюны. Тесея не скручивало спазмами, он не давился – просто не мог дышать, когда Трэверс входил, а на горло изнутри давило чужеродное, твёрдое, плотно охваченное стенками.

Голова слегка кружилась. Трэверс вытаскивал, давая вдохнуть, раз за разом, а неподвластное тело охотно цеплялось за возможность, жадно втягивая воздух. Тесей даже этого не хотел – но помешать не мог.

Времени не было: это происходило и происходило.

Потом всё же прекратилось. Трэверс отступил, оставив рот Тесея в покое, путы, удерживающие голову, ослабли, уложив щекой на стол, но терзающий губы металл никуда не делся.

– Красивый. – Пальцы коснулись виска, намотали короткую прядь волос. – Отлично смотришься. Лучше бы ты согласился, Тесей.

Горло саднило, оно ощущалось раскрытым – словно и не вытащили.

Бёдра, прижатые к окованному металлом краю, теперь напоминали о себе болью. Тусклая, ноющая, она словно вспыхнула ярче, когда его первый раз толкнули вперёд.

Трэверс повторно наложил парализующее заклинание, и Тесей ничего не мог. Запертый в своём же теле, прикованный к столу, он даже не смог сжаться, когда в него снова проникли.

Всё ещё не так уж больно. Странно. Очень интимно. Давило изнутри – мерные глубокие толчки, от которых хотелось кричать, прекратить, куда-то деться – словно без его согласия взяли не тело, а саму душу.

Горячая, быстро остывающая дорожка побежала по переносице, виску, размазалась по столу.

Тесей ждал, когда всё это кончится. Словно забившись в угол в своём же собственном сознании – оно ещё оставалось ему подвластно. Край стола ощущался болезненнее проникновения, и о нём думать было проще. Проще, чем о руках на спине, проще, чем о толчках изнутри, каждый из которых словно что-то отнимал у него.

Дышать ничто не мешало, но воздух плохо проходил в горло. Давление поднималось от груди вверх, горькое, настойчивое, мучительное – пока не стало сменяться ощущением холода и пустоты.

Пустой.

Грязный.

Было мокро. Остывающие капли покрыли ягодицы, вход, стекали вниз медленно, тягуче, липко.

Трэверс отошёл от него, и Тесей лежал, медленно осознавая. Может ли он надеяться, что всё закончилось?

– Торпео!

Нет.

Трэверс, небрежно взмахнув палочкой, отправил одежду Тесея в сторону, занял кресло, оказался на линии взгляда. Тесей видел его – уже застегнутого, приведшего себя в порядок, – но казалось, будто он сам в происходящем не участвует.

– Предпочёл бы обойтись без таких мер. – Трэверс поморщился, направил палочку на кандалы, и те немного ослабли.

Рваться уже не хотелось.

– Нет. Так не пойдет. Мне нужно твое внимание. – Палочка легко коснулась лба, и Тесея словно ледяной водой окатило. На миг все следы, ушибы, фантомы прикосновений вспыхнули огнем, потом перестали ощущаться. Тесей даже смог дёрнуться вверх, хватая воздух пересохшим ртом. В голове прояснилось, словно давящий мрак немного отступил.

– Лучше, – одобрил Трэверс. Тесей хмуро поймал его взгляд. Внутри разгоралось желание вырваться и поквитаться, хоть как, не важно…

– Ш-ш-ш. – Палец к губам. – Подумай, что будет, если, выйдя отсюда, ты пойдешь жаловаться в свой отдел?

Об этом Тесей ещё не думал. Тяжёлое, тёмное вспыхнуло в груди, окатило…

– Будет неприятно, – сказал Трэверс спокойно. – А на суде, если до него вообще дойдет, – ещё неприятнее. Ты полукровка, и у твоей семьи не так много связей, чтобы убедить Визенгамот, что это была не клевета. Ты понимаешь?

Тесей замер безо всякого парализующего заклинания.

– Словом, аврором ты так и не станешь. Если скажешь кому-то, разумеется. – Трэверс встал. – Какие-то проблемы будут и у меня, но ты отправишься прочь из Министерства.

От ещё одного движения палочкой металл изо рта исчез, как и не было. Сдерживая стон, Тесей сомкнул губы – челюсти отчаянно сводило, простреливало огнем, язык пересох и царапался, зато щека была мокрой.

По спине пробежал холодок, и уже начавшие высыхать, стягивать кожу капли исчезли.

– Веди себя разумно, и я тебя помогу, – посулил Трэверс тем же ровным тоном. – У меня есть что предложить взамен. А ты, судя по всему, мальчик амбициозный и не хочешь лишаться всех шансов, верно?

Тесей молчал, облизывал губы. Он представлял себе реакцию – семьи, коллег, Визенгамота, начальства. Хотел вернуться домой. Залезть в ванну, в горячую воду, дать ей растворить, смыть с себя это всё.

– Да, – выговорил Тесей, едва ворочая языком.

Мир, в который он стремился и на который надеялся, оказался таким.

***

Реальность была чернее худших воспоминаний. Мир не расплывался – он исчез; взгляд закрыла темнота, а грудь сдавило так, что утренняя боль показалась незначительной.

Тесей шарахнулся назад, вслепую, ища спиной опору, наугад послал какое-то заклинание вперёд – палочку он так и не выпустил. Вокруг звенели чары, уже слабее, но голоса расплывались, расходились далёким эхом…

Сердце ударилось раз, другой, замерло, словно отказываясь работать, и снова запустилось. Захрипев, Тесей схватился за грудь свободной рукой, уже понимая – он отравлен, по телу расходится проклятие.

Стена за спиной все-таки обнаружилась, но на ногах он не удержался, сполз вниз. Лёгкие горели, отказываясь впускать воздух, перед глазами потемнело бы, не будь он уже слеп. Холод накатывал вместе с обжигающим огнем; холод, темнота и пустота. Тесей знал, что это значит…

– Тесей! – Голос был живой, настоящий, знакомый, и всё остальное стало не важно. Его схватили за плечо, и Тесей намертво вцепился в руку. Только бы не одному в темноте. – Фините Инкантатем!

Сдавливающий холод немного отступил, и Тесей смог вдохнуть – громко, жадно, отчаянно. Тело цеплялось за жизнь, за чужое тепло, желало дышать.

Точно в далёкой дали трещали заклинания, над головой гудел щит – Тесей даже разглядел его ровное сияние, когда смог что-то видеть.

Рядом был Трэверс – на коленях, напряженный, испуганный, – водил палочкой по груди Тесея, бормотал заклинания. Дышать становилось всё легче, в глазах светлело, но Тесея только сильнее затрясло.

Наверное, это было лишь впечатление, галлюцинация, страшное видение, он не ходил на самом деле по грани, не ходил… Но понять и осознать – разные вещи.

Заметив, что Тесей его видит, Трэверс поднял палочку вверх, укрепил щит. Потом порывисто обнял за плечи, притянул к себе, утыкая носом в шею.

Сейчас Тесей даже не хотел возражать.

– Всё будет хорошо. – Слова казались неловкими, но искренними. – Прибыло подкрепление. Ты отправишься в Мунго. Дыши, просто дыши.

Тепло тела словно изгоняло потусторонний холод, и Тесей сам вцепился в Трэверса. Этот, по крайней мере, его не отдаст. Тьма гораздо, гораздо хуже.

Крупная дрожь прошлась по телу, швыряя ближе в объятия, вместо неё пришла слабость. Всё будет хорошо… Он всё равно не может сражаться…

***

Сквозь зачарованное окно лился искусственный солнечный свет.

Белая тонкая занавеска колыхалась в потоках магии, по стенам скакали блики и тени – словно за окном ветер ерошил листву. Тесей проследил взглядом за этим солнечным движением, потом перевел взгляд на целительницу.

Хелен Гленн улыбнулась, увидев, что он очнулся. Она сидела на краю его постели, её желтая форменная мантия словно лучилась тёплым светом.

– И ты снова здесь. Как себя чувствуешь?

– Кажется, нормально. – Тесей чуть пошевелился. От холодного огня остались одни воспоминания: сердце билось ровно, дышать ничего не мешало. Разве что грудь едва заметно ныла отголосками ранения и лечения.

– Это хорошо. – Хелен убрала палочку. – Проклятие неприятное, но не такое уж страшное, если быстро попасть к нам в руки.

– Который сейчас час? – Тесей поёрзал, устраиваясь поудобнее. Он понял, что уже в больничной одежде, под головой – пухлые подушки, поверх – одеяло. Небольшую палату заливало солнце, осветительные шары под потолком не горели, соседняя койка пустовала.

– Около четырёх. – Хелен выудила из мантии записную книжку с гербом Мунго, сделала пару заметок. – Так, раз ты уже тут, докладывай: как в целом самочувствие? Мигрени? Зелья пьешь?

Тесей замешкался.

– Бальзам принимаю, но…

– Что-то ещё болело? – вцепилась в него цербером Хелен, уловив малейшее колыбание в ответах.

– Грудь, днём, – сдался Тесей. – Я принял три капли днём, и уверен, что поэтому меня и ранили. Реакция стала хуже.

– Понятно. – Хелен озадаченно поджала губы. – Бальзам-то помогает?

– Помогает, – уверил он. По вечерам тот отлично спасал – у Тесея появлялись возможность расслабиться и даже силы улыбаться.

– Значит, самочувствие в целом хуже, – сделала вывод Хелен и записала в блокнот. – Тесей, я же говорила: тебе надо больше отдыхать. Не ты первый и не ты последний аврор, загоняющий себя на работе, но такой героизм обычно идёт только во вред.

– Ты говоришь это ещё с тех пор, как я сдавал экзамены. – Тесей закрыл глаза и откинулся на подушку, но уголки губ едва дрогнули в улыбке. Хелен он знал с Хогвартса – они учились на одном курсе.

– Я посмотрю, какие еще зелья тебе можно подобрать, – пообещала она. – Не нравится мне это: все чары и проверки говорят, что ты вполне здоров, а проблемы лезут одна за другой, как ниффлеры на золото. Ну хоть спать получше и есть побольше стал, молодец. Горжусь собой.

– Прозвучало так, будто я младенец, – пробормотал Тесей. Тепло и тишина убаюкивали, хотелось лежать, закрыв глаза.

– Хуже. Младенец хоть заработаться не пытается. – Хелен встала. – Хочешь спать – спи. Вещи твои тут, в тумбочке и в шкафу, палочка тоже. Но лучше лежи. Я зайду ещё через пару часов, посмотрю, как твои дела.

– Хорошо. Спасибо, Хелен.

Она тихо ушла. Тесей расслабился. Был ещё только день, и солнце это подтверждало, приятно согревая. Звуков не было слышно: дверь палаты надежно отсекла от него происходящее в Мунго. После проклятия с его эффектами очень хотелось просто лежать, спокойно, неподвижно, в тепле и безопасности…

Тесей дремал, но не засыпал окончательно, не желая упустить минуты покоя.

Резкий хлопок двери как будто окатил его ледяной водой.

– Тесей!

Очередной вдох застрял в горле, не проходя дальше. Тесей распахнул глаза и уставился на Трэверса.

Тот быстро пересек палату, небрежным жестом наколдовал себе стул, рухнул на него и схватил Тесея за руку.

– Гленн сказала, что ты в норме. Правда?

Горло сдавило, и Тесей едва смог кивнуть. Его рука безвольно лежала в чужих ладонях, запястье чуть поглаживали пальцы. Что Трэверс делает? Он не может, они же сейчас в Мунго, не станет же он…

Трэверс же его не пригласит, верно? Не сразу после ранения? Но он напуган, он не хочет потерять Тесея…

Только бы не вздумал провожать домой!

Не хотелось переезжать; только не сейчас, он и так очень занят…

Трэверс поймал его взгляд и конечно, всё понял. Тесей отвел глаза. Холод снова расплескался в груди, потёк по венам вместо крови, забирая тело себе.

– Последствия от проклятия, да? – В голосе даже было сочувствие. Пальцы с запястья переместились на щёку, и Тесей замер, не мешая прикосновению. – Поправляйся тогда. Надеюсь увидеть тебя в более добром здравии. – Тяжелый вздох, и Трэверс встал. Убрал стул. – Тогда до завтра.

Кое-как попрощавшись, Тесей дождался, пока останется один, повернулся на бок, обхватил себя руками, подтянув колени к груди. Задышал глубоко, силясь изгнать из крови холод.

От уюта в палате не осталось и следа.

Он смог взять себя в руки к тому моменту, как пришла целительница.

– Хелен! – Тесей улыбнулся так бодро, как мог. – Могу ли я переночевать дома?

Хелен засомневалась. Откинула с него одеяло, провела палочкой по груди, щекоча диагностическими чарами.

– Опять что-то не в порядке, знаешь?

– Но ведь ничего опасного? – задал Тесей встречный вопрос. – Хелен, пожалуйста. Мне в разы спокойнее спать дома. Обещаю, я выпью всё, что ты мне дашь. И буду вести себя хорошо, а не работать полночи.

– Ну… – Она задумалась. Тесей задержал дыхание. – Если тебе так лучше… Могу отпустить, с условием, что ты придешь завтра на обследование.

– Спасибо! – выдохнул Тесей, улыбаясь. – Я приду.

– Тогда одевайся, – решила Хелен. – Зайдёшь потом на пост, я выдам зелья.

***

Желтоватая, пряно пахнущая сеном обжигающая вода плескалась вокруг. Тесей цедил привычный чай с умиротворяющим бальзамом – рука дрогнула, и в чашку упала четвертая капля, – запивая им другое выданное Хелен зелье, приторно сладкое.

Он погрузился в ванну до подбородка, но согреться всё не получалось, хотя от воды поднимался пар, уже заполнивший пеленой ванную комнату от пола до потолка. Тесею казалось, что он мёрз даже здесь.

Он уставился на стену. Трэверс не придёт. Сказал ведь – до завтра. И не позовёт. И даже завтра, наверное, будет слишком занят, чтобы чего-то от него…

Только бы не потребовал утешить после похорон!

В животе что-то сжалось, и Тесей всхлипнул.

Он ненадолго ушёл под воду с головой, вынырнул, потянулся к палочке, желая сделать её ещё чуть-чуть теплее, но остановился. Ему может стать плохо в слишком горячей воде, и дракон знает что тогда случится. Нет, он не совершит такой глупости.

Даже четыре капли не спешили работать. Тесей откинулся на бортик ванны, глубоко вдыхая успокаивающий запах календулы. Надо просто переждать. Ему так плохо, потому что он попал под проклятие, и потом Трэверс пришёл к нему, днём, при солнечном свете, трогал… Тесей не был готов…

До конца рабочего дня Трэверс никогда не позволял себе ничего такого. Ни намека, ни прикосновения, словно ничего и не было. Когда-то это сводило с ума, заставляло сомневаться: а не показалось ли ему? Потом Тесей понял, что это благо. До шести вечера бояться следовало только приглашения на то, что будет после шести.

Он снова зябко передёрнул плечами, желая уйти под воду с головой и не выныривать.

Грудь изнутри словно хватали тонкие, мерзкие, наглые лапы. Сжимали тревогой, отвращением, не оставляли в покое. Скорее бы это прекратилось…

Хотелось перестать быть собой. Но этого Тесей не мог сделать.

Поняв, что горячая вода почти не помогает справляться, Тесей со вздохом встал. На этот случай у него припасено зелье сна без сновидений.

Завтра ведь ещё работать.

В окно спальни стучала клювом знакомая сова.

Тесей просто смотрел на неё. Крупная пёстрая неясыть настойчиво долбила в стекло, распахивала крылья, возмущённо и хрипло орала, а он стоял и смотрел, не в силах её впустить.

Потом, кое-как нащупав палочку в кармане халата, Тесей указал ею на окно. Неясыть впорхнула, уронила письмо на кровать, обругала Тесея на совином и вылетела обратно.

Тесей медленно подошел к кровати. Холодный ночной воздух коснулся влажных волос, занавески забились на ветру, надуваясь парусами. Палочку он сжимал крепко и точно не уронил бы, но насчет письма не был уверен.

Зеленый сургуч с печатью, с семейным гербом. Древний чистокровный род…

Глубоко вдохнув, Тесей резко взмахнул палочкой в сторону письма. Оно поднялось в воздух, раскрылось, зависло на уровне глаз. Он пробежал глазами по строчкам.

Трэверс сообщал, что завтра собирается в Азкабан – допросить одного из членов банды из Глазго – и что Тесей отправляется с ним.

Тесей соскользнул на край кровати, закрыл глаза от облегчения. Рабочее. Это всего лишь про работу.

Азкабан, конечно, не лучшее место для него сейчас, но не худшее из тех, куда его могли бы вызвать.

Только Патронуса придется создавать Трэверсу.

***

Правила гласили, что ни одна смена для работающих с дементорами Азкабана волшебников не может превышать двух недель с обязательным месячным отпуском после (дозволялся также перевод на другую должность по личному заявлению). Обладай дементоры зрением и отпускай своих пленников без настойчивого напоминания Министерства, никто бы вовсе не соглашался на эту работу. Но повышенная ставка манила, заставляла закрывать глаза на грозящий здоровью ущерб, убеждая: я сильный, я справлюсь, что мне бессловесные склизкие твари в чёрных балахонах. Однако мало кому удавалось пройти собеседование.

Не можешь создать Патронуса – не войдёшь в Азкабан.

Волшебник, управляющий паромом, бросил цепь на причал, и та сама обвилась вокруг каменного столба, поставленного тут, должно быть, ещё Экриздисом.

Тюрьма возвышалась над островом надгробным памятником. Каменные плиты широкой лестницы глянцево, мокро блестели, как и стены, пол и потолок самой крепости. Даже двери источали сырость и отчаяние, застывающее вокруг решёток и замков зеленоватыми каплями.

Своего Патронуса – скалящуюся в вечной хищной улыбке акулу – Трэверс держал поближе к себе, и Тесею тоже приходилось не отходить далеко. Узость коридора позволяла держаться немного позади, за правым плечом.

Затхлый воздух, наполненный ароматами копоти, влаги и немытых тел, шёл рябью, когда серебряная акула встряхивала плавниками, точно рассекала водную гладь. Завершив круг, она чуть не коснулась Тесея, и по телу лёгкой судорогой прошлась волна тепла.

С жадностью и завистью Тесей проследил за движением Патронуса, за тем, как Трэверс поднял руку, и та насквозь прошла через полупрозрачное тело. Уверенно, с лёгкостью, не концентрируясь долго в поисках счастливого воспоминания, Трэверс призвал Патронуса, когда они ещё стояли на пристани и Тесей грелся в сиянии сидящей у ног паромщика выдры.

Когда акула пошла на новый виток, Тесею захотелось так же вскинуть руку, чтобы снова ощутить это тепло, это чувство покоя, счастья и безопасности, из которых она была соткана.

Своего Патронуса Тесей не видел уже очень давно.

Их провожатый отворил широкую дверь и испарился, точно слился со стеной. Время в Азкабане текло словно по иным законам – гораздо, гораздо медленнее, до вспышек ярости перед глазами; и за весь путь им не встретился ни один дементор, кроме их провожатого, ждавшего у порога. Должно быть, прочие скрылись в тенях и лужицах или превратились в мох, обрамляющий стены.