Текст книги "Жертвы (СИ)"

Автор книги: Lienin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Часть 1. Выжившие ==========

1925 год

В воздухе висел тяжёлый запах железа, смешанный с алкогольным духом и ярким ароматом белых лилий, от которых становилось дурно и кружилась голова.

Мёртвая женщина смотрела в сторону пустыми глазами, раскинув руки, как брошенная кукла в ожидании, когда за ней вернётся маленькая хозяйка. Модное платье, жемчужная нить, оборачивающая тонкую шею в два ряда, эгрет из белых перьев у ног, оставленные на столике пудреница и бокал с недопитым вином. На какой бы приём ни собиралась эта женщина, там её не дождутся.

– Выпейте, сэр. – Тесей плеснул в стакан бренди из графина, стоявшего в шкафу за двумя толстыми томами «Метафизики и метаморфоз». – Выпейте, – весьма настойчиво повторил он, разжимая пальцы Трэверса и вкладывая в них стакан. От сильного запаха алкоголя хотелось сбежать, окунуться в чистую воду, соскрести с кожи… – Блишвик!

Юный стажёр, которому только предстояло сдать последние экзамены и поступить на службу в Аврорат, вздрогнул и поднял на Тесея круглые от ужаса глаза. В самом деле; когда волшебник убивает волшебника, столько крови не бывает.

– Вызывай наших, – отдал приказ Тесей, стоя напротив Трэверса и глядя слегка поверх его головы на стену, где на зелёных обоях выделялось квадратное пятно, оставленное отсутствующим теперь портретом. – И целителей.

Блишвик дёрнулся было сбежать от так пугавшей его картины и воспользоваться сквозным зеркалом в холле, да Тесей остановил коротким окриком. Не стоит сейчас оставлять Трэверса в одиночестве.

– Вам нужно сесть, сэр, – мягко предложил Тесей, взяв Трэверса за предплечье чуть повыше локтя, и тот подчинился, словно покорно идущий на убой телец. – Мы найдём этого сукина сына.

Миссис Мередит Трэверс безразлично глядела в сторону мёртвыми глазами.

Через двадцать минут дом уже наводнили авроры. Констатировавшие смерть целители с безучастными лицами вынесли тело, и под немигающим взглядом Трэверса Тесей стёр кровь, возвращая паркету лживую незапятнанность.

– Сэр? – С той же мягкостью, с какой до этого вложил стакан в руки Трэверса, сейчас он его забирал. Он уже наполнял его трижды. Этого было достаточно. – Сэр, вы в состоянии ответить на вопросы?

– В состоянии, Тесей, – резко и чересчур грубо ответил Трэверс, вскидывая подбородок. Как всякий человек, столкнувшийся с тем, что по всем законам мироустройства должно было обойти его стороной, он, не видя больше свидетельство краха прежней жизни, неестественно оживился. – Работайте по схеме. Мой распорядок дня вам известен.

Тесей кивнул.

– Что за картина висела здесь? – Стараясь сосредоточить всё внимание Трэверса на себе, он не отходил далеко. Тесей знал по опыту, что на сбор улик потерпевшие нередко реагировали нервно, впадая в ярость, если авроры недостаточно аккуратно обращались с вещами, которых только недавно касались руки жертв.

– Портрет. – В растерянности Трэверс разглядывал пустую теперь стену. Когда много лет проходишь мимо немногословного обитателя тяжёлой рамы, можно вовсе забыть о его существовании. – Матери Мередит. Кажется.

Тяжело вздохнув, он опустился в кресло, обхватив подрагивающими руками голову. Подумав, Тесей всё-таки налил ему ещё выпить, радуясь, что через распахнутые настежь окна в малую гостиную проникает свежий ночной воздух, выдворивший вон ароматы железа и лилий.

– Это был просто портрет! – хрипло выкрикнул Трэверс, вскакивая и приближаясь к Тесею вплотную. Холод прошиб насквозь, Тесей вытянулся по струнке, но растерянный, потерявшийся в своём непонимании Трэверс его не коснулся. – Не могли Мередит убить из-за простого портрета!

– Сэр, вам стоит прилечь, – предложил Тесей, дождавшись, когда Трэверс опрокинет в себя четвёртый стакан. – Макмиллан вас проводит.

– Прилечь? – недоумённо переспросил Трэверс. – Дракон тебя задери, Тесей, ты что предлагаешь?!

– Сейчас вы нам ничем не поможете, – убеждённо возразил Тесей, сохраняя каменное спокойствие. – Мы сами справимся. Вы будете нужны нам завтра, сейчас же вы должны прийти в себя. Только не пейте сонное зелье.

От стресса и выпитого алкоголя в глазах Трэверса появилась несвойственная ему покорность, когда подошедшая Макмиллан положила руку ему на плечо. Тесей сопроводил их до ведущей на второй этаж лестницы и вернулся к осиротевшей стене. У нижнего края светлого квадрата он заметил несколько смазанных пятен – бурых и тёмных, какие остаются, если пролить на бумагу жидкость. Если домовик их ещё не убрал, значит, они совсем свежие. Хорошо.

Это был единственный висевший в малой гостиной портрет и единственная картина вообще.

Как потревоженный улей, дом гудел, наполненный разговорами авроров и перешёптыванием немногочисленных портретов, чьи обитатели перебрались на картины ближе к месту преступления и теперь наперебой задавали вопросы всем, кто проходил мимо. Массивные часы на каминной полке пробили полночь. Стрелка с именем Мередит Трэверс замерла, указывая на «смерть», и почернела. В семье Тесея тоже были такие часы. Когда умер отец, его стрелка так же начала темнеть и пропала сразу после похорон.

– Удалось чего-нибудь добиться от домовика? – осведомился Тесей, заходя на кухню.

– Нет, – покачала головой Росс, хмуря брови. – Ничего, сэр. Одни только причитания и плач по «доброй хозяйке». Кто бы ни приходил вчера в дом, миссис Трэверс не звала домовика.

– Это уже не «ничего», Росс, – заметил Тесей, бегло оглядывая кухню. Идеальная, почти больничная чистота, призрак аппетитного запаха так и не поданого и уже остывшего ужина, от которого Тесея опять начинало мутить. – Это очень даже «кое-что». – На мгновение Тесей замер, остекленевшими глазами глядя на стоящую в ведёрке с волшебным льдом бутылку шампанского.

– Сэр? – осторожно окликнула Росс.

– Жертва была знакома со своим убийцей, – неживым голосом пояснил Тесей. – Нужно опросить всех, кто её знал.

***

Лежащие поверх белого покрывала руки приковывали взгляд. Свежий аккуратный маникюр, белый след от обручального кольца на слегка загорелой коже… синеватые пятна, пока ещё едва видные. Но смотреть на руки было легче, чем на лицо. Тонкие черты, чуть вздёрнутый нос, чёткий абрис губ, каштановые локоны, подкрашенные у корней. Красивая женщина. Была.

– Что ж, я закончил. – Волшебник отложил палочку и, к вящей радости Тесея, накрыл мёртвое лицо тканью. Шёл второй час ночи, и уставший коронер украдкой зевал в рукав форменной лимонно-жёлтой мантии. Тесей предложил сварить кофе, но тот отказался. – Вот заключение.

«Три колотые раны в области груди. Зияние относительно не выражено. Края ран ровные, длина раневого канала около четырёх дюймов. В ране номер два имеется дополнительный разрез, что указывает на…»

– Вы удивительно хорошо разбираетесь в ранах от ножей, мистер Крофт. – Тесей был изрядно впечатлён. Раньше с ними работал другой коронер – смешливый толстячок Бигли, специалист по проклятиям, способный по изменению цвета капилляров в глазах определить поразившее жертву заклинание. И, спускаясь в холодный морг при Мунго, Тесей ожидал встретить именно его, а не сгорбленного долговязого Крофта.

– Служил во второй, когда ею ещё Смит-Дорриен командовал, – криво усмехнулся Крофт, опускаясь на деревянный стул. В белом свете магической лампы он казался то ли слишком плотным привидением, то ли слишком живым инферналом. – Комиссован после Ипра, остался в госпитале. – Крофт сделал неопределённый жест рукой. – Насмотрелся, в общем.

– Ага, – понимающе кивнул Тесей, возвращаясь к отчёту. Спрашивать больше ни о чём не хотелось, но Крофт желал поговорить. Возможно, так он справлялся с сонливостью. Или сейчас просто нуждался в собеседнике.

– Думаю, это что-то вроде ножа для писем, – пустился в рассуждения Крофт. Пальцы левой руки тарабанили по столешнице, извлекая из дерева глухой, неприятный звук. – Истекла кровью, бедняжка. Хорошо, что быстро. Не ожидала нападения, следов сопротивления нет.

Вытянув из чернильницы перо, Тесей быстро расписался на обеих копиях заключения. Вряд ли тело понадобится им в дальнейшем, нужно будет передать Трэверсу, чтобы забрал для погребения.

– Мистер Скамандер, – окликнул его Крофт, когда Тесей уже собирался уходить. Кончики пальцев на руках замёрзли, а от запаха смерти, несмотря на хорошую вентиляцию, закололо в висках. Тесей обернулся. – Как думаете, может, мне попробоваться в авроры? Я слышал, у вас там ветеранов привечают.

Тесей молча долго и пристально разглядывал Крофта, его сутулую фигуру, бледное лицо и глаза, в которых за дымкой усталости едва угадывалось что-то живое.

– Боюсь, мистер Крофт, – наконец ровным голосом сказал он, – живые люди вам не понравятся.

Быстро поднявшись из подвала, Тесей пересёк полупустой зал. Сонная привет-ведьма за стойкой оторвалась от чтения яркого журнала и помахала ему рукой, пожелав крепкого здоровья. Боль в висках только нарастала.

Порыв ветра швырнул в лицо горсть сероватого снега. Мимо пронёсся экипаж, всколыхнув закрывающие строительные леса полотнища и обдав их, и так не слишком чистые, водой из придорожных луж. Вслед полетели проклятья от какого-то не очень трезвого любителя ночных прогулок. Когда цокот копыт стих, пьянчуга ещё некоторое время бранился, пока одиночество не вынудило и его двинуться дальше по улице. Бары в квартале от «Чист и Лозоход лимитед» ещё работали.

Убедившись, что вокруг нет маглов, Тесей, презрев правила, не стал сворачивать в ближайший переулок и аппарировал, пока раздуваемые ветром полотнища скрывали его от случайных взглядов.

Дома он первым делом скинул пальто, стянул пиджак и развязал галстук, небрежно бросив их на спинку дивана. Хотелось поскорее окунуться в обжигающе-горячую воду, желтоватую от настоя календулы.

Три капли умиротворяющего бальзама растворились в чашке чая. Мягкий аромат мяты смешался с сухим, терпким запахом календулы. Похоже пахло в сеннике, где Ньют мальчишкой любил играть с низзлом. Какая у того была кличка?.. После стольких лет так сложно вспомнить…

Откинувшись на бортик ванны, Тесей сделал несколько глотков чая и расслабленно улыбнулся. Календула пощипывала кожу и оставляла длинные рыжеватые разводы, когда Тесей проводил комком из лепестков по запястьям. Он долго разглядывал свои руки в редких пятнах веснушек и со следами, оставленными календулой. Рыжими. Не синими. Всё смоет вода.

Тесею нравилась недавно арендованная им квартира. Не загромождённая мебелью, не настолько большая, чтобы не удавалось охватить всё пространство взглядом, но и не вызывающая приступов клаустрофобии. На подоконнике в ряд стояли фиалки, оставленные на его попечение пока квартирная хозяйка поправляла здоровье на горячих источниках в Бате.

На дне чашки остался тёмный осадок от зелья. Спать всё равно не хотелось, но Тесей не стал заваривать добавку. Перебравшись на диван, он укрылся пледом и достал из внутреннего кармана пальто записную книжку в обложке из драконьей кожи. Колонки имён, дат, списки дел… Миссис Трэверс не вела дневник, и теперь восстанавливать её последние дни приходилось по куцым заметкам.

«Среда. Трейси. Пять белого п/с», «Четверг. Яксли. Захватить буклет с выставки и бордо пять лет». Пожалуй, у каждой светской львицы имеется подобный ежедневник. Часть упоминаемых на разлинованных страницах людей может посетить Росс, взяв с собой Блишвика – ему полезно будет понаблюдать за опросом возможных свидетелей. Остальных навестит сам Тесей. Отрывать Макмиллан от задания не стоит.

– Апарекиум! – Тесей коснулся палочкой корешка. Если при первом взгляде глаз ни за что не зацепился, стоит поискать то, что от чужих предпочитают прятать.

Он перелистывал страницу за страницей, с усмешкой читая комментарии напротив некоторых имён, пока не наткнулся на запись, которую совсем не ожидаешь увидеть в ежедневнике дамы вроде покойной миссис Трэверс.

Тесей едва улыбнулся. Пока всё складывалось удачно.

***

– Когда ушла? – Макмиллан свела к переносице светлые брови, вспоминая. – В два. Я на часы посмотрела перед уходом. – Она поморщилась. – Жуткие они. Я бы такие у себя на каминной полке не поставила.

Тесей удовлетворённо выдохнул. Подпирая голову кулаком, Макмиллан иногда зевала. По-хорошему стоило или отправить её, пришедшую в Аврорат ни свет ни заря, поспать ещё пару часов в комнате отдыха, выдав шерстяной плед, или предложить выпить бодрящее зелье, целый запас которого хранился у Тесея в шкафу за спиной. Но, каким бы сильным ни было желание дать подчинённой немного отдохнуть, работа не терпела промедления.

– Джеминио!

Составленное ночью заключение Крофта подпрыгнуло в воздухе, раздваиваясь. Поправив скрепляющий страницы зажим, Тесей протянул один экземпляр Макмиллан.

– Отнесёшь Трэверсу? – попросил он. – Он и так захочет взглянуть, не к чему только ради этого в Министерстве появляться.

Приготовления к похоронам – не самое приятное и быстрое дело. И в утреннем «Пророке» уже поместили краткий некролог, так что дом Трэверсов должен был заполниться многочисленными скорбящими родственниками. В гостиных, где ещё недавно под гром модного французского джаза танцевали сливки волшебного сообщества, ныне, как молчаливые привидения из самых глубоких подземелий Хогвартса, витали скорбь и вежливое участие.

– Как прикажете, сэр. – Макмиллан подавила зевок и взяла бумаги. – Мне вернуться к слежке, когда отдам бумаги?

Тесей размышлял некоторое время. Нет, неприятные неожиданности маловероятны.

– Только если поймёшь, что это необходимо. Лучше не рискуй. Отдохни, и можешь заступать к вечеру. Если понадоблюсь – до обеда я в хранилище улик.

– Принято, сэр, – отчеканила Макмиллан, плавно поднимаясь на ноги и бесшумно покидая кабинет. Из-за очень светлой кожи и волос про себя Тесей часто сравнивал её со ртутью. Или бесцветным газом. Всепроникающим и незаметным до последнего мгновения. Правда, скажи Тесей это вслух, вряд ли Макмиллан сочла бы его слова за комплимент.

Написав несколько коротких распоряжений и передав их служебной сове, Тесей запер кабинет. Предстояло ещё многое сделать.

В хранилище улик было сухо и гулял лёгкий ветерок, чтобы влага, скапливающаяся в воздухе, не портила самые чувствительные из них. Высокие стеллажи, до самого потолка заставленные коробками, ящиками и шкатулками с бирками, окружали Тесея, как оборонительная стена – средневековый Лондон.

– Что-то ещё, мистер Скамандер? – осведомился хранитель, опуская на широкий стол вторую коробку, доверху заполненную изъятыми книгами.

– Нет, это всё. – Тесей заглянул внутрь. Не далее как позавчера они с Росс перебрали её, а значит, нужная книга лежала где-то на самом дне. По правилам нужно было сразу показать некоторые из них кому-нибудь из Отдела тайнописи, но Тесей хотел убедиться, что не допустил ошибку.

Работать в хранилище ему нравилось. Делал он это редко, только когда точно знал, что никому не понадобится. Можно было не отвлекаться на шаги за дверью, уханье скучающих без работы сов и вращение вредноскопа. Особенно раздражал вредноскоп. Поэкспериментировав с чарами, Тесею удалось заставить надоедливый артефакт не издавать ни звука, но не замереть полностью. А убрать в шкаф запрещали правила.

От книг пахло эфирными маслами, какими-то пряностями и, почему-то, грибами. Пергаментные страницы некоторых из них потемнели от времени настолько, что разобрать написанные без пробелов тексты было невозможно. Эти манускрипты не интересовали Тесея (зато очень – Отдел тайн, и опыт подсказывал, что в итоге половина конфискованных книг переедет на девятый уровень), среди потёртых обложек он искал кое-что поновее.

– Фините!

Пухлый красный блокнот – кто бы мог подумать, что такая вещица нашлёт сглаз на аврора, по недосмотру коснувшегося её голой рукой. Все защитные чары с блокнота сняли, но на всякий случай стоило проверить ещё раз.

Положив перед собой записную книжку миссис Трэверс и чистый лист, Тесей обмакнул перо в чернильницу. Ключ, написанный рукой покойницы, был у него. Как и зашифрованные послания, чью тайну этот ключ оберегал.

В Отдел тайнописи лучше зайти после обеда.

– Вот ты где, Тесей.

Стержень пера чуть не переломился, с такой силой Тесей его сжал. Закрыв книги и сложив исписанный лист пополам, он поднял голову. Несчастное перо захрустело, и Тесей вернул его в чернильницу. Положил ладони на столешницу.

***

Полгода назад

Тесей стоял на коленях, держась прямо и сложив руки за спиной. Они не были связаны: мягкие алые веревки обхватывали торс, заходили на бёдра, но на самом деле движения не ограничивали. Несильно давили, напоминая о себе.

Плотная пошло-красная ткань защищала его колени от гуляющей по полу прохлады и жёсткости паркетных досок. Свет был приглушён, мир ощущался полутёмным, горячим, слегка качающимся.

Трэверс, обнажённый под халатом, наблюдал, сидя в мягком кресле. Бокал в одной руке, другая расслабленно лежала на бедре, глаза горели – насколько Тесей мог видеть на расстоянии в ярд.

– В порядке? – Вопрос небрежный, вкрадчивый.

– Да. – Тесей склонил голову. На комнату были наложены согревающие чары, обвязка не причиняла неудобств, стоял он в такой позе легко, и желание ещё не стало чрезмерным, чтобы мучить.

– Хорошо. – Трэверс откинулся в кресле. Ничего делать не стал.

В такие моменты время словно исчезало, оставались только ощущения. Жар по венам, тягучее чувство в паху, обострившийся слух, осознание чужого присутствия и взгляда, чуткое, отзывчивое тело – весь мир. Будто в целой вселенной была одна только эта хорошо знакомая комната.

Тесей вздрогнул, когда члена коснулись пальцы. Обвились вокруг, приласкали по всей длине – прохладные на контрасте с его ощущениями.

Тесей устоял, не подался вперёд, за рукой. Чужое дыхание опалило висок.

– Обопрись на локти. – Приказ прозвучал мягко, как просьба, и Тесей тут же наклонился вперёд. Красная ткань раскаталась, опережая движения, так и не дав коснуться руками голого пола.

– Красивый. – Пальцы пробежались по спине. Крупные ячейки верёвки, обвивающей тело сложной сетью, прерывали касание, превращали привычное поглаживание тёплой крепкой ладонью во что-то странное.

Тесей закрыл глаза – смотреть не на что. Переступил, вставая удобнее, надёжнее, слегка прогнулся в пояснице, выставляясь – не слишком сильно. Он мог стоять так долго, погрязнув в своей потере времени, но не забывая, что не один.

Руки прошлись по его бёдрам, по животу, трогая настойчиво, по-хозяйски. Тесей лишь вздыхал в ответ на прикосновения, не шевелясь. Но втянул в себя воздух резко, судорожно, когда нечто щекочущее коснулось сосков. Магия давала возможность воздействовать, ласкать, в какой бы позе он ни был, и это заклинание Тесей хорошо знал. В меру сильная, в меру дразнящая ласка, похожая на щекотку кончиками пальцев, то и дело меняющая силу и ритм, чтобы он не заскучал. Заклинание было настроено на него, на его отзывчивое тело.

Член настойчиво дёрнулся, ягодицы сжались: что-то должно было случиться, коснуться, войти, приласкать изнутри и снаружи тоже…

Но коснулась лишь ладонь. Ощутив её у щеки, Тесей отмер, подался головой, уткнулся носом, потёрся, ласкаясь.

– Хорошо, – довольно выдохнул Трэверс. Потрепал по загривку, поднялся. – Стой пока.

– Может, что-нибудь сделаешь? – попросил Тесей, не шевелясь.

– А ты хочешь? – Беззлобный смешок.

– Хочу. – Выдох. – Что-нибудь, пожалуйста. Не хочу, чтобы ты меня этим мучил.

Тишина длилась недолго, и Тесей качнул-таки бёдрами, застонав. Трэверс стоял перед ним, головой Тесей почти утыкался ему в ноги; и это ощущение нарочно прохладных пальцев, поглаживающих член, тоже было заклинанием.

– От этого не легче, знаешь, – сообщил Тесей, сильнее припадая к полу, провоцируя. Колени расставлены в стороны, поясница прогнута, голова почти на руках: возьми меня, я предлагаю.

Трэверсу нравилась его инициатива. Особенно такая бесстыжая.

Тяжёлый вздох это только подтверждал.

– Выпрямись. – Голос Трэверса дрогнул.

Тесей поднялся, плавно выпрямляясь, верёвки на миг сжали тело. Чары не рассеялись, не оставили своих дразнящих касаний, и он дёрнул бёдрами, вздыхая под призрачными ласками.

Губы Трэверса накрыли его губы, и Тесей жадно ответил, подаваясь вверх, но не вставая с колен; у поцелуя был вкус огневиски – качественная, дорогая марка, Тесей давно её знал и крепко ассоциировал с Трэверсом.

Настоящие пальцы коснулись его соска поверх наведённых магией прикосновений, и Тесей дёрнулся к ним. Он всё ещё оставался в рамках разрешённого – не трогал сам, заложив руки обратно за спину, ладонь к локтю, – только отвечал, реагировал, показывал. Желание горело внутри, кожа словно стыла без прикосновений, без привычной тёплой ладони на ней, член ощущался тяжёлым, горячим, набухшим, а задница ныла, вхолостую сжимаясь.

– Обожаю тебя таким, – признался Трэверс, касаясь губами виска, и Тесей потерся щекой о его щёку.

– Тогда я уже могу встать и дать тебе, наконец?

– Да. – Тот отступил, освобождая пространство, и Тесей заново упал в ту же позу. Вряд ли Трэверс решит сейчас перемещаться на кровать, скорее всего захочет взять его здесь, на полу.

Член Трэверса давно уже натягивал полу халата, так что Тесей не удивился, ощутив твёрдую головку у самого ануса. Застонал от предвкушения, старательно не думая ни о чём, кроме того, что заклинания дразнят его член и соски, что он скоро ощутит, как горячая, сметающая всё волна удовольствия разойдется по телу…

Он был уже должным образом подготовлен – так, чтобы Трэверс мог взять в любой момент.

Пока член раздвигал мышцы, первые секунды это ощущалось просто привычно, ничего особенного, но вскоре большая часть оказалось внутри, двинулась, несколько толчков – и Тесею показалось, что он плавится.

– Ещё, – выдохнул бессмысленное, ведь понятно, что теперь-то Трэверс точно не остановится, не бросит его, возбуждённого, в ожидании, чтобы насладиться зрелищем. Но слова, произнесённые вслух, давали выход нарастающему желанию, и Трэверсу нравилось, так что Тесей повторил: – Ещё, пожалуйста, так!

Трэверс застонал ему в ответ, приноровился, окончательно раскрывая, выбирая ритм. Он никогда не говорил пошлостей, грязных словечек – не любил, и Тесей тоже такого не делал, высказывая свои желания.

Сейчас он стоял замерев, закрыв глаза. Между ласками и твердым членом, трущимся об него изнутри; захваченный, отмеченный, присвоенный со всех сторон.

– Тесе-ей… – Трэверс погладил его по спине, переместил руку на бедро, собственнически сжал, немного ускорился. Всхлипнув, Тесей на пробу двинулся слегка назад, не зная, разрешат ли ему подмахивать или он должен стоять неподвижно, выставив задницу и лишь принимая.

Разрешил. Встал, кажется, поустойчивее, ничего не сказал, позволил встречать движения, выгибаясь так, чтобы лучше ощущать, самому надеваясь на член.

Тесей стонал, не сдерживаясь – пусть слушает. Двигался, выбирая, как будет приятнее. Он собирался получить от происходящего всё, рухнуть с головой, позволить себя унести…

– Можно? – выдохнул жалобно, ощущая, как пульсирует член. Как не хватает настоящих прикосновений, плотных, ярких. Обхватить бы рукой, сжать, чтобы удовольствие с обеих сторон, насадиться поглубже…

Трэверс молчал, продолжая двигаться – уже резче, быстрее. Его любимый ритм, Тесей знал – он кончает именно в таком, не в медленном, плавном погружении, но в бешеной скачке, когда толчки изнутри проходят до ребер. Подкрепляя свою просьбу – ну пусть уже! – Тесей сжался, нарочно, сильно; расслабился, чтобы повторить.

– Можно, – не выдержал Трэверс. О да, он слишком любил, когда Тесей кончал под ним, чтобы лишить его этого удовольствия.

Со вздохом облегчения Тесей положил правую руку себе на член. Локоть левой неудобно упёрся в пол, но это не так важно и ненадолго, он выдержит, устоит… Крепко зажмурившись, он сосредоточился лишь на ощущениях, на том, как желание пылает изнутри, как его растягивают, трогают, ласкают…

Кончил Тесей громко, весь отдаваясь прошедшему по телу наслаждению. Вздрагивал, сжимал себя снова и снова, запачкав красную ткань семенем, подавался назад, встречая резкие толчки.

Потом, тяжело дыша, он снова упал на локти, опустил голову на руки. Трэверс не захотел его рот, он продолжал двигаться. Ощущение было слегка раздражающим, но терпимым. Тесей приготовился стоять, предоставив в пользование свою задницу, ожидая, когда внутрь прольётся семя, но много времени это не заняло. Трэверс тоже застонал, гортанно и хрипло, вошел так, чтобы прижаться пахом к ягодицам, вздрогнул несколько раз крупно – Тесей понятливо сжался. Замер, восстанавливая дыхание, потом медленно и аккуратно извлёк член.

– Чудесно. – Трэверс говорил с придыханием, сбиваясь на высокопарность. – Ты так прекрасен сейчас, Тесей. Самый лучший. Великолепен.

– Приятно слышать, – чуть усмехнулся Тесей. Поняв, что его отпускают, медленно растянулся на животе. Остывающее семя коснулось кожи, задница ощущалась раскрытой и мокрой, но ничего, приведёт себя в порядок попозже.

– Я в ванную. – Трэверс погладил Тесея по бедру. – Останься, ладно? Не обязательно прямо на этом месте, но не снимай обвязку без меня.

– Хорошо. – Тесей лениво повернул голову в его сторону и улыбнулся.

***

– Сэр, не ожидал вас здесь увидеть.

Облокотившись плечом о стеллаж, Трэверс стоял в едва освещённом хрустальными шарами проходе. На памяти Тесея Трэверс никогда не спускался в хранилище сам, всегда предпочитая отправлять кого-нибудь из стажёров, если возникала необходимость.

– Не могу оставаться дома. – Трэверс выглядел как человек, проведший ночь без сна, но принявший решение держаться, чего бы ему это ни стоило. Одетый во всё чёрное, спавший с лица, он принёс с собой холод, мигом выстудивший хранилище. – Там всюду вещи Мередит. Сестра её… – Затуманенными глазами Трэверс уставился куда-то поверх Тесея, на коробки и шкатулки, каждая из которых хранила свидетельства чьего-то горя. – Ещё и Макмиллан, как конвой, прицепилась. Ты приказал?

– Это для вашего же блага, сэр, – и бровью не повёл Тесей, только сильнее вдавил большие пальцы в столешницу снизу. – Возможно, целью убийцы были вы и он попробует напасть снова.

– Не когда я в Министерстве, – самоуверенно усмехнулся Трэверс. Тесей не стал спорить. – Пойдём в мой кабинет. Расскажешь, что успел выяснить и что там с контрабандистами. Как здоровье Голлана?

Руки одеревенели от напряжения, и Тесею потребовалось некоторое время, чтобы расслабиться.

– Целители обещают вернуть в строй через пару дней, – отчеканил он, левитируя коробки обратно на отведённую им полку. Только блокнот и записную книжку оставил при себе. – Что же до контрабандистов из Глазго, у меня есть версия, но я пока не готов её озвучить.

– Почему? – полюбопытствовал Трэверс. Они шли по полупустому коридору, почти соприкасаясь плечами. Портреты прежних директоров Отдела магического правопорядка глядели им вслед, а летящие совы так и норовили задеть головы кончиками крыльев.

Часы в центре Аврората показывали, что далеко даже до обеда, не то что до вечера. Большие, похожие на Биг-Бен. Тесей не спускал взгляд с циферблата, пока мог.

– Почему? – настойчиво повторил Трэверс, когда тяжёлая дубовая дверь кабинета закрылась за их спинами. Он опустился в роскошное кресло, сложил руки на груди. В мягком свете, льющемся из зачарованного окна, тускло блестели обитые металлом углы широкого стола. Синяки от таких остаются надолго, если магией не свести.

– Потому что она бросает тень на весь отдел, – не стал дальше юлить Тесей. – И на вас в особенности. Взгляните.

Подавшись вперёд, он положил перед Трэверсом исписанный лист. Обычно аккуратный, Тесей не церемонился с бумагой, исчёркав множество вариантов, пока бессмысленные на первый взгляд любовные сонеты не сложились в связный текст. И в список имён.

Стоило отдать должное выдержке Трэверса – своего удивления он ничем не выдал.

– Я планирую взять Росс и сегодня вечером наведаться по указанному адресу, сэр. – Всё внимание Тесей сконцентрировал на серебряном зажиме на чёрном галстуке. Простая гравировка, растительный узор. Обычно Трэверс носил что-то более вычурное. Но траур призывал к строгости.

– Кто-нибудь ещё знает? – Трэверс мял края листа между пальцами, пачкая чернилами подушечки.

– Только вы.

Отложив лист, Трэверс откинулся в кресле и долго смотрел куда-то в сторону. Тесей молчал и не двигался, как каменная горгулья, охраняющая покой хозяина. Даже моргал редко, точно через силу, удерживая взгляд на Трэверсе. Мир по краям расплылся, потёк, как попавшая под дождь свежая акварель. Светлые деревянные панели, застеклённые шкафы, стоящие в ряд у стены стулья – всё плыло, сливаясь в единое грязно-серое пятно. Ещё в кабинете не было часов – Трэверс пользовался только карманными, – и мерное тиканье не разбивало холодную тишину.

– Надо же. – Голос, казалось, прозвучал над самым ухом, вбился в и так начавший неприятно покалывать висок. – Больше половины жизни мы с Мередит прожили вместе. И вот что я узнаю теперь, когда её нет.

Тесей чуть склонил голову, как делают на похоронах очень дальние родственники, выражая молчаливую скорбь и солидарность.

– Конечно, всякое бывало, – Трэверс говорил и говорил, то ли ни с кем, то ли с собой, то ли с Тесеем, так и смотря в сторону, – идеальные пары не более чем красивая сказка, но нам было хорошо вместе. Хорошо, даже когда случались ссоры.

«Удобно», – поправил про себя Тесей. Трэверс горько усмехнулся пустоте перед собой и вдруг обернулся на него. От резкого движения у Тесея всё подобралось внутри.

– Кажется, вы виделись на нескольких приёмах, верно? Знал бы ты Мередит, как её знал я…

Тесею было странно сидеть на жёстком стуле, держа спину прямо, перед начальником и слушать обрывки его мыслей о покойной супруге. Странно и неловко, и нестерпимо хотелось встать и уйти. Запереться хоть на пятнадцать минут в собственном кабинете, растворить три капли умиротворяющего бальзама в чае, прижаться пульсирующим виском к прохладной раме проявителя врагов, всегда завешенного серой тканью. Но он сидел и слушал, до мельчайших подробностей запоминая растительный узор на серебряном зажиме для галстука.

– Аврорат давно наблюдает за Лайонелом Чэпменом, – подал голос Тесей в, как он надеялся, подходящий момент, чтобы привлечь рассеявшееся внимание Трэверса к себе. – Нам известен его распорядок дня, и, как мне передали, он не заметил слежку. Самое позднее завтра днём мы узнаем всё и об этих контрабандистах, и о том, почему имя вашей покойной супруги упоминается в их записях.

Приятное чувство предвкушения разливалось по венам. От напряжения уже болели мышцы спины, однако, как учуявшая след крупной дичи гончая, Тесей не мог расслабиться. Но он был должен. Если в придачу к мигрени не хотел заработать ноющую боль в груди. Слишком большое количество зелий притупляет реакцию.