Текст книги "Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)"

Автор книги: Liara_Hawke

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

26 мая.

Я ревнивец? Нет, я не ревную. Совершенно.

Подумаешь, Молли теперь постоянно пишет сообщения Джону. А он улыбается, читая их. Что-то пишет ей в ответ и улыбается. Слишком много улыбается.

Я не ревную.

Они, оказывается, собрались вместе попить кофе. Вдвоем.

Нет, я не ревную. Просто не понимаю, что он в ней нашел? Что она в нем нашла? Да, он добрый, веселый и дружелюбный. Яркий и озаряет все вокруг себя светом и теплом, думаю, уместно сказать, как солнце, а глаза цвета нежно-голубых топазов…

Я не ревную.

27 мая.

Тревор пришел на Бейкер-стрит, пока Джона не было дома. В это время он был с Молли в кафе. Виктор убежден, что между нами есть взаимные чувства, но полагаю, он забыл, что у меня нет сердца. Избавиться от его общества мне удалось раньше, чем Джон вернулся домой.

Только посмотрите на него! Весь светится от счастья и улыбается этой глупой улыбкой.

Глупо!

Неужели Молли его настолько заинтересовала? Нет, я не ревную. Мы соседи, и знакомы всего две недели. Не разумно ревновать малознакомого человека к девушке, тем более к мисс Хупер.

Малознакомого… Кажется, что я знаю его всю свою жизнь.

28 мая.

Друг.

Джон назвал меня своим другом. Я растерян и удивлен, но почему-то позволяю сантиментам взять верх. Он первый человек, назвавший меня своим другом, а я? Я просто рад, что этот странный человек живет со мной под одной крышей.

Чувства-чувства… Это самая бесполезная и губительная вещь для мозга, но, вероятно, даже меня они не обошли стороной. И первое чувство, которое я признал к собственному удивлению и стыду – ревность.

Джон постоянно улыбается, когда на его мобильник приходят сообщения, а затем уходит, даже не сообщая – куда?

Со мной он так не улыбается и, видимо, это задевает мое самолюбие.

Ты идиот, Шерлок.

29 мая.

Тревор предложил встретиться в каком-нибудь ресторане.

Я не понимаю, почему, глядя на него, я вспоминаю Джона? Его глаза, безмятежную улыбку, и почти слышу это привычное «Шерлок». Пришлось покинуть ресторан под видом повышенной занятости.

Мориарти снова вернулся в Лондон, а в оперу заявился в сопровождении своего снайпера, Себастьяна Морана. Известная личность, более того, он служил в Афганистане вместе с Джоном.

Прикрепленное фото: [Фотография Морана]

Джон. В следующий раз нужно будет сводить его в оперу, это поистине восхитительное зрелище.

30 мая.

Лежа в постели, я чувствую запах оладьев с медом, которые Джон приготовил на завтрак.

Каждый день он встает с утра пораньше и готовит что-нибудь вкусное, заваривает кофе и ждет, когда я приду на кухню. И я не могу понять – почему он это делает? Сидит с чашкой чая, улыбается и говорит «Доброе утро».

Потрясающий человек.

Заметка: Нужно выключить его будильник, пусть выспится.

10 июня.

Шесть раскрытых дел, четыре из которых были раскрыты благодаря Джону.

Он все еще общается с Молли, хотя, теперь я уверен, что это просто приятельское общение. [Так сказала сама Молли и, думаю, ей можно верить]

Тревор пытается добиться моего внимания, но сейчас я слишком занят делом Селдена и Мориарти, который следует за Потрошителем также неустанно, как и весь Скотланд-Ярд. Не могу понять, в чем заключается интерес Джеймса к этому убийце, но он точно знает то, чего не знаю я.

На Бейкер-стрит постепенно становится светлее и уютнее. Недавно Джон купил новые светлые обои и пытается уговорить меня сделать ремонт в гостиной.

Миссис Хадсон будет очень недовольна.

Заметка: Нужно связаться с Мориарти по поводу Селдена.

11 июня.

Кажется, Джон начинает набирать вес, хотя замеры талии остаются неизменными, разве что прибавился сантиметр-другой. Ест много, но налегает на овощи и фрукты. Еще объедается йогуртами.

Заметка: Замеры действительно остаются неизменными.

Напоминание: Нужно купить фрукты и джем, который Джон попрошайничает уже второй день.

12 июня.

Я посажу его на диету Майкрофта, если еще раз обнаружу в мусорном ведре фантики от конфет и обертки от шоколада. От них вреда не меньше, чем от чипсов (которые я «конфисковал» сегодня днем) и мне, судя по всему, предстоит учиться готовить что-то сладкое.

Заметка: Нужно записать мелодию, которую я сочинил на днях. Недопустимо, чтобы она канула в неизвестность (как несколько предыдущих).

Вечером к нам пожаловал Майкрофт собственной персоной. Странно, я был убежден, что он уже знает о Джоне, который живет в моей квартире уже месяц, но он решительно ничего не знал. Также выяснилось, что моя неугомонная семья уже выбрала мне омегу, даже не удосужившись спросить моего мнения.

Спасибо, мам, Майкрофт…

Теперь мой дорогой брат знает, что я не только живу с омегой, но и что Джон (после процедуры имплантации) беременен.

Напоминание: Нужно приготовиться к семейному ужину, который, без сомнения, скоро будет устроен моей семьей.

12-13 июня.(Ночь)

«Не хочу» – эти слова долго не дадут мне должного покоя. Почему меня это так задевает? Не понимаю, не могу понять. Глупо и нелогично акцентировать на этом внимание.

Я даже не задумывался, каково омеге будет в одной квартире с альфой. Инстинкты, вот она, основная проблема нашего вида.

Мне жаль… Джон…

Я даже не подумал о течке, которая может стать самой настоящей проблемой нашего совместного проживания. А теперь это моя основная проблема, перед которой, кажется, меркнет даже Селден.

13 июня.(Утро)

Этот крик и перепуганное лицо Джона не выходят у меня из головы. Страшно представить, что он пережил, если воспоминания о войне заставляют его холодеть от ужаса. Уже утро, Джон все еще спит, пока я лежу на кровати и пытаюсь писать.

Он попросил остаться здесь и я, идиот, остался.

Мы должны играть свои роли, но что-то колет в сердце.

«Это ничего не значит»

Да… Это ничего не значит, Джон.

13 июня.

Он забавный, когда прячется от солнца под одеялом, а его кожа теплая и мягкая. Прикасаясь, я не могу остановиться, даже улыбаюсь, любуясь контрастами.

Что же ты со мной делаешь, Джон?

Приходится врать, что уезжаю в участок, в то время, как пытаюсь разобраться с Мориарти и Тревором. Последний создает все больше проблем, становясь настоящей занозой.

От Джеймса я смог уйти только вечером, разобрав мириады документов и дел, имеющих что-то общее с нашим Потрошителем. Отмечу, что Моран, омега Мориарти, славный малый, хотя и пытается казаться крутым парнем.

Оказалось, что у Джона нет официального костюма. Выбрав подходящий, я снова поймал себя на том, что любуюсь своим другом, позволяя мыслям зайти за дозволенные рамки.

Мама в восторге от Джона, и уже успела прислать мне несколько сообщений, в которых искренне радуется за нас и считает красивой парой. Майкрофт же не разделяет энтузиазма матери, но к моему счастью, не подает вида.

Заметка: Нужно вести себя аккуратнее, стараясь выглядеть как можно естественнее.

Тревор… Его выходка стала последней каплей. Последним напоминанием обо мне станет чек, который я переслал ему по почте. Надеюсь, он внемлет моему совету и покинет Лондон.

«Можешь заглянуть, когда захочешь»

Его комната, его кровать и он, спящий совсем рядом… Кажется, только сейчас я чувствую себя, как дома.

14 июня.

Я схожу с ума.

Этот сон, слишком яркий и реалистичный, не отпускает меня ни на секунду. Я не могу смотреть в глаза Джону, вспоминая все то, что МЫ делали. И понимаю, что хочу повторить все, каждое движение, каждый поцелуй, слышать эти стоны, чувствовать…

Все, что я сейчас чувствую, это разочарование, облегчение и возбуждение.

И от последнего желательно избавиться именно сейчас.

Грег пришел с плохими новостями. Селден совершил очередное убийство, еще более жестокое, чем все предыдущие. Потрясающе! Его разум и то, что им движет, не поддается описанию. Модель его поведения уникальная и непостоянна, что делает его весьма непредсказуемым убийцей.

Заметка: Сделать фотографии с места преступления. Нужно проанализировать каждую деталь.

Мориарти предложил свою «официальную» помощь в этом деле.

Напоминание: Нужно поговорить с Джеймсом и узнать, почему он принял такое решение.

16 июня.

Свидетель преступления убит сегодня ночью, а Потрошитель скрылся, не оставив ничего, кроме очередного изуродованного тела.

Дело обретает серьезные обороты. Майкрофт подключил своих лучших агентов, Скотланд-Ярд контролирует всю округу, а мы с Джоном ходим кругами по тонким ниточкам, которые рвутся одна за другой.

Я боюсь. Впервые я действительно боюсь, что это животное может придти сюда, на Бейкер-стрит.

Я боюсь за Джона, который может в любую минуту попасть под удар.

Заметка: Договориться с Майкрофтом о наблюдении за домом.

18 июня.

Сегодня Джон должен был пойти в больницу. Прошел уже месяц с момента процедуры имплантации.

Я стараюсь скрыть свое беспокойство, но не могу. Он начинает замечать, что со мной «что-то не так». Если бы ты знал, Джон, что я боюсь за твою безопасность, пока бегаю с Мораном по городу или сижу у Джеймса, обсуждая все возможные теории и догадки.

Если бы ты знал…

Уже вечер, но Джон до сих пор не вернулся, а плохие мысли закрадываются в голову, превращаясь в панику.

Холмс, успокойся!

Может, он встретил старого друга и сейчас сидит с ним в каком-нибудь пабе? Или гуляет? Или он с Молли?

Не отвечает на звонки.

Молли его не видела. Грег не видел. Майкрофт понятия не имеет, где он.

Только не Селден, пожалуйста, только не он…

Нужно найти его, двигаясь по следам, и как можно скорее. Телефон включен, но он по-прежнему не отвечает на звонок.

Пресвятая Дева… пусть все будет в порядке…

========== VII. Обещание ==========

Над Лондоном раскинулось темно-синее небо, усыпанное миллионами ярких звезд, по тихим вечерним улицам разгуливал прохладный ветер, а мягкий золотистый свет от фонарей освещал тротуар и припаркованные на обочине машины. Редкие прохожие проходили мимо, растворяясь в тени пустынных улиц, пока Шерлок шел по Бейкер-стрит, сжимая в руках мобильник и снова набирая на нем номер Джона.

Исходящий вызов.

Джон.

Отклонено.

Он тяжело вздохнул, останавливаясь посреди тротуара и глядя на высокий уличный фонарь. Страх, сжимающий его сердце ледяными тисками, медленно растекался по всему телу, а беспокойные мысли роем кружились в голове, не давая сосредоточиться и мешая трезво мыслить.

Исходящий вызов.

Джон.

Отклонено.

– Черт, Джон, – взвыл Шерлок, раздраженно глядя на уличный фонарь. – Ответь… Пожалуйста.

Выученный наизусть номер снова и снова набирался на смартфоне, и после первого гудка вызов сбрасывался, словно автоматически. Снова и снова с губ срывалось какое-нибудь тихое ругательство, а затем все продолжалось вновь, превращаясь в круговерть бесконечных повторов. Шерлок доехал до больницы, куда должен был отправиться Джон сегодня в обед, вышел из машины и, замерев возле главного входа, снова набрал номер своего соседа.

Исходящий вызов.

Джон.

Принято.

– Да, Шерлок? – послышался хриплый тихий голос Джона, ставший невероятным облегчением для Шерлока.

– Джон, где ты? Все в порядке?

– [вздох] Нет… не совсем. Просто…

– Джон? – Холмс обеспокоенно огляделся по сторонам, прислушиваясь к незнакомым ноткам в голосе друга. – Где ты?

– Я… [всхлип] Черт, Шерлок.

– Что случилось? Джон?

– Я не смог… Ничего не вышло. [всхлип] Понимаешь? Ничего не вышло.

– Джон…

– Ничего не получилось. Что я делал не так? Что, скажи мне? – в голосе звучали надрывные нотки истерики, переплетенные с болью и отчаянием. – Я просто хотел… И… Черт…

– Послушай меня, – как можно мягче сказал Шерлок. – Скажи мне, где ты? Я приеду, и мы поговорим.

– Нет. Нет, я не… [вздох] Не могу. Не хочу возвращаться, наверное, лучше… уехать. Куда-нибудь, подальше.

– Джон, прошу тебя, скажи, где ты?

– Шерлок… [кашель] Не нужно.

– Джон, ты сейчас один, черт знает где, плачешь и в истерике. Мне нужно знать, где ты, – Шерлок зажмурился, теряя терпение и желая броситься с места, словно гончая по следу.

– Я не плачу. [всхлип] Просто… не верю, что…

– Пожалуйста, просто скажи, где тебя искать. Я приду, и мы вместе пойдем домой.

– [сдавленный смех] У меня нет дома, Шерлок. Кому я, бывший врач, нужен? Гарри?

– Джон, ты нужен мне. Твой дом на Бейкер-стрит, и мы во всем разберемся. Просто верь мне.

– Шерлок…

– Еще… Я купил пинетки. Знаешь, они напоминают твой свитер. Бежевый такой, – Шерлок улыбнулся, глядя на темное небо. – Хотел сделать подарок, и…

– Пинетки?.. [всхлип] Это был бы славный подарок.

– Джон?

– [кашель] Да?

– Давай, я приду за тобой? Приготовлю ужин или кофе, наберу горячую ванную с пеной, потру спинку. Все, что пожелаешь.

– Шерлок! [смешок] Без ванной.

– Ужин и кофе?

– Да, думаю, да… [вздох] Глостер Плэйс, недалеко от кафе Коста.

– Сейчас приеду.

Шерлок мчался обратно к кэбу, не разбирая дороги и не помня, как назвал нужный адрес водителю. Пронзительный взгляд серых глаз был прикован к стеклу, через которое было видно неброские серые здания, деревья и редких прохожих, гуляющих по вечернему Лондону, а мысли были на Глостер-плейс, там, где сейчас был Джон.

Через несколько минут кэб остановился на перекрестке, и Холмс, открыв дверь машины, окликнул Ватсона, стоящего недалеко от светофора.

Его лицо, искаженное болью и внутренней агонией, голубые глаза, в которых плескалось холодное отчаяние, тонкие сжатые, но чуть улыбающиеся губы – все это предстало перед детективом в образе измученного и страдающего человека. Джона, его друга, единственного друга.

– Привет, – полушепотом сказал Джон, садясь в теплый салон такси и мелко дрожа всем телом.

«Сколько же часов он провел на улице?» – подумал Шерлок, расстегивая пуговицы своего твидового пальто.

– Вот, так согреешься, – он снял пальто, набросив его на плечи омеги, и завязал на его шее свой синий шарф, не обращая внимания на встреченные тихие претензии: «Ты заболеешь», «Мне не холодно» и «Как твой врач…».

Через несколько минут, действительно согревшись, доктор устало зевнул, смотря в окно на проносящиеся мимо здания, пока Шерлок молча обдумывал все возможные пути решения проблемы Джона. Но выход напрашивался всего один, самый «противоестественный» для самого Ватсона и его личных убеждений. На естественный ввод биологического материала он ни за что не согласится даже под дулом ружья, однако, как оказалось, даже медицина тут совершенно бессильна. Физиологически омеги и альфы отличаются от бет и, возможно, общепринятые стандарты процедуры имплантации не распространяются на их вид.

Шерлок тяжело вздохнул, незаметно наблюдая за своим другом, который, кажется, заснул, подперев щеку ладонью и укутавшись в синюю ткань шарфа. Мягкие черты лица освещались золотистым светом уличных фонарей, и казалось, что Джон помолодел на несколько лет, сбросив с плеч тяготившие его мысли и проблемы. Холмс улыбнулся, откинувшись на спинку сидения и прикрыв глаза, и позволил мыслям кружиться в голове, словно в хаотичном танце.

Машина мягко притормозила возле дома, и Шерлок, выйдя на улицу, обошел кэб, открывая пассажирскую дверь и осторожно взяв спящего Джона на руки. Тот лишь тихо вздохнул, не открывая глаз, пока детектив медленно шел в сторону дома. Миссис Хадсон, открывшая входную дверь, с тревогой посмотрела на доктора, но Шерлок поспешил ее успокоить, сказав, что тот всего лишь сильно устал и уснул прямо в машине. Посвящать ее в остальные подробности не было никакой надобности.

Холмс не спеша поднялся по лестнице, чувствуя приятное горячее дыхание на шее, зашел в квартиру и, не включая свет, осторожно уложил Джона на диван, стараясь не разбудить. Затем нашел мягкий бежевый плед и, укрыв им омегу, облегченно вздохнул, позволив себе, наконец, действительно успокоиться. Джон дома, с ним все в порядке, и ему не угрожает никакая опасность. Несколько бесконечно долгих минут Шерлок стоял возле дивана, глядя на расслабленные черты лица в тусклом свете фонарей, а затем направился на кухню, чтобы приготовить обещанный ужин.

Джон проснулся на диване в гостиной, окутанной в мягкий полумрак, услышав звон тарелки, разбившейся об пол. Следом послышалась тихая ругань, звон осколков и шуршание пакета. Доктор улыбнулся, переворачиваясь набок и вставая с дивана. Мягкий шарф, пропитанный ненавязчивым цитрусовым ароматом одеколона, соскользнул с шеи, и Джон, положив его на диван, поднялся на ноги.

На улице было темно, последние алые лучи солнца скользили по темному небосводу, разбавляя синеву сиреневыми и рыжими оттенками, горели уличные фонари, а теплые капли дождя застенчиво стучали по стеклу, стекая по нему тонкими ручейками. На кухне горел яркий свет, и оттуда слышалось приглушенное пение и шипение сковородки. Джон заглянул в небольшую уютную комнату, прислонившись к косяку двери и наблюдая за детективом, который увлеченно жарил куриные отбивные.

– Пахнет вкусно, – отозвался Ватсон, проходя в комнату и садясь на высокий стул возле Шерлока.

– Спасибо. Прости, что разбудил.

– Не извиняйся.

Шерлок улыбнулся уголками губ, не сводя серых глаз со сковородки и постукивая пальцами по поверхности тумбы. Из его мыслей не выходил образ Джона, в чьих глазах было столько невыносимой боли и отчаяния, что сердце сжималось в крошечный комок, пропуская удар за ударом. Шерлок не понимал природу этих чувств, но в итоге все сбросил на несвойственное ему сострадание чужому горю, надеясь, что это оправдание утихомирит незнакомые нахлынувшие чувства.

Сейчас Джон выглядел так, как раньше – розоватые щеки, легкая улыбка на губах и блестящие топазовые глаза, внимательно следящие за каждым движением эксцентричного детектива. Короткие волосы были слегка растрепаны, что добавляло омеге какой-то милой очаровательности и вызывало желание пригладить непослушные торчащие пряди. Шерлок вздохнул, переворачивая отбивные и продолжая упорно смотреть на сковородку, лишь бы не встречаться взглядом с соседом.

Несколько минут спустя Холмс поставил тарелки на стол, приглашая Джона к ужину, на что тот лишь благодарно улыбнулся, садясь за стол. Ужин проходил в напряженной тишине, которая почти ощущалась физически, но никто не проронил ни слова. Тишина разбавлялась лишь стуком вилок об тарелки и вздохами, растворяющимися в этой самой тишине.

– Ты в порядке? – тихо спросил Шерлок, заглядывая в глаза Джона, словно желая найти в них все ответы на свои вопросы.

– Нет… Нет, Шерлок, я не в порядке.

– Прости.

– Это ты меня прости. Ты последний человек, на котором я должен срываться. Просто все так… – Джон замолчал, прикрыв глаза, а затем продолжил: – …сложно. Я не был к такому готов и вот, растерялся.

– Джон, ты не обязан оправдываться, особенно передо мной. Я могу понять природу твоих чувств, и так поступило бы подавляющее большинство людей.

– Возможно, ты прав, – задумчиво ответил доктор, глядя в окно. – Только легче от этого мне не станет.

Джон встал со стула и, пожелав доброй ночи, направился в свою спальню, а Шерлок остался сидеть на кухне, глядя на недоеденный ужин. Он понимал, что Джону нужно побыть одному, и в то же время не хотел оставлять его одного. Понимал, что в эту минуту никак не сможет помочь, и одновременно отчаянно желал сделать хоть что-нибудь.

Всю ночь Шерлок провел в гостиной, сидя возле камина и разглядывая рыжие языки пламени, снова и снова прокручивал в голове свой сон, который до сих пор не давал ему покоя, и боролся с желанием заглянуть в верхнюю спальню, лечь на мягкую кровать и лежать, вдыхая аромат яблок, корицы и меда. Джону нужно побыть в одиночестве и Холмс, из уважения к правам соседа, продолжал сидеть на полу, греясь в тепле горящих поленьев, прикрыв глаза и возвращаясь в мучительно сладостные воспоминания.

Ранним утром, когда первые лучи солнца только начали заглядывать в окна домов, Джон спустился в гостиную, протирая глаза и сонно зевая. Первым, что бросилось в глаза, был Шерлок, сидящий на полу между креслами и одетый в серые пижамные штаны и любимый синий халат. Его взгляд был устремлен на большое окно, в которое пробивался мягкий солнечный свет, а на его губах была бездумная улыбка. Джону оставалось лишь догадываться, о чем мог думать детектив, что вызывало на его лице такую эмоцию, как улыбку, но он не мог не улыбнуться сам, разглядывая переливающихся солнечных зайчиков на темных кудрях.

– Джон…

Ватсон хотел что-то сказать, но понял, что Холмс обращался вовсе не к нему, и замер возле лестницы, заворожено наблюдая за Шерлоком и чувствуя себя безумным вуайеристом. Детектив продолжал сидеть на полу, улыбаясь и расслаблено прикрыв глаза. Так прошло несколько минут, и Джон собирался все-таки оповестить Шерлока о своем пробуждении, но мог поклясться, что в ту секунду услышал приглушенный стон, выбивший последнюю почву из-под ног.

Лицо Шерлока приобрело напряженное выражение – глаза зажмурились, брови были нахмурены, а нижняя губа была прикушена, словно в попытке сдержать очередной вырывающийся из груди стон. Спина слегка выгнулась, а изящные пальцы впились в алый ковер, пока Джон изумленно наблюдал за действиями своего соседа, слыша оглушительное биение собственного сердца, грозившего вот-вот вырваться наружу.

Холмс приоткрыл глаза, смотря прямо перед собой и снова улыбнувшись.

– Доброе утро, Джон.

– Доброе… – отозвался омега, делая несколько шагов в сторону детектива. Тот похлопал по полу возле себя:

– Садись.

Джон послушно сел возле Шерлока, сложив ноги по-турецки и озадаченно глядя на соседа, который казался совершенно расслабленным и беззаботным, и ожидал, пока он что-нибудь скажет до того, как сердце выскочит из грудной клетки.

– Как себя чувствуешь?

– Чуть лучше, – Ватсон неоднозначно пожал плечами. – Но, думаю, что не скоро приду в себя.

– Джон?

– Что?

Шерлок сложил пальцы вместе, приложив их к губам и внимательно глядя на соседа, вздохнул и подвинулся чуть ближе:

– Полагаю, ты думал о второй попытке?

– Думал, и нет, Шерлок, я не уверен в том, что что-то выйдет. Черт, я уже вообще ни в чем не уверен, – полушепотом отозвался Джон, глядя в просторное окно.

– Посмотри на меня.

Джон вздохнул и устремил взгляд топазовых глаз на Холмса, сидящего в считанных сантиметрах от него. Шерлок слегка кивнул головой, улыбаясь уголками губ:

– Я не хочу, чтобы ты лишался своей мечты. Я знаю, это самое настоящее безумие, но, Джон, иногда самые невероятные вещи становятся единственно верными.

– О чем ты?

– Искусственное оплодотворение не поможет, особенно омеге. Остается один вариант.

Джон задумчиво молчал, поджав нижнюю губу и испытывающе смотря на Шерлока, который теперь выглядел не менее напряженным, чем он сам.

– Нет, так не пойдет. Черт возьми, Шерлок, ты мой друг. Это… неправильно.

– Джон, – тихо прошептал Холмс, положив ладони на его плечи. – Если это поможет, если это единственный правильный вариант? Любая беременность омег происходит во время течки после полового акта – это природа, то естество, против которого ты идешь, полагаясь на возможности медицины.

– Нет…

– Я ни на что не претендую, остановлюсь сразу же, как только ты скажешь, не сделаю ничего, о чем ты сам меня не попросишь. И в отличие от имплантации, это точно сработает.

Джон слабо кивнул, чувствуя, как разрывается на две половины. Одна часть отчаянно желала согласиться, ведь он не менее отчаянно и сильно хотел ребенка, другая же часть твердила, что это разрушит все хрупкие отношения с Холмсом, уничтожит ту каменную стену, которую Ватсон много лет старательно возводил вокруг себя.

– Знаю, но…

Шерлок осторожно притянул Джона к себе, усадив на колени и сомкнув руки на спине, дымчатые глаза устало, но внимательно смотрели на него, пока длинные пальцы теребили края голубой водолазки. Омега шумно выдохнул, чувствуя приятное тепло, шедшее от тела детектива, и привычный легкий цитрусовый запах.

– Это неправильно. Ты не должен так поступать из-за меня.

– Это прозвучит иррационально и неправильно, но ты мой друг, Джон, единственный друг, и я хочу, чтобы ты был счастлив. И ребенок, твой ребенок, сделает тебя действительно счастливым.

– Шерлок…

– Джон, все, о чем я тебя прошу – доверься мне. Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь, а после лишь пронаблюдаю за последующими протекающими процессами. Ты же знаешь, тут есть и мой научный интерес, – Шерлок улыбнулся, покачав головой. – Ты достоин своего кусочка счастья, и если я могу помочь, то сделаю все, что в моих силах.

– Обещаешь?

Холмс снова улыбнулся, уткнувшись носом в шею и обжигая нежную кожу своим горячим дыханием:

– Обещаю.

========== VIII. За гранью ==========

Шерлок ждал несколько дней, терпеливо, словно хищник, поджидающий свою желанную добычу. Медленно и не спеша он наматывал круги вокруг кресла, то и дело поглядывая на Джона, который не показывал никакой заинтересованности, сосредоточенно глядя в экран телевизора. Шел какой-то сериал про пришельца, путешествующего во времени в синей полицейской будке. «Доктор Кто» – в сотый раз повторял Джон, не отрывая взгляда топазовых глаз от телевизора. Детектив лишь чувствовал легкое раздражение от того, что все внимание доктора было сосредоточенно на Докторе, а не на единственном в мире детективе-консультанте, который не только действительно существовал, но еще и стоял всего в паре шагов.

– Джо-он, мне скучно, – протянул Холмс, устроившись на подлокотнике кресла.

– Слушай, завтра ты навеселишься вдоволь, – устало отозвался доктор, переводя взгляд на своего скучающего соседа. – Мы ведь уже все обсудили и обговорили. Потерпи.

– Пф. Терпение-терпение… – Шерлок взглянул на экран и вновь уставился на омегу. – Как ты можешь это смотреть?

– Так же, как ты – расследовать преступления.

– А, ску-ка, – снова протянул Холмс, устраиваясь на коленях Джона и не обращая внимания на встреченные возмущения. – Может, прогуляемся или поужинаем?

– Шерлок, я не выйду из дома, зная, что в любой момент может начаться течка.

– Тогда закажем ужин на дом.

Джон тихо вздохнул, улыбаясь и смотря на это кучерявое недоразумение, пытающееся уместить свое тело на его коленях и сохранять равновесие, дабы не упасть на пол. Временами, когда наступало время «Великой Скуки», Шерлок становился похожим на маленького капризного ребенка, требующего, чтобы его развлекали и веселили. Холмс неустанно требовал новые дела от Лестрейда, отправляя ему сообщения каждый час, требовал новых поручений от Майкрофта, который, в конце концов, просто отключил свой мобильник, и требовал безраздельного внимания от Джона, который отчаянно пытался все-таки смотреть свой сериал.

И вот, Шерлок снова загородил собой экран, изучая лицо доктора своими проницательными серыми глазами, а затем переключил свое внимание на смартфон, быстрыми движениями пальцев набирая номер пиццерии. Не нужно было быть великим детективом, чтобы понять, как Ватсон любил сладости, пиццу и ароматный ягодный чай по утрам, хотя и отдавал предпочтение домашней кухне и часто готовил сам.

Джон снова улыбнулся, наблюдая за Шерлоком и положив руки на его ноги, и снова задумался о том, что завтра ему предстоит самый странный и тяжелый день. Талибы, война, пролетающие со свистом пули – все это казалось мелочью по сравнению с безумной идеей Холмса.

Мысли о близости не приносили ничего, кроме ледяного равнодушия. Мысли о близости с Шерлоком заставляли сердце биться в сумасшедшем ритме, а тело – мелко дрожать, и Джон не мог понять – из-за страха или предвкушения? Около двадцати лет он не подпускал к себе ни одного альфу, но сейчас был готов довериться этому странному, удивительному, не похожему ни на кого гению, Шерлоку, своему другу. А другу ли? В этом он уже не был окончательно уверен. Конечно, Шерлок проявлял какие-то знаки внимания и заботы, но Майкрофт как-то сказал, что его брат – воплощение вежливости и учтивости, и что он может быть просто шелковым, если захочет что-то получить или узнать.

Но Джон не верил в то, что известный своей бессердечностью детектив просто притворяется, играя роль, которую выбрал в самом начале их знакомства. «Вы можете оказать мне услугу за услугу» – раздался мягкий низкий голос в голове, и доктор тяжело вздохнул. Он переставал понимать самого себя. Еще недавно он был уверен, что не позволит себе взглянуть на какого-нибудь альфу, не позволит подойти к себе слишком близко, а сейчас на его коленях сидел этот несносный брюнет, спорящий с диспетчером и упрямо поджавший нижнюю губу.

Временами он был похож на ребенка, а иногда он, словно кот, лежал в ногах Джона, листая какую-нибудь книгу или папку с новым делом. Иногда он сидел на кухонном столе, глядя в окно и делая неспешные глотки холодного молока, а иногда – с кошачьей грацией расхаживал по гостиной, скользя смычком по струнам скрипки и наигрывая какую-нибудь классическую мелодию.

В такие моменты соблазн подойти сзади, обвить руками стройную талию и бездумно целовать мягкую молочную кожу на шее, достигал особого пика, и Джон едва ли не срывался с места, но затем вспоминал, что Шерлок – его единственный друг. Эта мысль стала единственной отмазкой, тем оправданием, которое Ватсон повторял про себя сотню раз, удерживаясь от шага в сторону Шерлока.

Детектив задумчиво смотрел на него, давно сделав заказ и отложив мобильник на кофейный столик, и кусал нижнюю губу, скрестив руки на груди. Джон хорошо знал этот жест и знал, что сейчас он что-нибудь скажет, утверждая, а не спрашивая.

– Тебя что-то беспокоит.

– Нет, я просто задумался, прости.

– Джон, я повторю это еще раз – я не сделаю ничего, о чем ты сам не попросишь, и остановлюсь, если ты скажешь «стоп», – Шерлок говорил тихим, но серьезным голосом, пристально глядя омеге в глаза.

– Знаю. Ты ведь обещал, просто… Это как-то неправильно.

– Вся наша жизнь неправильна и иррациональна. Женщины встречаются с женщинами, мужчины с мужчинами, хотя раньше наше общество было преимущественно гетеросексуальным. Школьницы и домохозяйки сходят с ума от гламурных вампиров, хотя пару сотен лет назад их боялись и проклинали. Все вокруг нас – неправильно, Джон.

– Возможно, ты прав.

– Я всегда прав, – улыбаясь, отозвался Холмс и слез с кресла, быстрыми шагами подходя к окну.

В Лондоне было мирно, тихо, и из уст Шерлока часто можно было услышать: «Какое гадство…». Был конец июня, по улице редко проходили прохожие и проезжали машины, а небо было окрашено в темно-синий цвет с рыжими и лиловыми переливами. Солнце только скрылось за линией горизонта, и его последние лучи отчаянно цеплялись за вечернее небо.

Шерлок смотрел на пустующую улицу, прислушиваясь к тихому шуму телевизора и не менее тихим шагам Джона, который медленно подходил к нему. Взгляд на мгновение метнулся к омеге и застыл, словно прикованный тысячей цепей. Его мягкие черты лица, золотистые волосы и легкая полуулыбка на губах – все это освещалось тусклым светом уличного фонаря и оранжевыми лучами заката, что падали на два просторных окна гостиной. Холмс невольно вздохнул, ловя себя на том, что снова любуется этим удивительным мужчиной, в чьих лазурных глазах мелькало его собственное отражение.