Текст книги "Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)"

Автор книги: Liara_Hawke

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– С удовольствием, – ответил Джон, не скрывая теплой и довольной улыбки.

– И спасибо, что… прибрались здесь. Признаться, временами я становлюсь ужасно небрежным, – детектив слегка кивнул и вышел из комнаты, чтобы поговорить с инспектором и девушкой, что сидели на диване в гостиной.

Через несколько минут, получив от девушки все необходимые сведения и дав указания инспектору, Шерлок вернулся на кухню, довольно улыбаясь и садясь на высокий стул.

– Теперь он точно угодит в расставленную мною сеть, – сказал он, глядя на приятного блондина, который неторопливо допивал свой чай. – Готовы идти?

– Разумеется.

– Тогда одевайтесь, а я поймаю машину, – ответил Шерлок, направляясь в гостиную и надевая свое пальто, а затем вышел из дома, пока Джон спешно обувался и надевал свою куртку.

Небольшой уютный ресторан, расположенный в центре города, окутывал своей умиротворяющей обстановкой и спокойствием. На небольшом столике в круглом подсвечнике горела свеча, от которой слегка пахло клубникой, вокруг было всего несколько пар, занимавших столики поодаль. Шерлок, сложив руки на столе, наблюдал за Джоном, который внимательно изучал предложенное меню. Через пару минут его выбор пал на жаркое с овощами, и Шерлок заказал две порции и вино.

– Надеюсь, вы не против, что я договорился с врачом о вашем обследовании? – спросил Шерлок, сложив кончики пальцев и приложив их к губам. – Уверяю, этот врач специалист и превосходно знает свое дело.

– Нет, не против, – Джон был удивлен, что детектив настолько ответственно подошел к его просьбе, но был ему искренне благодарен. – И я вам очень признателен.

– Джон, милый Джон, – детектив улыбнулся, слегка склонив голову. – Нам предстоит делить квартиру около года, так что уместно перейти на “ты” и, если хотите, узнать друг друга получше. Соседи должны знать самое худшее друг о друге.

– Я плохо переношу шум и после войны у меня немного расстроены нервы. Иногда страдаю приступами лени. Думаю, это пока все, что я могу перечислить, – доктор улыбнулся и посмотрел на официанта, который принес заказ. – Хотя, еще временами я становлюсь ужасно раздражительным.

– Неплохо, я боялся, что будет набор похуже. Что касается меня, то у меня также может случиться реакция, и я могу лежать на диване, не двигаясь и не говоря ни слова. Не забывай проверять у меня пульс, – смеясь, сказал Шерлок, наливая в бокалы алую жидкость. – Играю на скрипке и чаще – по ночам, и прошу не пугаться, если во время опытов что-то взорвется, или завянут растения.

– Ну, это не самое худшее.

– Тогда у нас не возникнет никаких проблем, – отозвался Холмс, поднимая бокал. – Итак, за соседство и удачно раскрытое дело.

Джон улыбнулся и, подняв свой бокал, чокнулся с детективом. Вечер проходил спокойно и не спеша, за приятной беседой и обсуждением прошлого. Джон многое узнал о детективе и о том, как он стал единственным в мире консультирующим детективом. Шерлок же узнал историю Джона – о его прошлом и о тяжелой службе в Афганистане.

Через несколько часов они вернулись на Бейкер-стрит и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим спальням.

Ватсон долго не спал, чувствуя трепет от предстоящих обследований и того, что его старая мечта все-таки осуществится благодаря этому удивительному человеку, Шерлоку Холмсу. Соседство с ним и его, хоть и своеобразная, поддержка стали лишь приятным дополнением и облечением будущих забот и беременности.

Шерлок же всю ночь сидел в своей спальне, перебирая бумаги и просматривая страницы в интернете. У него был свой сугубо научный интерес к этому делу. Хотя ему был интересен этот омега – смышленый, превосходно себя контролирующий и интересный собеседник, но не настолько, чтобы заводить с ним дружбу и нянчиться, как с маленьким ребенком. Он планировал только наблюдать, записывать и исследовать, заодно притупив повышенное внимание к своему одиночеству в глазах своей семьи.

Но не представлял, во что в итоге обернется его собственный план.

========== III. Joint life ==========

Дни шли за днями, и Джон все больше радовался тому, что Шерлок согласился на его странную просьбу. Детектив оказался удивительно интересным человеком, со сложным и многогранным характером, с которым было интересно разговаривать за ужином и даже вести долгие горячие споры. Шерлок каждый день спрашивал, как Джон себя чувствовал, и делал какие-то записи в своем дневнике. Такой интерес вызывал у доктора противоречивые, но приятные чувства, и он с удовольствием рассказывал обо всех своих ощущениях и изменениях.

На дворе была середина июня, погода чаще всего была довольно жаркой и безветренной, а ночи становились теплыми и душными. Также тепло становилось на душе у Джона от осознания того, что он медленно, но верно движется к исполнению своей старой мечты. Легкий трепет и волнение не покидали его ни на минуту, но это волнение было приятным и игриво смешивалось с предвкушением появления будущего малыша.

Через несколько недель после процедуры имплантации Шерлок начал более активное и внимательное наблюдение за своим подопечным омегой. Измерял вес, делал замеры талии и бедер, а потом записывал полученные данные в свой дневник, сверяя их с предыдущими. О точном содержимом этого таинственного дневника доктор мог только догадываться, когда вечерами Шерлок сидел в своем кресле, задумчиво перелистывая страницы и кусая карандаш.

– Что ты сегодня ел?

– Салат из овощей и апельсиновый сок, – ответил Джон, отрывая свой взгляд от лэптопа и улыбаясь. – Потом йогурт и яблоко.

– Хорошо. Думаю, тебе стоит уделить больше внимания своему питанию – на йогуртах далеко не уедешь, – тоном профессора, рассказывающего лекцию студентам, сказал Холмс, но потом мягко улыбнулся. – Я приготовлю на ужин что-нибудь мясное.

– Ты? Приготовишь? Кто вы, и что вы сделали с Шерлоком Холмсом? – смеясь, спросил Джон и словил брошенную в него мягкую подушку. – Серьезно, мы живем вместе пять недель, но ты ни разу ничего не готовил.

– Это не говорит о том, что я не умею готовить, – Шерлок закрыл дневник и поднялся с кресла, улыбнувшись и направляясь на кухню.

Джон продолжил лежать на диване, недоверчиво поглядывая в сторону кухни и слыша удары ножа по разделочной доске. За то время, что они прожили под одной крышей, Ватсон и подумать не мог, что Шерлок не только гениальный детектив и виртуозный скрипач, но еще умеет готовить. Впрочем, он быстро вспомнил один из разговоров за ужином, когда Шерлок рассказывал о своей жизни и о том, что около шести лет прожил в своем гордом одиночестве на Бейкер-стрит. Следовательно, ему приходилось заниматься самообслуживанием, так что не удивительно, что детектив познал азы кулинарного мастерства.

«Подумать только, Холмс готовит ужин», – подумал доктор, улыбаясь и закрывая свой лэптоп.

Его мягкие шаги были бесшумными, и Джон заглянул на небольшую кухню, освещенную мягким пламенным цветом лампы, что висела над столом. Шерлок увлеченно резал филе на кубики, но, почувствовав запах омеги, отложил нож и повернулся к соседу, улыбаясь.

– Хочешь помочь или убедиться, что я действительно готовлю сам?

– Могу помочь, если нужно, – ответил Джон, сев на высокий стул возле тумбы. – Кстати, это я так громко хожу или у тебя такой хороший слух?

Шерлок усмехнулся, сложив руки на груди и продолжая с улыбкой смотреть на омегу, как смотрит заботливый родитель на маленького несмышленого ребенка.

– Джон, не забывай, что я альфа и чувствую твой запах, весьма приятный для омеги, хочу заметить. Так что тут дело не в шагах или слухе – по запаху можно определить предположительное расстояние, если обладать достаточной смекалкой, – Шерлок рассмеялся и постучал кулаком по лбу, а затем взял в руки нож, возвращаясь к своему занятию.

Ватсон покачал головой, коря собственную глупость, и внимательно наблюдал, как изящные ловкие пальцы нарезают мясо на кубики, а затем бросают его в стеклянную узорчатую миску. Он думал о том, что живет, возможно, с самым удивительным человеком из всех существующих на Земле. Его цепкий проницательный взгляд кристально серых глаз мог в одночасье стать мягким и ласковым ровно настолько, что при таком взгляде по венам растекалось тягучее умиротворение и чувство защищенности. Под этим внимательным взглядом казалось, что этот человек знает тебя всю твою жизнь и что прожил ее вместе с тобой, знает все твои желания и старается выполнить их по мере собственных сил. Глядя в эти серые глаза, Джону казалось, что они знакомы с Шерлоком даже больше, чем одну жизнь, и осознание этого начинало его пугать, медленно расползаясь по венам, словно яд.

Конечно, Ватсон был не из робкого десятка и мог отказать любому, даже самому требовательному альфе, и он это делал на протяжении очень многих лет, неизменно следуя своим устоявшимся принципам. Но сейчас, глядя на аккуратные пухлые губы, серые глаза с бирюзовыми переливами, высокие острые скулы и длинные белоснежные пальцы, он ловил себя на мысли, что его приятельские чувства рискуют стать чем-то большим. И он стремился пресечь это нежное, неловко зарождающееся чувство на корню – он получил то, что хотел и не нуждался в альфе, пусть даже таком, как Шерлок Холмс.

Или все-таки нуждался? Джон прикусил нижнюю губу, неуверенно смотря на детектива, который теперь резал овощи и что-то тихо напевал своим низким тихим голосом. Ватсон мгновенно узнал ту самую мелодию, которую несколько дней назад Шерлок играл на своей скрипке, стоя посреди ночи в гостиной возле камина. Он надолго запомнил тот полный задумчивости взгляд, устремленный в окно, и те элегантные движения смычка по натянутым струнам старой скрипки. Мелодия, грустная и невероятно чувственная, вырывалась наружу и погружала в свой собственный мир, где шел холодный дождь, но где-то в одиноком доме ярким пламенем горел камин, согревая теплом уставшую от скитаний душу.

В дверь постучали, и Ватсон, встав со стула, пошел ее открывать. На пороге стоял высокий мужчина в дорогом костюме и оттряхивал свой длинный зонт от капель летнего дождя. У него были короткие слегка рыжеватые волосы, темно-серые глаза, обрамленные длинными ресницами, тонкие суховатые губы и все это завершал немного удивленный взгляд, устремленный на омегу, открывшего ему дверь. Мужчина внимательно посмотрел на Джона, пробегаясь взглядом с головы до ног, и хмыкнул, заглядывая ему за спину.

– Шерлок дома?

– Я здесь, Майк, – раздалось с кухни. – Проходи в гостиную.

Ватсон молча отошел от двери, впуская незнакомца внутрь. Однозначно перед ним был альфа – властный, сильный духом и с аристократическими чертами лица. Безукоризненный костюм-тройка, лакированные туфли и серый зонт с рукоятью из светлого лакированного дерева. В нем чувствовалась власть и сила, безграничный ум, высокомерие и некая помпезность, а на лице читалось чувство достоинства, но не гордыни. Этот человек обладал высокопоставленной и влиятельной должностью – заключил Джон, следуя за гостем в гостиную.

Шерлок вошел в нее через несколько минут, поджав губы и с прищуром глядя на своего нежданного посетителя. Между ними шел немой диалог, пока мужчина, сидя в кресле Шерлока, не улыбнулся ему, нарушая напряженную тишину:

– Я смотрю, ты привел свое жилье в божеский вид. И не только жилье… – цепкий взгляд скользнул по омеге, а на губах растянулась почти хищная ухмылка. – Не хочешь представить нас?

– Джон, это Майкрофт, мой брат, о котором я тебе уже рассказывал. Майк, это Джон Ватсон, бывший военный врач из Афганистана.

– И как давно вы вернулись в город?

– Несколько недель назад, – ответил доктор, внимательно глядя на брата детектива.

Тот улыбающийся мальчишка с фотографий сильно отличался от человека, что сидел перед ним в кресле, также внимательно изучая Ватсона взглядом и сжав губы в тугую полоску.

– Шерлок, можно тебя на минуту? – спросил Майкрофт, поднимаясь с кресла и приковывая свой взгляд к брату.

Холмс молча кивнул, указав рукой в сторону кухни, и они ушли, а Джон остался в гостиной, озадаченно глядя мужчинам вслед. Что такого могло случиться, что Майкрофт Холмс выглядит таким напряженным и недовольным? – гадал доктор, сев на диван и поджав под себя ноги. Слышались голоса, но было невозможно разобрать ни слова, как и понять, о чем идет речь.

– Шерлок, будь любезен, объясни мне – что происходит? – требовательно спросил Майкрофт, нахмурив брови и сверля брата холодным взглядом.

– А что происходит?

– Не прикидывайся дураком. Какого черта у тебя живет омега? И почему я узнаю об этом от Грега, а не от тебя?

– У меня были другие дела, Майк, – отмахнулся Шерлок, усмехнувшись. – Ты ведь следишь за мной днем и ночью, так что я удивлен, что ты не заглядывал почти месяц.

– Мы уже выбрали тебе омегу, Шерлок, и договорились с его семьей.

– Как видишь, я уже занят, дорогой брат. Передай им мои извинения.

Майкрофт снова нахмурился, садясь на стул и не сводя глаз с детектива. Шерлок же стоял напротив, опираясь руками на стол и прикрыв веки, и долго молчал, о чем-то думая.

– Он ведь…

– Больше месяца, – ответил Шерлок на незаданный вслух вопрос.

Он полагал, что Майкрофт спросит, более того, он ждал этого и заранее приготовил наизусть выученный ответ. И он не соврал, ведь процедура имплантации прошла месяц назад, и Джон действительно ожидал подтверждения своей беременности, а значит, его совесть была совершенно чиста, особенно перед братом. Майкрофт сложил руки, опираясь на них подбородком, и молча кивнул, погружаясь в раздумья.

– Ты ведь знаешь, что мама непременно захочет познакомиться с ним. И я уверен, что она устроит семейный ужин, на который пригласит нас всех.

– Значит, мы придем, – ответил Шерлок, открывая глаза и улыбаясь. – Ну же, Майки, разве ты не хотел, чтобы я, наконец, нашел себе кого-нибудь? Поверь, он необыкновенный и не похож на других омег. И мы с ним будем родителями, – Шерлок изображал искренний восторг и, судя по потеплевшему взгляду, Майкрофт ему поверил.

– Хорошо. Я рад за тебя и, надеюсь, смогу познакомиться с твоим Джоном поближе.

– Разумеется.

– Тогда вопрос улажен, – Майкрофт поднялся со стула и, пожав на прощание руку, вышел из кухни. – До свидания, Джон. Уверен, мы с вами еще встретимся.

– До свидания, – отозвался тихий голос с дивана, и Холмс-старший покинул квартиру.

– Я даже не знал, что он придет, – Шерлок сел на кресло, откинув голову на спинку и закрывая глаза. – Он не так плох, как это может показаться с первого взгляда.

– Уверен, он замечательный человек.

– Нет, это слишком сильно сказано, – рассмеялся детектив. – О, я совсем забыл про ужин!

– Не вставай, я сам приготовлю, – улыбнувшись, сказал доктор и направился в уютную кухню.

Мясо жарилось на сковородке, перемешанные овощи лежали в салатнице, политые оливковым маслом, а сок был разлит по стаканам. Джон увлеченно готовил, с головой погрузившись в свои мысли, и не сразу заметил, как возле него замер Холмс, прислонившись боком к холодильнику.

– Я могу быть с тобой откровенным?

– Конечно.

– Так как мой брат теперь знает о тебе, я уверен, он уже сообщил «радостную весть» и нашей маме. И ставлю два против одного – скоро она устроит семейный ужин, чтобы познакомиться с тобой, как с моим омегой.

При слове «мой» Джон вздрогнул, чувствуя, как сердце начинает ускоренно биться, разнося странное чувство по жилам, но он сосредоточенно продолжал смотреть на сковородку, коротко кивнув. Шерлок улыбнулся и сел за стол, ожидая приготовления ужина и что-то увлеченно записывая в свой дневник.

Вечер прошел быстро и спокойно, и Джон, пожелав спокойной ночи Шерлоку, скрылся в стенах своей спальни. Он долго лежал в постели, глядя в потолок и пытаясь понять, что за чертовщина с ним творится. И он знал, что это был самый плохой знак из всех возможных – он начинал привязываться к альфе, ежесекундно тая под взором его серых глаз, словно мороженое на июльском солнце. И это ему очень не нравилось; он не хотел становиться таким же, как эти неженки-омежки, что не могли жить без своих альф и страдали без их внимания и общества.

Он был вольной птицей и не желал обременять себя такой ношей. Ребенок для него был единственной целью, для Шерлока же это все был чистой воды эксперимент и способ отвлечь родных от своей личной жизни.

– Больше ничего, – тихо прошептал Ватсон, зажмурив глаза и уткнувшись лицом в мягкую подушку.

«Врешь, – издевался внутренний голос, который руководствовался лишь низменными желаниями и естественными инстинктами. – Что естественно, то не безобразно».

– Не хочу, не хочу… – повторял он, пока, выбившись из сил, не уснул, погрузившись в глубокий беспокойный сон.

Шерлок стоял около двери, приложив пальцы к губам и пытаясь выкинуть из головы это сдавленное, полное отчаяния «Не хочу». Что-то больно кольнуло душу или сердце, Шерлок не стал заострять на этом внимание, и он, тяжело вздохнув, вернулся в гостиную. Что же все-таки значило это «Не хочу»? Неужели Джон не хотел знакомиться с семьей детектива? Или не хотел посещать семейный ужин? Или было еще что-то, о чем детектив не знал? Догадка пришла, словно озарение свыше, и он был слеп, но теперь, казалось бы, видел. Джон – омега, и подвержен инстинктам сильнее, чем он, даже несмотря на то, что был удивительно сильным и сдержанным омегой – сильнейшим из всех, которых встречал Холмс.

– О, Джон, – в низком голосе звучали слабые нотки горечи и сочувствия. – Прости меня.

Он и не подумал, каково может быть молодому омеге в обществе альфы на протяжении пяти недель, да и сам Джон не подавал вида, и Шерлок был уверен, что все в порядке. Но, видимо, не все. Эти мысли прочно засели в голове детектива, и он всю ночь провел в чертогах, строя цепочки, догадки и целые теории. И спустя несколько часов в его душе поселился новый страх – омеги страдали течкой, начинающейся в различные периоды и длящейся несколько дней. Находиться в одном доме в этот период было невозможно, что мгновенно нарушило бы ту хрупкую, только-только зарождающуюся дружбу, и договор о том, что между ними не может быть никаких отношений. Только сожительство на период беременности, не более того.

Посреди ночи раздался крик, и Шерлок, проснувшись, бросился наверх, поднимаясь в верхнюю спальню. Рывком распахнув дверь, он зашел в комнату, покрытую пеленой мрака, и увидел перепуганное лицо Джона, освещенное серебристым светом луны. Его губы хватали воздух, словно задыхаясь, а грудь часто вздымалась и опускалась, пока доктор сидел на постели, сжимая пальцами алую простынь.

– Джон? С тобой все в порядке? – Холмс сел на край кровати, прикладывая прохладную ладонь ко лбу и щекам. – Да ты весь горишь!

Казалось, что Ватсона колотило, словно в лихорадке, а его температура подскочила на несколько градусов; его топазовые глаза метались по комнате, и он не реагировал на зовущий его голос, пока детектив мягко тряс его за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Джон, посмотри на меня! – Шерлок обхватил лицо омеги руками, поворачивая к себе и впиваясь в него сосредоточенным взглядом.

– Шерлок?

– Да, это всего лишь я.

– Прости… Мне снился кошмар и…

– Т-с-с, я здесь, тише, – Холмс успокаивающе гладил спину и мягкие, цвета спелой пшеницы, волосы, пока Джон пытался прийти в себя.

Временами доктору снились кошмары о войне, которые преследовали его неотступной тенью после окончания военной службы, но только этот вызвал у него столько эмоций и крик, полный боли и животного отчаяния. Сердце бешено колотилось от страха, пока Шерлок, что-то нашептывая, успокаивал его, прижимая к себе. Через несколько минут Ватсон пришел в себя и успокоился, и Шерлок хотел было покинуть его спальню, как тихий сдавленный голос прошептал:

– Останься.

И Холмс остался, ложась на широкую постель и внимательно глядя на Джона, который накрылся одеялом и закрыл глаза, прижавшись к плечу детектива.

– Это ничего не значит, – прошептал он, засыпая.

Шерлок вздохнул, зная, что это действительно ничего не значит. Они просто сыграют свою роль в этом спектакле, а после родов разойдутся по разные стороны, напрочь позабыв друг о друге. Что-то снова больно кольнуло, и на этот раз – в самое сердце, и Холмс закрыл глаза, вдыхая сладковатый запах омеги, которым была пропитана каждая вещь в этой комнате. Этот запах наполнял легкие, распространяясь по венам и окутывая голову сладостной плотной пеленой.

– Да… Это ничего не значит, – тихо повторил Шерлок, погружаясь в царство Морфея до самого утра…

========== IV. Семейный ужин ==========

Раннее утро. Над Лондоном было нежно-голубое утреннее небо, разбавляемое рыжими лучами поднимающегося солнца, прохладный свежий воздух и тихие, только-только просыпающиеся ото сна улицы, по которым редко проезжали машины и не менее редко ходили прохожие. Солнечный свет застенчиво заглянул в окно, мягко падая на просторную постель, и послышался тихий вздох с нотками возмущения и недовольства.

– Доброе утро, – Шерлок лежал неподвижно, разглядывая солнечных зайчиков на светлых волосах и чувствуя теплое дыхание на своей коже.

Джон лишь хмыкнул в ответ, пряча голову под одеяло, чем вызвал едва слышный смешок. Шерлок не спеша выводил узоры кончиками пальцев на загорелой руке, лежащей на его груди, улыбаясь уголками губ и думая о том, насколько сложный день им обоим сегодня предстоит. Как он и предсказывал, семейный ужин был намечен на сегодняшний вечер, и еще вчера он получил сообщение от своей мамы, которая настоятельно просила его заглянуть в родовое гнездо со своим омегой.

«Своим, – протянул Шерлок, закрывая глаза. – К этому придется привыкнуть, пока мы изображаем счастливую пару»

– Доброе, – послышался тихий голос через несколько минут, а на детектива сонно смотрели яркие сапфировые глаза.

– Как спалось?

– Неплохо, по крайней мере, без кошмаров, – Джон зевнул и, протирая глаза, спросил: – А тебе как спалось?

– Я не спал сегодня.

– Совсем?

– Абсолютно, – ответил Холмс, поднимаясь с теплой постели. – Я приготовлю что-нибудь на завтрак.

Ватсон лежал в кровати, слушая едва доносящиеся звуки из кухни, и невольно думал о том, что Шерлок провел в его комнате всю прошедшую ночь. На мягкой подушке все еще чувствовался его запах вперемешку с ароматом цитрусового одеколона и кофейного геля для душа, и казалось, что часть его все еще была на этой постели, совсем рядом, мягко касаясь сонного лица и тонких губ. Джон вздохнул, начиная ненавидеть себя за то, что поддается таким жалким и низменным инстинктам своей сущности. Шерлок превосходный друг и неплохой сосед, и он не хотел разрушать ту хрупкую дружбу, в которой нуждался долгие годы. Впервые за несколько лет ему казалось, что он обрел настоящего друга, на которого всегда можно положиться в трудную минуту, и которому ты сам готов помочь, не прося ничего взамен.

И эта дружба медленно рушилась в глазах Джона, когда он начинал думать о Холмсе, как об альфе. Страх потерять ту тонкую ниточку, что привела его в этот дом к этому удивительному человеку, накатывал холодными неприятными волнами и растекался по венам, стремясь попасть в самое сердце.

Мягкий зовущий голос вывел доктора из тяжелых и горестных размышлений и он, накинув на себя махровый темно-синий халат, спустился на кухню. На столе стояли тарелка с гренками и стакан вишневого сока, а сам детектив сидел за столом и задумчиво смотрел в окно, приложив пальцы к губам. Джон не торопясь ел завтрак, думая о своем, пока затуманенные дымчатые глаза блуждали взглядом по его лицу.

– Как я и говорил, ужин намечается сегодня вечером, – сказал Шерлок после нескольких минут молчания. – Поэтому вечером я вернусь домой, и мы поедем к моей семье. Если ты хочешь, конечно.

– Да, я не против.

– Тогда я напишу тебе, когда буду ехать домой, – отозвался Шерлок, поднявшись со стула, и направился в свою спальню.

– Шерлок? – позвал Джон, и детектив замер в дверях, повернувшись. – Ты сейчас в Ярд? Дело Селдена?

– Да, оно самое.

– Будь осторожен, ладно? – в топазовых глазах было искреннее беспокойство, и Шерлок мягко улыбнулся омеге.

– Обещаю.

Остаток утра Джон провел в одиночестве, страдая приступами ничегонеделания и ходя по комнатам. Шерлок, пожелав ему хорошего дня, уехал в участок, чтобы расследовать очередное убийство, совершенное с особой жестокостью и бесцельным зверством. Странное и плохое предчувствие не покидало Ватсона, пока он стоял в душе под горячими каплями воды, стекающими, словно водопады, и разбивающимися о кафель на тысячи брызг. Оно преследовало его, пока он готовил себе обед и, казалось бы, отступило, только когда он лег на кровать Шерлока, закрыв глаза и прижав к себе сборник романов, найденный на книжной полке.

Запах, дурманящий и сладостный, уносящий все мысли куда-то прочь из головы, обволакивал собой, словно коконом, в котором чувствовались безопасность и покой. Джон не понимал причины своих волнений и пытался понять, беспокоится ли он за Шерлока, который гонится по следам самого жестокого убийцы, или беспокоится из-за предстоящего ужина с Холмсами. И решив, что его тревожит и то, и другое, поднялся с кровати, ставя книгу на место.

Небольшой кожаный блокнот привлек к себе внимание, и доктор, взяв его в руки, открыл первую страницу. На ней аккуратным почерком было написано четверостишие, странное и непонятное, но задевшее что-то в душе, дернув незнакомую струнку.

Раскидаю алые розы,

Разбросаю осколки души.

Даже если меня раньше не было,

То теперь я поистине жив.

«Неужели он пишет стихи?» – подумал Джон, листая блокнот и читая отрывки из известных поэм, крошечные заметки и небольшие стихотворения, с немного сбивчивым ритмом, но глубоким, понятным только самому детективу, смыслом.

К берегам тишины, в его сонные пологи,

К отражениям глаз синевою меченых,

Я вернусь до краев лишь тобой наполненный,

И отдам весь мир, мной тебе обещанный.*

Ватсон долго сидел на мягкой постели, читая стихи из блокнота и запоминая те, которые трогали его душу особенно сильно. Он удивлялся, как многого еще не знал о Шерлоке и был поражен, насколько многогранен и всесторонен этот человек. Время пролетело незаметно и на телефон, как и обещал детектив, пришло сообщение.

Буду дома через двадцать минут. ШХ.

Положив блокнот на место, Джон вышел из комнаты, направляясь в свою спальню, чтобы переодеться. Через двадцать минут раздались шаги, и Холмс зашел в квартиру, бросив свое твидовое пальто на кресло. Поднявшись в комнату соседа, он застал его в озадаченном и напряженном виде. Джон хмурил брови, сидя на полу и скептически разглядывая свои вещи, разбросанные вокруг.

– Насколько я понимаю, костюма у тебя нет? – спросил Шерлок, садясь на пол напротив омеги.

Тот лишь молча кивнул, поджав свои тонкие губы, и закрыл глаза. Холмс улыбнулся и, вставая с пола, протянул руку Джону:

– У нас еще есть время, так что поехали, подберем тебе что-нибудь.

Шерлок не без удовольствия рассматривал светло-серый костюм, который выгодно подчеркивал стройную фигуру Джона, пока тот смотрел на свое отражение в высоком зеркале. Светлые волосы были слегка зачесаны набок, белая рубашка превосходно гармонировала с выбранным костюмом, а темные лакированные туфли завершали нужный образ. Превосходный образ – отметил про себя детектив, поправляя свой галстук и улыбаясь предвкушающей улыбкой.

Цель проста – максимально запудрить мозги своим родным и убедить их в том, что сердце самого неприступного альфы в Лондоне теперь целиком и без остатка принадлежит этому милому и скромному омеге, который крутился перед зеркалом, застегивая перламутровые пуговицы на своем пиджаке. Шерлок снова и снова повторял про себя, что после этого небольшого спектакля он займется своими делами, пока Ватсон будет находиться дома под присмотром миссис Хадсон.

И тяжело вздохнул, боясь, что сам спектакль выходит из-под его контроля, уводя от намеченной цели, и вспоминая прошлую ночь. Он не мог оторвать взгляда от спящего и умиротворенного лица соседа, который доверчиво прислонился к его плечу, обжигая его теплым сладким дыханием. Не мог не вдыхать полной грудью этот нежный и сводящий с ума запах, представляя, каким он может быть, если усилится. И не мог не бояться собственных мыслей, зная, куда это может его завести. Ему нужно лишь прикрытие, которое спасет его от ненужных пристальных взглядов семьи, и он выбрал Джона, не представляя, что его сущность может начать играть с ним злые шутки.

Он не хотел терять Ватсона, как друга, которого у него никогда не было. И Шерлок, осознавая всю чудовищную хрупкость этой непростой и непонятной, но необходимой, как воздух, дружбы, загнал себя в самые жесточайшие рамки, не желая повторять ошибок прошлой ночи. И одновременно желая повторять их снова и снова.

– Идем? – Джон внимательно смотрел на Шерлока своими нежно-голубыми глазами, пока тот, приводя мысли в порядок, надевал на себя черный пиджак.

– Да, идем.

Перед домом стояла черная иномарка, которую, как показалось доктору, он видел несколько недель назад, в самый первый вечер на Бейкер-стрит. Шерлок открыл пассажирскую дверь и, дождавшись, когда Джон сядет в машину, сел следом за ним. Иномарка быстро ехала по вечерним улицам, освещенным яркими огнями уличных фонарей и витринами магазинов. Шерлок смотрел в окно, откинувшись на мягкое кожаное сидение, а Джон наблюдал за ним, блуждая мыслями далеко за пределами этой машины.

Меньше, чем через двадцать минут иномарка подъехала к огромному особняку, укрытому от посторонних глаз высокими деревьями и каменным забором. Подъездная дорожка из темной каменной брусчатки, по бокам которой росли кусты алых и белых роз, трехэтажный белоснежный дом с колоннами, украшавшими фасад, и роскошный сад, в котором виднелись статуи, кованые скамьи и пара небольших фонтанов. Это был один из самых роскошных домов, которые доктор когда-либо видел в своей жизни. Шерлок наблюдал за восхищенным взглядом омеги, не скрывая самодовольной улыбки и внутреннего удовольствия, которое заполняло все его мысли. Наконец, машина замерла возле широкой мраморной лестницы, на которой стоял Майкрофт, ожидая последних гостей.

– Добрый вечер Джон, Шерлок, – поприветствовал он, пожав руки мужчинам, и направился в дом. Детектив кивнул, и Ватсон, не переставая восхищено рассматривать все вокруг, последовал за альфами.

В просторной светлой гостиной, выполненной преимущественно в белых и золотистых тонах, стоял длинный стеклянный стол в окружении мягких стульев. Возле него стояла высокая женщина с короткими светлыми волосами и инспектор Лестрейд, которого Джон совершенно не ожидал увидеть на семейном ужине. Но ответ на секундную озадаченность пришел сам собой: Грег – омега, и всеми нитями и цепями связан с братом Шерлока, Майкрофтом Холмсом. Об этом можно было догадаться даже по одному-единственному взгляду, который инспектор устремил на своего альфу, улыбаясь ему теплой нежной улыбкой. И по тому, что Майкрофт также улыбнулся омеге, подходя к нему ближе и заключая в свои объятия.