Текст книги "Излеченные души (СИ)"

Автор книги: Li-Catarine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

6. Хардин.

– Элиот! – одёрнули его мама и папа в одно время.

– Всё в порядке, – попыталась успокоить всех Лидия и улыбнулась, но я заметил, что теперь ей трудно притворяться счастливой, хотя до этого она справлялась прекрасно.

      Мама никогда так не сияла от счастья, как в то мгновение, когда она увидела Лидию и та назвала её мамой. А когда я вернулся из кухни, то увидел, что она незаметно пытается утереть слёзы. Сначала я испугался, но потом понял, что это слёзы счастья. Она была счастлива. А папа? Стоило ему узнать, что я хочу быть музыкантом, он чуть не убил меня. Рвал и метал. Но стоило Лидии выдать ему речь про актёрство, он растаял.

      Я был поражён тому, как идеально она справлялась, как сильно она нравилась родителям, и как хорошо вписалась в их ряд. Просто идеальная дочка для идеальных родителей.

      Блевать потянуло.

– Это было давно, – тихо продолжила Лидия. – Моя сестра… в общем с ней кое-что случилось, и она попала в больницу… маме это очень трудно далось. Она практически не выходила из комнаты и перестала питаться. Потом из-за этого она заболела, и так и не справилась с болезнью…

      Я услышал, что её голос дрогнул, а в глазах появились слёзы. Она начала быстро моргать, чтобы никто не заметил этого и снова улыбнулась. Я положил руку ей на плечо и притянул к себе. Не знаю, из-за какого импульса я сделал это, но точно не ради родителей. Мне просто хотелось утешить её.

– Мне так жаль, милая, – сказала мама.

– А как вы познакомились? – раз в жизни мне захотелось сказать папе спасибо за то, что он перевёл тему разговора.

– Вы уже слышали эту историю. И ничего нового в ней не появится, – всё равно грубо ответил я.

– Ага. Мама сто раз её пересказывала подругам и восхищалась, – сказал Элиот.

– Ну, не сто раз, – возразила мама. – Но ты всегда отмахиваешься от любого вопроса. Расскажите.

– Я уже говорил. Лидия искала библиотеку в здании Университета.

– Подожди, но вы же не в одном учитесь, – сказал папа.

Чёрт! Нужно было не устраивать генеральную уборку, а поговорить насчёт этой легенды.

– Ну, я навещала своего друга, – сказала Лидия. – Он как раз учится вместе с Хардином, и он ждал меня в библиотеке. Я растерялась и не знала, куда идти, когда Хардин помог мне. Мы разговорились, и вот.

– Я попросил у неё номер телефона, а на следующий день позвонил и пригласил на свидание, – договорил я. Лидия благодарно мне улыбнулась и отпила из своего бокала. И как они могут пить эту кислятину?

– Так мило, – мечтательно произнесла мама. Она истинный романтик. Вся эта сентиментальная херь с сердечками, цветочками и дурацкими прозвищами приводит маму в умиление. Меня же это раздражает.

– Не думал, что ты знаешь, что такое библиотека, – Сказал Элиот и усмехнулся, смотря на меня.

      Козёл! Пытался задеть меня. Он слишком мал, и ему не тягаться со мной, но он пытается играть во взрослого. За этот год он подрос примерно на пять сантиметров, но остался таким же худым, поэтому сейчас ему лучше помалкивать, если он не хочет нарваться на неприятности.

– О, да! – сказала мама и засмеялась. – Хардин ненавидел учиться или ходить в библиотеки. Его нужно было подкупать чем-нибудь, чтобы он хотя бы сделал уроки. Его волновала только его гитара. Он без неё никуда не ходил и постоянно слушал музыку. Он мог перечислить все известные рок-группы. И имена их участников. О, и мог спеть любую песню. Просто знал наизусть. А коротенький стишок не мог запомнить, – мама снова немного рассмеялась. – А вот Алекс наоборот любил учиться.

«Нет! Нет, мам, прошу, не нужно. Пожалуйста, не заводи этот разговор»

      Она расстроится. Я знаю, что если она продолжит, то обязательно расстроится. Плюс я не хочу, чтобы Лидия слишком много знала обо мне или о моей семье. Я теперь знаю про то, что с её сестрой что-то случилось, и её мама умерла, но это не значит, что я хочу, чтобы она слишком много знала о моей жизни.

– Он был полной противоположностью Хардина, – Продолжила мама. – Алекс любил проводить время в библиотеке. И он постоянно читал…

– Достаточно, – прервал я её.

      Мама побледнела и, кажется, только сейчас осознала, что ляпнула. Она сразу взяла бокал, но резко отдёрнула руку, так как вспомнила предписание врача. Но она сделала это так быстро, что вино разлилось по столу.

– Чёрт! – сказала она и встала. – Простите! Я не хотела! Простите.

– Ничего-ничего, – Лидия встала и начала отодвигать бокалы с тарелками. – Не волнуйтесь, миссис Стоун. Всё в порядке, – мама так расстроилась, что я хотел подойти и обнять её, чтобы утешить, но Лидия не дала мне этого сделать. – Хардин, принеси, пожалуйста, тряпку.

      Я посмотрел на неё, пытаясь намекнуть, чтобы она не лезла не в своё дело и сама разбиралась с этим дерьмом на столе. Но я увидел по её глазам, что она знает, что делает. Поэтому я встал и пошёл в ванну. Оттуда я услышал, как она успокаивает маму.

– Хардин такая свинка, – сказала она со смехом. Она говорила так ласково и нежно, словно разговаривала с ребёнком. – У него повсюду беспорядок, поэтому прежде чем переехать сюда, мне нужно провести настоящую санобработку. Но что с него взять? Мужчина, – я услышал смех Лидии, потом выглянул и увидел, что мама тоже смеётся, а в её глазах больше нет печали. Только благоговение и счастье.

      Я вышел и отдал тряпку Лидии, чтобы она вытерла всё со стола. Пока она делала это, я смотрел на неё и поражался тому, как идеально она справляется. Она не знала мою маму, Алекса и всего дерьма нашей семьи, но она поняла, что нужно разрядить обстановку шуткой или каким-нибудь комментарием обо мне.

      Кто эта девушка? Как у неё это получается?

– Нам уже пора, – сказал папа и посмотрел на часы. Всегда куда-то торопится, куда-то бежит. – Дорога была долгой.

– Но мы приедем еще, – быстро добавила мама, а её лицо озарилось улыбкой. – Что, если мы завтра или послезавтра устроим ужин? У вас тут? – когда она сказала «У вас», то рассмеялась. Я лишь закатил глаза. Я хотел ответить, но Лидия опередила меня:

– Это будет отлично, – она снова улыбнулась. Её улыбка что-то делала с моей семьёй. Она словно завораживала и дурманила их, потому что они переставали думать и начинали, как дураки, улыбаться в ответ и кивать.

– Вот и славно, – папа взял маму под руку и бросил взгляд на Элиота, говоря, что уже пора идти. – Мы позвоним завтра Хардину и скажем, когда приедем.

– Хорошо, – Лидия снова ослепительно улыбнулась, и папа растаял.

– Ладно, вам уже пора, – грубо бросил я им, но, чтобы смягчиться, поцеловал маму в щёку, а потом быстро закрыл дверь, не дав им попрощаться с Лидией.

      Я бросил взгляд на Лидию и заметил, что она выдохнула, а её плечи вмиг расслабились.

– Какого чёрта?! – набросился я.

      Да, я не должен ругаться. Она так идеально справилась, а мама снова улыбалась и смеялась. За пять лет впервые так много. Но Лидия не имела права приглашать моих родителей.

– Что? – щахлопала она глазами. – Мне показалось, что всё прошло хорошо.

– Да, но на хера ты пригласила их?

– Я не приглашала! – запротестовала она.

      Лидия подняла подбородок и сжала свои маленькие кулачки. Она пыталась стать грозной и злой, но на самом деле выглядела очень смешно. Почему-то из-за этой картины мой гнев начал утихать. Но это только сильнее выбешивало меня. Я не такой, как мама, папа или Элиот. Поэтому эта девочка не должна так влиять на меня. Я не должен становиться похож на дебила только из-за того, что она улыбается.

– Они сами попросились, – продолжила она. – Я не приглашала их.

– Но не нужно было соглашаться. Нужно было сказать: «Нет».

– Они твои родители, – молодец, блин! Мисс Очевидность. – Неужели, ты бы отказал им?

– Отказал, – ровно отрезал я. Она что, еще не поняла, что я за человек? – Я не очень люблю всю эту херь с семейными ужинами или родственными узами. Поэтому практически не звоню им, а в гости не приезжал больше года. Это всегда заканчивается скандалом.

– Но они твои родители! Почему нельзя проявить хоть каплю уважения к маме?!

– Что ты можешь знать об этом? Твоя мать вообще умерла.

      Она отшатнулась от меня, словно я ударил её в живот. Только что на её щеках проступали красные пятна от гнева, а сейчас она стала такой бледной, что мне показалось, что она упадёт в обморок.

      Дерьмо! Какой же я урод. И так со мной всегда. Только потом я осознаю, что наделал. Но как бы сильно я ни старался – я не могу исправить этого. Что бы я ни сделал – вину не загладить.

– Лидия…

      Я попытался подойти к ней, но она снова отпрыгнула назад, будто я приближался с молотком и угрожал убить её. Она посмотрела на меня так… Я не знаю, как описать это, но я понял, что разочаровал её. Она уже придумала обо мне что-то в голове, а теперь это разрушилось, как карточный домик, а единственная мысль, что осталась обо мне: «УРОД! КОЗЁЛ! ДЕРЖАТЬСЯ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ!».

      Лидия развернулась и пошла к выходу, но в дверях остановилась и посмотрела на меня.

– Я всё равно помогу тебе, – сказала она. – И приду завтра на ужин с ними. Но не ради тебя, а потому, что у тебя очень хорошая семья, которую ты не заслужил, – она хотела пойти дальше, но потом вспомнила что-то еще и остановилась. До этого, когда она говорила, она не смотрела на меня. Теперь же её нежно-зелёные глаза смотрели прямо в мои. – Да, моя мама уже умерла. И я до сих пор не могу простить папу за это. Но он мой отец, поэтому я всегда добра с ним.

      После она просто развернулась и побежала к себе, вниз. Я подошёл к двери и закрыл её. Потом услышал, как хлопнула дверь внизу, что-то забилось. И всё. Настала тишина, а я осознал, что она плачет.

      Дерьмо! Какой же я идиот!

      Я подошёл к столу, взял бокал с вином и отпил. Гадость. Кислая мерзость. На кухне я сразу вылил всё в раковину, а с верхней полки достал бутылку текилы. Это гораздо лучше. Сделал сначала глоток. Потом еще. И еще.

      Лидия…

      Она хорошо справилась. Папа был в восторге, Элиот, кажется, влюбился, а мама не была так счастлива уже очень давно. Лидия была той, о ком всегда мечтали родители. Она была…как Алекс. Тот ребёнок, о котором всегда мечтали мама и папа. Лидия и Алекс составили бы идеальную пару. Хорошая девочка вроде неё никогда не будет с таким козлом, как я. А Алекс был моей полной противоположностью. Он был добрый, умный, вежливый, весёлый. Он не пил, не курил, не увлекался роком, и у него не было вредных привычек. Точно такой же, как Лидия.

      Интересно, что случилось с её сестрой? Она не сказала, что та умерла. Просто попала в больницу, но что было потом? Она оправилась или не выдержала всего? А еще Лидия упомянула, что не простила своего папу. За что? Это он был виноват в том, что случилось с её сестрой и мамой? Или причина в чём-то другом? Может, он бросил их?

      Почему это вообще меня интересует?!

      Я сделал еще несколько глотков из бутылки, а потом бросил её в стену. На стене образовалось мокрое пятно, а на полу были разбросаны осколки. Я расстегнул пуговицы на рубашке, а потом сорвал её с себя и бросил в конец комнаты. На диване я нашёл свой телефон и быстро нажал на номер, который теперь был у меня в быстром наборе.

– Да? – услышал я голос Мэг.

– Как насчёт того, чтобы продолжить то, что мы начали?

– Скоро буду, – сказала она, а я услышал, что она ухмыльнулась.

      Я сбросил вызов и пошёл в комнату, чтобы обратно вставить пирсинг.

7. Лидия.

Я вбежала в квартиру и с силой захлопнула дверь. Ваза, которая стояла на столе, начала шататься, а потом упала.

      Чёрт! Она мне нравилась.

      Я подошла, чтобы собрать осколки, но по щекам уже текли слёзы, поэтому всё перед глазами было мутным, и я ничего не могла нормально рассмотреть. Один из осколков впился мне в палец, и из него начала капать кровь. Я сразу побежала в ванну, чтобы остановить кровь, но ничего не получалось, и это начало меня злить, поэтому всё, что стояло в ванной рядом с раковиной, полетело на пол.

      Я скрутилась калачиком на полу под раковиной и начала плакать.

      «Что ты можешь знать об этом? Твоя мать вообще умерла»

      Слёзы полились из глаз сильнее, а из груди вырывались рыдания.

      Да, она умерла уже семь лет назад. И я больше не знаю, что такое материнское тепло и забота. Но когда-то у меня была мама, и я знаю, как нужно вести себя с ней. Я любила её, потому что она была самой доброй на свете, самой любящей, самой внимательной и самой чуткой. Она отдавала всю себя своим детям. Самым важным для неё была её семья. И папа… Он мой отец, и я люблю его, но всё равно он был не достоин её. Та шлюха, с которой он живёт сейчас, вот её он полностью достоин, и они стоят друг друга. А вот мама была слишком хороша для него.

      София…

      Точно! София.

      Я встала и поняла, что заляпала платье кровью. Я так сильно зажимала палец, что он больше не кровоточит, но на платье теперь появились красные пятна. Разберусь с этим завтра, сейчас мне нужно найти мой телефон. Он лежал в сумке. Три пропущенных. Два от Макс, один от папы. Только его сейчас не хватало. Я нашла в контактах телефон больницы и нажала на вызов.

– Центральная больница Огайо, – приветливо сказала медсестра. Я свернулась калачиком на диване и накрылась пледом. – Чем могу помочь?

– Я хочу поговорить с Софией Таннер.

– Простите, но время…

– Это Лидия Таннер.

– Подождите пару минут, – хорошо, когда твоё имя может решать некоторые вопросы. Плохо то, что из-за того, что я так часто звоню, моё имя решает некоторые вопросы.

– Лиди-ди-ди, – радостно произнесла София.

      Только сейчас я поняла, как сильно скучала по ней. Я не слышала её голос больше недели и тут же почувствовала укол вины за то, что не звонила так долго. Обычно она начинает грустить, когда я про неё долго не вспоминаю, и у неё снова начинаются срывы.

– Привет, София, – сказала я, стараясь сделать голос как можно более радостным, чтобы она не услышала грусти. – Как у тебя дела?

– Просто отлично. Вчера я снова пробиралась в детское отделение, – громким шёпотом ответила она.

– О, София! – простонала я. – Опять через окно?

– Да.

– Не делай так. С пятого этажа тебе нужно перебраться на четвёртый. Если ты упадёшь?

– Брось! Я делала это столько раз, что уже приловчилась и нормально с этим справляюсь.

– София… – вздохнула я.

– Перестань поучать меня. Я старшая. Лучше расскажи, как у тебя дела?

– У меня… – я только что притворилась девушкой одного урода, который заставил меня плакать, чтобы его родители не ругались на него, и завтра у меня с ними ужин. Плюс Лукас сегодня познакомил меня со своей новой девушкой, с которой у них всё серьёзно, из-за чего моё сердце разбито окончательно. – Всё по-старому. Учусь, работаю. У меня достаточно скучная жизнь.

– А хочешь, я тебя порадую? – сказала София и захихикала.

– Мне стоит опасаться? – София была слишком активной и неугомонной. Если она так говорила, значит, в её голове уже зародился какой-то план, и мне стоит бояться.

– Доктор Майколс сказал, что мне можно приехать к тебе на День Благодарения! – закричала она в трубку.

      Это новость заставила меня ровно сесть на диване и чуть не выронить телефон.

– Что?! – громко крикнула я.

– Ты не рада? – София больше не была весёлой. Её голос вмиг стал грустным, и мне показалось, что она вот-вот заплачет. Нет-нет! Только не это.

– Нет! Рада, конечно. Боже, я очень рада. Просто в шоке. И когда ты узнала?

– Пару дней назад.

– Ты должна была сразу мне позвонить, сказать!

– Я не хотела отвлекать. А если бы у тебя были дела, а я помешала? – её голос был таким робким и тихим.

– Ты бы никогда не помешала мне. Я тебе уже сто раз повторяла, что если хочешь, можешь звонить в любое время, и я всегда отвечу. Твоя медсестра и врач знают мой телефон. Просто попроси.

– Ладно, давай о другом, – быстро сказала она. – Я так хочу увидеть твою квартиру. И я так соскучилась по папе.

      Я почувствовала укол вины в сердце. Я так и не поговорила с ней о папе. У меня просто не хватило на это сил, и я знала, что это только ухудшит её состояние. Чуть больше двух лет назад врач разрешил ей выходить за пределы больницы. Но тогда она узнала (от меня, конечно. От кого же еще?), что папа не хочет приезжать к ней. У неё снова случился нервный срыв, из-за чего ей опять запретили выходить.

      Это первый раз, когда врачи снова доверят её мне. И я не упущу этот шанс. Я сделаю всё, чтобы улучшить её состояние, и тогда её выпишут. Конечно, это маловероятно.

– У папы много дел, – сказала я. – Не знаю, получится ли у него приехать в Филадельфию, но я так хочу тебе всё показать. Город восхитительный! Я уже почти весь изучила. И ты обязана познакомиться с моими друзьями. Особенно с Макс.

– Я так много про неё слышала и уверена, что она мне на все сто понравится, – засмеялась София. Да, они отчасти были похожи, поэтому быстро найдут общий язык. – Ой! Молли зовёт меня. У нас сейчас будет отбой.

– Пока. Я постараюсь позвонить на следующей неделе.

– Пока-пока. До Дня Благодарения, – Ззасмеялась она.

– Дай, пожалуйста, Молли.

      Я услышала шуршания, бормотания, смех, а потом голос Молли.

– Здравствуйте, мисс Таннер.

– Почему я не знала этого? – строго спросила я. Такую манеру разговора я переняла у отца. Ненавижу это, но порой действительно помогает получить от людей то, что нужно, быстро.

– Чего?

– Того, что Софии позволено выйти на День Благодарения. Я же просила сообщать мне всё сразу же.

– Это еще не до конца известно, – мямлила Молли. – Врачи обсуждают это.

– Я хочу, чтобы её выпустили.

– Но…

– Она уже сидит там чёртову тучу времени! Ей нужно увидеть внешний мир! И она так обрадовалась, поэтому я хочу, чтобы вы позволили ей приехать ко мне, и на этом точка.

      Я сбросила вызов, как только договорила.

      Наверху послышались шаги, и заиграла музыка. Кто-то с женским голосом засмеялся. Через десять минут я услышала громкие стоны. Потом я накрылась пледом с головой и снова заплакала.

***

      Ночь была беспокойной. Я практически не смогла поспать. То стоны, то мой плач мешали мне. Но, когда я всё-таки смогла уснуть, я снова увидела тот же сон, что уже восемь лет. Поэтому в пять я решила встать и заняться делами.

      Сначала я переоделась и отправилась на пробежку. Сегодня я взяла медленный темп, но бегала достаточно долго. Когда лёгкие начали гореть, а ноги так напряглись, что буквально отваливались, я побежала в сторону дома. Долго стояла под холодными струями воды, надеясь, что они сотрут всё ненужное в моей голове. На то, чтобы выпрямить волосы я потратила минут тридцать, что в три раза больше нормы.

      На кухне я осознала, что не голодна, поэтому выпила кружку кофе, а потом занималась чем угодно, лишь бы ни сидеть на месте. Собрала осколки, запустила стирку, протёрла пыль, разложила одежду, сходила в магазин за продуктами.

      В десять я поняла, что мне нужно пойти к Хардину, чтобы расспросить про вечер. Я закрыла дверь на замок и пошла наверх. Мне понадобилось постучать раз пять, чтобы он, наконец, открыл дверь.

      Боже!

      На нём были только трусы-боксеры. И я могла прекрасно рассмотреть, что, помимо рук, вся его грудь и весь живот в татуировках. Вся накаченная грудь и весь прекрасно накаченный живот в татуировках. Его волосы были в беспорядке, а пряди падали на лоб. Хардин потирал глаза, и я поняла, что он только что проснулся.

– Чего ты так рано? – спросил он.

– Вообще-то сейчас десять.

– Ну! Повторяю вопрос: чего ты так рано?

      Я лишь закатила глаза. Как я поняла, у него была бурная ночь, поэтому он не выспался. Интересно, его девушка уже ушла? Или она еще где-то тут? Если тут, то зря я пришла. Не хочу сталкиваться с ней. Почему-то мне кажется, что она не понравится мне.

– Ты права, – сказал Хардин с усмешкой. – И нет, она еще здесь, но скоро уходит.

      Чёрт! Ненавижу свою привычку.

– Ладно, я не об этом, – знаю, что стала красной, как рак, поэтому опустила голову. – Я насчёт ужина. Он будет?

– Да, – печально сказал Хардин. Я хотела поднять голову, чтобы посмотреть в его глаза, но увидела его голый торс и поняла, что лучше смотреть себе под ноги. – Отец прислал смс, что они приедут к шести. К шести! Поэтому можешь идти.

– Можно вопрос?

– Ну.

– Ты будешь их кормить пиццей? – я кивнула на пакет с коробками, который он вынес в коридор.

– Чего ты хочешь?

– Давай я приберусь у тебя. Потом приготовлю ужин.

– Тут чисто. Мы вчера навели чистоту.

– Чистоту? – фыркнула я, но это получилось что-то среднее между смешком и фырком. – Тут такая помойка, что и недели не хватит. То, что я собрала мусор и перенесла одежду в спальню, ничего не изменило.

– Ладно, – Хардин вздохнул и запустил руку в волосы, чтобы убрать их со лба, но они всё равно тут же упали на лоб. – Мне нужно уйти, но ты можешь остаться и хозяйничать.

– Хорошо, – я сделала шаг вперёд, и Хардину пришлось впустить меня и закрыть за мной дверь. – Я напишу тебе список продуктов, которые нужно купить.

      Хардин вздохнул и пошёл в спальню, бормоча себе что-то под нос. Я разобрала только два: «Связался» и «Чокнутая». На тумбочке рядом с дверью я нашла блокнот и ручку. Тут было много записей про клубы, а рядом стояли какие-то цифры. Не хочу вмешиваться. Я нашла чистый лист и быстро начала писать продукты, которые нужно купить. Я решила приготовить запеченное мясо с овощами и шоколадный пирог.

      Когда я уже заканчивала, из спальни появился Хардин, в футболке и джинсах, а рядом с ним девушка с красными волосами и такой же кучей татуировок.

– О, ты нанял горничную, – хихикнула эта девушка, а я отметила, что у неё противный смех. И не только. Под её глазами были огромные чёрные разводы от туши, волосы похожи на воронье гнездо, одежда была помята, а на футболке пятно сомнительного происхождения. Боже, я лучше бы сама себе сломала обе руки, чем вот в таком виде позволила себе выйти на улицу. Можно было бы хотя бы умыть лицо и причесаться. – Он меня поторопил, – сказала она.

      Чёрт! Я идиотка!

– Пошли, – Хардин схватил её за руку и потащил к выходу.

– Подожди, – Я вырвала листок из блокнота, а потом отдала его Хардину. – Это нужно купить для ужина.

      Он даже не взглянул в листок, запихнул его в задний карман, закатил глаза, а потом, схватив девушку за руку, потащил её за дверь. Не сказав хотя бы «Пока» или «До вечера».

Я осталась одна в его квартире и, чтобы не зарываться в мысли, начала заниматься уборкой.