Текст книги "Излеченные души (СИ)"
Автор книги: Li-Catarine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
42. Хардин.
Я не верил во всю фигню с чёрными и белыми полосами жизни. Типа, если сейчас у меня всё хорошо, то потом обязательно случится какая-то ерунда и всё полетит коту под хвост. Или, если у тебя долго всё плохо, то потом ты миллион в лотереи выиграешь. По мне, всё это полный бред для тех, кто живут в дерьме и не хотят из него выбираться, а просто ждут счастливого случая.
В моей жизни всё начало налаживаться. Я встретил самую лучшую девушку. У ней вскоре вернётся сестра, которую она безумно любит. И она станет еще счастливее. И я подписал контракт с одним из лучших агентов Филадельфии. Ради Алекса. Он был тот, кто верил в меня, даже когда я не понимал, как сильно хотел этого. Он говорил мне, что я добьюсь высот. Пока я стоял на самой нижней ступеньке всего этого, но я уже сделал хоть какой-то шаг вперед.
Я не хотел сидеть и жать, когда в моей жизни настанет какой-то пиздец. Не хотел жить в ожидании чёрной полосы. Я хотел хватать жизнь за яйца и наслаждаться всем, что она давала мне. И сегодня я хотел насладиться вечером со своей девочкой, поэтому готовил для неё сюрприз. Со всей этой ерундой, которую любят девочки. Цветы, свечи, ужин, милая музыка. Знаю, что она бы была счастлива, как малый ребёнок, даже если бы я просто принёс несколько свечек и надел рубашку. Но я хочу, чтобы всё было по-настоящему, чтобы это было не на отъебись, а серьёзно.
Но я забыл, что тот факт, что я встречаюсь с идеальной девушкой, не делает из меня идеального парня. Всё к чему бы не прикоснулась Лидия – преображалось. Всё у неё получалось. А в моих руках всё рушилось. Началось всё с того, что я даже не смог зажечь свечи. Обжог себе палец. Пока причитал на жизнь и искал мазь от ожогов, спалил наш ужин. Который даже готовить не нужно было. А просто разогреть. Но это ведь я. Хотел проветрить квартиру, но то ни к чему не привело.
В итоге, когда Лидия пришла, её ждал не романтический сюрприз. Я хотел, чтобы она вошла в гостиную, где всё вокруг украшено свечами и лепестками роз, играет приглушённая музыка, на столе её любимая еда. А получилось, что свечи так и не были зажжены, лепестки роз так и лежали в пакете, ужин был спален, а я бегал полуголый (потому что так и не успел переодеться) и с полотенцем разгонял дым. Романтика, мать её.
– Что здесь происходит? – Спросила Лидия, пытаясь преодолеть шок.
– Я… ну…
– Хотел квартиру спалить? – Сказала она, развязывая шарф и снимая его.
– Нет, я просто… – сейчас выглядел, как полнейший придурок. Пытался сделать ей приятно, а в итоге она потратит половину вечера убираясь тут. Потому что это же Лидия. Она не сможет и минуты просидеть спокойно, когда тут такой хаос. – Пытался сделать тебе приятно. – Я показал на пакет с лепестками и незажженные свечи.
– Сделать приятно? – Нахмурилась Лидия. Она повесила пальто на вешалку и подошла ко мне, продолжая оглядываться.
– Романтический вечер. Ужин, свечи и прочая ванильная ерунда. Я надеялся, что тебе понравится.
– Мне и так нравится. – Улыбнулась она, подходя ко мне и кладя руки мне на талию.
– Лидия, я знаю, что ты всегда пытаешься быть милой, но это уже перебор. Этот Ад точно не может нравиться. Даже больной, слепой и тупой. А ты точно не такая.
– Хардин, я знаю, что ты не особо любишь всю эту, как ты выразился, – «ванильную ерунду». Но ты заморочился. Ради меня. Ты даже хотел свечи зажечь и накрыть на стол. Не ты ли говорил, что свечи безумно тупо. Но ты хотел сделать это ради меня. Спасибо тебе.
Она положила голову мне на грудь и сомкнула руки вокруг талии. Обожаю моменты, когда она вот так вот прижималась ко мне. Тогда я чувствовал себя нужным ей. Я ощущал, как она нуждается во мне. Хочет, чтобы я был рядом. Для меня это значило невероятно много.
После этого Лидия помогла мне (точнее я помог ей, потому что она сразу стала раздавать указания, что и куда поставить, где и как нужно прибраться) навести порядок в квартире. Последнее, что она поручила мне, – загрузить посуду в посудомоечную машину. Когда я закончил и вышел в гостиную, увидел, что Лидия всё же расставила свечи в комнате и зажгла их, а также накрыла на стол и разбросала вокруг лепестки. Вот это я и хотел сделать. Мило, уютно и романтично. А в итоге Лидия сама сделала для себя сюрприз.
– Перестань смотреть на всё с таким лицом, – сказала Лидия, схватив меня за руку и подтолкнув к стулу. – Самое лучшее должно быть в том, что этот вечер наш. Ты и я. Не в этом ли был смысл?
– Смысл был в том, чтобы сделать тебе приятно.
– Мне приятно из-за того, что этот вечер пройдёт с самым лучшим парнем на свете, – улыбнулась она, садясь за стол. – То, что ты подумал о том, чтобы сделать это для меня, гораздо больше, чем многие парни делают для своих девушек. Знаешь как говориться, главное не подарок, а внимание. Также и здесь. Главное не то, что ничего не получилось, а то, что ты попытался. И, боже, я опять говорю слишком много! – Засмеялась Лидия и её щёки покраснели. Увидев её вот такой, счастливой и радостной, я немного расслабился.
– Позволь хотя бы поухаживать за тобой, – сказал я, взяв бутылку вина со стола, чтобы наполнить её бокал. Так как я сжёг наш ужин, у нас осталось только пицца, которую мы заказали вчера на обед. Она была уже не такой вкусной и свежей, но всё еще достаточно аппетитной. Лучше чем вообще ничего. – За тебя и твою сестру. – Я поднял бокал.
– За тебя и твой контракт. – Улыбнулась она. Лидия отпила вино и поставила бокал на стол.
– Знаешь, а ведь отчасти это благодаря тебе.
– Мне? – Удивилась Лидия. – Но ты ведь шёл к этому уже достаточно долго. А меня ты знаешь чуть больше пары месяцев.
– Дело в том, что последние года полтора у меня был сильный творческий кризис. Я пытался написать что-то новое, но у меня не особо получалось это. Когда я встретил тебя, вдохновение словно полилось из меня рекой. Песни, которые понравились агенту, я написал благодаря тебе. Так что в том, что мы ему понравились, можно благодарить только тебя.
– Это неправда! В смысле, мне очень приятно стать твоей музой. Это многое для меня значит. И это невероятно приятно. Я бы никогда не подумала, что могу стать чей-то музой, потому что я такая скучная и обычная. Во мне нет чего-то, что могло бы стать захватывающим и прекрасным.
Она ошибалась. Для меня в ней было всё. В ней был воздух, которым я дышал; смысл каждый день просыпаться, причины улыбаться и смеяться. В ней было значение моей жизни. Раньше я не понимал этого и не знал, потому что не встретил её. Но теперь я знал, что без этой девушки я и не жил толком. А встретив её я нашёл смысл бороться и двигаться куда-то.
Я даже не хочу думать о том, что бы сейчас было со мной, если бы я не пошёл просить её о помощи.
– Но я опять ушла от темы, – продолжила Лидия. – Я хотела сказать, что дел в тебе. Ты безумно талантлив. И я так рада, что из всех девушек, которых ты мог выбрать, ты выбрал именно меня.
– Лидия, это всегда была ты. Даже когда я еще не знал тебя, часть меня всегда знала, что это будешь только ты.
От моих слов на её губах расцвела широкая улыбка. И ради вот такой её улыбки и ради вот такого взгляда полного обожания и влюблённости я был готов на всё на свете.
***
Следующим утром я решил исправиться. Попытка с ужином потерпела провал. Нет нельзя сказать, что это потерпело головокружительный провал. Мы поели, поговорили, я сыграл ей несколько песен, от чего она была в восторге. А потом мы лежали на кровати, и полночи я слушала, как Лидия рассказывала о себе, Софии, их детстве и своей маме. Она очень редко говорила про свою маму, а я и не спрашивал. Боялся, что это расстроит её, а этого я хотел меньше всего на свете. Но вчера она не была грустной. Наоборот, улыбалась при каждой истории, часто смеялась от некоторых воспоминаний. Так что нельзя сказать, что этот вечер был полностью пропащим.
Но всё равно смысл был в том, чтобы организовал всё я и сделал это для неё. В итоге это она всё сделала. Поэтому сегодня с утра я встал ни свет ни заря и попёрся к магазину, где продавали ёлки. До Рождества осталось не так много времени, поэтому хороших ёлок осталось не так много. Чёрт, теперь я понимаю, почему Лидия привыкла всё делать заранее. Если бы я подумал о том, что она любит Рождество и захочет украсить ёлку, раньше, то не стоял бы в девять утра на морозе и не спорил бы с какой-то скандальной женщиной за ёлку. Просто это была самая красивая ёлка. Уверен, что Лидия будет от неё в восторге. Но сначала мне нужно получить её.
Когда война за ёлку была закончена (моей победой естественно, кто бы сомневался. И как ни странно, в победе мне помогла именно история о том, что я хочу купить ёлку для любимой девушки, после неудачной попытки романтического ужина) оставалось еще одно трудное испытание. Нужно было пронести её шесть кварталов, потому что с ней в метро не особо влезешь. Чёрт, если бы несколько месяцев кто-то рассказал мне, что я встану в семь утра, чтобы купить ёлку для девушки, а потом еще потащу её несколько кварталов по морозу, я бы обязательно пошутил, что у неё должна быть золотая вагина или сестра-близняшка, с которыми у меня будет тройничок.
Но кто бы знал, что я буду делать это не ради секса или чего-то другого. Я делаю это только ради того, чтобы увидеть радостную улыбку на лице моей любимой девушки.
Когда я зашёл в квартиру, понял, что нужно было сначала продумать, куда я поставлю ёлку, а уже потом бежать покупать её. Дерьмо! Уверен, что у Лидии никогда не возникало подобных проблем.
– Хардин? – Позвала Лидия из моей спальни, а потом вышла в гостиную, пока я стоял с ёлкой в руках и думал, куда бы её пристроить. С утра Лидия была особенно прекрасна. В моей футболке, с растрёпанными рыжими волосами и сонным лицом. Она была еще более невинной красивой. Настолько, что иногда по утрам, я просто лежал в кровати и смотрел на то, как она собирается. Потому что ей невозможно не любоваться. – Что ты делаешь? – Спросила она.
– Сюрприз. – Лишь сказал я, как самый полнейший придурок.
– О, Божечки! Ты ёлку купил! – Закричала радостно Лидия и начала прыгать на месте, как маленький ребёнок. Серьёзно, я в пять лет так не радовался рождественской ёлки, как Лидия радуется в двадцать. А тогда я просто обожал Рождество. Но я не жалуюсь, ведь именно такой реакции я и хотел добиться.
Лидия подбежала ко мне и поцеловала, крепко обняв за шею. Она была настолько счастливая, что часть этого счастья проникала в меня, и я буквально мог ощущать, как внутри разливается приятное тепло.
Когда Лидия немного отошла от своей волны радости и перестала посекундно целовать меня (ну, не то чтобы я возражал простив этого), она помогла мне найти место в гостиной, куда мы установим ёлку, а потом побежала в комнату переодеваться, чтобы потащить меня в торговый центр. Она сказала, что нам нужно много чего купить, начиная от украшений и заканчивая подарками для наших друзей и родных.
Этот день я провёл шлясь по торговому центру и таская пакеты за Лидией. Потом мы украшали ёлку, пили горячий шоколад её собственного приготовления и смотрели Один дома по телевизору.
И я готов поклясться чем угодно, что это был саамы лучший предрождественский период в моей жизни.
43. Лидия.
Я помню своё прошлое Рождество. В том году я организовывала что-то вроде небольшого приёма для своих друзей. Ну, из моих друзей там были только Лукас и Макс, остальные были мои одногруппники, с которыми я более-менее общалась. Тогда я потратила около недели, чтобы подготовить меню, украсить всё, приготовить и сделать так, чтобы у всех было хорошее и праздничное настроение. К десяти все уже разошлись и оставшиеся праздники, я провела на диване с остатками еды и милыми фильмами про любовь.
В этом году всё было в сто крат лучше. И праздничного настроение у меня хватало и на следующий год. Для начала в этому году я была не одна. Всеми организационными вопросами и подготовкой мне помогал заниматься Хардин. Ладно, помогал он не особо, потому что он даже подарки упаковать не мог. Он больше часа мучился с одной коробкой, прежде чем я преодолела смех, сжалилась и отправила его на кухню нарезать картофель. К сожалению, в этом он тоже не особо преуспевал. И это всё и делало настолько милым, что каждую секунду, когда я смотрела на Хардина, я сильнее и сильнее влюблялась в него. А куда уже сильнее? Я и так полностью принадлежу ему.
Когда я уже почти заканчивала с праздничным ужином, к нам пришли Джин и Макс, а через полчаса к нам присоединился Боб. Также я позвала Лукаса с Дженни. Он всё еще был очень важен мне. Конечно, теперь я понимаю, что не любила его. Точнее любила и люблю сейчас, но я заблуждалась о природе этих чувств. Лукас был неотъемлемой и важной частью моей жизни. Она был моим лучшим другом, старшим братом, которого у меня никогда не было. А Хардин был главным мужчиной моей жизни. Он был моей истинной любовью, моей душой и сердцем. Он был всем, о чём я даже не смела мечтать. Точнее смела, но никогда бы не осмелилась признаться даже себе.
И теперь этот замечательный мужчина был моим. Сидел на полу в колпаке Санта-Клауса и распаковывал подарки, а ведь сам недавно говорил, что не особо любит праздновать Рождество после смерти Алекса. И не мне его суди. После смерти мамы и лишения Софии я тоже не особо это любила, но сохраняла старые традиции в честь них. Знаю, что они бы безумно расстроились, если бы я перестала праздновать.
Когда мы все сидели за столом и смеялись над очередной шуткой Боба (это были очень глупые и пошлый шутки, но всё равно безумно смешные), в дверь постучали.
– Мы ждём кого-то еще? – Спросил меня Хардин.
– Если только ты не пригласил кого-то еще. – Ответила я и встала из-за стола, чтобы открыть дверь.
– С Рождеством! – Громко закричала София, когда я открыла дверь. Я была в таком шоке, что даже не понимала, что моя сестра стоит передо мной в красном свитере и с широкой улыбкой на губах. Здесь. Она была здесь, передо мной. – Если ты сейчас меня не обнимешь, то я буду думать, что ты не рада меня видеть.
– О Божечки мой! – Закричала я и бросилась к ней на шею, чуть не уронив, от чего Соф лишь засмеялась.
– Вот это уже другое дело. – Радостно сказала она.
– Но как?.. то есть… я конечно же безумно рада тебя видеть. Это самый лучший подарок на Рождество, который я только могла получиться. Но как это получилось? Я… я же только недавно говорила с твоим врачом и он сказал, что сможет что-то решить только после праздников! Это же… о господи!
Эмоций было больше, чем я могла вынести. Я уже сама не понимала, что говорила или что хотела сказать. Я просто была рада, что София была здесь, со мной. И это казалось таким нереальным, что я боялась, что она возьмёт и исчезнет сейчас. Я обниму её, а потом – раз! – и я уже обнимаю лишь воздух.
– Успокойся, милая, – сказала Соф, когда у меня потекли слёзы по лицу. Боже, теперь я казалась себе такой гупой. Устроила семейную сцену на глазах у всех и еще расплакалась в придачу.
– Твоя сестра вернулась, – сказал Хардин, обнимая меня со спины. – Так что никто здесь не может тебя винить.
Глупая привычка!
– Не подумай, что я не рад тебе, – сказал Хардин. – Но я не знал, что ты вернёшься так быстро.
– В этом вопросе нужно сказать большое спасибо нашему папе, – София посмотрела на меня и широко улыбнулась увидев шок на моём лице. Я конечно знала, что папа не возражал против её возвращения и даже хотел помочь мне. Но как он в этом сейчас поучаствовал? – Он приехал в клинику и с помощью своего прекрасного обаяния и большого кошелька смог сделать так, чтобы на Рождество у нас с тобой был самый лучший подарок на свете. Он привёз меня сюда.
Я просто обняла её еще раз. Эмоций и ощущений было гораздо больше, чем я могла вынести. Моя София была здесь и это был действительно самый лучший подарок из возможных.
Спасибо Хардину за то, что он понял мой шок и попытался хоть как-то организовать всё. Он принёс для Соф стул, столовые приборы, предложил ей закуски, потом ухаживал за мной, пока я сидела и тупо смотрела на Софию, пытаясь осознать, что она, чёрт возьми, здесь, рядом со мной. Проклятье, у меня же даже подарка для неё не было.
– Думаю, для Соф самый лучший подарок – ты. – Тихо прошептал мне Хардин на ухо, а я в очередной раз покраснела, из-за того, что говорила вслух. – Бэмби, расслабься. Мне кажется, все сейчас хорошо проводят время.
Я посмотрела на Лукаса, который увлечённо что-то рассказывал Макс, Джин и Дженни, а Макс постоянно перебивала его и подшучивала. Я посмотрела на Боба, который что-то спрашивал у Софии, а она улыбалась и отвечала. Не смотря на то, что я не считала Боба лучшей компанией для Соф, сейчас она была счастлива, а это было всё, чего я хотела для неё. Они все были счастливы.
– У меня есть для тебя подарок, – сказала я Хардину, когда поняла, что сейчас наше исчезновение меньше всего заметят. – Он внизу, в моей квартире.
– Интригует. – Усмехнулся он, когда встал со стула и обнял меня за плечи, чтобы отвести вниз. Когда мы оказались в моей квартире (станем откровенными, это моя старая квартира. Тут даже моих вещей было не так уж и много. А когда я ночевала тут последний раз, я даже вспомнить не могу), я взяла Хардина за руку и потащила в сторону своей старой спальни. – Вот. – Сказала я, взяв с прикроватной тумбочки маленькую коробочку и протягивая Хардину. Он быстро поцеловал меня, а потом с улыбкой начал развязывать бант. Серьёзно, он сейчас улыбался, как малый ребёнок. Обожаю эту его улыбку.
Когда Хардин открыл коробочку, он достал оттуда медиатор и немного нахмурился.
– Я знаю, как много твоя музыка значит для тебя. Знаю, что ты живёшь ей. А еще ты как-то рассказывал мне, что из простого хобби это всё превратилось в серьёзную мечту благодаря твоему брату. Алексу, – медленно проговорила я, боясь, что упоминание имени его брата-близнеца расстроит Хардина. Но выражение его лица не изменилось. – А еще ты сказал, что именно я вдохновила тебя на новые песни и стала твоей музой. Поэтому каждый раз, когда ты будешь играть, я хочу, чтобы с тобой были части тех, кто вдохновили тебя встать на этот путь. – Я взяла руку Хардина и перевернула медиатор. – На одной его стороне имя твоего брата. – Там было написано «Александр Стоун. Навсегда и навечно». – А на другой частичка меня. – Когда я перевернула медиатор в его руках, мне стало страшно, оттого что Хардин может посчитать это всё глупостью.
– «Две искалеченные души нашли друг друга. Спасибо, что спас меня. Я всегда буду любить тебя. Твоя Лидия». – Прочитал он надпись, а я задержала дыхание.
Господи, теперь я понимаю, что это было безумно глупо. Я любила его, всей душой и сердцем. И была уверена в этом как ни в чём другом. Но что если он не любил меня, что если я поторопилась, что если это только надавит на него и он просто не готов ко всему этому. У нас же даже секса не было, хотя мы уже много чего делали в его кровати и в душе. Я не хотела быть слишком настырной и давящей. А может то, что я призналась в своих чувствах гравировкой, будет глупо? И это не то, что он мог хотеть?
– Я тоже тебя люблю. – Улыбнулся Хардин. – Очёнь сильно. И нет, это не пугает меня. Это то, что я чувствую уже некоторое время. То, чего я не боюсь и то, что меня не пугает. И вот это, – Хардин поднял медиатор. – Самое лучшее признание, которое только может быть.
Я радостно улыбнулась и почувствовала облегчение от его слов, а потом как приятное тепло окутало меня.
– И что теперь? – Спросил Хардин, всё еще радостно улыбаясь.
– Думаю, теперь ты должен меня поцеловать. – Я показала на люстру, которую украсила гирляндой, а также повесила туда веточку омелы.
– Не могу отказать в таком. – Хардин притянул меня к себе и его губы опустились на мои. Он начал целовать меня нежно и осторожно, показываю свою любовь. Но этот поцелуй очень быстро перерос в нечто большее. И вот я уже лежала на кровати, а Хардин нависал надо мной и начал покрывать мелкими поцелуями мою шею.
Я чувствовала, как горела. Всё внутри меня просто загоралось от желания и нетерпения. И этот праздничный свитер уже не казался такими классным и милым. Всё о чём я могла думать, скорее бы его уже сняли с меня. Скорее бы уже на Хардине не осталось его одежды. Поэтому, когда его рук, пробрались мне под одежду и начали тянуть её вверх, я очень обрадовалась и быстро подалась. Вот уже я сняла с Хардина его свитер; он потом стянуть мои джинсы и избавиться от лифчика.
Хардин, мужчина вставляющий через слово мат, покрытый татуировками, был самым нежным любовником, которого можно желать. Он покрывал всё моё тело поцелуями, шептал, какая я прекрасная и как ему повезло, что я досталась именно ему, что я буду принадлежать ему целиком и полностью. Он был внимателен и осторожен, понимая, что это мой первый раз. Боже, да он даже три раза меня спросил, точно ли я уверена в этом, а мне пришлось убеждать его в том, что да, я точно хочу его и на все сто процентов уверена.
Когда Хардин вошёл в меня, я почувствовала быстрый укол боли, но он так умело отвлёк меня, что боль очень быстро переросла в наслаждение.
После мы лежали на моей кровати, укрытые тонким одеялом. Оба уставшие, потные и вымотанные. Пока я выводила пальцем узоры на груди Хардина, он перебирал мои волосы и иногда целовал в макушку.
– Я думаю, это будет моё лучшее Рождество за долгое время. – Тихо сказала я через какое-то время.
– А я думаю, что это моё лучшее Рождество за всю жизнь.
Я подняла голову и с улыбкой посмотрела на Хардина, а потом наклонилась, чтобы поцеловать его.
Это точно не будет последним лучшим событием в нашей жизни. Ведь это только начало.
