Текст книги "Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль"

Автор книги: Лгало… и Подлыгало…

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Чувства первичны по отношению к чувствованиям. Первые пользуют последних. Чтобы это стало понятно, скажем так: очи являются проводниками ненависти и обожания, зависти и стыда. Эти же чувства пользуются и другими проводниками. Тем же слухом и осязанием. И чем «живее» наши чувствования, тем ярче сквозь них изливаются чувства. Но это началье для всякой души. Ибо молодая душа жаждет насытиться. Она жаждет знаний! Вначале знаний в виде ощущений. Это насыщение любовью, красотами мира, риском, пытливостью. Далее душа начинает искать тайных знаний. А потому у неё всегда «живые чувствования» будут. По мере вызревания и насыщения миром душа начинает «запирать чувствования», чтобы чувства направить внутрь. Сделать это приказом невозможно. Потому-то прикладные советы о «запечатывании врат души» больше для того, чтобы пощекотать «нутреннего человека». Да, это прямое указание охотникам за силой, но по силам ли оно многим из них? Наш опыт говорит: лишь единицы способны на этот подвиг. Но говорить об этом надо. Даже если видит око, да зуб неймёт.

К выводам о неполезности избыточного знания приходит и современная физиология, в которой постепенно зарождается новое направление – «сенсорная экология». Одним из важнейших её положений является то, что количество информации, которое может поступить в мозг в современном мире, избыточно и должно быть сокращено!

Обратила своё внимание на этот вопрос и современная медицина. Так, например, доктор медицинских наук М.М. Хананашвили писал: «Современные условия жизни и прежде всего её высокие темпы выдвинули перед наукой о мозге новые задачи. Сегодня мозг человека воспринимает, обрабатывает, запоминает сведения в масштабах совершенно необычных, если иметь в виду всю многотысячелетнюю историю развития человека. А главное, такая нагрузка на высшие функции мозга возникла за очень короткий период, без какой-либо специальной к ней подготовки». Этот «информационный взрыв», по мнению М.М. Хананашвили, привёл к целому ряду неблагоприятных психологических последствий, которые он выделяет в отдельное явление – «информационный невроз».

Не прошла мимо избыточного «информационного засилья» и педагогика. Известный русский дефектолог В.П. Кащенко писал, что многообразие городской жизни, масса новых впечатлений отнимают у детей так много сил, что после дневной сутолоки они испытывают только усталость и спутанность мыслей. И далее: «Чтобы избежать этого, необходимо удалить ребёнка от городского шума, лишить плохо переносимого им разнообразия. Уменьшая количество рецепций (восприятий), мы тем самым увеличиваем их интенсивность. Ребёнок видит и слышит немногое, но получает возможность глубже взглянуть на вещи». Последнее является крайне принципиальным положением, которое нужно учитывать и взрослым людям. Вся наша «информированность» носит сугубо поверхностный характер. В нас нет глубины. Это и неудивительно, ведь для этого необходима собственная работа над собой, на которую мир нам просто не оставляет времени. Таким образом, человек всё больше становится пассивным «потребителем информации», и его информационная всеядность выходит за разумные рамки. Более того, знания в наше время превращаются в подобие наркотика с наличием соответствующих признаков: привыкания, увеличения дозы, ломки.

«Запечатывание врат души» вовне и «хранение чувств» приводит к тому, что однажды (на поприще «духовного делания», то есть предшествующего очищения сознания) отверзаются внутренние составы чувствований души, которая имеет всё те же чувствования, что и тело (душа видит, слышит, обоняет, осязает и чувствует вкус). Когда спит «человек внешний» – просыпается «внутренний человек», и наоборот. В итоге отверзания врат мудрости человек обретает некое духовное чувство – ведание, или, как часто говорят, видение. А следствием ведения становится любовь!

По словам прп. Исаака Сирина, «любовь есть порождение ведения. А ведение есть порождение душевного здравия, здравие же душевное есть сила, происшедшая от продолжительного терпения». Слова Исаака Сирина очень и очень важны для понимания чувств человеческих, того, что говорит о них Спас. Потому мы их и выделили особо, чтобы ниже вновь вернуться к ним.

Отверзнуть внутренние чувствования души, как считалось в традиции Спаса, нам может помочь «оттирание врат души», то есть зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, через благодатное воздействие на них вещей священных: икон, креста, свечей, благовоний, святой воды и др. Вся совокупность вещей священных оттирает чувства у омертвевшей души, делая её зрячей к духовному, возвращая её от спячки к жизни. Оттирает врата души и (прежде всего!!!) красота Божьего мира. Ибо в ней мы видим присутствие самого Творца. Природа для наших далёких предков была священна! Красота – это ЗОВ Божий! Поэтому созерцание дикой природы – также весьма полезное занятие для пробуждения нашей души.

А вот стремящихся насильно отверзнуть чувствования души старики осуждали, видя здесь немалую опасность повредить душе, приведя её в полное расстройство!!! Подобные представления имеются и в христианстве. В начале ХХ века Павел Флоренский критически описывал подобные упражнения некоего Ч. Хинтона («Воспитание воображения и четвёртое измерение», «Четвёртое измерение и эра новой мысли») в изложении русского мистика П.Д. Успенского. Он писал: «В опытах Хинтона, как и в других внешних методах «отверзения чувств», нельзя не чувствовать чего-то искусственного, преждевременного и потому насильственного в отношении духовного организма. Методы выгонки новых способностей, несомненно, дают какие-то результаты и потому в высокой степени поучительны для философа; но едва ли можно отринуть и то, что они противоестественны, так что извне вытягиваемая ими функция не производится жизнедеятельно, лишена внутренней силы и, следовательно, стоит вне связи с целостною жизнью. И значит, злоупотребление подобными опытами и попытка восхитить силою способности, которые естественно раскрываются на соответственной ступени внутреннего развития, – она влечёт за собою болезнь и разложение личности».

Все силы (чувства) и составы души Смаги, учили наставники Спаса, следует держать в едином месте, тогда и душа будет питаема истиной Божией. Для этого нужно было сосредоточить внимание на избранном предмете (например, на присутствии Божием, на смерти, жизни, тленности и т.д.) и рассматривать его с разных сторон. При сём каждую родившуюся при созерцании мысль доводить до чувствования (чтобы ощутить её) и внедрять это ощущение в сердце. Сердце питается ощущениями, или понятием предмета сосредоточия. Заключалось же всякое размышление выводом правил, для себя применительных, для своей жизни полезных. Например, всякой вещи есть время, а поэтому не стоит привязываться к временному. Это упражнение в Спасе получило название глубокой думы, сердце питающей. На самом деле здесь дума питала не сердце плотское, но некую серёдку, из которой произрастало стебло Божье, вырастающее до Бога. И по этому стеблу характерники восходили в Небеса. Думы, доведённые до ощущений, сродни удобрению сердца, говорили наставники. Предметом подобных дум были состояния стихий (Огонь, Вода, Ветер, Земля), жизнь, смерть, страх, ничто и нечто, вечное и временное, и многое другое. Таким об разом, через подобное действие скреплялись все силы души и весь состав внутренней жизни. В этом случае человек становился хозяином сил душевных, а жизнь его от этого находилась в беспрерывном движении и обновлении!!! Совокупность сил и составов души в традиции Спаса именовалась характером, а того, кто является хозяином сил душевных, прозывали характерником. С душевным составом в Спасе было связано понятие святильника душевного – гасницы. Откуда его корни, сказать однозначно сложно. Скорее всего, он был привнесён в Спас, как и многое другое, с приходом христианства, влияние которого на Спас отрицать невозможно. Хотя невозможно отказать гаснице и в дохристанских корнях. Святильник душевный должен был освящать душевную храмину. По месту он соответствовал сердцу и был сопряжён с чувственной душой – Смагой. Считалось, что без его «возжигания» невозможно преобразить природу человеческую и обрести Спас. Душа человеческая образно виделась в виде некоего пространства-храма, который нужно всегда держать в чистоте и при свете гасницы. Это обязательное условие пришествия в него Духа Святого. Гасница здесь что лампада. Вот как описывал душевную храмину святой Кирилл Туровский в письме к Печерскому архимандриту Василию: «Ты создал вокруг всего монастыря высокие и прекрасные каменные стены на твёрдом основании. Для этого, во-первых, заготовил ты денежные средства; потом при помощи огня приготовил плинфу и, наконец, совершил дело при помощи воды, извести. Когда же ты хочешь создать духовную храмину, то положи в её основание веру и на нём зижди надежду и любовь, как плиту; борение твоего тела мешай с водою – целомудрием, чтобы душа твоя возвышалась как храм. Поставь ей опору как столп – Божию помощь, чтобы если и сойдут на неё какого бы то ни было рода дождь и реки, она пребыла непоколебима, как наковальня, ни от добрых, ни от худых людей. Введи в свою храмину матерь и жену, то есть кротость и смирение. Обнеси их молитвою и приставь к ней стража – ум любомудрый».

«Обретение сердца» как основного упражнения Спаса (будет рассмотрено ниже) заключалось в поступенчатом преображении внутреннего пространства души из простой каморки в келью, из кельи в храм, затем в кущу (стар.: «жилище») – видимое селение Святого Духа. Каморка соответствует обычному состоянию человека, келья соответствует человеку, освобождающемуся от страстей, храм – добродетельному, куща – стяжавшему духовные дарования. Только в куще возможна была встреча со Спасом! И всё это пошаговое преображение возможно только тогда, когда «возжена гасница».

Под гасницей же понимали некое служебное образование души, которое отражают «семь планид»: Луна, Солнце, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. Возжечь гасницу – это высветить семь пороков, зримым воплощением коих в человеке служили планиды в миг его рождения: Луна – мнительность, Красуня (Венера) – блуд, Скорпия (Марс) – гнев, Добропан (Меркурий) – лихоимство, Солнце – гордыня, Кроломоц (Юпитер) – тщеславие, Гладолёд (Сатурн) – жестокость. То есть сделать имеющиеся у человека пороки осознанными или хотя бы признать их искажающее нас наличие. В итоге чего они постепенно «развеиваются» под «светом осознания», заменяясь на семь добродетелей. Другими словами, «возжечь гасницу» – это посвятить себя Богу через «обрезание сердца» («обрезание сердца» воспринималось как знак некоего завета с Богом посредством «выбора к добродетели»), сделать движение в сторону преобразования своего изначально ущербного естества. И тогда человек сознательно вступает во взаимодействие с благой стороной Творения, которая, в свою очередь, довершает начатое человеком в преобразовании его природы. Что невозможно человеку – возможно Богу! Но первый шаг должны сделать мы сами. И этот шаг – простой, но нелёгкий выбор!

Выбор этот – что лампада. Без него Господь не найдёт дорогу к тебе во тьме – так поучали наставники. Возжённая гасница – это твой посыл Ему. И твоё «да» завету, однажды данному нам Богом о нашем же спасении. Пока ты не скажешь «да» или «нет», всё будет по-прежнему. Возжечь гасницу – начало начал всему Спасу! И начало это – твой договор со Спасом.

109

Ещё кое-что о чувствах, что позволит раскрыть ту часть Спаса, которая о чувствах возвещает

А всё равно

Меня счастливей нету,

Хотя, быть может,

Завтра удавлюсь…

Я никогда

Не налагала вето

На счастье,

На отчаянье,

На грусть.

Юлия Друнина

А ведали ли в Спасе жилы чувственной души Смаги, подобно жилам Живы? Ведали! Мы неспроста подняли этот вопрос. Чувственная душа выглядит наподобие солнца, восседающего, как говорилось выше, на престоле, в виде восьмиконечной звезды. Если вспомнить значение символа с восемью лучами, то по традиции его понимали как вечность, непоколебимую устойчивость и выход за пределы этого мира. Также это октограмма, так ещё называются два наложенных друг на друга квадрата, образующих восьмиконечный знак – знамение рая, Небесного Иерусалима и конечного Преображения. Восьмиконечная звезда – знак равновесия, порядка, созидания, если её вписать в окружность. Так в древности обозначали календарь, времена года (всё материальное меняется, но главное остаётся неизменным).

А

Силы души истекают от неё, подобно лучам солнечным (рисунок 25). Эти силы и есть условно те самые жилы чувственной души.

Всякое чувство находится в состоянии брани к самому себе. То есть уйма проходит и через наши чувства. Или же – буквально каждое чувство разрезано грехом на две половины. Одна половина чувства направлена к удовольствию, а другая – к страданию. Каждое без исключения чувство горько и сладко, как говорили наставники в Спасе. Так называемая амбивалентность чувств, которую в современной психологической науке принято считать всё же больше патологией, в сути, патологией не является. Это всего лишь уязвлённая, или патологическая природа наших чувств. То есть патология в основе всего – обыденность. Это и есть уйма. Горько – это сладко, а сладко – это горько. Потому и от любви до ненависти один шаг.

Рисунок 25. Чувства души, в мир изливаемые.

Амбивалентность чувств (от лат. ambo – «оба» + valentia – «сила») – внутренне противоречивое эмоциональное состояние или переживание, связанное с двойственным отношением к человеку, предмету, явлению и характеризующееся его одновременным принятием и отвержением, например переживание ревности, в котором могут сочетаться чувства любви и ненависти. Понятие амбивалентности чувств было предложено швейцарским психологом и психиатром Э. Блейером для обозначения свойственных шизофреникам противоречивых отношений и реакций, которые быстро сменяют друг друга. Вскоре понятие получило более широкое употребление и в психологии. Амбивалентными стали называть сложные противоречивые чувства, появляющиеся у человека в связи с многообразием его потребностей и многогранностью самих явлений окружающей действительности, которые одновременно привлекают к себе и вместе с тем отпугивают, вообще вызывают положительные и отрицательные чувства.

В современной психологии есть два понимания амбивалентности.

В психоанализе под амбивалентностью обычно понимается сложная гамма чувств, которую человек испытывает к кому-либо. Предполагается, что амбивалентность нормальна по отношению к тем, чья роль в жизни индивида также неоднозначна. Однополярность же чувств (только положительные или только отрицательные) интерпретируется скорее как проявление идеализации или обесценивания, то есть предполагается, что чувства на самом деле скорее всего амбивалентны, но индивид этого не осознаёт.

В клинической психологии и психиатрии под амбивалентностью понимается периодическая глобальная смена отношения индивида к кому-либо: ещё вчера вечером пациент испытывал к некоему человеку только положительные чувства, сегодня утром – только отрицательные, а сейчас – снова только положительные. В психоанализе такое изменение отношения обычно называется «расщепление эго».

Мешает ли нам расщеплённость чувств? Возможно, что она доставляет некоторое неудобство. Но в этом маятнике чувств и состоит замысел души нашей. Этакая помеха становится нашей пестухой.

Так или иначе, за чувства можно потянуть, как за верёвку, а потому их видели в качестве жил. Если привести примеры такого расщепления чувств, то это будут:

боязливость – смелость,

скорбь – удовольствие,

страх – презрение,

гнев – милость,

стыд – нахрапистость.

Наиболее пытливые, конечно же, обратят внимание на то, что не вяжется с их повседневным опытом даже то малое, что описано выше. Например, мы привыкли к тому, что противоположностью страха является бесстрашие. И ещё у них может возникнуть вопрос: почему боязливость и страх приведены по отдельности? А дело в том, что мы просто не в состоянии пока что объять всю полноту чувств. И здесь, на поприще чувств, нас может ожидать множество неожиданных поворотов. Ну хотя бы поучение наставников, что каждое чувство разделено в самом себе пополам, и самое неожиданное – что противоположность эта не одном лице, но троица! То есть каждая противоположность чувства имеет три грани. Согласно «науке» стариков, всякое чувство в своей противоположности «лапчатое». Но и это ещё не всё. Каждая «лапа» чувства также разделена сама в себе. Благодаря этому всякое чувство в своей противоположности есть букет. И это разделение и умножение чувства не имеет определённости (рисунок 26).

Рисунок 26.

То есть ни одно чувство не определено и, по сути, каждое из них безгранично! Невозможно сказать на сто процентов: мол, скорбь – это…, а стыд – это… А потому вполне можно говорить, что страх = презрению = уважению. Недаром же говорят: боится – значит, уважает! Именно это ветвление чувств и размытость их границ и по сей день не позволяет создать точную их классификацию. Споров и разночтений на этом поприще немало. Наиболее известная классификация чувств – Додонова. Он выделяет 10 классов чувств:

1. Альтруистические – это чувства, развивающиеся на основе потребности в помощи, поддержке, покровительстве других. Сюда входит: желание приносить другим людям счастье, радость; чувство беспокойства за судьбу другого; сопереживание удачи и радости за другого; чувство надёжности или умиления; чувство преданности; чувство участия, жалости.

2. Коммуникативные чувства возникают на основе потребности в общении: желание общаться, делиться мыслями и переживаниями; чувство симпатии, расположения; чувство уважения, благодарности, обожания; желание заслужить одобрение людей.

3. Глорические чувства связаны с потребностью самоутверждения, потребностью славы: стремление завоевать признание, почёт; чувство уязвлённого самолюбия и желание взять реванш; чувство гордости, превосходства; чувство удовлетворения от того, что вырос в собственных глазах, и т.д.

4. Практические чувства вызываются деятельностью, её успешностью, преодолением трудностей в ней: желание добиться успеха; чувство напряжения; чувство захваченности работой; чувство любования результатами своего труда; чувство приятной усталости после выполнения работы; чувство удовлетворённости от того, что время затрачено не зря.

5. Пугнические чувства вытекают из потребности преодоления опасностей и интереса к борьбе: жажда острых ощущений; упоение опасностью, риском; чувство спортивного азарта; чувство спортивной злости; чувство сильнейшего напряжения и предельной мобилизации своих возможностей.

6. Романтические чувства. Они включают в себя стремление к таинственному. Они переживаются как ожидание чуда, манящее чувство дали. Это чувство преображённого восприятия действительности. Сюда входит чувство особой значительности происходящего и т.д.

7. Гностические чувства. Они вытекают из потребности в познавательной гармонии. Переживаются тогда, когда мы хотим что-то понять. Это чувство ясности или смутности мысли, догадки, радости от открытия истины.

8. Эстетические чувства: чувство наслаждения красотой; чувство изящного, грациозного, возвышенного; чувство светлой грусти, задумчивости. Это поэтически созерцательное состояние. Это чувство родного, милого, близкого. Чувство сладости воспоминаний. Горько-приятное чувство одиночества.

9. Гедонистические чувства. Они вырастают из потребности в душевном и физическом комфорте. Это чувство наслаждения, беззаботности, безмятежности; чувство приятной бездумной возбуждённости; чувство сладострастия.

10. Акизитивные чувства: чувства? сопровождающие коллекционирование; чувство радости при обозрении коллекции.

То есть подход к чувствам в современной психологии – как стрельба по площадям у военных. Точности тут нет, и, как следует из слов наставников, быть не может. Ибо всё переплетено в нечитаемый, но вполне понимаемый узор. Ведь понять – это не словом описать. Понимаем же мы друг друга часто, а стоит прояснить это наше понимание на словах, тут путаница и начинается. Потому наставники в Спасе и поучали: утопни в чувствах! И они станут для тебя домом родным! Вот тогда ты и начнёшь видеть их! Может быть, есть в этом наставлении что-то поучительное?

Чувства наши текут от души к объекту чувств. Он является предметом вожделения души. И от этого предмета вожделения чувства возвращаются обогащёнными к душе. Основная их цель и задача – воспитание души и её восстановление. Обогащённые объектом вожделения, чувства возвращаются к душе, восполняя её и тем самым восстанавливая к Исте, или к её потерянному Изначалью. Наши чувства обоюдоострые. То есть они текут в обе стороны. Именно они должны исцелять её, душу нашу. Восстановить её в Бозе, как говорили наставники в Спасе.

Но чувства наши, так уж сложилось грехом, похищаются и искажаются другом-соперником и врагом души нашей – ватолой, личностью. На выходе чувства служат не душе, но ватоле, насыщая её, а с ней нашу самость. Душа при этом сохнет, а личность жиреет, или лоем обрастает. В плоть идёт, как говорили наставники. Чувства при этом становятся плотскими, «грузнеют». Вот и выходит, что расщеплённые в самих себе, да ещё похищенные личностью, чувства теряют. А потому они не дают нам объективную картину окружающего.

Наставники в Спасе сравнивали чувства с руками души. Чувствами мы берём предмет, явление или другое чувство. Чтобы насытиться этим предметом, явлением или другим чувством. Но чаще бывает, что чувства наши застревают в объекте, зацепляясь за некие крючки. Вабки их называли. Они вабят нашу душу, соблазняют её недостатками, которых та не имеет. Эти недостатки – соблазны души! Она не в состоянии противостоять этому соблазну. И поймав душу за чувства, заставляют её заблудить в вожделенном. Зачем? Чтобы дать нам страдание, а с ним боль! Зацепившиеся чувства не возвращаются к душе сполна. И она от этого страдает. Ибо душа взращивается своими же возвращёнными чувствами. Не чувствами других. Но чувствами, обогащёнными миром: людьми, явлениями, предметами. Только чаще бывает иначе! Чувства души нашей не возвращённые, а извращённые. Из врат исключённые. Посему мы не можем даже толику приблизиться к Хороводу! Оттого и порицаем его, мол, в колхоз я не пойду!

И любовь нам неподвластна от этого. Ведь возвращающиеся орошённые миром наши чувства позволяют нам обрести некий лад между собой и миром. Если же наши чувства заблудят в мире, то тут и случатся все беды. И «я» потеряется, и что такое «возлюби других, как себя», будет непонятно.

Но зато ведь наши чувства в миру будут! Разве от этого мир не обретёт? А как же призывы отдать себя миру сполна? Aliis inserviendo consumor – «светя другим, сгораю сам». Разве это слова ни о чём?

О чём! И обо всём! Сгораю сам! Это ключевые слова. Возврат к Хороводу начинается в возвращения чувств. Попробуем прояснить сказанное.

Если взять страсть, то в чём её суть? Страсть – сильное чувство; как говорят психологи, доминирующее над другими чувствами человека, характеризующееся энтузиазмом или сильным влечением к объекту страсти. Объектами страсти могут быть как люди, так и предметы и даже идеи.

Если, к примеру, обратиться к древнегреческим философам, то они о страсти говорили немало. По определению Зенона, страсть означает движение души, беспорядочное и излишнее. Страсть есть посыл, который, когда-то будучи естественным, стал неконтролируемым, непослушным разуму и, следовательно, противным природе.

По Цицерону, речь идет о болезни, но он добавляет, что не все страсти могут быть рассматриваемы таким образом: «Все страсти являются болезнями, и их жертвы страдают умственными недугами»; они составляют «патологические расстройства личности». То есть мудрый человек стремится к апатии, к уничтожению страстей.

С точки зрения Аристотеля, выраженной в «Никомаховой этике», страсти включают не только вожделение и гнев, но также дружбу, мужество и радость, т.е. сами по себе они ни благи, ни злы. Они нейтральны, и их надлежит умеренно и разумно использовать.

В православии страсть рассматривается как ошибочное, искажённое грехом проявление чувств. Согласно православному учению о борьбе с грехом в себе, аскетике, страсть считается извращённой (искажённой) добродетелью. Например, гнев может быть как праведным, так и греховным. В связи с этим утверждается, что страсть как проявление зла не имеет собственной онтологической сущности, а паразитирует на изначально добром устроении Божественного творения (человека).

А как об этом говорили наставники в Спасе? Не претендуя на исключительную правоту, тем более что многим сказанное ниже покажется полным абсурдом, попробуем всё же объяснить те взгляды, которыми поделился с нами наказитель. Страсть, согласно им, не чувство, но голод в чувствах. Хотя и его можно назвать чувством голода. Это и есть страдание – страсть, ведущая к боли, а через неё к движению – стремлению к безболию. Но безболие – это ведь Лад.

Вот некое чувство вышло из нашей души в мир «себя показать да людей повидать». Оно не может не выходить. Так уж устроена душа, поражённая уймой. Мы можем лишь спрятать чувства под личиной. Сделать их прозрачными для мира, невидимыми. Но мы не в силах помешать им изливаться. Движение чувств подобно дыханию. Вот наше чувство соприкоснулось с «объектом», объяло его, обогатились им. И вот чувство наше со взятком вернулось назад в душу, пестуя её. Ненависть вернулась с прибытком. Зависть вернулась с придатком. Всякое чувство вернулось с гаком. И мы тем самым наполнились ненавистью, завистью, или чем там ещё… Обогащённые миром наши же чувства – это те орудия, которыми мы творим себя. Ведь чувства и есть наши орудия творения, руки души, её силы, а мир – материал, из которого мы творим своё творчество при помощи этих самых чувств. Творим же мы только себя самого. Я и есть моё творчество. Любое творчество лишь отчасти направлено в мир. Но больше в душу!

Но вот наши чувства частично застряли в объекте, «зацепившись за вабки и уйдя в блуд с соблазнами». Уходят, чтобы нагуляться. Набрать жиру, или некую полноту, как говорили наставники в Спасе. Слово «жир» означает «богатство, достаток, избыток». На чужом жиру, то есть на чужом добре, далеко не уедешь, поучает нас народная мудрость. На «чужих чувствах», вторит ей Спас, не шибко разгонишься. Чувства должны «нагулять жиру», то есть обрести полноту, чтобы стать для нас дееспособными.

Почему же чувства застревают в «объекте»? Они, как поучали наставники, – мета изъяна души. Каждое чувство соответствует своему душевному недостатку – соблазну. И направлено на то, чтобы исцелить этот недостаток. Чувство «узнаёт» соблазн, имеющийся в «объекте», как свою «половинку». Узнаёт по некому сродству и завязывается с ним в узы. Что при этом происходит? Душа, испускающая в мир чувства, теряет их и начинает голодать. Да ещё при этом и ватола похищает оставшиеся чувства себе. Вот и выходит, что ад не где-то там… будет когда-то. Он прямо здесь и сейчас нас пленил. Нагуляются чувства рано или поздно и вернутся умны́ми. Вот тогда ты и станешь Творцом с большой буквы, говорил наказитель (рисунок 27).

Недаром же то, что дорого нам, к чему мы привязаны, то нас и наказывает. Кого мы любим, от того и терпим лишения. Лишения ради обретения. Так что, может, есть что-то в этих наставлениях наказителей?

Помните народную мудрость – научить нельзя, научиться можно? Это к тому сказано, что не «чужие» чувства, на нас изливаемые, нас обучают. Но наши же чувства, в нас вложенные. Что толку, если рядом со мной будет страдать от боли человек ли, зверушка ли? Никакого, скажем, толку не будет! Но если я начну сопереживать ему, если мои чувства в возвращении, то я ощущу его боль, даже предполагаемую, как свою. И не сделаю ему больно. Сопереживать – и есть возвращение чувств. Но это не эмпатия из психологии, хотя на неё и похоже в чём-то. Это ровность чувств – равнодушие, которое даёт нам ощущение «СПОЛНА» и могутности. Вот тогда я сгораю дотла! А тло – это дно. Или сполна, чтобы стать СПОЛНА! Игра это слов или за этим есть некая соль? По крайней мере, не взять мне «хитрую науку» Спаса, пока мои чувства в отгул не пойдут!

Рисунок 27. Возврат чувств (вороток) и извращение чувств (выпадение из воротка).

А то, что мы называем привычно равнодушием, или безразличием, в Спасе толковали как невидь душевную. Телесные очи хоть и видят что-то этакое, что других будоражит, но очи душевные у такого безразличного закрыты пока что. Недозрела душа у него или ещё какая-то тут причина? Кто его знает!

Чем больше моих чувств в блуд ушло, тем меньше я получаю их назад. Тут и начинается страдание – страсть, или голод. Когда же человек голоден, ему кажется, что он бы сейчас съел всё на свете! А особенно вот этот вожделенный кусочек, на него смотрящий! Так его хочется! Прямо до безумия! Страсть как хочется! СТРАСТЬ!

В общем, болезнь это, но болезнь во исцеление! Потому-то и вабки вложены прямо в ткань мироздания, чтобы дать нам рост в Вечное. Так и хочется тут спросить у тех, кто не хочет лгать себе: учится ли душа, не прошедшая через боль? Можно ли пройти мимо неё в рост? Можно ли через благовоспитание воспитать желаемое, или же битие с болью определяет бытие? Что скажете по этому поводу?

Вот сказано нами о круговерти чувств, но всё равно знаем, что будет множество негодований и возмущений по сказанному. Не менее останется и непонимания. Поэтому позволим ещё одно уточнение к сказанному выше. Застрявшие в ком-то и чём-то чувства приводят к «всплеску» чувств. И тогда мы живём в «ах», «ох», «эх», «ух». Да-да, не достаток видится избытком. Кто-то скажет: как же так? Ну не может быть недостаток избытком. При недостатке чело век выглядит иначе. Что-то наподобие «да какая разница». Но видение якобы очевидности – не всегда видение того, что есть. Вот скажите, пожалуйста, когда человек ругается и даже готов на убийство, это от избытка чувств? Или же ему чего-то не хватает? Нет! Война от недостатка, а не оттого, что Лад царит. Избыток же – это тот же недостаток. Есть Лад. И он хоть и середина, но вершина. Выше Лада не прыгнешь. А то, что до Лада, всё недолада! Хоть с избытком, хоть с недостатком.

Копит душа, чувствами обделённая, боль. Недостаток возвращённого чувства болью отзывается! И эта боль нами выплёскивается в «ах», «ох», «эх», «ух». И это мы называем чувствами. Но это кощеи чувств, их тени. Чувства наши «гуляют» и «жиром наполняются», мы обделены в чувствах, оттого и страдаем в страсти.