Текст книги "Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль"

Автор книги: Лгало… и Подлыгало…

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Истота Дарь имеет вращение на коловрат, Жижа – на посолонь, Жизнь – на коловрат, Яскра – на посолонь, Полад – на коловрат, Жаля – на посолонь, Харло – на коловрат, Лоб – на посолонь, Род – на коловрат. Все истоты виделись расположенными стамо, или в вертикальной плоскости, кроме Рода, который был расположен овидь (горизонтально). Более того, Род в воззрениях предков имел более сложное устроение и состоял из двух частей. Его можно сравнить условно с куклой-неваляшкой, или с восьмёркой. Вторая часть Рода вращается на посолонь. В русском «тайноведении» эта часть верхней истоты имела своё название – Светоч. Хотя для казачьей традиции такие уточнения были нехарактерны. Подобное вращение истот действительно для восходящей силы Земли (рисунок 9).

Наоборот, для нисходящей силы Неба всё меняется в противоположную сторону. Светоч вращается на коловрат, Род – на посолонь, Лоб – на коловрат, Харло – на посолонь, Жаля – на коловрат, Полад – на посолонь, Яскра – на коловрат, Жизнь – на посолонь, Жижа – на коловрат, Дарь – на посолонь (рисунок 10).

Рисунок 9. Вращение истот в земном токе.

Рисунок 10. Вращение истот в Небесном токе.

Девять истот образуют крест, который несёт в себе человек. Этот крест называли Крестом жизни. Из седой древности к нам пришло выражение «креста на тебе нет!», уличающее кого-либо, что он опустился с человеческого уровня на людской либо вообще до уровня жити. Надо сказать, что крест является древнейшим образом человечества, который с доисторических времён несёт культовую охранительную роль, по сути, у всех народов мира. Этот образ возник как знак Солнца и произошёл от изображения перекладин, спиц «солнечного колеса» (двух перпендикулярных друг другу диаметров круга). Недаром наши предки считали, что любое изображение креста имеет неземную красоту и животворящую силу. Основное значение креста в общепринятом понимании Спаса (ибо есть и другие, «омжённые» истолкования креста) – жизнь. Крест соединяет в себе небесное и земное, Творца и творение. Его пересечение является неким центром, местом, где все стати (стихии) сходятся воедино. Крест всегда почитался святыней, и на него нельзя было даже указывать рукой, а только лишь глазами.

Вращение истот в Небесном токе. Как выразитель самой жизни, нашёл своё использование крест в лечебных и магических целях. Так, например, для поиска пропавшей коровы на перекрёстке ставили три рябиновых креста, при этом пятились назад и произносили заговор. Считали, что ведьма забирала урожай, обходя поле крест-накрест и срывая колосья по четырём сторонам поля. Для прекращения икоты крестили кружку с водою и читали заговор: «Хыковка, хыковка! Пойди до воды, кого-нибудь найди. Хоть вола, хоть корову, хоть дивчину черноброву». Далее давали из неё выпить страждущему крестообразно из этой кружки.

Но не только в жизнетворящих обрядах нашёл своё применение крест, но и в чёрном делании. С помощью него наводили порчи. Наиболее известна из них порча «крест». Делалась она на неудачи человека во всём, за что бы он ни взялся, то есть на «закрытие всех дорог» в жизни. Срок действия порчи – до 100 лет, и часто она переходит по крови на других родственников. Общая суть порчи заключалась в том, что у жертвы старались украсть какую-то вещь, потом шли с ней на кладбище, обходили 99 крестов с определёнными действиями (считали кресты вслух), подходили к сотому и, привязав к нему вещь с заговором, уходили прочь.

Снятие порчи «крест»

Для того чтобы снять с себя порчу «крест», как говорят деревенские знахари, необходимо купить не торгуясь 40 яиц, обязательно у одного человека и только у того, кто моложе жертвы. Ночью (в три часа пополуночи) яйца отварить вместе со скорлупой, оставшейся от свячёных пасхальных яиц. После закипания в воду посыпать соль и брызнуть кровь зарубленной только что курицы, а затем прочитать заговор: «Одна звезда на западе, одна звезда на востоке. Под восточной стороной стоит крест. Кто эти яйца съест и кто землю рукою одной обнимет, тот с креста раба Божьего (имя…) и снимет. Как правда, что это яйцо в курице было, так правда, что кровью своей с креста крестовую порчу смыло. Ключ, замок, язык. Аминь (трижды)». Далее яйца нужно разложить до обеда на могилах людей, носивших имя порченого, и заказать годовой молебен за здравие в трёх церквях.

Кстати, подобное отношение к кресту как к выразителю жизни было характерно не только для славянских народов, оно имело повсеместное распространение. У древних египтян иероглиф «жизнь» – «анх» – имел крестообразный вид. Египетский анх – крест с петлёй в навершии – являлся символом жизни, бессмертия; также понимался как ключ к божественному знанию. Вот тут есть некоторые пересечения с тайноведением Спаса относительно креста. Согласно некоторым поверьям, бытовавшим в Спасе, крест есть не кий ключ к Иномирью, что нашло отражение в некоторых прикладных работах, о которых мы расскажем в 3-й части (рисунок 11).

Рисунок 11. «Крест жизни» у египтян.

«Крест жизни» в мировоззрении казачьего Спаса связывался с душой, которая имела сложенный вид, а именно – вид креста (отсюда происходило и другое название креста жизни – «крест душевный»). Вертикальная линия олицетворяла собой тричастие человеческой души: Душу жизненную – Живу, Душу ощущающую – Смагу (характер), Душу рассудочную (Тяму). О них было сказано выше. Горизонтальная линия «душевного креста» – овидь – отражала ещё два состава души, спутников душевных: Душу-птицу и Душу-тень.

Первый – это Душа-птица, или Ведогонь, известная ещё как Тело сновидений, или Сорочья душа. Традиционно душа-Ведогонь располагалась справа, ближе к подмышке. Во время сна она отправлялась странствовать по иным мирам и светам. С Сорочьей душой было связано множество «хитрых» приёмов казачьего Спаса. К примеру, характерники могли пользоваться Ведогонью с целью сбить с толку своих противников. При этом они, оставаясь в одном месте, могли появляться одновременно и в другом. С Сорочьей душой связаны представления об обо роте и оборотнях. Известные многим воины – берсерки и волкодлаки – слыли непобедимыми из-за своей способности к обороту. На самом деле, раздевшись по пояс догола, они принимали облик зверя. И даже если внешне они были сами собой (хотя, конечно, было когда-то и умение обращаться в животных в яви), то неистовство и сила их становились подобными медведю (бер) или волку. Память о подобном обороте осталась в языке в слове «оголтелый», то есть оголивший тело. В современном понимании оголтелый – бешеный, неистовый. Данное обстоятельство полностью сообразуется с мифологическими представлениями: ведь раздетость – знак, как говорят люди учёные, ламинального (порогового) состояния, положения между мирами, что как раз и служит предпосылкой к обороту. В традиции Спаса ламинальность называли Межой, Мжой, пограничьем, укрáиной, «ни здесь, ни там» (об этом чуть ниже). А раздетость часто применяли для «перехода» – «оборота», как модно сейчас говорить, в изменённое состояние сознания в многочисленных обрядах.

Второй состав – Душа-тень, Сень, или Образ. Она остаётся в творениях рук человеческих, в его следе на земле, в его изображениях, в его одежде. Даже упавший волос и человеческие выделения несут в себе часть Души-образа. Понятие «тень» для наших предков – это то, что уходит, отделяется от тела. С ней связывали такие действия, которые сегодня известны как симпатическая парциальная магия. При магическом действии руководствовались таким подходом: что сделаешь с частью предмета, то произойдёт и с самим предметом. Сказанное очень широко применялось как при порче, так и при лечении людей.

Тень – заместитель, двойник человека, частица его души. Представления о тенниках (сенниках) как о некой самостоятельной частице, которая может отделяться от человека, определили отношение к тени как к мифологическому существу, связанному с потусторонним миром. Умение магическим путем менять местами своё тело и тень, «переводить» на сенника свои физические ощущения – характерная черта ведьмы и колдуна; чтобы их обезвредить, считалось в народе, нужно было ударить осиновым поленом по их тени, ибо там была их уязвимость. Если же ударить самого колдуна или ведьму, то они не будут испытывать боли. Обладали схожими способностями переноса ощущений на тень и казаки-характерники, которые благодаря таким способностям могли в леднике сидеть, что в бане натопленной.

Так как тень может всё рассказать о своём хозяине, то через неё можно было прочесть мысли какого-нибудь человека, для чего нужно было постоять на том месте, куда падала его тень от нарождающейся луны или молодого месяца. Только очень важно, чтобы больше ничьи отражения на эту тень не падали и ничьи ботинки её не топтали, а сама тень лежала на очень ровной поверхности.

Тень бывает злобной по отношению к своему хозяину: она наваливается на человека, который «играет» со своей тенью, – например, нарочито меняет положение рук, заставляя меняться свою тень. Поэтому детям не разрешалось баловаться своей тенью, чтобы она во сне не напала на них. Нельзя было выливать грязную воду (после купания ребёнка, обмывания покойника) на свою тень, чтобы не навлечь на себя несчастья. В традиции различают тень как двойник души (Сень) и тень как двойник тела и предметов (Сенка). Тенью-душой, помимо человека, могут обладать животные, деревья, камни, что придаёт им особую магическую силу. При должном навыке вполне можно передать нечто с себя на их тень. Но в то же время их тень, считалось, небезопасна для человека. Особо опасна тень одиноких деревьев с раскидистой кроной: человек может потерять свою Сень-душу, которая будет блуждать по свету самостоятельно. Также было поверье, что чужая» тень может проникнуть в голову человека через его глаза и по мутить ему разум. Наоборот, тень от храма обладала защитной силой.

Согласно народным верованиям, то, что происходит с тенью человека, должно произойти с ним самим, поэтому запрещалось вставать на чью-либо тень, чтобы не повредить человеку; участники обрядовых обходов шли лицом к солнцу, чтобы не топтать свои тени. Верили, что тень может покинуть человека перед его смертью, и некоторые способны были видеть, как тень стояла какое-то время около умирающего. По тени гадали о скором будущем: в сочельник во время ужина один из домочадцев выходил во двор и через окно смотрел на сидящих за столом: человек, который не отбрасывал тени, должен был в текущем году умереть. Кое-где было принято наблюдать за своей тенью при первых лучах солнца на Ивана Купалу: если при этом тень была целой, это знаменовало хорошее здоровье на весь год.

Подобные представления нашли отражение в многочисленных обрядовых действиях предков. Так, чтобы изгнать какого-либо человека из своей жизни, «ловили» его тень, прикалывая её булавкой или придавливая камнем. После того как «нелюбый» уходил, его тень выметали, а мусор выбрасывали, предварительно плюнув на него. Чтобы, наоборот, привязать к себе кого-либо, его тень, падающую на себя, прикалывали булавкой. Чтобы победить в споре, нужно было наступить тени супротивника на горло, да так и разговаривать, не сходя с места. Делалось это и для того, чтобы в целом «взять в свои руки» того, над кем хотел верх держать.

Представления о тени как о двойнике человека объясняют её использование в лечебных обрядах: больного горячкой выносили в солнечный день во двор, клали на широкую доску и углём очерчивали его тень, после чего доску сжигали. Бытовало поверье, что тень человека может быть источником его болезни, в результате которой он худеет, слабеет и сохнет. В этом случае считали необходимым «вынуть» из Сени человека болезнь и уничтожить её. Для этого больного ставили к стене, чтобы на ней обозначилась его тень, которую обкалывали булавками и об водили мелом или измеряли ниткой. Нитку сжигали, а булавки клали на порог, прося Сень забрать свою болезнь. При лечении некоторых болезней знахарка в трёх местах ударяла ножом или топором по тени больного, чтобы «отсечь» от него виновника болезни. Для лечения от испуга отрезали крест-накрест с четырёх сторон кусочки ткани от рубашки больного. Брали землю с четырёх сторон, начиная с места, где падала тень макушки больного. Далее тканью с землёй окуривали больного так, чтобы он глотал этот дым.

Перенос болезни на тень

Переносили болезнь свою на тень животного, увидев которую, нужно было встать на неё ногами и трижды сказать: «Тень тела, заклятье дела. С раба Божьего снимается, на тень животного ссылается. Тень, возьми то, что даю. Аминь».

Считалось, что тень, отражённая на дёгте, прилипает к нему, и так выходит болезнь из тела. Тень посыпали зерном и давали склевать его курам, говоря при этом: «Серенький, беленький, зёрна собирайте и тень выбирайте». Тень в данном случае понималась как немощь. Выбирали землю из тени. Колупали её ножом и складывали в ведро. После чего ту землю выбрасывали в кустах. Начинали с ног выбирать и до головы по всей тени.

Обкладывали тень соломой. При этом вначале говорили: «Выбираю тень (немощь) с (имя), из головы его, с глаз долой, из сердца, из зубов, из ушей, изо рта, из носа, из шеи, с плеч, с рук, с ног, из рук, из крови, и ссылаю в тебя, тень, на синее море, на белый камень. Там тебе пуховые перины, там тебе оставаться, а рабом Божьим (имя) не обладать». При указании частей тела прикасались к ним ножом, а потом дотрагивались до тени. После чего солому сжигали.

В строительных обрядах тень являлась заместителем строительной жертвы: мастер перед закладкой дома тайком измерял тень первого встречного человека или хозяина дома, а полученную мерку закладывал в основание. При невозможности измерить тень человека измеряли тень животного. Человек или животное, с тени которого была снята мерка, по поверьям, заболевал и через 40 дней умирал, а его душа становилась покровителем строения (если же этого не будет сделано, то покровителем дома станет душа первого вошедшего в него живого существа, которое должно вскорости умереть). Строительной жертвой мог стать и тот человек, тень которого при закладке дома падала на его основание (фундамент), – мастер замуровывал её вместе с первым камнем, а человек умирал. Считали, что по неосторожности мастер мог замуровать свою собственную тень. Чтобы избежать этого, при закладывании дома он не должен был сто ять против солнца.

Таким образом, Тень и Ведогонь являлись «отделяемыми» частями человеческой души. В традиции Спаса их именовали ещё Вершниками, то есть спутниками. Но при этом окончательная их природа для нас осталась загадкой. Являются ли Сень и Ведогонь одной природы с душой или же они всего лишь некие её рубахи? Сказать более точно об этом мы сейчас не можем. Да и вопрос о том, какая часть души выходит наружу и что это такое, остаётся открытым. К примеру, какой части души лишается роженица после родов? Ведь она же остаётся живой. Тем не менее в народной обрядне считалось, что после родов душа женщины переходит к ребёнку, и она становится пустой. Для того чтобы вернуть ей душу, нужно было сварить курицу и дать съесть её женщине. Или что за частица души выходит у знахарей, когда они зевают, борясь с болезнью? А какая часть души выскакивает у поперхнувшегося ребёнка? В народе бытовали и такие поверья. И почему, чтобы предотвратить это, ему говорят: «Мышь! Мышь! Мышь!»?

Чтобы полнее развернуть нужный нам образ, стоит отметить, что тень наряду со светом являлась также «световым» образом души. Первый связывался со временем, следующим за смертью и до 40-го дня, когда душа предстаёт в виде тени, а второй – со временем после 40-го дня. С этого рубежа душа приобретает вид света.

Но было и другое представление, согласно которому нашей земной задачей является высветление души, вследствие чего она становится светом и обретает возможность вернуться Домой. Исходно же наши души все выглядят как тени. Им не хватает светлости – ясности. Это следствие порчености души. Кто её испортил и когда? Тут можно только принять библейское предание о первородном грехе. Оттого, что душа порченая, мы и маемся, скитаемся по мирам в жажде света. И если за свою жизнь земную мы не высветлимся, то вернёмся в мир теней, где души яко тени, ждать и жаждать новой возможности вернуться и получить свои уроки.

Предки же всегда жаждут! Потому мы и возжигаем предкам свечи здесь, чтобы им там светлей было; готовим еду в поминальные дни; греем их, возжигая костры во дворах или на могилах. Так говорят, вопреки христианским представлениям, предания Спаса. Опять же, верны они или нет, судить сложно. Тут только вера, и лишь ей место.

Но только сталкиваясь со светом, мы бежим от него. Боится света вся та рать, что нам сожительствует, все те содержания, которые нам как дополнения даны. Это и наша ватула – личность, и хумари – мировоззрения разные, и многое другое. Они живут нашей жизнью, нашей силой. За неё и борются. И порой мы себя от них не отделяем. В том их хитрость! О них слово ещё впереди. А потому мы и не можем им противостоять. Так и бродим тенями по земле, вздыхая: «Света нам! Света!» Долгий этот рассказ. Пока же достаточно о себе знать, что мы тени есть. Так однажды мы не пре дадим себя, встретившись со светом, не сбежим. Но и об этом в своё время…

Само перекрестие Креста жизни в человеке накладывалось на область сердца, а точнее, на правую верхнюю его половину. Наказитель называл это место Оком Рода или Алатырь-камнем. Это престол Духа и серёдка мира.

Алатырь – Небесный камень, «пуп земли». «Ал» – означает высший, «ла» – душа. «Тырь» имеет здесь значение «нести». Так сейчас это слово толкуют. В целом Алатырь, более известный как алтарь, трактуется как «несущий высшую Душу». По древним преданиям, камень Алатырь существовал ещё до начала времён. На остров Буян он упал с Небес, и на нём были начертаны письмена с законами Божьими.

Под Алатырь-камнем «сокрыта вся сила земли Русской, и той силе конца нет», говорится в древних преданиях. «Голубиная книга», объясняющая происхождение мира, утверждает, что из-под него истекает живая и мёртвая вода, дающая начало всем родникам в мире. Именем этого камня скреплялись чародейские слова заклинателя: «Кто сей камень сгложет, тот мой заговор превозможет!»

Поздним вечером вернулись охотники из Перуновой пади с богатой добычей: двух косуль подстрелили, дюжину уток, а главное – здоровенного вепря, пудов на десять. Одно худо: обороняясь от рогатин, разъярённый зверь распорол клыком бедро юному Ратибору. Отец отрока разодрал свою сорочку, перевязал как мог глубокую рану и донёс сына до родного дома. Лежит Ратибор на лавке и стонет, а кровь-руда всё не унимается, сочится-расплывается красным пятном.

Делать нечего. Пришлось отцу Ратибора идти на поклон к знахарю, что жил на склоне Змеиной горы. Пришёл седобородый старец, рану оглядел, зеленоватой мазью помазал, приложил листьев и травушек пахучих. А потом велел всем домочадцам выйти из избы. Оставшись вдвоём с Ратибором, знахарь склонился над раной и зашептал:

«На море на Окияне, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь.

На том камне стоит стол престольный, на столе сидит красна девица, швея мастерица, заря-заряница. Держит иглу булатную, вдевает нитку рудо-жёлтую, зашивает рану кровавую.

Нитка, оборвись, – кровь, запекись!»

Водит знахарь над раною камешком самоцветным, в свете лучины гранями играющим, шепчет, закрыв глаза.

Две ночи и два дня проспал беспробудно Ратибор. А когда очнулся – ни боли в ноге, ни знахаря в избе. И рана затянулась.

В былинах Алатырь-камень связан с «иным» пространством. Около него ставит шатёр Илья Муромец, выехав за пределы Руси. Камень Алатырь стоит на распутье трёх дорог. И в человеке сердце – это то, посредством чего он связан с тем светом. Сердце в воззрениях Спаса – такое же распутье. От него три дороги идут в три царства: в Дольнее, в Утреннее, в Горнее. И здесь же должны встретиться вновь три сестры, в царствах тех живущее, чтобы Домой вернуться. Вот и выходит, что сердце – это не просто раз дорожье, но место встречи души нашей разрозненной со Спасом.

Помимо основных, традиция Спаса выделяла ещё 27 истот «второго порядка» (если можно так выразиться). Наставники чаще называли их стогнами, подчёркивая тем самым неоднозначность с истотами «первого порядка». В «анатомии» стогн нашла своё отражение мифология. В те далёкие времена считалось, что каждый ярус мироздания имел по девять земель. Эти земли больше известны нам как царства-государства. Соответственно, этих царств на считывалось 27: трижды девять. Помните из сказок «тридевятое царство»? Тридевять земель, то есть три мира по девять земель, – это всё те же три царства: Дольнее, Утреннее и Горнее, или Навь, Явь, Славь. Подобное ви′дение мироустройства накладывалось на человека. В области сердца лежит «стольный град», а по телу расположены 27 волостей, или чертогов, в которых обитали и правили берегини. И чтобы оградить человека от напастей, они водили вокруг него непрерывный хоровод.

Берегиня – облачная, или водяная дева. В народной традиции – доброе существо, связанное с берегами рек, озёр, морей. От берегинь зависело благополучие человека дома, в лесу, на суше и на воде, ниспослание на пашни обильной росы и дождя.

Пришёл молодец в лес и видит: на ветвях большой берёзы качается красавица. Волосы у неё зелёные, будто берёзовые листья, а на теле и нитки нет. Увидела она парня и засмеялась так, что у него мурашки по спине прошли. Понял парень, что это берегиня.

«Плохо дело, – подумал он. – Надо бежать!»

Только поднял руку, надеясь, что перекрестится – и дева сгинет, но она говорит ему: «Не гони меня, жених ненаглядный. Слюбись со мною – и я тебя озолочу!»

Начала она трясти ветви – посыпались на голову парня круглые листочки, которые превращались в золотые и серебряные монетки и падали на землю со звоном. Парень отродясь такого богатства не видел. Прикинул, что теперь непременно новую избу срубит, корову купит, коня ретивого, сам в новьё обрядится и посватает дочь самого богатого в деревне.

Не устоял перед искушением – заключил красавицу в объятия и ну с ней целоваться-миловаться. Время до вечера пролетело незаметно, а потом берегиня сказала:

«Приходи завтра – ещё больше золота получишь!»

Пришёл парень и завтра, и послезавтра, и ещё не раз. Знал, что грешит, зато в одну неделю доверху набил золотом сундук. Но вот однажды красавица-берегиня пропала. Вспомнил парень, что Иван Купала миновал, а после этого дня в лесу из навей только лешего можно встретить. Подумав, решил обождать со сватовством, а пустить богатство в оборот и сделаться купцом. От крыл сундук… а он доверху наполнен золотыми листьями берёз.

Сделался с той поры парень не в себе. До самой старости бродил он от весны до осени по лесу в надежде встретить коварную берегиню, но больше она не появлялась. И всё слышался ему переливчатый смех да звон золотых монет, падающих с ветвей…

И поныне кое-где на Руси опавшую листву так и зовут – «золото берегинь».

Предки считали, что берегини, обитающие в этих телесных чертогах, охраняют ток жизни. Через эти же участки тела ладили Молочную реку (одно из названий Силы жизни), приводили человека к Поладу – состоянию упорядоченности и равновесия, то есть к основе его бытия.

Довелось нам слышать и другое утверждение, что в 27 стогнах могли отразиться космогонические воззрения предков о том, что вокруг Ярилы-Солнца вращались некогда 27 земель. Может, в этом и есть определённая доля истины? По крайней мере знахарь однажды вскользь упомянул, что исконно бытовало представление о 27 солнцевых девах, которые прислуживают Солнцу как владыке Неба и Земли. Они умывают Солнце и расчёсывают его золотые кудри, поют ему песни и дают ему ясность. Живут эти девы на 27 звёздах – зирках. В более поздние времена солнечных дев осталось 12, по числу месяцев в году и количеству знаков зодиака. Вполне возможно, что здесь мы видим какие-то отголоски древних представлений, ведь у тех же китайцев и по сей день в ходу разделение неба на 28 частей. Но это только наше предположение.

Кстати, названия стогнов, приведённые ниже, не являются исконно казачьими. Они позаимствованы нами у староверов инглингов и исключительно с целью прибавить художественности своему повествованию. Зазорного здесь мы ничего не видим. Позволяют же себе учёные-историки к «голым фактам» приписать до трети, а то и до половины своих додумок. Тем более это позволительно сказочникам, к коим мы и относимся. По поводу же традиционных казачьих названий – были они или нет – Старый знахарь ответил просто: «Может, и говорили что, не помню», – тем самым подчеркнув несущественность вопроса. Так что мы просим прощения за эту маленькую вольность, нами допущенную.

Как и основные истоты, стогны имеют свастичное строение и находятся в постоянном вращении. В них пересекаются и связываются в одно целое все четыре стати Вселенной. Благодаря этому стогны являются узлами, говоря современным языком – биоэнергетической системы человека. Опять же, если искать сходства с чем-то уже известным, то стогны можно сравнить с биологически активными зонами современной медицины, наличие которых ныне не вызывает ни у кого сомнения. Многочисленные клинические, биоэлектрические и электрофизиологические исследования на сегодня доказали их отличие от окружающих тканей, выявили взаимозависимость и взаимовлияние некоторых зон тела с определёнными органами. Состояние внутренних органов через их интерорецепторы и изменение обмена веществ отражается на покровах тела. Так и состояние экстерорецепторов кожи и проприорецепторов мышц изменяет состояние внутренних систем организма. Или, если сказать проще, воздействие на кожный покров отражается на внутренних органах, и наоборот.

При знании анатомии человека, а в частности о сегментарной иннервации кожи, легко обнаружить зоны проекционной взаимосвязи их с внутренними органами. На этом, главным образом, основывается наличие широко известных зон кожной чувствительности Захарьина-Геда. Правда, сравнение это достаточно условное. Так как суть стогн совершенно иная и несравненно глубже!

Знатокам Востока стогны могут напомнить мармы аюрведы. В аюрведе, традиционной индийской медицине, эти области воздействия получили название «мармы», что означает «уязвимые». Они представляют собой неотъемлемую часть всех методов аюрведической терапии – от простейшего самолечения до сложнейших клинических процедур. Мармы – это часть «священной физиологии» индусов, а мармавидья – совокупность лечебных приёмов, которая имеет громадное значение в их жизни, здоровье и духовной практике. В Индии насчитывали 107 марм. Многие зададутся вопросом: почему же тогда у славян их 27? Может, индийская традиция более глубокая? Вопрос останется без ответа. Наши предки, если верить словам знахаря, знали о 181 стогне, но они пока что уходят за пределы нашего понимания. Мы же просто поставили себе задачу рассказать здесь только о том, что более-менее охватили и осознали сами. О том, что для нас остаётся не более чем размытой невнятностью, надо ли говорить? Не стоит напускать излишнего тумана. Его и так слишком много…

Вообще же цифра 27 в славянской традиции почиталась как священная. По преданиям, она связана с «тридевятью» именами царя Гороха (возможно, наши предки так называли Перуна) и присутствует во многих обрядовых действиях наших предков. Например, для лечения порчи в особо сложных случаях воду набирали из 27 ручьёв. Так же выгоняли порчу в бане, для растопки которой шло 27 поленьев. Число 27 присутствует в обрядах лечения испуга у детей. В одном из таких наливали воду в медную чашку, чиркали ножиком крест-накрест по воде и считали: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Три раза по девять. Затем этой водой мыли голову, ноги, руки ребёнка и брызгали ему в лицо. Для лечения ребёнка от «сухот» делали 27 вареников. Варили их в непочатой воде, и в этом отваре купали больного. Вареники выбрасывали на перекрёсток, а воду выливали. Для лечения сглаза, испуга лицо обмывали наговорённой водой снизу вверх – от подбородка ко лбу по три раза девять дней подряд. 27 раз начитывали заговор при укусе змеи («В морском озере, во святом колодце черпаю я воду, отговариваю, приговариваю от той от лютой от медяницы, от золотой головы. Ты, змей лютый, золотая голова, выкинь свою жалу от раба Божьего (имя), от живота, от сердца, от третьей жилы, от третьего пожилка, от третьего сустава, от третьего суставчика. Аминь»).

Ещё в одной магической «прописи», если опасались, что порча проникла глубоко в кости человека, собирали три раза по девять костей, варили их в воде и этой водой купали больного. В свадебной обрядне молодых в первую брачную ночь было принято класть на «тридевяти» (то есть на 27) снопах, чтобы «прибыток был в хозяйстве».

Отмечалось применение числа 27 и во вредоносной магии. Чтобы наказать своего врага, нужно было сделать у воды глиняного человека, дать ему имя недруга, а затем отнести это изваяние на пенёк. После чего стреляли 27 стрелами ему в брюхо, читая в это время заговор с лихими пожеланиями.

Как «отчаянные» удачи лишали на 9 лет

Набирали на убывающую луну на погосте 27 мелких веток, рубили их топором со словами: «Месяц рассекал, косой косил, топором рубил, да (имя) удачи лишил. Удача та прибита, в щепки расколота, да в печь кинута, сожжена, да прожжена, да сумой сложена. Аминь!» Порубленные ветки делили на три части. Одну кидали в реку со словами: «Морями, реками разбросано». Вторую часть оставляли на перекрёстке со словами: «Где хождено, там каждым шагом доля добрая отобрана. Аминь!» Третью часть сжигали на погосте, положив на одежду недруга со словами: «Как дерево огнём сотворено, да на погосте спалено, с него ветки посыпались, градом в жизнь (имя) ударились. Всё в клочья разрывом разорвало, на суму (имя) обрекло. Отныне тебе (имя) бедняком ходить, никого не знать, ничего не замечать, слыхом не слыхать, девять лет удачи не видать, из ямы в яму перепрыгивать. Огонь гостинцем угощаю (имелись в виду порубленные щепки). Чтобы сила его ход свой сладила, прямо в сердце (имя) поразила, да в судьбу (имя) страницу чёрную вписала. Аминь!» Пепел от костра развеивали по ветру.

Называли стогны в традиции Спаса также чертогами, подчёркивая тем, что здесь в теле человеческом находятся некие чертоги, или обители светлых небожителей, оберегающих нас от напастей сил тёмных. Другое название для обозначения выхода стогн на коже – Зень, что означало в те далёкие времена землю. Землю не в понимании планеты, а в самом простом понимании земли. То есть, например, Зень Додолы – это то, что сопричастно в плоти человечьей покровительнице плодородия – Додоле. Поэтому ещё задолго до пришествия Христовой веры на Русь у наших предков к телу было отношение как к священному, так как, по их воззрениям, в нём обитали древние боги. И это уже не наши вольные допущения. О поселенцах из иномирья, живущих в нашем теле, говорил наказитель. Не называя их поимённо, он тем не менее упоминал, что предки видели «взор светлых богов, сквозь тель в мир глядящий».