Текст книги "Альбус Поттер и Нити Судьбы (СИ)"

Автор книги: Лера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Драко шагнул к Скорпиусу и обнял своего, уже взрослого сына.

– Мы найдем выход, – сказал он. – Мы обязательно его найдем.

***

В одном из коридоров Хогвартса, пустынном и мрачном, в этот поздний час можно было заметить двух учеников, нарушающих распорядок. Раньше за всем этим следил завхоз Филч, но теперь его не было. Однако по новому приказу министерства по Хогвартсу сновали патрули, состоящие из сквибов, носящих магические амулеты. Они прохаживались как тени, бдительно следя за порядком. Любое нарушение каралось очень строго: ведь это означало неподчинение и могло пошатнуть нынешнее положение существующей власти.

Лили Поттер, конечно, знала об этом. Но пробраться в эту часть замка на глазах десятков учеников в дневное время не представлялось возможным. Ей нужна была тишина. Тишина и концентрация внимания.

Адель тихонько и почти бесшумно пробиралась следом. Когда Лили предложила ей эту авантюру, Адель только кивнула. Лили ощутила благодарность и привязанность к ней, такой бесстрашной и храброй. Она и сама старалась быть такой, но то, как вела себя Адель, вызывало ее неподдельное восхищение.

Один из портретов Альбуса Дамблдора, величайшего волшебника прошлого века, висел в этом неприметном коридоре. Поговорить с большим и красивым портретом в кабинете директора или тем, что висел в Большом Зале, было слишком рискованным предприятием. И не просто рискованным, а откровенно провальным. Патрули Особого Магического Контроля не дремали, а попасться означало серьезные проверки и обыски для родных и возможное исключение из Хогвартса для провинившегося.

Поэтому Лили выбрала эту галерею. Маленький непримечательный уголок. Конечно, дозваться профессора Дамблдора будет непросто, но попытаться стоило.

Величественный маг, как и на всех своих портретах, сидел в кресле, сложив руки перед собой и прикрыв глаза. Лили украдкой дотронулась до небольшой картины, обводя рукой контуры человека на ней.

– Профессор Дамблдор, – она легонько стукнула по портрету. – Профессор Дамблдор, – сказала чуть громче, с опаской оглядываясь вокруг. Адель сторожила коридор, но излишняя осторожность не помешает.

Профессор молчал и сидел все так же, не шелохнувшись. Даже прикрытые веки не дернулись ни разу, хотя Лили смотрела очень внимательно.

– Что там? – Лили вздрогнула, услышав голос Адель за своей спиной.

– Ты меня напугала! – возмущенно прошептала она, глядя на Адель с тревогой.

– Все нормально, – быстро сказала та. – Просто хотела узнать, почему так долго копаешься.

– Всему свое время, мисс Забини, – вдруг произнес Альбус Дамблдор, оживая внутри портретной рамы.

– Профессор Дамблдор, – почти взвизгнула Лили. – Я так рада говорить с вами…

– Спасибо за любезность, мисс Поттер, – ответил старый волшебник. – Что привело вас сюда в столь поздний час?

– Желание поговорить с вами, конечно же, – Лили постаралась кивнуть как можно убедительней.

– Вы понимаете, что я всего лишь портрет? – Дамблдор на картине пошевелился, устраиваясь поудобней в своем кресле с высокими подлокотниками.

– Понимаю. Но все же…

– Я отвечу на один ваш вопрос, Лили. И могу вас заверить, этого будет достаточно. Правильно заданные вопросы вершат судьбы порой.

– Об этом и есть мой вопрос, – торопливо кивнула Лили. – Профессор Дамблдор, что вам известно о Проклятии Мордреда?

– Это очень древняя магия, мисс Поттер. Боюсь, что не очень много смогу рассказать. Был такой великий маг, Мерлин. Его соратником всегда и во всем был Мордред – верный друг. Но все изменилось, когда Мордредом завладела мысль о бессмертии. Он никак не мог смириться с тем, что смертен. Что волшебники смертны. В то время случилась Первая Магическая война, и Мордред произнес свое ужасающее проклятье. Ему удалось обрести бессмертие.

Лили вздрогнула, услышав смех за спиной. Смеялась Адель, она держалась за стену и хохотала тихо, но весьма отчетливо.

– Уф, – фыркнула Лили. – Ну что вот это такое, а?

– А ты… что ожидала…. – Адель продолжала смеяться и утирать выступившие слезы.

– Это детская сказка, профессор, – тихо сказал Лили, поворачиваясь обратно к портрету. – Эту сказку знают все, кто рос в волшебных семьях. Мне ее мама рассказывала. Там еще про то, как Мерлин противостоял Мордреду и как смог победить зло…

– Да, Лили, – почти радостно откликнулся портрет. – Картина не сможет рассказать тебе того, чего ты не знаешь сама, – он подмигнул ей и замер, явно не собираясь больше говорить.

– Я не понимаю! – выкрикнула Лили. – Я не понимаю, – сказала она тише, готовая разреветься.

– Тссс… – Адель легонько прикоснулась пальцем к ее носу. – Спокойно, Поттер. Не ной. Портреты, и правда, не могут тебе рассказать ничего нового. Но Дамблдор выбрал эту историю, чтобы донести что-то до тебя. Он говорил с тобой о том, что тебе известно. Это сложно, конечно, но безумно интересно, аж дух захватывает. Ты должна быть сильной, Лили, – серьезно сказала Адель, глядя той в глаза.

Лили смотрела в теплые карие глаза напротив, и ее сердце наполнялось теплом. Холодная, колючая и злая Адель была сейчас ближе всех на свете. Она одна понимала, что творилось у нее на душе, какую бурю ей приходилось переживать внутри. Их души, хрупкие и ранимые, были открыты сейчас друг другу.

– Нам нужно уходить, – твердо сказала Адель, прислушавшись.

Но они не успели. Быстрые шаги по коридору возвестили о том, что ПП или патруль Порядка уже рядом, а они прозевали момент, когда можно было скрыться незамеченными.

– Что будем делать? – испуганно спросила Лили.

– Как – что? – усмехнулась Адель. – Убегать, Поттер. Убегать со всех ног. Вперед!

***

Перед ним развернулась настоящая бойня. Магглы, словно заколдованные, шли и шли, сжимая в руках свое нелепое оружие. А маги отбивались, стараясь не ранить магглов, относиться к ним бережно. Но это было невозможно.

Салазар вывел своих последователей из замка перед самой битвой, приказал не ввязываться в бой и просто наблюдать. И теперь они, хмурые и растерянные, стояли на холме, наблюдая за тем, как проливается кровь волшебников.

– Смотрите… – сказал им Салазар. – Смотрите, что бывает, если позволить людям вершить наши судьбы. Смотрите и запоминайте.

– Мы должны остановить их, – произнес самый молодой из них, еще совсем мальчишка. Салазар посмотрел на него с одобрением.

– И такой способ есть, – сказал он.

Он действительно мог все это остановить, устранив Годрика. Это было не настолько сложно, как могло бы казаться сначала. Годрик падет, и маги, не опасаясь его гнева, пойдут в бой в полную силу, сметая кучку зарвавшихся маглов.

Салазар посмотрел на свою руку, в которой сжимал медальон на тонкой золотой цепочке. Проклятие Мордреда.

Оставалось лишь прочесть заклинание и дотянуться до того, кого считал своим лучшим другом. Почти братом…

– И на седьмом замкнется круг…

Салазар знал, что он вовсе не седьмой. Но силы предшественника, Мордреда, должно было хватить… Он развернулся к тем, кто сегодня пошел за ним.

– В бой, – коротко бросил он. – И пусть цена, которую они заплатят за наши жизни, будет высока…

========== Глава 18. Науд. Судьба ==========

Альбус стремительно взбежал по ступеням вверх. Острие крепости, самая высокая ее точка. То место, которое всегда давало ему ответы. То место, которое навек стало его проклятьем. Он вошел в комнату, опустив голову, словно провинился в чем-то. А, может, оно и правда было так. Ведь избавиться от привязанности к другу (или уместней сказать бывшему другу) он так и не смог. Но это можно было скрывать в себе, жить с этим, смириться, в конце концов. Ужасней всего было другое.

– Учитель! – Альбус обвел комнату взволнованным взглядом, но она была пуста. Лишь туманный сумрачный свет неверной дорожкой проникал из-за плотно зашторенного окна, освещая аскетичный интерьер. Портрет, висевший на стене, даже не шевельнулся.

– Я не могу! – крикнул Альбус. – Мне нужно поговорить с тобой.

Стены отозвались легким эхом, не более того.

– Ну где же ты…

Ты всегда знал ответ, Альбус-с-с…

Альбус вскинулся, прислушиваясь к голосу внутри себя. Он был здесь. Салазар Слизерин жил в нем и не собирался уступать.

– Я не твоя марионетка, – прошептал Альбус, в бессилии опускаясь на колени.

– Вовсе нет… – пришел ответ. – Ты и я – нечто большее. Сила и власть, дарованные этому миру, чтобы защитить его. Ты и я – сила, которая сметет каждого, кто посмеет встать на ее пути. Твоя рука не будет знать пощады. Ты уничтожишь его. Того, кто мешает нам.

– Не будет знать… – пробормотал Альбус, чуть раскачиваясь. Перед глазами повисла белесая пелена, Альбус даже не мог увидеть собственной руки. Будто он провалился в молочно-белый туман, без времени, без границ, без условностей.

Перед глазами прояснилось, и он увидел, как неизвестный волшебник, еще не старый, простер руки к небу, призывая самую необузданную из всех сил – магию стихии. Но он не собирался обрушить ее на врагов. Волшебнику нужны были силы, он хотел вобрать стихию в себя, чтобы обрести бессмертие. Небесного цвета светящийся вихрь закружился вокруг него, скрывая от глаз. А когда он рассыпался блеклыми искрами, то по центру стоял старик, еле держащийся на ногах. Он рухнул на колени, как подкошенный, шепча какие-то слова, съеживался на глазах, пока не упал замертво, смотря бесцветными пустыми глазами в небо, которое больше не принадлежало ему.

Яркая искорка засветилась в воздухе, пробежала перед глазами, оставляя за собой еле видимый след, перемещаясь куда-то вперед, растворяясь в белом ничто, чтобы обнаружить уже другой силуэт, шепчущий эти же слова:

– И на седьмом замкнется круг…

Этого человека он знал слишком хорошо, чтобы не узнать. Он был в нем, был рядом, был вокруг, его не существовало, но он был одновременно всем. И он сделал нечто страшное.

Альбус не мог повлиять на ход событий, но он понимал, что происходит что-то непоправимое. Волшебник перед ним колдовал, он вторгся в чужое заклинание, обернул его себе на пользу, нарушил его ход, обращая в проклятье на века.

– Нет! – вскрикнул Альбус, содрогаясь от боли, обрушившейся на него в один миг. – Нет… Не надо… Я – это я! Я не принадлежу тебе! – Он, наконец, смог встать в полный рост, глядя прямо на портрет на стене. Подойдя к нему вплотную, Альбус всмотрелся в пытливые, полные жизни глаза перед ним.

– Ты обманул всех, – прошептал он. – Ты обманул, но теперь я знаю.

Что дает тебе это “знание”?

Раздался тихий смешок у него в голове.

Ничего, Альбус. Ноль. Все будет так, как должно. Договор ты подписал, год еще не прошел.

– По договору Скорпиус должен жить!

Ты решаешь сам, кому жить. Ты – сила. Ты – власть. И если он встанет на твоем пути…

Альбус сжал кулаки и прислонился к холодной раме картины лбом.

– Может, и так, – прошептал он. – Может, и так. Но в одном ты прав, Слизерин. Я решаю. И только я.

***

Лили умела быстро бегать. Еще с детства, когда надо было успевать за братьями с их проделками. Ей всегда хотелось быть в центре внимания, а для этого надо было быть умной и уметь быстро бегать.

Но сегодня это умение ей не помогло. Убегая от одного из патрулей Хогвартса, она со всей дури влетела в другой. И сколько же их бродит по школе неслышными тенями?!

Поймавший ее сквиб был высоким, просто огромным! Он возвышался над ней, крепко держа ее за плечо огромными ручищами, и нехорошо улыбался. На его груди ровным светом светился амулет, отдавая вложенную в него кем-то магию.

– Отпусти! – взвизгнула Лили и тут же затихла, поняв, что нет смысла кричать и отпираться, лучше попытаться отделаться минимумом взысканий.

– С чего бы это вдруг? – ухмыльнулся громила. – Служба наказаний решит, что с тобой делать.

– Это всего лишь прогулка после отбоя, – как можно мягче сказала Лили, попутно пытаясь обдумать интересную мысль: Адель исчезла.

– Не вам решать, леди. И не мне.

– Хорошо, – Лили нетерпеливо передернула плечом. – Хорошо, я пойду с вами, господа.

***

Гермиона устало опустилась в кресло, глядя прямо перед собой. Ничего примечательного: небольшое желтоватое пятно на молочно-белой стене. И кому пришло в голову покрасить стены в кухне в белый? Словно больничная палата…

Она хорошо помнила, как они с Роном обсуждали это, давно, вечность назад. Это был один из тех тихих вечеров, когда она чувствовала себя почти счастливой. Они горячо спорили, и Рон смешно размахивал руками и даже покраснел, доказывая ей… что? Уже и не вспомнить точно. А потом он ее поцеловал, и это было как-то внезапно и даже неожиданно, так как к тому моменту отношения между ними охладели. А тут вдруг – смешной Рон и этот поцелуй. Тогда казалось – все наладится. Все будет… И было. Было же, правда? Она никогда не чувствовала себя той потерянной, брошенной женой, как большинство ее знакомых волшебниц, жалующихся на мужей во время утреннего кофе или неспешных прогулок в парке. Гермиона никогда не жаловалась, справедливо полагая, что мужа она себе выбрала сама, и ответственность за этот выбор всегда будет на ней. И не то, чтобы она сомневалась в его правильности… А, впрочем, Гермиона была достаточно мудрой, чтобы понимать: сомнения посещают любого человека, кем бы он ни был.

Вызов каминной сети отвлек ее от тяжелых мыслей и воспоминаний. Пришлось поднять голову и посмотреть в его сторону. Хотя бы посмотреть, кого это там принесло. Ничего она не увидела. Камин был в гостиной, а она – на кухне. Пришлось прислушаться к голосу, который невозможно было не узнать. Она усмехнулась.

– Эй, Уизли, ты как? В состоянии мыслить и рассуждать?

Какая ирония. Курсе на третьем показалось, что Драко ей нравится, но это настолько быстро прошло, что Гермиона даже не могла вспомнить тех мимолетных эмоций. Скорее, в какой-то момент ей стало его жалко… Кто бы пожалел ее сейчас…

– Я в порядке, Драко, – ровно ответила Гермиона, вставая с места и направляясь к камину в гостиной. Она протянула руку, впуская его в гостиную.

Драко Малфой, какой-то посеревший и постаревший разом на годы, прошел за ней на кухню и уселся напротив, смотря ей прямо в глаза, холодно, отчужденно, словно все эмоции в нем наглухо заперты на замок.

Прям как тогда, на третьем курсе, пронеслось в голове. Тогда он тоже запирал эмоции на замок, но в глазах была просто злость. Остальное не удавалось рассмотреть за пеленой гнева и гордыни, которые были его постоянными спутниками. Теперь же в его глазах прочно засела боль, надежно скрытая за маской равнодушия, вот только для Гермионы не составляло труда увидеть то, что он так тщательно пытался скрыть.

– Я пришел за помощью, на самом деле, ты уж прости, – Драко развел руками, будто извиняясь, хотя Гермиона руку бы дала на отсечение, что извиняться Малфой и не собирался.

– Что тебе нужно? – спросила Гермиона, глядя прямо в эти холодные глаза. – У Рона совсем другие, – подумалось некстати. Карие, теплые, с золотистыми искорками на самом дне. А у Малфоя серые, словно небо перед грозой, с оттенком безысходности.

– Я кое-что выяснил. Но мне нужно знать наверняка.

– Это связано с Альбусом?

– Да, – Драко кивнул, признавая ее проницательность. Это было приятно, будто это вообще как-то должно было ее волновать.

– Скорпиус узнал, что он Избранный, – глухо сказал Драко. – Хотя я не стал бы столь безоговорочно доверять пророчествам. – Он упрямо вздернул подбородок.

– Он бы узнал это рано или поздно, – как можно мягче сказала Гермиона.

– Я знаю. Он был у Альбуса, вернулся издерганный весь, почти ничего не говорил. Но не в этом дело. Я все думал о Люпине.

– Тедди? – Гермиона попыталась не показать своего удивления, хотя внутри что-то шевельнулось, будто отголосок того, что она раньше старалась не замечать, задвинула в дальний угол под грузом более серьезных проблем.

– Он самый. После битвы у Нигрум Сола, когда бравые авроры-марионетки Визардесс вторглись в пространство крепости. Тогда Люпин закрыл Альбуса собой и чуть не погиб. Но я его спас. Не знаю, зачем, и не надо так на меня смотреть, я не собирался этого делать. Но как бы там ни было, я его спас. И в тот, самый жуткий для него момент, он повернулся и сказал, что это был не Альбус. Он повторял это и оказавшись на моем диване в особняке, пока я отпаивал его зельями. Он был уверен, совершенно точно уверен, что это был не Альбус Поттер. И я…

– Ты залез к нему в голову? – грустно усмехнулась Гермиона. Ее это нисколько не удивило. Если бы дело касалось Розы или Хью, она бы самому черту в голову залезла.

– Да. И я увидел то, что видел волк. Это действительно был не совсем Альбус. Но, прежде чем делать выводы, мне нужно было время разобраться во всем, и теперь, я, кажется, знаю ответ. Иморталис Атернитас.

– Вечное бессмертие… – растерянно прошептала Гермиона. – Не может быть…

– Еще как может, – Драко закрыл лицо руками. – Сработать оно должно было спустя семь столетий.

– И кто его создал? Слизерин?

– Нет. В том-то и дело, что нет! В этом вся загвоздка. Это заклятие придумал и сотворил Мордред. Причем тут Слизерин?…

– Для этого ты должен был узнать про заклятие как можно больше.

– Именно. Но не успел. Пришли эти… – Лицо Драко исказила брезгливая гримаса, – и заявили, что им срочно нужен Скорпиус для наполнения амулетов. А этого нельзя допустить. Только не сейчас.

– Ты не думал, что это не просто так?

– Думал, Грейнджер!

– Уизли. И если ты думал, то должен был дойти до простой мысли.

– Кто-то хочет ослабить Скорпиуса? Естественно, додумался.

– Не только Скорпиуса, – покачала головой Гермиона. – Ослабить всех тех, кто на его стороне.

Гермиона вздохнула и сжала пальцами виски.

– Сейчас… Дай мне минуту… минуту…

Она открыла глаза, и теперь ее взгляд был ясным и спокойным.

– Ты говоришь, семь витков. Семь столетий. Семь волшебников…

– Да. Именно так.

– Наколдуй лист бумаги, быстро!

– К…ак? – Драко смотрел на нее с удивлением, достойным ребенка, которому показали невиданного зверя.

– Трансфигурируй, – крикнула Гермиона, скрываясь в недрах своего дома. – Из чего-нибудь.

Когда она вернулась, сжимая в руке карандаш, Драко сидел, довольно улыбаясь, а перед ним красовался новенький лист пергамента.

– Молодец, Мафлой, растешь, – хмыкнула Гермиона, садясь обратно за стол. Она взяла карандаш и начала вычерчивать одной ей ведомую схему. Кружочки и квадратики, стрелочки, зачеркивания, непонятные буквы. Со стороны это, наверное, смотрелось очень непонятно.

– Что? Зачем это все? – в нетерпении спросил он.

– Она пытается проанализировать все, что произошло, и сопоставить все факты, уложить в единую картину событий, – раздался голос из дверей кухни.

Гермиона даже не повернула головы, увлеченная своими мыслями. Ей и ни к чему было смотреть на посетителя, она и так узнала бы этот голос из тысячи других.

– Привет, Гарри, – тепло сказала она, так и не повернувшись.

– Привет, Герми, – Гарри положил руку ей на плечо и тихонько сжал. – Ты не отвлекайся, черти. Только учти, пожалуйста, еще кое-что. Краем глаза Гермиона заметила, как он залез в карман и вытащил что-то оттуда. Прямо под нос ей упал листок.

– Это заклятие чистого листа, – виновато сказал Гарри, – не было времени его расплетать.

– Скажи лучше, сил, – буркнул Драко, пододвигая листок себе, – тебя выкачали подчистую. Но что это?

– Я достал это в одном из аврорских схронов, к которому у меня был доступ. Фредди сказал, что им активно интересовалась Визардесс, скоро у нас не было бы возможности на него взглянуть.

Драко прошептал пару заклинаний, проводя палочкой над листком. Тот вспыхнул синим и погас. На нем стал виден рисунок.

– Ну, ничего себе, – выдохнула Гермиона.

Драко просто шумно сглотнул и покачал головой.

– Я ничего не вижу, – пожаловался Гарри.

– Это науд, – прошептала Гермиона. – Руна судьбы. Скорее всего, это камень судьбы. Артефакт, который был утерян.

– Это то, что может привести в действие заклятие Мордреда. – спокойно сказал Драко. – Само по себе отложенное заклятие не может обрести полную силу, если его не активировать. А вот если будет спусковой крючок… Не знаю, как все обернется, но ясно, что Визардесс сейчас ищет камень. Возможно, и Слизерину он нужен. Альбусу.

– Слизерин – не Альбус, – тихо сказал Гарри, и в его голосе явственно проступили боль и злость.

– Я этого не говорил, – огрызнулся Драко, нехорошо усмехаясь. – Просто науд – руна судьбы. И это, вероятно, ключ к будущим событиям. К тому же, рисунок непростой. Скорей всего, он зачарован указывать путь к камню.

– Акцио, рисунок руны.

Гермиона в изумлении увидела, как рисунок поднялся в воздух и завис в углу кухни.

– Книззл меня задери! – выкрикнул Гарри, – Петрификус Тоталус!

Из его палочки вырвался слабый свет и тут же погас.

Драко в одну секунду подскочил к так и висящему в воздухе листку и сделал движение рукой, будто снимал что-то.

Это было ожидаемо. И грустно. Потому что никто из трех сидящих тут не хотел вмешивать в это дело детей. Но так уж вышло, что дети стали ключевыми героями грядущих событий.

– Прости, отец, – прошептал Скорпиус и скрылся с легким хлопком аппарации, оставив их смотреть на место, где он только что был.

========== Глава 19. Нежданная помощь ==========

На площади магической части Лондона было шумно. Волшебники и сквибы пришли поглазеть на то, чего давно не происходило.

Посреди площади стояло трое волшебников под охраной нескольких сквибов в синих плащах. Двое мужчин и одна женщина.

Один из мужчин был совсем молод, он стоял ровно и прямо, гордо оглядывая всех, кто пришел на него посмотреть.

Второй был постарше, он сгорбился и шептал что-то, глядя в землю.

А женщина в некогда красивой красной мантии, теперь изрядно потрепанной, прикусила губу и нервно заламывала руки, пытаясь найти взглядом кого-то в толпе.

По толпе прошел шепоток, но гомон голосов мгновенно стих, стоило на помосте, наспех собранном на площади, с легким хлопком аппарации появиться самой Саре Визардесс. Она обвела все происходящее торжествующим взглядом и взволнованным голосом сообщила:

– Волшебники и волшебницы! Сегодня тут, перед вашими глазами состоится суд. Почему здесь? Мы должны быть открыты друг перед другом. Мы должны быть максимальны открыты, чтобы чувствовать себя защищенными. Эти люди, – она взмахнула рукой, указывая на троих в центре, – решили, что они вправе оспаривать решения, принятые нашим сообществом. Так быть не должно. Скажите мне, жители магического Лондона, кто из вас наполнил амулеты для того, чтобы наши братья по магической крови, сквибы, могли жить полноценной жизнью среди нас?

Толпа снова заголосила, но руки поднимались то там, то там, в знак того, что – да, наполняли, да отдавали магию во имя справедливости.

– Вот именно! – голос Визардесс, усиленный заклинанием, вновь зазвучал над площадью. – А эти волшебники – нет. Они решили избежать этой неприятной, но необходимой процедуры и пошли таким образом против нашего общества. Но общества не существует без людей. Поэтому вам слово, господа волшебники.

И тут, и там раздавались голоса, выкрикивающие только одно слово: «Виновны!»

– Именем Магического Закона и Правопорядка, вы признаны виновными в уклонении от обязательств перед магическим сообществом. Ваш приговор – лишение магии. Вы отдадите свою магию полностью, и отныне будете жить, как обычные магглы.

Женщина слабо охнула и прошептала какое-то заклятие, но его с легкостью смог отразить один из охраняющих ее сквибов.

Несколько сквибов направили палочки на трех волшебников в центре площади.

Толпа безмолвно наблюдала за происходящим.

Где-то неподалеку заплакал ребенок.

***

– Куда вы меня ведете?

– До выяснения обстоятельств, вы будете пребывать с комнате особого назначения.

– Какого назначения?.. – Лили покачала головой и вздохнула: похоже, в этом театре абсурда сегодня она – главный герой.

– Особого, – неохотно пояснил один из сопровождающих.

– Я просто заблудилась, – буркнула Лили, неприязненно на него зыркнув из-под густых ресниц. Конвоир вздрогнул, но тут же снова зашагал в прежнем ритме. Наверное, на одну секунду ему почудилось, что рыжая ведьма способна на многое…

– Эти обстоятельства выяснит Министерство, и, если в ваших действиях не обнаружат никаких противоправных умыслов, вас отпустят, мисс.

Спорить было бесполезно – это Лили поняла сразу.

Ее привели в небольшое помещение, которое казалось смутно знакомым. Лили не могла понять, бывала ли она здесь раньше, но ей казалось, что некоторые вещи и обстановку она уже видела в своей жизни. Тут было сумрачно и пыльно. В углу громоздились какие-то вещи, прикрытые старым серым полотном. А возле дальней стены кто-то стоял. И этот кто-то сделал шаг навстречу Лили и ее конвоирам, как только они вошли.

– Приветствую вас, – тихо, но твердо заявил человек, выходя на свет. Лили улыбнулась, приветствуя своего профессора.

– Здравствуйте, профессор Дамблдор.

Аберфорт Дамблдор что-то тихо, но твердо сказал людям в синих мантиях, и они, торопливо поклонившись, ретировались за дверь. Но никуда не ушли: Лили все еще слышала их голоса, глухо доносившиеся из-за закрытой двери.

– Снова попали в переделку, мисс Поттер? – Аберфорт смотрел на Лили цепко, жестко, без тени улыбки.

– Не знаю, профессор, – стушевалась Лили под этим тяжелым изучающим взглядом.

– И как вы намереваетесь выпутаться на этот раз? – спросил он строго.

– Я… должна помочь.

– Кому, Лили?

– Брату. И… Скорпиусу, но они… – Лили внезапно ощутила всю тяжесть ситуации, понимание происходящего свалилось на нее, будто впервые: нельзя пытаться помочь и тому, и тому. Пришло время выбрать. И этот выбор настолько сложен, он убивает ее. Эта мысль, простая и безумно сложная, заставила Лили заплакать. Она помотала головой, вытирая непрошенные слезы, стараясь выглядеть спокойной и рассудительной.

– Поплачьте, Лили, – внезапно мягко сказал Дамблдор, – все будет хорошо. Если Вы приложите к этому некоторые усилия, конечно.

– Я сделаю все, что в моих силах, – твердо сказала Лили.

– Патрули шарят по замку неспроста. Министр наверняка получила предупреждение, это может сместить ее с поста. А мисс Визардесс не любит проигрывать. Ее ищейки ищут, мисс Поттер, на то они и ищейки. Ищут то, что может помешать ей остаться у власти.

– И что это? – Лили замерла, снедаемая любопытством, и даже перестала плакать.

– Рунный камень, вероятно. Это уже не секрет для более-менее умных волшебников. Именно он был украден из хранилища авроров. Судя по всему, это камень Судьбы, я имел неприятность столкнуться с ним однажды.

– И?

– Это долгая история, Лили.

– А я никуда не тороплюсь.

– Мой брат… Альбус Дамблдор в молодости был очень близок с волшебником, чье имя потом было проклято. Он принес много зла и горя в наш мир. И боли в нашу семью.

– Как его звали?..

– Геллерт Гриндевальд. И это, моя дорогая Лили, не секрет для тех, кто учит историю. Геллерт… не всегда был таким, как на страницах нынешних учебников. И он, и брат желали сделать мир лучше, я точно это знаю. Не знаю, когда случился раскол между ними, так уж вышло, что я стал свидетелем их первой крупной ссоры, не единственной, но первой. Именно тогда погибла наша сестра, Ариана. Именно тогда я понял, что никогда не смогу относиться к Альбусу, как прежде. Но я не об этом.

Тогда в Геллерте проснулось что-то… темное. Это сложно было не заметить. С каждой нашей встрече он становился все более озлобленным. Он все так же хотел изменить мир, но средства, которые он предлагал… Власть, которой он жаждал, не позволяли Альбусу последовать за ним. Геллерт говорил о проклятии Мордреда, о Нитях судьбы, о том, что это шестая Нить, а на седьмой замкнется круг. И о камне Судьбы, с которого все может начаться. Он искал его, а когда нашел, то Альбусу удалось помешать ему. Тогда Альбус спрятал камень в единственном месте, где он мог быть под защитой.

– Хогвартс, – прошептала Лили.

– Именно, мисс Поттер. – Хогвартс. Камень здесь. И если Геллерт с Альбусом были шестой Нитью Судьбы в заклятии Мордреда, то самое время задуматься о тех, кто будет седьмой. Не знаю, чем обернется обнаруженный камень Судьбы для всех нас. Но не думаю, что чем-то хорошим.

– Ваши предположения? – серьезно спросила Лили.

– Если спросить меня об исходе, то я скажу: однозначно, история указывает на то, что привычный нам мир перестанет существовать. Тот, кто возомнил себя новым Темным Лордом не должен добраться до камня.

– Я могу выбраться отсюда?

– Посмотрите вокруг, Лили. В Хогвартсе всегда получает помощь тот, кто в ней нуждается. Я прошу меня извинить, мне пора. Директор ждет по важным делам.

Аберфорт Дамблдор взмахнул палочкой и исчез, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма.

***

Все, что ей было нужно, это просто свернуть в один из коридоров, потом в еще один, а глупая Лили так легко попалась! Адель чувствовала и злость и, одновременно, беспокойство за Поттер, которую быстро сцапал патруль.

Сетовать можно было сколько угодно, но Адель привыкла действовать, поэтому она проследила за отрядом и глупой Поттер, которую они вели, но все пошло прахом, когда те завели ее куда-то, а после появились уже одни. И все бы ничего, но двери, за которую увели Лили, не было! Адель готова была поклясться чем угодно, что минуту назад она была, но теперь ее не было, а где теперь Поттер, можно было только гадать.

Благоразумно решив, что одной ей не справиться, Адель отправилась в Башню Гриффиндора за помощью. Помощь рыжей Уизли могла бы быть весьма кстати. Она вполне сообразительная, не в пример некоторым!

Когда кто-то, быстрой тенью метнувшийся от стены, преградил ей путь, Адель почти закричала, но он быстро зажал ей рот ладонью, выходя на свет.

– Скорпиус, – выдохнула Адель, чувствуя неимоверное облегчение. Еще минуту назад она была одна перед лицом случившегося с Лили, а теперь можно было переложить ответственность на Малфоя. Это он неровно дышит к несносной Поттер. Вот пусть и спасает.

– Что ты здесь делаешь после отбоя? – ледяным тоном поинтересовался Малфой, пристально вглядываясь в ее лицо.

– Пытаюсь понять, как вытащить из неприятностей Лили Поттер, в которые она с размахом угодила, потому что не отличается большим умом.

– Может, и не отличается, – усмехнулся Скорпиус. – Но и храбрости ей не занимать.

– Что есть, то есть, – со вздохом согласилась Адель. – Гриффиндорцы, они такие… Ушибленные храбростью на всю голову.

– Очень смешно, – ядовито сказал Скорпиус. – Так что с Лили? – в его голосе прорезалось неподдельное беспокойство, и Адель почувствовала, как ее собственная тоска по Альбусу поднимается откуда-то изнутри, от сердца, выше и выше…

– Нас поймали после отбоя. Патруль сквибов, – выдала она тихо, справившись с нахлынувшими эмоциями. – Сейчас такие бродят после отбоя по Хогвартсу, ловят зазевавшихся студентов, а что дальше – никто не знает.