Текст книги "Культивация рунного мастера 5 (СИ)"

Автор книги: Ленивая Панда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 108

Шаги Джино гулко раздавались по пустым коридорам. Стены оставались холодными, будто веками впитывали тишину. Над головой едва заметно мерцали руны, освещая каменные своды приглушенным светом.

На перекрестке коридоров два маленьких голема остановились друг напротив друга. Джино наблюдал за ними, затаив дыхание. Они не бросались в атаку и даже не казались настороженными. Медленно приблизились, будто старые друзья, случайно встретившиеся после долгой разлуки.

Обнялись.

И слились в одно.

Каменные тела перетекли друг в друга, руны сплелись в новый, более сложный узор. Там, где секунду назад стояли два конструкта по колено ростом, теперь возвышался один – по пояс. Вдвое больше и вдвое сильнее.

Вот же дерьмо.

Джино застыл в тени, наблюдая, как новорожденный страж развернулся и продолжил патрулирование. Мысли заработали быстро. Его разум, закаленный сражения с химерами, где любая ошибка стоила жизни, мгновенно просчитал последствия.

Каждый разрубленный голем это не уничтоженная угроза. Каждый осколок – семя будущего врага.

Его тактика «порубил и свалил» вообще ничего не меняла. Ибо сколько их ни руби, угроза останется. Рано или поздно все эти куски, разбросанные по коридорам его руками, найдут друг друга. И тогда…

Тогда даже кровавое усиление не поможет.

Время. У него заканчивалось время.

Он развернулся. Нырнул в боковой проход. Коридор петлял, словно змея, разветвлялся на перекрестках, вел в тупики, где стены смыкались мертвой хваткой. Джино шел, и с каждым поворотом росло ощущение, что лабиринт играет с ним. Возвращает на прежние места. Ведет по кругу.

И повсюду находились «они».

Скрежет каменных ног по полу. Тусклое мерцание рун в темноте. Тяжелая поступь, от которой дрожали стены.

Големы.

Впереди показался очередной милый кругляш, уже слившийся в более крупную версию. Его рост теперь доходил Джино до пояса. Руны на поверхности мерцали ровно и спокойно, будто старались показать, что он никуда не торопится и прекрасно понимает, что добыча никуда от него не денется.

Позади раздался скрежет. Приближались несколько.

Некуда отступать.

Нож скользнул по ладони, холодное лезвие оставило за собой резкую полосу боли. Кровь тёплой струйкой вылилась на пальцы, в темноте она светилась мягким красноватым эфирным свечением.

Этот оттенок жизни, заключённой в его теле, не вызывал страха, он казался естественным, почти привычным. Далее пальцы Джино задвигались быстро, вычерчивая знакомые линии на клинке меча. Мышечная память, записанная руной в его сознании, направляла каждый штрих. Кроваво-черное рунное слово вспыхнуло на стали.

Проникающий импульс.

Меч разрубил голема пополам как обычно легко. Половинки упали на пол с глухим стуком, руны на них потускнели, но не погасли. И уже через мгновение каменная плоть затекла, потянулась друг к другу.

Снова.

Еще удар. Еще. Голем превратился в груду осколков, но они продолжали двигаться, сползаться, притягиваться невидимым магнитом.

Бесконечность.

Истощение.

Цикл без выхода.

Каждая подпитка рун на мече отнимала силы. Порез на ладони саднил все сильнее, края раны расходились шире с каждым новым касанием ножа. Эфир в рунном слове таял, требуя новой энергии. А позади приближались новые стражи.

Голова закружилась, в животе поднялась неприятная волна тошноты. Энергетические потоки перед глазами поплыли, линии расплылись, словно кто-то размазал их небрежным движением.

Он остановился. Силой тут ничего не решить. Сам себя загнал в этот угол.

Джино отступил в коридор, где валялись обломки ловушек. Прислонился к стене, чувствуя, как холод камня пробирается через одежду. Дыхание сбилось, стало неровным. Пальцы разжались, и меч с глухим звоном упал на пол, звук растекся по пустым коридорам.

Руки подрагивали. Это не страх, просто усталость накатила. Крови на рунах ушло слишком много, а эфирный сосуд почти пуст. Внутри неприятно ныло.

Мысли путались, давили. Что-то шептало в голове: «ты заперт, слишком слаб, не выберешься отсюда».

Стоп!

Он заставил себя сделать глубокий вдох. Паникующие умирают первыми. Это знали все, кто сражался на Стене. Паника съедает разум быстрее любой химеры.

Джино закрыл глаза. Отключил «Чувство света». Мир погрузился в привычную темноту – успокаивающую, без отвлекающих деталей. Только контуры. Только потоки энергии. Только суть вещей.

Вдох.

Медленный. Глубокий. Выравнивающийся.

Выдох.

Страх отступил на задний план. Остался только разум.

«Что у меня есть?»

Ловушки разбросаны по всему лабиринту, големы неуязвимы, кровь уходит быстрее, чем восстанавливается, а эфирный сосуд почти пуст. Выход где-то там, впереди, но дорогу к нему охраняет целая армия каменных стражей, которые становятся только сильнее после каждой схватки.

Кажется, что куда ни шагни, всё ведёт к провалу. Каждый удар – просто задержка неизбежного.

Но даже в такой ситуации можно что-то придумать. Надо перестать ломиться напролом и найти другой способ.

Мысли Джино постепенно обретали четкость, выстраиваясь одна за другой. Он вспоминал всё, что успел заметить с самого начала пути через лабиринт.

Ловушки явно не срабатывали просто так. Каждая имела свой механизм. Вот, например, нажмёшь на плиту – что-то случится. Или аура слишком близко подойдёт, и сразу реакция. Иногда достаточно было пересечь какую-то невидимую черту. Всё подчинялось определённой логике. Причина, следствие. Никакой случайности.

А големы? Эти штуки тоже вели себя не просто так. Их обломки медленно, но верно тянулись друг к другу.

Руны на кусках мерцали, словно пытались ожить. Всё это выглядело как часть единого процесса.

Если ловушки следуют логике, значит, у них есть язык. Язык камня и энергии. Язык, созданный начертателями Золотой эпохи для управления защитой.

И если есть язык…

Его можно выучить.

А если его можно выучить…

Им можно говорить.

Мысль пришла тихо, почти незаметно. Джино вдруг остановился, будто что-то щелкнуло в голове.

Он все это время просто лез напролом, будто спорил с самим лабиринтом.

Может, хватит сражаться с камнями? Нужно просто выключить их.

Он поднялся, ноги подкашивались, но держали. Вернулся к груде обломков, что осталась от первой ловушки, которую он разнес в самом начале.

Присел прямо в крошку, ладонь легла на ближайший осколок.

Аура в его теле уплотнилась, собираясь в плотный поток. Сверхчувствительность зацепила мельчайшие детали: пылинки, трещины, слабые остатки энергии в рунах.

Джино перебирал обломки, отбрасывал крупные куски, которые уже потеряли заряд. Искал те, где еще теплилась хоть капля жизни.

Минуты тянулись. Пот стекал по лицу, собираясь на висках. Держать ауру в таком напряжении оказалось изматывающе, как будто разум растягивался во все стороны, готовый вот-вот лопнуть.

Но он продолжал.

И нашел.

Плита. Небольшая, расколотая надвое. Основной рунический узор разорван, линии прерываются на сколах. Но несколько второстепенных ответвлений все еще пульсировали. Слабо. Почти неразличимо. Словно нервные окончания ампутированной конечности, отчаянно пытающиеся передать сигнал мышцам, которых больше нет.

Джино склонился ниже. Почти прижался лицом к холодному камню. Сознание нырнуло в изучение тонких энергетических нитей.

Они отличались от основных линий узора.

Силовые руны были массивными и яркими, как будто готовы в любой момент выплеснуть накопленную мощь. А эти нити? Совсем другие. Тонкие, изящные, едва уловимые. Они не соединялись напрямую с узором, а уходили глубже, вплетаясь в какую-то невидимую сеть. Что-то большее, чем просто ловушка.

Это были не силовые линии, а тонкие, еле заметные нити, будто нервные окончания. Не защита, а механизм, запускающий всё в движение.

Джино почувствовал, как дыхание стало частым, а сердце застучало сильнее. Эти ловушки не работали сами по себе. Они не действовали хаотично. Их контролировал древний разум лабиринта, который пронизывал всё вокруг своей сетью энергии.

Язык был найден.

Оставалось научиться говорить на нем.

Джино выпрямился и двинулся к залу, где мерно шагал слившийся голем. У входа он остановился, сливаясь с тенью. Замер, будто застыл, почти не шевелясь. Даже дыхание стало редким и тихим, как будто он старался раствориться в окружающем воздухе.

Голем шагал по своему маршруту. Тяжелые шаги отдавались глухим эхом. Каменное тело, высеченное из магического материала. Руны, покрывавшие его от макушки до ног, пульсировали ровным светом.

Аура Джино тонкой пленкой скользнула по залу, задела голема, обтекла его, пробралась в мельчайшие трещины между рунами. Сверхчувствительность прочерчивала каждый изгиб камня, выхватывала из узора каждую линию, улавливала малейшие всплески энергии.

Искала.

Слабых мест в броне не оказалось.

Питание? Распределено по всему телу.

Где-то должна быть управляющая руна. Узел, через который страж связан с волей лабиринта.

Время текло вязко. Голем прошел мимо – так близко, что Джино чувствовал вибрацию воздуха. Он не шевельнулся. Даже не моргнул. Только аура продолжала работу, собирая данные.

Второй круг. Новые детали узора. Едва заметные различия в яркости рун.

Третий круг.

И вот – голем развернулся в дальнем конце зала, повернулся боком.

Там.

На левом боку, чуть ниже того места, где у живого существа билось бы сердце, в защитном узоре прятался едва заметный символ. Он ничем особо не выделялся, не светился ярче, не пульсировал по-другому. Но энергия вокруг него была другой.

Остальные руны направляли энергию наружу, создавали барьеры, двигали, били.

А эта тянула ее к себе.

Она улавливала сигналы, связанные с сетью лабиринта.

Вот она, управляющая руна, тот самый ключ.

Джино вытащил нож, метательный, с коротким лезвием, едва длиннее пальца. Острие уперлось в подушечку указательного пальца, легкий нажим, и знакомая резкая боль полоснула. На коже выступила густая капля крови.

Это была не «Проникающий импульс». И не «Неразрушимость». И вообще не из тех рун, что он знал.

Окровавленный палец заскользил по лезвию, оставляя за собой тонкий след. Линии складывались в знакомый узор, простой и чёткий, как будто всегда был где-то в глубине сознания. Разорванный круг. В нём не было ничего лишнего, только ясная, понятная идея.

Руна Размыкания.

Она должна была разорвать связь и отключить приёмник, что в свою очередь превратит стража в статую.

Голем приближался. Земля дрожала под его поступью. Еще десять шагов. Пять. Три.

Джино не дышал.

Мышцы напряглись, готовые взорваться движением.

Сердце забилось так громко, что казалось, эхо разнесется по всему лабиринту.

Сейчас.

Он рванулся вперед.

Джино метнулся вперед, будто его толкнуло невидимой силой. Ботинки с руной скорости засияли, и мир вокруг словно замер, уступив место резкому рывку.

Кончик ножа, несущий каплю крови с новорожденной руной, коснулся управляющего символа на боку голема.

Легко.

Словно перо коснулось бумаги.

Тишина.

Ни взрыва.

Ни скрежета.

Ничего.

Голем замер.

Он замер на полушаге, поднятая нога зависла в воздухе. Руны на его теле едва светились, их сияние стало слабым и ровным. Энергия текла лениво, будто потеряла цель.

Просто камень, неподвижный и лишенный жизни.

Джино отпрыгнул назад, сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит. Виски стягивало пульсирующей болью, в ушах звенело. Руки подрагивали, будто мышцы не могли справиться с напряжением, а кровь горячими толчками разносила остатки адреналина.

Получилось.

Его каменную мать, получилось!

Голем не двигался. Джино смотрел на него, стараясь не расслабляться. Каменная штуковина просто стояла. Ни намека на движение.

Джино сжал нож, подошел ближе. Каждый шаг был медленным, будто он крался к чему-то, что могло взорваться. Он наклонился, пальцы коснулись управляющей руны. На этот раз он собирался сделать другое.

Попробовать соединить, вернуть всё, как было, и посмотреть, что из этого выйдет.

Голем задвигался, и руны на его поверхности вспыхнули ярче. Он опустил ногу, сделал несколько шагов, повернул голову, будто проверял, всё ли в порядке. А затем, не задерживаясь, вернулся к своему маршруту.

Джино шагнул в сторону, нырнул в тень и привалился к стене. Ноги едва держали, подгибались от усталости.

Да. Он научился.

Не уничтожать, а выключать и включать этих малышей.

Ха-ха. Лабиринт больше не казался тюрьмой. Теперь у Джино были ключи, и он точно знал, как ими воспользоваться.

Глава 109

Эйфория от новообретенной силы пьянила первые несколько коридоров. Нажимные плиты, сенсорные поля, простейшие энергетические барьеры – всё это разлеталось под усиленным клинком. Джино резал рунические связи, разрывая древние узоры с небрежностью, которая граничила с высокомерием.

Лабиринт Арктониуса не был таким простым.

За очередным поворотом путь преградила стена мерцающего света. Сотни рун сплетались в единое полотно. Джино замахнулся. Ударил. Барьер пошёл рябью и устоял.

Второй удар. Третий.

Стена впитывала энергию как губка. Усиленный «Проникающий импульс» оказался бесполезен.

Джино отступил, провёл ладонью по лицу. Тактика грубой силы исчерпала себя.

Он вспомнил големов и ту управляющую руну, которая позволила их отключать. Логично предположить, что ловушки, будучи сложнее, работают по схожему принципу.

Джино достал кисть для начертаний. Концентрация чёрной энергии собралась на кончике щетины – плотная, вибрирующая, готовая оставить след. Руна «Размыкания» должна была сработать.

Аура потекла вперёд, окутывая барьер. Сверхчувствительность включилась на максимум, сканируя переплетения линия за линией.

Где управляющий узел?

Джино методично прощупывал структуру. Минуты тянулись одна за другой. Взгляд скользил по переплетениям, выискивая хоть намёк на центральную точку.

Её не было.

Руны сплетались без видимой иерархии. Каждая линия зависела от соседней, образуя замкнутый контур без начала и конца. Не марионетка, дёргающаяся за ниточки. Живой организм, где каждая клетка знала свою функцию.

Джино выдохнул. Попробовал применить «Размыкание» к случайному элементу на краю формации. Кисть коснулась камня, оставив тонкую чёрную линию. Руна вспыхнула и растворилась. Барьер поглотил её без малейших признаков ослабления.

Он попытался снова. Выбрал другое место. Результат остался прежним.

Ещё раз. И ещё.

Прошёл час, может быть два.

Джино опустился на корточки, уперся локтями в колени. Перед ним мерцала стена, и он уже не пытался её пронзить взглядом. Эти формации… Каждая из них была отдельной задачей, со своими хитростями и заморочками. Никакой универсальной отмычки тут не придумаешь.

Арктониус, похоже, решил превратить лабиринт в выставку своих лучших работ. Всё разное, всё по-своему заковыристое, с собственными слабостями, которые ещё попробуй разгляди.

Дальше? С наскока тут не прорвёшься. Надо разбираться. Понять, как это всё устроено. Разговаривать с ними на одном языке.

Джино опустился на холодный пол прямо перед барьером. Отбросил меч в сторону – металл звякнул о камень. Скрестил ноги, выпрямил спину и погрузился в изучение рунической вязи.

Несколько часов спустя ноги затекли, спина заныла от неподвижности. Джино не шевелился. Аура плотной пеленой обволакивала стену света, сверхчувствительность работала на пределе, выхватывая каждую деталь переплетённых рун.

Руна «Размыкания» оказалась бесполезной против сложных формаций. Она действовала только на големов с единственной управляющей точкой. Здесь же каждый элемент был частью целого, и разорвать одну связь означало лишь перераспределить нагрузку на остальные.

Джино откинулся назад, ладони уперлись в холодный камень. Голова гудела, мысли путались и налезали друг на друга.

Он выдохнул, стряхнул с себя лишнее. Паника только мешает. Надо собраться.

Факты лежали перед ним, как куски недоделанной руны.

Големы имеют управляющую руну. Формации не имеют единой точки управления. Руна «Размыкания» разрывает связь, но не уничтожает структуру. Каждая формация уникальна.

Джино вздохнул и закрыл лицо руками. Всё оказалось до банального очевидным. Если одной отмычкой не обойтись, придётся разбираться с каждым замком по отдельности. А чтобы это сделать, нужно понять, как они устроены.

Он вспомнил базовые правила начертания из брошюры Грим Строука. Любая руна узор команд для мира, сплетённый эфирной энергией. Чтобы отменить её действие, нужно начертить тот же узор, только наоборот, как будто переворачиваешь ткань и распускаешь нить.

В теории всё звучало просто. На деле же это было невероятно сложно, особенно когда формация состояла из сотен переплетённых рун, каждая из которых включала десятки, а то и сотни завитков и линий.

Джино поднялся. Суставы хрустнули от долгого сидения. Посмотрел на барьер, развернулся и пошёл назад по коридору.

Нет смысла биться головой о стену. Нужно начать с основ.

Он дошел до более простой разрушенной ловушки находившейся в трёх поворотах позади. Джино присел рядом с расколотой плитой, на которой когда-то красовалась руническая формация. Теперь от неё остались лишь обломки узора, разорванные его мечом.

Джино нагнулся, поднял с пола обломок камня и смахнул с него пыль ладонью. Освободив участок от щебня и крошек, он расчистил ровное место на каменном полу. Затем начал выводить линии, восстанавливая узор по памяти.

Линия за линией. Элемент за элементом.

Руна памяти на тыльной стороне ладони тускло мерцала, помогая вспомнить детали. Сверхчувствительность ловила остаточные следы эфирной энергии в сколах камня, подсказывая направление линий.

Через час перед ним лежал полный чертёж формации.

Джино откинулся назад, изучая результат. Относительно простая конструкция – всего шесть рун, связанных в единый контур. Каждая содержала от пятнадцати до тридцати элементов. По классификации это обычные руны низкой сложности.

Их взаимодействие создавало нечто большее.

Он провёл пальцем по нарисованным линиям, прослеживая поток энергии. Входная точка, где формация черпала эфир из окружающего пространства. Узлы усиления, где энергия концентрировалась. Выходные каналы, через которые высвобождались ледяные иглы.

И связующие элементы.

Джино прищурился, изучая тонкие линии, что тянулись от одной руны к другой. Они не просто вели энергию, а связывали всю формацию в единое целое, заставляя её части работать слаженно, словно звенья одной цепи.

Как определить правильный порядок?

Джино задумался. В простых рунах всё было очевидно – начинаешь с последнего элемента и идёшь к первому. Здесь шесть взаимосвязанных рун. С какой начинать? В каком направлении двигаться?

Он начал чертить вторую схему рядом с первой. На этот раз в обратном порядке. Зеркальное отражение последовательности.

Джино провел над схемой несколько дней. Линии появлялись, исчезали, снова появлялись. Он рисовал, стирал, чертил заново, пока узор не начинал казаться правильным. Руки ныли от постоянного напряжения.

В один из моментов он вдруг замер. Что-то в узоре щелкнуло, словно давно искомый ключ наконец нашел подходящую скважину. Энергия внутри формации не просто текла, она двигалась по определенному порядку. Одни руны пробуждали остальные, задавая импульс. Другие усиливали поток, а третьи сглаживали его, не давая системе развалиться.

В этом был порядок. Не случайный, а выверенный. Последовательность не по месту, а по времени.

Джино почувствовал, как в груди поднялось тихое удовлетворение. Теперь всё ясно. Чтобы отключить формацию, нужно идти от конца к началу, распутывая цепь в обратном порядке.

Он схватил обломок камня и начал помечать порядок активации. Цифры ложились на камень одна за другой, выстраивая логику. Несколько раз он останавливался, проверял, возвращался к началу, чтобы убедиться, что ничего не упустил. К концу дня схема была готова. Всё выглядело правильно.

Осталось только проверить.

Вторая неразрушенная ловушка ждала его в соседнем коридоре. Джино остановился перед ней, изучая светящийся узор на полу. Точно такая же структура из шести рун.

Джино взял кисть, кончик которой окутала густая черная энергия родословной Дома Найт. Она плотным потоком стекалась туда, подчиняясь его воле.

Начал с последнего элемента, двигаясь к первому.

Кисть скользнула по камню, оставляя четкие черные линии. Они ложились поверх старого узора, повторяя его в зеркальном отражении. Линия за линией, элемент за элементом.

Он сосредоточился. Каждое движение требовало точности. Одна неверная черта, и всё пропадет. Руна памяти держала в голове весь сложный порядок. Сверхчувствительность подсказывала, где нужно подправить, чтобы не отклониться.

Пот стекал по лицу, ладони слегка дрожали. В висках неприятно стучала боль, но он продолжал.

Последний штрих. Завершение.

Джино выпрямился, выдохнул, разминая затекшие пальцы. На камне сверкал новый узор, наложенный поверх старого. Два противоположных рисунка переплелись в сложной игре линий.

Секунда тишины. Две. Три.

Чёрные линии на камне засветились, впитывая энергию из старого узора. Вспышка света ослепила, и формации исчезли, будто их никогда и не было. Камень остался пустым, с выжженными следами, где руны когда-то пульсировали.

Джино рухнул на колени. Руки дрожали, сердце колотилось, как после изнурительного боя. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, тяжело дыша.

Получилось.

Следующие дни, а может, и недели, Джино провёл за изучением. Он раз за разом возвращался к разрушенным ловушкам, восстанавливал их узоры по остаткам, что ещё теплились на камне, и внимательно анализировал структуру.

Его руки не останавливались: на стенах коридоров появлялись схемы, целые участки покрывались записями. Он искал закономерности, порой чертя линии прямо на полу или на обломках ловушек.

И находил.

Арктониус, без сомнения, был гением, но даже гении подчиняются принципам. Джино начал замечать повторяющиеся элементы в формациях. Всё оказалось не хаосом, а упорядоченной системой. Узоры энергии следовали чётким правилам: усиление всегда шло перед высвобождением, стабилизация приходила за концентрацией, а входные узлы находились по краям, в то время как выходные располагались в центре.

Это был язык. Алфавит, где каждая линия и завиток имели свой смысл. Бесконечное множество комбинаций, но буквы оставались неизменными.

Джино учился читать этот язык.

Первый месяц Джино разбирался в основах. Второй месяц ушёл на то, чтобы довести до автоматизма. Он возвращался к уцелевшим ловушкам, разбирал их узоры, восстанавливал схемы, а затем наносил обратные начертания. Исправлял, если что-то шло не так.

С каждой новой формацией дело шло всё легче. То, что раньше отнимало полдня, теперь укладывалось в пару часов.

На третий месяц он снова оказался перед той самой стеной света, которая раньше его остановила. Тогда она казалась непреодолимой.

Теперь всё было иначе. Он видел её устройство, читал её как открытую книгу. Последовательность элементов, взаимосвязи – всё перед глазами.

Три слоя, сотни рун, тысячи линий.

Сложно? Да. Но вполне реально.

Джино достал кисть. Чёрная энергия собралась на кончике щетины – плотная, готовая принять любую форму, которую он пожелает ей дать.

И начал чертить.

Работа заняла почти сутки.

Джино чертил, не давая себе передышки, выжимая из себя последние крохи сосредоточенности. Черная энергия струилась по его меридианам и венам, впитываясь в кисть и оставляя на камне ровные линии. Когда разум уставал, он опускался на пол, закрывал глаза и пытался восстановить силы короткой медитацией. Ладони уже стали грубыми от постоянного давления на инструмент.

Линия за линией. Руна за руной. Каждый элемент требовал предельной точности.

Когда последняя черта легла на камень, Джино отшатнулся, чувствуя, как ноги подгибаются. Всё вокруг плыло, звенящий шум отдавался в ушах, а язык ощущал неприятный металлический привкус.

Перед ним на камне развернулся узор, переплетенный с изначальными рунами в сложную вязь. Черный рисунок казался живым, пульсируя остатками энергии.

Он поднял руку, едва удерживая её от дрожи, и направил в рунную структуру каплю эфира.

Вспышка света заставила ослепляла сознание. Энергия заклокотала в столкновении, закручиваясь и уничтожая сама себя. Камень под ногами задрожал.

Грохот наполнил коридор, треск разрывал воздух, а в нос ударил тяжелый запах древней энергии культивации.

Тишина.

Джино медленно открыл глаза. Стена исчезла. На её месте зиял открытый проход, ведущий дальше в лабиринт.

Он прошёл.

Джино сделал шаг вперёд. Ноги подкосились, и он упал на колени прямо на пороге. Руки задрожали. Из груди вырвался смех – истеричный, облегчённый.

Получилось.

Он сидел так несколько минут, давая усталости схлынуть. Затем заставил себя подняться. Впереди ждало неизвестное количество новых ловушек. Отдыхать было рано.

Теперь он знал, как их преодолевать.

Формации становились всё разнообразнее. Казалось, Арктониус нарочно избегал повторов, оставляя за каждой ловушкой отпечаток своей уникальной мысли. Джино двигался осторожно, шаг за шагом. Увидев новую преграду, он тут же принимался за дело: раскладывал перед собой схему, выводил линии, искал, где узор можно было распутать. Иногда это занимало несколько дней, а порой и растягивалось на недели.

С каждым разом Джино всё лучше понимал, как эти узоры устроены. Порой он замечал закономерности ещё до того, как успевал закончить анализ. Глаз выхватывал слабые места, а рука уже знала, куда направить чернила или провести линию.

Он начинал чувствовать, что язык Арктониуса становится ему всё ближе.

Лабиринт был не просто препятствием к наградам наследия Начертателя Золотой эпохи. Лабиринт уже сам являлся наградой. Бесценной библиотекой рунных формаций.

Знания, за которые начертатели Луноцвета отдали бы годы жизни, лежали здесь, вплетённые в камень и свет.

И эта награда предназначалась только тем, кто вместо стремительной гонки с остальными, попыток бежать напролом, решил бы пожертвовать скоростью и начать изучать эти руны.

Что касается остальных участников, то Джино не беспокоился насчет них. Лабиринт петлял, путал, водил практиков по кругу. И даже если удавалось выйти из какой-нибудь петли, то практик тут же натыкался на более сложную рунную формацию.

Сложность ловушек росла по экспоненте.

А это значило, что срок прохождения лабиринта составлял не дни, и даже не недели с месяцами. А годы.

Через несколько недель, Джино давно перестал считать время точно, его осенила новая мысль.

Он стоял перед очередной деактивированной ловушкой, глядя на выжженные следы на камне. Формация была мертва. Сам камень остался цел. Руны можно было начертить заново.

Можно вернуть старую формацию.

Другие участники где-то там, впереди или позади. Кайлус со своими эфемерными глифами. Борга с его грубой силой. Лиара с её загадочными техниками.

Все они торопились пройти лабиринт первыми, но если лабиринт путал их, водя туда-сюда, но не приближая к цели, то может ли это значить, что лабиринт может повести их по его пути?

То есть если он не просто будет проходить лабиринт дальше, а будет после себя восстанавливать деактивированные формации, то другим участникам придется пыхтеть над ними. Пытаться найти способ пройти.

Это была отличная идея.

Но спустя минуту Джино в голову пришла другая, еще лучше. Он может замедлить их еще сильнее.

Например, если оставит за собой не просто старые ловушки, а со своими изменениями, которые сделают опаснее?

Джино медленно улыбнулся. Решение было принято.

Его кисть взметнулась в воздух. Концентрированная энергия Дома Найт начала концентрироваться на ее кончике, готовая к начертанию ловушки для врагов своего владельца…