Текст книги "Fort - Duquesne ( часть 1) (СИ)"

Автор книги: Lemon_Head

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

И Дин двумя днями позднее сменил Компанию на Фирму, где к появлению неспособного заместителя отнеслись настороженно и скептически.

Но Свифт младший ушел в работу с головой, довольно быстро разобравшись с принципом работы. Теперь бизнес не был для него загадкой. Жизнь в Компании научила его многому.

Через месяц он уже и не вспоминал о случившемся. Начал бегать по утрам, правильно питаться и брать некоторую работу на дом. Родители не могли нарадоваться. Таким правильным и послушным Свифти никогда не был. И его исчезновение, как теперь считалось, пошло ему только на пользу. Теперь ему было с чем сравнить. Он и сам стал считать глупой свою былую ненависть к спокойной и стабильной жизни. Но иногда, по ночам все же снились плохие сны, связанные с последним днем у моста. И он просыпался с бешено колотящимся сердцем, включал ночник и еще долго приходил в себя. Во снах он видел, что все – таки сделал шаг вниз.

Через полгода у отца случился сердечный приступ, но его удалось спасти. Дела постепенно перешли в руки Дину. Несколько сотрудников уволились, не желая видеть этого человека у руля предприятия. Остальные решили дать шанс молодому поколению и продолжили работу. Дин и сам уволил нескольких человек, посчитав, что они не приносят пользу общему делу и тянут фирму вниз. Он был бесстрастен в работе и строг с подчиненными, не принимал отговорок и редко шел на встречу, за что его не особо любили. Но все же ему удалось прижиться, постепенно свыкаясь с коллективом и темпом работы.

Однажды вечером, когда он проходил мимо гостиной, где на диване отдыхал задремавший отец, он услышал по телевизору в новостях о взрыве какого-то заброшенного склада в Питтсбурге. Тогда еще подумалось, хорошо бы это был один из складов Смоука. Упоминалось так же о взятии под контроль частных владений в речных районах. Что-то связанное с обострением отношений в группировках, перестрелками, жертвами и арестом крупных партий на торговых судах. Дин не стал смотреть. Вспоминать об этом было сложно и неприятно, разве что иногда на него все же находила ностальгия. Он вспоминал Дасти, частенько слушал песню, под которую они танцевали в баре с Хэмерсоном, думал об эмоциональной и взбалмошной Сэнди и даже пару раз вспоминал Шарлотту. Но чаще все-таки Пола с благодарностью за таблетки, которые он все еще иногда принимал.

Напоминанием служил оставшийся небольшой шрам от пореза при перестрелке за фургон. Он улыбался, глядя на него, ведь тогда он был смелым, безрассудным и жил секундой. А потому и считал это ярким и настоящим, чего теперь, прямо сказать, не хватало. Никаких растянутых кофт и посиделок в баре до поздней ночи. Теперь только белые рубашки и стопки документов. Но он увлекся. Процесс ему нравился. Хорошо разобравшись, он смог вывести фирму на новый уровень, правда не без потерь, после чего заслужил первые искренние аплодисменты и долю уважения со стороны коллег.

И сразу захотелось большего. Он вспомнил о старом филиале фирмы в родном Питтсбурге, который они едва не потеряли. После ухода Свифта старшего на заслуженный отдых по состоянию здоровья, показатели рухнули, Дин остался в одиночку спасать положение дел, но допустил ряд ошибок, из-за чего и пришлось на время приостановить деятельность первого предприятия. И вот теперь, собрав немногочисленных оставшихся, он рассказывал о планах вернуть их основной блок к работе, дабы увеличить прибыль и оборот, собирался с ноля поднимать практически потерянную часть фирмы.

– Этот год был для нас всех непростым. Были взлеты и падения, на пути к развитию и процветанию общего дела мы потеряли многих, но так же многих и обрели. Некоторые из вас присоединились к нам совсем недавно, но уже прочно закрепились в наших рядах. Мы проводили в отставку нашего отца основателя, светлейшего ума человека. Мы приобрели конкурентов и надежных партнеров. Иногда стоит жертвовать чем-то важным на пути к достижению цели. Этому меня научила жизнь. Я ощутил это на личном опыте. С новыми силами и новой командой мы станем еще сильнее, расширим зону наших действий и интересов. В мое отсутствие управление фирмой возьмет на себя Джастин.

– Так уж и быть. – Отозвался молодой мужчина лет тридцати пяти. Он улыбнулся, повертев ручку в руке. Остальные одобрительно кивнули, кто-то по-доброму посмеялся, а кто-то выдохнул с облегчением. Работать с Дином было довольно напряженно, хоть и вполне эффективно.

– Вот и отлично. Тогда за дело. К новым вершинам и стремлениям. – Он закончил свою речь под негромкие аплодисменты коллег. И уже к полудню забрал необходимые документы и вещи из рабочего стола своего кабинета.

Было волнительно. Он не был готов вернуться. Снова увидеть родные места. Снова взглянуть на Форт и встретиться с друзьями после того, что сделал. Но сердце рвалось обратно. Хотя бы на денек. Он все же представлял, как ему будут рады. Прошел всего год, глупо было думать о прошлых обидах и ссорах. Кажется, он скучал даже по Паркеру, его матрасу в углу и вечному недовольству. Сам он ничуть не изменился, изменилось лишь отношение к жизни и некоторым вещам.

В городе оставался дом родителей, который он намерен был занять на время пребывания в Питтсбурге. И все же было страшно столкнуться с прошлым пусть и не слишком далеким.

Он так и не смог уснуть до самого утра. Выпил чашечку кофе, собрал документы в кейс и поехал в аэропорт. Надеялся поспать в самолете, все же около пяти часов в небе. Билеты были куплены заранее. Он связался с офисом и предупредил о своем прибытии, дабы до того времени успели собрать оставшиеся рабочие кадры для дальнейшего планирования дел.

Он летел лучшим рейсом с повышенным комфортом в белой рубашке, с дорогими часами на руке. Представлял лица ребят, когда они его увидят, когда узнают, чего он смог добиться в одиночку. Через полтора часа полета ему все же удалось уснуть, что значительно сократило время ожидания. Он не мог пропустить вид города при посадке, и открыл глаза как раз к тому моменту, когда командир объявлял о прибытии и снижении самолета. Свифти мгновенно подсуетился, садясь ровно и приводя себя в порядок, попросил стакан воды, от волнения в горле пересохло. И со щемящим чувством на сердце посмотрел в иллюминатор. Он дома. Дома.

Здесь даже воздух, казалось, был другим. До полной остановки самолета время словно замедлилось, а ногам не терпелось коснуться земли. Он даже успел заказать такси. Сразу домой, в старую, ранее ненавистную квартиру. Он уже представил, как снова наденет свою синюю кофту и сможет погрузиться в атмосферу уличной жизни, от которой успел отвыкнуть. Сердце так и выпрыгивало из груди, пока он ехал в сторону моста, а уж когда увидел, глаза заблестели от влаги. Прямо там они стояли ровно год назад, прощаясь, прямо там они едва не совершили необдуманный шаг. За что он был бесконечно благодарен, этот порыв гнева отрезвил его на всю оставшуюся жизнь. Он вспомнил, каким был Мэйсон в тот вечер, и по телу пробежала дрожь, так смотрят по настоящему сильные люди, осознающие происходящее. Сам Дин не осознавал. Теперь, по прошествии времени, он мог оценить ситуацию со стороны, и это было действительно ужасающим.

– Приехали. – Как то пресно отозвался водитель, посмотрев на Свифти в зеркало заднего вида. Дин прокашлялся, доставая бумажник и вытаскивая довольно крупную купюру.

– Сдачи не надо. – Он покинул машину, лишь сейчас воззрившись на их квартиру открытым и взволнованным взглядом. Что он им скажет, когда войдет? Впустят ли его? При нем все еще оставались ключи, которые он приготовил заранее. Он в любом случае будет просто рад увидеться.

Заскочив на две ступеньки, он немного потоптался в предвкушении перед дверью, а затем постучал. Звонок работал, он помнил об этом. Однако и со второго раза никто ему не открыл. Пришлось воспользоваться ключами. Сразу насторожило то, что замок едва поддался, словно заржавев или повредившись. Но дверь все же открылась.

Его встретили густой полумрак и звенящая тишина. Ворвавшийся прохладный воздух смел пыль с ближайших поверхностей. Дин захлопнул дверь, стараясь привыкнуть к темному помещению.

– Эй! Есть кто живой!? – Он прошел немного вперед. Пыль была повсюду, однако все оставалось таким, каким он запомнил в последний раз своего пребывания здесь. У тумбочки стояла пара тех самых вельветовых тапок Мэйсона, в которых он был на втором задании, они тоже были в пыли, но Дин заулыбался, поднимая один из них и отряхивая. Затем взгляд упал на зеленый диван Грина в гостиной, и он направился туда, в голове мелькали кадры из будничной жизни Компании. Он обошел весь первый этаж, с восторгом следуя от предмета к предмету. Когда же дело дошло до второго этажа, он помедлил. Вот почему-то туда никак не хотелось идти. Однако ему хотелось забрать кое-что из своих вещей, поэтому он сделал шаг.

Пробирающий насквозь скрип ступеней эхом разносился по всему дому. Он был здесь один, уж это он теперь понял. А открыв дверь, едва не закрыл ее обратно.

В комнате было пусто. Одиноко. Но он сразу почувствовал гнетущую атмосферу тяжелейшей тоски, словно здесь кто-то умер. В углу все так же лежал потрепанный матрас Паркера, закиданный газетными страницами, окурками и несколькими шприцами. Двуспальная кровать, которую Дин присвоил себе с первого дня. На ней он обнаружил мобильник. Он был разряжен, включить не удалось. Открыв же шкаф, Дин обнаружил пустые полки, кроме одной единственной с его вещами.

– Переехали что ли? – Пожав плечами, он вытянул свою синюю кофту, просторные классические брюки и отправился в душ.

Можно было бы остаться и отдохнуть, но он был голоден, да и задерживаться в этом месте больше не хотелось совершенно. Закрыв квартиру, он решил поехать в дом родителей, а после сразу в любимый бар. Заказав доставку еды из ресторана уже из салона такси, а иначе не позволял статус, он снова обратился в печаль воспоминаний о ребятах. Он даже не мог приблизительно придумать развязку истории после своего исчезновения. Наверное, все же Смоук разорвал сделку. А может они все так же продолжали на него работать.

Уже дома он пообедал и немного полежал на диване, отдыхая с дороги. Спать не хотелось. Хотелось веселья. Будни офиса порядком поднадоели, процент острых ощущений в его жизни свелся к минимуму. Личной жизни не было совершенно никакой. Он так и не научился отдавать взамен. Мог только брать. А потому только случайные ночи по выходным на слегка пьяную голову. Большего не позволяла работа. Однако, не смотря на свою алчную природу, он продолжал цеплять и нравиться, вот только быстро разочаровывал. Уже на утро его бодро посылали к черту, получая вдогонку ответные оскорбления.

Дин поднялся с дивана, схватил ключи от отцовской машины и отправился в гараж. Не мог больше сидеть на месте. Он должен был знать, что мост с прошлым еще не разрушен окончательно.

И первое знакомое лицо он увидел, еще не доезжая до бара. Пришлось даже припарковаться. Из какого-то приторно отвратительного кафе с идиотским названием вышла Шарлотта. Он даже не сразу узнал ее, она словно стала старше на пару лет. Она была в шляпке и строгом женском костюме, невысоких классических туфлях и дамской сумочкой. Свифти усмехнулся.

– Как была дурой, так и осталась, как не оденься. – Пробормотал он про себя, покидая машину. Он готовился произвести неизгладимое впечатление. И у него это получилось. – Шарлотта!

Девушка подняла взгляд, да так и застыла на месте. Но не выражение радости было на ее лице. Скорби и ненависти. Она сделала пару шагов назад, ища опоры и защиты у стены кафе.

– Дин? – Он подошел ближе, довольно улыбаясь, но она остановила его жестом руки, что бы он соблюдал дистанцию.

– Эй, да ладно тебе. Знаю, что в шоке. Как дела? – Он снова лучезарно улыбнулся, окидывая ее оценивающим взглядом. – Скучала?

– И как ты только посмел вернуться …. – Она прикрыла ладонью рот, стараясь не заплакать.

– Меня всего лишь год не было.

– Именно! – Выкрикнула она ему в лицо. – Ты бросил меня! Не обмолвился и словом!

– Да что могло произойти за год?! Объясни! – Она демонстративно вскинула руку, и только тогда Дин увидел кольцо на ее пальце. – Оу. Надо же. – Это было неожиданно. Кто мог на нее позариться. – И кого же из них ты все-таки выбрала? Полагаю Паркера. Хэмерсон вроде как с Миллером замутил. – Она прикрыла глаза, обреченно выдыхая.

– Ты совершенно не меняешься. Как ты можешь такое говорить? Как?! – Дверь кафе открылась, Дин увидел ничем не примечательного мужчину лет сорока в сером неброском костюме и шляпе. Ему даже захотелось засмеяться. Ведь этому умнику было еще очень далеко до него.

– Шарлотта? Все в порядке? Кто этот парень?

– Так. Знакомый. – Зло ответила девушка. – Зря ты приехал Дин. Тебе здесь не рады. – Она взяла своего мужчину под руку, и они направились к машине. Однако она все же обернулась, с сожалением и печалью на него посмотрев. – Ничего не было потеряно. Я любила тебя. Но ты сам все загубил. Желаю тебе всего хорошего.

– Ага. Вот уж спасибо, великодушная. Это я желаю тебе счастья с этим неудачником.

– Что за привычка оскорблять незнакомых тебе людей! Это бесполезно. Идем, любимый.

Стерев слезы, она села в машину, больше ни разу не посмотрев в его сторону.

– Катись-катись. Тоже мне. Нашлась единственная и неповторимая. – Он зашагал в сторону бара, сунув руки в карманы брюк. – Надеюсь, хоть Дасти остался нормальным.

Уже ближе к бару на него стали оборачиваться верные посетители этого места. Узнавали. Смотрели, как на случайно вернувшегося без вести пропавшего члена семьи. Дину было неприятно такое внимание. Уже у самых дверей он столкнулся с каким-то пьяным в хлам стариком. Тот с презрением окинул его взглядом и сплюнул под ноги.

– Чертов Свифт. Убирайся! Тебя здесь не жалуют! – Старик заковылял прочь, еще раз обернувшись и выругавшись.

– Да что могло произойти за один короткий непримечательный год. – Он толкнул дверь, оказываясь внутри. На лице сразу появилась улыбка. Он увидел Дасти Уэлса. Бедолага до сих пор здесь работал. Он не взглянул на вошедшего, продолжая натирать бокалы с серьезным видом. Он тоже немного повзрослел. На лице появилась щетина, и он возмужал. Дин прошел к барной стойке, за которой было пусто. Их места никогда никто не занимал.

– Дасти, двойной, пожалуйста. – Бармен так и замер, медленно поднимая глаза. Узнал голос, думал, показалось. Но нет. Уставившись во все глаза на Дина он резко выдохнул, отшатнувшись назад.

– Свифти? – Прошептал он неуверенно. – Боже … – Он не знал, какие эмоции стоило испытывать. Он даже сначала улыбнулся слегка, не ожидая увидеть его здесь когда-либо еще. Но шок понемногу отступал, и на его лице появилась печаль и осуждение. – Тебе здесь не рады. – Сказал он уже серьезно, закидывая на плечо полотенце и убирая чистые бокалы.

– Да все так говорят. – Дин еще раз обернулся на немногочисленный народ. Все собравшиеся бросали в его сторону косые взгляды. – Шарлотту видел только что, замуж вышла! Вот так новость. – Дасти смотрел исподлобья, не проявив положительных эмоций. Но все же перед Дином возник стакан с виски. – Благодарю. Вот ты мне скажи. Меня не было всего лишь год. Что блять могло произойти за один чертов год! – Он отчаянно засмеялся, выпив. – Я был на старой квартире. Никого. Может, ты знаешь, куда свинтил Паркер? Подлец не оставил даже записки. – Дасти посмотрел на него очень внимательно в миг покрасневшими от влаги глазами.

– А ты … разве не знаешь … – Спросил он тихо.

– Не знаю чего? – Дин усмехнулся, снова приложившись к бокалу.

– Паркера больше нет. – Дин так и замер с бокалом в руке. Дасти смотрел с сожалением и болью, стараясь не дать воли эмоциям.

– Что? То есть … как? – Он мотнул головой, не понимая поступившей информации. Дасти закусил губу, посмотрев на потолок и чаще заморгав глазами. И Дин понял, что тот говорит совершенно серьезно. – Боже … я не верю. Что случилось? Нет, не может этого быть. Не может. – Он поставил бокал на столешницу и запустил пальцы в волосы. Дасти поставил перед ним всю бутылку и тоже взял бокал. Пить на работе, было строго запрещено, но его это, кажется, совершенно не волновало. Он залпом опрокинул содержимое бокала, наливая еще.

– Ты и правда не в курсе, я смотрю. Хочешь знать? – Спросил он с горечью. Дин лишь кивнул, не в силах что-либо произнести. Это было просто невозможно принять. Как бы он не относился к Паркеру, сейчас в это просто не верилось.

– А вот я в курсе всего. Твой поступок повлек за собой непоправимое. – Свифти закрыл глаза, понимая, что Дасти был прав. Он лишь кивнул, ожидая продолжения.

– После того, как вы расстались с Мэйсоном на мосту, – продолжил Дасти холодным тоном, – он отправился на базу, выкупать ваши жизни, понимал, что в этом все дело, и был готов заплатить.

========== Никогда, ты же знаешь ==========

(День откупа)

« Собравшиеся в большом зале люди ждали уже около двух часов. Они активно обсуждали свои дела, делились идеями и предположениями на этот счет. Наконец, железная дверь отъехала в сторону, являя собою довольного Смоука. Он подтолкнул Мэйсона в спину, заставляя пройти в зал. На нем была огромная бордовая рубашка Смоука, доходившая едва ли не до колен и кеды.

– Это случилось! – Заликовал Смоук и ему громко поаплодировали, одобряя случившееся. Гул собравшихся был невыносим. От него болела голова, а перед глазами все перемешалось. Они что-то кричали, свистели и хлопали в ладоши, радовались. – Все вы помните Мэйсона Хэмерсона? – Спросил он, на что получил одобрительные ответы и злые фразы в сторону жертвы.

– Ну что, котенок, добегался! Сейчас мы тебя наказывать будем. Готовься. – Отозвался кто-то. Мэйсону захотелось рассмеяться в лицо каждому. Он помнил заговорившего, кажется вторая или третья сделка. Точнее не сказать.

– Развлекайтесь, он ваш. – Сказал Смоук, закрывая дверь и оставляя его зверской толпе. На душе было скверно. Да, он получил его, долго ждал, и он был великолепен, на столько, что плохо становилось. Вопреки всему, его чувства к этому человеку стали только сильнее и болезненнее. Унижение, которое он совершил, не сломало парня, не оскорбило. Напротив, таковым себя чувствовал Смоук, и хотелось застрелиться. Он ненавидел его за это. Надеялся, что остальные смогут наказать его в полной мере. Сам он потерял голову сразу, как только прикоснулся к нему, и Мэйсон вынес эту пытку достойнейшим образом, даже постаравшись поймать удовольствие от своего морального превосходства.

Они мучили его весь следующий день, пытаясь втоптать в грязь его достоинство и сломить волю. Пытались заставить умолять о пощаде и просить прощения. Это была жестокая и грубая месть с орудиями пыток, но все тщетно.

Он был горд собой, потому что никто из этих людей не смог перед ним устоять. А смысл его игры заключался в том, чтобы не поддаться на его провокацию. Они все проиграли. И этим актом насилия они унизили не его, а себя. Боль была адской, принятые ранее таблетки помогали лишь первое время. Но он улыбался даже тогда, когда они решили завернуть его в ковер и отправить Паркеру. Он был выше всех этих морально искалеченных людей»

– Однако травмы были слишком серьезными. – Продолжил Дасти. – Дин, по твоей прихоти его изнасиловало шестнадцать человек. Ты сломал ему жизнь! – Дин молчал. Услышанное было сумасшествием, если бы он знал, к чему все это приведет, отказался бы вступать в дела еще с самого начала. – Ты продал его Смоуку с этим поганым списком! – Свифти мгновенно ожил, подорвавшись с места.

– Это неправда. Я не знал, к чему была эта информация! Я лишь попросил взять на себя последнее дело, а он взамен попросил что-то из личных вещей Мэйсона и любую информацию на мое усмотрение. Я сделал это не специально … не специально. – Он снова сел, поникнув. Дасти с недоумением смотрел на него, потому что видел, что Дин не врал. Вот только у него была другая версия событий.

– Ты сообщил им так же адрес этой квартиры, по которому его и доставили. – Дин кивнул, подтверждая сказанное. – Паркеру только и оставалось смотреть, как он умирает. Его было уже не спасти.

– Нет. – Дин потер лицо ладонями, замотав головой. – Нет. Нет, этого не могло случиться. Дасти, нет, не говори мне этого. Он не погиб. Скажи, что он выжил. Дасти, это неправда. Я в это просто не верю. Он не мог. Нет-нет-нет. Нет. Этого не может быть. Не может. Слышишь? Не может. – Дасти сочувствующе на него посмотрел, продолжая рассказ.

– Он попросил Паркера убить его, и Паркер …

– Нет.

– Взял подушку …

– Нет.

– Ты мне дашь договорить?! – У Дина заблестели глаза от подступающих слез. Он налил полный стакан виски, выпивая взахлеб, руки тряслись, и он больше пролил. – Он так и не смог…

« Паркер накрыл его лицо подушкой, несильно надавив. Перед глазами промелькнули все годы совместной жизни и работы от первой встречи в грязном переулке до сегодняшнего дня. Слезы падали на ладони, давившие на подушку, а потом его руки вмиг ослабли, и он стянул ее в сторону.

– Нет. Нет, ты не погибнешь. Ты все, что у меня есть, весь мой гребаный мир, вся моя чертова жизнь! Я не потеряю тебя. – Он немедленно принялся снимать ремень со своих джинсов, нужно было перетянуть руку выше локтя. У него оставалась при себе доза героина на всякий случай, но это было опасно, сердце, с трудом бившееся, могло не справиться с такой нагрузкой, но зато мгновенно облегчило бы боль. Ложка, зажигалка, шприц, все делалось максимально быстро трясущимися руками. Он вздернул рукав рубашки вверх, стараясь не заострять внимание на оставленных следах, перетянул руку и ударил ладонью по венам. – Держись. – Во избежание летального исхода и последующей зависимости он уменьшил дозу на треть.

Пол крепко спал у себя дома, когда сквозь сон услышал настойчивый звонок. Пошарив по тумбочке рукой, он взял мобильник, зевнул и сонно ответил.

– Слушаю.

– Он умирает! – Этого хватило, чтобы он подорвался с постели и бросился к рабочей сумке, а затем побежал в ванную, сметая в нее все, что лежало в домашней аптечке.

Он выбежал на улицу в пижаме и тапках, пытаясь поймать любую машину. Такси ждать было долго и рискованно. С третьей попытки ему удалось затормозить красный автомобиль.

– Парень, тебе куда так поздно и в таком виде? – Усмехнулся водитель, окинув его насмешливым взглядом.

– Я не сумасшедший. Я врач. Человек умирает. – Он бесцеремонно залез на переднее сидение, называя адрес.

Он примчался так быстро, как смог, врываясь в квартиру и прямиком на второй этаж через две ступеньки. Паркер сидел на полу, прижимая к груди безвольную руку.

– Пол … – Бросив все на пол, он опустился рядом, проверяя пульс.

– Что произошло? Я должен знать. – Он осмотрел видимые повреждения, и посиневший след на горле от рук.

– Изнасилование … – Пол бросил на него резкий острый взгляд. – В количестве шестнадцати … – Что добавлять было не обязательно.

– Я тебя ненавижу. – Прошипел он, осматривая горло. – Дышит плохо и учащенно. Мы можем его потерять, Паркер, будь готов. – Он обратил внимание на шприц, валяющийся рядом. – Что ты ему вколол?

– Героин.

– Хорошо. А то я, кажется, не захватил обезболивающего. Я не отоларинголог и не ортопед. Я блять всего лишь фармацевт. – Он наклонился, положив ладонь на горло, прощупывая повреждения. – Выраженный отек, возможно, смещение хрящей. Я могу сделать хуже.

– Сделай все, что возможно!

Пол надавил, сделав не сильное, но резкое движение, послышался хруст, и Мэйсон вздохнул глубже, но еще более рвано.

– Полегче, приятель, не торопись. – Попросил его Пол. – Нет, что-то не то. Что-то не то. Это уже агония. – После которой обычно наступала кома и смерть, но он не стал этого говорить, лишь аккуратно прошелся ладонями по телу, находя нужное повреждение. – Ну конечно. Ребро сломано, давит на легкое. Господи, кто ж тебя так. Нужно зафиксировать. Помоги мне, Паркер. – Расстегнув рубашку на груди, он обнаружил множество ран и гематом, но высказаться по этому поводу еще будет время. – Приподними его немного. Вот так, верно. – Он поспешил крепко обмотать его эластичным бинтом, чтобы снизить давление на легкое. Едва ли Паркер догадался бы сам. Удивительным образом это помогло. Мэйсон задышал чуть свободнее, но так и не открыл глаза, он не слышал ничего, о чем говорили ребята, перед глазами была темнота, заполняющая собой все его сознание, и боль. Как только кислород начал стабильно поступать в мозг, синева кожи начала спадать, сердце немного успокоилось, прошли болезненные судороги. – Оставь нас. Понадобится помощь, позову. Есть риск потери сознания и комы. Я должен его осмотреть. – Отрезал Пол. Паркер погладил Мэйсона по голове, поцеловав в лоб, и покинул комнату на негнущихся ногах. Еще была надежда. Он не стал уходить далеко, сел под закрытой дверью, прислонившись к стене. Он слышал голос Пола, его торопливые шаги до ванной и обратно.

Почему только сейчас он нашел нужные слова? Неужели Мэй не заслужил этого раньше? Он должен был каждый день говорить ему, какой он особенный и как важен ему на самом деле. Но он только и делал, что упрекал, держал в строгости и под бдительным контролем. А сейчас было слишком больно. И слишком поздно.

Из мыслей его выдернула резко открывшаяся дверь комнаты. Пол, пошатываясь, вышел на лестничный пролет, по лицу текли слезы, а глаза были опухшими и покрасневшими. Паркер подскочил на ноги, хватая его за плечи.

– Пол! Прошу тебя! Он не погиб! – Пол медленно стер влагу с щек и шмыгнул носом.

– Да нет. Просто спирт в глаза попал. Пришлось промывать. – После услышанного Паркер едва снова не съехал по стене вниз. Сердце грозилось вырваться наружу. – Состояние пока не меняется. Я позвонил одному своему знакомому врачу. Он уже помогал бандитам раньше, так что согласился приехать, посмотреть. За хорошие деньги, разумеется.

– Сколько потребуется.

– Вот и славно. Не все я могу знать. Будет лучше, если посмотрит специалист. А пока не трогай его, нельзя менять положение. Просто последи, чтобы все оставалось так же.

– Спасибо … спасибо … спасибо тебе.

– Хорошо, что позвонил. Боюсь, несколькими минутами позже его было бы уже не спасти. – Паркер крепко обнял его, как самого настоящего спасителя и профессионала. – Ну, ладно – ладно. Иди к нему. Я еще собираюсь отчитать тебя за то, что допустил все это. Непростительно, Паркер, непростительно. Я мог сегодня друга потерять. Самого лучшего, что б ты знал. – Пол и сам до сих пор прибывал в шоке, он не планировал посреди ночи вытаскивать кого-то с того света. А страх, что он сделает что-то не так, что из-за недостаточных знаний он допустит смерть важного для себя человека, был несравним ни с чем, что он испытывал когда-либо в жизни.

Врач прибыл через двадцать минут, после звонка Пола. Он покачал головой, глядя на пострадавшего, и принялся делать осмотр. Сказал, что после такого рода кинутой угрозы они долго не протянут в живых. За своевременную правильную помощь похвалил. Однако все равно пришлось делать капельницу с каким-то известным только ему раствором и заклеивать наиболее опасные раны хирургическим пластырем. Сломанное ребро зафиксировал более крепко, прописал постельный режим, обезболивающее и лекарства для снятия отека и восстановления голосовых связок, предупредил, что голоса может не быть долгое время. Посоветовал профессиональную психологическую поддержку. Но Паркер, нервно наматывающий круги, отказался, сообщив, что такое уже было однажды. На что врач укоризненно на него посмотрел.

– Парнишка выживет. Не из робких. Воли к жизни не занимать. – Сказал он уверенно. – Но постарайтесь больше не допускать такого. Не редки случаи, когда пострадавшие от насилия заканчивали жизнь самостоятельно, а бывало наоборот, вставали на этот порочный путь, не отдавая себе в этот отчета. Берегите, если дорог. – Получив расчет, мужчина еще раз переговорил с Полом с глазу на глаз, после чего покинул дом»

– Он выжил. – Сказал Дасти, и Дин с облегчением выдохнул. – Выжил. Но Паркер неотвратимо загорелся идеей мести. Первой озвученной мыслью стала расправа над тобой, Дин, если бы ты посмел вернуться. Но он не предпринимал попыток, пока Мэйсон восстанавливался. Я заходил к ним каждый день после работы. И был счастлив видеть их живыми и … Через две недели Мэйсон снова был на ногах, улыбался на свою несамостоятельность, спускаться по ступенькам ему помогал Паркер. Он всячески старался ограничить прикосновения к нему, боясь вызвать отрицательную реакцию после пережитого. Все же они стали еще ближе в духовном плане. Но и это судьба постаралась отнять. У Смоука начались проблемы. Его бизнес начал рушиться на глазах, доходы утекали налево, и он заподозрил неладное. Стал пытать и допрашивать своих людей, откуда и узнал о сделке с Миллером. Боже. Его гнев был страшен. Его банда стала терроризировать город, в попытках выйти на все точки, где власть принадлежала Миллеру. Бедолага кстати тяжелее всех перенес случившееся. Изначально до него дошла информация о смерти Мэйсона. И так некстати выехать за пределы Калифорнии не представлялось возможности. Уж не знаю, какие проблемы возникли. Информация была опровергнута одним из его людей, прибывшим неделей позже. Миллер чуть с ума не сошел, собираясь уже пешком пересекать штаты. Он отдал приказ об обстреле вражеских лагерей. Тогда и началась шумиха с перестрелками банд. Все силы полиции были брошены на ликвидацию картелей. Кого-то удалось повязать, были изъяты партии товара. Начались рейды по проверкам портовых точек. И лидерам, включая Миллера, пришлось залечь на дно до поры до времени, пока не утихла облава. Однако Смоук был занят другим. Он приказал найти и доставить участников Компании живыми или мертвыми. Отправил своих людей на поиски. Они и сюда наведывались, допрашивали, но, сам понимаешь, с бармена спрос не велик. Тогда-то из тени и вышел Роберт Грин, приехав за ребятами. Он снял для них небольшую квартирку и помог бесследно исчезнуть в пределах города, посеяв панику у бывшего Босса. Только Смоук не учел того, что Компания – не шайка бродячих торчков, это группировка настоящих пиратов своего дела. И он готов был на самые радикальные меры ради их уничтожения.

Дасти прервался, чтобы выпить еще немного. В два глотка он опустошил бокал, продолжая тихо рассказывать.

– На фоне всего этого, Боже … У Паркера и Хэмерсона возник непримиримый и сложный конфликт. Это было общим помешательством, не имеющим выхода. Паркер вовсю обсуждал план мести с Грином, ведя серьезную подготовку к массовому убийству. Хэмерсон, уже твердо стоявший на ногах, ни в какую не отпускал его из убежища. На этой почве они ругались.